Текст книги "Звезда Хассалех (СИ)"

Автор книги: Chaturanga

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

– Преступление? Давай, скажи это. И не забудь, что хорошо бы его убить, чтобы все вернуть на круги своя, – добавил Кроули.

– Я этого не говорил! – возмутился Азирафаэль. – Но он не должен стать новым Адамом, пусть просто живет здесь, на Земле, пусть от него и обычной женщины родятся дети, тогда ткань мира не нарушится. Если он прилепится к волшебному миру, никто и не поймет и не узнает, просто появится новый магический род.

– Способный на эфирную и оккультную магию, – завершил Кроули. – Отличный план, ангел. А растить неуправляемых детей так, чтобы они, как Хасс, не использовали свою силу, как ты будешь? В аду запирать до самого Хогвартса?

– Я не знаю, и это не мое дело! Мое дело – Хассалех, его учеба в Хогвартсе и безопасность.

– Ты никогда не мыслил глобально, – поморщился демон. – Как в Саду ты шлялся вокруг дерева, даже не подумав, что мы с Евой можем поговорить не прямо возле него, а в другом месте, чтобы потом она сама к нему пошла, так и сейчас не можешь просчитать на пару десятилетий вперед.

– А ты всегда глобален, – прищурился Азирафаэль. – Это из-за создания звезд или по какой другой причине?

Кроули дернулся и перекосился.

– Жестоко. Но справедливо. Как все, что вы делаете. Справедливо и от этого еще хуже, – он вышел из подсобки и сел к Хассалеху. Ангел на миг закрыл лицо ладонями: он и сам понимал, как больно Кроули слышать о том, что раньше он создавал звезды, но и демону не следовало напоминать ему о самом ужасном провале ангельской стражи за всю историю существования вселенной.

Перед походом на Диагон-аллею, Азирафаэлю пришлось достать из шкафа свою старую мантию. Небольшое чудо, и она разгладилась, а отложной воротник снова стал ярким, не выцветшим от времени.

– Милое платье, – откомментировал Кроули, закрепляя на ремне портупею для палочки и на всякий случай вешая на плечо маленькую дамскую черную сумочку с заклятием невидимого расширения: он всегда ходил в магический мир только с ней, в конце концов, она не раз его выручала, однажды он сам в ней жил как в палатке, обернувшись змеей.

– Это мантия! – возмутила ангел.

– Я в курсе. Ты по Лондону в ней собираешься идти? Палочку не забудь.

– Я не для того плачу за каминную сеть по четыре галлеона в год, чтобы ходить пешком, – задрал нос Азирафаэль и вынул из ящичка летучий порох. – Хасс, берешь порох, встаешь в камин, громко говоришь «Дырявый котел» и кидаешь порох себе под ноги.

– Я первый пойду, встречу там, – Кроули бесцеремонно запустил руку в ящик, сыпанул порох в камин и шагнул в клуб дыма, крикнув адрес. И исчез.

– А почему мы не переместимся? Мама перемещается.

– Это невежливо, – отозвался ангел. – Люди не ожидают, что ты просто так вломишься. Давай, Хасс.

Хасс встал в камине, думая, как бы научиться делать все так, как Кроули, легко и непринужденно, а в следующий миг все заволокло дымом.

– Иди сюда, – Кроули схватил его за руку и вытащил из камина, махнул палочкой, очищая от сажи и пыли. Хасс чихнул несколько раз и потому пропустил момент, когда рядом появился Азирафаэль.

– Теперь за учебниками! – радостно возвестил ангел.

– Ну уж нет, – Кроули поймал его за рукав. – Знаю я тебя и книжные. В последнюю очередь туда пойдем, а сначала мантия, котел, что там еще…

– Палочка! – напомнил Хасс.

– Точно. Палочка, – кисло сказал Кроули, представляя себе, что сейчас начнется в магазине. И не ошибся.

Палочки взрывались и обугливались, стоило Хассу только прикоснуться. Олливандер был в растерянности и практически в отчаянии: уже собралась очередь, а мальчик никак не мог найти то, что нужно.

– Попробуй мою, – сунул ему в руку свою палочку Кроули, когда они наконец вышли, так ничего и не купив. – Может, хоть так. А я себе тогда новую сделаю.

Хасс, ничего не ожидая, взмахнул ей – и в воздухе появился сноп искр.

– Вот и отлично! – демон принялся стягивать с себя портупею. – А теперь попробуй притянуть к себе какой-нибудь предмет. Надо сказать «Акцио» и назвать предмет.

– Акцио… кошелек Кроули! – и в тот же миг бумажник влетел Хассу в руку.

– Прекрасно, – кисло сказал демон, отбирая кошелек. – Ты прирожденный преступник. Палочка твоя, портупея в подарок. Стоп, – он приложил палец к губам, заметив, что тот уже открыл рот. – Что демоны не делают друг с другом?

– Не благодарят, – заученно отозвался Хасс и принялся с восторгом рассматривать узорную палочку.

– У тебя ведь ненастоящая, – шепнул Азирафаэль.

– Ему не нужен усилитель, – отозвался Кроули. – И это я на нее еще блокатор магии наложил, а он колдует, как будто там жила дракона.

– Но… искры?

– Небольшое демоническое чудо лично от меня, – усмехнулся Кроули и повернулся. – О, кого я вижу, добрый день, миссис Уизли, как неожиданно встретить вас здесь!

– Привет, – Адам, помня о том, что для профессора они якобы не знакомы, подошел к Хассу. – Ты тоже едешь в Хогвартс? Меня зовут Адам.

– Дурацкий вопрос о Хогвартсе, – отозвался Хасс. – Как будто я могу быть здесь по другой причине. Меня зовут Хассалех. Можно Хасс, если будешь писать, то с двумя «с».

– Я читал книгу про Гарри Поттера, но я даже не думал, что все настоящее, – продолжил Адам, решив не обращать внимание на тон.

– Мама говорила, что три четверти написанного – вранье, – заметил Хасс. – Гарри Поттер на самом деле не Гарри, а Гарольд, и Гарри его называли только дома. Родители. Которые умерли, когда ему было четыре, а не год или сколько там было в книге.

– Все равно книга интересная, – пожал плечами Адам.

– Это да, – согласился Хасс.

– У меня есть собака, – вдруг сказал Адам. – И я возьму его в Хогвартс.

– А мне нельзя купить кота, – тяжело вздохнул Хасс. – Можно я буду гулять с тобой и собакой, когда приедем в школу? Я люблю животных.

– Конечно! Ты же теперь мой друг, – Адам оглядел его. – Ты еще ничего не купил?

– У меня есть палочка, – уклончиво отозвался Хасс, расстегивая ремешок портупеи. – И я знаю заклинание.

– Какое? – Адам тоже достал свою из коробочки.

– Смотри, – Хасс нацелился на демона. – Акцио кошелек Кроули!

– Хассалех! – демона, который недальновидно прицепил бумажник за кольцо к ремню, протащило два метра по мостовой, кольцо оторвалось. Гермиона и Азирафаэль оторвались от оживленного разговора, и ангел кинулся поднимать Кроули. – Хватит пытаться украсть мой кошелек!

– Я бы вернул, – Хасс убрал палочку назад. – Просто я не знаю, что еще можно притянуть, а твой кошелек я видел.

– Какой сильный волшебник, – улыбнулась Гермиона. – Но колдовать пока не надо, лучше начни в школе.

– Мы пойдем посмотрим метлы, – Адам взял Хасса за руку и потянул, а когда Гермиона кивнула, побежал.

– Зачем? – на бегу спросил Хасс. – Нам все равно их не купят.

– Смотри, возле магазина арка, а за ней – Лютный, – Адам указал пальцем. – Профессор сказала, там все запрещенное, и туда ходить нельзя.

– А что запрещенное? – с интересом спросил Хасс.

– Ну не знаю. Книги всякие с заклинаниями, например, как сделать так, чтобы пошел град, наслать болезни, вызвать демона…

– Вызвать демона? – Хасс с восторгом посмотрел на темную арку. – Пошли.

– Ты хочешь вызвать демона? Зачем, ты же можешь позвонить Кроули.

– Я хочу вызвать другого демона, а у него нет мобильного, – пояснил Хасс, толкая дверь в первую попавшуюся лавку. Адам опасливо оглядывался. Идея, конечно, была его, но энтузиазм исполнителя его поразил.

– Что милые мальчики забыли здесь? – поинтересовался продавец, когда они подошли к прилавку.

– Мне надо вызвать демона, – просто сказал Хасс. – Есть у вас что-то, что может мне помочь?

– Какого-то конкретного демона? Демона для сделки? Или суккуба, инкуба? – начал издевательски расспрашивать продавец.

– Мне нужен герцог ада Хастур Неназываемый. Пятый круг, если это имеет значение, – добавил Хасс.

– У тебя есть деньги? – шепнул Адам, когда продавец засуетился над полкой с демонологией.

– Лучше. У меня есть кошелек Кроули, – отозвался Хасс и с гордостью продемонстрировал. – Он ругался и забыл забрать. И скажите, – он снова обратился к продавцу. – А можно вызвать ангела?

– Тоже конкретного? – убито спросил продавец.

– Да. Архангел Михаил.

– Зачем тебе это все? – тихо спросил Адам, когда Хасс спрятал все купленные тома в рюкзак с заклятием невидимого расширения: Азирафаэль сказал, что Хасс не будет портить себе спину и таскать чемоданы, рюкзак практичнее и удобнее.

– Я тебе расскажу, – отозвался Хасс. – Но в школе. Жалко, что Выручай-комната – это выдумка! Нам нужно будет место, только наше место, где мы будем делать то, что хотим.

Они вернулись на Диагон-аллею и только у магазина с метлами испугались того, что натворили. Не только побывали в Лютном, но и закупились там явно запрещенной литературой.

– Никому не говори, – Адам с восторгом поглядел на нового знакомого и взвесил на руке его рюкзак. Надо же, даже не тяжелый. – Я бы сам взял к себе, но миссис Уизли заметит…

– Как насчет магазинчика Фортескью? – спросил Азирафаэль, подходя к ним. – Какая метла понравилась, Хасс, Адам?

– Мне Нимбус «Всполох», – сразу ответил Адам, заметив рекламную вывеску, гласившую, что эта – самая быстрая и маневренная.

– Никакая, – отозвался Хасс. – Я подумал, что это важно только для игр. А по жизни гораздо лучше уметь летать так, без ничего.

– Только самые сильные волшебники могут летать просто так, – заметила Гермиона, кладя руку на плечо Адаму. Ей безумно хотелось приобнять Хасса, но она понимала, что тот может воспринять это неправильно и шарахнуться, и она навсегда потеряет шанс на его симпатию.

– Папа может, – пожал плечами Хасс.

Адам помнил появление Габриэля, как тот настаивал на Армагеддоне, но он не знал, что Хассалех – это его сын. И Кроули с Азирафаэлем полночи до похода на Диагон-аллею обсуждали, как именно сказать ему, чтобы это не стало фатально неприятным сюрпризом.

– Мы бываем непохожи на родителей, – они еще дома кинули монетку, и именно Кроули остался с Адамом, пока Азирафаэль увел Гермиону и Хасса к прилавку, ему надо было рассказать бывшему Антихристу о родстве его нового друга. – Но, Адам, Хасс любит их. Не стоит говорить, что ты о них знаешь. Вполне вероятно, что они будут навещать Хасса в школе, а ты можешь сделать вид, что не помнишь их. Вообще не узнаешь. Ну, это если столкнешься, а так…

– Хасс не такой, как они, – ответил Адам. – Он классный, ничего не хочет разрушать. И ему нравятся животные.

– Он рисует, – заметил Кроули. – Но не говори, что это я тебе сказал.

– Ваш друг замечательно ладит с детьми, – улыбнулась Азирафаэлю Гермиона и наконец погладила Хасса по голове. – Адам в него влюбился с первого взгляда, вот как болтают уже.

– Я с ним тоже лажу, – несколько агрессивно сказал Хасс.

«Единственный ребенок в семье», одними губами произнес над его головой Азирафаэль, но Хасс заметил.

– У меня будет сестра, – едко добавил он. – И пусть ее пока нет, я ее уже люблю.

– Твоя мама ждет еще одного малыша? – спросила Гермиона.

– Пока нет, – ответил Хасс. – Но мне же нужна жена.

Азирафаэль взглянул в полные шока глаза профессора и понял, что день только казался ему простым.

Они в полном молчании вернулись к Адаму и Кроули, Хасс ревниво сел между ними и принялся за свое мороженое с лимонным соком. Над головой прожужжала муха, села на стол прямо перед Хассом и принялась потирать лапки и не улетела, когда Адам махнул на нее салфеткой.

Хассалех капнул мороженым с ложки на стол перед ней.

– Мухи разносят заразу, – резко сказала Гермиона, которая после скитаний по лесу с Гарри и Роном насекомых терпеть не могла, и припечатала муху к столу газетой.

Хасс замер, потом медленно поднял глаза на профессора.

– О, нет, – тихо сказал Азирафаэль и сконцентрировался, готовясь в случае необходимости даже раскрыть крылья, чтобы заслонить Гермиону, но Хасс ничего не сделал ей, только едва касаясь погладил муху, и та ожила.

– Она просто хотела попробовать мороженое, – на полном серьезе сказал Хасс. – За что было ее убивать? Я, конечно, оживил, но ей все равно неприятно.

Муха облетела вокруг Хасса и скрылась. Гермиона сидела, словно прилипнув к стулу: ребенок без волшебной палочки оживил пусть насекомое, но явно мертвое. Сила в нем невероятная.

– Нельзя убивать животных, – продолжил Хассалех. – Особенно если для этого нет причин. Муха не нападала на вас, она просто хотела мороженое! Знаете что, в книге вы лучше, – отрезал он и уткнулся в вазочку с почти растаявшим шариком.

– Молодые люди, теперь за учебниками, – возвестил Азирафаэль, когда все доели в неловком молчании.

– Я уже купил, – сказал Адам.

– Можешь еще раз пойти с нами, а потом я тебя… – Азирафаэль несколько мгновений мучительно вспоминал словно. -…аппарирую домой.

– Нет, – уперлась Гермиона. – Мы все купили. Адам, вы с Хассом встретитесь в школе.

– Вот телефон, – поймав взгляд Хасса, протянул визитку Азирафаэль. – И встретиться можно еще в поезде.

– Она зануда, – шепнул Хасс на прощание.

– Ага, – отозвался Адам. – До встречи.

========== Часть 3 ==========

Как ни странно, директор Хогвартса пошла навстречу по всем пунктам письма Азирафаэля. Высокая сухая старая дама с полностью седыми, зачесанными в тугой пучок волосами произвела на Кроули поначалу гнетущее впечатление, когда он и ангел появились в ее кабинете для прохождения собеседования, но она согласилась принять демона лесником, а ангела – вторым библиотекарем.

***Школа была в упадке: дети войны, то самое поколение, которое одолело Волдеморта, не зажило счастливо. Они мало что умели, а героизм не помогал в повседневной жизни. Аристократия вроде Малфоев делала хорошую мину при плохой игре, по-прежнему задирая нос перед остальными, но они были в меньшинстве: традиции уходили, забывались, хранители знаний, в свое время примкнувшие к Гриндевальду и Волдеморту, разъехались или погибли. У детей не было ориентиров и высокой цели, а Макгоннагал, какой бы прекрасной директрисой она ни была, не сумела вдохновить и объединить разрозненных детей. В школе шла самая натуральная война, и мелкие шалости сменялись серьезным насилием. Преподаватели, чувствуя нездоровую атмосферу, не стремились в школу, поэтому найти смену тем, кто уволился, было затруднительно. А здесь – два блестящих специалиста, у одного дипломы Дурмстранга по двум направлениям, у второго – американские награды и сертификаты. И даже тот факт, что они здесь только потому, что их подопечный нуждается в защите и поддержке, не может отрицать тот факт, что Хогвартсу в кои-то веки повезло с персоналом.

Замок был сильно поврежден во время битвы за Хогвартс, многие древние заклинания были утеряны безвозвратно, поэтому предложение Вельзевул и Габриэля по особой защите было также принято благосклонно.

– Если тебе неймется, я могу телепортироваться в Хогвартс-экспресс и проверить, все ли в порядке, – сказал Кроули, наблюдая в течение сорока минут, как ангел бегает взад-вперед по его уже перестроенному в соответствии с привычками домику лесничего. – Но я скажу, что это ты меня попросил, и они на тебя обидятся.

– Не надо. Просто я волнуюсь и… Габриэль появится в конце недели, – Азирафаэль горестно заломил руки. – Я не могу ему не сказать.

– Если он спросит: «расписан ли мой сын адскими символами», ты, конечно, скажи. Но если не спросит, зачем говорить ему лишнее?

– Это не лишнее, это важно! – ангел остановился. – Надо сделать так, чтобы он сам заметил.

– И понесся в ад… что он там говорил? Обрушивать своды ада на голову Вельзевул? Этого ты хочешь? – Кроули вытянул ноги на стул напротив. – Расслабься, там только защита, ничего больше. Хасса не убить человеческим оружием, хотя я сомневаюсь, что это в принципе возможно, в нем сила архангела, кровь его не использовать в заклинаниях, даже поисковых, а остальное просто для спокойствия: огонь не обжигает, лед не морозит и так далее.

– Господи, если Михаил узнает… – Азирафаэль сел и обхватил голову руками. – Не могу понять, почему его до сих пор нет

– Габриэлю достанется первому, – фыркнул Кроули. – Лучше думай, в какие дни приглашать Вельзевул и твоего святейшего.

– Не знаю, в какие, но точно в разные!

Вечер укутал старинный замок в черную вуаль, когда бывший Антихрист и тот, кому еще не было придумано вида, вдвоем в лодке подплывали к берегу. Адам сжимал в руке волшебную палочку с сердцевиной из драконьего зуба – ему сказал несколько встрепанный и бледный мистер Олливандер, что палочка подходит сильным волшебникам. Он косился на чешуйчатую портупею Хассалеха, но не спрашивал, откуда та у него: судя по всему, Хассу не повезло родиться в богатой семье. Адам знал таких: запертые в роскошных домах дети, которым ничего нельзя. Ему было жаль Хасса, и он собирался быть ему лучшим другом, потому что он нравился ему своей отчаянной храбростью и тем, что любил животных, даже мух.

– А где Пес? – вдруг спросил Хасс. – Я как-то упустил момент, когда он пропал.

– Мне сказали оставить его с чемоданом, – пожал плечами Адам. – А профессор Уизли еще тогда сказала, что мне надо будет гулять с ним самому два раза в день.

– Если ты не захочешь, я могу гулять с ним, – предложил Хассалех.

– Я не могу не хотеть. Но мы можем гулять вместе, – Адам первым вылез из лодки и протянул Хассу руку. – Как думаешь, на какой факультет попадешь?

– Мне нравится Слизерин.

– Почему?

– Потому что Кроули знает много тайных залов в подземельях, и он обещал их показать, если я попаду на этот факультет, – Хасс пожал плечами.

– Тебе не холодно? – поежился Адам, плотнее заворачиваясь в мантию.

– Мне не бывает холодно, – ответил Хассалех, чувствуя, как мягко нагреваются черные линии узоров по всему телу; если бы ему было жарко, они бы охлаждали. – Хочешь, я могу отдать тебе свою мантию.

– Не надо, – покосился на него Адам и выпрямился, убеждая себя, что его вовсе не трясет.

У ворот замка их встречала Гермиона, Адам помахал ей украдкой, та сдержанно улыбнулась.

– Она стала совсем строгая, – шепотом сказал Хасс и обвел взглядом дальний стол, где сидели преподаватели и сотрудники школы, которых сейчас и представляли. Он все прослушал, переглядываясь с Азирафаэлем и Кроули. Все равно он знал по книге, что будет распределение Шляпой.

– Слизерин! – огласила Шляпа над головой Адама Янга, и Хасс просиял улыбкой. Адам отдал Шляпу Гермионе и уселся под зеленые знамена за стол, переглянулись старшекурсники.

– Хассалех Фелл!

– Ты дал ему свою фамилию? – Кроули воздел руки к потолку. – Не объясняй даже ничего, твоя логика…

– Непостижима, – закончил за него ангел. – А что такого? Какую фамилию мне надо было вписать в его документы? Ваал? Джибриль?

– Ну не свою же!

– Да что не так?!

– Все не так! Ты даже не спросил!

– Ты, когда делал нам свидетельство о браке, тоже меня не спрашивал!

– Потому что ты бы не согласился!

– Мне кажется, или я слышу в твоем голосе обвинение? Ты говоришь, что сделал, не спросив меня, потому что я точно бы не согласился. И мою логику ты называешь странной?

– Твоя логика не может быть странной, потому что она отсутствует, – насупился Кроули, скрестил руки на груди и отвернулся.

– Слизерин! – провозгласила Шляпа после долгой паузы, но как-то неуверенно. Хасс снял ее с головы и уселся рядом с Адамом.

– Скажи только честно, ты что-нибудь обещал Адаму или Хассу за то, что они попадут на Слизерин? – на всякий случай уточнил Азирафаэль.

– Ни в коем случае, – посмеиваясь, отозвался Кроули, расплываясь в самой довольной улыбке.

Визит Вельзевул согласовали так, чтобы она появилась в первую же неделю обучения, а Габриэль должен был прибыть в выходные. Гермиона специально решила остаться, чтобы посмотреть, что представляют собой оба родителя Хассалеха.

***

Пока что новенькие, разом попавшие на Слизерин, проблем не доставляли. Правда, Хасс не смог ответить, из чего состоит его палочка, видимо, забыл, что говорил ему в магазине Олливандер, решила Гермиона, и еще оба мальчика каждое утро пропадали с собакой, но тут ее успокаивал Кроули, говоря, что все под надзором. Сам демон уже возвестил всем тварям Запретного Леса, что не стоит связываться ни с ним самим, ни с детьми, которые находятся под его опекой. Лес отторгал демонскую сущность, боялся его – шествуя по лесу, Кроули чувствовал, как его ненавидит все живое, даже сама земля – и та не проминалась под его ногами, но перед ним послушно преклонялись. Он гораздо древнее всего, что есть здесь, и перед его первородным злом отступали гигантские пауки и кентавры.

Только фестралы, как и прежде, льнули к нему, а после встречи нос к носу со Смертью и вовсе полюбили так, что, выходя из домика по утрам, Кроули то и дело натыкался на двух-трех крылатых коней, ожидающих его пробуждения.

Адам, Хасс и Пес прибегали к нему дважды в день, дети катались на фестралах, пока Пес с лаем носился вокруг. Хасс никогда не видел смерти, но тем не менее, фестралы не оставались для него незримыми. Кроули рисовал по памяти карту подземелий Хогвартса, отмечая, где могут быть потайные комнаты, но ни одной они пока не нашли.

– Надо придумать, как нас назвать, – сказал Адам. – В Татфилде у меня были Эти, то есть, не были, а есть, но они в Татфилде. А мы с тобой…

– Те? – фыркнул Хассалех.

– Не знаю… мы придумаем.

– Серьезный вопрос, – Азирафаэль нацепил очки и вышел из-за стойки, взял из руки Адама список. – Вы уверены, что хотите моего совета? Это ведь ваша… банда.

– Кто сейчас говорит банда? – скривился Адам. – У нас компания друзей. Двух. Точнее, трех, еще пес.

– Двое в лодке, не считая собаки? – осторожно предложил Азирафаэль. Он как никогда остро ощущал в себе отсутствие творческого начала.

– Мы не в лодке, – нахмурился Адам.

– И глупо называться по книге, – добавил Хасс.

– Вы можете побыть пока безымянными, а потом название само придет в голову, – ангел проглядел бумажку. «Драконы», «змеи» – ну, это понятно, влияние факультета, «Элмгрин и Драгсет»? Тут он вспомнил, и покраснел: надо Кроули уши надрать за такие шутки, наверняка не объяснил детям, в чем соль, а если объяснил, то ему Габриэль что-то открутит. «Дикая охота», «те», отчего-то «конспирация».

– Безымянные! – вдруг просиял Адам. – Спасибо! – он обнял опешившего Азирафаэля и, схватив Хасса за руку, помчался из библиотеки.

– Я не успел… – вслед им прошептал Азирафаэль, и поэтому появление Вельзевул в школе стало для Хассалеха полной неожиданностью.

***

Гермиона Уизли не любила пятницы: у нее не было занятий, но, являясь деканом Гриффиндора, ей приходилось весь день разбираться с факультетскими проблемами, а их становилось все больше: именно на Гриффиндор попадало больше всего магглорожденных, прочитавших знаменитую в маггловском мире книжку, которые жаждали приключений, а так как реальность не предоставляла возможности стать героем, они искали ее сами, задирая других, пытаясь влезть в закрытые секции и нарушая правила. Когда Гермиона начинала отчитывать виновных, все поднимали на нее удивленные глаза и говорили одно и то же: «Но вы же сама…» Она уже устала объяснять, что книга и настоящая жизнь – разные вещи, дети отказывались это понимать. Из-за этого второй и третий курс ее не любили, но к четвертому дети уже разбирались, потому со старшекурсниками у нее трудностей не было.

В эту пятницу ей предстояло разбирать драку между двумя первокурсниками ее факультета с… кто бы сомневался, с первокурсниками Слизерина. Хорошо еще, не Адам и не Хасс, те только разнимали. Гермиона мрачно цедила кофе, поглядывая в сторону декана Слизерина: кто бы мог подумать, что ее коллегой станет Теодор Нотт, а также о том, что он станет тем деканом, каким хотела быть сама Гермиона. Змейки хвостиком ходили за высоким красивым Теодором, те, что постарше, уважали и побаивались, у него, кажется, вообще не было проблем. Или он не считал все трудности важными.

– Никто не погиб, миссис Уизли, – небрежно сказал ей тогда Нотт.

– Расслабьтесь, – пока она задыхалась от гнева, повернулся к Хассу и Адаму. – Молодцы, Безымянные.

– Безымянные? – переспросила Гермиона.

– Мы так называемся, – отозвался Адам.

– Это оксюморон, – добавил Хассалех.

Открылись двери в зал, и в проеме Гермиона увидела силуэт в черном маггловском костюме. Вспомнила, что сегодня должен прибыть кто-то из родителей Хасса, чтобы поставить на замок защиту от врагов – именно такая формулировка. Длинный расстегнутый пиджак, жилет на узких лямках, прямые брюки до явно мужских туфель. Отец? Или мать?

Хассалех и Адам еще не вернулись с прогулки – у них была сегодня только история Магии, она перед самым обедом, поэтому они могли позволить себе задержаться. Гость или гостья прошел широким шагом до стола и остановился перед директором, которая отставила кубок в сторону.

– Добрый день, – невозмутимо поздоровалась Минерва первой, поняв, что гость не собирается проявлять уважение.

– Добрый день, – голос пробрал Гермиону до позвоночника. Она увидела, как приосанился Теодор, и ей сразу стало противно: голос теперь уже ясно, что женщины, был явно магический. Она тихонько наложила на себя блокатор всей посторонней магии, но впечатление не пропало. Когда мать Хассалеха говорила, казалось, что по всем органам нежно проводят бархатом. – Мы договаривались через посредников о моем визите.

– Вы сначала будете заниматься защитой или повидаете сына?

Женщина на миг прикрыла глаза и усмехнулась.

– Он пока не здесь. Гуляет. Сначала работа. Мне нужна самая высокая башня.

– Я провожу вас, – сразу подскочил Теодор. Гостья смерила его взглядом и повернулась к Гермионе.

– Вы приносили моему сыну письмо?

– Да, – ответила Гермиона.

– Проводите меня, – велела женщина. Гермиона хотела было сказать, что еще не закончила завтрак, но увидела, как по ее тарелке ползают толстые блестящие мухи. Передернувшись, Гермиона бросила в тарелку салфетку и поднялась на ноги. Почему-то она была уверена, что мухи – дело рук матери Хасса, как ее зовут, кстати? Она не представилась, а Кроули и Азирафаэль избегали называть ее имя.

Женщина была ниже Гермионы, но некстати вспомнилось, что Беллатрикс Лестрейндж тоже не отличалась ростом. И тоже шла сзади, как конвой, в особняке Малфоев.

– Не надо меня бояться, – в спину Гермионе сказала гостья. – Я, может быть, похожа, но я не Беллатрикс.

– Вы знали ее? – опешила Гермиона.

– Я знаю ее, – поправила Вельзевул.

– Беллатрикс умерла. Моя свекровь убила ее, – отчеканила Гермиона.

– Да, – согласилась та. – Но я не говорю в прошедшем времени об интересных собеседниках.

– Вы называете ее интересной? Она была убийцей!

– Беллатрикс была убийцей и интересным человеком – не вижу противоречий, но у меня нет желания вести философский спор, – отозвалась гостья. – Я хочу, чтобы вы проводили меня и не тряслись от каждого моего шага.

Гермиона снова развернулась и постаралась абстрагироваться от тихих шагов за собой. Белла тоже ходила едва слышно на своих чудовищных каблуках, умудрилась подкрасться в министерстве незаметно, по менору передвигалась как кошка.

Вельзевул поглядела с Астрономической башни вниз, вздохнула вкусный воздух полной грудью и раскинула руки в стороны. Гермионе показалось, что во все стороны от нее полетели красноватые импульсы, создавшие видимый всего на миг купол, накрывший школу полностью.

– Вы колдуете без палочки, – проговорила Гермиона пораженно.

– Поразительная наблюдательность, – заметила Вельзевул. – Аппарация к школе невозможна теперь никому, придется идти пешком. Четыре дороги – там оставлены разломы моего купола. Попасть в школу можно только по… приглашению или по порталу. И с дурными помыслами войти не получится.

– Дурными помыслами?

– Да. Например, с намерением убить, – уточнила Вельзевул. – У вас был такой случай: Крауч-младший, насколько я знаю. И Волдеморт, само собой.

– Он тоже казался вам интересным? – ядовито спросила Гермиона, глядя на нее сверху вниз.

– Нет. Банальнейший случай психологии, даже не психопат, ничего интересного, – Вельзевул пожала плечами. – Я хочу увидеть сына.

Хассалех, которому о визите матери сообщил декан, налетел на Вельзевул и обнял ее изо всех сил. Кроули медленно подходил следом, подтолкнув Адама к Азирафалю, и ангел поспешил его увести.

– Мне отчитаться, владыка? – поинтересовался он, поклонившись. Вельзевул отрицательно покачала головой, добавив, что ждет доклада в письменной форме. Гермиона, стоявшая с Теодором, удивленно проследила за тем, как высокий Энтони, которого лично она считала наемным убийцей, которого взяла на работу эта странная семья, сгибается почти пополам перед маленькой женщиной с ледяным взглядом.

– Я запретила доступ всем ангелам, – сказала Вельзевул. – Кроме твоего визави и самого Габриэля. Наверняка Габриэль сделает то же самое, но против демонов.

Хассалех никак не мог отпустить Вельзевул; ее темная мощь окутала его мягким одеялом, когда он только прикоснулся к ней, ему сразу вспомнился уют вечно праздничной комнаты, негромкие разговоры по душам перед камином с адским огнем, пустота, в которую он погружался, когда Вельзевул укладывала его спать. Вельзевул научила его любить кошмары – он парил над живой бездной, куда люди по ночам падают с криком, он плавал в океанах, в которых другие задыхаются. На Земле Хассу ничего не снилось.

***

Вельзевул ушла из Хогвартса уже ночью, пешком добралась до Хогсмита. Кабак показался ей достойным местом для завершения дня в качестве человека, пусть и мага, и она распахнула дверь, бросила на прилавок золотую монету.

– Владыка ада сегодня неприхотлива, – проговорил над ухом низкий голос.

– Я сегодня с десертом, поэтому проваливай, – отозвалась Вельзевул.

– Завуалированный комплимент, – Габриэль сел напротив нее. – Ты была у Хасса, – утвердительно сказал он.

– Меня сегодня окружают те, кто озвучивает очевидные истины, – заметила Вельзевул, понимая, что не поест нормально, и выпустила рой мух, чтобы те съели, а потом растворились в ней, давая ощущение сытости, а сама стала трогать пальцами куски мяса в соусе, впитывая вкус.

– Я завтра собираюсь туда, – сказал Габриэль, глядя ей в глаза.

– Запрещу доступ всем демонам. И твоим мухам тоже.

– Почему? – Вельзевул сжала губы так, что те побелели.

– Потому что ты не должна быть ему ближе, чем я, – легко ответил Габриэль.

– Ты хочешь его на Небеса перетащить?!

– У нас был уже этот разговор, – архангел вздохнул. – Хассалех одиннадцать лет жил в аду, и ты смеешь меня обвинять в несправедливости?

– Он не видел ада, – отозвалась Вельзевул. – Он жил в моих ладонях, я берегла его от того, чем являюсь сама, ради него и тебя. Но сомневаюсь, что ты способен на подобное.

– Ты любишь меня, но не веришь мне. Пародоксально.

– Ты не давал причин тебе верить, – Вельзевул открыла рот, и мухи вплавились в ее язык. Владелец кабака протер газа, но решил, что ему померещилось. Они поднялись и вышли на улицу в темноту, Вельзевул отводила глаза. Ей было горько. Откуда он узнал про мух, что она следит за Хассом? Да, это нарушение их «баланса», но все равно это ее сын, дух от ее духа, разве он не понимает, что она словно заживо отрезает от себя кусок, когда отпускает его в этот ненавистный ей мир людей? Он слишком хорошо знает ее, чтобы надеяться, что она смирилась.