Текст книги "Дочь Моргота (СИ)"
Автор книги: calling my name
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
Силмэриэль до боли сжала ладони, во что бы то ни стало желая вновь поймать и продлить миг слияния мыслей и душ. Ей же не показалось от сводящего с ума страха и одиночества? Она очень хочет помочь другу и спасти живой мир от истребления, но… он уже скоро вновь обнимет ее, и… полчища Саурона не будут больше страшны никому здесь, и Гэндальфу не понадобится помощь.
– Твой жених еще далеко, Силмэриэль, и ему предстоит немало испытаний. Подожди… это поможет тебе успокоиться и обрести ясность ума.
Гэндальф на мгновение отвел глаза, еле заметно дрогнувшей рукой доставая из кармана непрозрачный флакончик густого черно-серого цвета. Эликсир? Силмэриэль до сих пор не замечала за ним особой любви к главному (после полуорков) увлечению Сарумана. Хотя любовный удался ему лучше, чем кому-либо еще в этом мире.
– Выпей, – ласково улыбающийся Гэндальф приобнял ее за плечи и, слегка надавив, усадил в мягкое кресло.
Все еще пытаясь вновь поймать осанвэ, Силмэриэль зачарованно следила за играющими на поверхности пузырьками – вино словно вскипело от неизвестного эликсира, чуть было не выплеснувшись на руку волшебнику.
Посеребренный край коснулся губ – Гэндальф решил напоить ее с рук, как ребенка… в детстве так никто никогда не делал, или она не помнит. Силмэриэль послушно зажмурилась, глотая ставшее почти безвкусным вино. Окажись оно невыносимо горьким – наслаждение согревающей и возвращающей в безмятежно-невинное состояние родительской заботой перебило бы неприятные ощущения.
***
«Или предоставить коротышек их судьбе? Им же хуже – все равно недалеко уйдут. Стоит ли марать меч в крови полуросликов, еще более жалких, чем люди – как мышь зарубить, или комара?» – НеБоромир брезгливо скривил губы, отводя взгляд от полных неприкрытого ужаса неестественно выпученных глаз хоббитов.
Сжимающая отразивший солнце ярким бликом гондорский клинок рука замерла в секундном колебании. И не на волос не дрогнула, мгновенно развернув острие в сторону предательски качнувшихся кустов на склоне.
– Господин! – запыхавшийся воин в черном плаще с гербом Гондора Белым древом на груди замер, почти не дыша, напуганный отнюдь не смертоносной сталью, а парализующей волю Тьмой во взгляде наследника трона наместников.
И прекрасно.
Грубо пролистывать теснящиеся в головах аданов мысли чуть менее неприятно, чем беседовать с ними. Торопиться на помощь брату удачно погибшего бывшего возлюбленного Силмэриэль никакого желания не было – Фарамир видел и понимал гораздо больше, чем нужно… и слишком нравился ей. Но у Гондора и так мало воинов, слишком мало.
– Пусть отступает в Минас Тирит, как можно скорее. Биться за Осгилиат бессмысленно, его не удержать.
Дотянуться осанвэ до Фарамира и, тем более, Силмэриэль, он ни разу не пробовал – воздержаться от последнего стоило неимоверных усилий. Но в кишащем шпионами Майрона Итилиэне выдавать себя раньше времени было слишком опасно, он тогда мог захотеть… лучше даже не облекать в слова, чего. С ней ничего не случится в ни разу не захваченной врагами Белой крепости под надзором Дэнетора и слуг, еще совсем недолго.
– Наместник Дэнетор…
Проклятье! Обезумевший от внушаемых Майроном видений в темной глубине Палантира, или жажды власти и почестей потомок жалкого рода вечно вторых все больше мешал… пытаться осуществить и без того почти невыполнимое. Теперь Наместник готов обречь на смерть бессильный перед надвигающимся несметным войском гарнизон Осгилиата, и своего единственного еще живого сына. Их гибель в рукопашной схватке будет до отвращения быстрой и бессмысленной.
Как смерть мелких хоббитов от его оскверненного столь недостойной жертвой меча. Он бы и не вспомнил о них более, если бы не дотронулся случайно до бьющихся в лихорадочной агонии страха мыслей. Они даже не сумели сбежать, пока он отвлекся, и мешали сосредоточиться, еще больше портя настроение.
– Вы убили их, не касаясь? – сдавлено прошептал побледневший воин, держась за шею, словно его душила невидимая безжалостная рука.
– Нет, – отрывисто бросил неБоромир, неохотно убирая меч в ножны. – Только показал кое-что занимательное. Приведи коней.
До объяснения он снизошел исключительно потому, что иначе адан упал бы навзничь рядом с хоббитами, возможно, даже замертво, а терять воина без необходимости незачем, пусть сначала убьет хотя бы одного орка Майрона. Коротышки придут в себя, наверное, когда оправятся от увиденного, если хищники или орки не найдут их раньше. Это совершенно не важно, он и так уделил им слишком много внимания.
***
– Уводи воинов в Минас Тирит, Фарамир! Или одобрение отца тебе дороже всего вашего жалкого народа, болван?
Ты все равно его не дождешься, никогда.
Последнюю фразу он бы выплюнул в лицо «брату» с особым удовольствием, хотя странно и глупо, что какой-то адан столь сильно его раздражает. Именно поэтому. Они с Силмэриэль очень хорошо поняли и приняли друг друга… слишком хорошо, поделились болью и обидами нелюбимых детей. Гондорский витязь мог бы проявить больше силы духа, а не ныть, как с рождения лишенная родительской ласки девушка.
Сколь-нибудь всерьез беспокоиться, что Силмэриэль может предпочесть адана – верх глупости… Как же они глупы, если даже частично уподобиться смертному так опасно для ясности ума. Хотя устроенный Дэнетором перед походом пир – наместник захотел торжественно проводить сыновей за победами, особенно его – и закончился счастливее, чем можно было мечтать, весть о гибели Фарамира исключительно порадует.
Но перед этим пусть братец принесет как можно больше пользы, а не падет от шальной орочьей стрелы в давно проигранной битве за разрушенный город. Бывшая столица древнего королевства нуменорцев (в любых других обстоятельствах он бы охотно позлорадствовал) теперь напоминала развалины сгинувшей цивилизации – Майрон постарался на славу и был огорчительно близок к окончательной победе.
Они не совсем опоздали – атаку небольшого передового отряда Фарамиру с грехом пополам удалось отбить, понеся огорчительные потери – неБоромир поморщился, как от разом занывших старых ран. Что его искренне расстроят беспорядочно валяющиеся в обломках вперемешку с орками мертвые аданы, еще недавно показалось бы самым немыслимым и диким из возможных порождений воспаленного разума.
И оставшиеся в живых гондорцы во главе с несчастным обделенным сыночком твердо намерены стоять до своего скорого и бессмысленного конца… болваны. НеБоромир перевел взгляд с почерневшего от подошедших отрядов Мордора дальнего берега Андуина на собственных не решающихся лишний раз вздохнуть воинов. Больше всего им хотелось испуганно шарахнуться от разозленного командира, но на этот раз аданы проявили нежданное мужество.
– В Минас Тирит, быстро!
Пока дохлые рабы Майрона не прилетели хватать вас сверху, когтистыми лапами драконоподобных тварей!
И его по-настоящему волнует, доберутся ли смертные без потерь до крепости! Бросив обеспокоенный взгляд на пока еще безмятежно чистое небо – лишь смутные тени птиц проглядывались под облаками – неБоромир впервые за долгие недели попытался дотянуться осанвэ до Силмэриэль. Перед общением с братцем безнадежно испорченное настроение отчаянно хотелось улучшить, получив наконец хоть немного радости.
Или тревоги. Нежное, успокаивающее прикосновение ее сознания оказалось совсем слабым и мимолетным, и почти сразу пропало окончательно – ни малейшего следа ее мыслей больше не чувствовалось. Глупости, так он окончательно уподобится аданам, и пойдет искать поддержки у «брата» – Минас Тирит далеко, он по прежнему опасается выдать себя назгулам – присутствие подвластных Майрону живых мертвецов ощущается гораздо явственнее, чем ее. И способности Силмэриэль стали слабее… жаль, что это так повлияло на нее, но все будет хорошо, уже совсем скоро. Когда он вернется в Минас Тирит, с ней точно ничего не случится. Осталось совсем чуть-чуть – спасти братишку от самого себя, давно не приходилось делать ничего настолько отвратительного.
– Не желаю ничего слушать, Фарамир, – подчеркнуто спокойно выдохнул неБоромир в лицо младшему брату, подойдя почти вплотную – осанвэ избавило от ненужных вступлений и объяснений. – Прикажи своим воинам отступать в Минас Тирит.
Или я убью тебя, чтобы не тратить время. Лучше потерять одного, чем многих… а Дэнетор ничего не заметит.
– Это безумие, а не доблесть. И Дэнетор даже не понял, что его старшего сына больше нет, – спокойно продолжил майа, – в отличие от тебя. Спасти Минас Тирит могу лишь я… с твоей помощью.
Может быть.
Выговорить последние слова оказалось невероятно трудно, просто невыносимо… только ради нее, больше ничто в этом мире того не стоит – даже удовольствие столкнуть Майрона с трона Черного Властелина, наверное, все-таки нет. НеБоромир отступил на шаг в сторону, с явным удовольствием отстранившись от «брата» и глубоко вздохнул, стараясь успокоиться и не поддаться искушению проткнуть его мечом – за все сразу.
– Да, я понял это, – неожиданно не потерял присутствия духа Фарамир. Братья словно вели ничего не значащий разговор, поднимая боевой дух войска расслабленной безмятежностью. – Но чего ты хочешь от нас?
Светло-серые глаза родного сына Дэнетора почти без страха попытались поймать переполненный выплескивающейся через край Тьмой взгляд.
– Того же, чего и ты, – с не вызывающей сомнений искренностью произнес тот, кому нельзя верить… воплотившийся в теле Боромира бывший (или нет) приспешник зла, почему-то Фарамир совершенно точно это знал. – И твой брат погиб исключительно по своей собственной вине. Потому что желал не подвластное и не предназначенное смертному… слишком страстно и безумно.
– Да, – глухо ответил Фарамир, отворачиваясь, – я…
– Веришь мне? – со вновь поднявшимся, точнее, оно и не проходило, раздражением, перебил майа. – По коням, быстро! Скачите вперед!
Леденящий кровь вой завибрировал на нестерпимо высокой ноте, заложив уши, черная тень пронеслась, заставив инстинктивно пригнуться, пугающе низко, зацепив длинным хвостом полуразрушенную башню.
– А ты? – Фарамир первым из смертных пришел в себя и даже поднял не опасный для летающих тварей лук – пущенная стрела беспомощно отскочила от бронированной ослепительно-черной чешуи на груди.
– Я разберусь с ними. – Майа лишь скривился от воя назгулов, словно выпил прокисшего вина – заполнившая сузившиеся глаза Тьма загорелась огненными всполохами.
Только трое… к счастью.
Похожие на драконов существа, в отличие от всадников, неприязни не вызывали, даже что-то похожее на симпатию. Не сумевшая пронзить чешуйчатую грудь стрела Фарамира непонятно почему порадовала, а взгляд ярко-желтых глаз с узкими вертикальными зрачками хотелось поймать и удержать, подчиняя себя. Майа поднял ладони вверх, заставив кружащих над гондорцами тварей замереть в полете и разжать успевшие схватить добычу лапы.
Фарамир невольно зажмурился, ожидая смертельного падения товарищей, но кони со всадниками мягко опустились, даже не споткнувшись. Летающие твари, раздраженно шипя, взмыли вверх и развернулись, беспорядочно хлопая крыльями, словно собирались сбросить наездников.
– Я с тобой! – изо всех сил стараясь не потерять сознание от нестерпимых для смертных ушей звуков, младший сын Дэнетора встал рядом с названным братом, сжимая побелевшими пальцами рукоять меча.
========== Часть 24 ==========
– Со мной? – Без труда подчинившие летающих тварей ладони дрогнули, Тьма на миг отступила, сжавшись в черные круги неестественно больших зрачков. Адан смог удивить его, сам того не желая. – Зачем?
Майа досадливо оглядел мертвенно-бледного (смертные не могут долго выдерживать вой проклятых тварей, он не о недодраконах) братца – с таким помощником еще одного назгула не надо. Причин, заставивших Фарамира остаться на верную смерть, он не видел, ни одной.
– Я не твой брат, ты не забыл?
– Еще нет, – попытался пошутить Фарамир, судорожно вдыхая побольше воздуха, пока вынужденно спешившиеся черные всадники ненадолго замолчали, – но если они не заткнутся, то все возможно.
– Они не заткнутся, – мрачно ответил майа, обнажая меч. Сражаться с назгулами выкованной криворукими аданами железякой – более чем сомнительное предприятие, и еще меньшее удовольствие. Оставшийся где-то за гранью жизни и смерти Молот Подземного Мира, Гронд порадовал бы, как никогда, хотя он не для этого тела, увы. – Пока мы их не убьем, или они тебя.
– Главное, чтобы не тебя, – почти весело усмехнулся Фарамир, двумя руками сжимая рукоять меча. – Ты будешь нужен Минас Тириту, когда темные твари пойдут на штурм, больше, чем я. Осторожно!
Закутанные в черные, как сгустки ночной тьмы, плащи, призрачные воины приближались, чеканя шаг окованными железом сапогами. Похожие на живых существ лишь на самый невнимательный взгляд, издали и со спины. Глубокий беспросветный мрак под низко надвинутыми капюшонами, слизисто-вязкий, как полуистлевшие тела в могильном склепе, обжигал взгляд враждебным всему живому холодом. Мечи в затянутых в чёрные перчатки костлявых руках отсвечивали тусклым при свете дня, и оттого ещё более зловещим мертвенно-зеленоватым сиянием отравленных моргульских клинков.
– Сзади! – меч Фарамира рассек воздух с перешедшим в противный чавкующе-хрустящий звук свистом, и обезглавленная летающая тварь резко завалилась вперед, конвульсивно дергая крыльями.
Проклятые живые мертвецы все же сумели опутать его мороком темного чародейства… или он сам допустил чуть было не ставшую роковой оплошность? Лучше бы сын Дэнетора зарубил наездника, хотя куда ему… с сожалением скользнув взглядом по слабо трепыхающейся обезглавленной твари, неБоромир изо всех сил вогнал жалкий человеческий меч в таящуюся под капюшоном назгульского плаща пустоту, почти не ощутив сопротивления. Руку мучительно заломило невозможным в освещаемом солнцем мире холодом – не разжать держащие меч пальцы и не согнуться, закусив губы, не получилось даже у него, а любой смертный просто упал бы замертво.
Гнилостно-скользкая пустота сжалась вокруг клинка, без следа затянув внутрь оставшийся от настоящего Боромира меч, капюшон схлопнулся с шелестящим свистом, враз опустевшая черная ткань опала на землю, развеиваясь черным дымом. Изо всех сил стараясь не потерять сознание – говорить и даже думать стало мучительно трудно, как плыть против течения в ледяной, предательски вязкой воде – майа протянул левую руку, раскрыв ладонь. Слова, к счастью, не потребовались – Фарамир мгновенно понял, что от него нужно.
Еще один слабый гондорский меч, слишком тяжелый для непривычной руки, против двух уже готовых коснуться груди моргульских клинков. Лишившийся оружия братец, зажимая уши руками, отпрыгнул в сторону… адан сумел сделать поразительно многое, ожидать от него большего было бы слишком глупо.
Только кто теперь подаст еще меч… человеческих железок хватает ровно на один удар, да и рук больше не останется. Майа попятился назад, глядя поверх назгульских капюшонов в чуть тронутое легким кружевом облаков поразительно чистое небо – ждать помощи оттуда совершенно бессмысленно, разумеется. Светящийся, как гнилые болотные испарения, тускло-зеленым светом клинок прошел совсем близко, с надсадным скрежетом царапнув камень… фрагмент почти до основания разрушенной стены дал опору спине, и отрезал путь к отступлению.
Второй кольценосец замешкался, отворачиваясь в сторону, словно… глупец, адану не выстоять против него больше пары мгновений, или одного удара отравленного клинка. Фарамир не сбежал в Минас Тирит, или куда глаза глядят, как он сначала подумал – названный брат с безнадежной отвагой размахивал взятым у одного из убитых воинов мечом, втиснувшись между ним и отставшим назгулом.
Мелкие камешки градом посыпались с готовой вот-вот рухнуть стены, болезненно попав по щеке. Ожидая увидеть еще одного кольцепризрака, или незаметно переправившихся орков, неБоромир оглянулся, неосознанно-человеческим жестом прикрывая лицо. Недодракон, сбросивший всадника по его приказу, тяжело опустился чуть поодаль, складывая крылья.
***
– Так нужно, девочка… – еле слышно выдохнул маг, не отводя взгляда от опустевшего кубка и рассеяно погладил ее по волосам. Словно желая продлить и растянуть уходящие мгновения, Гэндальф зачарованно следил за убывающим уровнем вина, пока она пила, как за отражением грядущего в волшебном зеркале. – Мне жаль.
Кубок выпал из бессильно разжавшихся пальцев, заставив мага поморщиться и глубоко вздохнуть.
– Жаль… – без всякого выражения повторила Силмэриэль, провожая пустым взглядом покатившийся по расшитому ярким цветочным узором ковру бокал. – Почему все так… – Чуть прохладная ладонь волшебника, ровно настолько, чтобы приятно охладить в жаркий день, не вызывая пугающих ассоциаций с нежитью, легла на лоб, окончательно отодвинув за пределы сознания все лишнее.
– Хорошо, – мягко договорил за неё Гэндальф. – Пойдём.
– Да. – Казалось, готовая заснуть девушка – эликсир и прикосновения волшебника убаюкали ее – быстро встала, не отводя странного заинтересованно-пустого взгляда широко распахнутых глаз от лица Гэндальфа. Занимающие больше места, чем в глазах смертных, черные круги зрачков сжались в крохотные точки, почти незаметные в центре потускневшей радужки.
– Подожди.
Маг на мгновение напрягся и приподнял посох, глядя на неслышно, в том числе и для мысленного взора, вошедшую служанку. Гондорская девчонка не могла обмануть его и пройти сквозь барьер, как же он… глубокая морщинка между кустистых седых бровей разгладилась:
– Зачем ты…
– Я не рассчитывала обмануть даже тебя, Олорин! – Полностью закрывающее руки и грудь целомудренно-неказистое платье из плотной серой ткани превратилось в украшенный ажурной серебряной брошью у ворота эльфийский плащ, а чуть виднеющиеся из-под накидки гладко причесанные русые волосы – в словно вобравшие в себя свет Телпериона белокурые пряди: – Тебе бы все равно пришлось дать ей его, чтобы не задерживала в пути.
Эльфийка откинула капюшон, ободряюще улыбаясь магу, сосредоточенность и напряжение ушли из ее взгляда, сменившись дружеской теплотой.
– Я не могла просто ждать… и переложить все на тебя.
Галадриэль прищурилась, разглядывая почти незаметное темное колечко, похожее на случайно упавшую на палец тень, и, поморщившись, убрала протянутую в приветственном жесте руку. Чистые небесно-голубые глаза потемнели, как отразившее грозовые тучи море.
– Это плохое кольцо, Силмэриль. Черное… как выпитая равнодушной землей невинная кровь. Оно проклято тем, что невозможно искупить – ненавистью, злом и загубленными жизнями. Сними его и оставь ему… за собственного отца нельзя выйти замуж.
Силмэриэль никак не отреагировала на слова Галадриэль, лишь послушно кивнула, но черно-золотое колечко словно приросло к коже, упорно не желая покидать тонкий девичий палец.
– Она не понимает тебя, Галадриэль, ты же знаешь. Пока действие эликсира не пройдет. – Маг поморщился, болезненно и раздосадованно, и потер глаза, упорно пытаясь избавиться от несуществующей соринки.
– Да… – Галадриэль вымученно улыбнулась. – Дай руку, я помогу, – совсем другим, обманчиво сладким тоном продолжила она, подходя к инкрустированному золотом туалетному столику из белого дерева. Владычица бросила невидящий взгляд в зеркало и бесцеремонно открыла маленькую кованую шкатулку, вытряхнув скатившийся на пол браслет.
– Тебе не будет больно. А ему будет… наконец.
Эльфийка нервно облизала губы и осторожно провела дрогнувшим пальцем вдоль острия большого охотничьего ножа с украшенной самоцветами рукоятью, беззвучно шепча заклинание.
Порывавшийся что-то сказать Гэндальф вдруг передумал и хмуро замолчал, внимательно изучая проплывающее над вершинами Изгарных гор похожее на сказочный замок облако. Дыхание Владычицы сбилось от пробежавших по лицу стремительными тенями эмоций – бессильного сожаления – так Галадриэль могла пожалеть отбившегося от матери олененка на охоте, пока стрела еще дрожит на натянутой тетиве, мстительной решимости, и стыдящегося самого себя робкого злорадства.
Украшенная выкованными искусными эльфийскими мастерами кольцами мраморно-белая рука больше не дрожала, твердо сжимая рукоять ножа, кольцо Нэнья сияло, как ни в чем не бывало, отражая лучи светящего прямо в окно заходящего солнца. Силмэриэль с оставшимся в зачарованном сознании детским интересом смотрела на матово-белый камень, несущий волшебство и благодать Лотлориэну, приоткрыв тронутые бессмысленной улыбкой губы.
– Не бойся… – Левая рука Владычицы мягко, но настойчиво захватила ее ладонь, притягивая к поверхности стола и слегка прижала, раздвигая пальцы.
Гэндальф вздрогнул от сотрясшего столик удара и приглушенного зажавшей рот рукой крика и, прежде чем обернуться, прикрыл глаза, что-то невнятно бормоча себе под нос. Старчески узловатые пальцы неловко запутались в кармане плаща, пытаясь нащупать коварно завалившийся в прореху крохотный пузырек.
– Эликсир должен был действовать лучше. – Лицо Галадриэль побледнело и исказилось, словно ей тоже стало больно, полупрозрачный белый носовой платок, украшенный ажурной гладью вышивки, мгновенно покраснел, напитавшись вытекающей кровью. Левая рука Владычицы, по прежнему закрывающая рот потерявшей сознание девушки, заметно подрагивала.
– Она может потерять дитя, – озабоченно покачал головой Гэндальф, выливая прямо на истекающую кровью рану новый эликсир. Выскользнувшая из еле сумевших ее отвинтить пальцев пробка хрустнула под ногами, заставив испуганно вздрогнуть не только мага, но и Галадриэль. – Возможно, в этом дело.
– Тебя это действительно волнует? – голос Галадриэль по-прежнему звучал глуше обычного и чуть дрожал, но искры прежней решимости зажглись в глазах, вернув щекам легкий румянец. – Нам нужно спешить. Ей уже лучше, видишь? Идите, я догоню. – Владычица мягко обняла Силмэриэль за плечи, заглядывая в почти лишенные зрачков глаза, и подтолкнула к сильнее, чем обычно, сгорбившемуся Гэндальфу. – Тебе будет лучше без него, правда.
Стараясь не касаться испортивших полированную поверхность кровавых разводов, Владычица неожиданно спокойно положила в шкатулку отрезанный палец, лишь чуть поморщившись от безотчетной брезгливости.
– Только прикажу кому-нибудь из слуг отдать это хозяину, когда он вернется.
***
Слабее и бесполезнее аданов только их мечи. Проклятье!
Неприятно тяжелый и неудобный для левой руки меч столкнулся в воздухе с призрачным клинком и беспомощно отскочил в сторону, как от магического барьера, едва не улетев в Андуин. Пальцы не разжались лишь потому, что мгновенно онемели от пронизавшего ладонь жгучего холода.
Как далеко зайдет летающая тварь в подчинении ему, способна ли биться против создателя и прежнего хозяина? Майа отшатнулся в сторону, пытаясь выиграть время – сковавшая пальцы болезненная слабость отступала слишком медленно – чтобы дотянуться до сознания существа, нужна была пара мгновений покоя и безопасности… до смешного мало и невероятно много.
Фарамир, отвлеки их!
Вряд ли адан решится это сделать… или почти сразу погибнет, попытавшись. Колющая ледяными иглами боль свела судорогой онемевшие пальцы, отбирая силы и мешая сосредоточиться. Поддерживаемые черным чародейством Майрона живые мертвецы оказались гораздо сильнее, и менее подвластны не до конца вернувшимся силам, чем он рассчитывал… с болезненно ранящей самолюбие реальностью осталось лишь смириться, и срочно придумать, что делать. Чем быстрее, тем лучше.
Еще пару мгновений назад – затуманенное холодом и непрошеной тревогой сознание потеряло счет времени – отражавшая лишь безмятежную синеву осеннего неба Великая река потемнела от орочьих плотов и лодок. Безрассудно ввязавшийся в смертельную игру в прятки с кольценосцами братец некстати взглянул на оскверненную переправляющимися воинами Майрона воду и, вздрогнув, споткнулся о разрубленный пополам шлем.
Защити его!
Уверенности, что летающая тварь поймет и послушается, не было никакой, также как и здравых мыслей. Рука сама поднялась, целясь в бывшую тысячелетия назад человеческим лицом пустоту под капюшоном – ударить в грудь было разумнее и не так больно, но назгул сохранил бы свою омерзительную нежизнь.
Давно истлевшие мертвецы должны рассыпаться черным пеплом, а не служить Майрону и пугать его дочь – даже если за удар придется заплатить мучительной болью от пронзивших ладонь ледяных игл. Назгул отшатнулся, поднимая меч, но моргульский клинок не успел преградить путь человеческому. Да!
Получи великий дар Эру людям… сдохни уже.
А он наконец получит свой… в Минас Тирите. Пересилившее боль удовольствие сладко сжало сердце, заставив замереть, как от любви. Почти как от любви. Силмэриэль бы порадовалась, что проклятых тварей стало меньше, а скоро не останется совсем. Порадуется… уже сегодня в Белой крепости. Коварно заползший в душу страх больше не увидеть ее – всего лишь проклятие, ставшее сильнее и мучительнее дара от долгого ожидания и неизвестности.
Майа прикусил губы, глядя почти невидящим взглядом на придавленный телом павшего воина меч, сил нагнуться и поднять его пока не было. Навязчивые и опасные рядом с врагом мысли не получалось контролировать – он исцелится только в Минас Тирите, когда все окажется неправдой.
Не наделенная в отличие от настоящих драконов разумом тварь, надсадно шипя, сбила оставшегося кольценосца с ног ударом шеи… серьезно вредить бывшему хозяину она не могла, или боялась. Но нанести последний удар задетому моргульским клинком «брату» все же не дала. У адана еще есть шанс, возможно – отравленное лезвие не сломалось, оставив в ране смертоносный обломок, а лишь скользнуло по левому боку. Если назгул не добьет его, или не… Да, провалиться им всем в Пустоту до конца мира!
Ощетинившиеся длинными копьями и кривыми орочьими мечами лодки огорчительно быстро достигли середины Андуина, и неслышно скользящие над ними крылатые тени могли быть только… Неважно, как, главное, что вовремя, восстановившаяся сила обожгла пальцы, сбросив оковы мертвенного холода. Меч павшего воина… его и мечом назвать нельзя, раз даже клинки правителей Гондора отвратительно жалкие железки, завибрировал в ладони, светясь пронзительно-голубым светом. Уцелевший кольценосец скрылся за развалинами, оцарапав на прощание слух злобно-разочарованным воем.
Назгулы совершили ошибку, оседлав подобных драконам существ, ещё помнящих сотворившего первых из них. И подвластных неизбежному отвращению всего живого к мертвому и истлевшему. Майа отбросил ненужный меч в сторону, непроизвольно отряхнув пальцы, как от чего-то гадкого, и приложил ладони к земле, незаметным движением опустившись на колени. Летающие твари хаотично забили крыльями и завертелись в воздухе, отдаляясь от переправляющегося отряда.
Великая река размеренно пульсировала, перекатывая низкие волны, в такт движениям пальцев. Это заберет слишком много сил, возможно, даже все, но не жалко. Лишь бы прихвостни Майрона не вернулись прежде, чем они восстановятся.
Почти забытое ощущение власти над материей прояснило и странно затуманило разум, отодвинув за грань восприятия все остальное. И даже почти не позволило насладиться видом барахтающихся в воде темных тварей, выброшенных поднявшейся невиданной волной из опрокинутых лодок. Взбесившиеся воды Великой реки кружили и швыряли их, как скорлупки, засасывая в водовороты и яростно выплескивались из берегов, смывая разбегающихся орков.
***
– Хвала Эру…
Ну что за… и так плохо, как аданам наутро после пира.
Хвала…тьфу, проклятые аданы, никому, его не может тошнить, как перебравших прокисшего вина гондорских вояк. Более гадкого пожелания Фарамир нарочно не придумал бы. И что… память вернулась, почти физически ощутимо ударив в голову. Темнота прорезанной огнями многочисленных орочьих костров ночи поразила томительно тревожным ощущением потерянного времени. До неё же ещё очень долго… было.
– С чего ты в обморок упал, братишка, дракона, что ли, испугался?
Отбившаяся от прежних хозяев летающая тварь действительно маячила чуть поодаль, опустив голову на по-змеиному гибкой шее к земле. Видимо, собиралась поужинать кем-то из погибших, орком или аданом, ей без разницы.
– Она все вокруг тебя ходила, мордой тыкалась, как поцеловать хотела.
Еле живой после соприкосновения с прошедшим по касательной моргульским клинком гондорец прислонился к стене, побледнев еще больше. Попытка неудачно пошутить стоила ему последних крох оставшихся жизненных сил. Если блеснуть остроумием в ответ, оставив падающего с ног братца здесь, армия Гондора немного потеряет.
Майа с трудом встал, прижимая ладонь ко лбу, так голова раскалывалась чуть меньше. Больно режущая заслезившиеся от яркого света полнолуния глаза луна клонилась к окрасившемуся изумрудно-зеленым горизонту – ставшие еще многочисленнее отряды Мордора ждали лишь окончания находящейся на излете ночи. Он задержался слишком надолго, поднявшая воды Андуина до вершин полуразрушенных башен Осгилиата штормовая волна забрала все силы без остатка.
– Нет времени ждать, пока ты наешься, – неБоромир равнодушно взглянул на недвусмысленно чавкающую и хрустящую тварь – судя по испачканной в крови морде явно не травкой. Кто бы сомневался… а Фарамир очень кстати сознание потерял. – В битве наверстаешь, или в крепости, если совсем невтерпеж, только воинов не трогай. И осторожно, братец расстроится, начнет мечом махать, когда увидит. А ты мне еще нужен.
Или нужна? Какая разница, в любом случае вряд ли надолго. Как ни странно, летать на подобных тварях он прежде не пробовал, необходимости не было, но ничего сложного быть не должно. Единственное – чтобы любимые гондорцы стрелять не начали, не разобравшись. Хотя крепкую, как броня, чешую пробить стрелами аданов практически невозможно, и это плохо, тролля им тоже не подстрелить.
Нет у них шансов без его помощи… против его же творений и его ученика. Что-то и наполовину столь ироничное специально не придумать, жаль смеяться нет ни времени, ни желания, ни сил. Неосознанно поглаживающая жесткую, как плотно сплетенная кольчуга, колючую чешую рука противно дрожала от не прошедшей слабости. Тварь негромко зашипела, оборачиваясь, и послушно легла на брюхо, подогнув лапы.
На смехотворно и огорчительно легко гибнущей от стрел и мечей четвероногой скотине аданов ездить гораздо менее приятно, один запах чего стоит. И что удалось не свалиться – очень хорошо, силы все же возвращались, медленно и нехотя, позволяя контролировать сознание твари и мысли братца. Ударивший в лицо прохладный предутренний ветер приятно освежил и даже успокоил, прояснив голову.
Вновь пытаться почувствовать ее не стоит… не стоило, удержаться не получилось. Холод необъяснимой тревоги тут же заворочался в груди, как притаившаяся змея, омрачая безотчетную радость полета и мешая восстанавливать силы. Майа досадливо встряхнул головой, не поддающееся контролю чувство все больше роднило его с презренными аданами. И не только оно, еще и вновь свалившийся без сознания названный братец. Пользы от него в сражении не будет никакой, только если в катапульту вместо камня бесчувственное тело зарядить.
