Текст книги "Дочь Моргота (СИ)"
Автор книги: calling my name
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
========== Часть 1 ==========
– Папа… у меня получится! Покажи еще раз!
Пробившийся в вечную полутьму башни сквозь покрытое черной вязью решетки витражное окно случайный луч солнца тут же выцвел и стыдливо погас, как и блеск в глазах залившейся густым румянцем смущения и досады девушки. Ну почему отец никогда не был ею доволен… ни разу за столько лет? Сотни… может быть, даже уже тысячи.
Силмэриэль не помнила точно, сколько ей лет, да и какая разница? Если ничего не видишь, кроме Нан-Курунира, башни, обжигающих дымом и смрадом подземелий и мастерских, и не увидишь никогда, считать неумолимо утекающие, как стремящиеся в Изен ручьи, годы незачем. Благо они не властны над ней.
– Хватит на сегодня. – Саруман чуть заметно поморщился, окинув ее ничего не выражающим взглядом непроницаемых черных глаз.
В очередной раз не удержавшись от обреченной на неудачу попытки прочитать мысли отца, Силмэриэль содрогнулась от физически ощутимо ударившей в виски боли.
– Отдохни, – без тени ласки в голосе продолжил маг, переводя взгляд на, казалось, вобравшую в себя самую суть Тьмы идеально гладкую сферу на полукруглой каменной подставке. – Завтра у тебя будет более полезное и важное дело. И посильное, надеюсь. – Саруман выделил последнее слово, чуть сведя седые брови.
– Да… – Недвусмысленный оттенок сомнения в его голосе еще сильнее окрасил щеки девушки румянцем. Она замялась, словно желая сказать что-то еще, но лишь прикусила заметно более пухлую нижнюю губу и дерзнула бросить на родителя быстрый злой взгляд из-под полуопущенных ресниц.
Спокойно отметив это про себя, Саруман вновь заглянул в густую матовую черноту еще не ожившего под ладонями Палантира. Злость девчонки не стоила даже того, чтобы скептически приподнять бровь. Еще бы ничтожный слизняк Грима на него злился, или попавшая в мышеловку мышь. Силмэ, конечно, немного повыше их, но отклика заслуживает лишь вызов хоть сколько-нибудь равного.
Полуайнур… он рассчитывал, что она окажется чуть более полезна. Пока существенно помочь в претворении в жизнь его планов девчонка не могла, сил и ума не хватало. Хотя, если еще подумать, может, оно и к лучшему. Равному или близкому по силам помощнику неизбежно станет тесно в тени господина, причем скорее рано, чем поздно.
Собака служит верой и правдой, не способная даже помыслить занять место хозяина, а слуге-человеку только дай повод… или удобный случай. Но в глубине души названная дочь невыносимо раздражала его… оскорбительным сочетанием несочетаемого. Полукровка… дитя смертной. Как можно было смешать золото с грязью? Получилось все-таки золото, раз она айнур, а не человек, но не такое, каким можно похвалиться, не слишком чистое. Он сам никогда не произвел бы на свет подобное создание или безмерно стыдился бы кривого потомка.
– Может, тебе принести вина, папа?
Пока ты лишь на это и годна, ну и…
Уже настроившийся положить ладони на пока тусклую и мертвенно-черную поверхность Палантира Саруман вздрогнул, с раздражением открыв глаза.
– Потом, Силмэ… – удержав готовое сорваться резкое слово, на удивление мягко произнес Белый маг.
Упорное желание Силмэриэль привлечь его внимание и произвести впечатление было приятно… иногда. Раздувало согревающий и сладко щекочущий самолюбие огонек в груди, потушенный сырым холодным ветром неудач и долгих напрасных трудов. Она все же не жалкий червь Грима или неотесанный орк, а айнур, хоть и неравная остальным. Порой это явно чувствовалось в ней, особенно чуть издали.
Столь прекрасной фигуры не было, пожалуй, ни у кого, раз даже он часто не мог удержаться и не скользить взглядом по идеальным изгибам. Даже у перехваленной Лютиэн она точно не была лучше, потому что лучше некуда. У дочери Мелиан (он ее правда не встречал, но наслышан) лишь лицо красоты непревзойденной, тут явно похожей на смертную мать Силмэ до величайшей красавицы Арды далеко.
Покрытых деревенскими веснушками курносых носов у идеальных бессмертных дев быть не может, но если завесить простоватое личико волосами… Благо они у нее тоже диво как хороши – густые, длинные, чуть вьющиеся, почти черные, с видимым лишь под ярким солнечным светом каштаново-медным оттенком. Хотя в этом что-то есть, нельзя не признать, идеально ровные носы безупречной формы все такие одинаковые и наскучившие.
Не пытаясь более отвлекать отца – от задержавшегося на приоткрытой глубоким полукруглым вырезом груди взгляда Силмэ заметно передернуло, – девушка излишне торопливо вышла через высокую, черную, как и вся башня, арку на узкую темную лестницу, опоясывающую изнутри Ортханк бессчетными изгибами.
***
Есть ли в Средиземье башни выше Ортханка, Силмэ не знала, возможно, где-то и есть. Барад-дур, например, хотя отец так и не ответил толком, лишь сердился, когда она об этом спрашивала. Неважно, кружащей голову и заставляющей сжиматься от сладкой тревоги сердце высоты с избытком хватило бы, чтобы увидеть Рохан, как на ладони… если бы не огибающие Нан-Курунир с трех сторон темные хребты Мглистых гор, ограничившие собой ее мир.
Маленькая, круглая, не огороженная площадка – заостренные, как лезвия секиры, каменные крылья по бокам лишь украшали ее, делая похожей на наконечник отцовского посоха – неудержимо манила ее в любую погоду. Пусть виденные бессчетное число раз заснеженные вершины замыкали горизонт, не давая сполна ощутить бескрайность и красоту мира, проведенные здесь часы были лучшими – счастливыми и свободными.
А нежаркий день позднего лета с раскинувшимся высоко над головой бездонным куполом густо-голубого неба и всегда обдувающим лицо на такой высоте свежим ветром мог исправить любое настроение. Силмэриэль вплотную прижалась к почти не нагретому солнцем каменному выступу, неотрывно глядя на простирающуюся до Белых гор степь. Ее практически не было видно за замыкающими ущелье предгорьями – приходилось наклоняться в сторону, привставая на цыпочки. Ощутить, что мир гораздо больше, чем Изенгард, можно было только так.
Хотела бы она… улететь отсюда, уверенно ловя потоки воздуха широко раскинутыми крыльями, поднимаясь выше опостылевших вершин? В такие минуты – да. Но обратиться птицей она не могла (такое даже отец вряд ли мог), да все же и не хотела, и стоило парящему в вышине соколу скрыться из виду, очарование рассеивалось.
Сбежать из Изенгарда она наверняка сумела бы – отец не держал ее под замком, а улучить удобный момент и тем или иным способом убедить выпустить ее стерегущих ворота стражников – разрешимая задача. Но никогда всерьез не думала об этом… и по-настоящему не желала. Несмотря на мучающие ее досадные проблемы – их Силмэ не теряла надежды решить, – здесь был родной привычный дом, и возможности достичь большего.
А что ожидало за воротами, в манящем незнакомом мире – неизвестно. И не окажется ли там хуже… сумеет ли она позаботиться о себе сама и будет ли кому-то нужна? Силмэ никогда такого не делала, от нее требовалось лишь слушаться отца, никакие проблемы и непростые решения ее до сих пор всерьез не касались. Она бы просто очень хотела… получить возможность свободно выходить, бывать там. Почему отец держит ее здесь, за наглухо закрытыми крепостными воротами, никогда не берет с собой и не отпускает одну, словно стыдится ее или не доверяет?
Чуть тронутый по краям закатной краснотой солнечный диск коснулся вершин Мглистого, заставив вспыхнуть ослепительно-белым снеговые шапки. Силмэриэль невольно зажмурилась, погружаясь в любимый полусон-полуявь, где отец восхищенно произносил: «Ты теперь равна мне, Силмэ», по-весеннему цветущая ристанийская степь летела навстречу под гулкий стук конских копыт, а юный роханский воин с пляшущей огоньками в голубых глазах обаятельно-нахальной улыбкой наклонялся ближе к ее губам, положив горячие ладони на талию. Отец тогда сильно разгневался на посмевшего заговорить с ней конника Тенгела, и больше она не видела вблизи ни его, ни других смертных воинов.
Юноша, имя которого она так и не узнала, давно уже пал в бою, или его краткий жизненный срок сам собой подошел к завершению, но остался в памяти смутной мечтой об обжигающих прикосновениях и ласковых словах, запретно-желанных в отличие от… Просвечивающая сквозь сомкнутые веки синева подернулась тучами, видения спутались и поблекли, рассыпаясь в прах. Услышать шаги отца, а тем более его мысли Силмэриэль не удавалось почти никогда, но прийти сюда и сдуть ледяным порывом ветра хрупкий мир ее грез мог только он.
Проклятье! Ну почему нельзя вдоволь насладиться… даже столь малым? Силмэ глубоко вздохнула и закусила губы, стараясь придать лицу почтительно спокойное выражение. Чего ей захотелось больше: хоть раз в жизни суметь застать врасплох великого Курумо или избежать ненадлежащих прикосновений длинных холодных пальцев – Силмэриэль и сама не поняла, чуть было не сбивший отца с ног удар (у нее почти получилось) сам собой сорвался сгустком энергии с ладони.
– Ах ты… дочь Моргота!
Злости в отцовском голосе почти не было, лишь легкая досада и удивление. Значит, он не покарает ее чересчур изощренно… на этот раз.
И я не никчемная и не беспомощная, ясно тебе!
– Нет, я твоя дочь, Курумо… папа!
Забыв о неизбежном наказании, Силмэриэль сдавленно захихикала, воскресив в памяти, казалось, безнадежно забытое.
– Силмэриэль! Я накажу тебя, как только найду, дочь Моргота!
Отец давно уже не обзывал ее так, с далеких ранних лет, когда маленькая Силмэ разрисовала его книгу.
Полетать ей все же довелось, мечты порой сбываются… обидной пародией на самих себя. Не успев толком осознать отсутствие твердого пола под беспомощно задергавшимися ногами – ее приподняло в воздух вслед за движением открытых отцовских ладоней, Силмэриэль неестественно широко открыла глаза, с трудом сдерживаясь, чтобы не вскрикнуть. Лежать ни на что не опираясь, непонятно как удерживаясь ногами на вертикальной черной стене, было ни на что не похоже и совсем не приятно.
Не нашедшая опоры спина болезненно напряглась, от мысли о падении плашмя на вымощенную каменными плитами подъездную дорогу закружилась голова и слегка затошнило. Саруман поставил ее на стену башни, подвесив в воздухе и удерживая в неестественном положении поднятыми ладонями, и, еле заметно усмехаясь, остановился на краю площадки, заглядывая в глаза сверху вниз. Поймать его взгляд под таким углом оказалось очень трудно, повернуть или приподнять голову не было никакой возможности, от попыток скосить глаза невыносимо заломило виски.
– Туда или сюда, Силмэ?
«Туда. – Испугавшись, что отец прочитает сорвавшуюся сгоряча мысль, Силмэриэль зажмурилась, предвосхищая краткий миг падения. Обретет она тогда свободу или лишь навек станет неприкаянным бесплотным духом? – Сю…»
– Ладно, Силмэ… пошутили и хорошо.
Пожалуй, впервые от как всегда случайно сползших ниже талии отцовских рук не передергивало. То, что мир наконец стал вновь нормальным и привычным, а не мучительно-перевернутым, оказалось слишком радостно, чтобы обращать внимание на неприятные мелочи.
Как отец снова поставил ее на ноги на самом краю смотровой площадки и сам встал рядом, гораздо ближе, чем ей бы хотелось, поддерживая за талию, Силмэ не успела заметить, слишком быстро все произошло.
– Помнишь, мы говорили с тобой… про полуорков? Завтра у меня будет важное поручение для тебя. Ты, кажется, уже давно этого хочешь. Только очень постарайся… не подвести меня. Как знать, возможно, ты и правда со временем станешь…
– Равной тебе?
От всего сердца нежеланные прикосновения заставили отца расслабиться и даже подобреть. Может, если чуть потерпеть, он расскажет ей больше, чем обычно, что-то по-настоящему важное… Ну как же он все-таки иногда противно смеется, особенно если над ней.
– Полезной, Силмэ… а не той, что вечно болтается под ногами.
Комментарий к Часть 1
Возможно, я все-таки напишу макси, а не миди, со мной такое часто бывает.)
И я все дописываю, до сих пор по крайней мере, но прода раз в 1-2 недели, чаще вряд ли.)
========== Часть 2 ==========
– Полуорков? – растеряно переспросила Силмэриэль, запоздало вспомнив пугающую суть отцовской задумки. Скрестить орка и человека, чтобы… Он же не хочет сказать, что…
Недавно вступивший в свои права вечер, затопивший долину неумолимо темнеющими тенями и расцветивший бледно-розовым снежные шапки, окончательно утратил очарование, опьяняюще свежий ветер вдруг заставил задрожать всем телом от промозглого холода.
– Разумеется, нет, Силмэ, – на этот раз гораздо менее неприятно, или ей так показалось от нахлынувшего несказанного облегчения, рассмеялся Саруман. – Ну как можно было подумать? Все-таки ты на самом деле…
Глупая.
Пропущенное слово совсем не задело. Использовать для такого ее и правда… неразумно и слишком расточительно, здоровая деревенская девушка прекрасно подойдет. Тем более она и не человек, действительно глупо было забыть об этом. Но Силмэ ни на миг не усомнилась, что отец руководствовался исключительно доводами разума и целесообразности. Заставить ее родить дитя от орка – глупо и бессмысленно, вот и все. Но если вдруг потребуется именно она, или чтобы особенно жестоко наказать, то… Отец вполне способен и на такое, и на что похуже.
– Папа… – Силмэриэль осторожно подбирала слова, стараясь говорить спокойно и уверенно. От того, что отец в кои-то веки обсуждает с ней серьезные вопросы, приятно закружилась голова, и чуть похолодевший воздух вновь стал свежим и приятным, а постепенно тающие на фоне темнеющего неба вершины величественно-спокойными. – Ты правда хочешь, чтобы человеческие женщины нарожали тебе армию орков? Это же…
Слишком долго, сложно и похоже на кошмар. Не то чтобы ей жалко смертных, но это как-то слишком. Смотреть, как орки насилуют женщин, совсем не хочется, ее стошнит от такого. Слишком похоже… на наболевшее. Она не уверена, что не сломается и не убежит отсюда, если подобное затянется на годы.
– Это… не очень хорошая идея, папа.
Ощущение, что она сказала нечто умное и способное направить мысли отца в верное русло, согрело душу лишь на одно коварно ускользнувшее мгновение, пока отец не взял ее за подбородок, насмешливо заглядывая в глаза.
– Силмэ… – Когда он в последний раз был столь весел, вспомнить не удалось. – Ты всерьез собралась учить меня?
То, что отец продолжал удерживать ее за подбородок, как маленькую девочку, снисходительно посмеиваясь, унижало и… радовало. Это гораздо лучше, чем когда он… Почему бы ему не найти красивых смертных рабынь, а не смотреть на нее так… и не трогать. Это… неправильно и неестественно, и… он ей не нравится. Совсем.
– А ты верно догадалась, молодец. Признаться, не ожидал. Мне требуется лишь один рожденный смертной женщиной полуорк… самый первый. Дать его мне – твоя задача, и постарайся, чтобы мне не пришлось долго ждать. Остальных я получу…
– Как? – огромным усилием воли подавив желание что-нибудь сломать или надерзить отцу (стоять на стене Ортханка ей совсем не понравилось), поинтересовалась Силмэриэль.
Не так быстро… и не так просто. И он хотя бы отвлекся и больше не гладит ее по… бедрам холодными руками. Пока.
Неужели никак нельзя… не делать так больше, и чуть лучше относиться к ней, разве она многого хочет, чтобы взамен служить ему и уважать? И… и любить… Она бы могла, и сейчас пытается любить, но иногда – не может не ненавидеть.
– Выращу из его крови и глины. Увидишь… может быть. Если справишься с тем, что я тебе поручу.
– А как мне… – Глупый вопрос, ей просто нужна была поддержка, хотя рассчитывать на нее от отца бессмысленно, пора бы уже привыкнуть за столько лет, не одно человеческое поколение сменилось, а он не меняется.
– Можешь родить его сама, если хочешь. Даже интересно посмотреть, что получится, – ухмыльнулся в сгустившейся темноте Саруман, на этот раз почти по-отечески приобняв ее сзади. – Орки охотно тебе помогут, только попроси. Ну или придумай что-то другое, и побыстрее.
***
Придумай сама, Силмэ. Покажи, какая ты умная… или нет.
Голос отца – Саруман произнес это приторно-ласковым тоном, мягко и негромко – звучал в ушах не смолкая, отдаваясь вызывающим все усиливающуюся головную боль эхом. О том, что будет, если она не покажет себя умной, отец демонстративно умолчал, что было гораздо хуже реальных и осязаемых угроз. И долго ждать он не намерен, полуорк нужен как можно скорее.
Что ж… значит, одной роханской девушке – нужна молодая, крепкая и здоровая, главное, чтобы глупые орки это уяснили и не перепутали – сегодня не повезет. Таков их смертный удел – каждый день кому-то не везет, и смерть может враз решить все их проблемы. Впору позавидовать.
Жизнерадостно-яркое солнце последних жарких дней лишь неприятно ослепило глаза, совершенно не обрадовав. Силмэ всегда была рада покинуть мертвенную прохладу и сумрак Ортханка, но не в этот раз. Медлить больше было нельзя, она и так потеряла немало времени, бесцельно бродя по комнатам и больше всего на свете не желая столкнуться с отцом. Но, к счастью, он не искал встречи, безвылазно сидя в кабинете наверху.
Потом, морщась и чуть не плача, выпила крепкой настойки, непонятно зачем хранимой отцом в кладовой. Она никогда не видела, чтобы он ее брал. От обжегшей горло, желудок и голову одновременно жидкости Силмэ чуть не упала в обморок, но через минуту обманчиво-живительное тепло разлилось по всему телу, но в голове прояснилось, и все вдруг стало легче и проще.
Спускаться по шаткой деревянной лестнице к подземным мастерским и орочьим казармам не хотелось до слез. Первые даже издали оглушали грохотом и лязгом, а вторые безошибочно находились по недвусмысленной вони, перебивающей запах металлической окалины. И ей нужно именно туда, в отвратительно воняющее логово орков, и суметь объяснить неотесанным тварям, что от них требуется. Уж она бы первым делом постаралась создать более разумных и приятных слуг… постарается, если ее сокровенные мечты когда-нибудь станут явью.
Поймайте девушку, молодую и не слишком тощую, и принесите в Изенгард. Всю деревню не жгите и не режьте. И не вздумайте покалечить ее по дороге. Если съедите или изнасилуете – пожалеете, что родились.
Она тогда прикажет порезать их на кусочки… и с удовольствием посмотрит на это. Придется влезать в каждый раз заставляющее содрогаться от омерзения орочье сознание и показывать, как все будет, слова эти болваны могут забыть или не понять. Ну что за жизнь!
– Простите… госпожа.
– А… ничего! – Силмэриэль и не заметила, что белокурая служанка слегка задела ее. – Подожди…
– Госпожа, я… мне надо… я на кухне работаю. Посуду мою, убираюсь, приношу, что нужно.
Крепко сбитая жизнерадостная простушка с откровенным любопытством разглядывала ее, заискивающе улыбаясь. «Молодая и здоровая», – несмотря на заставившую давиться горькой настойкой глухую тяжесть в груди, с неожиданным удовлетворением отметила про себя Силмэ, словно наконец нашла требующийся для изготовления эликсира редкий корень.
– Как тебя зовут?
– Хельга, госпожа! – неловко представилась служанка и потерла глаза, словно сомневаясь в реальности происходящего.
Хельга и помыслить не смела когда-либо даже приблизиться к благородным господам, тем более магам. Сарумана Белого она видела всего один раз издали и испугалась до жути, вдруг великий волшебник сочтет ее взгляд дерзостью и обратит в лягушку. А о его дочери, прекрасной молодой колдунье, лишь слышала.
Хотя не такая уж она и прекрасная: нос вздернутый, как у деревенских девчонок, и веснушки есть. Не успев подумать, Хельга затряслась, что дерзновенная мысль станет известна дочери хозяина. Они с отцом читают, что у людей в головах, это все знают. Но хозяйка – она все равно очень красивая, только не так, как можно ожидать от чародейки – неожиданно сердечно улыбнулась, протягивая холеную белую руку. Только ее глаза странным образом менялись, вызывая непонятную тревогу. Словно никак не могли решить, какого же им быть цвета. С человеческими глазами точно такого не бывает.
– Хельга… пойдем со мной, – ласково произнесла юная волшебница (лет им с отцом уже со счета сбиться сколько, но на вид хозяйка никак не старше нее), нервно крутя толстую прядь чуть отливающих медью темных волос. Прозрачная глубина светло-карих глаз, согревающая теплом тронувшей пухлые губы дружелюбной улыбки, сменялась сплошной чернотой, словно заливаясь тьмой и вновь проясняясь.
– Пойдем же со мной, Хельга! – настойчиво повторила окончательно ставшая черноглазой молодая хозяйка и с пугающе натянутой улыбкой кивнула незаметно подошедшим стражникам. – Ты не понадобишься на кухне… больше.
***
Проклятые смертные… и орки. И особенно ты, папа!
Морщась от резко и совершенно неожиданно подступившей головной боли, Силмэриэль отвернулась к еле пропускающему свет окну. Почти всегда это угнетало и заставляло мечтать об уединении на продуваемой всеми ветрами вершине Ортханка, но теперь оказалось целительным бальзамом для глаз и души. Обжигающе горькая настойка могла вновь помочь, но от одной мысли о ее вкусе подкатывала тошнота и сжималось горло.
Спасибо, Силмэ… зачем же так грубо?
Отец опять… читает ее мысли без спроса и предупреждения. Обычно ей удается закрыться от него, если все время помнить об этом, но сейчас оказалось не до того, и… Все же когда-нибудь она много чего ему припомнит. В один прекрасный день…
Ты можешь отпустить эту девчонку, если очень хочется, и найти другую. Но…
Знает она, что но. Глупая смертная, Хельга, потеряла последние мозги от испуга и лишь жалобно просила отпустить ее. Как ни пыталась Силмэ соблазнить роханскую девку щедрым вознаграждением и убедить, что ничего такого уж страшного не будет. Собирается же она нарожать кучу детишек любимому… когда он вернется со службы в войске Теодена и они смогут пожениться. Ну родит на одного больше, какая разница, никто же ничего не узнает. Зато сможет дом купить… большой и красивый, не придется работать за жалкие медяки много лет и тихо надеяться, что не сразит ненаглядного шальная стрела. И на жизнь безбедную останется.
Неправда все это, конечно, нельзя ее потом отпускать, да и в живых оставлять не стоит. Если сама не помрет. Это Силмэриэль и без отцовской подсказки поняла. Ну почему папа не поможет? Он же кого угодно в чем угодно убедит, если захочет. А из нее искусительницы, увы, не вышло.
А может, правда попробовать еще раз? Другая девушка может оказаться менее… вызывающей странное томительное чувство в груди. Или согласится на ее посулы, и все окажется проще. Не придется рассматривать наивные бесхитростные картинки в мыслях девчонки, еще не осознавшей, что все вот-вот рассыплется прахом. Отпустить ее… в простой и светлый смертный мир, к незамысловатому счастью с…
Статный голубоглазый юноша в шлеме, кольчуге и украшенном гербом Рохана – белым скакуном на зеленом фоне – плаще улыбнулся почти точь-в-точь так же, как осмелившийся подойти к ней много лет назад дерзкий конник Тенгела. И будет каждый день улыбаться любимой жене, целовать чуть обветренными красиво очерченными губами, прижимать крепкими горячими руками к мускулистому молодому телу, ласково гладить по волосам, глядя с искренней нежностью…
Проклятье! Почему я так и не узнала, что это такое, и не узнаю, а ты… Нет уж, не он будет тебя любить, а орк, мерзкий, страшный и вонючий, поняла?!
Нет никакого смысла искать другую девчонку, все они одинаковы, чем та хуже этой?
– Пойдем!
Хельга поспешно встала, подчиняясь не терпящему возражений приказу хозяйки.
– Подожди… немного.
Девушка замерла, не решаясь сесть обратно, зачарованно глядя на чародейку. Недавно совсем обычные и даже сочувственно смотревшие на нее светло-карие глаза хозяйки вновь залил мрак. Как она так умеет? Госпожа прищурилась, беззвучно шевеля губами, мысленно разговаривая с кем-то (маги точно это могут, она теперь сама видела), и, плеснув из большой бутыли зеленоватой жидкости в стакан, быстро выпила ее, кривясь от отвращения.
========== Часть 3 ==========
– Будь с ней аккуратнее, Шаграт. Не бей, не кусай и не…
Силмэриэль запнулась, поспешив покрепче опереться ладонью о стену. Последняя порция отцовской настойки оказалась чересчур большой – закопченные факелами неровные своды рукотворной подземной пещеры качались перед глазами, то катастрофически убегая вверх и в стороны, то идя рябью и крупными волнами. Хотелось бессмысленно хихикать, утирая выступающие из глаз слезы. Наверное, она и правда жалкая дура, отец прав.
С трудом сопротивляющиеся головокружительному полету в никуда остатки разума отчаянным усилием помогли сдержаться и не всхлипнуть… это было бы последним штрихом ее окончательного унижения. Реакция ее тела на крепкие напитки ничем не отличалась от реакции простых смертных. Раньше Силмэриэль об этом не задумывалась, а теперь узнала точно, из личного опыта.
Показавшийся ей самым здоровым и высоким орк – хотя, возможно, она и ошиблась, все они на одну полузвериную морду – слушал ее, громко сопя, и шмыгал носом, подобострастно глядя исподлобья. Проникнуть в его сознание оказалось труднее обычного, она и в своем начала путаться, но гораздо менее противно.
Что хочет приказать ему хозяйка, мелкий отцовский военачальник (он был еще и поумнее остальных, раз получил повышение) понял далеко не сразу. Силмэ, давно уже потеряв терпение, оно закончилось даже не вчера, а две сотни лет назад, боролась с внезапно накатившим желанием заколоть полуразумную тварь ее собственным грязным кривым кинжалом. Получив сумасшедшее, животное удовольствие от разлетающихся во все стороны кровавых ошметков. Хотя заслужил все эти удары вовсе не паршивый орк, он-то ни в чем перед ней не виноват.
Орков даже пожалеть можно, будь у нее силы и время на жалость. Они, потомки искалеченных и безнадежно изуродованных непредставимыми мучениями созданий, не осознавали, сколь никчемно и омерзительно их существование. Прекратить его стало бы, по сути, актом милосердия (странно, что она помнит это слово), но она не будет этого делать.
А вздохнет поглубже, как можно сильнее закусит губы (останутся следы, но боль приводит в чувство) и во всех подробностях вспомнит рецепт изготовления обезболивающего эликсира… чтобы только удержать ускользающее в кромешный мрак сознание. А он бы пригодился… наверное.
– Осторожнее, понял? Не покалечь ее. Если не хочешь лишиться того, чем тыкаешь… в смертных женщин и подчиненных. Хозяину нужен младенец – от тебя и нее. Получишь от него награду, потом. Но если все испортишь и разгневаешь господина… лучше успей убить себя сам.
На самом деле отец и не подумает вмешиваться… будет лишь наблюдать, посмеиваясь. И втайне порадуется ее неудаче… задержка его разозлит, конечно, но зато можно будет всласть наказать ее как-нибудь по-особенному. За срыв особо важного дела и наказание особое. Все, как он любит.
Но орку об этом знать не обязательно, Великого Белого Мага он боится гораздо сильнее, чем ее. И можно будет почти со спокойной душой уйти отсюда, чтобы не слышать и не думать о происходящем совсем рядом, в спешно приведенном в порядок карцере для провинившихся.
И… нет, пить огненный эликсир (как точно называется сжигающий горло и разум напиток, она не знает) больше невозможно, еще один глоток станет смертельным – подняться на Ортханк и… нет, не спрыгнуть оттуда, для этого она пока не созрела, а сесть на пол и сидеть, а когда не станет сил сидеть – лечь. И пусть день сменит ночь множество раз… или хотя бы только один.
Неплохо, Силмэриэль. Совсем неплохо!
В опять раздавшемся прямо в голове голосе отца (злиться почему-то уже не хотелось… или сил не было) на фоне явной иронии слышались слабые нотки одобрения. Возможно, Силмэ просто очень хотела их услышать.
– Пошел! – коротко напутствовала она орка и, брезгливо поморщившись, подтолкнула в спину. – Я лично отрежу тебе… сам понял чего, если ослушаешься.
Только сразу умру от отвращения.
– Ты права, они гадкие твари.
На миг успев подумать, что отец уже навсегда поселился в ее голове, окончательно перестав чего-либо стесняться, Силмэ неловко пошатнулась (координация коварно подвела ее) и, отступив на шаг назад, с размаху налетела на него.
– Уродливая, искалеченная форма жизни, – спокойно продолжил Саруман, вполне по-отечески поддержав ее под руку. – Полуорки будут гораздо лучше, выше и сильнее. И умнее.
А… полуорки!
Проклятое слово вернуло к действительности, заставив болезненно поморщиться. Она на несколько мгновений отключилась, обессилено прислонившись спиной к отцу, охотно прижавшему ее к себе сомкнувшимися в замок на талии руками. Про его скрытые мотивы и ощущения думать не хотелось… наплевать. Что помог устоять на ногах и слегка согрел живым теплом – уже хорошо.
– Ты не уходи, Силмэриэль, – отец говорил будничным тоном, словно речь шла о занимательном эксперименте, – в такой важный момент. Орки глупы и подобны животным. Проконтролируй лично, обидно же будет, если придётся начинать заново. На… дай ей это.
Мимолетная улыбка тронула его губы, заставив сердце сбиться с ритма от головокружительно сладкого ощущения. Отец вел себя как наставник, терпеливый и доброжелательный, готовый учить ее… стать подобной себе. Впервые за много лет… вообще впервые. Живое, неиллюзорное тепло, не обжигающее горло и не оставляющее послевкусие головной боли, разлилось где-то чуть ниже груди, постепенно доходя до кончиков пальцев.
Силмэриэль бережно взяла флакон с прозрачным эликсиром и чуть прищурилась, разглядывая на свет. Отец прав, это… как искать новый рецепт зелья, важного и нужного. Смертных много… чересчур много, а их жизнь так хрупка и недолговечна. Они сами отбирают ее друг у друга, не задумываясь, безо всяких причин.
– Да, Силмэ… – Саруман поощрительно погладил ее по щеке. – Она не будет… портить тебе настроение криками и понесет дитя сразу.
Остановленный мысленным приказом Сарумана орк, похотливо скалясь (это можно было понять, не проникая в мысли, хотя мимика орков и не отличалась выразительностью), мялся у зарешеченной стены узкой темной каморки, где на застеленной относительно чистым тряпьем лежанке сидела притихшая Хельга.
Хотя Силмэриэль и постаралась погрузить ее в легкий транс, девушка все равно дрожала, как от пронизывающего холода, несмотря на заставляющий орков еще больше вонять и потеть жар мастерских.
– Госпожа… вы отпустите меня? Прошу вас… – всхлипнула несчастная служанка, пытаясь сфокусировать взгляд затуманенных наведенным мороком заплаканных глаз.
– Конечно… не бойся. – Ощущая затылком внимательный отцовский взгляд, Силмэриэль растянула губы в легкую полуулыбку, упорно глядя в темный угол поверх головы девушки. – Только сперва выпей это…
***
– Ну вот… теперь можешь немного отдохнуть! Но не слишком долго – твоя работа еще не закончена. Теперь тебе нужно следить за девушкой, чтобы она не сделала ничего с собой, или ребенком, и чтобы он благополучно родился. Но на сегодня все.
