Текст книги "Смерть после жизни (СИ)"

Автор книги: calling my name

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

– Нет! – процедила она сквозь зубы, исподлобья глядя на него. – Не надо.

– Ну ты что? – Арагорн подошел ближе, протягивая руки. – Не сердись… ну…

Обнимать ее, тесно прижимая к себе, уже успело стать восхитительной, согревающей сердце привычкой, приносящей теплое, осязаемое удовольствие. Возможно, больше радующей тело, чем душу, хотя он уже и сам не знал.

– Выброси его! – с истеричными нотками в голосе потребовала Морин, закусив губу и отвернулась, отступая назад от его ищущих объятий рук. – Туда!

Ее бурно вздымающуюся грудь хотелось погладить, подойдя сзади, утешить и успокоить незатейливой лаской, и самому насладиться ощущениями живого упругого тела и биения сердца.

– В Морийскую бездну… сейчас! – все также уворачиваясь от его прикосновений, Морин указала чуть дрожащим пальцем на черный провал, появившийся на месте разрушенного колодца.

– Нет! – возможно излишне жестко, хотя он и старался погасить разыгравшуюся бурю, ответил Арагорн, с непреклонным спокойствием выдерживая, казалось, переполненный огнем Ородруина, взгляд ее резко расширившихся глаз.

Наверное, зря… надо было как-то помягче попробовать объяснить ей. Но он так пока и не смог ничего объяснить даже самому себе. Арагорн чуть заметно поморщился, потирая виски. Как же уже хотелось… искать путь к Восточным вратам по темным переходам морийских пещер, или даже орков опять встретить, только не вот это вот.

Лицо Морин застыло, словно он ее ударил и приобрело совершенно неописуемое выражение… казалось, она сейчас расплачется, или столкнет его самого в бездну вместе с Элессаром. Скорее, и то, и другое.

– Морин, послушай… – попробовал все-таки исправить ситуацию Арагорн, на всякий случай отступая от края и неосознанно протянул к ней руки. В его объятиях она быстро успокоится и перестанет дурить, это всегда срабатывало.

На долгие разговоры и выяснения отношений времени катастрофически не было, к тому же он понятия не имел, что сказать. Он обязательно решит, как быть дальше, но не прямо сейчас.

– Ты больше не дотронешься до меня, никогда! – запальчиво крикнула Морин, судя по всему по прежнему мечтая скинуть его с обрыва и замолчала, вновь прикусив губы.

– Пока он у тебя, понял… – чуть дрогнувшим голосом добавила она, отвернувшись в сторону.

– Да! – неестественно спокойно, очень стараясь донести до нее именно это, ответил Арагорн. – Пойдем же. Если передумаешь и захочешь на ручки – скажи.

Морин сделала вид, что ничего не слышит, упорно глядя в сторону и подозрительно шмыгая носом. И чуть не поплатилась за старания идти как можно более легкой и гордой походкой, споткнувшись о камень. Арагорн досадливо поморщился, как от дурно сваренного кислого пива, но ничего не успел сказать.

– Арагорн! Мы знали, что ты жив.

– И ты! – как всегда успевшие первыми хоббиты чуть ли не скатились с лестницы и радостно окружили Морин, никак не реагирующую на их шумное, добродушно-насмешливое внимание.

========== Часть 10 ==========

– Мы думали, это конец, Лихо Дурина прикончит всех нас… а вас он прикончил первыми. Как вышло, что он никого не тронул?

– Не знаю… Фродо, отстань!

Если сорвать зло на хоббитах, может стать легче, но никаких сил уже не осталось, даже на это.

Если передумаешь, и захочешь на ручки – скажи.

Да никогда она этого не скажет, лучше умрет от усталости. От моментально пришедшего воспоминания, как Арагорн носил ее на руках, там сразу становилось так тепло, хорошо и… не надо дальше перечислять, глаза наполнились слезами. Только не это! Лить предательскую жидкость из глаз – хуже всего, даже и правда попроситься на ручки не так унизительно.

«До врат два дня пути, если повезет». Когда она уже готова была сдаться, или просто упасть в обморок, они, наконец, остановились передохнуть. Еле различимые в полутьме гномьи руны на щербатом темном камне стен и колонн, нескончаемый строй которых наводил тоску, качались перед глазами.

Нет уж, не будет она его ни о чем просить. Раз так, пусть эльфийку носит тогда, и целует ее, и… Мысль о том, что Арагорн будет делать дальше с дочкой Элронда, оказалась самым худшим из всего, что можно себе представить.

Ну ничего, она обязательно испортит им удовольствие, чтоб они под землю провалились вместе с Гондором, или Раздолом… где они будут этим заниматься.

Морин приложила ладони к ближайшей колонне, пытаясь мысленно нарисовать картину разверзшейся земной тверди, поглощающей вырубленную нуменорцами в скале белую крепость. Когда-то она легко могла такое устроить… правда, и о человеческих страстях тогда понятия не имела.

А сейчас ничего не получается, почти никогда, даже когда очень нужно… Арда ненавидела ее так же, как прежде она созданный не ею мир, и никогда не вернет то, чем она ее осквернила. Колонна неожиданно затряслась, как в лихорадке, змеясь углубляющейся трещиной.

– Балрог! – все вскочили на ноги, хоббиты в страхе присели, закрыв головы руками, а Гэндальф замер, подняв над головой посох. Но быстро приближающиеся всполохи багрового огня так и не зажглись в глубине коридора, и поврежденная колонна больше не сотрясалась.

«Ой!» – Морин постаралась придать лицу максимально невинное и безучастное выражение. Такие небольшие и редкие вспышки приходили к ней совершенно неожиданно… и неконтролируемо. Никакой пользы от них не было, одни проблемы.

– А что вы там делали ночью? – не унимался незаметно подошедший Пин. Все предпочли поверить объяснению Гимли, что это был небольшой отголосок землетрясения или колонна просела от старости, и успокоиться.

– Ничего! – она все-таки убьет этих хоббитов… уже скоро. – У тебя нет вина, Пин? – с надеждой поинтересовалась Морин, удерживая готовую от души надавать коротышке подзатыльников руку.

– У Мерри, кажется, была фляжка. А что ты нам за это дашь?

– Пообещаю не убить. Это многого стоит, поверь. И сами придумайте, чего еще…

– Кажется, я уже выпил… да шутка, вот она. Полегче, оставь хоть глоточек. Не пей все, если хочешь родить здоровых детишек, помнишь? Лорд Элронд плохого не посоветует.

К сожалению, хихикающие хоббиты стояли слишком далеко, не дотянуться, а вставать сил никаких нет… да и что с них взять!

Восхитительно ароматный напиток из перебродившего винограда потек в горло, заставив зажмуриться от удовольствия. Поэтому Морин просто показала коротышкам средний палец, не отрываясь от фляжки.

– Гэндальф!

Арагорн долго думал, стоит ли обращаться к магу. Все время, пока они поднимались по полуразрушенной лестнице, переходили темные пещеры и, борясь с нарастающей тревогой, шли по растянувшемуся на мили открытому коридору, его терзали две мысли, почти мешая следить за возможными опасностями.

Несмотря на все еще отличное самочувствие, настроение было, мягко говоря, нерадостным. Ощущение, что он совершил нечто необратимое, отступил от всю жизнь незыблемых идеалов, становилось все сильнее, наполняя душу тоскливым холодом и мучительными сомнениями.

– Да, Арагорн, что ты хочешь спросить у меня?

Маг, расслаблено прислонившийся к колонне и наслаждающийся долгожданным отдыхом, закурив трубку, тоже находился во власти тяжелых дум. Седые брови Митрандира были сурово нахмурены, и кольца дыма плыли вверх медленно и тяжело, постепенно истаивая в воздухе.

– Гэндальф… ты знаешь, что значат эти слова?

Арагорн сумел запомнить, или, по крайней мере, постарался, немного из произнесенного Морин, когда… хм, ну ладно, об этом Гэндальфу знать совершенно не обязательно. Следопыт невольно поискал взглядом ее, девушка сидела в компании хоббитов, так же, как и маг, прислонившись к стене, и, не обращая никакого внимания на происходящее вокруг, что-то задумчиво пила из фляжки.

Арагорн испытал острое желание помириться с ней и все-таки взять на руки. Нехорошо очень вышло… он и правда не должен больше носить Элессар, раз уж сделал такой выбор. Да и еще раньше потерял на это право, когда позволил войти в душу темным мыслям и снам.

Но выбросить священный камень туда, куда хотела она, совершенно невозможно. Он возвратит его Владычице Лотлориэна, когда они туда доберутся. Если доберутся.

– Что? – ссутуленные плечи Гэндальфа выпрямились, глаза блеснули вспыхнувшим интересом, печать усталой задумчивости покинула лицо. – Я слышал подобное… невообразимо давно. И даже говорил на нем, правда, не могу уже вспомнить, когда и с кем. Это валарин, Арагорн, на нем никто не говорит в Средиземье уже несчетные века, да и прежде он почти не звучал. У валар и майар нет необходимости говорить на нем, они наделены даром общения без слов.

– Валарин… – потрясенно повторил Арагорн, все же не до конца веря. Возможно, Гэндальф ошибся, точнее, он неверно запомнил произнесенное, или есть еще какое-то объяснение.

– А кто сказал тебе это? – с нескрываемым любопытством поинтересовался Гэндальф, прикасаясь к его руке.

– Н… никто. Просто случайно услышал… уже давно, и вдруг вспомнилось.

– Случайно… а о чем шла речь? Иначе я затрудняюсь точно перевести.

– Ни о чем, Гэндальф… – Арагорн вдруг почувствовал себя пойманным за неудачной шалостью мальчишкой. Он все еще не в себе, очевидно, надо было у нее и спросить, а не связываться с Гэндальфом. – Просто… слышал. Может, это вообще не валарин, я ошибся, неправильно запомнил.

– Нет… – с нехарактерной для него горячностью продолжал настаивать маг. – Это точно валарин, я его узнал. Правда, именно таких словосочетаний до сих пор не слышал, потому и затрудняюсь с переводом… без контекста.

По контексту я и сам могу догадаться. Спасибо, Гэндальф!

– Арагорн! – маг незаметно поднялся на ноги и выпустил затейливый, похожий на идущий под парусом корабль, клуб дыма. – Если вдруг столь же случайно вновь встретишь ту, что сказала это, попроси ее повторить свои слова на известном тебе языке. И заодно рассказать все… что она от тебя скрывает.

Все, что она от тебя скрывает.

Звучит как-то… как не самая подходящая тема для разговора, если хочешь успокоить обиженную девушку и помириться. Есть в ней, конечно… что-то странное. Но поверить считающим ее не пойми кем Арагорн никак не мог… такое даже слушать всерьез невозможно. Как там они ее называют – «колдунья», «создание тьмы», «творение Моргота» (еще лучше)… ну, бред же какой-то.

– Арагорн! Тут это… есть проблема, – как всегда румяный, веселый и заговорщически хихикающий Пин настойчиво теребил его за рукав, увлекая за собой.

– Чего тебе, Пин? – с нескрываемым недовольством оторвался от нелегких размышлений Арагорн. – Идти пора.

– Так и я об этом… тут кое-кто не может идти.

– Кто? – напрягся Арагорн, сразу подумав о чем-то нехорошем.

– Да ничего страшного, просто пить надо меньше. Не родить ей здоровых детишек. Вот она.

Арагорн наконец заметил Морин, сладко спящую у стены, подложив под щеку сложенные ладони. Лицо ее выглядело безмятежно спокойным и абсолютно счастливым. Озабоченный Фродо, присев на корточки рядом с ней, судя по всему, уже давно и безуспешно пытался разбудить.

– Уйди! – отпихнул его Арагорн, в глубине души обрадованный случившимся. Теперь он понесет ее на руках, другого выхода просто нет. Но для порядка строго взглянул на хоббитов.

– Кто дал ей выпивку?

– Я… – признался Мерри и тут же взвыл, получив крепкий щелбан.

Ну вот, так и придется отложить разговор на потом, когда она проснется… и хорошо. Арагорн наклонился и легко взял девушку на руки, лицо его вмиг просветлело и думать о неразрешимых проблемах расхотелось.

Возможно, Эру создал Морин такой, неспособной долго и быстро ходить именно для того, чтобы он носил ее на руках. Раз оно ему так нравится… и ей, кажется, тоже. Какое простое и логичное объяснение всему! Если бы можно было удовлетвориться им… Ну, на время – точно можно. Арагорн наклонился, чтобы ощутить прикосновение ее волос, еле заметно пахнущих эльфийским цветочным бальзамом.

– Что с ней случилось, Арагорн?

– Ничего, она просто очень устала, и глупые хоббиты напоили ее вином. – Он был откровенно не рад видеть Гэндальфа, портящего хрупкое очарование момента.

– Постой-ка! – Маг коснулся лица Морин раскрытыми ладонями, на миг прикрыв глаза. – Она истратила слишком много энергии, сил фэа… на что-то. Элронд сказал бы точно, но я думаю, ничего страшного. Ей просто нужно поспать.

***

– Осталось чуть-чуть, уже завтра мы доберемся до моста. – Несмотря на столь обнадеживающие слова, Гэндальф не выглядел радостным. – Не время успокаиваться, орки наверняка встретят нас там. Они куда-то пропали, что странно, но вот-вот вернутся.

– Пусть! – воинственно заявил Гимли, посчитавший это хорошей новостью. Побоище в летописном чертоге явно не удовлетворило его. – Добро пожаловать!

Тьма почти полностью сгустилась, осязаемо клубясь по углам, усталость и нетерпеливое желание поужинать и отдохнуть навалились уже на всех. Колонны наконец-то кончились, и в небольшом ответвлении коридора, ведущем на полуразрушенную лестницу, можно было найти спасение от угнетающе огромного открытого пространства гномьей галереи.

Арагорн осторожно положил так и не проснувшуюся Морин на пол, подложив ей под голову один из тюков, и, погрозив кулаком хоббитам, сел рядом, прислонившись к стене. Спать он теперь, наверное, неделю не захочет.

– Арагорн!

Чутко вслушиваясь в тишину галереи и пытаясь придумать, что сказать, он пропустил момент ее пробуждения.

– Ты… ты все-таки нес меня на руках, да?

Злости или протеста в ее голосе совсем не было. После долгого, слишком глубокого сна она казалась неестественно для себя умиротворенной.

– Ну… не оставлять же там. Я верну Элессар Владычице Галадриэль, выбросить его в Морию не могу. Уж пойми, пожалуйста, и не проси невыполнимого.

Казавшиеся невозможными слова, хотя не сказать их тоже было нельзя, наконец сорвались с губ, и он тут же понял, что не сожалеет о сказанном. Глаза Морин радостно вспыхнули, она даже совсем не поморщилась и не скривила губы, что до этого неизменно проделывала при любом упоминании эльфийских Правителей.

– Морин! – все-таки заставил себя сказать Арагорн. Ему до слез хотелось совсем не этого, а прикоснуться к ее губам, полежать рядом до утра, тесно прижавшись, может даже… нет, такое, к сожалению, сделать никак не получится. – Откуда ты знаешь валарин?

– Чего?

Арагорн физически ощутил, как спокойствие и умиротворение на глазах покидают ее… как же жаль.

– Валарин. Ты говорила на нем, когда…

– Я знала его… когда жила раньше. Это все, что ты хотел узнать, Арагорн, или что-то еще?

Она улыбнулась в освещаемой единственным факелом полутьме, быстро овладев собой, хотя улыбка получилась нерадостной. «Раньше» – это где? Или когда? В Хараде? Смысл почему-то ускользал и добраться до сути именно этого вопроса уже не казалось важным.

– А ты скажешь мне правду, Морин, обещаешь? – он на миг ощутил сжимающую сердце томительную тревогу. Но она же скажет, что это все неправда… он и так в это верит.

– Да… – помолчав, спокойно ответила она, и чуть вздрогнула, когда он все-таки украдкой приобнял ее, прижимая к себе.

– Пойдем лучше там поговорим.

Арагорн кивнул на почти отвесно спускающуюся вниз темную лестницу, в последний момент вспомнив, что перед уходом надо растолкать Гимли, чтобы не оставлять отряд без караульного. Он чуть не забыл об этом – непростительная слабость! Разбуженный гном хитро улыбнулся в бороду, возможно, о чем-то догадавшись, но к счастью, промолчал.

Выходить в ведущий к мосту коридор казалось слишком опасным, но и на лестнице было возможно найти некоторое уединение. Там Арагорн не удержался и сначала обнял Морин, прижав к стене. Свет почти совсем не попадал сюда, от чего ее глаза стали совершенно черными, а выражение лица можно было только угадать.

– Так что ты хочешь узнать?

– Все, что ты от меня скрываешь. – Арагорн машинально повторил слова Гэндальфа, прежде чем успел подумать, почему она залилась звонким и теперь уже вполне искренним смехом.

– Ну, это слишком долго… им придется уйти без нас.

– Морин… скажи, это же неправда, что о тебе некоторые говорят?

Ему достаточно узнать лишь это, остальное неважно. Может не делиться с ним, если не считает возможным.

– А что они говорят? – Морин облизала губы и, судя по голосу, опять улыбнулась.

– Что ты… творение Моргота! – не успев обдумать и сформулировать вопрос, неожиданно произнес он самое глупое из возможных предположений, и тут же испугался, что она опять смертельно обидится на него.

Но Морин рассмеялась еще громче, казалось, собираясь таки перебудить всех… Зажать ей рот оказалось просто необходимо, как мера предосторожности – мягкие горячие губы из его снов (к реальности он еще не успел привыкнуть), только этого и ждали.

– Я не творение… – почти не отрываясь от его губ, прошептала она, заставив сердце подпрыгнуть от радости. Он не сомневался… какая же глупость сказать такое про нее. И потом, Он не может творить.

– Я верю тебе… – чувствуя, что решимость вести себя благоразумно вот-вот покинет его, Арагорн сильнее притиснул ее к стене, заставив приглушенно застонать. Чистой воды безумие даже помыслить о таком… здесь и сейчас.

«Ну как можно», а очень просто, вот так… это же недолго. Отмахнувшись от последних аргументов голоса разума, Арагорн легко приподнял ее, все также прижимая к стене.

***

– Бегите быстрее! – Гэндальф заметно нервничал, прислушиваясь к пока еле слышному в глубине коридоров звуку, похожему на топот множества ног. Меч Фродо мигал неровным смутным светом, то гаснул, то вновь загорался.

Опять орки… ну что же это. Она же приказала ему… Или они все равно возвратились, подгоняемые черной волей Хозяина, гораздо более сильной, чем страх за собственные жизни.

– Зачем бежать? Давай подождем их! – жизнерадостно предложил Гимли, подняв секиру.

– Замолчи! – оборвал его Арагорн. – У нас есть более важная задача, чем искать мести и героической гибели. Иди сюда, быстро! – поторопил он Морин. Понесу тебя, сколько смогу, пока не придется сражаться. Держись крепче.

– Да какой от нее… – начал было Боромир, но все же промолчал, встретившись взглядом со следопытом.

На этот раз Арагорн взял ее гораздо менее удобно, небрежно перекинув через плечо и поддерживая левой рукой. Освещенные отблесками горящего на немыслимой глубине огня каменные своды замелькали перед глазами. Вниз, на окруженный Морийской бездной узкий обрывистый перешеек она старалась не смотреть.

Как же… сумеет ли она опять позвать Валараукар, если они не успеют? Пущенная издалека орочья стрела просвистела мимо, ударившись о стену пещеры. Возможно, все-таки не успеют, увы.

Построенный еще при Дурине Первом морийский мост, защитивший королевство гномов от множества вторжений, был уже совсем близко. Порой сами собой приходящие силы в самый нужный момент напрочь покинули ее. Орки, чего-то испугавшись (Морин поняла, чего, хотя и не чувствовала никакой связи), суматошно разбежались, прячась по нишам и выбоинам стен. Подсвеченный багровым огнем мрак пульсировал, приближаясь к мосту.

Нет, Готмог, уходи! Не надо!

Бесполезно… ничего не получается. Валараукар не сделает никому из них ничего плохого… скорее всего. Но как объяснить это Гэндальфу?

– Этот враг вам не под силу. Быстро все на мост!

– Олорин… не надо. Просто иди с нами!

Арагорн, не обращая внимания на ее попытку обратиться к магу, побежал по мосту. Стрела пролетела на этот раз совсем близко, чуть не оцарапав щеку.

– Пригнись… постарайся спрятаться у стены!

Арагорн поставил ее на ноги, поднимая лук и прицеливаясь во что-то невидимое ей. Стрела с характерным чавкающим звуком безошибочно нашла свою цель, и орк-лучник с торчащим во лбу оперенным концом сорвался со стены, падая в пропасть.

Не слушая его, Морин подошла вплотную к краю моста, пристально глядя на поднявшего загоревшийся ненавистным пламенем Анора посох мага. Олорин собирался обрушить древний мост под ногами уже ступившего на него Готмога, чтобы сбросить Валараукар вниз, к чудовищам бездны. И ей остается только на это смотреть.

– Гэндальф, оставь его в покое! Просто уйди!

Гэндальф вздрогнул и на миг оглянулся. Взгляды остальных, удивленные, враждебные и испуганные, она ощутила, не оборачиваясь. Арагорн опустил лук, придержав уже готовую поразить цель стрелу, и тоже смотрел на нее. Она сказала это вслух!

Маг отвернулся и еще выше поднял посох, готовясь ударить им по мосту.

– Чтоб ты сам там сдох, Олорин!

Уже не отвлекаясь на непроизвольно слетевшие с губ слова, почти неслышные сквозь бешеный стук пульса в висках, Морин протянула руку, больше всего на свете желая, чтобы камень раскрошился и просел под ногами серого мага. От ударившей в голову сильнейшей отдачи она пошатнулась, чуть было не упав с обрыва, и из последних сил отступила назад, держась за лоб. Все расплылось перед глазами и дико закружилось, вызывая невыносимую тошноту.

Как разлетелся на хаотично брызнувшие во все стороны каменные осколки морийский мост под ногами Гэндальфа, увлекая его на дно бездны, она почти не увидела, только догадалась по доносящимся сквозь нарастающую дурноту крикам. Что случилось с Готмогом, Морин не поняла. Судя по пару раз мелькнувшим краснотой сквозь сомкнутые веки удаляющимся огненным вспышкам, если ей не показалось, конечно, Валараукар ушел назад вглубь коридоров Мории.

Что они теперь с ней сделают? Помогут прийти в чувство, или скинут вниз вслед за Олорином? Зрение не торопилось возвращаться, перед глазами все так же хаотично двигались размытые темные пятна.

– Что она сделала! – первым вскрикнул потрясенный Гимли. – Клянусь своей бородой, вы все видели это?

– Да…

Подойдя вплотную к с трудом выпрямившейся Морин, Боромир размахнулся и ударил ее. Она негромко вскрикнула и осела на пол, закрыв лицо руками. Подбежавший сзади Фродо поддержал ее, не дав разбить затылок о камни.

– Не бей ее!

– Надо сбросить ее туда же, – предложил Боромир, в упор взглянув на хоббита.– Ты же плачешь по Гэндальфу… и жалеешь ее. Она же демон… неужели не хочешь увидеть, как ее мозги разлетятся по камням?

– Нет… – всхлипнул Фродо, опираясь на подоспевшего Сэма. – Она не демон… она помогала нам… и она не хотела…

– Я сброшу туда тебя, если еще раз так сделаешь, – неестественно тихим и спокойным голосом произнес наконец обретший дар речи Арагорн. Он заметно побледнел и напрягся, даже как будто осунулся, а в глазах застыло непонятное выражение. – Не трогай ее больше.

Арагорн наклонился и медленно, словно у него все внутри болело, или навалилась многовековая усталость, взял на руки потерявшую сознание девушку. Ее лицо стало пугающе бледным и неподвижным, глаза плотно закрылись, из носа текла тонкая струйка крови, успевшая запачкать руки и платье.

– Ее… а ты уверен, что знаешь, кто она? – нарушил молчание Леголас. – Мне претит мысль о подобном… но, возможно, Боромир на этот раз прав.

– Не важно! – процедил сквозь зубы Арагорн. – Владычица Галадриэль разберется, кто она и как с ней быть. Но это будет не то, что придумал Боромир, я уверен.

========== Часть 11 ==========

В высокий, увенчанный треугольной аркой проем восточных врат заглянула полускрытая вершинами Мглистых гор сияющая синева полуденного неба над Черноречьем.

– Как ты можешь оплакивать Гэндальфа и не возненавидеть ее, Фродо?

Полуразрушенные ступени узкой каменной лестницы, опасно осыпающиеся под ногами серой каменной пылью, все-таки вывели их навстречу чистому, опьяняющему прохладной свежестью воздуху внешнего мира. От которого все уже отвыкли, а кое-кто в глубине души отчаялся вновь вдохнуть полной грудью.

– Не знаю… – Фродо осел на тронутые желтоватым мхом камни, не в силах справиться с душившими его рыданиями, – но я… не ненавижу ее.

– Нужно идти быстрее! – хмуро бросил Арагорн, щурясь от успевшего стать непривычным дневного света.

В отличие от остальных, невольно насладившихся лаской солнца, легкого ветерка и серебряным блеском пронизывающих долину ручьев, он не ощутил ничего, кроме досадного неудобства для глаз.

– А ты уверен, что Владычица пустит ее в Лотлориэн? Там нет места злу, Золотой лес губителен для него. Ты же не хочешь… для неё вреда, – преодолев сомнения, все-таки спросил Леголас, чуть коснувшись плеча следопыта.

– Губителен… – Арагорн вздрогнул и быстро взглянул на лицо Морин. Прохладный влажный воздух Черноречья пока не принес ей облегчения, дневной свет только подчеркнул синеватую бледность. Он даже на миг испугался, жива ли она, но четкое биение пульса и ощущаемое все еще мучительно приятное тепло тела позволили вздохнуть с облегчением.

– Оставь ее лучше здесь, Арагорн, – продолжил Леголас, заглядывая в глаза. Во взгляде еще не постигшего тысячелетнюю мудрость эльфа плескались смятение и сочувствие, – если решил сохранить ей жизнь.

– Она не выживет здесь одна… так нельзя.

Арагорн, прикусив губу, провел чуть дрогнувшим пальцем по щеке Морин, чтобы опять ощутить тепло – ее неподвижность пугала и заставляла сжиматься сердце. Элронд, скорее всего, понял ее сущность, некоторые намеки, неясные тогда, вдруг стали понятны, и счел возможным… Если бы только можно было поговорить с ним! Она уже не тот Враг, что была раньше, перерождение изменило ее, и не им ей мешать… искать свое место в мире.

– Ты не в себе, Арагорн, – вмешался Боромир, – исказительница околдовала тебя.

– Заткнись! – Только почувствовав, как рука сама собой сжала рукоять меча, Арагорн замер, закрыв лицо ладонями. Как он успел положить Морин на землю, напрочь выпало из памяти.

Возможно, он прав.

– Я в своем уме. – Глубоко вздохнув, Арагорн поднялся. – Сейчас мы пойдем к Великой реке. Она должна сначала прийти в себя.

– К Андуину? – недоуменно переспросил Леголас. – Зачем? Гэндальф сказал…

– Гэндальфа нет с нами! Мы доберемся до Лотлориэна на день позже.

***

Прорезанная сетью множества быстрых ручьев холмистая долина Азанулбизар отступала назад под ногами усталых Хранителей гораздо медленнее, чем нужно. Все заметно выбились из сил, особенно хоббиты.

Арагорн чувствовал спиной недовольные и недоуменные взгляды, да и сам не был уверен в правильности принятого решения. На самом деле он на всякий случай продумал заранее и этот путь – спрятанная следопытами в прибрежных зарослях лодка теперь могла пригодиться… хотя ей-то вряд ли. Морин, скорее, утонет в реке, чем станет жертвой слуг Саурона.

Орки и другие порождения Тьмы гораздо менее страшны для нее, чем разлитое в краю мэллорнов светлое волшебство. Арагорн горько усмехнулся, не удивившись, что не чувствует негодования, а где-то даже… рад за нее.

Когда стало уже почти все равно, где остановиться, полускрытая за каменными уступами маленькая поляна у излучины ручья стала долгожданным спасением. Заросли колючего кустарника и небрежно сваленные друг на друга каменные глыбы давали, пусть обманчивое и ненадежное, но сладостное ощущение безопасности.

Почему эта вспышка силы так надолго вывела ее из строя? Или она все никак не восстановится после… а об этом надо стараться совсем не думать, хотя воспоминания даже теперь вызывали прежние чувства, только с привкусом горечи. Он, возможно, и правда не в себе, да и никогда уже не станет прежним. И, может быть, все же правы они… Но даже если так, он все равно не может по-другому.

Исказительница околдовала тебя.

Непонятно только, зачем. Такая мелкая цель для той, что когда-то смогла исказить всю Арду. И за что? Он ничем не обидел ее, когда считал простой человеческой девушкой. Он не ожидал от нее признательности, просто не мог вести себя иначе, так его воспитали, и следовать внушениям Элронда получалось само собой, ибо всегда полностью отвечало безотчетным стремлениям.

Он бы также поступил по отношению к любому, ее… мм… красота, которую он разглядел потом и вспыхнувшие особые чувства совершенно ни при чем. Зачем было играть с ним, манить иллюзией любви… страсти, не чистой и возвышенной, но всепоглощающей и незаметно ставшей чем-то большим?

Навязчиво крутящиеся в голове мысли и правда могут свести с ума… надо смириться, что на некоторые вопросы ответов не получить, и дальше делать то, что должен. В предстоящих сражениях с отродьями сгущающейся Тьмы отнести к ним ее он не может, пусть даже и лжет себе – легко найти желанное забвение. А все остальное оставить на потом.

На разведенном Сэмом костре – Арагорн было неодобрительно поморщился, но решил, что им это необходимо – жарились аппетитно пахнущие колбаски и оставшиеся у запасливых хоббитов картофельные клубни. Весело танцующее пламя разгоняло подсвеченную темно-синим на фоне отрогов Мглистого тьму. Темно-синим, как платье, в котором она была на последнем вечере в Раздоле.

«Пусть поспит еще немного». Кажется, Морин уже просто спала. Нужно смыть ей кровь с лица водой из ручья и дать попить. Сейчас он соберется с мыслями, потом разбудит ее, когда будет готов ужин, она поест и они поговорят. Хотя… что, кроме боли может принести этот разговор, если и так все ясно?

Он до сих пор не может, или не хочет до конца поверить в произошедшее на мосту, в глубине души надеясь, что все вдруг окажется сном, или бредом. Она так… так похожа на человека, способного испытывать те же чувства, что и все они, и даже любить.

А он начал думать, что должен жениться на ней, если останется в живых после войны. Сначала просто «должен», по-другому нельзя, раз он лишил ее невинности там, в сердце горы, в мертвом гномьем царстве, потом это стало на глазах превращаться в «хочу». О, Эру, как бы он ее насмешил… хорошо, что ничего не сказал. Это не любовь, а больное, заблудившееся чувство, искажение любви.

– Исказительница не может любить и внушать настоящую любовь, а лишь искажать и уродовать чужие чувства, искушать в минуты слабости. Ты переживешь это, Арагорн. – Леголас присел рядом, дружелюбно обняв за плечи. – Не терзайся, тьма ранила тебя, но твое сердце осталось храбрым, а душа чистой.

– И невеста простит… особенно если ты ей ничего не расскажешь, – вставил Гимли, то ли пытаясь неуклюже ободрить, то ли еще более неловко пошутить.

– Не смешно, Гимли, – вымученно улыбнулся Арагорн.

– Это же неправда… Что ты творение Моргота?

– Я не творение…

Он совсем не обратил внимание на отсутствие последнего слова в ее ответе.

– Она сказала мне правду, как и обещала… только я не понял.

Поделиться было жизненно необходимо, как он ни старался промолчать и удержать все в себе, хотя Леголас и не мог полностью его понять, а Гимли воспринимал все… слишком приземленно.

Что он сможет с кем-то обсуждать подобное, еще и неподалеку от Боромира и вечно любопытных хоббитов, Арагорн не мог и помыслить еще совсем недавно, а сейчас от спокойного сочувствия эльфа и даже немыслимых скабрезностей гнома все же становилось немного легче.

– Потому что тогда тебе пришлось бы пронзить ее мечом, а не чем-то другим!