Текст книги "Смерть после жизни (СИ)"

Автор книги: calling my name

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Я должен попрощаться, Галадриэль. Благодарю за помощь и гостеприимство. Извини… если чем-то обидел.

Элронд больше всего опасался, что Галадриэль начнет отговаривать от скоропалительного отъезда, расспрашивать, вновь спорить с ним, и внутренне напрягся, готовя ответы на еще незаданные вопросы. Но, вопреки ожиданиям, Галадриэль не выказала ни малейшего удивления и ничего не сказала, лишь внимательно взглянула и совершенно спокойно, как провожала бы его в обычный мирный день много лет назад, пожелала счастливого пути. Что даже могло насторожить, не будь Элронд уже полностью отрешен от всего, кроме ожидающего его проклятого места.

***

Разверзшаяся за зияющим проемом давно уже лишившихся двери Восточных врат дышащая горячим ветром тьма заставила остановиться на пороге, задерживая дыхание. Вечно пылающий на дне Морийской бездны огонь и непроглядный мрак заброшенных пещер не испугали его, но покидать освещенную клонящимся к закату солнцем мирную и спокойную долину ручьев не хотелось.

Элронд потрепал по морде недовольно фыркнувшего коня и тихо сказал пару слов на синдарине. В том, что он, что бы ни случилось, не убежит и непременно дождется хозяина, сомнений не было. Как далеко придется зайти? Ему еще ни разу не приходилось здесь бывать, и овладеть гномьими умениями ориентироваться в темных пещерах, и избегать опасностей предательских обрывов, тупиков и обвалов не довелось.

Но ничего этого не потребовалось, найти в себе решимость сойти вниз по узкой полуразрушенной лестнице оказалось достаточно. Валараукар (принести ее сюда мог только он) специально оставил Морин здесь – так близко ко входу, у основания разрушенного Морийского моста, или ему просто повезло, неизвестно, – но он увидел ее сразу, едва дойдя до непроходимой теперь бездны.

Девушка лежала неподвижно у самого обрыва в не вполне естественной позе, красноватые отблески подземного огня бросали причудливые пляшущие тени на бледное, испачканное засохшей кровью лицо. Он была жива… Элронд точно чувствовал, но без его помощи это уже не продлится долго.

Мгновенно преодолев разделяющее их расстояние, Элронд отодвинул ее подальше от пропасти и, прижав одну раскрытую ладонь ко лбу, медленно провел второй вниз вдоль тела, озабоченно нахмурившись. Хватит ли его сил, чтобы поддержать в ней жизнь? Лечить чем-то другим он сможет только в Раздоле, а Лотлориэн… явно неподходящее место, туда сворачивать не стоит.

Он принял решение мгновенно и навсегда, едва успев бросить взгляд на ее лицо. Как вообще можно было сомневаться и допускать возможность… оставить ее здесь и уйти, зная, что ее неизбежно покинут последние капли жизни и потом помнить об этом до конца мира? Он не сможет, чем бы оно ни было – доблестью или слабостью, и к чему бы ни привело.

– Все будет хорошо… Я помогу тебе! – успокаивая сам себя – услышать его она точно не могла – прошептал Элронд.

Шуметь здесь, несмотря на не стихающий гул подземного огня, инстинктивно не хотелось. Задержав ладонь на ее груди, Элронд замер, он сам уже начал ощущать заметную слабость от растраты сил. Но она умрет, если не исцелить внутренние повреждения.

Рассчитывать на помощь Галадриэль, разумеется, не приходилось, а лишь надеяться, что ей не придёт в голову пытаться помешать. Очень жаль.

Закончив, Элронд позволил себе чуть посидеть, прислонившись к своду пещеры и глядя в качающуюся перед глазами пропасть. И, очень стараясь не пролить ни капли, дрожащими пальцами отвинтил пробку с маленького хрустального флакона.

Один глоток мирувора все-таки придётся выпить самому, иначе он не сможет ехать верхом. Остальное – для неё. «Самая гадостная из всех эльфийских гадостей», – как она выразилась. Довольно обидно вообще-то было. Но сейчас, не приученная к деликатности Госпожа Тьмы без сознания, и, хотя по своему обыкновению чуть поморщилась, эликсир пошёл ей на пользу.

При все ещё дневном свете – сумерки только начинали вступать в свои права – лицо Морин, пусть и пугающе бледное, уже выглядело живым. Элронд постарался поудобнее устроить ее голову у себя на плече и не спотыкаться, чтобы не нарушать живительный сон. Она ещё долго будет приходить в себя и восстанавливать силы, но уже не умирала, ему удалось спасти ее… и ее дитя. Увиденное в Зеркале было правдой… должно теперь стать правдой благодаря тому, что он сделал.

Сам Элронд чувствовал себя обессиленным, как после бессонной ночи и тяжелого дня, но выдержать путь в Раздол, сделав чуть позже ещё один глоток мирувора, придётся, другого выхода нет. Готовый скрыться за холмами темно-алый солнечный диск уже почти не резал глаза. Отведя взгляд от залитого остывающей лавой заката горизонта, Элронд вздрогнул, чуть не уронив Морин.

Непонятно как незамеченная им сразу – от навалившейся каменной тяжестью усталости, или она на самом деле выросла из-под земли – непроницаемо темная на фоне закатного света фигура Владычицы Галадриэль казалась порождением Мрака. Хотя виной всему, конечно, лишь перенапряжение, туман перед глазами и причудливая игра света и тени.

========== Часть 19 ==========

– Потерпи… милая, – совершенно не думая, пробормотал Элронд. В последний раз он говорил что-то подобное много веков назад собственным детям, утешая после неудачно закончившихся игр в догонялки. Морин недовольно поморщилась и еле слышно застонала, когда он торопливо опустил ее на землю.

– Элронд… ты совсем забыл, кто она на самом деле?

Галадриэль не стала… делать то, чего он испугался, увидев ее. Все-таки показалось. То темное и опасное, что напугало его много лет назад в Дул-Гулдуре, не проснулось в ней. Влажный воздух Черноречья наконец смог наполнить грудь, принеся смутный горьковатый аромат трав. А со всем остальным он готов согласиться – пусть думает, что хочет, спорить нет никаких сил и время терять нельзя.

Неприятный намек – судя по тону и взгляду Владычицы, это был именно он – не достиг цели. Ни малейшего желания возражать и доказывать обратное не возникло, Элронд даже не понял, на что должен был обидеться. От безразличия усталого разума, или все действительно так, как она сказала… неважно. Все неважно. Он сделал выбор и не откажется от него, переубедить или даже просто как-либо задеть у Галадриэль уже не получится, он и без нее все понимает.

– Она то… что есть сейчас.

Элронд вновь искоса взглянул на Морин. Наверное, в Раздоле он каждую минуту будет проверять, жива ли она. Его слишком долго терзали невозможные и никогда раньше неведомые мысли и сомнения, этот выбор что-то сломал в нем, лишив привычного спокойствия и отстраненной мудрости. Он стал подвержен незнакомым старшим детям Иллуватара страстям, только, увы, не тем, что приносят людям радость и наслаждения.

Почему именно его сладкоголосая Галадриэль предназначила на роль убийцы, и подталкивала к этому, заставляя сомневаться в себе? И почему она сама по-прежнему спокойна и внутренне холодна?

– Да что с тобой, Элронд? Ни на одной из войн ты не терзался, убивать ли врагов. И те враги были гораздо менее… достойны смерти.

Она уже говорила ему это, и не могла забыть ответ. Галадриэль ничего не забывает.

– Мне пора ехать. Извини.

Постаравшись как можно мягче произнести последние слова, Элронд отвернулся, ища взглядом коня. Сумерки на глазах сгущались, заставляя жалеть о каждой потерянной минуте.

– Ты готов погубить этот мир из-за своей слабости?

Голос Владычицы зазвучал глухо и тягуче, как голоса канувших в небытие призрачных прислужников Саурона, царапая слух, как страшной ночью в Дул-Гулдуре, глаза заполнились готовой перелиться через край густой липкой чернотой. Ледяной порыв ветра, пропитанный пробирающей до костей могильной сыростью, заставил задрожать от пронзительного холода.

– Ты даже на это готова пойти, Галадриэль?

Он не боялся ее… непонятно почему. Лишь ощутил непреодолимую слабость в ногах, и застилавший зрение красноватый туман вновь вернулся. Даже сам Некромант когда-то в страхе отступил перед странной черной силой, живущей в великой светлой волшебнице.

– Что?

Галадриэль замерла, повернувшись к нему, начавшая расплываться по ее лицу мертвенная бледность остановилась, готовая схлынуть. Не веря, что заставил ее прислушаться, Элронд глубоко вдохнул, стараясь восстановить дыхание.

– Ты побеждаешь Тьму… ее же оружием. И она побеждает тебя. Ты… пойдешь до конца?

– О!

Тьма ушла из глаз Галадриэль без следа, как повинующаяся отливу волна, ясные голубые глаза наполнились задрожавшими на ресницах слезами.

– Я не чудовище, Элронд… не надо так! Все закончилось бы еще тогда, если бы не я. Тьму можно окончательно победить только…

– Ее же оружием? – устало переспросил Элронд, опускаясь на покрытый мхом плоский камень рядом с Морин, ноги не держали его. От кого-то он это уже слышал. – Ты станешь Тьмой, Галадриэль. Вместо той, которую хочешь убить.

В повисшей тишине, нарушаемой лишь еле слышным стрекотанием насекомых, Элронд не мог разглядеть лица стоящей в двух шагах Галадриэль – пелена, словно он целый день вглядывался в освещенную ярким солнцем даль делала расплывчатыми даже очертания собственных рук.

– Ты… хорошо, пусть будет так. Возможно, ты прав. Только кто на самом деле пал во мрак, я или все-таки ты? Ты не сможешь уплыть в Валинор, Элронд… если твое сердце возлюбило тьму.

Вспышка темной силы и минутная слабость прошли без следа, Галадриэль полностью овладела собой, став иронично-спокойной, лишь легкий оттенок недоброжелательства проглядывал сквозь почти такую же искреннюю, как раньше, сердечность.

– О чем ты, Галадриэль? – Главное, она отступилась, над остальным даже думать не хочется. – Мы обсудим это в другой раз. Прости.

Как-нибудь никогда.

– О! – Подойдя на шаг, Владычица легко присела и, нежно улыбаясь, протянула руку к лицу Морин. Смех Галадриэль по-прежнему напоминал чистый звон хрустальных колокольчиков, словно черная жуть в ней была лишь диким неприличным кошмаром. – Не бойся… я не собираюсь вредить ей.

Элронд неохотно отодвинулся, не спуская глаз с приторно-сладко улыбающейся Владычицы. Просто признать свое поражение, не подлив яда в прощальное напутствие, она никак не могла.

– Какая красивая девочка… получилась. И он…а наверняка не догадывается о своем положении. – Украшенная кольцами изящная белая рука скользнула ниже, задержавшись на животе. – Придется тебе ей рассказать, Элронд. Жаль, что я не увижу… ваших лиц. Ну, и потом помочь благополучно родить.

О Эру! Почти уже поднявшийся на ноги Элронд страдальчески поморщился, еле успев опереться ладонью о камень. Об этой проблеме он еще не успел подумать, спасибо Светлой Владычице. Навсегда запомнившегося разговора о ежемесячных женских недомоганиях на его век не хватило, теперь еще и…

Эмм… ты ничем не больна, просто у тебя скоро будет ребенок… примерно через семь месяцев. Дети, они такие, ну… маленькие. Это бывает от… секса. У людей вообще не принято заниматься им до свадьбы, как-то я забыл тебе рассказать, извини. Хотя могла бы и сама догадаться.

Нет, глупость какая-то, совсем не то. Ладно, может, и получше что придет в голову, когда он уедет подальше от Галадриэль и немного отдохнет.

***

Высасывающий душу кошмар, затянувший с головой в холодную и мутную, все быстрее кружащуюся вокруг своей оси глубину, неотвратимо сменялся полным мертвящим бесчувствием. Что это значит, слабо сопротивляющееся сну сознание понимало, но все менее четко.

Дышать было тяжело и почему-то очень больно… окончательно сомкнувшиеся где-то высоко над головой темные воды означали смерть, конец всего, небытие. Сколько раз она достигала его, и возвращалась назад, к солнечному свету живого мира? Уже два.

Скользнувший по щеке и пробившийся теплым оранжевым пятном сквозь веки солнечный луч мог означать лишь одно – что она, как ни удивительно, все еще жива. И вроде даже здорова. Дышалось легко и совершенно незаметно, в груди ничего не болело… если только саму грудь как-то неприятно покалывало, легкий ветерок доносил уже знакомый аромат роз, некогда казавшийся тошнотворным и раздражающим.

Неужели это… Боясь поверить, Морин открыла глаза… Раздол! Застеленная тонким белоснежным бельем широкая кровать с увитой искусно вырезанными из светлого дерева виноградными лозами и цветами высокой резной спинкой, распахнутое полукруглое окно во всю стену, струящиеся с покрытых зеленью гор водопады. Все это… гораздо лучше, чем она когда-то поторопилась подумать.

А где… где все? Что с ними случилось? Последнее, что она твердо помнила – Майрон, приказывающий своим оркам привязать ее к дыбе, и удар чуть ниже груди, от которого сразу стало больно и тяжело дышать. Потом уже смутные обрывки, похожие на кошмар. Но судя по тому, что она жива, хорошо себя чувствует и дворец Элронда все в том же чрезмерно цветущем виде, нетрудно догадаться, чем все закончилось.

– Ой! – только сейчас заметив, что, оказывается, не одна в комнате, Морин с бесконечным удивлением уставилась на Элронда. Владыка Раздола сладко спал на краю кровати и даже не подумал проснуться, лишь недовольно заворочался, что-то бормоча. В отличие от нее – Морин, наконец, заметила, что одета в одну тонкую сорочку – Элронд был в помятом дорожном костюме и даже сапогах, словно от крайней усталости прилег на минуту и отключился.

– Выпейте это, госпожа! Потом я помогу вам одеться.

Светловолосая служанка Элронда, Лаириэль, сочувственно улыбаясь, протягивала ей кубок с непонятным темно-красным напитком. Морин разочарованно вздохнула… нет, не вино, фруктами пахнет и цветами немного, но хоть не отвратительный мирувор.

– Что это такое? – невежливо сморщив нос, Морин с подозрением принюхалась и отпила глоток. Эльфийским штучкам она по прежнему не доверяла, но пить вроде можно, хотя и слишком сладко.

– Лорд Элронд сказал давать вам. Чтобы вы и ваше дитя лучше себя чувствовали.

Того, что Элронд собственной персоной спал у нее под носом, дурочка пока не заметила. А про что она собственно… От приторного напитка сразу заметно прибавилось сил и начавшееся было легкое головокружение полностью прошло, некоторые эльфийские гадости все-таки действуют даже на нее.

– Чтобы кто лучше себя чувствовал? – переспросила Морин, пытаясь допить остатки. Любви эльфов к сладкому она не разделяла, но эффект того стоил.

– Вы и ваш… ребенок, – недоуменно пояснила разговорчивая служанка, искренне не понимая, шутит странная знакомая Владыки, или правда не замечает очевидного. – Оно очень хорошо помогает. Лорд Элронд давал его своей жене… когда она ждала близнецов и ей было тяжело, а теперь вот вам…

– Очень мило… с его стороны, – дрогнувшим голосом произнесла Морин, чувствуя невыносимую слабость в ногах.

– Что здесь… – ничего не понимающий спросонок Элронд – как он мог тут заснуть, только хуже стало, совсем голова тяжелая – с усилием потер глаза рукой, но вовремя подхватить Морин, не дав упасть на пол, все же успел. – Что ты ей сказала, Лаириэль?

Хотя он, кажется, и сам понял.

– Лорд Элронд, я…

– Ладно! – морщась из-за усилившейся от звонкого голоса чрезмерно болтливой служанки головной боли, Элронд махнул рукой. – Иди к себе.

Наверное, стоит сказать Лаириэль спасибо, одной проблемой меньше. Правда, самой незначительной. Как же он рад… что она все-таки жива, хотя он почти согласился оставить ее умереть там, в Мории.

Это «почти» будет глодать его, заставляя испытывать мучительное беспокойство, пока… Уйдет оно без следа, когда он поможет ей и отправится в Валинор, или что-то изменилось необратимо, ответа Элронд не знал. Он постоянно сидел рядом с ней, даже не сменив с дороги одежду, чтобы точно знать, что жизнь не покинула ее, словно это могло помочь забыть долгие колебания и промедление.

– Э… ты как? – Элронд неловко погладил Морин по щеке, чтобы она быстрее пришла в себя, чего он, возможно, не так уж и хотел – сил для неизбежного сложного разговора осталось огорчительно мало.

– Элронд? – Морин открыла глаза, не торопясь поднимать голову. Голос ее звучал все также слабо. – Это была шутка, скажи?

– Нет… это правда. У тебя будет ребенок, поздравляю, – неделикатно брякнул Элронд и криво улыбнулся, прикусывая губы. Смеяться, конечно, нехорошо с его стороны, и невежливо, наверное, он от долгого недосыпания и напряжения слегка утратил адекватность. – Через… полгода, наверное, или чуть больше. Я помогу тебе, не бойся.

– Элронд… мне нужно выпить, – неожиданно спокойно произнесла Морин, не обращая внимания на его изо всех сил сдерживаемый смех. Ужасно неловко вышло, и смеялся он больше над собой, чем над ней… но принять серьезный вид никак не получалось.

– Тебе нельзя. – Из-за не желающего уходить веселья разумный и полезный совет прозвучал как издевательство.

– МНЕ можно! – невозмутимо возразила Морин, подчеркнув первое слово. – Тем более, один раз. Элронд… пожалуйста, давай выпьем, или я просто умру.

Она, скорее всего, права, это именно то, что поможет… все должным образом обсудить.

– Да! – Элронд встал. – Лаириэль принесет тебе платье, и мы поговорим.

========== Часть 20 ==========

– Элронд! Как ты долго! А где… ну, ты же обещал!

От того, что противный эльф заставил себя ждать и не принес до дрожи желанного вина, глаза сами собой наполнились слезами. А от осознания, насколько это странно и глупо, постыдное желание разреветься только усиливалось.

– Тише… – Элронд поднял открытые ладони вверх в умиротворяющем жесте. Он просто опять ненадолго задремал… очень не вовремя. – Если я обещал, значит, все будет, не волнуйся. – Потирая глаза от все еще туманящего их недавнего сна, Владыка постарался выдавить мягкую улыбку. – Как ты…

И на всякий случай поспешил закрыть рот, вдруг его комплимент не дай Эру, примут за насмешку. Беременность делает человеческих женщин крайне обидчивыми и эмоциональными, эльфиек почти нет, если только чуть-чуть. А Морин к кому отнести… неизвестно, но от нее точно можно ожидать всего наихудшего.

Черное платье с глубоким вырезом было теперь каким-то… слишком облегающим. Лаириэль тщательно расчесала ставшие особенно густыми и блестящими черные волосы, видеть на них украшенную мелкими жемчужинами серебряную эльфийскую корону было странно… и почему-то приятно. Если необдуманно ляпнуть, что это положение ей идет, Морин может смертельно обидеться… на пару тысяч лет, или того хуже.

– Хорошо выглядишь, – осторожно продолжил Элронд, поймав ее вопросительный взгляд.

– Смеешься, Элронд, да? Издеваешься… – Морин еще более подозрительно взглянула на него из-под полуопущенных ресниц, обиженно надув искривлённые вниз по многовековой привычке губы, что все вместе смотрелось… он не будет говорить, как, она опять неправильно поймет.

Морин закусила губу и нервным жестом постаралась получше разгладить не желающее ровно сидеть на талии платье.

– Еще ничего не заметно, – ухмыльнулся Элронд. – Почти. Но ты все равно хорошо выглядишь…

– Элронд, ты… я убью тебя! – оставив напрасные попытки идеально расправить платье, Морин просто сложила руки ниже груди.

– У тебя не получится, пока не родишь. – Головная боль и усталость чудесным образом прошли. Когда он в последний раз так себя вел, вспомнить не удалось. Наверное, никогда. – А потом я уплыву в Валинор. Пойдем же, тебе надо поесть.

Она стала сильнее прихрамывать после этой… дыбы. Почему оно так и осталось с ней навсегда, глупое и давно бессмысленное наказание?

– Элронд… я прекрасно могу ходить сама, зачем…

Арагорн когда-то любил это делать, на руках ее носить, пока не узнал, кто она на самом деле. Но у него была причина, как оказалось. И потом он так испугался… запятнать об нее свои незыблемые идеалы света и добра. А Элронд что, заболел?

***

– Элронд… – чуть зажмурившись, Морин выпила половину кубка одним глотком, – я… я никогда даже не думала… о таком. И ничего об этом не знаю.

Губы, как она ни пыталась их прикусить, опять задрожали.

– Ну… ну ты что, – Владыка быстро пересел вплотную к ней, и обнял за плечи, гладя по волосам, – перестань, ничего страшного тут нет. Я даже…

Договаривать Элронд не стал, потому что «завидую тебе» прозвучало бы более чем странно – она точно опять решит, что он издевается. И это не то, чтобы именно так, трудно точнее сформулировать. Он слишком давно держал на руках маленьких детей и с удовольствием сделает это еще раз… прежде чем навсегда покинет этот мир.

– Что ты даже?

Рад за тебя… тьфу ты, опять не то. Совсем ничего сказать нельзя.

– Ты поешь еще, – ушел от ответа Элронд, заботливо придвигая ей тарелку. – Скажи, чего тебе хочется. Это ненадолго… потом ты придешь в себя, вернешь силы и со всем справишься. Принимать истинный облик и использовать магию ты не можешь, пока дитя не родится, но это скоро пройдет. Плакать не о чем. Ты уже решила, что сделаешь с миром… дотла его не сожжешь? Очень хочу тебя об этом попросить…

– Я не знаю, что делать с детьми… я их никогда не видела… кажется. И… – Проливать слезы ей хотелось по-прежнему, даже еще больше, раз теперь можно так удобно уткнуться лицом в плечо Элронда.

– Я тебе покажу, – Элронд протянул ей вновь до краев наполненный кубок.

– Правда? – Набежавшие слезы высохли, то ли от столь простого решения проблемы, то ли от разливающейся в груди теплоты и легкости в голове. – А мой ребенок будет человеком, или…

Зря она это сказала… или нет? Слова «мой ребенок» дошли до сознания еще не полностью и произнести их было так сложно, что предвосхитить нежелательный вопрос не получилось. Она могла создать драконов и еще много чего, и впредь сможет… дети в некотором смысле то же самое?

– А его отец – человек, да? – Элронд заглянул ей в глаза, как будто на самом деле прекрасно знал ответ. – Не могу сказать. Ни у кого из валар еще не рождались дети, и у майар тоже, кроме Мелиан. Ты будешь первой.

Элронд поспешил сделать глоток из кубка, чтобы спрятать чуть насмешливую улыбку.

– Это достижение? – пробормотала Морин, истерично хихикая. Как можно смеяться, когда все так… даже и не скажешь сразу, как именно, и на ее ресницах и атласной рубашке Элронда еще не высохли слезы?

– Да, можешь гордиться, ты их всех превзошла, – наконец позволил себе открыто улыбнуться Элронд и, быстро став серьезным, накрыл ее руку своей, пристально глядя в глаза: – Это жених моей дочери, да? Арагорн?

– Он рассказал тебе? – Что-то темное, мутное и горькое залило душу, гася подаренное вином обманчивое тепло.

Зрачки Элронда расширились, заставив потемнеть светло-серые глаза.

– Нет, я догадывался… но надеялся, что это может быть неправдой. Ты должна ему рассказать…

– Нет! – Морин попыталась вырваться и вскочить на ноги. – Я не хочу… не буду говорить.

– Тише! Это твоё право, но… разве ты не хочешь, чтобы он нес ответственность за свои поступки? Нельзя так просто жить, ничего не зная… или не желая знать.

– Элронд, – Морин удивленно взглянула на него, забыв об Арагорне, – ты предлагаешь мне это? А как же твоя дочь, неужели ты хочешь разбить… ее счастье?

– Она хочет разделить с ним жизнь… возможно, тоже не желая что-то знать. Но это правда, и ты можешь сказать ее ему, даже если Арвен будет больно. Он приедет сюда, если я его попрошу…

– Нет, Элронд… я никогда ему не скажу! И ты не скажешь, обещай мне!

Морин резко встала, отбросив удерживающие ее руки. Вызывающая желание плакать, прижимаясь к Элронду, темная горечь боролась с разгорающимся огнем еще более черной и жгучей злости, осушившей ее почти до дна. Он ей заплатит за это, да… но не так. Когда Элронд уедет, ему об этом знать не обязательно… Огромные черные птицы, огнедышащие, с длинными шипастыми хвостами и чешуйчатыми крыльями… совсем не птицы, нет. Он будет хорошо гореть… этот ваш Гондор.

– Успокойся… не нервничай так, – Элронд усадил ее обратно, притянув за талию. И, не убирая ладонь с ее живота – непривычное прикосновение странным образом успокаивало – вылил вполовину наполненный кубок содержимое маленького флакона: – Выпей, это не гадкий мирувор, не бойся.

Морин, шмыгнув носом, послушно выпила неизвестное лекарство, совсем не изменившее вкус вина. Непонятно откуда взявшееся, наверное, померещившееся – у него не было никаких причин волноваться за нее – беспокойство в светло-серых глазах отбило желание мысленно рисовать кровавые картины… точнее, огненные. Она потом этим займется, может быть.

– Я никому ничего не скажу, конечно. Об этом и просить не надо, не то, что так кричать. Но ты разве не хочешь… чтобы он был с тобой?

– Арагорн отказался от меня. Сказал, что желает мне счастья… где-нибудь подальше. – Ей почему-то не было больно, только чуть-чуть неприятно. – Я не забываю такое.

– Так и сказал? – Элронд чуть крепче сжал ее руку, на миг уткнувшись носом в затылок. Наверное, ему не хватило рожденных уже больше двух тысяч лет назад троих детей, и нерастраченные чувства заставляли машинально поглаживать ее живот… Неважно, главное, это очень успокаивает. – Надо думать, прежде чем что-то сказать, особенно необратимое. Может, он все-таки просто не подумал, и ты…

То, что ей захочется все кому-то рассказать, тем более, Элронду, до сих пор казалось абсолютно невозможным, но сейчас, в легком полусне от очередного гадкого эльфийского снадобья и дурманящих прикосновений, это стало так просто и необходимо. Слова почти не достигали сознания, не вызывая никаких способных разрушить очарование эмоций, словно она говорила не о себе.

– Да, он сделал выбор, отказавшись от тебя. Не смог увидеть тебя иначе… не зачеркнув все, чем жил. Я не могу… – после долгого молчания произнес Элронд, по прежнему куда-то ей в затылок. «Осудить его» он решил не говорить, но пропущенные слова напрашивались сами собой. – Ты уверена, что не хочешь сказать ему… о ребенке? Я последний раз спрашиваю, не буду больше тебя мучить. Но передумать ты можешь всегда. Это могло бы изменить… ваши отношения.

– Мне не везет с отношениями, Элронд, – криво усмехнулась Морин. Ей просто хотелось спать, может быть, даже прямо здесь. – Наверное, это не мое.

***

– Осторожно, любимая!

Арагорн поддержал под уздцы вставшую на дыбы лошадь жены, без всякой радости вглядываясь в виднеющиеся вдали резные белые крыши беседок, утопающие в чуть тронутой осенней желтизной зелени. На горных тропах надо быть осторожнее, Арвен отвлеклась, предвкушая встречу с отцом.

Поехать в Раздол было не лучшей идеей, король и королева не должны надолго покидать Минас-Тирит, но времена, хвала Эру, настали спокойные, несмотря на появившиеся смутные слухи о Мордоре. Кто может стать его новым повелителем, Арагорн думать не хотел… это всего лишь досужие выдумки, люди не могут не щекотать себе нервы страшными сказками.

И Арвен давно просила съездить проведать ее отца – Элронд так и не приехал на их свадьбу, и поздравил крайне сухо. Арагорн отлично понимал, почему… но объяснить это Арвен не представлялось возможным. Он всеми силами отговаривал ее от слишком дальней и утомительной поездки, но в конце концов пришлось уступить.

Элронд сам уже запутался… в своих суждениях и так и не сумел сделать выбор, отбросив мучительные сомнения. Лишь свободный от зла и тьмы Благословенный Запад, Валинор, сможет наконец успокоить его душу. Но Арвен не согласилась просто мысленно проститься с отцом, пожелав ему легкого пути, ее тревожили дошедшие бредовые слухи… о происходящих в Раздоле странных и нехороших вещах. Всего лишь глупости, но… вот они уже и добрались.

Ворота родного дома гостеприимно распахнулись перед Арвен и до недавних пор бывшим здесь приемным сыном Арагорном. Может, и правда стоило… в последний раз повидать волшебный край садов и водопадов. Со скорым отъездом Элронда знакомое с детства очарование навсегда покинет его, и все станет совсем по другому.

– Лорд Элронд в саду с… госпожой и… – с трудом подобрала последнее слово Лаириэль, указывая рукой на увитую плющом беседку рядом с полукруглым мостом через ручей. Там он когда-то расстался с Арвен, отпустив ее в Благословенные Земли, но она все равно выбрала его и смертную жизнь. Был ли у него другой выбор… после такой величайшей жертвы?

– С… с кем? – недоуменно переспросила Арвен, нахмурившись. Радость без следа сошла с ее лица. Услышанное однажды, что Элронд предал память мамы и живет с женщиной, не эльфийкой и не человеком, показалось ей оскорбительной и нелепой выдумкой. Но нарастающее беспокойство, заставившее ее приехать сюда, стало гораздо сильнее.

– Мы сейчас увидим… – Арагорн окончательно осознал, что не рад вернуться в уже не родной дом и встречи с Элрондом не хочет.

– Папа… – потрясенно прошептала Арвен, судорожно хватаясь за его руку. – Не может быть… как он мог!

Арагорн и сам чуть не налетел на розовый куст, потому что совершенно не смотрел, куда идет, приоткрыв рот от изумления.

Элронд действительно был в увитой цветущим плющом и диким виноградом беседке, и увлеченно играл с завернутым в белое кружевное покрывало младенцем, поднимая его к потолку на вытянутых руках. Вплотную к нему, непринужденно касаясь плеча, стояла девушка… молодая женщина, в черном шелковом платье. На этот раз вполне целомудренного покроя, но скрытая под шнуровкой корсажа грудь стала еще более восхитительной. В уложенных в аккуратную прическу черных волосах переливалась мелкими прозрачными камешками эльфийская корона, частично закрывая лоб вязью переплетенных серебряных лепестков. Из-за этого он не сразу узнал ее… Морин, насколько он ее знает, ни за что не надела бы такое. Но это… это была она. Невозможно…

Морин вдруг обернулась и в упор взглянула на них, ее глаза вспыхнули пронзительно-ярким синим огнем, перестав быть человеческими.

========== Часть 21 ==========

– Нет, Морин… – Элронд, как всегда мягко и чуть иронично улыбаясь, остановил ее поднятую руку. – Не злоупотребляй этим, я тебе уже говорил. Его нужно просто покормить, а потом пойдем погуляем.

– Тогда помоги мне… он опять будет плакать! – Морин досадливо поморщилась, развязывая шнуровку на груди. Не то, чтобы ей совсем не нравилось кормить сына… что-то такое, согревающее сердце, что она не могла высказать, в этом действительно было. Но без Элронда она будет чаще пользоваться не одобряемыми им методами.

Этот момент неизбежно настанет, уже скоро… Но не сегодня, и не завтра. Завтра они… она уже не помнит, Элронд говорил. Не важно, ей все равно, главное, завтра что-то еще будет. Морин уже давно могла и была готова оставить Раздол, не вынуждая Элронда более откладывать отъезд в Валинор, но медлила, желая продлить навсегда уходящие мгновения.

И Элронд словно совсем не торопился в Благословенные Земли, постоянно заговаривая о будущем. Что они будут делать завтра, какая завтра будет погода, и ее сын вот-вот научится переворачиваться и есть не только грудное молоко, он покажет ей как… Она не запомнила, что именно, только то, что это будет потом, еще нескоро.