Текст книги "Смерть после жизни (СИ)"

Автор книги: calling my name

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

– Я помогу тебе, если что… не огорчайся, – с легким смешком прошептал ей прямо в ухо незаметно подошедший сзади Арагорн. – Заодно и щит будет, не хуже, чем у Боромира.

Раздражение от глупой издевки Гэндальфа растаяло без следа, и даже то, что она почувствовала в сердце горы, перестало казаться самым важным.

– Ну идем же, – Арагорн мягко подтолкнул ее вперед. – Ты как будто совсем не боишься таящегося здесь. Главное, не растеряй это… до конца.

– Подожди! – Морин схватила его за руку, на секунду зажмурившись от пронзившего ее насквозь обжигающего ощущения.

Нет… пожалуй, она не будет за него держаться, лучше пойдет сама. Это не придает сил, а катастрофически отнимает, не может же Арагорн все время носить ее на руках.

– Скоро вы познаете легендарное гостеприимство гномов! – радостно вещал недалекий Гимли, все еще не понявший очевидного, прямо-таки бросающегося в глаза. Что давно нет тут никаких гномов, живых, по крайней мере.

Морин брезгливо обошла полуистлевшие останки кого-то, подозрительно похожего на одного из сородичей гнома. От затхлого воздуха, хотя они даже ещё не отошли от открытых врат, неприятно закружилась голова. И она исключительно рада, откровенно говоря, потому что давно лелеемые Гимли планы о грандиозном пире с Балином вызывали у нее лишь тошноту.

– …хмельное пиво.

Уже за одно это их стоило перебить, да.

– По-моему, тут слишком много мертвых гномов. И может стать еще на одного больше.

– Орки! Надо вернуться, мы здесь…

Сказать «не пройдем» Боромир не успел, щупальца разбуженного благодаря его глупости древнего существа с отвратительным чавкающим звуком выстрелили из толщи воды, пытаясь заползти в пещеру. Боромир и Арагорн быстро отрубили несколько из них, пытавшихся схватить Фродо, но путь к отступлению оказался отрезан обрушившимися вратами.

Морин даже не успела испугаться, что они утащат нуменорца в озеро, как все оказалось кончено. Только и без того спёртый воздух заполнился клубами каменной пыли, забившейся в нос и волосы.

Ну, хоть оскверняющего ее творение герба Феанора больше нет, во всем можно найти что-то хорошее.

– Держись ближе к Гэндальфу, Фродо! – шёпотом напутствовала Морин перепуганного хоббита. А от него… – неприязненно кивнув на Боромира, ещё тише добавила она, – подальше.

– Надо постараться идти тише… и быстрее. Возможно, нам повезёт не привлечь ничьего внимания. – Гэндальф на глазах постарел и сильнее ссутулился, словно прожитые бессчетные годы враз навалились на него. – Ни орков, ни темного огня глубин.

Валараукар… он узнает меня в этом теле? Элронд сказал, моя суть никуда не делась, она не могла измениться. Просто не может себя проявить.

После слов мага все разом смолкли и помрачнели. Подъем в сгущающуюся темноту по усеянной скелетами в проржавевших доспехах лестнице внушить оптимизма никак не мог.

– Проклятье! – все-таки споткнувшись о сломанный топор, Морин чуть было не полетела вниз. Внимательнее надо быть, под ноги смотреть и не давать поводов для не смешных шуток. Хотя… так они, может быть, лишний раз подумают, что она все же обычная девушка, а не колдунья или кто похуже.

***

Слишком много возомнивший о себе маг, кажется, все же нашел куда-то дорогу… чисто случайно. После нескончаемых блужданий по узким переходам над едва различимыми в полутьме провалами и короткого кошмарного сна на жестких камнях у края обрыва, Морин уже была готова попробовать решить проблему по-своему.

Валараукар… или Балрог, как они его называют. Она ясно чувствовала присутствие, правда, пока не могла понять, кого из них. Кто-то из… ее прежних слуг (похоже на бред, да) остался в живых, затаившись у корней гор, и теперь, возможно, мог вспомнить ее… хотя вероятность неудачи, увы, нельзя было исключить. Поэтому так рисковать стоило только в крайнем случае. Если они безнадежно заблудятся, или орки соберутся перебить немногочисленных Хранителей.

Подъем по очередной лестнице, в конце которого впервые за все время мучительных плутаний по морийским пещерам смутно забрезжил свет из прорубленных в скале окон, привел их в огромный, некогда поражавший взгляд масштабами и роскошью зал.

После мрака и тесноты пещер, где нередко приходилось пробираться пригнувшись, бесконечные ряды уходящих в захватывающую дух высоту полукруглых стрельчатых арок, опирающихся на толстые резные колонны просто ошеломляли. Двороудэльф… гномье царство. Только теперь уже монументальный гномий склеп.

– Только гномы могли построить такое! Вы только посмотрите… – с все еще распирающей его, несмотря ни на что, гордостью, заявил Гимли.

Коротышка слегка приуныл от увиденных следов жестокой битвы, постоянно попадающихся под ногами скелетов в гномьих доспехах и полного отсутствия каких-либо признаков живых сородичей, но все еще не утратил невыносимого гномьего самомнения.

Могли построить… только опоганить они могли своими шахтами, что до них построили. И не для них, кстати.

Вот так вот и приходится ей почти все время молчать – все, что хочется сказать, произносить вслух совершенно невозможно.

– Это Летописный чертог!

Гимли, не обращая внимания на предостережения Гэндальфа, бегом преодолел расстояние до распахнутых настежь дверей из темного резного дуба. Кости павших воинов устилали дорогу туда особенно густо.

В заваленном обломками разбитых вдребезги каменных колонн, гномьими топорами вперемешку с кривыми саблями орков и рассыпающимися в прах от случайных прикосновений скелетами комнате, яркий луч света из квадратного окна под самым потолком падал прямо на могильную плиту из белого мрамора на высоком сером каменном постаменте.

Балин, сын Фундина, Властелин Мории… был.

Покрытый паутиной скелет с толстой пыльной книгой в давно истлевших до костей руках полусидел, прислонившись к надгробью. Гэндальф, осторожно забрав фолиант из мертвых рук, углубился в чтение, все больше хмурясь и сосредоточенно шевеля губами. Морин и так знала, что он там может прочесть, но Гимли, Боромир и даже Арагорн также хмурясь, молча слушали мага.

Тьма движется во мраке… все ближе.

Он вас не тронет… наверное. С орками и троллями гораздо хуже, орки принадлежат Майрону, а тролли слишком глупы.

Морин подошла поближе к следопыту, успокоить его этими словами она, к сожалению, не могла. Хотя он и не выглядел обеспокоенным, держал факел ровно, пламя не дрожало и не отклонялось в сторону, лишь правая рука не отпускала рукоятку меча.

Только хоббитам, как всегда, не сиделось спокойно – непутевый Пин отправился на поиски приключений к большому каменному колодцу в дальнем углу зала. Морин и сама его приметила, совсем для других целей, но сказать коротышке ничего не трогать не успела.

Казалось, совершенно не замечавший ее Арагорн – он весь подобрался, не отрывая глаз от дверей и напряженно прислушиваясь, подошел вплотную, на мгновение слегка приобнял сзади и прошептал в затылок, согрев теплым дыханием:

– Держись ближе ко мне, если надо будет убегать. Хотя смотри… там не самое безопасное место.

«Лучше береги себя, нуменорец», – хотела было ответить Морин, но предпочла все же промолчать. Мимолетного объятия оказалось достаточно, чтобы напрочь забыть о хоббитах.

Неуклюжий Тук, пятясь задом и со смесью страха и жадного любопытства глядя по сторонам, приблизился к краю колодца и неловко задел неизвестно как примостившийся там скелет погибшего гномьего воина. Голова в затянутом паутиной шлеме мгновенно отломилась и полетела вниз, потянув за собой все остальное и ведро с массивной стальной цепью.

После, казалось, бесконечно долгой тишины, когда все уже чуть было не вздохнули с облегчением, упавшее ведро с раскатистым грохотом достигло дна. Гэндальф в сердцах пожелал виновато опустившему глаза Пину прыгнуть туда в следующий раз самому.

Лучше тебя скинуть, Олорин, Пина жалко, хотя он и правда редкостный болван.

Ситуация, к сожалению, полностью повторилась – только все выдохнули, успокоенные установившейся тишиной и набрали воздуха, чтобы что-то сказать, из глубины колодца послышался глухой рокот с все усиливающимся четким ритмом.

– Орки! – вскрикнул Фродо, вытаскивая засветившийся синим меч.

– Тук, ты… ты тупой, Оло… Гэндальф прав! – совершенно бессмысленно обругала Морин провинившегося коротышку, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Выхода не было… в отличие от отчаянно храбрых болванов для нее это совершенно очевидно.

– Пустите их сюда! – радостно закричал Гимли, размахивая секирой. – Остался еще в Мории гном, способный держать топор.

«Может, в гномах все же есть и что-то хорошее?» – невольно восхитилась Морин. Жаль только, что орков слишком много.

Наспех запертые двери трещали под ударами орочьих мечей… и огромной каменной палицы. Тролль! Это точно конец… он всех убьет.

– Надо бежать отсюда, – в отчаянии предложила она, умоляюще глядя на стоящего с мечом наизготовку Арагорна. – Взять только…

– Нет, Морин, – отмахнулся от нее нуменорец. – Прячься за колодец, быстро!

Колодец, да! Только не собирается она за ним прятаться.

Выбитая из петель и изрубленная дверь с глухим стуком рухнула на пол. Заскочившие первыми орки тут же попадали на пол, получив стрелы в лоб… но на их место моментально появились другие. Чудовищно огромный бледно-зеленый тролль с лысой головой и зловонной зубастой пастью… как она могла когда-то создать такую мерзость… невозможно, раскрошил колонну одним ударом палицы.

– Арагорн, не надо!

Сейчас он ударит и его… Морин уже почти ничего не видела в клубах поднятой пыли и разлетающихся каменных брызг. Крики, удары, способная, казалось, сокрушить гору, палица чудовища. Орки все прибывали, напирая сзади… и, кажется, еще один тролль.

Закрыв глаза и изо всех сил стараясь отрешиться от всего, Морин положила ладони на стенку колодца, чувствуя жадное желание ощутить живую пульсацию камня… пока только желание. Ну почему он не хочет… только один раз. О, Эру, пожалуйста! Она ЭТО сказала… не может быть. Сердце бешено стучало, казалось, сразу везде… и в собственных ушах, заглушая звуки ударов, крики и звон мечей. Глубоко вдохнуть не получалось, она сейчас просто задохнется… Может, уже поздно?

– Фродо!

Что там еще случилось? Глаза пару мгновений ничего не видели, ослепленные неярким дневным светом. Фродо не умрет… мифрил защитит его.

– Нет!

Утыканный стрелами, но все еще живой тролль мощным взмахом палицы отшвырнул Арагорна в сторону, затылком на большой обломок разбитой вдребезги колонны. От следующего уже случайного удара агонизирующего чудовища по соседнему столбу осколки камня полетели в потерявшего сознание следопыта, раня и погребая под собой.

Бьющий в оконце над могилой Балина луч света погас, словно ночь в одночасье отвоевала свои права, багровое пламя вырвалось из глубины колодца, нестерпимо больно обжигая ладони. Камень наконец ожил, пронзив пальцы множеством мелких игл. Орки замерли, по-волчьи жалобно заскулив, даже шатающийся на готовых навек подогнуться ногах тролль выронил палицу.

Стенки колодца разлетелись вдребезги, чудом не задев ее. Пара камней все же попала… куда-то. Она даже толком не поняла, рукам было гораздо больнее. Пол задрожал под ногами, пошел сетью стремительно углубляющихся трещин. Поняв, что вряд ли успеет, Морин попыталась отползти назад от подступающего провала. Спина уперлась в стену, камни летели во вспыхивающую огненными всполохами темноту со всех сторон, узкий карниз под ногами все сильнее шатался, начиная крошиться и ускользать из-под ног.

Стена неумолимо скользнула вверх, оцарапав пытавшуюся зацепиться за шероховатую поверхность руку. Тьма уже летела навстречу, обнимая перед неизбежной встречей с каменным дном Морийской бездны, но прикосновение почему-то осязаемо плотного и почти не жгучего огня подхватило ее, прошив все тело странным ощущением разливающегося холода, скорее, живительного, чем замораживающе-смертельного. В окутавшем ее темном, подсвеченном пульсирующими багровыми вспышками живом облаке не было видно ничего, пока ноги вновь не ощутили твердый каменный пол гномьего чертога.

Ритмичные, как удары сердца, мерцающие вспышки огня обжигали веки, не давая открыть глаза. Осторожно, боясь навек ослепнуть, она все же заставила себя сделать это. Каким она видела его прежде… вспомнить бы. Сейчас глаза смертной видели только окутанную густыми тенями вибрирующую огненную сердцевину.

– Готмог!

Раньше она общалась с ними без слов, но валараукар, кажется, все же понял ее. Орки уже успели разбежаться, их быстро удаляющийся вой и топот слышался из глубины уходящих в даль рукотворных коридоров.

Гэндальф, подняв загоревшийся алым огнем на конце посох, нес несусветную чушь.

– Пламя Удуна не поможет тебе!

Да что ты знаешь об Утумно, старый дурак! Нет бы спасибо сказать.

Огненный бич угрожающе щелкнул в воздухе, сломав, кажется, уже последнюю колонну.

– Нет, Готмог, не трогай его, – с сожалением попросила Морин, сама не понимая, мысленно или вслух.

Балрог в последний момент придержал удар хлыста, готовый догнать отступивших на одну из поднимающихся вверх лестниц Хранителей. Но часть стены, не выдержав, все же обрушилась, завалив проход. Придется придумать, как их догонять… хотя это не самая большая проблема.

– Загони их подальше во мрак… или убей.

Указав рукой в сторону убегающих орков, Морин обессиленно опустилась на пол рядом со следопытом. Арагорн был жив… она чувствовала это, и даже не серьезно ранен. Удар о камни лишь оглушил его, и осколки колонны почти не задели.

Она осторожно провела рукой по его волосам, чуть задержав ладонь на лбу, потом, не в силах прекратить, скользнула по щеке. Пальцы предательски дрожали, причем не только от усталости и напряжения. Боль от ожогов почти полностью прошла после соприкосновения с балрогом.

Мило с его стороны – не смотря ни на что прийти на помощь… до слез просто. Как-то она раньше этого не ценила должным образом, а стоило бы. Без валараукар ее еще три эпохи назад благополучно сожрала бы ненасытная Унголианта.

Дневной свет в слуховом окне мерк на глазах, и чертог погружался в почти непроглядную темноту. Ощутимо потянуло холодом сырой осенней ночи. Ее прикосновения пока не привели Арагорна в сознание, хотя он казался просто крепко и даже вполне мирно спящим, ни малейших следов боли или страдания на лице видно не было. Что же с ним тогда?

Целительством Морин еще ни разу в жизни не пробовала заниматься, даже в голову никогда не приходило подобное. Может, мерзостный напиток эльфов поможет? Элронд зачем-то всучил ей небольшой пузырек, как она не отказывалась и не говорила, что скорее умрет, чем выпьет эту отраву. Она так и так умрет, только во втором случае в больших мучениях. Но Владыка проявил настойчивость и теперь склянка с мирувором лежала во внутреннем кармане плаща.

Щурясь уже в почти непроглядной тьме – попавшая в плен дождевых туч луна не торопилась освещать чертог – Морин аккуратно отвинтила пробку и, стараясь не вдыхать, поднесла горлышко флакона к сомкнутым губам Арагорна. Сколько его нужно пить? Гэндальф давал всем по глоточку, но подумав, что нуменорцу вреда от избытка эльфийского питья точно не будет, Морин позволила ему выпить все.

Просыпаться ему, наверное, и не стоит – куда они пойдут в кромешной темноте? Хотя слабый лунный свет все же осветил могильную плиту, рядом с которой и лежал Арагорн. Чуть подумав, Морин сняла плащ и, свернув, осторожно подложила ему под голову. И тут же поежилась от подступившего промозглого холода, одно платье совсем от него не спасало. Нервно прикусив губы, она осторожно развязала плащ следопыта, задержав дыхание и ничего не слыша из-за почти также, как во время недавнего боя, стучащего прямо в ушах пульса.

Лучший способ согреться им обоим… вот и все. Хотя ей это уже не требовалось, волна жара прошла по позвоночнику, сделав минуту назад замерзшие руки обжигающе горячими и прилила к щекам. Она просто умрет, если не… Морин сама не понимала, чего. Наконец, сумев вдохнуть, перед глазами уже начали хаотично плясать мелкие красные точки, Морин скользнула руками по груди Арагорна, ощутив стальную крепость напряженных мышц под кольчугой, и осторожно легла рядом с ним.

Все же набравшая силу луна осветила его лицо… следопыт беспокойно заворочался, не просыпаясь, и полуобнял ее за плечи, притянув ближе, вплотную к себе. Сурово сомкнутые губы нестерпимо манили, притягивая взгляд, ей так и не удалось узнать, что это такое, тогда, на Амон-Сул. А сейчас… Морин ближе наклонилась к его лицу, словно пытаясь набраться смелости, обвела пальцем контур губ, вдохнув побольше воздуха, осторожно коснулась их своими и испуганно остановилась, не дыша и не моргая.

Арагорн тут же вздрогнул и открыл глаза, ее расфокусированный взгляд беспомощно утонул в его чуть расширившихся зрачках. Морин задохнулась от неожиданности и вновь замерла, ожидая, что он, как всегда, отстранится от нее. Смертельно горькое разочарование начало было зарождаться в душе, но следопыт до боли плотно сомкнул руки у нее за спиной, прижав к себе всем телом и почти не давая дышать. Не разжимая не позволяющих глубоко вдохнуть объятий, Арагорн легко перевернул девушку на спину и наконец накрыл ее приоткрывшиеся губы своими, даря чрезмерные, невозможные ощущения, давно и мучительно желанные.

Комментарий к Часть 8

Насчет имени балрога. Что балрог по имени Готмог в каноне погиб, я в курсе, но поскольку имена остальных, увы, остались неизвестными, я решила лучше использовать это, чем что-то выдумывать.

https://music.yandex.ru/album/3787683/track/31255466?play=1&from=serp_autoplay )))

========== Часть 9 ==========

Кошмарное, затягивающее все глубже в вязкую, тошнотворно кружащуюся тьму небытие сменилось давно желанным сном, в сокровенных глубинах которого напрочь забылось, кто он и время ли сейчас спать.

Что-то смутно пробивалось в помраченное сознание лаской скользящих по щеке пальцев, обжигающе сладкая жидкость потекла в горло, исцеляя тупую пульсирующую боль в затылке.

Столб лунного света, пронизывающий темноту каменной гробницы, отразился бликом от мраморного надгробья… чем еще могла быть эта комната? Воспоминания недавнего побоища на миг заполнили голову, странно легкую, как после целой бутылки отличного вина, и тут же ушли за край сознания, как лишние и неважные.

Пьянящая легкость вытеснила суетные тревоги, их время ушло за грань нереальной ночи, в которой он проснулся вместо того, чтобы умереть, утонув в водовороте наползающей тупой боли.

Гладкие и прохладные, все еще смутно пахнущие розами из садов Элронда волосы упали ему на лицо, нежные губы вплотную приблизились к его, обдав еле ощутимым теплом дыхания. Никогда раньше сны не были столь реальными, прежде ускользающие из рук и тающие на глазах видения на этот раз согревали живым, осязаемым теплом. Их можно было прижать к себе… и не отпускать.

Сожалея, что морок волшебной сказки все же вот-вот развеется, Арагорн открыл глаза. Его губ действительно почти касались, не решаясь перейти последний рубеж, приоткрытые в ожидании поцелуя губы, подрагивающие от страха и нетерпения, в изгибе которых теперь точно не осталось ни следа надменности.

В затуманенных темно-серых глазах, почти полностью заполненных расширившимися зрачками, промелькнули испуг, радость и отчаянное желание задержать ускользающий сон, так похожее на его собственное. Руки сами собой обняли и, возможно, слишком крепко прижали к себе наконец не пустоту, а гибкое юное тело, живое и настоящее.

Спустя несколько полностью выпавших из реальности мгновений он с пугающе острым удовольствием целовал ее, прижав спиной к усыпанному каменными осколками полу и жадно скользя руками по восхитительно упругой, обжигающей жаром даже сквозь платье груди. Растрепавшиеся густыми волнами волосы из ставших наконец реальностью снов черным ковром расстелились по полу чертога, странно блеснувшие глаза скрылись за ресницами и чуть закатились, горячие ладони скользнули вдоль его плеч и твердо легли на затылок, еще сильнее, до боли, прижимая его губы к ее.

Спустя, казалось, часы, Арагорн все же оторвался от измученных долгим поцелуем губ, и замер в нерешительности, вглядываясь в полускрытое в едва освещенном лунным светом мраке лицо. Почти неконтролируемое желание большего, готовое окончательно захлестнуть разум, все сильнее стучало в висках, но отрезвляющая мысль, что делать такое с юной девой он не вправе… и не должен, еще могла возобладать.

«Ты правда… хочешь отдать себя мне?» – попытался спросить он, но не смог, губы не слушались и мысли не складывались в слова. Он как будто снова стал жаждущим неизведанных удовольствий и обладания ласковой красавицей юным воином Тенгела.

Едва он отстранился, Морин открыла все также затуманенные глаза, яркий голубой блеск в которых явно был игрой стремительно покидающего его разума, и с неожиданной силой притянула назад, заставив уткнуться лицом в еще скрытую под плотной тканью грудь. Веселая ристанийка хотела его ласк столь же откровенно, но с гораздо меньшим исступлением, и прикосновения к ней так не дурманили сознание.

Тесемки корсажа с трудом уступили неумелым, дрожащим от нетерпения пальцам, пришлось собрать всю оставшуюся волю и до крови прикусить губы, чтобы не разорвать их, от почти нестерпимого желания темнело в глазах и мучительно ныло в паху.

«Надо не торопиться и не делать деве больно» – вспомнить то, чему учила… он забыл имя, удалось чудом, а последовать совету – почти невозможно. Судорожно вдохнув и стараясь задержать дыхание, Арагорн провел губами вниз вдоль беззащитно открытой шеи и наконец освобожденной от неказистого платья идеально округлой груди.

Девушка резко выгнулась в его руках, бормоча что-то бессмысленное, звуки не складывались в слова ни одного из известных языков. Ее полускрытые сомкнутыми ресницами глаза приобрели неживой мутно-голубой блеск и еще сильнее закатились, словно заглядывая внутрь себя.

Все сильнее чувствуя солоноватый вкус крови во рту, Арагорн огладил руками ее бедра, мягко разводя их в стороны. Застилающий зрение красный туман сменился темнотой ночного неба со стремительно летящими навстречу и в сумасшедшем темпе взрывающимися в голове звездами. Не следовать безумному ритму раскачивающихся перед глазами стен он просто уже не мог. Каждое движение, приносящее облегчение и желанное слияние, неконтролируемо хотелось продлить и усилить.

Морин приглушенно вскрикнула, заставив испытать смутный укол совести. Пелена перед глазами частично рассеялась. Изо всех сил стараясь не причинять больше боли, Арагорн задержал дыхание, целуя ее как можно мягче и нежнее, вытирая плохо слушающимися пальцами пару скатившихся по щекам слезинок.

Двигайся медленно, осторожно и не изливай в неё семя, если не хочешь зачать дитя.

Разряд молнии пронизал все тело, вновь заливая голову горячим слепящим мраком. Не в силах ничего с этим поделать, он с громким стоном излился в нее, хрипло шепча сам не понимая чего.

– Тебе… тебе это нравится, Арагорн?

– А… – он не мог понять, на сколько отключился, прильнув к ее плечу, всего на миг или уже почти утро. Лунный свет заметно выцвел и поблек, но и тьма неуловимо рассеялась, став темно-серой, как грозовая туча.

– Это… человеческая любовь? – настойчиво повторила она странный вопрос, убирая с его лба слипшиеся от пота волосы и медленно обводя пальцем контуры носа и губ.

– Не только это… Да, конечно, нравится. А тебе? – все-таки спросил он, в глубине души прекрасно понимая, что не сумел ее порадовать. Наука из юности не пошла впрок.

– Это больно, – с легкими нотками недоумения и обиды в голосе ответила она.

– Прости… – чувствуя вновь зарождающееся внутри желание, да что с ним сегодня, никогда такого не было, Арагорн притянул ее на себя. – Может, если попробовать еще раз, тебе больше понравится?

Почему ему все время мерещатся какие-то странные блики в ее глазах? Свет, наверное, падает или выпил он что-то непонятное, если это был не бред, конечно.

***

Невероятную роскошь выспаться, ни о чем не беспокоясь, он не позволял себе так давно, что уже забыл, каково это. Даже в Ривенделле такого не случалось, подспудная готовность никуда не девалась, заставляя всегда быть начеку.

Свет солнечного дня бил в окно, освещая в беспорядке разбросанные каменные обломки и в изрядном количестве прибавившиеся к истлевшим останкам участников давней битвы свежие орочьи трупы.

Открыв глаза, Арагорн увидел в первую очередь не их, а сидевшую рядом с ним у надгробья Балина Морин. Девушка прислонилась к могильному камню, чуть запрокинув голову и прикрыла глаза бросающими тень на бледные щеки ресницами. В отличие от него, Арагорн по прежнему ощущал непонятно от чего бурлящий в крови избыток сил, Морин явно не выглядела отдохнувшей.

Ее волосы опять беспорядочно растрепались и спутанными волнами спадали до пола, под глазами залегли темные круги. Арагорн на секунду готов был поверить, что минувшая дикая ночь – причудливый бред после удара по голове, нашептанный во сне призраками проклятого гномьего чертога. Хотел бы он, чтобы все именно так и оказалось?

Слишком сложный вопрос, думать над которым не было ни смысла, ни желания. И он мгновенно отпал сам собой, как только Морин на него взглянула. А по откровенно криво завязанному темно-зеленому корсажу и припухшим губам можно было и сразу догадаться, что ему не показалось и травма головы не при чем.

Сейчас не время заглядывать в будущее, все может в любой момент разрешиться само… если не суметь уберечься от шальной орочьей стрелы или темного Ужаса Глубин.

– Ты чем-то напоила меня вчера?

Арагорн с не посещавшей его с юных лет легкостью вскочил на ноги и помог подняться Морин. Ей это далось с некоторым трудом, но посветлевшие глаза счастливо сияли, а от его прикосновения, как и прежде, мгновенно расширились зрачки.

– Мирувором, – Морин все также непередаваемо скривила губы. – Ты никак не приходил в сознание. А он тебе помог… слишком хорошо.

Последние слова она произнесла невнятно, поскольку Арагорн прижал ее к последнему приюту гномьего короля и закрыл рот поцелуем, сам не поняв, как такое могло произойти. Это уже точно лишнее, давно пора было идти искать выход из Мории и остальной отряд.

Наверное, никто из людей еще не пробовал… выпить слишком много мирувора, раз о таком эффекте его не предупреждали. Глотка всегда хватало с избытком. Почти невозможное для него состояние хотелось испить до дна, благо оно было уже близко.

– Ты все еще не насытился… нуменорец? – зажмурившись, пробормотала Морин. Румянец на ее ранее излишне бледных щеках расцвел лихорадочным огнем.

– Почти… еще немного… – прошептал ей на ухо Арагорн, легко приподнимая за бедра и усаживая на надгробие.

Покорно закрывшиеся было глаза девушки широко распахнулись от удивления, а губы растянулись в радостно-издевательской улыбке.

– Ты хочешь сделать это здесь? – Морин весело захихикала, коснувшись пальцем памятной надписи. «Балин сын Фундина повелитель Мории».

Да, неловко вышло, но это единственное подходящее место.

– Гномы ценят все радости жизни. Балин не обидится на нас.

– Он будет гордиться… оказанной честью… вместе с тупыми… сородичами. Ай! – Морин вновь зажмурилась и негромко вскрикнула, правда уже не от боли.

– Тихо, а то орки прибегут. Или кто похуже…

Стены знакомым образом поплыли перед глазами… Арагорн с трудом прогнал подступающий морок, готовый всецело затопить сознание. Видеть, что чувствует она, оказалось гораздо приятнее, чем наслаждаться собственными ощущениями, и так непривычно.

– Бал… Готмог? Он не… – до предела заполненные чернотой зрачков глаза чуть закатились, скрываясь за тенью ресниц.

– Кто? – Бессмысленные слова, сорвавшиеся с ее губ, удивили. Впрочем, это не важно… главное, она явно не понимает, что говорит. То, как искажается, на глазах теряя вечную презрительность, ее лицо, опьяняло и завораживало.

«Человеческая любовь»… как же странно она выразилась. Арагорн не мог вспомнить, из-за чего ему вдруг однажды показалось, что дотянуться до нее ничуть не проще, чем до эльфийских звезд. Странная мысль, одновременно и притягательная, и неприятная, быстро покинула его, показавшись бредовым сном наяву, случайно залетевшим в усталый разум.

Но тем, чему целую человеческую жизнь назад его научила прелестная служанка Тенгела, ее можно поразить… пока она не придет в себя, не скривит губы в неподражаемой усмешке и не одарит всех бесконечно презрительным взглядом.

Преодолевая упорное сопротивление собственного тела, Арагорн приостановился, стискивая зубы, непонятно зачем желая поймать ее взгляд. Она опять, как прошлой ночью, сбивчиво, то громко, то почти шепотом, бормотала что-то совершенно бессмысленное.

– Морин…

Вряд ли она услышала… кровь громко стучала в висках, готовая броситься в голову. Девушка резко дернулась, чуть не упав с края надгробья, ее спрятавшиеся за плотно сомкнутыми ресницами глаза широко открылись, блеснув холодной ослепляющей синевой. Не до конца поняв, реальность это или нет, он выгнулся всем телом, сильнее прижимаясь к ней, волна затмевающего разум удовольствия неотвратимо нахлынула, заставив на миг потерять сознание.

***

– Зачем ты теперь прячешь его там… будто украл?

Дневной свет неприятно резал глаза, словно спросонья, застоявшийся кисловато-приторный запах крови, он только сейчас его почувствовал, вызывал неприятные ощущения в желудке.

Как он мог полностью отключиться? И столько… ммм… подвигов совершить? Даже смотреть на волшебный эльфийский эликсир впредь никогда не будет, ну его.

Сам виноват… не надо было снимать кольчугу. Арагорн досадливо нахмурился, заправляя назад под рубашку сверкнувший неизменно берущим за душу чистым звездным блеском Элессар. Пора уходить отсюда, и чем скорее, тем лучше.

Морин пристально смотрела на кулон Арвен, словно от всей души желая сжечь его взглядом зло сузившихся глаз. Хотя почему «словно», все именно так и было. Стоило бы ей помочь получше завязать тесемки на платье, чтобы они так откровенно их не выдавали. И заплести волосы… а с синевой под глазами, припухшими губами и парой подозрительных синяков на шее ничего не поделать, увы.

Ну как ей объяснить, что Элессар одно, а она совсем другое? Наверное, никак…

Не найдя, что ответить, Арагорн молча надел кольчугу, надежно спрятав злополучный камень, и плащ. Надо просто дать ей время остыть и успокоиться.

– Пошли быстрее. Ты устала, давай я понесу тебя… пока нет орков.

Арагорн сделал приглашающий жест, готовясь взять Морин на руки, сил в нем по прежнему было гораздо больше обычного, а она еще недавно выглядела такой утомленной… он ощутил смутный укол совести.

Правда сейчас этого совершенно не было заметно, ее как будто подменили. Лицо стало гораздо жестче и словно окаменело, губы плотно сжались, а взгляд возможно и на самом деле был способен сжечь творение Келебримбора.