Текст книги "Смерть после жизни (СИ)"

Автор книги: calling my name

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

– У тебя все прекрасно получается… ребенка надо кормить молоком, а не магией.

Морин прикусила губу, чтобы не захихикать. То, что Элронд одним легким, едва ощутимым прикосновением помог ее сыну взять грудь, давно уже стало частью естественной и привычной обыденности, ему и не такое приходилось делать, но порой она все же видела их со стороны и сдержать неуместное веселье не получалось.

Бедный Элронд… полностью все забыть ему будет нелегко даже в Валиноре. Он вел себя на удивление спокойно и невозмутимо, лишь иногда поддразнивал… в моменты, когда достойно ответить не было никакой возможности.

После того, как Элронд помог ей родить, за что она ему бесконечно признательна, никаких барьеров условностей между ними не осталось. Это было самое ужасное, что ей довелось испытать за все эпохи… хотя и длилось совсем недолго, лишь пока не вернулся ушедший изготовить срочно понадобившееся снадобье Элронд.

– Я ненадолго… времени еще много, постарайся расслабиться, – Элронд почти выбежал из комнаты, заставив ее скептически приподнять брови.

Он ее недооценивает, ха, она ему еще покажет. Да она вообще… не какая-нибудь нежная эльфийка, и без него сможет обойтись.

Что именно хотела показать Элронду, Морин напрочь забыла, едва он успел выйти за дверь и эффект от его прикосновений прошел.

– А говорила, без меня обойдешься… – Чуть прохладные ладони мягко легли ей на живот, принося казавшееся уже невозможным спасение. Как долго на самом деле отсутствовал Элронд, она не поняла, но судя по тому, как он запыхался, Владыка неподобающим образом бежал. – Да, чтобы на твои крики не сбежались Валараукар, пришлось побегать мне.

– Он только один остался, – обиженно ответила Морин, едва прикосновения рук Элронда вернули ей способность говорить. – Это ужасно больно, Элронд… сам бы попробовал.

– Думаю, такая возможность выпала лишь тебе! – усмехнулся Элронд, заботливо протирая ей лицо смоченным в воде платком. В его присутствии сводящая с ума боль уже не возвращалась, было лишь слегка неприятно, но уходить или даже вставать она ему больше не позволяла.

Ее сын – Морин так пока и не дала ему имени – оказался слишком крупным для нее и лежал неправильно, но благодаря Элронду обошлось без травм.

– Ты могла умереть без гадостной эльфийской медицины, – заметно утомившийся Элронд сиял от радости. Она не совсем поняла, из-за чего – ее чудесного спасения, возможности понянчить младенца, или всего сразу, не важно. В любом случае она не поменяла свои убеждения, но сделала исключение для него и осуждать его чрезмерный гуманизм не будет больше никогда. Он совсем даже не чрезмерный, а достойный всяческого уважения, Элронд просто… слишком хороший для этого мира.

– Но впредь сможешь рожать без проблем.

– Спасибо, Элронд! – только и смогла с чувством ответить она, ничего другого придумать не получилось.

Но то, что Элронд был категорически против ее методов, порой раздражало. Замечательно же, потратив малую толику сил, заставить ребенка крепко спать всю ночь. Но он всегда останавливал ее и брал малыша к себе… ему же хуже. Главное, она сможет хорошо поспать, а благодаря Элронду или магии, разницы нет.

Ожидаемый ею с нетерпением, а Элрондом с некоторым страхом, хотя он и старался этого не показывать, момент возвращения силы и истинного облика не обошелся без неожиданностей. Она сама, видя тревогу Элронда, напряглась и стала бояться, что произойдет что-то нехорошее. Терять и перечеркивать все, что есть сейчас, все же не хотелось. Это уже стало частью ее. Но… после рождения сына словно ничего и не случилось, она даже расстроилась, что все так и осталось без изменений.

Что она может теперь принимать прежний… похожий на прежний облик и делать и ощущать давно уже забытое, обнаружило себя совершенно неожиданно. Когда она безуспешно пыталась успокоить раскричавшегося ребенка, и маленький сгусток энергии из ладони мгновенно погрузил его в спокойный сладкий сон.

Человеческий облик, доставшийся в наследство от принесенной в жертву харадримской девушки, тоже остался с ней. В нем она и проводила время в Раздоле, потому что истинный совершенно не понравился Элронду и напугал малыша, да она и сама уже слишком привыкла к нему. И прекрасно… значит пусть так и будет. Раз человеческие привычки и радости стали столь близки ей.

Люди и хоббиты теперь гораздо ближе и понятнее ей, чем раньше. Особенно хоббиты… мысли о славных противных коротышках постоянно всплывали в голове, не давая покоя. Элронд утверждал, что с ними все в порядке, но он вполне мог и обмануть ее, или не сказать всей правды.

Хотя до… Как же выразиться? Раньше она, нисколько не задумываясь, сказала бы «до тошноты благородный»… Чрезмерно благородный эльф никогда не лгал, но ради такого случая был вполне способен сделать исключение. Чтобы не расстраивать будущую мамочку, из-за этого он много чего от нее натерпелся.

Она обязательно побывает в Хоббитании, и вернется в Мордор, теперь это совсем нетрудно… чуть попозже. Когда Элронд… не хочется думать, можно еще подождать… им же некуда торопиться.

Лучи осеннего солнца свободно проникали сквозь ажурную крышу беседки теплыми желтыми бликами. Один из них попал на лицо спящего на руках Элронда ребенка, заставив его недовольно заворочаться и захныкать. Применять магию ей опять не позволят?

– Элронд… ну иногда же можно! – Морин приблизила раскрытую ладонь к сморщившемуся личику готового раскричаться сына. Зачем портить такую прекрасную прогулку? Они смогут посидеть и поговорить, положив спящего ребенка на лавку, она как раз хотела ему сказать…

– Не надо, он просто хочет поиграть.

– По-моему, это ты хочешь поиграть!

Она попыталась сказать это с иронией, но… смотреть на Элронда, кружащего в вытянутых руках под потолком улыбающегося беззубым ртом малыша (он раньше не улыбался, или она не замечала?) было по-настоящему трогательно, незнакомое умиление разлилось теплом в душе, оставив лишь желание самой сделать так же.

– Элронд, дай мне его! Ну дай же… это все-таки мой ребенок, а не твой!

– Не урони его, – не обратив никакого внимания на последний аргумент пробормотал Элронд.

Ну это уже… не найдя, что сказать – смесь возмущения и умиления напрочь спутала мысли и лишила дара речи – Морин зачем-то оглянулась, и краски веселого и счастливого солнечного дня поблекли в один миг, подернувшись ядовитой разъедающей чернотой.

Они стояли в нескольких шагах, за разросшимися розовыми кустами, как она могла не почувствовать… столь неприятного присутствия.

Отец ее сына… Арагорн, которого она когда-то так хотела, почти как созданные Феанором восхитительно блестящие камни, хотя сравнивать его с ними даже не смешно. Если кого и можно сравнить, то… Потом тосковала по нему и ненавидела, а теперь уже и не знает… Да что там думать, испепелить его на месте и дело с концом, но нельзя, из уважения к Элронду. Это все-таки его дом, и его воспитанник.

И Арвен, противная дочка Элронда, заподозрившая своего отца… Отлично, она видит их гадкие мысли.

Это не папа, а твой муж, дура! Который, кстати, подумал, какая у меня восхитительная грудь.

Как же ей повезло… быть его дочерью, больше ничего в мире не спасло бы мерзкую девчонку. Но заставить ее себя услышать, не прибегая к словам, она может себе позволить. Мелочь, но приятно!

***

Не желая верить своим глазам, Арагорн застыл, как от ударившей прямо под ногами молнии. Ни одной ясной мысли в голове не осталось, лишь мутная смесь из обрывков сожалений… возможно, даже мерзкое и недостойное, ужаснувшее его самого огорчение, что она жива, на миг проползло ядовитой змеей по дну смятенной души. Это, конечно, неправда, не мог он на самом деле такое подумать, и очень рад, что у нее… все хорошо. Но они не должны были… вот так встретиться.

Арвен отчего-то приглушенно вскрикнула и отпустила его руку, смесь непонимания, удивления и потрясения пронеслась по ее лицу. Как она… ей же никто ничего еще не сказал. Морин только в упор взглянула на нее… заблестевшими пронзительно-синим глазами.

Если бы он поверил тогда Боромиру и Гимли, впервые увидевшим нечеловеческий огонь в ее взгляде, все сложилось бы совсем иначе. Он должен был сразу понять, что это значит… как можно было быть настолько слепым? Или он просто не хотел ничего понимать, до тех пор, пока отрицать очевидное не стало невозможно? Он любил ее… или думал, что любил… лишь то, что сам хотел в ней видеть?

– Морин! – Элронд, осторожно положив затихшего ребенка на траву, схватил ее за руки. – Пожалуйста…

– Да… – Морин отвела вновь ставший человеческим взгляд в сторону, пряча нахлынувшее разочарование. – Конечно…

Я и не собиралась… ничего им делать. Мог и не просить…

Настроение отчего-то испортилось, даже предельно ошарашенное, словно перед ним неожиданно открылись Чертоги Безвременья, лицо бывшего возлюбленного и готовая вот-вот потерять сознание любимая дочка Элронда уже почти не радовали.

– Но что ты…

– Просто сказала ей кое-что… без слов. Что мой сын от ее мужа, а не…

– Морин… – чуть укоризненно произнес Элронд, делая шаг к готовой вот-вот упасть в обморок дочери. – Осанвэ не должно быть насильственным. Это нехорошо.

– А я и есть нехорошая. В отличие… от всех вас!

– Что… что ты сказала? – Арагорн бессильно опустил поддерживающие жену руки. Взглянув на него растерянными, широко открытыми глазами, Арвен пошатнулась и упала навзничь на заросшую пожелтевшей травой дорожку.

– Что слышал. Не притворяйся дурачком, Арагорн. – Перехватив его взгляд, Морин шагнула в сторону, загораживая по-прежнему мирно спящего под цветущим кустом сына.

– Но… – не обращая внимания на медленно приходящую в чувство в отцовских руках Арвен, Арагорн до боли сжал виски руками. – Прости… Но ты не сказала мне. И о том, кто ты есть, тоже… Я…

– Ему не нужна твоя фамилия, – с усилием произнесла Морин, исподлобья глядя на него. Все силы уходили на то, чтобы не нарушить данное Элронду обещание. – Слишком много чести для тебя. Оставь ее… вашим с Арвен детям.

– А как… как его зовут? – пробормотал Арагорн, все еще не обретя ясность мыслей.

– Бауглир! – не думая, ответила Морин первое пришедшее в голову. Она до сих пор не могла решить. Имени, способного понравиться Элронду и устроить ее, на ум не приходило, и это было явно не таким, но… Значит, это судьба!

– Знала, что тебе не понравится! – сладко улыбнулась Морин, глядя на застывшее лицо Арагорна. – Элронд, я…

– Эм… ну это в общем логично, – по своему обыкновению мягко ответил Элронд, усаживая на скамейку еще не полностью пришедшую в себя дочь. – Но я не буду его так называть, извини.

– Я могу забрать его, – наконец заставил себя сказать Арагорн, пытаясь встретиться взглядом с Арвен, – и воспитать как своего наследника. Только с другим именем, это оставь себе.

– Я сама его воспитаю… в Мордоре.

Волна страха и враждебности от этих… эльфов (только Арагорна и Арвен, или Элронд тоже?) еще недавно лишь порадовала бы ее, но сейчас она невольно попыталась встретиться взглядом с Элрондом. Но он не смотрел на нее, наклонившись над проснувшимся малышом. Арвен, по-прежнему закрыв глаза, полулежала на скамейке. Успокоительный эликсир, которым напоил ее Элронд, погрузил бывшую эльфийскую принцессу в сон.

– В Мордоре? – наконец сумевший частично взять себя в руки Арагорн подошел ближе, разглядывая ее тем же хорошо знакомым взглядом. – Ты не можешь. Гондор всегда будет…

– Противостоять? – засмеялась Морин, уже не думая об Элронде. У нее не получилось не разочаровать его на прощание, они слишком… разные и чужды друг другу. И тьма в ней не может вызвать в нем ничего, кроме отвращения, как и у Арагорна с Арвен. Она такая, какая есть, и никогда не станет кем-то другим. Пусть едет… в свой Благословенный Валинор. – Прекрасно! Значит мне не будет скучно.

– Арагорн! – незаметно подошедший Элронд положил руку ему на плечо. – Отнеси свою… Арвен в дом, ей нужно поспать.

А ей пора уходить, причем уже давно. Она и так до неприличия загостилась. Жаль только, что придется уйти неожиданно, не успев сделать… что-то важное. Этот нуменорец – такой же, как и все остальные. Рожден, чтобы отравлять ей жизнь.

– Морин! – Элронд натянуто улыбнулся и отвел взгляд, с трудом подбирая слова. – Ты не могла бы…

– Не нужно, Элронд, не беспокойся! – Морин на мгновение коснулась ладонью его щеки, заставив зажмуриться. – Я не буду… портить Арвен настроение. Мы уходим… не будем вам мешать по-семейному простить друг друга.

– Морин, я не собирался просить тебя уйти, и я не…

– Знаю! – Морин забрала опять заснувшего сына из его рук. – Но мне правда уже пора. Ты… спасибо тебе.

Выразить словами переполнявшие ее чувства, теплые и обжигающие странной горечью, не было никакой возможности. Поэтому она просто еще раз провела рукой по его щеке, вновь заставив задержать дыхание и зажмуриться, словно ее ладонь была слишком горячей для эльфа. Так оно наверняка и было, Арагорн все время об этом говорил. И, тоже закрыв глаза, быстро поцеловала рядом с уголком рта.

========== Часть 22 ==========

– Госпожа!

А, чтоб его!

– Чего тебе, Уфтхак? – Морин торопливо вытерла выступившие от заходящего за край Изгарных гор кроваво-красного солнечного диска слезы. Она просто смотрела на него… слишком долго. Пока еще смутно донесшийся издалека дребезжащий голос заставил досадливо поморщиться, и даже мысленно посулить не в меру обнаглевшему орку наказание в духе Майрона. Хотя ей и было как-то странно… одиноко, видеть туповатого помощника совсем не хотелось.

Это все хоббиты и их утопающий в зелени край с круглыми дверями нор на склоне холма. После Хоббитании Мордор явно мрачноват, и орки, даже уже почти приучившиеся мыться и вовремя менять одежду, не идут ни в какое сравнение с хоббитами. Она искренне рада, что все случилось именно так, хотя кто же был прав, Элронд или она, ясно так и не стало.

Она, разумеется, и не думала сомневаться в своей правоте, но… Какая теперь разница, если поспорить на любимую тему уже не доведется? Элронд давно оставил ее мир. Пока не совсем ее, но она это непременно исправит, и тогда грустить непонятно из-за чего больше не захочется. Все из-за человеческой сущности, не надо было настолько к ней привыкать.

– Госпожа, там… – орк наконец возник в дверном проеме, недовольно щурясь от бьющего прямо в лицо закатного света.

– Ну что такое? – ругать орка расхотелось, тем более, его общество все же лучше, чем накатившая от раскинувшихся внизу бескрайних выжженных пространств грусть. Еще недавно заливавшие их огненные реки лавы успели застыть, а новые порции расплавленного огня Ородруин пока не извергал.

– Там к вам пришел…

– Кто?

От неожиданности Морин смогла произнести лишь это, а все, что она думала о никчемных бездельниках, из-за которых неслыханное стало возможным, так и осталось невысказанным. Как кто-то, она догадывается, кто, выбирать не из кого, хоббиты конечно на все способны, и им она всегда рада, но тогда Уфтхак сказал бы «пришли», и они точно не могли так скоро здесь оказаться. Разбаловавшийся орк еще имеет наглость докладывать, как будто ничего особенного не произошло… пора ему напомнить про любимую дыбу Майрона, очень, кстати, она тут стоит. Или хотя бы дать подзатыльник.

Кто посмел и, главное, смог дойти до самого сердца Мордора, и так понятно. Арагорн… больше некому. Пришел портить ей настроение, или в надежде получить то, чего до сих пор втайне желает? Она видела это в его мыслях. Читать их, по-мнению Элронда, нехорошо, но она меняться не собирается. Соскучился по ласке, устал от пресной холодной эльфийки? Будет ему огонь, ладно, орки отлично поджарят пятки… сам напросился.

Бросьте его в Ородруин!

Больше всего ей хотелось заорать именно это… разжечь тлеющее в сердце горы пламя можно легко и быстро. И давно пора.

– Приведи его сюда, Уфтхак!

Не зря здесь дыба… почти как та самая, воспоминания о которой будут заставлять содрогаться, наверное, уже до конца мира, сразу после воспоминаний о родах. Она восстановила Барад-Дур в первозданном виде – красивую черную башню, пронзающую облака двурогой вершиной, только без дурацкого Ока. И тот этаж с камерой, в которой когда-то сидела. Орки побаивались сюда заходить без необходимости, поэтому она легко могла найти желанное уединение у бойницы, или на небольшом балконе, с неровно прорубленным в каменной стене входом, когда хотелось ото всех отдохнуть.

– А ваш сын, Госпожа, вы хотели…

Да, она хотела увидеть его, взять на руки и покормить, даже собиралась сама позвать орка, только чуть попозже. Племянница Уфтхака, Мара, и он сам заботились о ее сыне, когда ей было некогда… может, в последнее время это происходило слишком часто?

Морин пыталась сделать то, что ей отлично удавалось раньше, и кое-что еще, чего никогда до этого не делала. Для второго ей был необходим жар Ородруина, но пробуждать вулкан она не спешила. В Гондоре могли принять это за начало войны, а она пока не хотела… и не была готова. У нее недостаточно орков, и еще кое-кого не хватает. И Бауглир может испугаться… лучше подождать с этим, пока он вырастет.

И ей как-то… неудобно перед Элрондом. А ее сын наверняка захочет забрать себе Минас-Тирит, не жить же всю жизнь с мамой. И он никому ничего не обещал, так что если не отдадут по-хорошему…

– Подожди немного, Уфтхак, я приду сама, только поговорю с…

Этой сволочью.

– Ну же… шевелись, болван! Где этот… Элронд?

Она ожидала увидеть кого угодно, но только не его, даже Майрон удивил бы меньше. Морин прислонилась к стене, приоткрыв рот, все еще не до конца поверив, что это не обман обожженных заходящим солнцем усталых глаз. Он должен был быть в Валиноре, уже давно – ничего не держало его в лишенном магии колец Средиземье все эти месяцы.

– Элронд… это правда ты? – вполголоса пробормотала Морин вместо приветствия.

– Да… а ты ждала кого-то другого?

Знакомая ироничная полуулыбка осветила чуть усталое лицо, печать прожитых эпох могла смыть лишь не омраченная злом благодать Бессмертных Земель. Как он все же явился сюда, в край беспросветной Тьмы?

– Я никого не ждала, – горечь от долгого созерцания залитой темнеющим закатным светом безжизненной долины Горгорота истаяла без следа. – Но я рада, что ты пришел.

Забыв про мнущегося у лестницы орка, Морин обняла его за шею, пряча лицо на груди. Элронд осторожно положил руки ей на талию, как всегда – чуть касаясь, не решаясь или не желая прижать к себе. Разгадывать смысл сложных эльфийских заморочек она не будет, раз Элронд все же пришел к ней, и обнял, так раздражающе слабо… то тем хуже для него. Ей нужно… Морин всем телом прижалась к нему, отчаянное желание заполнить сосущую пустоту в груди и в последний раз насладиться прикосновениями… слишком светлого для нее эльфа вытеснило все остальные соображения, как досадные мелочи. Так и оставшиеся скромно лежать на ее талии ладони ощутимо дрогнули.

– Ты грустишь? – Элронд столь же мягко и осторожно погладил ее по волосам. – Почему? У тебя здесь все так… впечатляюще, и это лишь начало, как я полагаю. Нет никаких причин… если только из-за того, что Лаириэль больше тебя не причесывает.

– Я была в Хоббитании, Элронд. – Отстраняться, разрывая затянувшиеся объятия, не хотелось. – И после нее здесь как-то…

– Немного мрачно? И я тебя не обманул, убедилась? – почти прошептал Элронд, наклоняясь к ее уху.

– Но ты мог… или нет? – Тепло объятий уже полностью исцелило ее… на сегодня.

– Да, – серьезно ответил Элронд, мимолетно коснувшись губами затылка и по так и оставшейся с ним привычке слегка погладил уже давно плоский живот. – Я бы не стал тебя огорчать. Вижу, ты рада, хотя этот мир и оказался лучше, чем ты думала. В том числе и из-за этого.

– Но хуже, чем думаешь ты. И из-за того, что не послушали меня, его спасла всего лишь случайность.

Морин вспомнила сжимавшую грудь тревогу, не дающую сполна насладиться тихими зелеными полями и садами Хоббитании. Там все было не по-эльфийски слишком утонченно и приторно, а именно так, как нужно.

– Фродо… а где Сэм? – Она не сразу собралась с духом задать вопрос, изо всех сил стараясь привыкнуть к горьковатому вкусу пива. Вино хоббиты не жаловали, а иного способа расслабиться и успокоить нервы не было.

– Сейчас придет, в саду, наверное. Я хотел… сделать, как ты сказала… – Фродо запнулся, не желая погружаться в тяжкие воспоминания, способные испортить душевный вечер у камина.

Морин остановила его, крепко сжав руку. Проникать в сознание очень просто и удобно, и, что бы там ни говорил Элронд, не всегда плохо. Вид грязных изможденных хоббитов, сцепившихся почти на самом краю заполненного кипящей лавой жерла заставил вновь испытать всю боль и отчаяние того далекого дня.

– Я пытался отобрать у него кольцо… не смог столкнуть туда, – все-таки заговорил Фродо. – И ударил камнем по голове, не насмерть, а только… Прелесть выпала и укатилась вниз… я не сумел ее поймать. И хорошо, потому что, наверное, не смог бы… уничтожить ее. Сэм не держит на меня зла, он все понял.

– Все с вами ясно, я так и думала. – Уточнять, что именно ясно, Морин не стала, и, хотя она и постаралась показать своё недовольство, пиво стало гораздо вкуснее, а танец пожирающего толстые поленья красно-желтого пламени веселее.

– Ну… этот мир в гораздо большей степени твой, чем мой, все правильно. Я приехал попрощаться. – Элронд отступил на шаг и встал напротив: – Вот, это для тебя…

Небольшая черная корона, похожая на эльфийскую изящными изгибами кованого узора, с аккуратными, очень острыми на вид зубцами появилась в его руках словно из ниоткуда, блеснув в сгущающейся тьме тремя крупными прозрачными самоцветами.

– У тебя есть похожая, в истинном облике, а эта для человеческого… чтобы ты не забывала его.

– О… Спасибо! – Морин замерла, закрыв глаза. Появившаяся легкая тяжесть на голове почти не ощущалась. – Стой, я посмотрюсь… в твои глаза.

– Тут уже совсем темно и не…

– Сейчас станет светло, Элронд, пойдем.

Морин взяла его за руку, переплетя свои пальцы с его и увлекла за собой на балкон. Самое время наконец сделать это, да.

– Смотри!

Она отошла на шаг и подняла ладони кверху, беззвучно шевеля губами. Глухой подземный рокот прокатился по стенам башни, заставив их завибрировать, алый огненный столб поднялся в безлунное небо над вершиной Ородруина, ярко осветив ее лицо и черную корону с переливающимися чистым блеском самоцветами, так похожими на…

– Здорово?

– Да… – зачарованно произнес Элронд, не отводя взгляда от двух миниатюрных копий извергающей пламя вершины в почерневших глазах. Огонь глубин изгибался в причудливом завораживающем танце, готовый сжечь… или согреть.

Вновь положив руки ей на талию, он наклонился навстречу обжигающим тем же непривычным и притягательным жаром губам.

– О… – Морин не удержалась от протестующего стона, кладя ладони ему на затылок. Поцелуй эльфа оказался таким же, как и его объятия – упоительно нежным, но слишком мягким и осторожным. Нужно было чуть глубже… и смелее.

– Морин… может мы не… – говорить это совсем не хотелось, а чтобы она его послушала, не хотелось тем более. Стена, к которой он ее прижал, вновь приникая к губам, вибрировала, от извергающегося Ородруина или того, что они собирались сделать.

– Чего хорошего в Валиноре, Элронд? Там же так…

Элронд вздрогнул, на мгновение вынырнув из невозможного упоительного сна. Как она увлекла его сюда, в глубину теперь освещённой красным светом вулканического огня башни, он не заметил. Выжженная пылающим злом бесплодная равнина, вновь извергающий лаву Амон-Амарт и восставшая из небытия черная крепость Барад-Дур не могли и не должны были вызывать ничего, кроме ужаса, а никак не кружащее голову невольное восхищение. Железный стол казался таким же горячим, как по-прежнему танцующее в ее глазах пламя.

– Так скучно… И ничего хорошего, кроме тебя. – Черные волосы упали на лицо, приятное щекочущее ощущение почти не мешало, но что-то удерживало руки над головой, не давая сбросить помеху и обнять ее…

– Ты же знаешь, что бывало с эльфами в Ангбанде? Их заковывали в цепи… вот так… и подвергали немыслимым пыткам. Сейчас узнаешь, каким. – Ее ладони легли на грудь, – ты же не думал, что так просто уйдешь от меня, – и скользнули вниз. – Но благословенный Валинор, – обжигающие теплом пальцы, незаметно расстегнув все пуговицы, проскользнули за пояс, – поможет забыть перенесенные муки. – Морин села у его ног и низко наклонилась, облизав губы.

***

Я больше не увижу Валинор.

Ну и не надо, никогда она по нему не скучала. Наверное, стоило бы заставить их вспомнить ее и признать… это очень трудно и, скорее всего, плохая идея. Или нет? Элронду точно не понравится, но слушать его во всем она не собирается, он вообще… Элронд? Рядом с ней уже никого не было, рука ощутила лишь обычную пустоту.

И не попрощался… все они такие.

– Морин, мне…

Не открывая глаз, она обняла его за шею и с силой притянула к себе, заставив приглушенно вскрикнуть от неожиданности. Ставшие знакомыми чуть прохладные губы осторожно коснулись ее – к тому, что ей нравятся менее бережные ласки, Элронд так и не привык, да и смысла не было. И оставаться здесь тоже… знает она уже, что он хочет сказать. Эльфы больше не могут жить в Средиземье, не увядая, не надо ей таких жертв. Она очень сильно расстроится… гораздо сильнее, чем если он просто уедет.

– Уезжай уже! – она наконец отпустила его, позволив встать. – Может, он еще станет моим, этот ваш Валинор, и ты никуда от меня не денешься.

– Морин! – Элронд взял ее за подбородок, заставив открыть глаза. – Не надо… даже и не думай. Это опять плохо кончится.

– Ты за меня боишься, Элронд, или за Валинор?

– За все! Пожалуйста, обещай мне…

– Да. Иди, пока последний корабль не уплыл без тебя!

Морин, не поднимая головы, проводила его взглядом, вытерев скопившиеся на ресницах слезы. Обещание можно и нарушить, если очень захочется, ничего невозможного она в этом никогда не видела. Ну почему ей не везет с любовью? Про прошлую жизнь и Арагорна даже вспоминать не хочется, и Элронд… уехал в Валинор.

========== Эпилог ==========

– Ну и что мне с тобой делать?

Хотя времени на долгие размышления не было, Морин села у края огненной расселины, обхватив колени руками. Рокот и гул кипящей лавы, не говоря уже о почти невыносимом в человеческом облике жаре, заставляющем слезиться глаза, путали мысли, мешая сосредоточиться, и не давали спокойно спать детям.

Она рассчитывала совсем на другой результат, но… не бросать же его теперь обратно в Ородруин. Может быть, эта мысль и мелькнула, совсем ненадолго… В ее жизни стало слишком много детей – этот навязался самым подлым образом, нежданный и незапланированный… да и вообще не ее.

– Ты это нарочно, Майрон, да?

Не бросит она его туда, жалко все же… Своих стараний, в том числе, она потратила столько сил и времени на казавшееся невозможным, что было совсем нелегко в последнее время. Морин искоса посмотрела на пока еще тихо посапывающий сверток. Завернутая в уже не белое легкое покрывало, ее дочь беспокойно спала, недовольно морща младенческий носик. Запах сернистых испарений и дыма откровенно не нравился ей, новоприобретенный названный брат, скорее всего, тоже.

Морин совсем не была уверена, нравится ли она сама полуэльфийке. Может, остроухая девчонка только пока на руки просится, а вырастет – начнет от всего нос воротить и захочет в проклятый Валинор… сколько эльфа ни корми. Почему с Келебриан у Элронда за почти две тысячи лет родилось только трое детей – близнецы и Арвен, а с ней повезло с первого раза, где справедливость? Или они с женой просто всего два раза этим занимались? Надо будет спросить, если представится случай.

– Ну ладно, иди сюда, Ирханну. – Казалось, навсегда забытое имя харадримской рабыни все-таки вспомнилось, и очень пригодилось. – А тебя, Майрон, я кормить не буду, нет, даже и не думай.

Капризница сразу успокоилась, пригревшись у груди и довольно причмокивая, а столь сильно огорчивший ее своим неожиданным появлением рыжеволосый младенец начал хныкать, собираясь всерьез разораться. Шутка судьбы… или просто так получилось, потому что собрать частицы кольца удалось далеко не полностью.

Наверное, рождение Ирханну плохо на нее повлияло, сделало слишком доброй. На этот раз все оказалось гораздо терпимее, чем с сыном, только ходить было тяжело (на руках никто не носил, да) и орки раздражали непомерной глупостью сильнее обычного, но… Больше никаких детей, хватит с нее, пожалуй. Тем более девочек. Она понятия не имеет, как их воспитывать, с мальчиками намного проще и понятнее. Но это не значит, что она рада еще одному… хотя то, что эксперимент удался и у нее хватило сил на такое, очень приятно.

Мысли о том, что лишить Майрона навсегда возможности воплотиться, слишком уж суровое наказание, стали приходить в голову уже давно. Она, конечно, очень зла на него… за дыбу и не только, но на его месте сама поступила бы также. Это не значит, что она его так быстро простила… с этим еще подождать надо, и посмотреть по его поведению. Но ей нужен помощник, орки слишком глупы, а пока подрастут дети – слишком долго ждать.

У Майрона когда-то совсем неплохо получалось. Надо дать ему шанс, а в случае чего она легко отправит его обратно в небытие – без своего кольца он для нее не опасен, да даже и с ним теперь тоже. Хотя бы частично собрать вместе рассеявшиеся частицы кольца она старалась очень долго, сначала не слишком веря в успех. Благо, во время беременности заняться все равно нечем… И уже решила, что, скорее всего, ничего не выйдет, но…

На материализовавшегося из небытия новорожденного мальчика она сидела и смотрела уже давно, сначала робко надеясь, что он еще вырастет, или ей показалось, но новое воплощение Майрона было живым, здоровым, материальным и явно хотело есть.

– В этой жизни, Майрон, ты меня пока только огорчаешь, понял?

Придется брать мелкого засранца на руки и нести в Барад-Дур… он ей еще за это ответит, как подрастет.

– Уфтхак! Ну быстрее шевелись, ленивый болван!

Она уже давно приказала ему прийти, но вылетевший из-под ноги неуклюжего орка камень с почти неслышным чавкающим плеском упал в жерло лишь спустя неприлично долгое время.

– Госпожа, вы… – Орки не отличались разнообразием мимики, но выражение, с которым от неожиданности чуть сам не сорвавшийся в пылающую бездну Уфтхак смотрел на непонятно откуда взявшегося еще одного младенца, было совершенно неописуемым.

– Нет, я не родила его, придурок. – Злость и невольно напавший глупый смех мешали говорить внятно, что, учитывая тугоухость несообразительного орка усугубляло ситуацию. – Даже ты не настолько глуп, чтобы… Это твой бывший хозяин, отнеси его в детскую! Да не бойся ты! – раздраженно махнула рукой Морин, видя, как перекосилось лицо помощника. – Он больше не будет так делать, займешься его воспитанием. И я тоже… ты все-таки слишком глуп.