Текст книги "Как стать злодеем (СИ)"
Автор книги: Братислав
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
– Это всё твоя вина, Генри. Доволен? Вывел-таки меня из себя. Не двигайся! Мы ещё не закончили.
Я сжался ещё сильнее, но тут отец схватил меня за волосы и потащил к стулу. Слёзы выступили на моих глазах.
– Сядь! – рявкнул он. – И теперь послушай-ка меня. Что ты себе позволяешь? Возомнил себя героем! А ты подумал, какой опасности подвергаешь нашу семью?
– Я подвергаю опасности только себя, – ответил я и вытер рукавом слёзы, – но она того стоит. Это единственный путь обрести…
– Ошибаешься! – перебил меня отец. – Если кто-то из злодеев узнает… Если до Министерства зла дойдёт информация о твоих выкрутасах, то плакал по нам Изолятор совести. Я и твоя мать, не сомневаюсь, пройдём его, но тебя, боюсь, разорвёт на куски. Но мало того, несмываемое пятно позора ляжет на наш род, чего я точно не могу допустить. – Он снова схватился за голову: видимо, головная боль усиливалась, но он твёрдо решил высказаться до конца. – А позавчера… Зачем ты нырнул в озеро? Надеялся обрести сверхспособность? Что на этот раз: фазирование? телепатия? амфибицизм?
– Телепортация, – прошептал я, но, кажется, отец не услышал, так как продолжал дальше.
– Да, я увидел тебя в тот день из окна своей спальни. Повезло, что тот рыбак спас тебя; сам я ни за что не успел бы. И клянусь, это был последний раз, когда ты покинул дом без моего ведома.
– Что случилось с рыбаком?
– О нём не беспокойся.
– Вы убили его, да?
– Я сказал, не беспокойся о нём.
– Как убили и Питера Уолфри, когда мы только переехали в этот особняк, да?
– Да, чёрт возьми, убили! – заорал отец. – Генри, ты заставляешь меня нервничать.
– Но он спас меня!
– И что с того? Он видел, как ты прыгнул в озеро с камнем. Теперь подумай, какие слухи он мог пустить по Лэйкхиллу. А Уолфри сам виноват, всё ходил вокруг да около, пытаясь разнюхать, что за люди поселились в старом особняке. И когда он перелез через ограду, моё терпение лопнуло. Его сгубило собственное любопытство.
Отец глядел на меня в упор, но я молчал. Мой внутренний голос говорил мне, что с одной стороны отец прав, а с другой – нет.
– Раньше тебе нравилось зло, но с тех пор, как мы переехали в Лэйкхилл, тебя словно подменили, – говорил он. – Так ответь мне, Генри, что с тобой произошло? Что?
– Не знаю, – тихо произнёс я.
– Зато я знаю, что теперь ты будешь находиться под моим чутким контролем. Я загружу твой мозг работой как никогда раньше, чтобы ты ни на минуту не смел отвлечься на мысли о геройстве. Ты меня понял, Генри?
Я смиренно кивнул.
Прежде, чем выйти, отец добавил:
– Я скажу матери, чтобы она тебя осмотрела. Что-то я, правда, погорячился… Увидимся за обедом.
30 МАЯ 2050 ГОДА. Уже месяц отец не даёт мне покоя. Каждое утро он будит меня в семь часов утра и мы, не завтракавши, идём в его лабораторию, где он преподаёт мне генную инженерию растений. После обеда он отправляет меня в оранжерею в правом крыле особняка, где я слежу за растениями: делаю замеры, проверяю уровень кислотности почвы и так далее. А после за меня принимается мать и обучает всему, что знает сама.
Всё это было, конечно, и раньше, но не так часто и не с раннего утра и до позднего вечера. Днём мне не хватает времени на личный дневник, а к вечеру я совсем выбиваюсь из сил, чтобы записать хоть что-то. Но сегодня я просто обязан записать то, что сказал мне отец, не смотря на то, что меня клонит в сон.
Он задумал вырастить гремучую иву, перемещающуюся самостоятельно при помощи корней-ног. Но в этот раз он не просто изменит ДНК семян-образцов, сперва он подвергнет их радиоактивному облучению – даст им мутировать, затем отберёт семена с необходимыми качествами для дальнейшей работы и только потом скорректирует окончательно ДНК будущих деревьев-убийц.
Самое главное, что всю работу мы проделаем вместе, кроме этапа облучения семян в урановом растворе. Тут он мне не доверяет, думает, что я могу снова попытаться обрести сверхспособности, ведь известно много случаев, когда герои после облучения радиацией могли создавать силовые поля, становиться невидимыми или видеть в темноте, поэтому мой отец очень тщательно хранит от меня радиоактивные вещества, которые у него имеются. Но кое-что он всё же не учёл…
15 ИЮНЯ 2050 ГОДА. Пять дней назад был мой день рождения. Я и раньше-то не любил этот день, а теперь я его поистине ненавижу. К тому же провёл я его в мрачном подвале, мучаясь от удушья и истязаний дьявольских силков.
Я хотел обрести сверхспособность к Дню рождения, думал, что это станет моим подарком. Но вместо этого – почти сутки мучений и боли, сейчас я даже ручку держу с трудом.
Четвёртого июня отец не пустил меня в лабораторию, так как подвергал облучению семена плакучей ивы, и приказал ждать до завтра.
На следующий день он выдал мне защитный костюм, и мы вместе занялись проверкой семян. К огорчению отца из тридцати образцов мутировало и осталось жизнеспособным лишь одно семя, но он был рад и этому. Мне же было всё равно, главное – семена уже сами являлись радиоактивными и в этом ошибка отца (он-то наверняка думал, что меня интересует только чистое вещество).
Когда он отвернулся, я снял шлем костюма, схватил семена и живо проглотил.
Моя выходка просто шокировала его.
– Что ты наделал, идиот! Считай, ты проглотил яд! – неистово заорал он. – Ты же теперь умрёшь. Однозначно умрёшь! Жавотта! Может, пока ещё не стало слишком поздно, она сможет спасти тебя.
Отец схватил меня за руку и поволок к матери, но я сопротивлялся как мог.
– Меня не нужно спасать! – кричал я, пытаясь вырваться. – На этот раз всё получится! Радиация точно не подведёт!
Видя мою упёртость, отец ударил меня и пыл мой поубавился.
– Тебе конец, если не поторопимся! – сказал он.
Когда мать узнала, в чём дело, она сказала, что перво-наперво надо промыть желудок, тем самым освободив его от радиоактивных семян, и сделать инъекцию для нейтрализации губительного воздействия на организм урана. Но я отказался. Мне казалось, что чем дольше семена пробудут в организме, тем больше вероятность обрести какую-нибудь сверхспособность.
– Ты будешь делать то, что тебе говорят! – прорычал отец.
Тогда я нагрубил ему, и он не выдержал: набросился на меня и, скрутив, сказал матери быстро принести успокоительное.
Мне сделали укол и через минуту я заснул.
Очнулся я, уже лёжа на койке в лаборатории матери с кислородной маской на лице и капельницей, подведённой к левой руке. Я хотел присесть, но не смог: как оказалось, родители приковали меня к постели кожаными ремнями. Позже мать сказала, что моей жизни ничто более не угрожает: все семена удалены и даже токсичное воздействие урана удалось свести к минимуму, а наличие ремней она объяснила, что это причуда отца – ему хочется, чтобы я… никуда не делся. Да, именно так она объяснила наличие ремней.
Я нисколько не сомневался, что отец применил такие меры неспроста. Мои попытки обрести сверхспособности ему порядком осточертели, и он решил выбить эту дурь у меня из головы раз и навсегда. Но если б я знал, как он поступит со мной…
Я не видел его несколько дней, что было весьма странно. Мать же говорила, что он занят и что-то готовит… Но через четыре дня, когда вдруг он зашёл ко мне, то не поинтересовался, как я себя чувствую, а задал всего один вопрос:
– Всё ещё хочешь стать героем?
– Да, – был мой ответ, хотя в тот момент у меня в голове промелькнуло сомнение, ведь если даже радиация не помогла мне, то, возможно, не поможет уже ничего.
Я думал, мой ответ разозлит отца, но тот с небывалым спокойствием возвестил, что завтра наши занятия по генной инженерии растений продолжатся, и он будет ожидать меня сразу после завтрака у себя в лаборатории. О, если бы я знал, сколько лукавства в его словах!..
Утром отец освободил меня от ремней, и позволил мне спокойно переодеться и позавтракать, после чего я нехотя спустился с ним в подвал. Он был довольно спокойным и, казалось, даже не помнит о случае с радиоактивными семенами, что показалось мне очень подозрительным. Он подошёл к стальной двери справа, которая всегда для меня была заперта, и сказал, что сегодня он покажет мне одно из своих любимых творений – дьявольские силки: растение, патент на которое он когда-то продал «Зло Компани».
Отец отпер дверь, и полоса света из лаборатории упала внутрь тёмной комнаты. Послышался лёгкий шорох, и я заметил, как переплетения чёрных лиан поскорее убрались со света во тьму.
– Дьявольские силки любят мрак и сырость, – пояснил отец. – Свет им чужд.
– Если это растение боится света, то как с его помощью ты пытался захватить мир? – удивился я.
– Оно было создано совсем для иной цели, Генри.
– Какой же?
– Пытать героев! – С этими словами отец толкнул меня в тёмную комнату и запер за мной дверь.
– Что ты делаешь?! – воскликнул я и ударил в дверь.
– Излечиваю тебя от геройской напасти, – был ответ. – Не бойся, оно тебя не убьёт, лишь причинит некоторые неудобства.
– Отец! – крикнул я, но он больше не отозвался.
Вокруг меня была кромешная тьма, но я знал, что где-то рядом затаились переплетения чёрных лиан. Я затаил дыхание и стал прислушиваться, пытаясь уловить малейшее движение дьявольского растения и понять, в какой части комнаты оно находится, но слышал лишь бесперебойное биение собственного сердца. Нервное напряжение нарастало с каждой секундой ожидания чего-то ужасного.
«Нет! Так просто я не дамся!», – подумал я в тот момент, приготовившись к схватке с невидимым противником, как вдруг вокруг моих лодыжек начали обвиваться длинные ползучие побеги. Я пытался сорвать их с себя, но чем больше усилий я прикладывал, тем крепче и быстрее они опутывали меня подобно змеям. Свалив меня на пол, лианы принялись сдавливать мою грудную клетку, таким образом не давая сделать мне вдох. Я начал задыхаться, и вдруг хватка дьявольских силков ослабла, времени удивляться не было, мои лёгкие вновь наполнились кислородом и растение снова принялось меня душить.
Моя пытка продолжалась до самого вечера. Когда наконец дверь отворилась и в комнату упал свет, растение мгновенно оставило меня в покое и спрятало свои длинные лианы во тьму.
Я хотел было подняться с пола, но не мог пошевелить конечностями: они совершенно онемели от периодических сдавливаний лианами. Тогда я посмотрел исподлобья и увидел на пороге комнаты отца, в правой руке он держал стакан воды.
– Я всё понял, отец, – прохрипел я и почувствовал будто мои руки и ноги стали стремительно наполняться свинцом: кровь вновь хлынула по сосудам.
– В самом деле? – спросил он и, подойдя ближе, присел на колени. – Пей, – сказал отец, прислонив край стакана к моим губам.
Я сделал несколько глотков и кое-как сумел сесть. Выдержав небольшую паузу и переведя дыхание, я произнёс:
– Да, я всё понял. Я зря стремился обрести сверхспособности. Это была пустая трата времени и сил. И… И мне никогда не стать сверхгероем, отец.
– А почему?
– Потому что я… злодей, – с трудом выдавил я, хотя будь я в другой ситуации, то никогда бы так не сказал.
– Потомственный злодей, – поправил отец, – не забывай об этом. Что ж… Я очень рад, что правильные мысли стали посещать твою голову. Но я требую, чтобы ты дал мне обещание больше никогда не зарекаться о геройстве и не пытаться обрести сверхспособности.
Я не мог обещать такого, но моё положение было плачевным, и мне пришлось это сделать.
– Обещаю, – прошептал я.
– Громче! – рявкнул отец.
– Я обещаю больше не геройствовать и не стремиться к добру!
– Так-то лучше. А теперь мне пора уходить. Я заберу тебя утром.
– Нет, отец, не оставляй меня здесь! – взмолился я. На моих глазах выступили слёзы. – Я же дал обещание…
– И тем лучше вместе с этой ночью оно закрепится в твоей памяти. Увидимся утром.
Отец вышел вон и запер дверь на ключ, оставив меня один на один с дьявольскими силками, которые через минуту уже обвивали мою грудную клетку…
Сейчас я пишу эти строки и обливаюсь холодным потом, вспоминая, как всего пять дней назад меня душило это ужасное растение; душило, но не убивало…
16 ИЮНЯ 2050 ГОДА. Шестые сутки я совершенно не общаюсь с родителями. Кажется, они и сами не хотят донимать меня лишними разговорами. Когда вижу отца, то на лице его появляется ехидная улыбка, от которой у меня по спине пробегают мурашки. Мать же делает вид будто ничего и не было.
Но весь сегодняшний день меня донимают дурманящие мысли о побеге из дома. Они овладевают мной всё сильней и кажутся приятными. Но при всём желании, я понимаю, что не смогу убежать, так как не представляю, что со мной будет: куда я пойду? куда подамся? чем займусь? Без сверхспособностей моё будущее представляется мне таким призрачным.
24 ИЮНЯ 2050 ГОДА. Сильная головная боль не даёт мне покоя весь день, таблетки не помогают. Наверное, сказывается воздействие событий последних недель, отсюда стресс и нервное напряжение. Думаю, нужно просто поспать и всё пройдёт…
25 ИЮНЯ 2050 ГОДА. Всю ночь ворочался: головная боль не стихала, а к утру даже усилилась. Но это ещё не всё. Когда я причёсывался, на расчёске осталась крупная прядь волос. Я расценил это как последствия сильного стресса, но родителям так ничего и не сказал, решив подождать с этим до завтра. Если головная боль не прекратится, а волосы продолжат лезть, то придётся точно обратиться за помощью к матери.
26 ИЮНЯ 2050 ГОДА. Во мне вновь теплится надежда обретения сверхспособности, хотя с каждой минутой она слабеет.
Половину прошедшей ночи я вновь проворочался, пытаясь заснуть, что в конце концов мне всё-таки удалось: к моему удивлению, головная боль отпустила меня.
Проснувшись, я был просто шокирован – все мои волосы выпали и теперь лежали на подушке. Я ощупал голову, но она не была лысой. Тогда я посмотрел в зеркало, всю голову сплошь покрывали зелёные листья плакучей ивы. Поначалу меня охватил страх, но чем дольше я глядел на своё отражение, тем активней начинал работать мой мозг, предлагая мне различные версии того, как такое могло произойти. В конце концов я пришёл к выводу, что это действие радиоактивных семян. Но почему они подействовали на меня так поздно? Ведь известно, что после облучения, сверхспособности у героев проявляются на следующий день вместе с изменением внешности. Но мой облик изменился лишь три недели спустя. Могло ли произойти так, чтобы сверхспособность появилась именно сейчас? Или это только внешние изменения? Не знаю. Но мою голову покрывают зелёные листья, поэтому смею предположить, что обрёл способность управлять растениями. И дабы проверить мою догадку, я сейчас же отправляюсь в оранжерею.
ПОЗЖЕ. Настроение никудышное. Это оказалось всего лишь внешним преображением. К тому же, когда я пытался заставить хоть одно растение подчиниться, в оранжерею вошёл отец. Сказать, что он был потрясён – значит ничего не сказать. Лицо его побагровело, а затем он бросился обратно к двери, крича на весь особняк «Жавотта! Жавотта!». Вскоре отец вернулся с матерью. Они отвели меня в лабораторию, чтобы обследовать. Я нисколько не сопротивлялся им, так как совершенно пал духом: радиация, на которую я возлагал большие надежды, подвела меня.
В лаборатории мать просканировала моё тело, и выяснилось, что я вовсе не мутировал. Сканер показал, что во мне проросло небольшое деревце: своими корнями оно уходило в мой желудок, а тоненький извилистый ствол прошёл под рёбрами и в области шеи разделился на три ветви, которые в свою очередь разветвились ещё сильнее и тонкими нитями проросли через мозг. Теперь-то я понимаю из-за чего у меня раскалывалась голова в последние дни.
– Как такое могло произойти? Откуда в его теле проросло это дерево? Ты же промыла ему желудок, Жавотта!
– Успокойся, Маркус. Лично я полагаю, что это результат того семени, единственного из тридцати образцов, что сохранило жизнеспособность после облучения. Возможно… Нет, это глупо, однако факт налицо! Вероятно, что попав внутрь Генри, оно закрепилось на стенке желудка и начало прорастать сквозь него.
– Нужно что-то с этим делать, Жавотта! Ты должна избавить Генри от этого… этой мутированной ивы.
– Боюсь, это невозможно, – ответила мать, тяжело вздохнув. – Умертвив растение, оно начнёт гнить. К тому же, мне не под силу будет извлечь тонкие веточки из мозга Генри.
– А если ива продолжит расти? Она же убьёт его! Убьёт моего наследника! Неужели ты ничего не можешь сделать, Жавотта?
– Ничего. Теперь нам остаётся только наблюдать, – совсем неутешительно ответила мать.
4 ИЮЛЯ 2050 ГОДА. Уже неделю наблюдаюсь у матери. И хочу заметить, что за это время меня не беспокоили головные и иные боли. Наоборот, я стал чувствовать себя лучше, будто мой организм обновился. Как оказалось, это неспроста.
– Растение не представляет для тебя никакой опасности, Генри, – говорила мать об итогах первых наблюдений.
Честное слово, после этих слов, мне показалось, отец готов был подпрыгнуть до потолка от радости.
– Оно замедлило свой рост, и это не случайно, – продолжала мать. – Вас теперь связывают симбиотические отношения, то есть оно поглощает из твоего желудка воду и растворённые минералы, а взамен фотосинтезирует для вас обоих питательные вещества. Таким образом этому растению не выгодно тебя убивать.
Я не знал, как на это реагировать – радоваться или печалиться. С одной стороны, я буду жить, но с другой – нужна ли мне жизнь без сверхспособностей и в придачу с этим дурацким растением?
2 ОКТЯБРЯ 2050 ГОДА. Сегодня заметил, что листва на голове частично пожелтела. Я предположил, что это естественно для деревьев в осенний период и ничего страшного в этом нет, но на всякий случай сообщил всё матери. Она заверила, что беспокоиться не о чем, и мне даже стоит ожидать скорого листопада.
15 ОКТЯБРЯ 2050 ГОДА. Вся голова пожелтела и мало-помалу листья начали опадать. Хоть мать и говорила не беспокоиться, меня это всё же немного пугает: не каждому «везёт» вступить в симбиоз с растением.
31 ОКТЯБРЯ 2050 ГОДА. Вот и наступил Хэллоуин, праздник зла, который для меня не имеет никакого значения. Но для моих родителей это лучший праздник в мире. По мне так в нём есть единственный плюс – материна стряпня, которую она готовит для праздничного стола: выглядит жутко, но на язык – вкусно.
Отец с матерью подарили мне зубастую венеру-мухоловку. Ума не приложу, зачем она мне? Будто мне не хватает ивы внутри меня, а тут ещё это растение.
27 ЯНВАРЯ 2051 ГОДА. Мою голову вновь наполняют мысли, толкающие к поиску своей сверхспособности. И я подавляю их как могу, например, вспоминаю все свои провалы и желание опробовать новый способ постепенно угасает. Плюс к этому, отец каждый день продолжает мне напоминать об Изоляторе совести, который мне грозит, если я не перевоспитаюсь. От его напоминаний у меня уже, кажется, появилась мозоль на мозге.
Мне совершенно одиноко. Разговоры с самим собой не помогают заполнить пустоту внутри. Мне попросту некому излить душу. Лишь дневник – единственное пристанище моих мыслей.
20 ФЕВРАЛЯ 2051 ГОДА. Чувствую себя очень глупо. Сегодня я разговаривал с подаренной мне на Хэллоуин венерой-мухоловкой. Я впервые обратился к растению! Это было так странно, но в то же время после получасового монолога мне даже полегчало.
Пусть это странно и в какой-то степени ненормально, но думаю, я ещё раз поговорю с венерой-мухоловкой. Всё равно об этом никто не узнает, да и другого способа побороть депрессию я не вижу.
31 МАРТА 2051 ГОДА. Зелёные листья отросли и снова украшают мою голову. Но я теперь об этом сильно не беспокоюсь, тем более что мне есть с кем отвлечься и поговорить: Венера все так же с упоением слушает всё, что я ей говорю.
Интересно, почему отец, создав это растение, оставил прежнее название – мухоловка? Может, просто забыл поменять? Так, по-моему, Венера для своих размеров способна съесть не то что муху, а крупную мышь. Хотя, если подумать, то название «венера-мышеловка» звучит совсем непривычно…
1 АВГУСТА 2052 ГОДА. С самого утра, когда отец сказал, что сегодня мне лучше отдохнуть и он отменяет наши занятия в лаборатории, я заподозрил что-то неладное. И я не ошибся. Как оказалось, родители запланировали провести со мной очередной серьёзный разговор. Я думал, он коснётся моего поведения, хотя я веду себя довольно сдержанно в последнее время, но всё оказалось намного серьёзней. Умей я телепортироваться, то не пошёл бы на семейный ужин, а смылся подальше на Северный полюс.
Вся суть разговора сводилась к тому, что в конце месяца меня отправят учиться в университет для злодеев. Причём до сегодняшнего вечера я и не подозревал, что такие существуют. Мол, они не хотели скандалов, а потому молчали до поры до времени… Зато теперь понятно к чему меня так упорно готовили.
Во время разговора я не сдержался и всё-таки вспылил, тем самым хорошенько пощекотав нервы отцу. Надеюсь, накрывшая его мигрень не скоро отпустит…
Сейчас пишу эти строки и не знаю, как мне дальше быть. Да, перспектива покинуть этот дом и родителей до следующего лета очень радует, но оказаться в университете полном злодеев – худший из кошмаров, какой я только мог себе представить.
Но что я могу сделать? Ничего. Видимо, придётся смириться со своей судьбой, пусть всё будет как будет.
31 АВГУСТА 2052 ГОДА. Ранним утром, до того, как занялся рассвет, а на небе всё ещё сверкали звёзды, мы с отцом вышли из дома. Я бросил чемоданы с вещами на заднее сиденье отцовского автомобиля, а сам сел спереди, при этом взяв к себе на колени горшок с венерой-мухоловкой: я не знаю, что меня ждёт в Селтфоссе, но если рядом со мной будет Венера, то я буду чувствовать себя намного спокойней.
Отец завёл машину, и мы выехали за ворота нашего особняка. Особняка, который я не смел покидать вот уже два года. И как только это произошло, я почувствовал сильное облегчение, почувствовал себя более свободным.
Дорога, которую выбрал отец, пролегала через высокие горы.
Когда мы проехали значительную часть пути, дорога вошла в широкое ущелье, по дну которого бежала бурная река. Я посмотрел вверх через лобовое стекло – над дорогой угрожающе нависла серая скала длинной в несколько миль. Во мне проснулось тревожное чувство, словно я почуял смерть, и спросил отца, не опасно ли здесь ехать?
– Конечно, опасно, – ответил он. – В любой момент может отломиться кусок этой серой громады и расплющить нас, не оставив и мокрого места. Насколько я помню, люди даже назвали эту скалу соответствующе – «Пронеси меня, Господи!»
«Вот уж действительно – пронеси», – подумалось мне. – Тогда почему мы не поехали другой дорогой?
– В объезд слишком долго добираться до побережья, – пояснил отец. – К тому же, большинство людей предпочитают не пользоваться этой дорогой как раз из-за этой скалы. Поэтому нам почти не попадаются другие машины. А когда вокруг никого нет, я себя спокойней чувствую, несмотря на скалу, нависающую над нами, – с неё валуны падают ведь не каждую минуту.
Вскоре мы выехали из ущелья к скалистому побережью, вдоль которого теперь простиралась наша дорога. По-моему, мы проехали ещё миль пять, прежде чем остановились на обочине. Неподалёку от нас были припаркованы ещё шесть машин, но их владельцев нигде не было видно.
Отец посмотрел на часы и велел мне пошевеливаться.
– До отплытия подлодки осталось немного времени, – пояснил он, увидев моё удивление, ведь я до сих пор не представлял, как попаду в Селтфосс.
Я немедля вышел из автомобиля, держа в руке горшок с растением. Отец же взял мои чемоданы. Мы перешли через дорогу и встали почти у самого края крутого склона. Я посмотрел вниз и увидел там небольшую гавань, в центре которой действительно находилась подлодка. Возле неё маячили несколько человеческих фигур – то были владельцы оставленных машин.
Я было подумал, что нам предстоит спускаться по верёвкам. А как иначе попасть вниз? Но отец сказал «За мной!» и повёл к засохшему дереву, торчащему из скалы в паре десятков шагов от нас. Только подойдя ближе, я заметил, что от него начинается лестница, вырубленная прямо в скале. Пока мы спускались, отец приказал мне натянуть на голову капюшон моей кофты и помалкивать, если кто-то из людей у подлодки окажется с ним знаком: в тот момент ему меньше всего хотелось объяснять почему у его сына листья вместо нормальных волос. Отец словно чуял, что встретит знакомое лицо, потому что когда мы спустились к подлодке, раздался громкий голос:
– Эй, да это же сам Маркус Грин! Давненько я тебя не видел!
К отцу подошёл какой-то худой мужчина и пожал ему руку.
– Филеас, – явно не радуясь этой встрече, процедил отец, – а я тебя.
– А это кто с тобой? – Мужчина смерил меня взглядом.
– Мой сын, – сухо ответил отец.
– Какой большой он стал, я и не узнал сразу. Тем более с этим капюшоном. А я своего только вот посадил на подлодку. Жаль, я бы его познакомил с тем, кто проиграл мне полмиллиона фунтов. Знатный был спор…
– Действительно, «жаль», – сквозь зубы процедил отец.
Про какой спор говорил Филеас и когда он был – этого я так и не узнал, но то, что для отца эта встреча была нежелательной, а он испытывал с её первых секунд раздражение к старому знакомому, было заметно невооружённым глазом.
– Погоди-ка, если мне не изменяет память, твой сын младше моего на три года. А эта подлодка предназначается для четверокурсников. За новичками прибудут завтра. Или ты забыл традицию?
– Ничего я не забыл, – огрызнулся отец. – К тому же, я отправил в Селтфосс письмо с тем, чтобы Генри прибыл на день раньше в университет. Они не смогли мне отказать. А сейчас освободи дорогу, Филеас. Мне нужно посадить сына на подлодку.
Мужчина не стал больше ничего говорить и молча отступил в сторону.
– Поторопитесь, – вдруг послышался голос человека, стоявшего у люка субмарины и одетого в чёрный мундир с золотыми пуговицами, это был капитан судна. – Нам ещё предстоит посетить Ирландию, чтобы забрать оттуда двадцать восемь человек.
– Сейчас, сейчас, – отозвался отец, затем отвёл меня на три шага в сторону и, склонившись над моим ухом, прошептал: – Помнишь, что я тебе говорил, Генри? В Селтфоссе обязательно найдутся люди, которых заинтересует твой облик. Ты можешь сказать им как стал таким, но ни в коем случае не говори причину. Если расскажешь, что пытался стать сверхгероем, то Изолятор совести тебе обеспечен. Ты всё понял?
Я кивнул.
– Отлично. Тогда ступай.
Видя, что я наконец собираюсь подняться на борт, капитан приказал своему помощнику взять у отца чемоданы и отнести в мою каюту. Венеру же я решил отнести сам. Спустившись в подлодку, я последовал по узкому коридору через несколько отсеков за помощником к предназначавшейся мне каюте. А через три минуты ощутил лёгкую дрожь – подлодка вышла из гавани и начала погружение.
Из слов капитана было известно, что субмарина сперва отправится к берегам Ирландии, но куда потом? В тот самый Селтфосс? Так или иначе, прошло несколько часов, прежде чем из динамиков на подлодке раздался суровый голос капитана с приказом надеть форменный плащ и готовиться на выход, так как уже скоро мы прибудем в Селтфосс. Ещё он посоветовал проверить на всех ли вещах имеются бирки с именем и фамилией, чтобы ненароком слуги Селтфосса ничего не напутали, когда будут доставлять их по комнатам. Только позже я узнал, что под слугами подразумевались гремлины. Родители рассказывали мне про этих существ с метр ростом и мордой летучей мыши, но увидеть их вживую мне довелось лишь здесь.
Подлодка всплыла на поверхность уже внутри огромной пещеры рядом с ещё двумя субмаринами, в которых, как оказалось, сюда доставили студентов второго и третьего курсов. Когда я поднялся на корпус подлодки, то увидел, как они уходили в проход, ведущий к Жерлу перемещений.
На берегу озера стояла высокая женщина.
– Есть ли среди вас мистер Генри Грин? – спросила она, когда все сошли с подлодки.
Я поднял руку. Тогда женщина подошла ко мне и, представившись мадам Гриндилоу, сказала, что ей поручено меня встретить. Что ж, я не был удивлён, видимо, отец и об этом успел договориться.
Вместе с ней и четверокурсниками я проследовал по длинному коридору до самого Жерла перемещений. По пути мимо меня прошмыгнул гремлин, он явно куда-то торопился. Пробегая, он случайно задел меня, я пошатнулся и капюшон вдруг слетел с моей головы, тем самым обнажив листья. Их увидели все, кто находился рядом, включая мадам Гриндилоу, но никто, кажется, даже бровью не повёл. Это мне показалось довольно странным.
Оказавшись в Жерле вулкана, мадам Гриндилоу сказала, что старшекурсники могут ступать в свои спальни, если они, конечно, не забыли за лето, где они находятся, а через два часа, кто захочет, пусть спускается в Общий зал ужинать. Затем она взяла меня за руку и потянула к свободной кабине лифта, которая подняла нас на шестой этаж. Здесь, пройдя почти в самый конец коридора, мы остановились напротив двери с номером четыреста сорок.
– Эта комната теперь твоя на следующие четыре года, – сказала мадам Гриндилоу. – Ключи от неё лежат на столе, один для тебя, другой – для твоего соседа.
– Соседа? – уточнил я.
– Да. Все студенты живут по двое. Он прибудет завтра вечером на подлодке для первокурсников. А вот ты почему прибыл сегодня?
– Такие причуды у моего отца.
– Что ж, располагайся. Гремлины скоро должны принести твой багаж, если ты, конечно, не забыл прикрепить к нему бирку с именем.
– Не забыл, не беспокойтесь.
– Кстати, если потеряешь ключ, новый можно взять у Артура Фичетта – смотрителя Селтфосса, у него есть запасные. Вскоре ты узнаешь кто это.
– Приму к сведению, – быстро ответил я, а мадам Гриндилоу направилась в сторону лифта.
Я вошёл в комнату и, включив свет, осмотрелся. Для двух человек она казалась довольно просторной, не смотря на то, что в ней стояли две массивные кровати с тумбами, мягкие замшевые кресла с парой торшеров, шкаф и письменный стол с придвинутым стулом. Освещалась комната светильниками в виде хрустальных змеиных голов.
Я решил отдохнуть и прилёг на одну из кроватей.
Через час в комнату ввалились три гремлина, тем самым прервав мой сон. Это меня разозлило, но я промолчал. Оставив чемоданы и горшок с растением, они поспешили удалиться. А я поставил Венеру на стол и стал раскладывать вещи из чемоданов в шкаф. Последней вещью я достал черную сумку, в которой лежал мой дневник.
Ужин я пропустил, ибо не хотел «радовать» себя обществом сотен злодеев. Вместо него я решил записать прошедший день. И вот, я дописываю его последние строки.
1 СЕНТЯБРЯ 2052 ГОДА. Этим утром у меня абсолютно не было желания спускаться в Общий зал на завтрак, но чувство голода всё же одержало верх надо мной. К тому же нужно было принести что-нибудь поесть для Венеры.
Я думал, что когда зайду в Общий зал, то привлеку всеобщее внимание, но никто из сидящих за тремя из четырёх столов даже не посмотрел в мою сторону. Тогда я подошёл к ближайшему столу и сел на лавку рядом с каким-то парнем. Вдруг он повернул голову и смерил меня взглядом.
