Текст книги "Сдвинув Призму. Книга Первая (СИ)"

Автор книги: BloodyHatt

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Бум!

– Гарри! Открой! Это я, Хагрид!

Бум!

Разлепив глаза, я ощутил вкус крови на губах, дотронувшись до них, я поднес пальцы к глазам и увидел её. Вытерев нос тыльной стороной руки, я в полусне босыми пятками прошлепал к двери и начал отодвигать запоры, зевая во весь рот. Открыв дверь, я увидел перед собой лишь живот – живот, затянутый в жилетку из кожи дракона, подпоясанный массивным поясом и пряжкой ему под стать, кончик кустистой бороды подергивался в такт челюсти говорившего. Подняв взгляд, я увидел старого знакомого – ведь по ощущениям прошлый день тянулся вечность.

– Гарри, с тобой все в порядке? У тебя кровь, – махнув рукой на причитающего великана, я пропустил его огромную тушу в номер и снова упал на кровать, одной рукой подгребая под себя подушку, а другой затащил за хвост змея прямо на кровать:

– Хагрид, еще часик, пожалуйста… – и снова провалился в царство Морфея.

Чашка чая медленно касается моих губ, тонкий аромат эрл грея щекочет ноздри, заставляя меня слегка сморщить нос в попытке сдержать чих, глаза сонно блуждают по узкой комнатке с невысоким потолком – хотя, в случае Хагрида, достаточно невысоким. Хлопая ресницами, в тот момент когда горячий напиток опускается по пищеводу, оседая теплым облаком в моем желудке, я рассматриваю кружащиеся пылинки, что, подсвеченные утренним солнцем, падающим в мое окно, плавали в воздухе завораживающим танцем. На периферии мелькала огромная фигура великана, которому пришлось согнуться, чтобы не проломить потолок. Он мерил шагами комнату, при этом яро жестикулируя руками.

–…Гарри, ты меня слушаешь?

Отставив чашку на столик, что все время пытался убежать, но возвращался обратно в страхе перед огромной подошвой великана, я поднял осоловелый взгляд на говорившего:

– Да, да, я безответственный, хулиганистый и задиристый ребенок, что так и ждет ремня по заднице.

– Чего?

– Чего? – вторил ему я.

Он похлопал глазами и тут же плюхнулся на задницу, породив локальное землетрясение паба, что аж пыль полетела облаками.

– Ты меня вообще не слушал, да? – хитро улыбаясь глазами, проворчал он, на что я лишь кивнул и, приманив пальцем трясущийся стол, налил в чашечку чая, подавая её собеседнику. Он взял её очень аккуратно и опрокинул словно рюмку – только мелькнул рот и несколько золотых коронок размером с телевизионный пульт.

– Фух, давай рассказывай все по порядку с самого начала, и тогда я наконец узнаю, паковать ли мне вещи и искать ли мне новую работу.

– Ладно…

Я начал свой рассказ, обстоятельно подходя к деталям, на пытающегося меня перебить Хагрида шикали две глотки – моя и в черно-белую с серыми вкраплениями полоску, на что Хагрид лишь оскорбленно отводил взгляд и тут же умилительно смотрел на двухметрового бородавчатого змея. На моменте получения письма Хагрид затаил дыхание и обрадованно заголосил, какой Дамблдор великий человек. На моменте получения свертка он шикнул и, поводя глазами по комнате, замахал руками, так что я опустил детали, просто сказав, что все в порядке. Покупку палочки я также свел на тормозах – сам еще не разобрался. Дальше был смешной и пестрящий деталями пересказ покупки змея, что закончился громогласным хохотом великана, которому вторили стуки по батареям и крики со всех этажей. Отсмеявшись, он хлопнул ладонями по коленям, от чего столик, забившийся в угол, совершил резкий прыжок в окно, разбив при этом раму вместе со стеклом. Утренний ветерок, смешанный со смогом, ворвался в комнату, заставив занавески трепетать и взъерошив мои непослушные волосы.

– Что же, нам пора, – подытожил здоровяк, провожая печальным взглядом столик с суицидальными наклонностями.

– Это куда? – закономерно спросил я и тут же получил закономерный ответ:

– В Хогвартс, разумеется. Ну пока что только ко мне, но первое сентября не за горами, – на что я кивнул, бросив печальный взгляд на медную бадейку, наполненную пенной водой, над которой подымался пар.

Забросив рюкзак на плечо и скатав грязную мантию, взял её в руки, шикнул змею забираться на меня. Он по спирали обвил мою ногу и так там и остался, лениво проводя языком по воздуху. Хагрид заглянул в комнату обратно и ткнул пальцем на салфетки и простыни:

– Ты это, Гарри, кровь свою забери – могут много чего плохого наворожить. Тому просто больше заплатишь, – серьезно кивнув, я затолкал все, на что попала моя кровь, в нутро разбухшего рюкзака и вышел из номера.

С Томом мы попрощались каждый по-разному. Хагрид буркнул простое «пока, Том». Я же учтиво поклонился, как это делали волшебники, замеченные мной в переулке, и, отсчитав положенные деньги, получил простой целлофановый пакет, набитый мышами. Это все сопровождалось жутковатой улыбкой и добрым напутствием.

– Ты куда это собрался? – меня развернул голос Хагрида, что стоял, уперев руки в бока, рядом с высоким камином.

– А? Че? Выход же там?

Хагрид лишь поднял бровь, а я вздохнул и, перехватив рюкзак покрепче, подошел к здоровяку.

– Так, берешь горсть дымолетного пороха… – с расстановкой начал он и ткнул огромным пальцем в маленькую чашечку с пеплом серо-зеленого цвета. Я схватил горсть, после чего был затолкан Хагридом в камин.

– Бросаешь его в огонь и четко произносишь «Три Метлы». Ты понял?

– Да, Три Метлы.

Он одобрительно улыбнулся и сделал шаг назад, прикрывая лицо ладонью.

– А это безопасно? – с тихой паникой спросил я, на что бармен ответил:

– Да, – и тут же нырнул за стойку.

Вздохнув и собравшись с мыслями, я бросил порох под ноги, зеленое пламя взметнулось, захлестнув меня с головой – на выдохе я провизжал:

– Три Метлы! – и меня, скрутив в трубочку, потащило через тонкий вихрь бесконечного коридора со множествами ответвлений.

Расплывающимся зрением я видел другие камины и комнаты, в которые он выходит, желудок взболтался, и горький ком подступил к горлу, вот-вот готовый вырваться наружу – но все закончилось раньше. Меня мотнуло вперед, и я вылетел с волной сажи прямо на дубовые доски пола, разбросав несколько свободно стоявших стульев. На этот грохот выбежала красивая женщина: её волосы тяжелой косой спадали на левую сторону груди, лицо выглядело открытым и добрым, с милыми ямочками на щеках и медового цвета глазами, несколько морщинок вокруг них сообщали, что она уже не молода. Она подбежала и подняла меня на ноги, обмахивая полотенцем:

– Ты не ушибся, малыш? Ты откуда? Как тебя зовут?

Слегка оттолкнув её, я мотнул стиснутой в панике змеем ногой и блеванул прямо на пол. Отдышавшись, я вытер слезящиеся глаза и, шатаясь, поклонился:

– Извините, меня зовут Гарри Поттер, и я из Дырявого Котла, – посмотрев в её удивленные глаза, я бросил хмурый взгляд на вспыхнувший изумрудным пламенем камин и добавил: – А сейчас у некоего Хагрида будет продырявлен котелок…

Комментарий к Глава 10 “Полеты после разбора полетов”

Jim Croce – Time in a bottle

========== Глава 11 “Изба Хагрида” ==========

– Не дуйся.

– Не дуюсь я, – фырк совпал с резким порывом ветра, что бросил изрядно отросшие волосы прямо в глаза и в приоткрытый рот.

– Я вижу, что ты дуешься, нахохлился словно Дримар при виде людей, – рокотал Хагрид, идя рядом со мной по высокому холму.

Мы поднимались вверх по старой мощеной дороге от Хогсмида, меня слегка мутило, но было уже легче, свежий воздух помогал прийти в себя.

– Сюда, – махнул лапищей здоровяк в сторону узкой тропинки-лестницы: было похоже, что в каменном основании холма прорубили ступени с широкими, а кое-где и заросшими травой и кустарником, площадками. Хагриду было легко подыматься, а я на полпути уже запыхался.

– Вот поднимемся на холм – тогда забудешь беды и тревоги, это отличное зрелище, – он мерно шел своим огромным шагом, изредка бросая на меня лукавые взгляды из-под кустистых бровей.

– Да что я там не видел?..

Поднявшись вслед за великаном, я покрутил головой: с правой стороны было огромное горное озеро со странно-темной водой, свет словно пробивал лишь первые метры слоя воды, в то время как глубже ход был ему закрыт. Я снова его осмотрел и увидел огромную кляксу, что медленно двигалась в сторону гор, опоясывавших долину, она то разрасталась, то сужалась, выбрасывая жгутики в сторону.

– Хагрид, что это? – подкрепив вопрос указанием пальца на странную тень. Хагрид подошел ко мне и, проследив за пальцем, хохотнул:

– Так-то кальмар, видишь, останавливается все время – чертов он ловит, питается ими.

Расширенными глазами я посмотрел в лицо великана, в голосе смешались восхищение и страх:

– К-кальмар? Такой здоровенный? – борода великана зашевелилась, я понял, что он так улыбается.

– Да, ток он это, не опасен. Не бойся, наших он не трогает, иногда даже помогает, да…

Я снова бросил взгляд на силуэт кальмара, на мечтательное выражение лица попутчика и обратно на кальмара:

– Во дела-а-а, – протянул я и обернулся, чтобы снова открыть рот в шокированном восхищении.

За моей спиной возвышался огромный замок, высоченный донжон, усыпанный десятками башенок с острыми шпилями, поблескивающими металлом в солнечных лучах. Высокая стена уходила вниз отвесного обрыва, находящегося прямо над озером. Я насчитал семь огромных башен, разбросанных по всей громаде замка, и сбился на двадцати более мелких.

– Охренеть…

– Да-а-а, – протянул великан и ткнул пальцем в сторону самой большой: – Вон та, здоровая, называется Винтовой, или Ступенчатой, она примыкает прямо к Большому залу. Ах да, там еще кабинет директора Дамблдора находится.

– Крутя-як, а когда я смогу попасть туда?

– Эт только первого сентября, традиция такая.

– Ладно, а там что? – плохое настроение улетучилось, и я как завороженный, не зная усталости, шагал за великаном и забрасывал его вопросами, он слегка запинался и объяснял слегка косноязычно, но это ему нравилось и доставляло немало удовольствия – просвещать меня о территории, примыкающей к замку.

–…а вон тот вереск на холме, видишь? Так его еще профессор Диппет посадил, лет пятьдесят назад, а то и больше, да. Только вот его все время плотоядные слизни атакуют, приходится раз в год ядом морить, мерзопаки паршивые…

– Хагрид, а ты вообще кто по профессии?

– Ум-м? – озадаченно ответил великан.

– Ну, я в смысле, эм-м, ты же со мной нянчишься, столько всего знаешь об этом месте, ты что, учитель или профессор?

– Я? Да ты что! Не-е, я лесник, хранитель ключей и границ Хогвартса.

– Круто, а в чем заключается твоя работа? Ты можешь не отвечать, вдруг секрет…

– Да что там, – снова махнул рукой лесничий и улыбнулся: – Нет там никаких тайн. Слежу я за порядком на опушке леса, Запретного леса – вон того, – он показал в сторону южной части долины, где шевелилось в порывах ветра зеленое море листвы, оно тянулось до самого горизонта, сливаясь с небом.

– Охренеть, ты что, за всем этим следишь? Так на это ног не хватит все обойти, я уже не говорю о времени…

Великан начал хохотать, уперев руки в бока, вытирая огромным пальцем выступившие слезы. Он снова посмотрел на меня и, хихикнув – что в его исполнении было похоже на чих выхлопной трубы старого движка, – пошел вперед, качая головой:

– Всего, хех, нет. Я опушку только стерегу и охраняю её как снаружи, так и изнутри, вот, – поднял он палец вверх, как бы добавляя весомости своим словам.

– Не понял? – я был слегка озадачен, чего это охранять его, да и от кого.

– Ой, то долго рассказывать, вот промочим горло с дороги, тогда и объясню тебе все обстоятельно, так сказать, если тебе, конечно, интересно.

– Да, интересно, даже очень!

Мы как раз поднялись на верх холма, дойдя до самой опушки леса, замок все время был по левую сторону и медленно приближался, увеличиваясь в размере, я уже мог различить черепицу крыши и десятки сероватых точек, что кружились вокруг южной башни: она была слегка вынесена от основной громады замка, и к ней вела тонкая полоска лестничного перехода. Лесник подозвал меня к себе и показал рукой в сторону леса:

– Вон, видишь, домик мой. На вид, конечно, неказистый, но что есть, то есть, да и привык я…

У самой опушки, утопая в тенях высоких деревьев, стояла каменная избушка, подходя все ближе, я с тем же удивлением мог назвать её небольшим бастиончиком. Высотой с двухэтажный дом, сложенная из огромных каменных блоков и с массивной деревянной дверью. Дом был круглой формы с узкими окнами-бойницами, крыша была так же сделана из широкой черепицы сероватого цвета, изредка покрытой мхом и лишайником. Рядом была пристройка, а за ней виднелся огород, у дома притаилась стойка для инструмента, огромных размеров под стать хозяину, несколько ведер, куда я бы мог поместиться полностью, даже макушки не было бы видно, и крытый, обнесенный камнем, колодец.

– Ну, вот так я и живу.

Великан слегка ссутулился, и по его голосу было понятно: он снова стесняется. На что я только улыбнулся и, сбросив сумку, стремглав побежал все осматривать, при этом забрасывая вопросами смущающегося великана.

– О, а это что? – я ткнул пальцем в тяжеленный и слегка проржавевший агрегат, он был разложен на траве, смотря узкими зубцами вверх – словно челюсть огромного монстра.

– Ой, это капкан, пальцы не суй, оторвет!.. – великан уже бежал прямо ко мне, а я, уже погребенный новыми эмоциями и впечатлениями, бросился к новому объекту…

Так и прошел приблизительно час. Хагрид был завален вопросами, взмылен, бегая по двору и пряча опасные и странные вещи, на что я только смеялся и снова забрасывал его ворохом вопросов. Через пару часов ему надоело и, вытащив меня за шкирку из колодца, куда я перегнулся посмотреть глубину, понес меня в дом, проговаривая:

– Шебутной ты, да еще и резвый словно веретенница, не поймать тебя…

– Извини, но было слишком интересно.

– Да понимаю я, сам таким был, всюду нос свой совал… Твой папка был таким же, да, – он нес меня за шкирку словно нашкодившего котенка, а я жадно пожирал все глазами с высоты двух метров, но вдруг мой интерес был сразу же переключен на лесника:

– Ты знал моего отца?

– Да, знал, ты очень похож на него, но вот глаза у тебя мамины…

На душе стало так тепло и приятно, все заботы отошли на второй план, а я начал представлять, как выглядели мои родители, как бы они…

Погруженный в свои мысли, я был спущен на каменную лестницу размером в три ступеньки рядом с огромной деревянной дверью, да еще и обитой металлом.

– Ну заходи, чувствуй себя как дома.

Он достал массивный ключ и, провернув пару раз до громкого щелчка, легонько, словно пушинку, пнул дверь. Она резко отворилась, и из темноты раздался скулеж. С интересом переступив порог, я был сбит тяжелой тенью, что начала облизывать мне лицо. Быстрое дыхание огромной собаки, слюни, что текли обильным ручьём, и окрик Хагрида:

– Клык, назад, а ну назад, дурная ты псина! – он схватил черного мастифа размером с теленка за толстый ошейник и оттащил упирающегося задними лапами пса в угол. – Ты это, прости, забыл предупредить.

На что я лишь вытер лицо краем мантии и встал с пола, осматривая помещение. Пока Хагрид кормил пса окороком, извлеченным из кармана пальто, я крутил головой, пожирая глазами круглое помещение. Свет слегка пробивался из-за закрытых ставен, под потолком висели десятки веников из разных трав, немного далее на веревке были подвешены тушки животных разных мастей – некоторых я и в жизни не видел, – по стенам на полках были расставлены многочисленные склянки, заполненные разными травами, жидкостями и чем-то еще, десяток глиняных кувшинов разных размеров, несколько огромных чашек и другой посуды. По центру комнаты стоял массивный деревянный стол, покрытый вязаной скатертью, три таких же огромных стула стояли рядом, у окон висели огромные занавески, на оконных полках стояли многочисленные кадки с растениями, а в углу, скрытом ширмой из повешенного на толстую веревку одеяла, была такая же огромная кровать. Слева от меня был высокий камин, рядом с ним стояли несколько табуреток, на решетке лежали инструменты и несколько связок дров. Каминная полка была уставлена всевозможным хламом, оплывшими свечами толщиной в мою голову и несколькими рамками с черно-белыми фотографиями: мне показалось, что они двигались.

– Я тебе в углу постелю, на лавке. Думаю, она будет для тебя как раз по ширине.

– Спасибо, Хагрид. Здесь очень круто, правда.

– Ой, да ладно тебе… – он начал сметать пыль своим носовым платком, перебирая всякие безделушки в желании занять руки. Его рука накрыла самую дальнюю рамку с фотографиями, и он слегка завис, рассматривая её. Я попытался взглянуть на неё, но не хватило роста, прыгать я не стал, вместо этого решил проявить тактичность – он неспроста так завис.

– Хагрид, тебя оставить на пару минут?

– А? Нет, не надо, – он отмер и под моим изучающим взглядом, придвинул к себе табуретку и грузно сел на неё.

– Кто это?

– Это мой папка, – с грустью и налетом нежности он провел пальцем по стеклу рамки, смахивая легкий слой пыли.

На фотографии была изображена гостиная. Рядом с камином стоял приятный старичок, у него были густые бакенбарды, нос картошкой, как и у его сына, и ясный пронзительны взгляд добрых глаз. На нем был одет старинный сюртук, и он залихватски снимал шляпу, приобнимая за плечо высокого, выше на две, а то и три головы, подростка в черной мантии. Подросток был слегка похож на мужчину – тот же нос и брови, – но лицо было более суровое и грубое, тяжелый подбородок и высокий лоб, массивные надбровные дуги и грубые скулы. Но весь его суровый вид разбивался об улыбку, он улыбался, осторожно обнимая отца, боясь его повредить. Он был счастлив.

– Красивая фотография, вы выглядите такими счастливыми.

– Да, спасибо, Гарри, – он смахнул выступившие слезы и, прочистив горло начал рассказ: – Мне было тринадцать, когда сделали эту фотографию. Я тогда только собирался поступить на третий курс. Видишь, какой я большой: уже в шесть лет я мог поднять отца и переставить его куда-нибудь, – он слегка улыбался, а я похлопал его по запястью, выше не доставал, на что он улыбнулся и продолжил дальше: – Мать ушла, когда я еще мал был, папка меня один растил. Мерлин, как же он радовался, когда мне пришло письмо из школы… – заголосил Хагрид и снова начал вытирать выступившие слезы. – А потом он умер, меня выгнали из школы и сломали палочку… – он начал всхлипывать и сморкаться в скатерть-платок.

Я пытался приободрить его, на что он замахал руками, начав дышать и втягивать сопли, махая платком перед лицом у покрасневших глаз.

– Да, я тоже вырос без родителей, так же, как и ты, но тебе-то тяжелей – ты их не знал. А я тут разревелся словно Авгур. Ты прости меня…

– Да ничего, все нормально, ты классный друг.

При слове “друг” он слегка заалел, а потом резко вскочил, начав метаться по комнате в поисках чайника, при этом гремя посудой:

– Хороший ты парень, Гарри, хороший, все у тебя будет хорошо.

Найдя чайник, великан выбежал во двор. Набрав воды, он вытащил из заднего кармана брюк розовый зонтик, он был тонким и с ручкой полумесяцем.

– Ты это, мне как бы нельзя колдовать, не рассказывай никому, пожалуйста… – шепотом попросил великан, на что я лишь изобразил держание рта под замком, выбросив несуществующий ключ, и с прыжка уселся за высокий стол, доставая до столешницы лишь подбородком.

Хагрид направил острие зонтика в камин, и из него вылетели огненные шарики, что тут же подожгли сложенные там дрова. Камин затрещал пламенем, окуная полутемное помещение в багровый саван отсветов, тонкий запах дымка и древесины ворвался в мой нос, я же с улыбкой смотрел за носящимся по дому здоровяком и думал, что за таким страшным и пугающе огромным фасадом, спрятан ранимый и добрый человек…

========== Глава 12 ==========

В дальнейшей жизни все почему-то горели желанием сообщить, что я шибанутый на голову адреналиновый маньяк и магнит для неприятностей. Я этого не отрицаю, ведь большую часть жизни меня пытались убить и закопать понадежней. Нет, были и светлые моменты – их все же было много, да я еще и оптимист. Но на то время тяга к приключениям не так прочно укоренилась в моем сознании, я её осознал только по прошествии многих лет – большую же часть молодости я влипал в неприятности, веселился и пытался выжить.

Я думаю, что переломным моментом стала встреча с третьей по опасности тварью – все же первой будет человек, он всегда был опасней множества живых и неживых существ.

Сегодня был первый день последней недели августа – двадцать шестое число. Мы шли по лесу в поисках раненого гиппогрифа: Хагрид говорит, что не досчитался одного из их табуна – молодого самца, Гнедого. Что я делаю в Запретном лесу? Помогаю и составляю компанию леснику – книжки перечитывать по третьему кругу мне надоело, а мольбы отправиться в Косой Хагрид отбрил:

– Нечего тебе деньги тратить на те книжки, скоро будешь в школе – там в библиотеке их горы, да и учебой тебя, шебутного, загрузят по самую маковку.

После этого состоялся долгий разговор с вдалбливанием техники безопасности, а если по-простому, то: «Не отходи от меня ни на шаг, ничего не трогай и не шуми – вот и вся наука, а пока я делаю свои дела – мотай на ус».

Вот так я уже неделю хожу тенью за Хагридом и помогаю ему во всем. Конечно, первые дни ноги болели нещадно: мы такие петли по тропам мотали, что сам черт ногу сломит в тех буераках шастать, полувеликан пер как танк, я же болтался за ним хвостиком. Но я был хорошим учеником, не ныл, не просил остановок, чаще всего молчал и делал, что сказано. Нет, случались и накладки: попытавшись сорвать яблоко, я чуть не оказался сожранным деревом. Видите ли, плотоядная яблоня подпускает к себе только единорогов, что удабривают уже своими магическими «яблоками» землю вокруг. Но то был полезный опыт, даже незабываемый.

– Ох, наверное, назад вертаем, я тебя дальше не поведу, опасно там, да и следы не обнадеживают, не видел я еще таких.

Великан сидел на корточках рядом с тонкой бороздой у корней дерева: оно было расцарапано, словно кто-то метил территорию, недалеко от него мы нашли приличную кучу дерьма, на что Хагрид выдал: «Воняет как дерьмо беса, только еще хуже». Странно было то, что эту кучу кто-то яростно пытался закопать – словно большая кошка, пытающаяся скрыть запах от врагов.

– Ну уж нет, я тебе пригожусь, тем более палочка у меня есть, а у тебя нет.

– Ты это, не спорь, опасно ведь.

– Хагрид, я буду делать то, что скажешь, как и все время, тем более нам все же Гнедого найти нужно…

– Не, только то, что от него осталось, – скривился лесник и бодро встал с колена.

– Чего? Так ты тогда не по-маленькому отходил, а труп нашел? Вот хитрюга…

– Рано тебе такое видеть. Эх-х, пошли уже, только от меня ни на шаг! Скажу прыгать – прыгнешь, скажу бежать – пустишься как Сниджет, за которым сто квиддичистов гоняються, понял? – он серьезно посмотрел на меня, на что я так же серьезно кивнул.

Медленно пробираясь в глубь леса, я отметил, что становится темнее, но на дворе только полдень. Свет таял песчинками света в широких кронах вековых деревьев. Мы изредка натыкались на следы твари, убившей гиппогрифа: она была с ладонь лесника, усеянная пятью длинными когтями. Иногда попадались дымящиеся лужицы черной крови, она была словно кислота, в чем мы только что и убедились. Хагрид сунул в неё веточку сушняка, и она начала дымиться.

– Надо отседова уходить, причем срочно, кровь свежая, я такой никогда не видывал…

– Поздно… – тихим шепотом прохрипел я, во рту пересохло, спина и лоб покрылись липким потом, а кожа на руках – мурашками. Сегодня я по-настоящему испугался, на душе стало темно и тоскливо – словно в промозглый осенний день, когда тучи над небом заволокли солнце, и кажется, что новый день никогда не настанет. Волосы на голове встали торчком, руки тряслись от парализующего страха, в то время как сердце жадно бухало в груди, словно надеясь отбить напоследок так много ударов, как сможет.

– Мантикора… – прохрипел побелевший лицом лесник. – Не уберег, умрем мы, не уберег…

Удары сердца отдавались тяжелой барабанной дробью у меня в ушах, все стало серым и очень ярким, словно кто-то подкрутил контраст на телевизионной панели. Сон, снившийся мне в Дырявом Котле, начал волнами наплывать на мой разум, окутывая его ледяным саваном соленого бриза холодного моря.

Из-за темных деревьев, чьи корни перерыли всю землю, бугрясь змеиными клубами, к нам двигалась тень. Белая маска подобия человеческого лица: оно было словно из кости, кое-где шероховатой и неровной. Из-за белого мрамора наростов на нас взирали две пары узких глаз, они походили на кошачьи, но ярко-багрового цвета, они бликовали в редкой полутьме леса в такт тихого рокота. Огромная, высотой в два метра в холке, тень медленно ступала к нами, подволакивая раненную лапу. Гиппогриф отбивался из последних сил, но был повержен охотницей. Темные кожистые крылья плащом укрывали её спину, а бурая грива была вымазана в крови, как и её челюсти. Хвост с длинным жалом словно у скорпиона резко помахивал в так её шагам: она нервничала.

– А ну стой, – тихим рыком я шикнул на Хагрида, который медленно доставал арбалет из-за спины, плавно дергая за ремень.

– Не уберег… – подвывал лесник в такт медленной поступи опасной хищницы.

– Хагрид, мать твою за ногу да через хребет Хвостороги, не трожь арбалет!

– Чего? – с побелевшим лицом и глазами, расширенными в ужасе, промямлил лесник.

– Быстро сел на землю! Живо, оглобля волосатая! – и, подав пример, сам бухнулся на задницу.

Увидев, что и великан повторил за мной, я тут же стрельнул в него глазами и, поймав его взгляд, сказал:

– Делай, как я, и ни звука.

Резко поднеся ладонь ко рту, я изо всех сил укусил себя, отодрав пласт кожи и проследив за тем, как Хагрид сделает то же самое, лег на спину, расставив руки.

– Гарри, я не понимаю… – тихо шептал паникующий здоровяк.

– А ну заткнулся, и не шевелись, как подойдет, вообще не дыши, понял?!

– Да-а, – промямлил здоровяк и начал сопеть потише.

Что я делаю? Я и не знаю, но все мое естество кричит, что так правильно, я был расслаблен и в то же время напряжен как тетива лука, натянутая ловким стрелком. Я был готов сорваться в полет паники, словно та самая стрела, улетев в свой последний путь.

Тихие шаги и тяжелое дыхание приблизились ко мне, через пару секунд я ощутил горячее дыхание у себя возле щеки и открыл глаза. Они встретились с багровыми омутами адской бездны, в которых все же читалась жизнь. Обнюхав меня, она подошла к левой руке и слизала кровь, шероховатый язык рвал рану и сдирал кожу, но я молчал, содрогаясь от волн боли. Пару минут пытки – и она отошла от ладони, что горела диким пламенем, но я все еще лежал без движения, боясь спровоцировать хищницу. Через пару минут я услышал тихое клокочущее мурчание огромной кошки и медленно сел. Покрутив глазами, я увидел бледного Хагрида, что так же сидел, не отрывая взгляда от разлегшейся рядом хищницы: она прилегла на бок, тяжело дыша, её надутый живот резко сокращался, а она тихо подвывала.

– Хагрид, ты у котов роды принимал? – хриплым голосом спросил я у застывшего в ступоре великана: он со страхом и разгорающимся обожанием смотрел на опасное существо, что могло разорвать необученного мага и огромную также необученную гору мяса за пару секунд.

– Не-е, только у фестралов.

– Снимай пальто, да поживей.

– Зачем?

– Снимай говорю! – прорычал я и, подойдя к великану, начал ему помогать. Стащив тяжелое пальто, я медленно под внимательным взглядом достал палочку: – Реласио.

Из кончика палочки полилась струя кипятка, пропитывая исходящей паром водой огромное и мешковатое пальто. Тут же ударив себя по лбу, я подскочил к нему и начал рыться в кармашках, обжигая руки:

– Где же чертовы перчатки? Хагрид, где перчатки из драконьей кожи, ну те, которыми ты хвалился?!

– Лиловый, такой с вышитой зеленой нитью биркой.

Найдя чертов кармашек, я вытащил огромные перчатки – постаревшие и местами облупившиеся от времени, но все же из драконьей кожи.

– А теперь слушай внимательно, слушаешь? – и, подтянув за бороду непонимающего, что происходит, великана, придвинул его к себе, чтобы наши глаза встретились:

– Сейчас ты идешь к дому, берешь огромный таз и много-много бинтов, также мне все равно где, но ты найдешь упитанного бычка и ведешь сюда. Понял?

На что он лишь закивал головой и, выцарапав мои пальцы из косматой бороды, спросил:

– А как же я тебя оставлю, она же может съесть тебя, опасно…

Стукнув его костяшками пальцев по лбу, я прошипел:

– Котята мы её теперь, не убьет. Да и хрен знает, когда родит, видишь, как завывает и мурчит? Ничего мне не будет, а теперь давай, живо.

– А может ты пойдешь, а я останусь?

Треснув его еще раз:

– Дубина, я леса не знаю, заплутаю, да и где я тебе быка найду?

– Верно говоришь, – задумался великан и тут же спохватившись шепнул: – Сейчас вернусь.

Он бросил на меня последний взгляд и гоночным болидом размером с танк побежал, вламываясь в редкий лесок, перепрыгивая коряги огромными прыжками. Мантикора удивленно всхрапнула, на что я посмотрел ей в глаза:

– Скоро вернется, вот увидишь…

Подойдя к ней сзади, перепрыгивая и уворачиваясь от качающегося костяного хвоста с жалом-наконечником, я подстелил ей горячий от кипятка плащ и медленно переложил ей ноги на него, что было очень трудно. Она лишь порыкивала, но позволила мне это сделать, всего лишь пару раз откинув меня на три метра своим хвостом. Сплевывая кровь из разбитой губы, я начал рвать на себе мантию, позже обматывая рассеченную переднюю лапу: след от когтей гиппогрифа был глубок и обильно кровоточил, пусть я и уверен, что она зализывала рану.

Закончив, я сел прямо перед её мордой и, положив руку на шероховатые пластины маски-лица, гипнотизировал её взглядом, изредка отлучаясь снова «прокипятить» пальто. Сидел я так пару часов, а может и больше – все слилось в неопределенную череду воспоминаний, пока я не услышал грузной поступи бегущего лесника. За ним тащилась замотанная в плащ-палатку огромная туша быка. Лесник перебросил веревку через плечо и пер как бур не разбирая дороги. Его глаза горели азартом, а лицо, не скрытое растительностью, пылало огнем, градинки пота катились по его лбу, а из горла вырывался хрип. Подбежав к нам и увидев, что со мной все в порядке, он осел наземь и начал часто дышать:

– Ты… Это… Молодец… И я молодец… Успел…

С протяжным воем мантикора начала содрогаться, царапая передними лапами землю, схватки начались…

========== Глава 13 ==========

– Лезут! Лезут, родимые! – голосил лесник, в то время как мантикора выла и рычала, отстукивая скрученным хвостом по земле.

– Да не лезут, рождаются они, – устало прохрипел я.

Роды длились больше четырех часов, и за это время я успел изрядно продрогнуть, успел полетать, поваляться на земле и даже слегка истечь кровью из рассаженной брови – при попытке обезопасить новорожденных от дикой хвостовой пляски мне взбрело в голову попробовать смотать хвост кольцами, как я не раз проделывал с Зеброй. Полет был недолгим, а посадка и вовсе не мягкой – думал, расшибусь об толстый древесный столб, для обхвата которого потребовалось бы пятнадцать маленьких Гарри Поттеров. Итого: у меня рассаженная бровь, а дереву хоть бы хны, но с мрачной решимостью я повторил задуманное, и теперь все нормально. Хагрид приплясывал рядом с расстеленным пальто, на котором лежало трое маленьких и стремноватых котят: они были пока слепыми, слизь покрывала их тельца, а маленькие крылышки словно у летучей мыши подергивались вместе с тонким хвостиком, на котором еще не выросло жало.