Текст книги "Точка Зрения (СИ)"
Автор книги: Blade Wolfy
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
Отделившись от людского потока, Ксандар заметил, что большинство движется не столько в едином направлении, сколько в единое местоположение. Должно быть, что-то произошло.
В том, что его противником выступает очередной колдун, у магуса не было ни капли сомнений. Но пока в голове не возникло ни единой идеи по поводу того, что же на самом деле могло происходить. Для иллюзии всё ощущалось чрезмерно реальным и слишком… специфическим. К тому же, не похоже, чтобы оппонент пытался убить Ксандара или спрятаться от него. Незнакомка скорее следовала куда-то в общем направлении, будто заинтересовавшись происшествием.
Серый плащ проник в ряды зевак, скопившихся у богато украшенной кареты, где кучер что-то усердно всем объяснял. Не похоже, чтобы возница куда-то спешил, совсем нет – оставив поводья, он полез внутрь, пытаясь вытащить кого-то. Мужчину с мертвецки бледным лицом, походившего на незнакомого Ксандару аристократа.
Незнакомка в сером стояла впереди – застыв и не придавая значения теснящей толпе. Магус протолкнулся в передний ряд, оказываясь с ней совсем рядом. Колдун, стараясь не выдавать себя, осторожно протянул руку и схватил фигуру за плечо. Голова в капюшоне медленно повернулась, открывая перемотанное чем попало лицо.
– Я не та, кого ты ищешь, – с безразличием произнесла незнакомка. – Оставь меня в покое.
Ксандар сконфуженно отпрянул, поглядывая по сторонам. Его усердно пытались обмануть. Девушка, что он поймал, куда-то исчезла, будто испарившись. Магус почувствовал, что кто-то среди всей оставшейся позади толпы настойчиво сверлит взглядом его затылок.
Где-то вдалеке забил пожарный колокол, эхом раздаваясь по улице.
Резко, насколько этому позволяла теснота, обернувшись, чародей в панике вскинул руки, готовясь к атаке. За ним стояла она. В том самом черном платье и с черепом, не скрытым абсолютно ничем. Колдунья вся вымокла под осенним дождем, но значения этому, похоже, не придавала. Струящие по скулам капли отсвечивали неведомой синевой.
– Ты не можешь причинить мне вреда, магус, – произнесла она, не глядя ни на что, кроме Ксандара. – Идем.
И действительно – с пальцев не срывалось ни намека на волшебство. Полагая, что иной выбор у него отсутствует, Ксандар последовал за Могильщик, расталкивая прохожих. Наемница, в свою очередь, этим даже не утруждалась – толпа, сама того не ведая, расступалась перед ней, образуя проход среди людского потока. Публика, казавшаяся до этого магусу вполне реальной, не замечала ужасного черепа, поблескивающего, как тусклый маяк посреди серого неба.
Могильщик расположилась на скамье, с которой начал свой путь Ксандар. Перебросив ногу на ногу, она терпеливо ожидала, пока колдун усядется рядом. Долго ждать себя чародей не заставил, недоверчиво садясь на самый край.
– Что происходит? – спросил он первое, что пришло ему в голову.
– Даже не попросишь представиться? – насмешливо отозвалась колдунья.
– В этом нет необходимости, – сухо бросил Ксандар.
Руки Могильщик легли на спинку скамьи.
– Как грубо, – ровно произнесла она. – Ты пленник моего сознания, магус.
Удивляться у чародея уже не было сил.
– И остальные?
– Умрут, так же как и ты. Но здесь ты один, если речь об этом.
– И почему не закрыть их в сознании, как меня? – с подозрением поинтересовался Ксандар.
Отливающий металлом череп слегка качнулся в его сторону.
– Не каждый ум способен выдержать и одного «гостя», – отозвалась Могильщик. – Я предпочла выключить самого опасного.
– Не лучшее время для лести, – поморщился Ксандар.
– О ней и речи не идет, – протянула колдунья. – Я до сих пор не могу поверить, какой нелепой окажется смерть сына Адриона.
– Но я еще жив, – самоуверенность противника начинала порядком раздражать магуса.
Тонкая кисть смахнула скопившиеся на костяном лбу капли.
– Это дело времени. Сражайся мы один на один, ты бы уже был мертв, не находишь?
Ксандар откинулся на деревянную спинку.
– Но я не один, – возразил он. – И ты, полагаю, явилась не в одиночку?
– Разумеется нет, – благосклонно ответила Могильщик. – У меня есть друзья на другой стороне.
Магус и не заметил, что вместо скамьи восседал на небольшом мягком диванчике, а улица сменилась тускло освещенной комнатой, полной сурового вида людей. Последние что-то внимательно слушали, внимая речи оратора, взошедшего за маленькую трибуну.
– … и прилегающая земля завещаются Виктору Пратервейн – единственному сыну усопшего…
– Я не понимаю, – повернулся к Могильщик Ксандар, – к чему все эти видения? Причем здесь твоё сознание?
Колдунья не отвечала, молча глядя на девушку с закутанным в платки лицом, чудом затесавшуюся на оглашение завещания господина Пратервейн. Продолжалось это недолго – незваную гостью быстро нашли и вывели, несмотря на протесты, из зала.
– Так работает заклинание, магус, – наконец заговорила колдунья Бездны. – Будь на то моя воля – я не показывала бы тебе одно из своих самых сокровенных воспоминаний. Но такова плата.
– Воспоминаний? К чему столько мороки, если можно убить меня, пока я лишен возможности защищаться?
– До тебя действительно долго доходит, магус, – устало проговорила Могильщик. – Ты будешь моим пленником до тех пор, пока не умрет твоё тело. Пока мы здесь – ни ты, ни я не можем причинить друг другу вреда.
Ксандар показательно усмехнулся.
– У меня есть причины тебе доверять?
– Что ложь может мне выиграть? – встретила колдуна ответным вопросом Могильщик. – Ты станешь ждать удара в спину в любом из случаев.
Магус молчал, ворочая усугубляющуюся ситуацию где-то в глубинах мозга.
– Я победила тебя в честном бою, сын Адриона, – заявила колдунья, складывая руки на груди.
Декорации сменились вновь – теперь наблюдатели оказались в засыпанном пожухлой листвой переулке. Дождь, ливший стеной, нещадно барабанил по окнам вокруг. Ксандар обнаружил девушку в сером, прислонившуюся к груде коробок. Худые плечи содрогались – беззвучный плач сопровождался гордым одиночеством.
Пока некто, проходя мимо, не заглянул в грязный городской закуток.
– Вас кто-то обидел, миледи?
Прохожим оказался рыцарь в массивных доспехах, дождевая вода на которых чудесным образом застывала в лёд.
– Почему вы плачете?
– Иди своей дорогой, – всхлипнула Могильщик. – Тебя не касается.
– Я не верю в случайные встречи, миледи, – проскрежетал рыцарь. – А вы? Вы – верите в судьбу?
Колдунья повернула к нему перебинтованное лицо.
– Мы сами управляем своей судьбой, – зло проговорила она, глядя на незнакомца. – Так я считаю.
– В этом наши мнения сходятся, – заметил рыцарь, – но не похоже, чтобы вас устраивала ваша текущая судьба.
– И что с того? – вспылила колдунья, разбрызгивая воду с намокшего плаща.
Из-под забрала синего шлема вышло облако пара.
– Я предлагаю вам взять судьбу в свои руки.
– Ты ничего обо мне не знаешь.
– Но хочу узнать.
Они стояли друг напротив друга, созерцая лиственный ураган, который устроил ворвавшийся в переулок порыв ветра.
– Меня зовут Аламид, – представился рыцарь, – а вас, миледи?
– Обливия, – тихо сказала колдунья.
– Полагаю, нам обоим следует перестать прятаться за этим маскарадом, – Аламид обвел руками свой доспех. – Откроете ли вы своё лицо?
– Исключено, – отрезала Могильщик.
Руки рыцаря ухватились за шлем и, с хрустом, сняли его с головы. Которая отсутствовала.
– Мы куда больше похожи, миледи, чем вы можете подумать.
Могильщик не была напугана, скорее – удивлена. Взгляд держался на покоящемся в руках шлеме достаточно долго. А затем она потянулась к платкам. Ткань соскользнула с такой легкостью, будто её совсем ничего не держало. Полный синевы череп предстал перед обрушившимся на город дождем.
– Мой отец – господин Пратервейн, – произнесла колдунья с дрожью в голосе. – Вот, что случилось.
– Я сожалею о вашей утрате, миледи.
– Дело, в большей степени, не в этом, – дыхание начинало перехватывать. – В наследстве старого безумца ни слова нет обо мне. Ни единой строчки, ни единого упоминания.
– Значит, всё дело в деньгах?
Череп уныло таращился на омываемую дождем стену.
– Нет. Мне нет дела до фамильной земли или драгоценностей. Мой отец, – легкие схватил приступ кашля, – он словно забыл обо мне. Мой собственный отец предпочел сделать вид, что у него нет дочери… да на том собрании меня никто даже и слушать не стал. Меня выбросили прочь, как жалкую нищенку!
– У всего есть цена, леди Обливия, – произнес Аламид, не меняясь в тоне. – Может быть, вы так и не поняли, что это за цена?
Могильщик недоуменно смотрела на рыцаря, повторяя сказанное в голове. Ладони коснулись синеватых скул, наконец принося осознание.
– Он… забыл меня. Как будто меня никогда и не было.
– Я не знаю, миледи, что с вами произошло, и с кем вы заключили сделку, но внешний облик – отнюдь не всё, что вы отдали.
– Бездна не заключает сделок, – хмуро пробормотала Могильщик. – Она забирает то, что считает нужным. И, похоже, Бездна взяла и отцовскую память обо мне.
Аламид погрузил шлем на полагающееся ему место.
– Никто не захочет быть забытым, я понимаю это. То, что я сказал вам о судьбе, напрямую с этим связано, – прошелестел рыцарь. – Я один из тех, кто потерял своё место в мире и место в памяти людей. Я хочу вернуть его. И я ищу тех, кто был отодвинут жизнью на второй план. Людей, которых упорно стараются забыть. Тех, кто не нужен и не имеет цели. Я готов найти им цель и применение. Я готов пойти на всё, чтобы оставить за ними и собой память. Чтобы наконец обрести место или создать его самим.
Могильщик смотрела на этого явившегося из ниоткуда рыцаря с неведомым ей доселе трепетом. Сказанные им слова открыли врата мысли, которая никогда колдунью не посещала.
Теперь она не одна.
Обливия протянула к нему руку, раскрывая ладонь. На ней лежал маленький стальной перстень, искусно вырезанный в виде лунного серпа, который отчасти напоминал коготь.
– Ты – Виктор Пратервейн, и ты явился, чтобы забрать по праву унаследованное, – твердо обозначила Могильщик. – Никто не знает, как выглядел мой брат на самом деле. Никто не знает, что он давно мертв. Отсюда мы начнем наш путь.
Мы берем судьбу в свои руки.
– И к счастью, эти воспоминания уйдут с тобой в могилу, магус, – меланхолично произнесла Могильщик, оглядываясь на своего пленника. – Магус?..
Но колдуна и след простыл.
– Как мироздание могло воспроизвести настолько надоедливое существо? – скрипнув зубами от раздражения, процедила наемница.
Ксандар бы с радостью поспорил с противником на этот счет, но услышать колдунью Бездны, логически, не мог – он был уже далеко. Воспользовавшись вовлеченностью Могильщик, чародей банально сбежал, ничем себя не выдав. Теперь же он несся, не жалея ног, взрывая лужи своими сапогами. У него родилось подобие плана. Абсурдная идея.
Но когда абсурд мешал чему-то работать?
Магус распахивал настежь всякую дверь на своем пути, отнюдь не из интереса заглядывая внутрь, наспех осматривая комнаты, залы и коридоры. Откровенно говоря, на успех колдун рассчитывал слабо – поскольку большая часть домов была заперта. Да и «открывать» волшебник решил не только входные двери: под раздачу попали дверцы шкафов и тумб, крышки сундуков и даже окна.
Благо никто не обращал внимания на сумасшедшего с виду мага, врывающегося ко всем подряд.
Мародерствуя в очередной прихожей, Ксандар обнаружил, что кто-то встал у него за спиной, накрывая вытянутой тенью. Обернувшись, он увидел полный синевы череп, но, не придавая этому совершенно никакого значения, многозначительно махнул рукой и вернулся распахиванию дверец на всем, что было закрыто.
– Твои воспоминания, конечно, очень интересные, но я предпочел бы уйти отсюда, – вальяжно бросил Ксандар, швыряя через себя какой-то увесистый справочник, который, судя по стуку, угодил в ногу Могильщик.
– Отсюда нет выхода, магус.
– В том понимании, в котором его себе представляешь ты – вполне может быть, – заявил чародей, бегом бросаясь на кухню.
Брань Могильщик так и осталась не услышанной, погребенная за бомбардировкой пола посудой. Грохот вскоре стих, как и всякий иной звук в доме – за исключением постукивающего по окнам дождя. Обратно Ксандар не выходил.
– На что ты рассчитываешь, магус? – колдунья Бездны проследовала за пленником, игнорируя рассыпанные повсюду осколки.
Её противник исчез, не попрощавшись. Могильщик оглядела каждый угол на пример всякой возможной уловки – ничего. Взор упал на заволоченный разбитой посудой пол. Взмах ноги смел все обломки в сторону, открывая наспех закрытый люк, ведущий, вероятно, в подвал.
Будь у колдуньи лицо – его бы непременно тронула усмешка.
– Как наивно.
***
Яхонт на дрожащих ногах поднялся из грязи. Воин огляделся: видимость сократилась втрое, а поле боя было попросту не узнать. Аметистовый дым, казалось, постепенно рассеивался, но в то же время принимал формы, заставляющие думать, что ты оказался где-то в совсем другом месте.
Оседая, темно-лиловые облака формировали невероятный образ некой улицы: дома, фонари, дорога, даже люди – всё было соткано из неведомого колдовства. Краем глаза Яхонт отметил тяжело дышавшего Тейна, сгорбившегося неподалеку. Воину здорово досталось – вся одежда вымокла в крови, угрюмо выделяясь багрянцем. На плечо оказался водружен колдун, который так и не спешил просыпаться.
– Что это за хрень? – Тейн тихо обратился к единственному собеседнику. – И куда Тесс делась?
Северянин лишь молча покачал головой в ответ. Он и сам понятия не имел – ни о первом, ни о втором. Яхонт осознавал лишь то, что происходящее – очередная уловка, примененная с одной единственной целью.
Убить их всех.
Человеческие фигуры в слоях густого пурпурного тумана двигались и, похоже, жили своей собственной полноценной жизнью. Среди них были мужчины и женщины, старики и дети. Они говорили, смеялись, гуляли здесь и там – словно эта улица из облаков была совершенно реальна. В домах вокруг горел свет, фигуры собирались за столом, сидели у камина…
Звук. Звук продолжал становиться всё тише.
Яхонт едва мог расслышать хруст или стук собственных сапог. Что-то должно было произойти. Но откуда в столь огромной и правдоподобной иллюзии ждать атаки? Северянин понимал, что удар мог прийти откуда угодно. Нутро подсказывало – они по-прежнему на дне проклятой ямы. Они по-прежнему стоят на сырой и рыхлой земле. Вокруг – руины.
Вот только все органы чувств заявляли обратное – видя, осязая, чувствуя зловещую улицу, возникшую из ниоткуда.
– Следи за спиной, – окликнул Яхонт союзника. – Колдунья еще здесь.
– Будь она поумней – давно бы сбежала, – хмыкнул Тейн, закатывая глаза. – Этот дым только выигрывает ей время.
Северянин принял оборонительную стойку, подняв клинок. Он едва мог расслышать, что воин сказал ему. Глаза внимательно следили за движением дымных фигур. Иллюзии стоило отдать должное – облачные люди передвигались органично, не вызывая особых подозрений. Вот, например, девчушка, играющая с обручем – упустила свой металлический круг. Он так и гналась ним, не в состоянии догнать, пока…
Из обруча вынырнула, подскакивая и вращаясь, аметистовая коса. Круша мостовую, она прыгнула на Яхонта в холодящей жилы тишине. Замах за замахом, северянин отражал натиск орудия Бездны, едва поспевая поднимать забивающиеся руки. Полоснув по широкому лезвию наискось, воин нырнул под косу, минуя её и наблюдая, как та растворяется где-то в тумане.
Оказавшийся рядом прохожий резко развернулся – из его тела показались знакомые костяные жвала. Слуга Бездны замахнулся ладонями, как ножницами, полагая отсечь северянину какие-либо конечности. Яхонт чуть подался назад, перебрасывая клинок из одной руки в другую и сжимая тот обратным хватом. Прежде чем сводящийся удар чудовища успел достичь воина, тот успел врезать противнику навершием катаны прямо по черепу. Меч проскользнул и дальше – оставляя на голове монстра видимый разрез в длину всего клинка.
Вспомните жалких, обреченных тварей. Запомните их – ведь то единственная мечта обреченных на забвение чудовищ.
Костяной страж прервал нападение и, зашатавшись, исчез в пурпурном дыму.
Тейн, почувствовав, что кто-то оказался рядом, на опережение взмахнул мечом, не слишком думая о последствиях. Удар пролетел сквозь безобидные туманные фигуры и врезался во что-то, что в пурпурном дыму выглядело как водосточная труба. С крыши дома над ним в небо взметнулись фиолетовые птицы. Задержавшись в воздухе, они начали стремительно пикировать к мостовой.
Всё что воин успел предпринять – укрыться мечом – помогло ему слабо. Удар был по силе сопоставим с булыжником, а смолянистые вязкие кляксы, на которые наваждения взрывало при столкновении, разъедали одежду и кожу.
Словно издали, до мечника донесся крик Яхонта. Что именно тот хотел сказать, Тейн так и не узнал, но посмотрел, как ему показалось, в нужном направлении. По улице мчалась повозка, запряженная извергающими проклятый дым лошадьми. Воин пытался вглядеться в туман, но тщетно – сколь близко наваждение не приближалось, его вид казался нечетким, даже размытым. Кони внезапно споткнулись, а повозка с размаху перевернулась, раскидывая содержимое во все стороны.
То оказались гробы.
Волна дымных иллюзий накрыла воинов с головой, сбивая с ног Яхонта и прижимая Тейна к стене фиолетового дома напротив. Северянин не мог, и не особо хотел подниматься – из-под крышки накрывшего его саркофага кто-то, возможно и не один, усердно пытался выбраться, бешено барабаня изнутри. Тейн, оказавшись напротив другого гроба, очутился лицом к лицу к костяным стражем Могильщик, возникшим из бездонной пустоты ящика. Цепкие когти слуги Бездны явно метили в магуса, и медлить мечник не мог – в челюсть чудовищу полетел закутанный в железо кулак, в надежде на удачный апперкот.
Идея обернулась отвратительно – мощные жвала насекомого крепко зажали кисть, готовясь перемолоть её в фарш из металла из мяса. Свободная рука Тейна незамедлительно вцепилась в одно из жвал и с невероятным усилием разорвала хватку, напрочь отрывая кусок челюсти противника.
Всё вокруг внезапно вытянулось – дымные фигуры едва удерживали форму под нахлынувшим ураганным ветром. Держались наваждения недолго: аметистовые иллюзии сдувало прочь одну за другой, открывая реальный вид на руины вокруг. С колонны неподалеку ошарашенным воинам помахала Этессия:
– Я немного потерялась, но смогла подняться, – широко улыбаясь заявила Тесс. – Куда кикимора девалась?
Могильщик определенно оставалась где-то поблизости. Фиолетовые наваждения унесло ветром, но туман никуда не делся, да и черное небо не вселяло надежд на скорую победу.
– Нашла у кого спросить, – отмахнулся Тейн, разминая укушенную кисть.
– Выиграть время… – пробормотал Яхонт мельком глядя по сторонам. – Для чего?
Могильщик возникла из-за дальней колонны, широко разведя руки в стороны.
Абсолютно беззвучно земля ушла у героев из-под ног, унесенная взрывом. Из почвы взметнулись гигантские костяные лапы, перемалывая песок и практически переворачивая всё вверх дном. Над лежащими и обезоруженными героями, наполовину погребенными в грязи, высился новый чудовищный, устрашающий облик.
Драконий череп, больше их всех вместе взятых, с шестью пустыми бездонными глазницами. Его пасть, полная гигантских клыков, число которых невозможно было счесть, сочилась черной и вязкой слюной.
Где-то в глубине пасти зарождался тайфун обсидианового пламени.
***
Ксандар захлопнул за собой черную дверь и тихо выдохнул во мрак коридора, еле освещаемого колдовскими кристаллами и свечами. Задумка оказалась рабочей, но способна ли она что-то изменить – другой разговор.
– Очевидно, что когда два сознания соприкасаются в такой манере, они должны существовать параллельно, – вслух пробормотал магус, стягивая с себя намокший плащ. – В местах, о которых воспоминаний быть просто не может, останется «дыра» в соседнее сознание. Лучше, конечно, сказать «мост». Так хотя бы на науку походит.
Чародей умолк, осознав, что находится в темном коридоре не один. Ксандар примерно предполагал, где оказался, учитывая, что пытался сбежать он в сознание именно своё. Но вот когда?
Несколько неловких шагов – и тьма расступилась перед колдуном, открывая вид на отца и сына. Ксандар нервно поперхнулся, искренне желая отвести взгляд.
Он просто не мог.
Мальчишка в помятой пижаме стоял, понуро уронив голову на грудь, у лестницы наверх. На ней, прямо на ступеньках, примостился Адрион, взяв сына за плечо. Старость, пусть и поздно, но резко начинала одолевать мужчину. Короткие волосы побелели от седины, а лоб трогали первые морщины. Магия переставала справляться. Тело, изнеможенное многовековым чудотворством, доходило до этого с большой неохотой.
– Сколько раз ты уже просил меня прогнать чудовищ, Ксандар?
Чародей содрогнулся, услышав голос, похороненный вот уже тридцать лет.
– Ты уже достаточно взрослый, чтобы сделать это сам.
– Но я не могу! Они постоянно смотрят на меня из темноты, – захныкал мальчишка, мотая головой.
– Ксандар, – твердо произнес отец, пытаясь глазами встретить взгляд сына, – ты должен уметь постоять за себя. Пойми – я не всегда смогу быть рядом и защищать тебя. Помни, что у любого существа есть слабость, у всякой идеи – изъян. Найди эти уязвимости, и те, кто заставляют тебя бояться, сами испытают страх.
Ксандар услышал, как позади него скрипнула входная дверь.
– Но знай, – отец ласково потрепал сына по голове, – пока я с тобой – никто не посмеет обидеть тебя. Пока я с тобой – ты будешь знать лишь покой.
Адрион не спеша поднялся со ступенек и направился к концу коридора, где расположился Ксандар.
– Ты надеялся сбежать, магус? – насмешливо поинтересовалась Могильщик, встав у двери.
– Только с тех пор, как ты последовала за мной, – тихо отметил Ксандар, оборачиваясь.
Адрион провел по усеянному сединой лицу ладонью – скрывая то за непроглядной ониксовой маской.
– Мы действительно не можем причинить друг другу вреда, – проконстатировал магус. – Как и в твоей памяти – ничто не могло, потому что ты меня пригласила. Ведь иначе я бы проснулся.
На ладонях Адриона зеленой нитью распускались шелковые перчатки.
– Но ты проследовала за мной без приглашения, – холодно продолжал Ксандар. – Знаешь, что случается с незваными гостями?
Кисть Могильщик потянулась к дверной ручке. Рывок – не поддается. Дверь была плотно вжата в опору, сдавливаемая неведомой силой. С полки неподалеку соскользнул ремень, резко обвивая костяную шею наемницы и подтягивая ту над полом.
Адрион прошел мимо Ксандара, возжигая изумрудным пламенем свои перчатки.
– Прощай, – отвернулся магус, погружаясь во мрак коридора.
Вопль боли и отчаяния утонул в граде ударов и треске пламени.
Далеко позади.
***
Тейн усердно выкапывался из земли, орудуя руками, как лопатами. Жидкое пламя, капавшее из гротескной драконьей пасти, постепенно подступало к обездвиженным, по большому счету, героям. Воин сильно сомневался в том, что очередная призванная колдуньей зверушка решила до смерти закапать их слюной. В глубине бездонно-черного горла усиливался рев, а на площадке от того становилось всё жарче.
Зверь Бездны готовился к последней атаке. Последней – для Тейна и остальных.
Шансы были невелики – оптимизмом мечник никогда не страдал. Безуспешно барахтающийся Яхонт и зажатая где-то под обрушенной колонной Этессия выступали тому ярким подтверждением. Тем не менее, Тейн старался: комья земли так и сыпались во все стороны. Лежа он помирать не станет.
Высвободив одну ногу, воин рывком выдернул из грязевого плена другую и начал отползать подальше от булькающего обсидианового огня. На образовавшемся по соседству бугре развалился бессознательный Ксандар, уткнувшись лицом в песок. Тейн заметил его и, понося всех существующих колдунов на чем свет стоит, рванулся вытаскивать магуса за собой. Дернув чародея за рукав плаща, мечник перевернул союзника на спину.
Ксандар громко закашлялся.
Воин отпрянул от удивления, переводя взгляд на устремляющийся к земле колоссальный череп. Накренившись, драконья голова рухнула в землю, дробя остатки каменных плит. Наваждение исчезло так же внезапно, как и появилось – растворяясь в тумане. Могильщик, возвышающаяся где-то позади своего падшего зверя Бездны судорожно схватилась руками за голову. Колдунья скорчилась, не в силах в полный рост разогнуться.
– Долго объяснять, – сплюнул песок Ксандар, пытаясь руками разогнать назойливый туман. – Покончим с ней!
Тейн, не понимающий абсолютно ничего, рывком поставил магуса на ноги и подтянул к себе меч.
– Чего так рано встал? – буркнул воин, оценивая расстояние до Могильщик.
– Кошмары, – отозвался Ксандар, оглядывая площадку.
Всё вокруг казалось ему крайне непривычным и чужим. От эффекта проклятого заклинания еще придется долго отходить. Силы были на исходе – действовать требовалось пренепременно.
– Тесс! – закричал колдун, хватая силой мысли обломки колонны. – Ты цела?
Руки напряглись и задрожали – увесистый камень едва поддавался захвату магуса.
– Вроде бы да, – хрипло откликнулась Этессия, высвобождаясь из-под завала. – Но не думаю, что смогу больше бегать в ближайшее время.
Оборачиваясь к Яхонту, Ксандар резко дернул руками вниз, заставляя наслоения земли сползти с северянина, как одеяло. Выбравшийся воин лишь молча кивнул и, не желая терять драгоценного времени, бросился к Могильщик, с прыткой осторожностью минуя воспламененные участки площадки.
– Выиграйте мне время, – сказал магус, обращаясь к медлившему Тейну. – Вместе мы её уничтожим.
– Да, еще щепотку, почему бы и нет, – огрызнулся воин, зашагав навстречу врагу. – Ты же недостаточно провалялся в отключке.
– Я рад, что мы друг друга понимаем, – устало хмыкнул чародей, сосредотачиваясь на разлитом тут и там пламени.
Могильщик сковал приступ чудовищной боли. Мир вокруг треснул – и в образовавшихся осколках замерцали отражения её врагов. Возвращение магуса воодушевило их, подарив надежду на победу.
Они её не получат.
Яхонт оказался совсем близко, лихо занося клинок. Могильщик через силу выпрямилась и взмахнула рукой: костяная лапа смела нападающего, поднимая облако пыли. Или же…
Северянин выскочил из-за чудовищной кисти, ловко её перепрыгивая. Невпечатленная наемница свела ладони вместе, заставляя массивные руки возникнуть по бокам от северянина. Когтистые лапы столкнулись, как у хозяйки, сдавливая противника между собой.
– В точку! – щурясь, воскликнула Тесс.
Скоростная стрела оказалась поймана стражем колдуньи в миллиметре от головы.
Мгновенного отвлечения оказалось достаточно, чтобы пропустить момент, когда Яхонт, взобравшись по костяным лапам, устремился вниз – прямиком на противника. Слуга Бездны тотчас обнял хозяйку и, закрывая её мощной спиной, прижал к земле. Катана обрушилась на костяного стража, кромсая его раз за разом с несметной скоростью – не в силах прорубиться сквозь родную броню.
На площадке становилось всё светлее – Ксандар с какой-то целью переносил разросшееся пламя на вершины уцелевших колонн.
Услышав глухой скрежет под собой, Яхонт поспешил кувыркнуться прочь – и вовремя. Высекая искры, из-под Могильщик выскочила, вращаясь, фиолетовая коса. Поднявшись на ноги, наемница едва успела опомниться, как уже была вынуждена уклоняться от замахов гигантского меча. Тейн метил клинком на уровне плеч, пытаясь обезглавить противника.
Цепкие костяные руки отбили клинок в сторону, практически переходя в контратаку.
– Не в этот раз, – самодовольно гаркнул воин, наученный горьким опытом, спокойно расставаясь с мечом.
В чудовище устремились окованные металлом кулаки. Оба удара оказались остановлены и зажаты когтями слуги Бездны, но мериться силой с ним Тейн не стал. Вместо этого, он выдернул одну из рук из перчатки и нанес сокрушительный удар по синеватому черепу колдуньи, разбивая костяшки в кровь.
– Назад! – неожиданно крикнул Ксандар, предупреждая о чем-то.
Могильщик, едва не рухнувшая от удара на землю, повернулась на звук и в шоке замерла. Ей показалось, что над руинами возникло второе солнце, переливающееся черным пламенем.
– Я сохраню твои воспоминания, – сурово проговорил магус, возводя руки над головой, – но тебя я предпочел бы забыть.
Чудовищного объема огненный шар, зависший в небе посреди уцелевших колонн, начал своё движение. Никто, впрочем, и не заметил, как он пролетел к земле – это заняло лишь миг, жалкое мгновение. Сфера черного пламени буквально вмялась в цель, по инерции прокатываясь с добрый десяток метров и образуя за собой разрастающийся пылающий кратер.
Руки Ксандара устало обмякли, повиснув, едва ли в силах больше творить чудеса.
– С ней покончено, – тихо произнес Яхонт, благодарно салютуя магусу и убирая клинок в ножны.
– Тупая стерва, – Тейн зло сплюнул на треснутые каменные плиты. – Всё бы уже давно кончилось, не развалились ты, старик, в грязи с самого начала.
Колдун кисло усмехнулся:
– Зато теперь ты не можешь сказать, что я бесполезный, правда?
– С другой стороны, мы почти справились сами, – пробурчал Тейн, закатывая глаза.
Тесс потянула магуса за рукав.
– О да, закопавшись в песок, – парировал Ксандар.
Девушка задергала рукав колдуна куда сильнее.
– Ксандар… Ветер говорит мне…
Голос Этессии непривычно для неё дрожал. Мерзкий холодок пробежал по спине чародея.
– Здесь еще кто-то кроме нас есть, Ксандар.
Магус устремил окуляры маски в туман, стараясь сфокусироваться на дальнем конце руин.
– Это невозможно… – сухими губами пробормотал он, вглядываясь вдаль.
Из тумана, перемешанного с дымом, навстречу героям вышагивала она.
Медленно, почти изящно, Могильщик ступала след вслед, зловеще освещая путь синевой своего черепа. Вся одежда оказалась сожжена дотла – женщина была полностью нагой и охвачена жаром. Огонь не причинял ей вреда, стекая по оголенному телу, как вода. Из глазниц и рта полыхало аметистовое пламя.
Тейн глухо присвистнул из-под шлема:
– А она неплохо сохранилась для мертвяка.
– Это не нежить, – сипло отозвался магус. – Она живой человек.
– Почему она не умирает, Ксандар? – в голосе девушки послышались нотки отчаяния.
Чародей не знал, что ответить. Он лишь глядел на всё четче вырисовывающуюся в тумане фигуру. Волшебнику вдруг показалось, что он видит определенные детали чего-то цельного – чего-то, что образовывалось вокруг Могильщик, не выдавая своего присутствия.
После всего случившегося, Ксандар уже привык приходить к разгадке в самый последний момент.
– В стороны! – замахнувшись руками, он оттолкнул от себя союзников силой мысли.
Земля под ним самим расступилась, позволяя колдуну натурально сквозь неё провалиться. Широкая струя обсидианового пламени проревела у него прямо над головой. Когда поток огня прекратился, чародей, потянувшись, высунулся на поверхность, обжигаясь о раскаленную почву.
