Текст книги "Фараон Хатшепсут (СИ)"

Автор книги: Безупречное алое цветение

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

– Ты отказываешься от этой привилегии?

Давление, которое оказывала фараон, пугало Гермиону, и она почувствовала себя совершенно одинокой, хотя и ничем не выдала своей тревоги.

– Фараон, прошу заметить, что на моей практике имеется куда больше опыта проведения подобных ритуалов, – голос прогремел за их спинами, хоть и звучал совершенно спокойно.

Профессор выглядел скучающим и совершенно не заинтересованным происходящим.

– Сэ-Осирис, народ слышал о жрице, а слухи о её способностях распространились по всему Египту. Боги воспримут ее лучше, ведь неспроста они послали её к нам.

Северус вышел из тени. Обменявшись с ним взглядом, девушка поняла, что делала она все правильно. Незачем ей вообще ступать на пост жрицы и вступать в неравную игру, где власть сжирает, подобно голодному псу, всякого неспособного его укротить.

– Я не готов рисковать нашей жрицей. Недавний случай хорошо показал, что у нее уже появились враги. Поэтому, считаю, что Гермионе следует оказать честь быть моей помощницей.

Но и такое предложение стало большой неожиданностью. Планов становиться настоящей жрицей у Гермионы не имелось. Как и раньше желания входить в историю тоже отсутствовало. Но раз Снейп предложил такое, следовало соглашаться. С стороны гриффиндорки последовал сухой кивок.

– Фараон, – битву взглядов прервал влетевший на радостях Сенмут, – Тутмос с нами отпразднует праздник!

Гермиона даже поразилась, что сорокалетний мужчина может вести себя как мальчишка. Это выглядело забавным. Особенно если принять во внимание тот факт, что он занимал cтоль высокую должность в Египте. Северус подавил желание закатить глаза. “Влюбленные идиоты”, – подумал он.

Хатшепсут ничем не выразила своего возмущения по поводу проигрыша. Когда же оба спорящих уставились на Северуса, тот поднял руки, мол, ваши дела, и подошел к Гермионе. Притянув её за талию к себе, он отодвинул девушку за себя, пояснив, что жрица стоит позади жреца. Стало ясно, что сейчас свершится что-то особенное.

– Здравствуй, – поклонился вошедший налысо обритый юноша с луком в руках.

– Тутмос, какую тактику ты использовал с крепостью? – сразу отбросила условности женщина и пристально со строгостью посмотрела на пасынка, но Гермиона заметила в уголках ее тонких губ затаившуюся улыбку.

– “Бросок кобры” на колесницах, лучники и захват, естественно, – слышалась надменность, – Крепость будет моей, как только праздник закончится. Вы же знаете, бог Амон против войн в эти дни, – будущий правитель, ни насколько не сомневающийся в своих силах, с интересом обратил взор на жрицу.

– Так это, правда, Сэ-Осирис? У нас есть волшебница?

– Жрица, – поправила Хатшепсут, – Перестань выдумывать слова, Тутмос… Меня это порой тревожит. Египетский язык владеет всеми нужными словами для выражения твоих мыслей.

Тутмос согласился с легкой играющей ухмылкой.

***

– Где вы встретились с ней? – распространял английские слова немного злой профессор, ведя ее за руку после часового собрания у Хатшепсут, – Почему не доложили мне?

Как только каменные стены сменились густым садом, повеяло прохладой и исчезли посторонние, Гермиона выдернула руку.

– Это было вчера. И, как вы мне намекнули, у вас имелись планы на вечер. Вы же искали «уединения» от публики, я не смела мешать. А посланная девушка Хети так и не нашла вас.

– Вы сама деликатность, мисс, – заметил Снейп, жаля ядом, и, немного погодя, растянувшись в легкой улыбке, внезапно подошел к ней, когда рядом с дворцом показалась Неферуре, ведущая беседу со служанками.

– Под стать вам, сэ-эр, – сухо сказала девушка, и к ее губам приставили палец, прервав речь.

– Тс-с, подыгрывайте. Я перенес нашу свадьбу только за счет романтики. Ссоры ухаживаниями не считаются.

Его голос сменился на нежный, ласкающий слух, требующий точно такого же поведения. Пусть все думают, что они воркуют.

– А стоны наложниц из вашего гарема, конечно же, входят в парад ухаживаний? – подловила Гермиона, стараясь не замечать прикосновения его пальцев к своей щеке.

– Вы необычайно догадливы, мисс Грейнджер. Я ведь разрешаю им стонать без меня, потому что я «заинтересован» вами, – произнеслось низким голосом.

Несмотря на понятый сарказм, так и гулявший в его словах, Гермиона покраснела, допустив в мыслях, что может быть интересной ему.

– Но, сэр, если говорить честно, они смущают меня, – выдохнула Гермиона, отступая от политики спора, – Мне кажется я становлюсь свидетельницей чего-то неправильного и личного…

Мысли немного разбегались, когда он так отвлекал ее. Его палец прошелся по скуле и приятно очертил ушную раковину.

– Давайте договоримся, что будем сотрудничать друг с другом. Мы же оба не заинтересованы в этой свадьбе, хотя я искренне не понимаю, почему.

Он резко убрал руку.

– То есть вы совершенно спокойно относитесь к факту стать моей на веки вечные и провести со мной брачную ночь?

Открыв рот, она тотчас закрыла его.

– Это же фиктивно… Они же не будут стоять над нами со свечкой, – буркнула совсем тихо девушка, злившаяся на предательский румянец.

– Им незачем стоять над нами, мисс. Здешние жрецы овладели магией браков в превосходстве. Будет очень странно, если наши кольца не вспыхнут… Но это не самое страшное, что может произойти. Мы станем связанными магией, и вы рискуете здесь задержаться.

Снейп снял с нее упавший листочек акации и странно посмотрел на непослушные волосы, а потом на брови, на веснушчатый нос и в глаза.

– Надолго?

– Приблизительно на три с половиной тысячи лет… Если, конечно, нас не убьют.

========== Храм ==========

Когда профессор Снейп пришел в себя после аппарации, он застонал от нового приступа боли, скривился и распахнул глаза, услышав странное перешептывание.

Незнакомый язык.

Странные люди, накрашенные тушью.

Маленькое дитя, держащее червяка двумя пальцами.

Как-то странно дом сменился на экзотические декорации. Стен и в помине не было. Тогда ему показалось, что он испытывает последний предсмертный бред – самое страшное, что можно испытать. Замечательно, Северус, ты вновь ошибся, и, наконец-то, твоя ошибка стоила тебе жизни! Он предался самобичеванию. Всего на один день раньше стоило начать пить антидот, и сейчас бы он помогал Поттеру глушить Упсов, пока тот шел к Темному Лорду. Лили, спаси его! Снейп оберегал мальчишку все эти годы не для того, чтобы какой-нибудь Сивый прикончил его авадой в спину! С этой мыслью он потерял сознание.

В следующий раз, когда рассудок вернулся, Северус познакомился с Сенмутом и с поклоняющимися ему жрецами. Странно. Ад он представлял себе не таким, да и температура не соответствовала описаниям того же Данте. Неужели какой-нибудь демон, увидев список погубленных бывшим упивающимся душ, любезно уступил ему свое место. Другие причины мозг отказывался называть.

Воняло спиртом, и стало ясно, что делали промывание раны. Шевелить шеей он долгое время не мог из-за вспышек боли, которые подобно раскаленным стрелам пронзали хрящи рядом с горлом. Голос тоже исчез на долгие месяцы.

За те ненавистные дни беспомощности, которые ему пришлось пережить, Снейп успел немного приспособиться к их языку и понять, что он, мать его, в Древнем Египте!

Сначала его не покидали надежды, что Министерство магии заметит незаконное путешествие. Вот-вот отряды нагрянут за ним, стоило им вступить в работу после победы над Воланде-мортом. Конечно, он не мог сказать точно, что магия способна на перенос столь длительного характера, но сам факт его существования в Древности делал невозможное возможным.

Однако никто не пришел. Наверняка, все подумали, что он мертв, поэтому не обратили внимания на нечто странное с временным измерением. Снейп закатил глаза, кого только берут в это министерство?

Постепенно он обжился. И его волшебная палочка и незаурядный мозг довел до Хатшепсут, чью дочь он вылечил после укуса кобры.

Через год ему думалось, что победило зло, и что работа Министерства полностью прекращена под диктаторством Темного Лорда. Еще год, и мысли о современном мире все реже посещали его. Пять лет, и ему удалось практически забыть Уизли, Поттера и Грейнджер – последнее воспоминание о прошлом, вернее будущем.

Магия была неладна с самого начала. Её непокладистый, непокорный нрав проявлялся в большинстве заклинаний, и Снейп решил работать над своими способностями. Палочка сделалась бесполезной, кроме люмоса, которое и заклинанием особым назвать сложно. Другие не работали, и Снейп перешел на ментальный уровень. Он научился лечить, атаковать, связывать и даже пытать. К сожалению, убийство оставалось недоступным из-за какого-то невидимого барьера, контролирующего всё это.

И Снейп больше не убивал. Даже врагов и всех недоброжелателей он гнал за шиворот, пинками и изощренными словами, загоняя в ловушки Хатшепсут, которая уже сама выбирала им участь. Ему хватило крови. И призраки погибших жертв терзали его во снах, смотрели в глаза, молили о пощаде, и всякий раз вынуждали просыпаться в поту. Такие сны забирали все силы на борьбу с этим временем, из которого он так страстно пытался сбежать.

Иногда он считал, что такому монстру, как он самое место сгинуть здесь. Каким же великим оказалось разочарование, когда он обнаружил, что года ни капли не изменяют его, а солнце не испепеляет его кожу и не высушивает. Что-то пошло не так.

А после он встретился с таким же человеком, как и он. Англичанин. Единственный, адекватно среагировавший на его рассказ. Маггл, но Северус склонялся, что он скорее сквиб, ибо он изредка наблюдал за слабыми проявлениями телекинеза. Собственно, могло и показаться. Это был мистер Итен Николс, на удивление из будущего, благодаря чему и сделался вывод о великолепном провале Лорда. Магглы бы не жили так хорошо в двадцать первом, уж что-что, а в этом бывший шпион не сомневался.

Лицо мистера Николса было обезображено шрамами и вел он жизнь отшельника, изредка наблюдая за историей в качестве смотрителя. Трудно было угадать его возраст, однако, Северус склонялся к годам шестидесяти.

– Мне чуть больше, мистер Снейп… Я здесь уже как три века, – пояснил Итен, обводя пальцем обручальное кольцо, – Видите ли, ошибки заставляют дорого платить… Будете есть рыбу? Угощайтесь, – вежливо предложил старик, – вам нужно успокоить свои нервы… И вы правы, мне пятьдесят шесть. Заядлый курильщик, – как бы извинился он за то, что выглядел старше.

– Всё бы отдал, чтобы выкурить сигару!

От еды Снейп тогда отказался, но продолжил вечерние беседы. Николс был Египтологом, знающим в совершенстве историю всех династий. Именно он и поведал Северусу полезные сведения о древней культуре и о самой Хатшепсут, раскрыв многие тайны, которые стали известны историкам лишь в двадцать первом веке.

Тогда-то Снейп и загорелся идеей дожить до своего времени и остановить Воландеморта в зародыше, спасти многих и самого себя, Лили… Но и здесь Итен развеял всякие надежды.

– Не вздумайте ничего менять, Северус. Особенно кого-то спасать. Станет только хуже. Эти люди умрут всё равно. Это один из законов времени, вы же понимаете…

Больше тем о воскрешении мертвых и о спасении Снейп не заводил. И не по причине того, что поверил на слово, а потому что зеленые глаза несли большое горе, нескрываемое никакой улыбкой.

– Итен Николс был первым, кого я отправил, и, пожалуй, единственным, кто был из двадцать первого. Нам сюда, – кивнул Снейп в сторону правой дороги, уходящей в глубь города.

– А вы его расспросили, как он сюда попал, и кто были остальные?

Гермиона старалась держаться рядом с профессором, ибо у нее расшатывались нервы от пристального внимания людей. Даже у Гарри после победы не было такого культа.

После прихода к нейтралитету они решили сотрудничать, общаясь по вопросам, касающимся исключительно возвращения в будущее и жречества.

– Он поведал о часовом механизме, который взаимодействует с магией и некой сущностью, появляющейся в определенное время и в определенных местах. Удивительно, но в Англии полным полно подобных мест, ибо и другие оказывались англичанами. Только все они были магглами, и, к сожалению, не каждый правильно среагировал.

– И их убили горожане, – догадалась Гермиона, рассматривая окрестности. Впервые они оставили город позади и спустились вдоль берега Нила. Земля накалялась под натиском солнца, поэтому на ноги надели кожаные подошвы, закрепив ремнями. Шагалось неудобно, но девушка старалась не отставать от уже приноровившегося спутника. Они шли в храм Амона-Ра. Вернее шли в Храм Осириса, который располагался вместе с другими храмами на территории великого и могучего бога Солнца.

Пахло глиной и землей, жаждущей влаги. Яркое светило напоминало пятно крови среди синего молока. Забавно, что закатами этот небесный напиток превращался в реку крови. Гермиона отбросила мрачные мысли перед величием древней архитектуры. Храм Амона-Ра. Ни годы, ни войны еще не тронули сооружение, и его размеры и гениальность структуры помогали почувствовать себя маленькой песчинкой в пустыне. А ведь они еще и не ступили на его территорию, довольствовавшись видом издалека. Вернее, видом довольствовалась Гермиона, Северус же рассчитывал, как им сократить путь и спуститься. Проблема заключалась в мелких дробленых валунах, которые так и не убрали после стройки.

Тем не менее они двинулись дальше, обходя острые плиты и мелкие камни, которые то и дело впивались в кожаную подошву.

– Сэр! – Гермиона едва не упала, – Позвольте взять вашу руку.

Окинув удивленным взглядом ее задранный до колен подол, Снейп понял, что калазирис не самое удобное платье. Он подал гриффиндорке руку и позволил на себя опереться. Камень за камнем они осторожно преодолевали то расстояние, какое зельевар проделывал за десять минут один. Тормозила их Грейнджер, которую больше устрашал вид острых валунов, чем сама перспектива падения. Да, неудобно, но упасть здесь теоретически не реально: поверхность шершава. Хотя для одной трети золотого трио и это возможно.

Наконец, под ногами появилась ровная земля. Гостей встретили ряды сфинксов, призванных охранять вход в храм, допуская лишь избранных. Каменные взгляды испепеляли, и девушка была уверена, что будь в изваяниях жизнь, вокруг лежали бы горы пепла.

– Мисс Грейнджер, у нас мало времени, чтобы рассматривать архитектуру. На празднике все подробно изучите, – раздраженно буркнул Снейп, – Для таких любознательных зевак, как вы, здесь придуманы ловушки.

– Но и вы, и я будем заняты «приветствием» богов, – девушка изобразила кавычки, но все-таки отошла от загадочных фигур. Снейпу виднее.

Гигантские колонны стремились достать небо, и Гермиона посмотрела вверх, где неизвестным образом возведенные плиты служили опорой, не падая.

– А вы знаете, как их возводили? Это ведь загадка, верно? Может, как-нибудь сходим на стройку к Сенмуту? Ну это так, для самообразования…

Мужчина понял, что любопытство всезнайки Грейнджер пора останавливать. Он подхватил ее за талию и увлек вперед. Приветствие статуи Амона девушка оценила изумленным взором. Как она прочитала, они находились в основной части храма, после которой им представилась статуя богини Мут, жены Амона-Ра, покровительствовавшей всем царицам, которым суждено было осчастливить землю своим появлением на ней.

Наконец, третий зал принадлежал их сыну – богу Луны Хонсу. Иероглифы лунных дисков, какие есть на диадеме у самой жрицы, указывали на статую юноши и странно освещали ее.

– Это же фосфор! – воскликнула Гермиона. Такого просто не могло быть! Как они добыли фосфор?

– У вас необычайный дар подмечать очевидное, мисс. Берегите его, – самым серьезным тоном сказал Снейп, поглядывая на спутницу. Гермиона хмыкнула его сарказму и вернулась к изучению.

Бог Хонсу также почитался как бог путешествий и покровитель медицины, если судить по рисункам и скляночкам, напоминавшим чем-то рисунки из учебника по зельям. Он сближался с богом мудрости Тотом, поэтому неудивительно, что рядом возвели меньший по размерам храм. Остальные памятные сооружения ничем не отличались друг от друга. Разве что живые кошки Бастет разгуливали повсюду и жили своей жизнью.

К счастью, они вызывали опасение, нежели желание погладить, поэтому и последний храм они успешно миновали, подойдя к массивной лестнице, конец которой утопал в темноте. По стенам гулял сквозняк. Спускались долго под светом люмосов.

– Подземелья, профессор? – разорвала тишину бывшая ученица спустя несколько минут глухих шагов.

– Видимо, это мое призвание – быть Грозой Подземелий, – протянул Снейп и резко приказал, – стоять.

Он вручил ей свою палочку и попросил осветить путь. Сам присел и исчез в темноте.

– Здесь канал, будьте осторожны, – услышала Гермиона прежде, чем увидела небольшое углубление с метр, в котором стоял маг. Эту ступень даже при большом желании Гермионе не удалось преодолеть самостоятельно: платье без разрезов не позволяло. Поэтому оказалось очень кстати, когда профессор подхватил ее под ягодицы и спустил перед собой на землю. Гермиона прижалась спиной к ступени, а руками к Снейпу. Её животик прильнул к его твердому прессу. Сначала профессор нечитаемым взглядом посмотрел на нее, а уже потом отошел, едва удержавшись от первого животного порыва, охватившего его в момент столь тесного соприкосновения с юным девичьим телом. Он запретил себе то, что внезапно захотелось сделать с ней здесь, в этой темноте.

Пару метров по углубленному, но сухому каналу, и им пришлось вновь подниматься по плавной лестнице. Храм Осириса уходил на несколько метров вниз, поэтому расчетливые египтяне сделали ров от сточных вод.

Наконец они пришли, и Снейп зажег факелы, осветив достаточно просторную, холодную комнату. Гермиона поежилась. В центре стояла статуя из черного камня, и в отличии от остальных богов, была повернута в противоположную сторону. Такое странное расположение объяснялось тем, что Осирис был царем подземного царства мертвых, поэтому его больше интересовал заход солнца, или смерть дня, нежели рождение и восход.

Гермиона осмотрела иероглифы. Царствуя над Египтом, Осирис научил людей земледелию, садоводству и виноделию, но был убит своим братом, богом Сетом, желавшим править вместо него. Жена Осириса, его сестра Исида, нашла его труп и стала оплакивать убитого вместе со своей сестрой Нефтидой. Ра, сжалившись, послал шакалоголового бога Анубиса (сына Осириса), который собрал разрубленные Сетом части Осириса, забальзамировал тело и запеленал его. Рассказывается и о знаменитом суде Осириса, в котором Анубис играет далеко не последнюю роль, помогая отцу.

– А они любители сочинять, сэр, – протянула Гермиона, читая очередной миф.

– Определенно не лишены фантазии, – согласился профессор, – Именно их воображение подарило мне это убежище.

Гермиона осмотрелась. Все походило на лабораторию Хогвартса за исключением книг и котлов. Первые отсутствовали, а вторые сделаны из глины. Снейп варил самые простые зелья, скрывая свои рецепты и методы от посторонних. В стенах, высоко под потолком пробирались заходящие лучи света в маленькие круглые окошки.

– Это то самое место, откуда я смогу вернуться домой?

Он кивнул, выписывая на папирусе формулы.

– Вас отправлю здесь. С другими же было сложнее. Им запрещалось входить в храм, а я не собирался рисковать, впуская их. Вот эти ингредиенты нужны, – Гермиона взяла список, – У меня имеется около половины. Другие придется достать. Полагаю с вашей кровью проблем не будет?

Нужна была свежая кровь, и именно для этого Северус привел её сюда. После надреза он вручил ей восстанавливающее и помешал зелье.

– У меня не будет времени покупать ингредиенты во время праздника, поэтому вы с армией как-нибудь одна прогуляетесь по городу. И да, моя наилюбимейшая невестушка, соберите волосы, – сошел он на иронию, доставая из кувшина золотое ожерелье с большим топазным жуком-скарабеем.

Камень переливался в свете огня, и Гермиона с любопытством подошла поближе.

– А это не опасно? Я понимаю, что уже вмешалась в историю, но все-таки надеюсь максимально сократить последствия.

– Опаснее будет, если вы не примите. Обещаю, – жрец резко съязвил и обошел её, оказавшись за спиной. Девушка поймала его теплое дыхание своей шеей и прикусила губу. Ей могло и показаться. Прохладное ожерелье легло на ключицы, и пальцы профессора ловко закрутили застежку, случайно соприкоснувшись с ее кожей.

Это совершенно случайное прикосновение, навсегда запечатлелось в памяти гриффиндорки, и она поспешила отойти.

– Как я понимаю, всё дело в часах настойки зелья?

Снейп отвернулся, погружаясь в свои раздумья. Реакция Гермионы была интересной.

– Да, дольше всего настаивать зелье. Но согласитесь, здесь безопаснее. Инени и его людям, как впрочем, – он внимательно, взглядом шпиона, посмотрел на раскрасневшуюся девушку и продолжил лишь после паузы, – … и всем остальным вход запрещен. Особенно сюда.

Гермиона согласилась.

========== Подыграйте ==========

Солнце оправляло горизонт ранним утром, прогоняя прохладу, вселившуюся в песок за ночь. Обычные смертные выходили на пашню, открывали лавки и начинали свою замысловатую работу. Инени, идя по своей резиденции, рассматривал политический план, который задумывала Хатшепсут. Её политика не обделялась дипломатичностью и миром. Она спокойно предлагала сотрудничество эфиопам, торговлю и мир, несмотря на то, что численность египетской армии ровнялась семи иностранным и шансы к победе превышали вероятность восхода Солнца.

– Женщина, одним словом, – резонно бросил он своим приверженцам, – Египту нужен рациональный муж, фараон, а не его подобие. Она же упускает возможность присоединения новых земель. Египет нисколько не развивается, а если так пойдет и дальше, то какие-нибудь соседи в скором времени и вовсе завоюют нас. Скажем, те же минойцы*.

Сидевшие за столом мужчины перешептывались, обсуждая мысль коллеги.

– У нас развивается архитектура, искусство и письменность. По-моему, Инени, фараон мудра в своих решениях, – сказал молодой мужчина с зелеными глазами и пухлыми губами, – И Боги на ее стороне.

– К черту архитектуру! Кому она нужна? Наши пирамиды разворовывают, некоторые постройки забрасываются из-за ошибки в расчетах наших архитекторов.

– Ты прав, мы несем колоссальные потери, однако, Инени, не забывай, что жрецы и боги с великой Хатшепсут. Она приведет нас к процветанию, – юноша явно не опасался называть правительницу по имени.

– Я бы хотел, чтобы вы сами взошли на престол, мой дорогой Тутмос.

Парень перевел взгляд с наставника на остальных чиновников и нахмурился.

***

Гермиона лежала на самой удобной кровати, на которой когда-либо спала. Нет, конечно, перина из современного мира выигрывала у конструкции трехтысячелетней давности. Но то ли привыкла, то ли рассмотрела преимущества, чувствовала она себя после каждого пробуждения ну просто отлично.

Интересно, ищут ли ее друзья? Министерство, поди, разрывается от громовещателей Гарри Поттера, а люди вовсю работают в отделе по временным перемещениям в пространстве. Рон же… Рон то и дело направил все свои силы и связи, чтобы помочь Гарри. Наверное, не ест, с грустью подумала Гермиона, кивая служанке, которая принесла очередную порцию зубного порошка и аромомасел для утренних процедур. Рон любил её, несмотря на её отказы. Долгое время девушка пыталась убедить его, объяснить, что это не любовь, а дружба в примеси с братской любовью, и что тот поцелуй был всплеском эмоций, а не проявлением чего-то нежного. Но Рон Уизли знал о своих чувствах больше, чем она, и посему, Гермиона оставила всякие попытки. Они условились о дружбе. На тяжелую, натянутую дружбу. Грустнее всего знать, что твой друг безвозмездно любит тебя и будет любить всю свою жизнь.

После тяжелого безысходного вздоха волшебница все-таки встала. Скоро она будет дома. Родители и друзья успокоятся. Скоро всё будет хорошо. Только ей хотелось вернуться не одной. Мало того, что в ней играло чувство правильности, так еще и обычная жадность хотела заграбастать Снейпа в современный мир. Естественно, он нигде не пропадет. Но, во-первых, это неправильно – жить не в своем веке, а во-вторых, он отличался особым интеллектом, который породил бы еще много заклятий, улучшенных зелий и рецептов. Как бы продвинулась магия, если бы он вернулся? Здесь-то он буквально, зарывает себя, свои знания и умения в песок! Да и их пребывание не без последствий обойдется – она знала, что так или иначе будущее изменится.

Волосы струились волнами под гребешком, когда служанка вбежала к ней с радостным пышным букетом лотоса.

– Гермиона, Гермиона, это вам!

Жрица умудрилась поцарапать керамическое покрытие столика, когда попыталась спрятать современную вещицу. Сердце ушло в пятки. Совсем забылась! Резко хлопнув по столу, Гермиона скрыла ладошкой гребень.

– Фина, ты меня напугала!

– Простите, я не хотела, просто жрец велел поднести это вам! – занервничала Фина, переминаясь с ноги на ногу.

Какое же счастье отразилось на загорелом молодом личике. Казалось, египтянка переживала бы за падение Египта меньше, чем за отношения жрецов. Как бы то ни было, а цветы впечатляли. Гермиона забрала букет, умело накрыв расческу тканью пояса, предназначенного для праздника. Волшебница осваивала искусство парадного завязывания ткани, стягивающей талию, и пока безуспешно. Она нуждалась в хорошем учебнике, ну или хотя бы учителе.

– Благодарю, – глаза упали на записку.

«Дорогая Гермиона, надеюсь вам понравятся цветы…» – гласили иероглифы.

– О, я знаю, что означает лотос и вот тот иероглиф! О… – Гермиона строго посмотрела на Фину, которая прикрыла рот ладошкой. Ясно же, что лукавую улыбку запрятала. Не стоило ее к себе так близко подпускать, но гриффиндорка, не была бы гриффиндоркой, если бы не презирала рабство. Естественно, она понимала, что в Древнем Египте рабство оставалось нормой еще не одно тысячелетие, но принципы железобетонно твердили о несправедливости, опуститься до которой она просто не могла.

Девушка утонула в розовых лепестках, наслаждаясь запахом.

– Получается… Вы скоро поженитесь? – о такте Фина, конечно же, ничего не знала. Да и был ли он вообще в древности?

– Нет, нет. Это же просто букет… —смутилась волшебница, – это же ничего особенного не значит… По крайней мере в нашем мире этого недостаточно…

Служанка разинула рот.

– Но… Он же признался вам в любви!

– Даже если и так, то что?

– Никто не дарит цветов… У нас все не так. У нас мужчины приходят в дом и договариваются с нашими отцами. Повезет, если отец предоставит выбор дочери. Но обычно выбирает глава семейства…

Растерянность так и читалась в глазах служанки.

– А у нас не так… Этот процесс долгий, пока я не отвечу взаимностью, – пояснила Гермиона, – идем в сад.

– А что такое взаимность?

И Гермиона пустилась в объяснения, которые затянулись на весь день.

Другим утром ведьма получила новый букет, а на следующее – еще один. Похоже, Снейп решил завалить ее цветами, хотя этого и не требовалось. Он мог просто объяснить Хатшепсут, что им нужно долго общаться, и все – не больше, не меньше. Но он почему-то решил сделать именно так.

Признаться, Гермиона не понимала Снейпа. И ей это начинало нравиться. Букеты приятно украшали просторную комнату. Однако, с самим же профессором она не виделась. Он уходил рано утром и возвращался поздней ночью, на вопросы не отвечал, и как обычно язвил и кормил нечитаемыми строгими взглядами.

Однажды она всё-таки поймала профессора, уходящего ранним утром. Он сказал, что по поводу праздника, церемонии и всяких обычаев расскажет вечером, а сейчас он вынужден удалиться. Эти слова он произнес очень нежно, но с такой натянутой и обманчиво любезной ухмылкой, что Гермиона едва сама не хмыкнула, превратив свою нежную улыбку в обычную фальшь. Возможно, египтяне и не различали эмоции жреца, но Гермиона знала, что искреннюю улыбку профессора Снейпа никто никогда не видел. Он имел коллекцию всяких ухмылок и усмешек на любые случаи жизни. Маски, носимые им во время ее обучения в Хогвартсе, лишь показали, насколько Снейп умеет контролировать себя и свои эмоции. Шпион, оно и видно.

Если задуматься, это всегда помогало ему. Даже сейчас ни у кого не имелось сомнений насчет его пламенных чувств к жрице. Фина сыграла им на руку и распространила своим длинным языком весть на все Фивы о том, что великий Сэ-Осирис закидывает новую жрицу лотосами и нежно смотрит на нее. Всё-таки по профессору плачет сцена. Каким бы актером смог бы он стать.

– Гермиона? Ого, сколько цветов! – Гермиона закатила глаза, когда Неферуре радостно хлопнула в ладоши, – Скоро свадьба?

Мимо то и дело шастали любопытные наложницы, чьи блестящие красивые глазки всякий раз изображали изумление.

– Давай хотя бы с тобой не будем обсуждать это? – устало попросила Гермиона, которую начинали раздражать разговоры о ее псевдо отношениях со Снейпом.

– Хорошо-хорошо, – Неферуре потянула Гермиону во дворец и увела ее к себе в комнату.

– Как ты думаешь? Какой наряд параднее? С красным или белым поясом?

Гермиона сделала задумчивый вид: ей казалось, что разницы особой и нет, но предпочтение она отдала красному. После началась очередь париков. Их оказалось порядка дюжины: закрученные, выпрямленные, заплетённые в косички, черные, коричневые, толстые косы, мелкие, дреды… Гермиона указала на локоны и прикоснулась к грубому колючему волосу. Даже каучук мягче, решила Гермиона и внезапно ее осенила идея. Что будет, если она расчешет этот некрасивый парик? Быть может, гребень сумеет придать ему респектабельный вид?

С черной «мочалкой» она помчалась к себе, собираясь схватить гребень и довести до идеальной укладки соломенные космы. Но не тут тот было. Трансфигурированной расчески под подушкой, где был ее тайник, не оказалось. Волшебница посмотрела под кровать, но и там – пустота. Тогда она метнулась к столешнице: наверняка забегалась и опрометчиво запрятала под пояса.

Сжав тонкими пальцами ткань, жрица резко стянула ее со стола и бросила на пол. Пустота.

Девушка побледнела. Догнавшая ее Неферуре, не привыкшая бегать от рождения, пыталась перевести дыхание, а в ее красивых глазах читался вопрос.

– Я хотела привести их в порядок… Знаешь, кажется, моё средство уже закончилось.

Египтянка мило кивнула. Бывает и не такое. Гермиона позвала Фину.

Спустя пять минут служанка была близка в своем поведении к домовым эльфам. Будь у нее такие же длинные уши, то прижались бы к голове.

– Я не брала ничего, – тихо проговорила девушка, – Я никогда бы не осмелилась взять что-то без спроса…

Её голова поникла, плечи ссутулились, словно готовясь к избиению плетью, а радость в глазах сменилась страхом. Как поступить в подобном случае, Гермиона не знала. В ней взыграла та самая жалость, испытываемая к эльфам и всем другим беззащитным существам. Едва ли Снейп набрал слуг, которые склонны к воровству.