Текст книги "Фараон Хатшепсут (СИ)"

Автор книги: Безупречное алое цветение

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

– Падение? – переспросила Гермиона, понимая, что если не спросит сейчас, старуху занесет и того и гляди, к этой теме они более не вернутся.

– Падение, – кивнула Яхмес и сжала пальцами уголек. – Падение, мисс Грейнджер, несложно предугадать. Вы же знаете, как его можно увидеть, верно? Солнце научило этому и вас, как меня научила этому мать. Иронично, правда?

Конечно, Гермиона не собиралась ни отвечать, ни спрашивать к чему уголек. Догадка прошлась по её телу холодком. Дело крылось в слове «предугадать». Предсказать один из вариантов развития событий. Рассчитать сотни и выбрать один правильный. Тратить часы за составлением многочисленных пропорций ради правды. Следить за скользящими линиями, то и дело меняющимися хаотично.

Именно в этом и заключалась суть арифмантики. Её любимой арифмантики.

Ну конечно! Яхмес ведьма!

По телу Гермионы снова прошлись мурашки. Она ошарашенно кивнула. В Древнем мире магия была не настолько продвинутой, и потому то маскирующие чары заложили ей уши.

– Я знала, что меня прозовут безумной, мисс Грейнджер, – тихим шепотом вырвали её из догадок.

– Потому что, – поняла Гермиона, меняясь в лице. – Они не видят.

– Не в бровь, а в глаз! – воскликнула Яхмес. – Больнее смерти. Как же вы правы!

Она покачала головой, выдерживая паузу.

– Думаете, меня это остановило? Нисколько! Мне было плевать… Я готова была пойти на всё, ради Хатшепсут. Она с детства была смышленой девочкой, которой мой муж жаждал подарить трон. Она была любимицей, и её твердый характер очень сильно нравился фараону. Даже то, что она женщина, не препятствовало этому. Тутмос I мог сделать её правительницей, и если бы не его внезапная кончина, я уверена, никакого Тутмоса II и в помине не было.

Гермиона заметила, как скривилось лицо старухи при упоминании бывшего фараона. Её темно-карие глаза наполнило презрение, почти граничившее с ненавистью.

– Не надо… – тихо прошептала больная Неферуре, сквозь скрежет уголька. Даже сейчас она смотрела на бабушку с жалостью и тревогой, будто всё еще верила в её безумие.

Но Яхмес махнула рукой и стала чертить пропорции.

Совсем скоро длинные запутанные уравнения растянулись по всему полу, от стены до стены. Рядом лежало несколько папирусов, также испещренных уравнениями. Их следовало бы поставить в угол, но Гермиона не решалась советовать.

Уголь легко стирался рукавом. И на глазах юных волшебниц то и дело мелькали новые уравнения и расчеты. Таблицы, схемы и пропорции рождали тончайшие линии магии. Будучи любимицей не только Минервы Макгонагалл, но и Септимы Вектор, Гермиона отметила про себя, что все элементарные законы нумерологии в точности соблюдены. Это было большим потрясением.

Шокированная Гермиона бросила взгляд на Неферуре, которая с широко распахнутыми глазами наблюдала за действиями бабушки и, кажется, вспоминала детство. Тем временем к скрежету мелка прибавилось и бормотание. Яхмес что-то поясняла самой себе и заменяла данные. И сразу же светящиеся линии, парившие в воздухе посреди комнаты, медленно таяли, чтобы появиться в другом месте, а некоторые изменяли направление, меняя переплетения. Взглянув спустя несколько минут на своё творение, Яхмес удовлетворенно вздохнула и встала:

– Видишь, – она указала на три слабые серые линии, – о них ничего не известно…

Приглядевшись, Гермиона увидела судьбы людей. Каждая означала личность, то и дело сходящуюся с другой или расходящуюся. Можно было многое предсказать: и смерть, и рождение, и болезни, где будет белая полоса жизни, а где – черная. И, похоже, на них надвигались тяжелые времена. Увидев, что все линии сталкиваются почти в одном месте в нескольких крупных точках, и не все расходятся, Гермиона побледнела. Слияние двух линий будет одно – Яхмес и Тутмос, должно быть. Некоторые прекратят своё существование. Умрут.

С испугом Гермиона серьезно спросила:

– Вы ввели всех знакомых? Слуг? Родственников?

– Да.

Вернувшись к уравнениям, Гермиона нахмурилась. Она и Северус сливались в одну красную – догадаться несложно, почему – а рядом с ними параллельно шли другие три неизвестные. Они сливались в последней точке расчета. И прерывались. Эта точка ознаменовала их смерть. Гибель всех четырех линий. Причем совсем скорую, ведь им отведено жить несколько тысячелетий, а не несколько месяцев.

– Вы пробовали менять местами данные? – сглотнула Гермиона, не отрывая шокированного взгляда от волшебных переплетений.

Обратившись к исписанному папирусу в руке, Яхмес дописала новые иероглифы. И снова светящиеся линии перестроились. Новый рисунок выглядел еще хуже. В нем умирала Неф и Сенмут, а её с Северусом линия после той самой точки превращалась в голубую и всё равно прерывалась. Иными словами, и здесь им грозила смерть.

Перепроверив строгие формулы, Гермиона пришла в ужас. Кому, как не ей известна точность арифмантики. Откинув волосы с лица, она стала лихорадочно стирать надписи и чертить свои, используя числа. Всё же получше иероглифов будет.

Свет в линиях усилился, и весь рисунок, как замудренная механическая система, перестроила расчет. Рисунок вышел четче. И, встав и не совсем твердой походкой подойдя к Гермионе, Неферуре с удивлением отметила, что кровь остановилась.

Отойдя на несколько шагов назад, Гермиона пристально вгляделась и гордо улыбнулась.

– Жертва будет только одна, – облегченно выдохнула Гермиона, – неизвестная серая линия. Вам нужно только стать жрицами. Неф, тебе лучше!

Яхмес кивнула, поглядывая на внучку с едва заметной радостью:

– С вашей магией ей стало лучше. На мою она совсем не реагировала, понимаете?

Понимала и прекрасно. Неферуре была не просто волшебницей, в её жилах текла наисильнейшая магия, что случалось один на миллион среди маглорожденных. Дар, перешедший от Яхмес, был не таким сильным, а Хатшепсут и вовсе была магглом, и это точно.

Гермиона ушла в себя, раздумывая над вариантами. Магия в Неферуре поджимала и сокращала их время. Впервые ей встречался настолько сильный потенциал. Словно волшебство бурлило в ней и рвалось наружу. И теперь она и Северус были в тупике. Конечно, ей не приходилось сомневаться ни на минуту, что эти три серые линии – маги, и что они непременно хоть как-то помогут им. Сомнения вызывал тот факт, что могла помочь не слабая и Древняя магия, а сильная и современная. Более совершенная. То есть, скорее всего их магия.

– Но такого почти не бывает… Организм жрицы должен реагировать на любое волшебство.

Немного помедлив, Гермиона вновь уставилась в линии и сказала:

– Нам стоит понять, кто эти незнакомцы. Их дороги подошли к Неф намного ближе, чем Тутмос, это странно, не кажется ли вам?

Внезапно чьи-то руки нежно обвились вокруг её талии. Его запах успокаивал.

– Северус, – нежно прошептала Гермиона, обращаясь взглядом к их красной линии, которая по расчетам даёт новую, тоненькую, но быстро растущую. Их ребенок будет сильным волшебником…

Северус прижал её спиной к себе и опалил горячим дыханием щеку. Похоже, он тоже понял расчеты, потому что его ладонь с нежностью погладила животик. Он прикоснулся губами к её виску, но медлил с поцелуем. Еще бы! Северус Снейп был против таких демонстраций навыков. Против знакомства Древности с цифрами. Наверно, если бы не вино и пиво с повышенными градусами, едва ли он был так неосторожен со свадьбой. Но вряд ли сейчас это могло как-то волновать Гермиону. Ещё минуту назад её и его ждала смерть, а теперь новая жизнь, которую Северус вложит в нее, если они помогут Неферуре.

Оставалось решить лишь несколько загадок.

Яхмес тоже занялась изучением линий, пускай в цифрах она ни шиша и не смыслила. Представлялись они ей совсем чужим языком.

– Мы под маскирующими, Северус.

Гермионе не ответили.

– Ты видишь это? – ласково поинтересовалась она. На её губах заиграла мечтательная улыбка. – Нам стоит узнать лишь, кто поможет Неф… Те три линии…

Гермиона и не думала смотреть на подругу, полагая, что она либо смущена, либо слишком увлечена магией, чтобы вести с ней беседу. Да и вряд ли пятнадцатилетнюю девочку можно было бы отнести к ряду тех, кто мог бы помочь решить такую арифмантическую загадку.

А зря. Глупцы те, кто не замечает очевидного. Именно это их губит. Никто так и не отвлекся от длинных сложных схем. То, что под маскирующие чары сложно проникнуть даже самому сильному волшебнику, как-то позабылось. Лишь одна Неферуре изменилась в лице с приходом Северуса. У неё пропал голос. Наверное, она сделалась бледнее, чем была. Стало слишком поздно, когда Гермиона обратила на это внимание. Да и вряд ли это что-то изменило.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать: ужас в Неферуре был неподдельный и совсем не человеческий. Ей хотелось кричать, но всё было без толку. При этом девушка не шевелилась, не пятилась назад, как следовало бы делать. Парализованная, она резко пыталась хватать ртом воздух – единственное, что удавалось ей с успехом.

Гермиона собралась повернуться к Северусу, но тот вовремя отступил, и легкая совсем незнакомая ей усмешка тронула уголок его губ. Этого было достаточно, чтобы внутри все похолодело от ужаса. И следующие слова Северуса показали, что боялась она не зря. Это был совсем не его голос.

– Конечно, Гермиона, я вижу эти три линии, – Осирис отошел от нее и медленным шагом прошелся по комнате, рассматривая рисунок. Изредка на его лбу вздувалась вена, но в целом он вел себя как победитель. Словно выиграл не только битву, но и войну.

– Более того, дорогая моя, одной из них являюсь я.

Божество перевело свои огненно-красные глаза на Неферуре, и на губах Северуса заиграла холодная усмешка.

– Осирис! – гневно выкрикнула Гермиона, которую всё еще трясло от того, что он возымел наглость лгать и пытаться их провести.

– Что ж, со свадьбой, моя любимая. Я единственный, кто не поздравил, верно?

Церемониться она никак не собиралась, поэтому скорее примкнула к его твердым губам. Сначала поцелуй выходил каким-то сухим и небрежным, но стоило ему обхватить её лицо ладонями, как всё стало намного глубже.

Победа была так близка и сладка, что Гермиона чувствовала ее вкус. Она знала, как победить Осириса, и поэтому давала волю своим чарам и женщине, которую относительно недавно разбудил в ней Северус.

И всё же подвох был. Не то…

Гермиона медленно отстранилась и вместо знакомых и любимых бездонных глаз увидела совсем близко налитые кровью белки. Существо пристально смотрело на нее и довольно тешилось усмешкой.

– Не помогает?

Вена с тонкими ответвлениями пульсировала на его лбу сильнее. Он небрежно бросил взгляд на Яхмес, чья бледность, как видимо, удовлетворила его.

– Подумайте. Мы все заинтересованы в сотрудничестве.

Его взгляд скользнул и по испуганной и бледной Неф. Кровавые глаза полыхнули, но тут же закрылись, и мужчина пошатнулся, теряя силы и с шумом падая на пол. Не раздумывая, Гермиона бросилась к нему.

– Ему нельзя верить… Нельзя! – завопила Неферуре, совсем не заботившаяся о крови, которая снова пошла из носа. Беднягу затрясло, вынуждая опуститься в кресло.

И лишь одна Яхмес не поддавалась панике и понимала, что сейчас они вступают в очень опасную игру.

У них не было выбора. Потому что это был никакой не Осирис, как думала юная Гермиона. Не Осирис, но Сет… А ему никогда нельзя было верить.

Комментарий к Три линии

Урааа! Новая глава, дорогие читатели! Спасибо за поддержку и обратную связь)

Люблю вас ❤️❤️❤️

========== Сет ==========

Вчера была отменная пьянка, не иначе. Голова трещала, мозг кипел, а перед глазами всё двоилось. Северус попытался встать, но тело его опять не слушалось. Конечно, он не идиот, чтобы не сообразить что к чему. Но, признаться, дались такие думы его аналитическому уму не сразу.

«Пьянка, угу, как же!» – иронизировал мужчина, кривясь от слабости во всем теле и вспоминая, когда же в последний раз ему было так паршиво. Припоминал.

Так он отходил от гостя в своём сознании…

Осирис.

Будь он проклят! Северус устал. Ему была невыносима собственная слабость и бессилие, которые вот уже второй час не давали покоя.

Всё это время он слышал тихие шаги, осторожные движения и шорох одежд, что было невыносимее вдвойне. Все о нем старались позаботиться, хлопотали. Будто в Египте дел больше нет! Северус считал такое внимание унизительным. Всякий шум терзал его уши. Он чувствовал себя чучелом с пустотой головой. Громкое эхо отдавались в сознании, напоминало детство, где проклятый Джеймс Поттер надевал ему ведро на голову и снова и снова стучал по нему.

Северуса мутило. Наверно, только это и побуждало его не открывать глаза. Должно быть, свет тоже не будет любезен к нему первое время, и мужчина стремился оттянуть этот момент как можно дальше.

Единственной, кто ни капли его не раздражал, являлась Гермиона, которая то и дело прикладывала холодную ладошку к его лбу и мерила температуру. Её касания казались приятными, но с каждым разом становились всё тревожнее и тревожнее. И всякий раз Северус метался между выбором: унять её тревоги или же наслаждаться ее прикосновениями.

– Сколько? – наконец, прохрипел он, поджимая губы. Ему и собственный голос стал ненавистен, когда эхом забил в голове. Как же он слаб…

– Несколько часов.

Лучше бы она не отвечала. Северус мог ненавидеть себя за свой громкий низкий тембр, но никак не её. И пускай нежное звучание её голоса билось в висках, Северус стоически выдерживал это испытание. Он жестом попросил минуту, а сам откинулся на подушку, пытаясь взять под контроль своё тело.

Только со стаканом свежей прохладной воды он пришел в себя и медленно открыл глаза, щурясь.

Ничего иного он не ожидал. Помимо жены, здесь были и служанки. Фина не сводила с хозяина пристального взгляда, будто опасаясь, что в нем снова проснется божество. Хотя откуда ей знать? Его губы невольно скривились в усмешке. Сукин сын мог сделать так, что весть о нем сокрушила бы весь Египет.

Все молчали.

Гермиона помогла ему сесть. Чем больше он приходил в себя и расслаблялся, тем меньше ему удавалось сосредоточиться. Но он не сдавался. Как бывший шпион, он не мог не заметить всеобщего страха. Северус даже задумался, а не обернется ли ему такое беспамятство могильной плитой, а именно виселицей.

Но куда больше его волновало, что никакой страх, никакое критическое положение не могли отвлечь его от мыслей о жене. Он ее снова хотел. И страстные образы были всё навязчивее и навязчивее, стоило ему посмотреть в ее обеспокоенные и невинные глаза. Северус постарался избавиться от пошлого мысленного мусора.

– Вот это поможет тебе, – прошептала ласково его жена, поднося к губам зелье.

Северус поморщился, выпив гадкое на вкус снотворное.

– Не смей спать сегодня со мной – прохрипел он.

Уже через несколько минут, пребывая в недоумении, Гермиона заметила, что Северус погрузился в сон.

***

Почти всё мировоззрение древних египтян строилось на верованиях. По большому счету, они всегда объясняли необъяснимое. В них пояснялось практически всё: и ночь, и день, и гроза с дождем, почему смерть настигает того или иного, или почему болезни настигают египетский народ.

Каждая школа считала своим долгом познакомить всех своих учеников с этими незатейливыми знаниями. Поэтому еще с детства Неферуре запомнила, кто такой Сет. И, к сожалению, знала не только общепринятую его историю – прелести хорошего образования. Она знала совсем другую, забытую легенду…

Не стараясь скрывать страх, юная девушка не спешила куда-либо бежать. В саду, где она находилась, только треск горящих факелов прерывал тишину. Свет скудно освещал пространство. Но и с первого взгляда девушка увидела больше, чем могла предположить.

Под высоким обелиском, опираясь локтем о колено, а головой – о кулак, сидел уже знакомый ей бог. Его морда не походила ни на осла, ни на шакала, ни на лошадь. Сет был смесью всех троих и оттого казался более уродливым. Никакие шрамы не могли бы испортить его физиономию больше, чем это сделала природа. Поэтому широкая отметина на левой щеке была лишь дополнением к его омерзительной внешности.

Мрачные тени бродили по камням и сухим листьям, опавшим с деревьев. Летали большие жирные мухи, а в траве ползали блестящие тараканы. Их вид, призванный пугать, наоборот, притягивал взгляд египтянки. Хаотичные движения успокаивали и напоминали девушке, где она. А она, бесспорно, во сне.

Сет не двигался, косясь безжизненным взглядом в сторону, словно статуя. И это настораживало. Неф сделала неуверенный шаг к нему и поняла то большее, от чего стало еще хуже. Сухие листья покрывала зелёная плесень, а тараканы бегали задом наперед. Подойдя еще на шаг ближе, она увидела, что кровавые зрачки смотрят на труп тигра, из которого течет тоненькая струйка голубой вязкой крови. Будто его всё это успокаивало.

– Бессонницу не боишься поймать на последующих закатах? – спросил Сет.

Неф молчала. Глупо было пытаться не спать, но девушка старалась оттянуть неприятную встречу.

– Я ждал, что ты придешь. Рано или поздно трусишки вроде тебя сдаются, – насмешливо фыркнул он и тут же мягко добавил: – Но это хорошо.

Стоило ему кривовато хмыкнуть, как стало понятно, что это не к добру. После некоторой паузы Сет кивнул в сторону мертвого тигра и выпрямился, слегка потянувшись.

– Может, поможешь мне оттащить эту тварь?

Совсем озадаченная и ничего не понимающая, она покачала головой, ожидая, что же он предпримет дальше. Сет резко развернулся и впился в нее взглядом.

– Неужели ты до сих пор ничего не поняла?

У Неферуре напряглась спина. Она бросила многозначительный взгляд в сторону растекающейся голубой крови. Ситуация была красноречивее некуда. Ей незачем было что-либо понимать. С ним не о чем разговаривать.

– Нет, нет, – вмиг посерьезнел монстр, и выражение его лица сделалось серьезным.

– Неужели ты до сих пор ничего так и не поняла? Не вспомнила?

Он покачал головой в знак одной ему ведомой скорби. Сон не мог вечно продолжаться, и Неф искренне надеялась, что вот-вот проснется. Даже захлебнуться кровью снова ее нисколько не пугало.

– Они желают тебе зла, – черный длинный собачий нос Сета испещрился морщинами. С оскалом он подошел к тигру и наклонился, окуная когтистую лапу в кровь и внимательно рассматривая ее.

– Обманывают тебя и твоих родителей, Яхмес… – выдохнул он, оттаскивая тигра в непроглядную тьму. Слышался лишь его заботливый бас, и то, что он был пропитан нежностью, не вызывало сомнений. Неф склонила голову к плечу, пытаясь вглядеться. Но в темноте ничего так и не проглядывалось. В какой-то момент ей даже показалось, что она снова осталась одна, в спокойной тишине, в полумраке.

– Сейчас я, верно, предстаю твоим глазам злым. Братоубийцей. Гнилью в родовом древе Амона. Не удивительно, что ты боишься меня, ведь именно я убил твоих друзей, не так ли?

У Неф бледнело лицо, и она в бессилии уставилась на собеседника, который, выйдя из тени, не приблизился к ней ни на локоть.

– Даже ответа ждать не стану, – устало рыкнул он, – всё-таки моё имя всё еще умыто в вековой крови. Но смею пообещать, что я найду доказательства своей невиновности.

Недоверчиво качая головой, Неферуре тем самым показывала, что ни единому слову не верит. Она стала краснеть, а в ее глазах страх сменялся презрением, презрение – яростью.

– Вы убийца, и ничто не сможет вас оправдать. Ничто и никогда.

– Это не так.

– Вы вырвали ей глаза и сердце! – воскликнула она, не в силах больше сдерживать боль. – Вы оставили её труп разлагаться в том странном месте, а тигру и вовсе спустили кровь! Это ужасно…

Сет смотрел прямо на нее, и, пускай между ними было большое расстояние, Неферуре казалось, что их лица напротив друг друга.

– Только безумец будет искать этому оправдание, – продолжала она.

– Да, со стороны все кажется и так.

Сет медленно прошелся по тени обелиска.

– Точно такой же жестокой кажется эфиопцам твоя мама. Сама подумай, каково семьям убитых на войне воинов? А каково детям тем, кто получал свой хлеб воровством? Они долго страдают перед путешествием во Второе Царство, но и там они обращаются в вечных рабов, – сказал он.

– Мама почти всегда щадила их! Она добрая.

Сет покачал головой.

– Не всегда. Впрочем, у нее есть причины убивать врагов и тех, кто насилует египетских женщин, верно?

Неферуре кивнула, и капелька пота стекла у нее по напряженному позвоночнику, что не укрылось от божества, улавливающего запах настороженности.

– Ты можешь не переживать, – усмехнулся Сет и повысил голос, – у вас будет прекрасное будущее!

В глазах девушки появился отблеск плохо скрываемого интереса.

– С Хатшепсут Египет расцветет, как цветок лотоса, а с приходом Тутмоса – даст плоды. Ты станешь жрицей. Вспомни своё детство. Колдовать было прекрасно, и ты это умела. Ты всегда была особенной, Неферуре, – ласково прошептал он, – и скоро настанет время, когда ты должна будешь принять решение: быть с матерью и Египтом, или на стороне обыкновенных людишек, чья магия слабее твоей, и которые кормят тебя ложью.

– Ложью? О чем вы говорите?

– Да о том, что они волшебники, – Сет посмотрел ей прямо в глаза, – только они знают чуть больше, чем все вы, потому что они из будущего. У них куда больше мудрости предков. А потому-то, Неферуре, они лгут. Сама подумай, возвращался ли кто-то из Второго Царства? Нет. Да и зачем их отправили сюда? Высшая миссия?

– Высшая. Их ребенок поможет нам, – вступилась Неф, не желающая верить доводам Сета. Но тот старался убедить её, делая ставку на уже знакомой им двоим истории. От исхода этого разговора зависели их жизни, и существо не собиралось терять союзника.

Еще в школе Неф рассказывали о Сете. Совсем давно его почитали как «защитника солнца-Ра», покровителя царской власти, его имя входило в титулы и имена ряда фараонов. Он был единственным из всех, кто способен одолеть во тьме змея Апопа, олицетворяющего мрак и жаждущего поработить Ра в тёмных глубинах подземного Нила. И все эти знания не очень-то помогали юной девушке придерживаться единого мнения о собеседнике, который, между прочим, продолжал рассуждать вслух.

– Их ребенок? Да неужели ты веришь в эти сказки? Сама подумай, ведь Сэ-Осирис живет во дворце давно, но ни одна наложница не принесла ему ребенка…

– Амон не позволял.

– Амон? Амон?! – воскликнул озлоблено Сет. – Да мой дед первый, кто верит в эти треклятые пророчества! Он не решает ни-че-го. Амон далеко не самый высший бог!

Гнев Сета стал почти осязаемым. Он раздувал ноздри, а глаза его горели ненавистью, и тем не менее существо быстро взяло себя в руки:

– Их не по-сы-ла-ли. Неужели не понятно, дорогая, что они всего лишь обычные людишки? Что они умеют? Варить снадобья да животных выпускать? Ты можешь большее. И тем не менее вас всех они водят за нос.

– Ложь!

Повисла пауза. Сет уставился на нее серьезным проницательным взглядом.

– Гермиона хорошая подружка, правда? – нервно спросил он, быстро зашагав в ее сторону. – Она помогает с Тутмосом, скрывает ваши отношения от матери, верно?

Видя, что девушка не сдается, но очень сильно нервничает, он схватил её за плечи и затряс.

– Очнись! Она же тебя и выдаёт твоей матери! Иначе откуда та все знает?! Почему так по-матерински относится к ней? Гермионе легко доверять, и она этим пользуется. О ней печется даже твой отец, не так ли? Не так?!

Еще несколько секунд Неферуре ошарашенно смотрела на Сета, пребывая в своих воспоминаниях. С потерянным видом, какой обычно бывает у людей, переживших предательство, она вздохнула. Действительно, с самого начала Гермионе и Сэ-Осирису всё давалось легко, и если о пришествии Сэ-Осириса она мало что помнила, то о том, как появилась во дворце Гермиона, знала.

– Так…

С кривым подобием улыбки Сет кивнул, и, наконец, отпустил ее хрупкие плечи. Он знал, что сегодня победа на его стороне.

– Ей и Сэ-Осирису нужны силы, жить они и так будут вечно, но всякий раз держаться при дворце они не смогут, понимаешь?

– Как бы то ни было, я не буду вмешиваться в это дело, – выдохнула она.

– Они уже вмешались в твои…

– Но почему я должна вам верить? – совсем растерялась девушка. И вместе с ответом глаза Сета сверкнули.

– Пока, дитя, ты можешь мне не верить. Скажу одно: змей Апон тогда победил меня, и в моём облике совершил покушение на брата. Вот только он совершил и ошибку… Сама подумай, зачем мне, победителю, было сидеть в его пещере почти три поколения богов? Слишком много времени. Да за кого вы, люди, меня принимаете? Выдумывать все это долгое время план убийства, да еще и у всех на глазах?

Говорил ли он правду или же лгал – оставалось загадкой. Сомнения снедали её ровно до того момента, пока в её руках не оказалось маленькой белоснежной розы, совсем похожей на ту, что подарила ей Гермиона при знакомстве.

– Этот цветок не растет у нас, но в будущем, скорее всего будет, – прошептал Сет совсем рядом с её ушком. – Проведи рукой, и подумай о лотосе.

Она долго колебалась, не решалась двигаться вообще. Но Сет подтолкнул её локоть, рука скользнула, и дивный цветок обратился в лотос.

***

Как и велел ей Северус, Гермиона не легла с ним спать ни в ту ночь, ни в последующую. Спальня казалась ей теперь неполноценной и пустой. После брачной ночи её тело изменилось, и потребность в тепле и объятиях Северуса усилилась, а потому на нее нашла знакомая бессонница.

Северус больше не приходил в себя, но и в коме не был. Его состояние больше походило на глубокий сон, в котором он изредка звал её к себе. Просто звал. Всякий раз она надеялась, что он пробудился. Приходила к нему, проверяла температуру и еще долго сидела рядом. Но ничего не изменялось. Ничего. Она и будить его пробовала, и щипать. И если день сна для обессиленного человека еще можно было назвать “нормой”, то третьи сутки – едва ли.

– Гермиона, – прошептал он так тихо и сладко, что она решила больше не спать в своей постели. Склонившись к его губам в нежном и почти целомудренном поцелуе, девушка забралась к нему под одеяло, прижалась к нему и закрыла глаза.

Комментарий к Сет

Ура!) Дорогие мои, новая глава!!! Спасибо, что оставляете отзывы, делитесь мнениями и вдохновляете меня! Люблю вас!)))))

========== Смерть подступает ==========

У всякого зельевара обоняние на высоком счету. У большинства оно развивается само собой за счет долгой, усердной практики. Северусу Снейпу же этот дар достался с рождения. И, наверно, впервые в жизни он пожалел, что приложил все усилия, чтобы довести его до совершенства. Впрочем, совсем скоро его мысли отошли на задний план, и он позволил себе зарыться носом в ее волосы. Ну как можно так доверчиво спать и прижиматься к нему? Долго сетовать на неё Северусу не удалось. Гермиона пошевелилась во сне, теснее прижавшись ягодицами к его эрекции. Неудивительно, что последние аргументы не трогать её сегодня рухнули в тар-тара-ры: первейший инстинкт откликнулся на ее телодвижения.

Огонь, как фитиль динамита, вспыхнул в венах.

Позабыв обо всем, он провел пальцами по её шелковистому животику, сминая лёгкую тунику. Она была прекрасна в своём сладком сне, и пока лишь тихонько сопела. Естественно, спать ей осталось недолго. Он намеревался заставить её стонать.

От этой идеи он рвано дышал, наполняясь еще большим желанием. Рука поднялась выше, накрыла упругую грудь и слегка сжала. Ему стало жарко. Северус придвинулся к ней и другой рукой собрал непослушные мягкие кудри, оголяя шею для своих губ.

Желание распалилось до невыносимости. Сейчас для Северуса не существовало отказа. Даже если бы она попыталась запротестовать, он бы подмял её под себя и переубедил. В конце концов, она его жена. Губы прикоснулись к ее шее и стали медленно дарить поцелуи.

Похоть топила её.

Во сне, совсем того не ведая, Гермиона сладко улыбнулась и отозвалась, прошептав что-то несвязное. Хорошая девочка. За это его пальцы вознаградили её ласками. Он был почти доволен…

Плоть давно налилась неистовым желанием и рвалась к ней. Жаждала внимания и ласки. Его кровь превратилась в раскаленный свинец и теперь стучала в висках. Она была такой расслабленной, что он мог наслаждаться одним лишь её видом, предвкушая её пробуждение. Но этого наслаждения ему не хватало. Пора было её будить.

Северус провел большим пальцем по её затвердевшему соску и слегка сжал, намереваясь дать ей то, чего она лишилась во вторую их ночь. Он совсем не ведал, сколько проспал, но сейчас его это мало волновало. Он додаст ей с запасом.

В браке же так делается?

Не имея сомнений на этот счет, губами он требовательно припал к забившейся жилке на ее нежной шее. Гермиона выдохнула, но всё еще не просыпалась.

Постепенно мужчина приспустил рукава ее туники, оголяя хрупкие плечи, а вместе с ними – грудь. Холодный воздух и возбуждение покрыли её кофейно-молочную кожу мурашками. Северус сглотнул. В лунном свете она была прекрасней всех его наложниц, вместе взятых. Одна она, и только она, могла вызывать в нем столь сильные эмоции. Любовь и страсть, добродетель и грех. Его губы обхватили вершину груди, стали посасывать, и молодая, отзывчивая миссис Снейп всхлипнула, медленно пробуждаясь.

С добрым утром, Гермиона.

Нетерпеливо задрав подол ненужной одежды, Северус принялся поглаживать её бедра. Совсем чуть-чуть, и он снова окажется в ней. С её губ слетел тихий первый стон, и у него захватило дух. Глаза сверкнули. Охваченная страстью, она была уже влажной и готовой для него. Горячая смазка стекала по её складочкам.

Губы сами стали нашептывать ей пошлые желания, касаясь ушка. Северус приподнял её колено и прижался к ней. Чувствительная головка уткнулась в клитор, и мужчина сладко выдохнул, прикрыв глаза.

От этого Гермиона еще сильнее увлажнилась. Её губки приоткрылись в сладком предвкушении, и Северус был готов застонать, когда она нетерпеливо заелозила под ним.

– Моя сладкая, – прохрипел он и сделал несколько движений, крепче прижимаясь к ней. Ему хотелось опустить её на свой член, чувствуя, как она медленно растягивается и туго обхватывает его пульсирующую плоть. Видимо, ей – тоже.

Наконец, не церемонясь, он резко вошел в нее. С губ слетел новый стон. Тут же карие глаза, подёрнутые поволокой возбуждения, распахнулись.

– Северус… – то ли восхищенно, то ли совсем еще сонно прошептала Гермиона, выгибаясь к нему. Сон медленно сходил на нет, сменяясь палитрой эмоций.

Муж лизнул ей ушко и толкнулся глубже. Снова наполняя ее. Снова растягивая. Она глухо застонала, подаваясь ему навстречу. Тишину разрывало окончательно сбившееся дыхание. Они тонули в страсти. Когда он медленно двинулся назад, позволяя почувствовать каждый миллиметр его плоти, Гермиона сладко замычала.

– Произнеси моё имя еще раз, – потребовал он.

– Северус.

Новый резкий толчок. Гермиона громко вздохнула, принимая его целиком.