Текст книги "Фараон Хатшепсут (СИ)"

Автор книги: Безупречное алое цветение

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Северус был погружен слишком в свои счастливые воспоминания, чтобы видеть смятение невесты. Забавно, но эпизод с её капризом насчет стрелок и макияжа нравился ему даже больше, чем «Ох, Северус!». Вспышка магии немного усилилась.

– Хотите есть? – поинтересовалась Гермиона, закидывая в рот виноград. Он подарил ей странный взгляд и покачал головой, пытаясь сосредоточиться.

– Не знаю, как вы, а я быстрее устаю на голодный желудок, – пожала плечами жрица.

– Тогда на свадьбе придется вас хорошенько накормить.

Он сверкнул улыбкой соблазнителя, но попытался вернуться к магии.

– Я серьезно, сэр, – хоть и глупо было отрицать тот факт: что её сердечко пропустило удар, – знаете, моя бабушка говорила, что ей больно смотреть на то, как я не ем.

– Нет, – выдохнул он, заманивая свою невесту в ловушку.

– Но, сэр! – её пальчики резко оторвали виноград с ветки, словно вместо ягоды была его голова. Теперь шел его ход. Северус устало вздохнул и приоткрыл рот, делая безобидный вид глубоко заинтересованного патронусом.

Сначала девушку охватило смятение, но вскоре упрямство заставило ее потянуться к нему, как мотылька к теплому огню. Оперевшись о руку, Гермиона осторожно поднесла ягоду к его губам, которые тут же сомкнулись. Её дыхание замерло. И Северус заметил это. Он слегка поддался вперед и обхватил её два пальчика, слегка втянул в себя. Прошелся языком. Посмотрел на нее пристальным, голодным взглядом.

Пламя опалило её кожу, превратило кровь в тягучий мед. С алым румянцем Гермиона отстранилась и уставилась на пушистую лапу тигренка, который сонно сжимал её платье.

– Мисс Грейнджер, – хрипло попросил Северус, наклоняясь и нежно поворачивая ее личико к себе – не отстраняйтесь. Позвольте мне насладиться вашим смущением.

Мурашки мелкой дрожью пробежались по коже, ключицам, спине. От его обезоруживающе нежной ласки сбившееся дыхание требовало жадных, глубоких вдохов его пьянящего аромата.

Гермиона покорно посмотрела на него своими чистыми глазами, и это дало ему позволение. Он притянул ее к себе и усадил на колени вместе с тигренком на руках. В её животе скрутилась раскаленная спираль. Северус крепко ее обнял.

– Мисс Грейнджер… Рахта, как и другие наложницы не может забеременеть от Мастера Зелий, если он того не пожелает, – хрипло прошептал он.

– А вы не желали?

На мгновение его взгляд потеплел, согревая ее душу. Он сипло рассмеялся.

– Нет, совсем нет.

Ни на минуту ей не пришло в голову, что он желает ребенка от нее, что он любит именно ее, и потому она смотрела на него с легким задором.

– Мисс Грейнджер, – задумчиво спросил Северус, – целовал ли вас кто-нибудь когда-нибудь по-настоящему, помимо Крама и Перси Уизли?

– Его зовут Рон, – поправила Гермиона, едва не рассмеявшись.

– Не требуйте от меня слишком многое: их даже мать родная путает! Впрочем, – Северус снова посерьезнел, – не суть. Знаете ли вы, что мужчины целуются по-разному?

– Правда? И сколько же мужчин перецеловали вы?

Он улыбнулся.

– Профессор, вы меня целовали… – волнение сделало и ее голос хрипловатым. Она опустила взгляд на его губы.

– Не так, – он покачал головой и медленно стал склоняться к ее губам, – что за поцелуй, если вам он показался фарсом, мисс Грейнджер?

Его жаркое дыхание смешалось с её. Гермиона раскрыла губы, и Северус нежно приник к ним, довольствуясь, как гурман, девичьим трепетом, её робким ответом. Северус Снейп умел растягивать удовольствие.

Медленно его рука стала поглаживать гибкую спину, спустилась по-хозяйски на бедро. Гермиона невольно напряглась. Но когда это останавливало слизеринца, желающего получить свою женщину? Он позволил ей немного привыкнуть к тому, что его руки будут лежать на ее красивых ножках и не только.

И пока он ждал, его губы отвлекали её. В животе рос шар истомы… Но профессор внезапно отстранился и посмотрел в затуманенные карие глаза. Счастливо улыбнулся. Она, растерянная, возбужденная и такая сияющая нежно улыбнулась в ответ.

– Попробуй сейчас, – шепнула она ему. Северус не понял. Сейчас он хотел попробовать ее. Благо, палочка напомнила ему о магии.

В надежде Гермиона затаила дыхание и замерла. Казалось, даже тигренок Гарри понял суть и внимательно уставился в небо в ожидании чуда.

Северус знал, что ничего не выйдет. Наивность – удел детей. Даже если теория Гермионы и была верна, магия восстанавливалась не так скоро.

– Даже самые накаченные мышцы восстанавливаются не в один день, мисс Грейнджер.

Она покорно вздохнула.

– Как скажешь, Северус. Я верю, что у нас всё получится.

Вернулись они во дворец к обеду, но едва ли кто заметил их возвращение. В залах парила сгущающаяся напряжением атмосфера. Всё стало намного сложнее, когда к ним выбежала зареванная Неферуре. Увидев их, она бросилась Гермионе на шею и зарыдала.

– Они…они там ссорятся…

***

Хатшепсут примчалась утром с дипломатичного похода.

– Где моя дочь, советник Сенмут? – её тон замораживал холодностью. Ничего хорошего не сулило собеседнику Хатшепсут, если она обращалась к нему по званию. Сама мысль, что её Неферуре могла быть в опасности вводила правительницу в ярость. Трон забрал у нее не мало детей, но Неф она отдавать не собиралась.

– С ней порядок, она спит, – спокойно заверил мужчина, – мы всё-таки успели.

– Это ведь Инени, верно? – её глаза сверкнули в гневе, – Этот наглый чиновник переходит все границы! Он убил сотни рабочих, чуть не убил тебя, Неф и жрицу, разрушил храм и пошатнул веру в наши имена, Сенмут!

– Хатшепсут, успокойся, мы что-нибудь придумаем, – он растерянно пожал плечами, но нахмурился еще больше, когда Хатшепсут вздохнула устало, словно была готова уйти в другое царство или стать мумией заживо.

– Сенмут, пострадал ли ты? – она подошла к нему и осторожно заглянула в глаза.

– Отвечай честно.

Архитектор ласково улыбнулся.

– Мы успели, все в порядке. Но, Хат, нам нужно доверить её Яхмес. Она права.

Побледнев, фараон выплюнула:

– Ни за что! Она же чокнутая, Сен! Ты думаешь, что это благосклонно повлияет на мою дочь?

Сенмут в кой-то веке перестал давить из себя милую улыбку и прищурился.

– А ты хочешь её погубить? Тебе известно о болезни. Еще давно мы должны были показать её жрецам.

Негодование Хатшепсут задребезжало, что не могло не сказаться на ее сухом тоне.

– Нет уж, она никогда не станет жрицей. Разговор окончен.

– Нет, не окончен! – повысил голос мужчина, – Она ею станет. Сама Гермиона заявила, что она волшебница, что в переводе на наш язык означает «жрица».

– Ты очень часто говоришь о Гермионе. Не кажется ли тебе это странным?

На мгновение советник осекся.

– Она жрица, и Неферуре с таким же даром!

– И что же тогда в твоей спальне делала её вещица? Или ты скажешь, что злым роком её прибило к тебе в кровать? – Хатшепсут подошла к своему трону и взяла накладную и ею ненавидимую треклятую бороду, намереваясь уйти.

– Ты спятила! Я забочусь о ней по просьбе Сэ-Осириса! Девушка невинна.

– Я нисколько её и не виню. Я задаюсь вопросом, почему ты ей так озабочен?

– Я не ведаю даже что это за вещь, – могильно произнес он, наблюдая стеклянными глазами за возлюбленной. Еще чуть-чуть и он, видят боги, возненавидит её за дочь.

– И тем не менее, эта вещь лишний раз доказывает, что Гермиона истинная жрица и что ей можно верить, а посему…

Хатшепсут строго перебила:

– Ты несешь чушь. Никогда дочери фараона не быть жрицей.

– Как и тебе не любить простолюдина, – разочарованно сказал Сенмут, – Мне важна Неферуре, и, Хатшепсут, хочешь ты или нет, мы её отдадим в жрицы. Я сам слышал, как в ней говорил другой голос. Это была богиня.

Хатшепсут и слышать ничего не желала.

– Сенмут, нет!

– Да.

– Только попробуй.

– И что тогда? Вздернешь меня на главной площади? Интересно за что? – его лицо пунцовело от гнева.

В надменных глазах Хатшепсут отразилось презрение. Она развернулась и ушла.

***

Когда Северус пошел на разведку, он думал о том, что за всё время знакомства с этим семейством ссорились Хатшепсут и Сенмут дважды. Один раз по поводу воспитания Неферуре, когда той не было и восьми, второй раз про храм одному из божеств. Хатшепсут не одобряла ни то, чтобы её дочь показали жрицам, ни то, чтобы строить храм Сету*. Она отрицала, что её дочь сумасшедшая, а поклоняться такому «темному» богу и вовсе считала грехом.

Северус никогда не лез к ним.

Ему хватало ума не изменять историю.

В этот раз, как и другие, он слышал всё. И услышанное ему, ох как, не нравилось.

Комментарий к Свидание

Сет* – Бог хаоса и разрушений.

========== Свадьба (первая часть) ==========

Утешать – непростое ремесло. Страдая, изливаешь душу, и слова сами собой рвутся наружу, стоит лишь довериться близкому человеку. Но вот что говорить, когда утешаешь ты, совершенно не ясно. В теории все было просто – ласковый тон да слова поддержки. А на деле выходило кое-как: мысли превращались в испуганную стайку мальков, которые хаотично расплывались, стоило лишь попытаться выдавить из себя слово.

– Родители, я понимаю тебя, Неф, они очень важны… Мы их так любим… Ты знаешь, я скучаю по своим. Очень, – эту фразу Гермиона сочиняла полчаса, сидя у подруги на кровати и укачивая её.

И как назло, усердие не принесло пользы! Юная египтянка уснула, а рядом с ней клубочком свернулись котята египетского Мау и их толстая пятнистая мать-кошка. Гермиона давно привыкла, что к живности во дворце относились дружелюбно и даже с почетом. Олицетворявшие богиню любви, луны, плодородия и домашнего очага – Бастет, они нежились в ласках и довольстве. Культ их нисколько не смущал. Мурчали да балдели целыми днями. Девушка почесала им за ушком и вздохнула.

– Эх, Неф, вот заснула ты, а я ведь так старалась, сочиняла, – ласково заговорила Гермиона, поглаживая по щеке трогательную и от того казавшуюся маленькой Неферуре. Её и саму утомил день, и она не заметила, как медленно погрузилась в сон.

Северус практически беззвучно вошел в спальню будущей царицы. Лишь складки его черной туники иногда шуршали. Впрочем, этому звуку не удалось разбудить двух утомившихся особ. Ему стало предельно ясно, что сегодня поговорить не получится. Его Гермиона трогательно спала, свернувшись в клубочек, как котята рядом. Мужчина усмехнулся и осторожно взял её на руки. Она прильнула к его груди и что-то неразборчиво пробормотала, из-за чего Северус поморщился. Даже во сне её не покидали мысли о тигренке Гарри. Да уж, мелкий полосатый ревнивец может быть довольным – хозяйка не забывает о нём даже во сне. Хотя, не такой уже и мелкий. Питомец уже был ростом с добрую овчарку, и всячески демонстрировал свой характер и свою ревность. Пока что он вёл себя приемлемо, без агрессии, но фыркал так, как не фыркала Минерва, когда Северус с садистским удовольствием снимал баллы с гриффиндорцев.

Так, за мыслями о хищнике он дошагал до спальни Гермионы, миновал опасное для них место – кровать, и вместе с девушкой уселся в кресло, так уютно прописавшееся в её покоях. Амортенция и вес женского тела притягивали и последними ударами атаковали мужскую сдержанность. Осталось несколько дней. Совсем скоро она будет его.

Северус, зарывшись носом в ее волосы, прикрыл глаза и попытался вызвать патронуса вновь.

С конца палочки заструился волшебный свет, заставлявший всё в округе замереть. Голубое существо красноречиво свидетельствовало, что-либо им удалось «накачать магический мускул», либо Северус ограбил поцелуями Гермиону. Именно та вынужденная сделка на крови позволяла ему брать если не ее магию, то уж точно нечто такое, что придавало ему сил для борьбы с Осирисом.

Патронус пробежался меж колонн, прошелся вдоль статуэток кошек и ваз, стоящих у их основания, и убежал в сад. Мрачность нашла на Снейпа. Конечно, он не питал сомнений, что защитник от дементоров окажется уже не ланью. Но вот то, что это – не выдра, стало полной неожиданностью.

***

В Египте, как и везде, утром дрогнешь от жестокой ранней пташки – прохлады. Неферуре уже не спала. Тихие крадущиеся шаги разбудили ее окончательно. Солнце еще не вошло в свои права, и поэтому в комнате стоял полумрак. Горизонт окутывала сиреневая полоса. Шорох приближался и становился почти холодным и осязаемым. Сквозь пушистые ресницы египтянка увидела смазанный силуэт, переходящий от одного её сундука, к другому. От страха она зажмурилась. Звенели её драгоценности, диадемы, парики. Всё указывало на грабеж. Но зачем все это её отцу?

– Сенмут? – сонно пробормотала девушка замершему создателю страшной тишины. Он вытащил из сундука глубокую глиняную чашу, выпрямился и, взяв кувшин, подошел к ней.

– Неф, – ласково обратился мужчина, – я так волновался за твой сон, особенно после обвала. Я принес тебе молока…

Он по-доброму улыбнулся и налил молоко из кувшина. Утренний дой – теплое.

– Как ты?

Личико юной египтянки расцвело под наплывом невыразимой радости. Напиток она выпила залпом и заключила отца в объятия. И слов не нужно для этого.

– Знаешь, – после некоторой паузы проговорил Сенмут, – дорогая, а ведь Гермиона права. Ты будешь великой жрицей, подобно богине в царстве мертвых. Скоро я отведу тебя к жрецам, которые обучат.

– Ну, а Сэ-Осирис и Гермиона?

– Боюсь, они в этом деле нам не помогут. Несмотря на их желание исцелить тебя, у них запрет. Помнишь, они говорили?

Египтянка кивнула.

– Но другие помогут тебе стать ею.

Для Неферуре слова лились сладким медом. Значит, они с мамой всё-таки решили позволить ей стать жрицей! Девушку переполняла гордость от родительской веры в нее. Но тревога за будущий успех сразу же брякнула в груди, когда за спиной раздался неприветливый голос Яхмес:

– Сенмут, что ты здесь делаешь?

Вид бабушки не предвещал ничего хорошего. Однако Яхмес быстро отослала внучку к Тутмосу, и больше Неферуре ничего не слышала. Ссоры между ними были нередкими, поэтому девушка с большой охотой занялась своими делами. Им нужно было спешно уводить Гермиону из дворца.

***

Сама же Гермиона совершенно ничего не понимала. Встав ранним утром, она не нашла Северуса и заволновалась. Предчувствовалось что-то нехорошее. Утешало одно: шрам по-прежнему уродовал кожу, а значит всё было почти правильно.

– Гермиона, идем скорее! – Неферуре взяла ее за руку и потянула на выход.

– Охрана будет, – серьёзно кивнул будущий фараон в ответ на тревожный взгляд жрицы.

– Нам выпала честь подготовить тебя и отвезти в чудесное место! – продолжала Неферуре. – По традиции, невеста перед свадьбой должна отдохнуть и подготовиться в царских банях.

Но Гермиона, волновавшаяся о традициях в самую последнюю очередь, поджала пальцы на ногах и с волнением прямо спросила:

– Вы видели жреца?

– Он вместе с правительницей, – махнул небрежно Тутмос рукой, – народ бунтует из-за храма, а чиновники ведут переговоры.

– Ты так спокойно об этом говоришь! – возмутилась Гермиона.

Юноша пожал плечами. На пояснение, что такая реакция вполне предсказуема и нужно только успокоить народ, Неферуре согласно кивнула. Права фараон, раз не разрешает править этим двум недотепам. Дети! Гермиона покачала головой с явным осуждением, но поддалась уговорам. Они вышли в сопровождении чуть ли не армии и Дреда. Почему он пошел с ними, никто не понимал. Ну или делали вид.

– Не смейте описывать нашу поездку! – меж ее бровей врезались морщинки, но и это не заботило Гермиону, – и свадьбу тоже! Духи не одобряют описание свадеб, ибо…

Ну же, думай!

– Ибо ритуал слишком священен и никакие слова не способны его описать!

Все своё внимание Дред сосредоточил на взволнованной жрице и в знак мира поднял руки.

– Я вовсе не за этим, я просто за мылом, – спокойно, словно о своем хозяйстве говорил легальный воришка.

Гермиона немного расслабилась. Они вышли на городские улицы, где народ им кланялся, а они развлекались. Тутмос даже попросил показать патронуса, и Гермиона вызвала. Все охнули. В запале выдра пробежалась даже по воде.

Почему Неферуре помрачнела, кроме Тутмоса, никто так и не понял. Только он знал, что её сказочные сны перестают быть таким уж сказочными… Героине её сна нездоровилось, как и ей самой.

Больше походившие на средневековый замок, пережёванный египетской культурой, царские бани находились у самого берега Нила. Отсюда качали воду, сюда же сливали мутные остатки. На противоположном берегу виднелись верхушки пирамид. Даже издали они казались огромными.

– У вас восхитительные пирамиды! – заметила Гермиона и включила режим «всезнайки», которой до жути хотелось почитать или получить хоть какие-либо знания. – Там долина мертвых верно?

– Там не место живым. Туда пускали только когда кто-то из фараонов умирал, – Неферуре со вздохом посмотрела через Нил и поежилась.

– Отвратительное место, – буркнул Дред, спускаясь с возвышенности к зданию.

– А сейчас туда никак нельзя?

Все трое остановились и с ужасом на нее посмотрели, и Гермиона пожалела о заданном вопросе. Вот-вот они накинутся на нее и съедят, ей-богу! Неужели туда прям «совсем» нельзя?

– Никогда туда не стоит ходить. Даже грабители редко выбираются от туда. И чаще всего их сжирают аллигаторы.

– И течение у того берега сильнее, – добавила Неф, – ибо я там чуть не утонула, но Инени спас меня.

Гермиона озадачилась и переспросила.

– Да, это странно, но он спас меня. А потом потребовал не строить храм. Сложно, правда? – И уже шепотом только для Гермионы: – Но Сенмут отказался…

– Да и грабить там нечего – всё ушло во второе царство*, – поставил точку в разговоре Тутмос, жестом указал охране проверить здание и позаимствовать немного косметических средств для Дреда.

После проверки девушек увели в темный коридор, выходящий к бассейнам. Окна на стенах находились высоко, почти под потолком. Из-за этого вода мерцала. Это мерцание доставляло удовольствие, расслабляло. Воздух, пропитанный ароматами трав и масел, приносил умиротворение. Отдых обещал быть просто сказочным!

***

Гермиона избегала салонов красоты, считая, что домашняя ванна экономила время, а эффект давала тот же. Как же она ошибалась! Довольная и сияющая, она с компанией «строгих блюстителей традиций» вернулась во дворец. Жрица шла, а за ней следовал лёгкий сладкий аромат меда и нектара.

С восторгом она спешила к жениху, надеясь, что он уже вернулся. Ведь был уже глубокий вечер.

– Северус! Я… – крикнула она восторженно, однако фраза оборвалась.

В глаза бросились лежащие в строгом порядке ингредиенты. Зелье для отправки в будущее вовсю кипело. А магия внутри Северуса – нет. Без нее он не сможет вернуться.

Дыхание перехватило, и Гермиона поспешно вышла на свежий воздух, чтобы всё обдумать. Весь эффект от царских бань и стараний массажистов исчез, как не бывало. Сердце колотилось, как безумное, дыхание стало рваным, судорожным. Почему Северус начал подготовку уже сейчас? Неужели хочет отправить домой её одну? Неужели нет надежды?..

Гермиона сморгнула, с удивлением отмечая слёзы, набежавшие на глаза. Она сделала ещё шаг и едва не упала, когда в неё втаранилась полосатая пушистая ракета. Тигрёнок принялся кружить вокруг её ног, поочерёдно обтираясь о них головой, боками, задевая хвостом. Он мурлыкал, словно домашняя кошка, но рокотал при этом, как заправский трактор. Как тут удержаться, чтобы не потискать! Гермиона приласкала тигренка, чмокнула его в моську, а тот продолжал нарезать круги вокруг неё, подставляя под ласковую руку то лоб, то загривок, то шею.

Даже несмотря на печаль, полосатый Гарри утешал и вызывал улыбку. Воздух освежал прохладой, и вскоре ресницы девушки высохли. На террасе стояли новые цветы, на лепестках которых танцевали тени. Как же они вкусно пахли! Гермиона запрокинула голову и вдохнула. Может быть, надежда всё-таки есть? Может, она зря накручивает себя?

Нет, она не глупышка. Наверняка, Северус просто пытался поддержать её и извиниться. Девушка снова заморгала, однако ночное небо, украшенное серебряной крошкой звезд, уже смазалось в пятна.

За спиной послышались быстрые шаги, словно кто-то мчался сюда, как на пожар. Гарри крутнулся на месте и умчался навстречу… Северусу?

– Гермиона! – немного удивленным голосом, что вообще трудно представить в отношении этого мужчины, поприветствовал её. – Что ты здесь делаешь? Где ты была?

Она обернулась. Гарри льнул к ногам Северуса, вызвав тем самым на его губах легкую улыбку. Но через миг невозмутимое выражение вновь скрыло все эмоции.

– Северус, – голос предательски дрогнул, – я была в лаборатории.

– Ты… плачешь?

Он вскинул свою черную бровь.

– Ты варишь зелье, я знаю, – она прикрыла глаза и тихо проговорила, – и я не понимаю… Как же… ты?

Камень передавал больше эмоций, чем лицо Северуса. Он задумчиво смотрел на нее, пока она, грустная и бледная, пыталась справиться с эмоциями. Тишина казалась ужасно плохим знаком.

– А что я? – наконец, сказал он хоть что-то, обнимая ее за плечи.

– Твоя магия, Северус! Она еще только проявляется. Нам нужно время, чтобы у тебя было достаточно её для долгого портала, – казалось, она превратилась в один оголённый нерв, так было больно от нечаянного открытия.

Он ведь не вернется…

Его напряжение заметно ослабело, когда смысл прояснился. Похоже, он кретин! Едва не смеясь, он сжал свою невесту сильнее и увлек подальше от сада.

– Гермиона, надеюсь, ты ничего плохого не подумала на мой счет? – мягко произнёс он и прикоснулся губами к ее макушке.

Что же она так тягостно вздохнула? Мужчина решил поскорее развеять все сомнения и вызвал патронуса, который осветил каменные высокие колонны и пробежался вокруг них. Впервые увидев волшебство, тигренок помчался за животным, скользя по кафелю пушистыми лапами.

– Это тигр! – воскликнула Гермиона, не отрывая своих зачарованных блестящих глаз от патронуса. А Снейп всё не мог отвести взгляда от нее. И уж что совсем свело его с ума, так это её поцелуй. Отлично, теперь его сдержанность противостояла не только зову и мужскому желанию, но и ее нежным улыбающимся губам! Конечно, он ответил.

– Я уже жалею, что мы не перенесли нашу свадьбу, – от хрипоты его голоса вибрировало под кожей. Гермиона засияла.

***

– Вставай! Вставай! Вставай! – энергично тараторила радостная Неферуре, стаскивая покрывало с невесты.

Гермиона распахнула глаза. Началась, пускай и не та обыденная, присущая современным свадьбам, но вполне оригинальная суматоха. Сегодня она выходила замуж!

В доме архивов** Гермиону охватило блаженное волнение, переходящее в детский восторг. Она была поражена толпящимся народом и тем восхищением, что виделось в глазах горожан. Всё казалось слишком нереальным. Их увели в большой и просторный зал, в котором стены украшали яркие рисунки свадеб, обычаев и брачной ночи. Подробная инструкция последней не могла не смутить Гермиону. Тела мужчины и женщины сплетались в страстный танец. Они соединялись, и совсем не традиционно…

Северус же внимательно за ней наблюдал и интересовался, как его будущая миссис относится к откровенным сценам. Его эти позы, к слову, впечатляли, но не настолько чтобы вносить изменения в план сегодняшней ночи.

В самом центре зала в крыше было проделано отверстие, служившее для освещения залы. Точно под ним стоял наместник фараона, он же Джати***. Его вытянутые губки и излишне хмурые брови совершенно не сочетались между собой. Он выглядел так комично, что девушка немного отвлеклась. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержать улыбку.

Джати строго оглядел всех и велел сесть в позу лотоса. К ужасу Гермионы, настенные инструкции к брачной ночи начинались аналогично. Теперь она молила всех богов, чтобы наместник имел ввиду совсем не это! Знакомившая с местными обычаями Неферуре ничего не говорила о таком! К горлу подступила паника. Но Северус быстро потянул её вниз, веля сесть, как он. Всё было прилично.

Строгий наместник ударил в металлическую тарелку, дребезжащий звон которой завибрировал и в ушах, и горле. Вокруг заходили помощники. Все как один походили на камни, попавшие под руку пьяного, но талантливого скульптора. Красота имелась, а вот эмоций в мимике – нет. Гермионе стало не по себе. Никак не связанный с магией оккультизм пугал ее.

– А как же бунт? – пытаясь разрядить удручающую обстановку, поинтересовалась Гермиона у Северуса, который быстро наклонился и поцеловал её.

Сразу стало легче, хоть строгий Джати и не пожалел осуждения для своего тяжелого взгляда. У него тут серьёзное заведение, а не место разврата, видите ли. Сделав фирменный профессорский вид, то есть невозмутимый и обманчиво ледяной, ее жених изогнул бровь и вежливо поинтересовался, когда же начнется эта волшебная церемония. Наместник поднял высоко голову и с надменным фырканьем ушел.

Вот что не ожидали, так именно этого.

– Всё уладилось. Хатшепсут мастерица, – прошептал Северус и невесомо коснулся ее золотой диадемы, шелковистых волос, заплетенных в две толстые косы, легкого светло-желтого, совсем как лилии, платья. Рука бы скользнула и ниже, к груди, если бы Джати не кашлянул и умышленно громко не раскрыл папирус, за которым ходил.

– Если ты человек высокого положения, – обладатель гнусавого голоса с подозрением посмотрел на жреца, – тебе следует завести свой дом и любить свою жену, как это подобает. Наполняй ее желудок и одевай ее тело; покрывай ее кожу маслом. Пусть ее сердце радуется все время, пока ты жив, она – плодородное поле для своего господина. Ты не должен спорить с ней в суде; не выводи ее из себя. Делись с ней тем, что выпадет на твою долю; это надолго сохранит ее в твоем доме****…

Дальше Гермиона слушала более рассеянно. Северус становился её господином. О Мерлин! А в руке у слуги лежал их брачный контракт, который, между прочим, придумали те самые египтяне давным-давно! Дрожащей ручкой она поставила свою подпись, надеясь, что этот папирус никогда не найдут археологи. Северус это сделал без тени сомнения.

Все, что оставалось теперь – просто наблюдать. Их стали обходить по кругу и жечь какую-то траву (упаси Мерлин всякого от терпентина!). Северус узнал полынь и мяту почти сразу и хмыкнул, приобняв за плечи потрясенную новоиспеченную жену. Идиоты, понакупят у торговцев «диковинок» разных, а потом в религию вводят, как культ. Пустая трата ценных ингредиентов! Но, опять-таки, впечатляло. Зрелище-то не только для них, но и для горожан. Дым клубился над молодоженам, но тотчас улетучивался в отверстие на потолке. А запах сладкой мяты оставался в волосах и одеждах.

Им подали чашу с браслетами, что служили здесь вместо колец, и Северус ласково надел на ее запястье тонкую нить золота. То же самое проделала и она. Руки девушки мелко дрожали. Однако в сияющих глазах читалась радость и счастье. Мужчина мог только гадать (и вряд ли угадал бы), сколько усилий прилагала Гермиона, чтобы укротить волнение. На деле это было так же просто, как не расплескать кубок с водой, везя его на голове Клювокрыла.

Они порезали друг другу ладони и смешали капли крови в чаше, а затем поклялись быть друг другу мужем и женой, и браслеты окутались красными нитями магии, означающие, что теперь они принадлежат друг другу на всю жизнь. Гермиона неуверенно подняла глаза на Северуса и с удивлением увидела его открытую мягкую улыбку.

Во дворце стояла тишина. Вот и закончилось их торжество, хоть близилось время обеда. Теперь они дома. Северус увел её с городской праздничной трапезы поспешно. Конечно, не трудно догадаться о причинах: в нем был зов и всё-такое, да и тем более все – слуги, воины, фараон и советники – оставили дворец так тактично… В голове витали вопросы и страхи. Скорее всего, будет больно в первый раз.

– Гермиона, – Северус подошел к ней со спины и приобнял. Губы коснулись виска, разливая огонь по всему телу, – тебя ждет взволнованная Неферуре, она должна тебе кое-что сказать.

Комментарий к Свадьба (первая часть)

*– по религии Древнего Египта, человек при жизни готовил себя к жизни загробной. Вместе с мумией в усыпальницы клали вещи, золото, драгоценности, мумии кошек и жреческие амулеты, способные пригодиться в царстве мертвых. (напоминание автора)).

** – так называли в Древнем Египте дом, в котором заключались сделки и браки.

*** – наместник фараона.

**** – «Поучения Птахотепа», мудреца, жившего в эпоху Древнего царства. (То есть звезд на небе меньше, чем разница между годами жизни Птахотепа и Хатшепсут. прим. автора)

Ура! У нас новая глава!) Спасибо, любимые читатели, что ждете и оставляете обратную связь. Для меня это очень ценно!

Хочу поблагодарить bad idea за колоссальную помощь и поддержку! *Сердечки*

Также спасибо анонимному кошмару автора, который любезно подмечает мои ошибки в публичной бете) ;)

========== Свадьба (вторая часть) ==========

Когда Гермиона развернулась к нему, Северус постарался сдержать улыбку. На её смущенном личике было явно написано разочарование. «Погодите совсем немного, миссис Снейп», – утешал его томительный взгляд. По телу пробежались мурашки.

Неферуре же с присущей своей скромной царской персоне энергией подбежала и нагло ухватила подругу за руку. Гермиона вздохнула и с видом обреченной пленницы отправилась в ванну, где вовсю хлопотала служанка Фина. «Вот на кого можно рассчитывать, так это на них!» – подумав об этом, Северус со спокойной душой ушел к себе. Ему тоже нужно было приготовиться.

– Ну наконец-то! – выдохнула служанка и вновь стала возиться с белоснежным поясом. Гермиона окаменела на пороге.

Ясности фраза не внушила. Что происходит? Она задала этот вопрос вслух, но ей не ответили, зато быстро усадили на пуфик и стали энергично закалывать локоны. Обе бормотали под нос, как ведьмы-людоедки, впервые готовящие индейку.

– Ответьте!

– Это секрет, – улыбнулась египтянка и выпустила из её косы пару коротких локонов. Неферуре же сняла диадему и принялась внимательно её изучать. С видом ювелирного критика она стала проверять на прочность выступающие золотые завитки, придумывая, что с ними можно сотворить. Фина же все поглядывала куда-то на дальний столик.

Ситуация здорово напрягла Гермиону, привыкшую всё держать под контролем. С каждой секундой вера в то, что глупая индейка именно она, усиливалась. Невеста встала, чтобы прекратить этот беспредел: ей и так волнений хватало, – как раздался такой же взволнованный голос Тобеса:

– Вы готовы?

– Нет! – судорожно метаясь по ванне, бросили девушки. – Еще чуть-чуть подожди!

Либо спятила Гермиона, либо скоро всеобщее безумие накроет и её. Сердце уже давило своим стуком горло. Спятили! Тобес уж точно не помощник в делах стилиста перед брачной ночью!

– Надевай! Скорее! Я помогу с лентами! – в руки попал сверток самого легкого и прекрасного белоснежного платья, обшитого бисером. С губ жрицы почти сорвался отказ, ибо такую традицию они не обсуждали, ну, совсем! Её ждет Северус, и у него зов, и ему нужны силы в противостоянии Осирису, и… На папирусе, который лежал на дальнем столе была изображена девушка в свадебном современном платье. Её изгибы и линии отличались утонченностью, словно рисовала твердая рука и пером, а не палочкой. Перо! Бисер!