Текст книги "Фараон Хатшепсут (СИ)"

Автор книги: Безупречное алое цветение

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Чем меньше оставалось до пирамиды, тем больше росла тревога девушки. Совершенно не хотелось идти дальше, но холод, практически вгрызающийся в кости, двигал вперед. Никто не говорил. Загадочный Инени скинул с себя подсохшую накидку, покрывающую его плечи, и отдал Гермионе.

– Укройтесь, так будет лучше для всех нас, – пробормотал он, чем заслужил одобрение в глазах Снейпа. Во всяком случае Гермионе хотелось думать именно так. Желваки, ходившие на лице Северуса, она приписывала мозговому штурму, в котором тоже искался выход.

– Зачем вы обрушили Храм? – спросил задумчиво Снейп, рассматривая окрестности. Кроме усыпальницы горизонт ничем не мог похвастаться. Сплошь пустыня. Солнце медленно двигалось к закату.

Инени заметно напрягся.

– Если вы хотите расплатиться за то, что я чуть не убил вашу жену, то можете мне вмазать. Это вышло совсем случайно, ни я, ни уж тем более Она, – возвел он руки к небу, как бы намекая на божественную Хатшепсут, – не рассчитывали убить кого-либо.

Северус неверяще вскинул бровь. Даже сам святоша Альбус чем-то жертвовал во имя спасения остальных, а храм рушили уж точно не для забавы. Врал.

– Хатшепсут сбежала…

– И правильно сделала, нужно быть слепцом, чтобы не видеть паскудной личины Сенмута… – хмыкнул Инени.

– Мои поздравления, – съязвил задетый Снейп. За десять лет он невольно привязался к подлому предателю. Идиот, совсем расслабился, ведь чуял же двуличие…

– Сочту за честь, – бросил с кривой ухмылкой Инени.

Мужчины обменялись красноречивыми, холодными взглядами.

– Почему она открыта? – у Гермионы зуб на зуб не попадал, и теперь идея поскорее укрыться в пирамиде от холодного ветра казалась ей соблазнительной. Инени шагнул первым и с осторожностью ящера вгляделся в непроглядную тьму входа, который скрывал неизвестность. Вроде бы смотрели пристально они, а создавалось впечатление, что разглядывали их.

– Грабители. Им некогда запирать двери, и поскольку караванов верблюдов здесь нет, смело заверю, что пирамида наша.

Северус преградил путь рукой, когда Гермиона осмелилась шагнуть.

– После вас, дорогой чиновник-демократ, – Северус указал в сторону входа. Он всегда вознаграждал холодной любезностью всякого, кому не доверял. Гермиона прикусила губу, когда поняла, что родные черные глаза покрылись льдом.

Инени решил попробовать начать переговоры вновь, спокойно и с гадковатой улыбочкой.

– Что за недоверие? Я думал, крокодил нас сдружил…

Наглец намекал на долг чести, а Северус никогда не любил таких торгашей, вместо ответной любезности он презрительно прищурился.

– Дружеская услуга за услугу: я помог – со сценкой у дворца, вы – со сценкой у реки. Что может быть лучше такой игры?

– Сценка… Сценка… сценка… Неужели вы никогда не заводите союзников?

Северус нацелился на него палочкой.

– В редкий случаях… у вас есть шанс стать первым и полить зачатки нашей дружбы…

Не зная, как быть, Гермиона негласно заняла позицию мужа. Не было никакого доверия к человеку, который с самой первой встречи портил ей жизнь и чуть ли не убил. Она поймала сардонический взгляд Инени и тень едва заметной ласковой улыбки. Что побуждало этого человека играть с ними, спрашивала она себя. Не сходились мотивы поведения загадочного Инени, который всё больше и больше скрывал свои цели.

Мужчина попятился и уже у самого входа предстал лицом к непроглядной темноте. Тихо завывающий сквозняк пошевелил его волосы, и пирамида затянула незваного гостя в себя. Проход опустел.

Застывшая в нетерпеливом ожидании Гермиона неуверенно посмотрела на Северуса.

– А если…

– Не думай об этом, – оборвал мрачный Снейп.

– Ну и долго вы будете стоять истуканами? Жрице еще рожать, – вылетел укор из пещеры.

Как только они зашли, в нос ударила сырость и запах гнили. Зато не тревожил ветер, а если и был сквозняк, то только на проходе. Стоило шагнуть в сторону, как становилось теплее.

– Уж поверьте, вас ее беременность не должна интересовать, как и наши будущие дети, – прошипел Снейп и на ощупь пошел вперед. Факелы всегда вешали на стены, чтобы в загробном мире фараон без препятствий нашел выход.

– Вот тут вы ошибаетесь. У меня достаточно оснований…

Створки дверей после слов с громыханием захлопнулись, и единственный источник света померк. По стенам прошелся раскат удара. Вздрогнув, Гермиона обхватила себя руками и попыталась успокоиться. Нетрудно догадаться, каким тщетным вышел результат.

– Что это за шутки? – недовольный Снейп совсем не проявлял дружелюбия, стоя вот так у стены и сжимая горло чиновника.

– Я здесь ни при чем, – стал кашлять Инени.

Робкими шажками Гермиона наткнулась на дверь, которая на удивление оказалась не деревянной, а каменной, и попыталась толкнуть, привалившись всем весом. Только так она могла бы потушить конфликт – Северуса редко когда можно было переубедить. Ведь то, что их замуровали – чистая случайность. В ней тлел маленький уголек надежды, что Инени все-таки не желал им зла. Да и глупо как-то получалось: какой ему прок быть безоружным и замурованным с ними? Это всего лишь ветер. Уверенно её бедро толкнуло прохладный камень. С таким же успехом можно сдвинуть и саму пирамиду: мелкий сквозняк шел, движение – нет.

Быть может, ей показалось и она пыталась сдвинуть стену? Без света ее ориентация в пространстве молга и забарахлить. Ну не мог же камень, сам по себе, без петель, механизмов и чьей бы то ни было помощи затворить выход! Разве что вмешательство магии.

Треснула тряпка в факеле, запахло кисловатой огневой смесью, пламя осветило все в округе нескольких шагов.

Северус все еще не давал проходу Инени. Факел в его руках тихо хрустел от огня.

– Даже ветер не способен на такое. Уймите подозрения, жрец! Я думал, вы куда хладнокровнее! – Инени осёкся, но тут же добавил с пониманием: – Любовь делает нас уязвимее, не так ли?

Северуса будто ледяной водой окатили, и он отошел. Как того и следовало ожидать, от хладнокровной силы и шпионской непоколебимости, что были его основной чертой какой-то год назад, не осталось и следа. Поджав губы, он не сказал и слова. В воздухе зависло напряжение. Сколько слабости и источника сил, неизмеримой боли и нежной любви, надежды и уныния вызывали в нем лишь одни Ее глаза. Северус изначально знал, что шансов на спасение у него нет, но все равно продолжал по-глупому и совсем нерационально надеяться. Он и не знал, что сможет так сильно Её полюбить.

– Здесь должен быть второй выход, – он бросил недовольный взгляд на люмос Гермионы, своей наивной, но дерзкой глупышки, – возьми факел. У нас не так много «запасов».

Нельзя им было ссориться на глазах у постороннего – семейный ссор не выносят из избы. Никому не стоило знать об их расхождениях, но Гермиону задел строгий тон, каким ее наградил муж. Глупая экономность могла бы их убить. Сейчас стоял вопрос жизни.

– Послушай, пожалуйста. Я ценю твою заботу, Северус, но, что мы будем делать с кислородом? Он ограничен. Я боюсь, как бы мы не застряли здесь надолго… На очень… долго… Магии же – хватит.

Его ответная кривая усмешка почти говорила: «Дуреха, неужели ты думаешь, что мы продержимся здесь хотя бы неделю без воды и еды?». Плевать ему хотелось на их бессмертие. Оно закончится с неестественной кончиной. А голод именно таковым и был.

– Дорогая, – снисходительно протянул он, зажигая второй факел, – ты упускаешь некоторые детали. Еще раз говорю: убери Люмос.

– Нет, – настаивала Гермиона, качая головой, – два факела сократят время нашей жизни.

– В таком случае мы будем использовать один факел, – продолжал давить Северус.

– Или одну палочку, – не уступала Гермиона, чувствовавшая чахлый запах, словно нога расхитителей ступала сюда несколько веков назад.

– Ты должна мне доверять! Нам хватит времени протянуть до полнолуния, а там…

Не проявляя никакого желания вмешиваться в их ссору, Инени беспардонно выхватил треклятый факел и направился в невиданные просторы узкого коридора.

– Что «там», Северус? Хочешь отправить меня одну? – её лицо исказилось болью, в глазах перестал отражаться огонь. Верно говорят: горе от ума. Гермионе ничего не стоило раскусить его. Он слишком слаб, чтобы вообще создавать портал, не говоря уже о том, чтобы обеспечить ей одинокое будущее в двадцать первом веке.

Он покачал головой и перевел тему:

– Идем за ним, – Северус взял её за руку, намереваясь забрать палочку. К счастью, этого не потребовалось: Гермиона прошептала «нокс» и внезапно прильнула к нему всем телом, да так, что пришлось отвести факел, как можно дальше от них двоих. На мгновение в его темнеющих глазах вспыхнуло отчаяние. Он замотал головой, не желая, чтобы она продолжала.

– Не нужно…

Гермиона отчаянно выдохнула:

– Трахни меня.

Её робкий язычок провел дорожку по шраму на шее. В один момент кровь отхлынула от мозга Северуса в живот, он прикрыл глаза. Вздохнул её манящий сладковатый запах.

– Нет, – хриплый голос предавал его, – нет, Гермиона.

Его взгляд темнел, на лбу проступила вена.

– Тебе нужны силы… – прошептала девушка ему в губы и чуть смелее приникла к ним.

Несколько секунд он сдерживался, но, наверно, не существовало на свете мужчины, не поддавшегося сладости любимой женщины. Северус пламенно ответил, заражаясь её желанием.

Швырнув факел в сторону, он вжал Гермиону в стену, завел руки над головой и осознанно посмотрел в ее глаза. Он видел лишь её любовь к нему. Сердце болезненно дрогнуло от ее всеготовности.

– Нет, «нет»… значит нет, – рвано проговорил Северус и снова подарил ей требовательный поцелуй, от которого она замычала, – идем.

Северус поднял факел, снова зажег его и пошел за Инени. Тот стоял на развилке и задумчиво читал иероглифы.

– Господин Инени, что такое? Не в ту пирамиду нас затащили? – не смог не кольнуть Северус. Иероглифы и ему не нравились. Да и что за краска такая?

– Слишком странная пирамида. Здесь должен быть второй выход. Но я ничего не могу понять.

– Это что, кровь? – Гермиона подошла к стене и провела пальцем по краске. Ей, вроде бы, даже удалось скрыть только что пережитое возбуждение.

– Да, жрица, – усмехнулся Инени и бросил на нее задумчивый взгляд, – Наверно, хозяин пирамиды правил несколько столетий назад. Краска же не всегда существовала… Нам нужно узнать имя фараона, смотрите в оба, Гермиона. Северус, – он повернулся к нему и с холодным почтением улыбнулся, – надеюсь, я могу вас так называть? Мне кажется, нам следует идти направо.

Северус покосился налево. И там, и там клубилась непроглядная тьма. Одному построившему эту пирамиду архитектору было известно, в какой стороне их ожидали ловушки сразу же, а не во второй развилке коридора.

– Предлагаю разделиться. Вы идете направо, я – налево. Благоразумней не терять времени попусту, – Инени развел руками. Сверху осыпался песок.

Первоначально у Северуса был вид, будто он и вовсе не заметил этого, будто даже позабыл все подозрения к Инени и с доверием слушал его. Он умело играл на публике. Вот и сейчас его пронзительные глаза искали ложь в повадках говорящего. Крыса, явно что-то скрывал, недоговаривал. Он прищурился и сухо процедил:

– Отлично, только, ваши доводы, дорогой Инени, не вызывают во мне особой веры в вас. Поэтому меняемся. Мы – налево, вы – направо.

Инени с секунду замешкался, но кивнул и пожал плечами.

– Как скажете…

– Но там могут быть ловушки, – возразила Гермиона, – не лучше нам держаться вместе?

– Это не столь важно, Гермиона, мы уже в ловушке. Тем более будет совершенно не жалко, если мы умрем, ведь никто не узнает о тайнах господина чиновника, верно? – уверенность его низкого голоса уже заявляла, что бесполезно что-либо скрывать от него. Напоследок Снейп изогнул бровь – этот прием всегда заставлял нервничать людей. Инени оказался не исключением, и Северус в очередной раз убедился, что нет ничего спокойного в стоящем перед ним человеке. Даже плечами второй раз он пожал не слишком-то убедительно. Врал.

Гермиона почувствовала, как её руку снова сжала теплая крепкая ладонь. Она молча свернула налево. Долго шли. Коридор извивался то влево, то вправо, ей даже казалось, что они ходили по кругу. Гнилью пахло все больше.

– А мне не кажется он таким уж и плохим.

Северус скривился.

– Гермиона, он что-то скрывает. Будь Инени в отчаянии, он бы не думал об этом и выложил все карты. Он имеет что-то против нас. Не удивлюсь, что он и байку сочинил про тайного советника Хатшепсут…

Гермиона расстроенно кивнула.

– Знаешь, хоть он и пытался меня убить дважды, а может, и трижды, я почему-то доверяю ему…

– Не будь наивной овечкой.

– Но змей-то подсылал не он! Это делал Сенмут!

Они услышали вдали отчаянный крик. Инени вопил, словно его разрывали на части. У Гермионы сжалось сердце, и она импульсивно, совсем не раздумывая бросилась назад. Северус чудом её поймал.

– Мы на верной дороге, нужно идти дальше, – шипел он, злобясь все сильнее и сильнее. Уж слишком много чести какому-то египтянину!

Гермиона замотала головой. Ведь человек звал на помощь, молил и снова вопил от боли.

– Нет! Мы не можем бросить его!

– Там ловушка, и что бы ты ни сделала, она уже сработала. Слишком поздно, – отрезал Северус и потянул её дальше. Гермиона сопротивлялась.

– У нас есть магия! Мы можем его спасти!

Он резко обернулся и вперил в нее черный от гнева взгляд. Сет медленно приходил.

– Нет, – его вибрирующий голос едва не сотряс стены, – у нас нет магии, как и времени, как и моего терпения! Довольно, Гермиона! Это всего лишь египтянин. Ты слишком многим рискуешь, ставя на кон и свою жизнь!

– Но я не прощу себя, если позволю себе пройти мимо, Северус! Прошу, давай ему поможем, – она смягчилась и нежно провела по его щеке ладонью, – пожалуйста, Северус… Мы можем его спасти… Он… Он все-таки убил того крокодила…

Словно разъяренный зверь, который почувствовал ласку, Северус прикрыл глаза и поджал губы. Кровь кипела в нем, контроль спадал.

– Хо-ро-шо, – прохрипел он и лизнул её прикушенную губу.

Комментарий к Пирамида

Ура! Дорогие мои, спасибо, что своей поддержкой и отзывами вывели из прокрастинации и подарили вдохновение!

Лю вас❤️❤️❤️

========== Дафна ==========

Тихие стоны стали слышны задолго до того, как они нашли Инени. Его факел то ли куда-то запропастился, то ли потух. Северус счел, что лишним не будет засветить новый. Не прошло и десяти секунд, как он нащупал на стене бронзовую рукоятку. Огонь с их факела вдохнул жизнь в ветхую пропитанную жиром тряпку. Пламя затрепещало, и сумрак, будто обладающий сознанием, отступил еще на несколько метров. Показалась глубокая яма, на самом дне которой торчали острые колья. Северус мазнул взглядом по краю и увидел побелевшие пальцы Инени. Секундное восхищение от того, что этот египтянин снова умудрился чудом избежать смерти, сменилось раздражением. Он посмотрел на жену, чьи большие глаза были переполнены страхом, и включил шпионскую смекалку. Нечего ей еще больше пугаться.

Отдав Гермионе факелы, он лег на усыпанный песком пол и подполз к самому краю. Пальцы Инени уже тряслись и медленно соскальзывали. Снейп протянул руку вниз и крепко ухватил египтянина за предплечье.

– Хватайте мою руку, – приказал властно Снейп. Мешкать в таких ситуациях нельзя. Если он и был не уверен в своей силе и шансах спасти этого человека, то никак не показал вида.

– На счет три? – очень тихо промычал Инени, то ли от страха, то ли от боли потерявший голос.

– Я вытащу вас и без всякого счета, только хватайтесь за меня. У вас же есть минимальная опора, я прав?

Не ответил. Наступила та глухая тишина, от которой волосы на шее встают дыбом. Наверное, и Инени, и Гермиона почувствовали тоже самое. Гадкое ощущение, словно находишься в запретном лесу, где даже самые одичалые кровопийцы страшатся показываться на поляне, освещенной Луной.

Кто-то смотрел на них. Оставалось непонятным, где заканчивалась яма, был ли там тупик или коридор, путь к спасению или чьё-то логово. Нет уж, на сегодня незваных гостей им хватит.

Не мешкая, Инени ухватился за руку Снейпа, но его нога соскользнула и он забарахтался, полностью повиснув. Инени зашипел сквозь зубы, почувствовав боль.

– Камни по-своему двигаются! Я не понимаю этот механизм! – совсем отчаявшись, взревел он.

Северус слышал своё дыхание и тихие шажочки.

– Гермиона, стой, где стоишь, – запретил ей приближаться.

За это короткое время Инени успел совладать собой, он ухватился и второй рукой за спасителя и вскарабкался по руке. Гермиона с ужасом стояла и наблюдала за всем этим: за тем, как выползает изувеченный Инени, как он падает рядом с ее мужем и из последних сил отползает куда подальше от ямы. С кончика его носа капала кровь, а песок на полу впитывал её. Гермиона стояла слишком близко, чтобы не увидеть ран Инени. Теперь от неприятной рожи не осталось и следа: лицо все было в ожогах, окровавленные кусочки кожи свисали, пятнали тунику. Правой половине досталось пуще: там прожгло и до кости. Мужчину потряхивало, будто в предсмертной конвульсии, когда тело отчаянно не выпускает душу на волю.

Не испытывая ничего, кроме жалости, Гермиона бросила факел и подлетела к бледнеющему Инени.

– Северус, помоги!

Но он и не нуждался в ее просьбе. Они быстро подхватили Инени и утащили в безопасный маленький зал, куда их заранее привел левый коридор. Истерзанный тяжело дышал и жмурился.

Теперь они точно понимали, что в этой пирамиде они не одни.

Через некоторое время Гермиона нашептывала на латыни заживляющее, а огорченный Северус подбрасывал маленький камушек в воздух и размышлял. Рожденному умереть в этот день уже не спастись. Так какого черта она расходует всю магию на того, кто все равно не будет существовать в их времени? Сострадание? Доброта?

Северус не терпел, когда кто-то действовал не по плану. Даже Гермионе не позволялось ослушиваться. На кону стояли жизни. Его черные глаза ничего не выражали, когда он видел ее кроткий быстрый взгляд. Северус знал: так она делала только из опасений запрета, поэтому молчал. С каждым ее словом лицо Инени преображалось. Хоть кому-то латынь принесла положительный результат. Северус продолжал смотреть на них и размышлять.

Да, магии больше не становилось. Однако это успокаивало. Да и глупо сначала спасти человека от быстрой смерти, а потом роптать на попытки излечить его. В конце концов, он не настолько бессердечен.

Как только он позволил навязчивой мысли уйти, в голове щелкнуло, что ни злобы, ни бушующей энергии Сета в нем нет. Не столь подозрительным, сколь необычным показалось ему такое перемирие. Да и гордость отчего-то взяла за Гермиону. Он снова посмотрел на ее сосредоточенное личико и перевел взгляд на спасенного.

Стараясь не двигаться, Инени позволял себе сжимать кулаки. Для египтянина, не знавшего магии, он вел себя преспокойно, и Северус сделал очередной вывод. Похоже, загадка решена.

– Инени, разве это настоящее имя? – когда Инени приоткрыл уставшие от боли глаза, Северус внимательно всмотрелся в них и нашел сходство. Ему было совершенно не важно, какая ловушка способна настолько изувечить человеческое лицо. Главное – так это вещество, которое не только уродовало кожу, но и обесцвечивало роговицу глаза.

Либо судьба любит его, либо Гермиона необычайно мудрая гриффиндорская душа. Нет, Северус никогда не признался бы, что он ошибся, но только что он чуть не позволил умереть очень важному человеку. Тому самому, которому многим обязан. Который образумил его. Который многому научил…

Северус по-доброму настоял:

– Отвлекитесь – помогает. Скоро все пройдет, вы выберетесь уж точно, в этом нет сомнений. Просто скажите, Ит, почему вы выбрали имя «Инени»? Какая-то звезда?

– Откуда вам известно моё имя?!

Сильное удивление свидетельствовало, что самочувствие Инени улучшилось. Кожа на его лице медленно затягивалась крупными рубцами. Гермиона продолжала сосредоточенно нашептывать, не отвлекаясь на разговоры.

– Ну… Сцена, сантиметры, механизм… О, моё любимое – «Де-мо-кра-ти-я». Как же долго мне приходилось разъяснять Хатшепсут, что это пустое слово, – Снейп неотрывно смотрел на Инени, – Да и «Итен» слегка созвучно с «Инени»… Или я ошибаюсь? Из какого вы года?

Северус затеял эту игру не просто так. Он понимал, что едва ли Инени, который теперь уже Итен, знает о своем будущем. А Северус знал, поэтому и осторожничал в выборе слов. Он сделал ставку на имя, и не прогадал. Теперь Инени раскроет им свои карты. Снейпу всегда были они интересны, вот только ему в голову не приходило, что у старика имелся мешок причин на тайны, связанные с ним самим, с Северусом.

Инени поблагодарил Гермиону и вгляделся в ее глаза, будто и вовсе не замечал ее мужа. Внутри у Северуса тут же все похолодело, но он продолжил ожидать ответа.

Наконец, чиновник повернул голову в его сторону, и Северус увидел лицо своего давнишнего знакомого Итена Николса, с теми же шрамами, что и десять лет назад, той же запечатленной грустью в светлых зеленых глазах.

– Я из 2078, а вы, как я понимаю, где-то из двадцатых, я прав?

– О Мерлин! – впервые Гермиона прошептала эти слова при посторонних. Вздохнув, Инени принял слова на свой счет, ощупал шрамы на лице и скривился, словно понимая, что теперь он до конца своих дней будет изувеченным.

– Давайте сначала выберемся отсюда, а затем поговорим? – предложил Северус, взяв факел. Никто так и не признался в своих страхах, и потому все молча встали. Инени оперся о стену.

– Сэр, вам нужен покой… – буркнула в манере Помфри Гермиона.

Каменея от колкого собственнического чувства внутри, Северус вручил факел Инени, проигнорировал слова жены и твердо сказал:

– Дойдем до безопасного места.

Все опять промолчали. Человек так устроен, что отрицание чего-то помогает ему пережить это что-то. Подобно страусу, он живет в своём мнимом спокойствии. И так понятно, что имел в виду Северус.

– Предлагаю идти наверх.

Гермиона посмотрела на крутую узкую горку, ведущую в маленькое окошко, затем перевела взгляд на широкую лестницу, уходящую вниз, с вполне цивилизованными ступеньками и взяла Северуса за руку. Сыр в виде удобного спуска обычно заманивал в мышеловку.

– А что вы думаете?

Инени пожал плечами и ответил жрецу:

– Я слышал, что второй выход должен быть в самой усыпальнице, так сказать, для «полета» души. Она должна быть выше. Поэтому ничего не имею против, если мы пренебрежем этим спуском. И не смотрите на меня так, Гермиона. Думаю, я осилю этот подъем.

Инени нельзя было назвать красивым, особенно теперь, когда на его лице лежала паутина красных шрамов. Однако мальчишеская улыбка, какую он только что подарил Гермионе, красила его. Не теряя времени, Северус резко просунул факел в оконце.

С Инени он разберется позже. Здесь была тварь похлеще дамского угодника. Возможно, не одна. С факелом ничего не случилось, а это означало, что они могли идти дальше. Северус влез первым и подал руку Гермионе. Помог и Инени.

Была маленькая надежда, что монстр просто физически не допрыгнет до сюда. Поскольку яма с кольями не далась зверюге, Северус предположил, что неведомое нечто не умело ни летать, ни прыгать.

Северус обвел волевым взглядом новый коридор. Да сколько их? От танца огня иероглифы ползали по стенам, но стоило зафиксировать взгляд, как нарисованные египтяне мертвецки замирали. Воздух был пыльным. Им предстояло выбрать дорогу, и Северус махнул факелом в одну из развилок. Теперь они держались вместе.

Не прошло и нескольких минут, как они нашли просторный зал, Гермиона постелила тунику в качестве пледа и уселась на краешек. Мужчины не разделили с ней этого удобства и уселись прямо на пол. Не сказать, что ткани в Древнем Египте достигли совершенства в мягкости и плотности, но все же они создавали хоть какую-то видимость уюта.

– Мы из 1999-го.

Когда же Инени открыл рот, Северус как бы невзначай напомнил законы времени, о которых этот чиновник-демократ явно не догадывался. И первое, о чем следовало бы подумать, был закон о неразглашении.

У Инени дрогнули веки, уголок губ криво приподнялся. Да, дружок, ну и много же ты бед натворил. Северус покачал головой и усмехнулся.

– Но подождите! Я здесь уже третий десяток лет, и совершенно не постарел… За мной никто не прилетел. Где же ваше хваленое министерство магии?

– Вы маггл? – не очень-то весело поинтересовалась Гермиона.

Инени кивнул, и Северус сразу же спросил:

– Откуда вам известно о нашем мире? Кто-то из родственников просветил или детишки уродились? И прежде, чем вы ответите, я напомню, что нам незачем знать про двадцать первый век. Ни к чему усложнять наше положение.

Нет, он точно превратится в параноика под старость лет! Северус ловил себя на том, что в его голове уже зрело три варианта самого худшего развития ситуации. А вдруг Инени и есть тот самый человек, которого прислали за ними? Который просто следил. Вдруг это всего лишь изощренный вид наказания, а Гермиону просто подставили или же умышленно послали сюда?

Наверное, Инени подумал также про себя, так как он побледнел и помедлил. С известием, что он нарушал законы перемещения во времени, в его голове возникало немало подозрений. В отличии от них, магов, он был всего лишь магглом. Что он мог? Как его накажут?

– Ну же, черт возьми, не молчите! – рявкнул Снейп.

Откуда ему известно о мире магов, размышлял Инени. Дети? Родственники? Он криво улыбнулся. На его счет выпала тяжелая доля, о которой он никогда и никому не желал говорить. Но подозревающий все и всех Снейп выжидающе прожигал его взглядом.

Тогда стоял солнечный день. Близились лето, экзамены. Худощавый Итен, еще как следует не возмужавший, стоял в тени стены Флоридского Университета и с презрением смотрел на курящую шпану. Если и травиться, – размышлял он, – то качественными сигарами. Тупицы. Поморщив длинный тонкий нос, Итен перевел взгляд на местного бабника Майкла. Тот использовал всё своё очарование, чтобы, даже идя на встречу с приятелем, не терять времени даром. Первокурсницы так и млели.

– Итен, Итен, идем с нами? – его семейка наконец-то приехала в Америку на лето, и Майкл, будучи тусовщиком со стажем, желал устроить в честь такого события незабываемый праздник. Ну не раздолбай ли? Итен не понимал, как и сам привязался к этому повесе. Признаться, у него с детства не было друзей. Все людишки казались ему двуличными тварями, у которых даже глупость отдавала зловонием. Предадут ради мелкой выгоды и носом не поведут, когда ты обиженно посмотришь в их сторону. Много же проблем доставили в детстве такие вот “товарищи”. С годами он научился не обижаться: просто мстил. Теперь никто не желал попасть в список его врагов.

Стоило ему поступить в университет, как тут же в руки приплыла власть старосты и должность заместителя председателя факультета. По правде сказать, заправлял всем Итен, так как Майка интересовали только статус и престиж должности, но не проблемы студенческой жизни. Действуя от лица приятеля, Итен чувствовал себя совершенно комфортно в его тени. Добрый по натуре и всегда готовый помочь, отдать последнюю рубашку, он, Майкл, как-то тронул недоверие Итена, и они сдружились.

За спиной Майка нарисовалась компашка шушукающихся шестерок. Их можно было назвать подхалимами, льстецами и лжецами, но никак не друзьями. Казалось, что Майкл совсем не замечал их подлости. Они недобро покосились на Итена, а он заметил их напряженные спины и скованность – боялись, гады, что он обнажит правду, ведь Майк больше всего доверял ему.

– Нет, – Итен заглянул за плечо друга и самодовольно рассмотрел каждого из своих псевдо друзей, – у нас скоро экзамены. Нужно продумать, как нам сдавать их.

Каждую сессию Итен ломал голову, как пронести шпоры, а Майки как об стенку горох. Что хочет, то и делает, пустая голова! Тем временем Майк пустил все свое очарование:

– Приедет моя семья, – мурлыкнул он, – когда ты в последний раз ел нормальную еду и «культурно» отрывался?

– Да брось ты, Майк, ну не хочет человек, – спешно говорил Андрю, который недолюбливал Итена больше всех. Майкл дернул плечом.

– Нет. Итен, пойдем. Ты мне понадобишься.

Нисколько не заинтригованный Итен все же согласился. Авось и из этого будет выгода. Когда они подъехали к поместью и вышли из машины, их глазам предстал проверенный временем особняк. Рука садовника давно не хозяйничала в саду семейства, что клумбы были сплошь полны сорняками, кусты имели неухоженный вид, а под ногами валялись обломанные с осени ветки. Дом, действительно, пустовал до сегодняшнего дня.

Гости съезжались в течение часа, подъезжали такси, машины класса-люкс. И тут Итена осенило: сегодня вечером без полезных связей он не уйдет.

Держась отстраненно, юноша осматривался и вглядывался в незнакомые лица. Их «племя», как в шутку называл их компанию Майк, разбрелось. Кто-то пошел опустошать бары, кто-то – столы, кто-то и вовсе устроил спортивное соревнование на «девочек». Одним словом, они больше не досаждали своими убогими лицами.

Спустя полчаса, когда нужные церемонии знакомства совершились, в его голове твердо засела мысль, что рано или поздно вечеринка все-таки становится скучной. Он засобирался домой, но совершенно неожиданно позади раздался звонкий девичий смех. С тех пор его мозг не знал покоя. Он резко обернулся и нашел в толпе девушку, повисшую на шее у Майка. Легкое красное платьице облегало женственные формы этой девочки. Обычно такие ветреные ничего кроме раздражения в нем не вызывали, однако сейчас, на вечеринке, Итен стоял как вкопанный, не смея отвести глаз.

Майк дружески обнял ее и сделал шаг назад, будто рассматривая. Она повображала, совсем как маленькая девочка.

– Как же ты выросла, Даф…

Итен вспомнил о младшей сестре Майкла, и на душе тут же стало неспокойно. Она что-то щебетала, Майкл слушал, а Итен разглядывал, как произведение искусства, ее лицо. Матовая, молочная кожа, громадные карие с янтарным отливом глаза в тени густых и длинных ресниц, нежные и твердые очертания тяжелых губ, темно-красных от вина. Даф была так невероятно хороша, что Итен пробормотал:

– Разрази меня гром.

При первом же звуке на лице Майкла появилась ослепительная улыбка во все тридцать два.

– Даф, – он приобнял ее за плечи и подвел к Итену, – это мой самый лучший и надежный друг, Итен, и, поскольку ему здесь явно скучно, то он наверняка будет рад проводить тебя до библиотеки.

Девчушка подняла на него свои горящие глаза и вежливо кивнула. Пришлось сразу же взять себя в руки и напустить учтивую скучную вежливость, чтобы воспользоваться предложением. Такое, как сейчас, случилось с ним впервые в жизни. Совсем не похожее на похоть и притяжение, но и не любовь. Сейчас было другое: всепоглощающая жажда обладания. Она должна быть только его. И она будет.

Поход в библиотеку повторился уже через неделю, и позже у них вошло в привычку встречаться по вечерам пятницы там. Майкл был против, но не из-за того, что Итен имеет виды на его сестру, а потому, что лишался хороших советов и общества друга. Однако уже через семь месяцев на свадьбе Майкл гулял и веселился, празднуя создание новой семьи.