Текст книги "Бастарды (СИ)"
Автор книги: Баса
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)
– Вам сюда нельзя, – громко сказал одна из танцовщиц в откровенном белье. Она располагалась в кресле на против зеркала, ногой на высоченной шпильке упиралась в трюмо.
– Можно, – гаркнула, не глядя. Почему все считают, что знают лучше меня. Почти догнала Волчицу, перед тем как она плюхнулась в одно из кресел и прикрыла глаза ладонью, словно устала.
– Ничего не говори, – проговорила блондинка очень тихо
Я подняла руку и замерла. И что сделаю этой рукой, поглажу по голове, как псинку? Она меня цапнет. Поговорить, утешить добрым словом? Зачем бежала сюда? Догнала, а как я восприняла тот факт, что моя соседка по комнате – танцовщица приватных танцев и возможно девушка, оказывающая услуги интимного характера?
Мозг не мог профильтровать информацию и отказывался воспринимать, как данность. Он молчаливо ставил блок.
Это все та же моя соседка? Да. Ее куча мужиков видела голой. Да. Она торгует телом. И? Мне омерзительно к ней прикасаться?
Присела на корточки рядом с Волчицей. Та по-прежнему отказывалась убрать руку от глаз. Пряталась за плотной, непробиваемой стеной. Я уверенно опустила руку на колено подруги. Нет. Мне не омерзительно.
Обе не шевелились. А Волчица не убирала ладоней от лица, пока не расслышали звук открываемой двери.
Знакомые голоса прозвучали громко и заставили подняться с корточек. Девушки-танцовщицы зашептались. В проеме замелькали лица.
Улыбки на лице Хаски напрягали с недавних пор. Мышцы тела разом сжались, натянулись в предчувствии удара.
– Весело у вас тут, – Дмитрий шел по комнате, оглядывал туалетные столики. Зеркала. Пустые места. На толкнувшись взглядом на одну из девушек, замершую, та что пыталась меня прогнать, подмигнул и улыбнулся. Только я знаю, что таила эта улыбка. Ничего хорошего. Это смесь фальши, яда, которая обеспечивала постоянное отравление, в последствие от которого умираешь.
– Никогда не был в проститутском гальоне, – по другую сторону туалетных столиков параллельно Хаски шел Трески. Он, натолкнувшись на взгляд одной из танцовщиц, потерял к остальным интерес. Положил ладони на стол рядом с девушкой и что-то начал втирать.
Польски рассматривал всякие предметы антуража. То одежду, то показывал на наручники и, улыбаясь демонстрировал. Процессию замыкали трое адекватных: Маша, Кристина и Виталик. Спокойно и чуть настороженно.
С тяжелыми ударами сердца в груди считала каждый шаг Хаски, приближающий его к нам. Пока он показывал холодное равнодушие. Но я знала, что конечная цель – мы. И я права.
Возле нас. Его кроссовки внизу. Провела осмотр от его ног, обтянутых джинсами, вверх по футболке черной и прямо до глаз. Последний шаг. Наигранно обращался к подруге, сидящей в кресле:
– Эй! Волчица или как там тебя? Как насчет поработать? – захотелось поставить барьер между ними.
Подруга подняла глаза, стараясь казаться равнодушной. Плохо у нее получалось. Чуяла напряжение в ее венах на висках. Вот и уродство Бастарда проявилось. Вены очень вздутые и надувались иногда неровными корявыми дорожками.
Улыбка не сходила с губ Хаски. Покопался в кармане джинсов и достал кошелек. Оттуда вынул небольшое количество купюр. Прошелестел бумажками, перетирая между пальцами, и поднял бровь вопросительно:
– Как насчет развлечь нас, скучно тут. Макс, Санек, знаю вы не откажетесь? – Хаски развернулся к друзьям в ожидании ответа.
– А ты тоже? – Макс оторвался на мгновение от девушки, которой что-то болтал на ухо. – Ты же не трахаешь бацильных?
– От миньета не откажусь, – затем Хаски вновь повернулся к Волчице. – Анальные, оральные утехи и так далее, ну ты девочка умелая. Понимаешь, о чем я. Групповые услуги, – не видя реакции от Волчицы, поднял руку с деньгами высоко вверх и разжал пальцы. Купюры крутились, вертелись, как ненужный мусор, плавно лавируя на голову Евлампии и рядом под ноги. Мне показалось или Волчица взялась руками за подлокотники кресла с намерением встать. С какой целью?
Резко дернулась наперерез. Встала между Хаски и креслом почти вплотную. Дмитрию пришлось перевести взгляд на меня немного самодовольно, с ноткой превосходства:
– Не, Ананина, на тебя не встанет. Двинься, – но вопреки ожиданиям не отодвинул, а ждал, когда сама уйду.
– Уйди отсюда, – прошептала. Прошипела или огрызнулась.
– Что пищишь? – наклонился к уху.
– Уйди, – увереннее добавила я. Хватит. В конце концов, не могла наблюдать за избиением младенцев. – Ядом поливайся в другом месте. Каждый зарабатывает, как может.
– То есть, торговля телом это нормально и ты тоже непрочь попробовать себя реализовать на данном поприще? Нализывать члены старых извращенцев и стонать, как шлюха? Так, отчего мне отказала или надо было деньги предло...
– Не тебе рассуждать о моральных ценностях, – резко перебила, проглотив предложение денег про себя, будто не слышала.
Хаски закончил ломать комедию и максимально наклонился вниз, согнув шею. Разница в росте около тридцати-сорока сантиметров. Ощутимая. Пока страх не заслонил эмоции постаралась выдать все, что накопилось внутри за прожитое время в шкуре Бастарда. Говорила четко, но тихо:
– Это то, во что вы нас превратили! В отребье, в проституток, прислугу! – с пылом прорычала ему в лицо. – Вы! Вы изо дня в день поливаете пренебрежением! Толкаете, пинаете и считаете, что имеете на это право...
Но Хаски не привык слушать слишком долго, перебил на полуслове и зашипел через сжатую челюсть:
– Потому что вы и есть грязь под моими ногами. Посмотри на себя. Как ты выглядишь? Как урод. Привлекаете внимание своими жуткими хаерами и раскрасами...
И я не умела долго слушать, когда есть что высказать:
– Мы пытаемся наоборот не привлекать к себе внимание этим нелепым видом! – взревела, наконец, перейдя с шепота на выкрик. Привлекла всеобщее внимание. Макс перестал обхаживать танцовшицу. Я подписала себе приговор, судя по сжавшимся в прищуре глазам.
– Мы пытаемся, чтобы, вы, – ткнула Хаски в живот пальцем, куда дотянулась. Терять нечего. – Перестали нас воспринимать, как проституток! Чтобы, ты, не воспринимал меня, как девушку! Чтобы держался подальше! Лучше быть уродом, чем вытраханной в какой-то подворотне твоими дружками. И при этом даже не иметь возможности отказать, потому что мне так сказал АРИСТОКРАТ! – выделила их принадлежность к голубой крови. Прорвалась плотина и хлестала водопадом с ненавистью.
– Чем, ты, заслужил право мне приказывать? Ты. Чем ты заслужил? Тем что родился в известной семье с кучей бабла? Очнись. Мир крутится не только возле тебя, – воцарилось молчание. Долгое. Немного покалывающее напряжением. Я сейчас чуть не проболталась, что мир и вокруг меня вертится. Слова закончились, но Хаски, спрятав руки в карманы, не двигался. Не реагировал. Как будто его выключили.
Я не уследила. Не заметила резкого выпада. С моей-то реакцией не увидеть подачи. Горло сильно сдавило. Ему перекрыли кислород. Тело, как кукольное, безвольное приподняли за шею, но носками касалась пола. Я испуганно сжала руки перед собой, которые душили.
Волчица вскочила с кресла. А я трепыхалась, глядя в пылающие глаза, с бурей эмоций внутри. Руки еще сильнее сжались на моем горле.
– Ты не разевай рот на то, чего не знаешь, – Хаски последний раз встряхнул и, о чудо, я грузно опустилась на ноги. Едва не потеряла равновесие и не упала перед ним на колени.
Жадно вдыхала воздух, руками массировала кожу шеи, где отчетливо чувствовала были ранее пальцы. Отступила на шаг назад. Он поняв, что капитулировала, сделал выпад вслед. На этот раз с силой зажал мои два хвоста и дернул вниз, запрокидывая голову. В лицо тихо выговаривая слова:
– Ничтожный Бастард, не трепи языком. Ты понятия не имеешь, как я рос. ВЫ только и умеете, что делать из себя мучеников. ВЫ, позволяете себя гнобить. Покорно сложили ручки и идете к своей участи. ВЫ, нам разрешаете командовать. Послушно облизываете, когда мы этого требуем, – Хаски замолчал, и я понадеялась, что он высказался, но нет. Неожиданно парень прислонил к моему виску руку? Палец? Не совсем поняла.
– Тебе когда-нибудь мозги грозили продырявить? Тебя когда-нибудь пиздили два дня и три ночи до посинения, до такого состояния, что не ощущаешь ни рук ни ног и отключиться не можешь? А тебе одиннадцать лет?
Я перестала ощущать боль в волосах, или может Хаски просто придерживал, чтобы не смогла уйти.
– А тебя когда-нибудь заставляли жрать яд и в уме искать пути выбраться из плена? Нет. Ты, Бастард, предпочтешь покорно сложить руки и ждать своей участи. А я... никогда.... никому... не позволяю собой командовать. Я очень много сил вложил в то, что имею и чем управляю. С малолетства прикрываю папочкину задницу, пока он потрахивал очередную любовницу за спиной матери. Для меня он ничего... нахрен... не сделал в этой жизни!
Никак не ожидала услышать эта фразу. Хаски отпустил меня также резко и отошел на несколько шагов в бок.
– И ему не позволю собой командовать! – окончание речи Хаски расслышала под шум бьющегося о пол огромного передвижного зеркала. Звон стекла еще долго громыхал. Я лишь инстинктивно отпрянула от места удара, а Волчица успела приподнять ноги над полом.
Хаски поспешно удалялся прочь из комнаты. Никто не шевелился, каждый ждал пока шум от упавшего объекта утихомирится.
Дверь с грохотом захлопнулась, штукатурка посыпалась. Реально. Я слышала.
– Ну что могу сказать? – неожиданно веселым тоном отвлек нас Польски, в руках держа хлыст и насмешливо стучал им по кожаному дивану. – По крайней мере Диман выговорился. Целый день пытаюсь его разговорить и мне так и не удалось, а тебе, Ананина... удалось.
Серьезные нотки в голосе Польски. Почему привлекла всеобщее внимание?
Повторно почесала волосы на голове. Больно ведь тянул по началу. Неприятно. Псих. И я такая же.
***
Что не так в этой картине, спросите вы? И я не найду достойного ответа. Всё не так. Второй этаж с в вип-ложе. Танцовщица стриптиза, в леопардовом халатике на одном из кожаных кресел, расставленных по периметру стеклянного стола. Напротив нее – четыре потенциальных клиента. А стремные три Бастарда заняли свободные кресла. Четыре Бастарда, четыре Аристократа. И среди них два заклятых врага. И спрашивается, почему не отказала, когда Пудель «любезно» пригласил посидеть? Не знаю.
Вот и сидели почти в тишине. Музыка играла где-то далеко на фоне. А Хаски спрашивается, почему не ушел окончательно? Покурил на улице и вернулся. И сидели восемь молчаливых дятлов. А Хаски бесил больше всех.
Во мне бурлила, кипела ненависть. Пузырилась знатно, распирала от этого чувства. Меня!? Меня назвать почти что трусихой, которая делает так как скажут!? Да ни в жизнь!!! Поднял руку!!! Это два.
Я интересно не покраснела от кипения в груди. Сидел Хаски и в ус не дул. Весь такой безэмоциональный, как будто не он двадцать минут назад душил. Витал в облаках. А я мечтала в нем дыру прожечь. Сидела и, не мигая пялилась. Надеюсь, он прочувствовал силу гнева. Даже слепой бы ощутил зверский взгляд.
–Ребята, давайте выпьем! – с энтузиазмом предложил Польски. Интересно, он всегда алкоголем решал проблемы.
– Я не пью, – отказалась Машка.
– Да ладно, – отмахнулся от ее слов Санек.
Я не отнимала внимания от Хаски, единственное, боковым зрением отмечала смену обстановки. Спустя минут десять, когда глаза стали слезиться от натуги, хотелось плюнуть на все старания, этот «человек», хотя и не считала его таковым, ответил взглядом. Зато я чуть не отвела позорно в сторону от неожиданности.
Пустота в ответ. Никаких эмоций. Тишь да гладь. Ненависти в мужчине больше не было. Легкое любопытство, возможно. Лажа. Дыру не просверлю. Бессмысленно злиться, если Хаски не трогал мой гнев. Скучно так.
Отвела от него взгляд и поглубже улеглась в кресле. И опять тишина, пока ожидали официанта с заказом. Волчица отчаянно делала попытки представить, что маникюр самая интересная вещь в мире и ей следовало озаботиться им в данную минуту.
– Цветочек, я никак не ожидал подобного поворота, – Польски лыбился очень активно, закинув руки на спинку дивана. Евлампия подняла глаза на меня впервые кажется за время, что мы здесь сидели, и поспешно убрала.
– Оправдываться не собираюсь, – ответила она, глядя в сторону ребят, но относилось к нам. – Это моя работа. Как видите, я не с парнем встречаюсь, а работаю два через два.
– Не удивлена. Чего-то подобного и ожидала, – Гиена иногда бывала излишне ядовита. Волчица вмиг оскалилась. Я сглотнула, неужели, наконец, подерутся.
– Конечно, – сарказм из Евлампии потек. – Я не целка-невридимка, которая боится мужиков, как огня. Ты хоть целованная?
Подерутся, точно. Мы с Машей переглянулись, наши кресла рядом по соседству.
– Я лучше сдохну с голода, чем позволю ко мне прикоснуться!!! – с жаром выпалила Кристинка, на нее с удивлением взглянули все, в том числе и Аристократы. Они не вмешивались.
– Подыхай. Мне жизнь дорога, – неожиданно Волчица отреагировала спокойно, остудив пыл Кристинки этой фразой. Как бы подвела итог беседы.
– А ты Маша? – со смешком спросила танцовщица после некоторого молчания. – Что скажешь? Как праведница считает?
– А меня это не касается, – Медведица сняла кепку и скинула рядом с собой. – Ты главное анализы почаще сдавай.
Пфффффф. Кажется, также и Трески подумал, потому что засмеялся. Один среди гнетущей тишины.
Пока пришел официант с готовыми блюдами и выпивкой разговор не продолжали. Официант ушел. Молчание продолжалось. Виталик очень медленно щепетильно разливал алкоголь розоватого цвета по маленьким рюмочкам. Забываю поинтересоваться его фамилией? А что это за розовое пойло? А потом поняла, что на меня слишком много народу посматривало.
– Что? – устало выдохнула. Что всем надо?
– Ждут реакции на новость о том, что твоя лучшая подруга – проститутка, – с улыбкой поведал Польски.
– Не проститутка, а танцовщица камона, – поправила Волчица.
Достали. Как выпить-то хотелось. Практически вырвала у Виталика бокал, который он наливал последним и встала в полный рост. Одна среди молчаливых людей при приглушенном свете. Будто королевна перед простыми смертными.
Достали. Я злая и уставшая.
– Плевать! – цыкнула злобно. – Выпить хочу уже несколько месяцев точно. Причем смертельную дозу, – скосила злобный очередной взгляд на Хаски. Как будто его не касалось. Наблюдал в вальяжной, расслабленной позе и слушал:
– У меня вообще никаких претензий, – рукой отсекла воздух. – У тебя свои тайны! У девочек свои! Даже у меня есть тайны!
Обвела себя сверху донизу:
– Да представь, – указала на светлую макушку. – Я не блондинка, Ева! Я истинная брюнетка.
– Может еще скажешь, что у тебя грудь есть? – засмеялся неумный Трески.
– Может и есть, – передразнила в его сторону с недовольной комичной гримасой. – А ты может скажешь, что у тебя член есть?
Наверное, это последствия стресса. Вырвалось, а потом поняла насколько я попала. Трески со скоростью, превышающей явно человеческие возможности спрыгнул с дивана. Я успела с трудом перевернуться. Между нами кресло, в котором я сидела.
– Иди сюда, мелкая погань, – пальцем поманил этот дурак.
– Давай сначала выпьем, а потом подеремся? – предложила вполне миролюбиво.
– Хорошо, – кивнул согласно и расслаблено отошел в сторону.
Выпили, поставили на стол бокалы.
– Раз, Ананина, два... – начал отсчет Трески рядом со мной. – Три...
прода 17.03.
С визгом прекрикивались, бегали по помещению между креслами, пока Хаски не надоело мельтешение перед носом, и он громко об этом не заявил. Так и сказал:
– Вы оба! Заткнулись и сели! Голова от вас болит! – мы с Трески не стали спорить, себе дороже. Тихонечко присели на свои места. И всё...вот прям всё на сегодня.
Глава 18. «Белесье»
Что вчера произошло подвела итог с утра. Едва открыла глаза изучила белый потолок над головой.
Вывод номер один: после нескольких месяцев алкогольной забастовки пить розовую жидкость из рук Аристократов – запрещено. Тем более, в ударных дозах. Мать моя Алла! И отец Сергей! Как вы, бедные, без меня? Вам также, как и мне сейчас, очень плохо, почти до слез?
Всегда вспоминала о родственниках в тяжелых случаях, находясь на грани жизни и смерти.
Внешние силы или скорее похмел решил в мозгу проделать две дыры в районе висков, чтоб я никогда не забыла последствий пирушки. После первой встречи с Хаски и его дружками, которые любезно отпинали ребра, я и то живее встала, правда с небольшими ушибами и ссадинами. Сегодня – я труп.
Вывод номер два: в случае не выполнения первого условия не злоупотреби объемом наливаемой жидкости. Она может иметь очень высокий градус.
Вывод номер три: если первые два правила не были выполнены, следует одно простое – сиди на кресле попой ровно и молчи, попивая сочок трясущимися руками.
К сожалению, все правила нарушила.
Смеялась, как лошадь. Ржала и ржала, как будто не существовало преграды в виде Аристократов и Бастардов. Надо было отвлекать людей, потому что ни те, ни те не умели общаться друг с другом. Одни неуверенные, молчаливые, а другие – самоуверенные и характерные.
Попросила Волчицу научить паре трюков на шесте, что отлично наладило взаимопонимание. Семь унылых дятлов тыкались носом об бокалы со спиртным в приступе неудержимого хохота. Я грациозный дятел, немного пьяный, головой периодически падала на пол под всеобщий хохот. Клоунский номер имел фурор. Ананина в ударе, купалась во всеобщей любви.
Дальше – узнала фамилию Виталика. Дорадо – спортмагнат: cноуборды, лыжи.
Санек – это Польски. Верные псы семейства Хаски. У Вильмонт – Шмонт. У Хаски – Польски.
Волчица сплясала эротический танец, Маша и Кристина предпринимали попытки заговорить. Хаски за вечер ниразу не сказал «Иди вон, жалкий Бастард». А Трески не предпринимал попыток полапать девочек за булочки.
Восемь дятлов напились и были развезены на такси в светлом часу утра будущего дня. А через пару часов им на занятия. Всё! Занавес!
Белый потолок манил чистотой и однотонностью. Путь на небеса отныне закрыт, такой как я. Папа, домой хочууууууууу!
Шарах! Если бы могла – подскочила, а так поднялась на локтях, зажмурив один глаз. Дверь открылась. Только его не хватало с утра пораньше.
– Подъем, Ананина! И вы трое! – зачем орать? Потише нельзя? Я тяжело брякнулась на подушку обратно головой. Ауч. Мозги будто потрясли хорошенько из стороны в сторону, как копилку.
– Зачем? – спать хочу и умереть. Едва – едва появлялось солнце. Несколько часов назад имели счастье уснуть.
– Затем... В Белесье едите. Четверо! – я на сто восемьдесят градусов развернула тело, чтобы встретиться взглядами с девочками. С обескураженными, заспанными и крайне оплывшими.
– А что там? – прохрипела сиплым голосом со сна. Прокашлялась в ожидании ответа.
– Сорок минут. Встреча на парковке. Поездка на четыре дня. Дмитрий попросил выглядеть поприличнее...
Я буду выглядеть поприличнее. Сама приличность. Трусы с лифчиком надену и буду щеголять. Раскомандовался, господин Хаски.
***
Белесье. Снежный мир на границе с Баллийцами, окруженный горами со всех сторон. Отличный курорт для Страдовцев, учитывая, что на их территории снега не имеется. В Белесье основные горнолыжные трассы.
А через километр в том же месте, спрятанном между горами, от спящих гейзеров образовывалась теплая зона. Вот такая аномалия. Рядом и самая холодная точка на планете, и через километр самая теплая. Никогда не бывала там, но не прочь увидеть.
Около одиннадцати прибыли на стоянку университета. Утро субботы разве могло быть много народу сегодня? Оказалось, могло.
Пока двигались мимо стройных рядов машин, Волчица втирала про нижнее белье, которое желала страстно прикупить в известном магазинчике. Я кивала и сквозь подругу разглядывала толпу. Муравейник. Человек на человеке.
Музыка включилась. Долбежка. Звук дрожащего стекла. И словно взрыв, я бы оглохла, находясь в машине. Ближе подошли к опасному очагу заражения.
– Ананина!? – через толпу пробралась моя любимая девушка. Кто бы вы думали? Имина. В последнее время она перестала бесить. Что со мной? Умею ненавидеть или нет? Захотелось подколоть по поводу розовых туфлей и желтой юбки. Писк моды – разноцветные вещи.
– Привет. Что за сборище? – спросила у нее. Не успела красавица на высоченных каблуках ответить, как звук затих. Музыка стала тише. Песня закончилась, сбоку активность странная. Один за одним появлялись глубоко известные личности.
– Ананина!? – зов от Хаски. Сразу поняла, что ему принадлежал голос. Я так и открыла рот, когда увидела его выпрыгивающим из машины. Ловко приземлился на асфальт. Джинсы рваные в нескольких местах, на коленях и бедрах, и закатанная черная толстовка по локти. На руках обнаружилась целая роспись татуировок. И кепарь у него на голове козырьком назад. Я тоже в кепке. Это закос под меня?
Не знала, как реагировать, а остальным лишь бы дай посмеяться, чем они и занялись.
– Ух ты!!!– услышала от Имины полувскрик. Развернулась и поняла, что та в упор смотрит на меня. Не то с неверием, не то с шоком на пару. И начала смеяться громко, привлекая внимание и облокачиваясь о плечо, стоявшего рядом парня.
Я сжалась внутренне от предчувствия беды. Сердце громко забилось в районе горла. Имина эмпат – сканирует эмоции людей. Что-то почувствовала. Что-то от меня... Если смеялась, глядя на меня. Что случилось, что она почувствовала, или вопрос. Что я почувствовала?
Опасения подтвердились, когда Имина улыбнулась яркой белоснежной улыбкой. Как будто владела тайной мира одна из нас всех. Как и в первый день нашего знакомства. Сверху вниз.
Что я чувствовала? Небольшой мандраж, кончики пальцев в предвкушении путешествия покалывало. Мне хотелось улыбнуться, сказать нечто веселое и разглядеть вчерашние ямочки-улыбашки, такие же они или привиделись у Хаски? А то, что он изобразил мой видок? Это ничего не значило? Стало неожиданно душно и жарко. Никогда не стыдилась людям говорить о своих чувствах.
Дрожь. До сих пор где-то на фоне стыда и неловкости ощущала вибрацию при воспоминании, что Хаски справа от меня. В толпе. Смотрел то на меня, то на Имину, у которой улыбка погасла на лице также внезапно, как и появилась. Достаточно выдержала паузу Аристократка.
– Имин, что тебя заинтересовало? – тупым надо быть, чтобы не понять. Я сгорю от стыда в его жарком пламени. Папа, никогда не прощу за этот кошмар. Имина резко подняла глаза, затем указательный наманикюренный палец на меня ... .
– Вот этого Бастарда хочет трахнуть Санек, – палец указывал мне за спину. Я резко развернулась и остановилась. Так же как и Волчица, на которую указывали.
– Обязательно озвучивать? – голос Польски стал менее веселым, чем обычно. – Просили миллион раз не лезть, пока...
– Как ты думаешь, что бы он ответил, Ананина? – от этого голоса над ухом пробрал теперь не жар, а холодные мурашки. Поежилась от глаз Имины и насмешки, сквозящей в облике. Промолчала, но почему? Почему она пожалела? И все-таки, что я ощутила? Мандраж, но разве он связан с Хаски!?
Только я успокоилась на минуту, как вновь очередная истерика грозила моему внутреннему спокойствию:
– Здравствуйте! А вы не подскажите...– его не хватало сегодня. Второй раз за день умылась холодным потом, руки задрожали. Сжала их в кулаки. Спокойно. Он не узнал меня в этом виде. Девочки прикроют. Наверное, если успеют. Волчица резко вынырнула из гущи толпы, пока Иван приближался. Мы одна из самых многочисленных групп.
– Вы ее не видели? Аню мою? – спросил и ведь не побоялся обратиться к знакомым подругам в толпе Аристократов.
– Кого ищешь? – добрый души человек Виталик очень не вовремя решил помочь. Сидел за километр на машине – на Ретсе черном. Иван обернулся с улыбкой:
– Аню. Фамилия еще такая похожая. А...Ара..Апа... – не надо вспоминать, умоляю. Забудь, забудь.
–Может Ананина? – Волчица, наверное, решила это смешно и обратилась ко мне с улыбкой. Ничего смешного.
–Точно! Ананина, – поддакнул Иван.
Смешки закончились. Тишина воцарилась между двадцатью с лишним людьми. Ветерок покорно стих, а я перестала прятать нос в вороте куртки. Вот и финиш. Осталось выбрать остаться валяться с подвернутой ногой возле черты или попытаться встать. Как выйти из сложной ситуации?
– Так... – Виталик усмехнулся. – Она чуть правее тебя.
Иван резко посмотрел в мою сторону. Удивляюсь как, голову не вывихнул. Распознал, едва подсказали. Но как отреагировать на вранье, видимо, не понял.
– Ты ослеп, парень? – со смешком спросил Пудель. – Вот она страшная красавица Ананина...
Все вопросы на потом.
– Ваня! – пришлось губы раздвигать в радостной улыбке до самих ушей. – Дай обниму!
Сама своей игре не поверила, слишком неправдоподобно.
Нас разделяло шагов десять не больше. Надо было преодолевать их. Тишина нарушалась с моей стороны громыханием цепей на куртке и штанах. Резко остановилась напротив парня. Тот удивленно воззрился в ожидании дальнейших действий.
Иван хоть и не самый внушительный по росту парень, но повыше. Пришлось вставать на цыпочки, жестко обхватывать его моську и тянуть на себя. Улыбнулась капельку, совсем чуть-чуть, и сомкнула губы на его щеке. С придыханием поздоровалась:
– Привет, – чуть слышно ему в лицо. Бастард опешил от теплого приема.
А я ничего не чувствовала от страха. Только удар в грудь от сердца. Сейчас что-нибудь спросит.
–Аня, а что с тобой стало? – еще удар в сердце.
–Не сейчас, Вань, я немного занята... – в груди бухало, как лодка перед началом сильного шторма. Ой, что сейчас будет?
– Ань, что... – начал спрашивать Бастард.
– Вань, давай я через пару дней тебя сама найду, – шепотом добавила, пытаясь остудить любопытство толпы. Не посвящать в тайны жизни и дальше. Аристократов не касалось.
– Ань...
– Паренек, отвали от Ананиной. Она на ближайшие дни занята, – на руке ощутила крепкий ухват, что привел в движение мое тело. Заставил послушно отойти назад, глядя на непонимающего Ивана.
Не думала, что этому человеку буду благодарна.
– Тебя ждем, бегом, – кивнул Трески на один из нефаэров черный. Фух!
В окно наблюдала за одинокостоящим Иваном на площадке. После нашего медленного отъезда на парковке почти никого не осталось.
В первый день знакомства думала, не смогу запомнить черты лица Ивана, теперь похоже его лицо в кошмарах будет наведываться. Как поступит дружок настоящей Ананиной?
Пальцами барабанила по дереву дверцы. В салоне витала тишина. Девочки очень настороженные, выпятили грудь, как будто им под лопатки иглы вкололи.
Совсем не умели общаться Аристократы и Бастарды между собой. Разве что Трески очень сильно пытался, но никто не помогал. А Хаски разговаривал по телефону и управлял автомобилем. И все-таки, что за маскарад? Почему он выглядел, как моя копия?
***
В напряженной обстановке за четыре часа добрались до нужной точки. Погода разительно отличалась от климата Арзонта. Снежные горы. Мороз, как у нас у Гнетовцев.
Искрящийся снег, как же соскучилась по нему. На минуту прониклась ностальгией по дому. Там в ноябре вовсю лежал снег на земле, и я всегда ходила в теплом пуховичке, как мерзлявый Бастард. Аристократы в легких курточках.
Но время возвращаться к настоящему. Мы в Белесье. Широкая дорога, расчищенная от снега, привела к трехэтажному домику. Наподобие ресепшена.
Вокруг деревья, запорошенные снегом, словно прошла метель и на ветках лежал иней. Красивые, необычные вырезанные статуи зверей изо льда. Сквер с беседкой и не работающим фонтаном.
Из ресепшена гостей отвели в домик номер одиннадцать из красного кирпича, показали что и где. В какой стороне объяснили горки, кратко проинформировали о правилах поведения на територии.
Как давно не появлялась в подобных местах. Странно? Почему Аристократы пригласили четверых Бастардов с собой? Не уж-то объявлено перемирие?
Вечером устроили небольшое пиршество по случаю приезда, но поскольку время здесь позднее – восемь вечера, внешнюю разведку оставили на завтра. Четыре часа разница между Арзонтом и Белесье.
Сегодня – ужин, вино и теплая кроватка. Спустились поздновато, пропускали Аристократок. Кто бы позволил принять душ раньше? Подруги конфликтовать не любили и ждали, когда звуки воды утихнут, только потом осмелились выйти освежиться после долгой дороги.
И конечно, я не преминула Волчицу отпинать за длинный язык. Призналась, что Иван мой приставучий поклонник, от которого скрывалась долго. А эта дылда рассекретила.
Спустившись вниз в гостинную, с завистью поглядела на довольных ребят с набитым ртом. Как есть охота. Целый день без еды.
На вальяжно развалившегося Хаски не забыла посмотреть. Он напротив стола с почти пустой тарелкой, ни на что не отвлекающийся. Наш приход Аристократ пропустил мимо ушей, изредка бросал взгляд на бокал с красным напитком. Вином? На коленях Дмитрий держал маленький ноутбук. Все внимание и доставалось именно ему.
Так, не думать о еде и бесполезных всяких Хаски. Главное не сдохнуть с голода.
Камин. О, да! Об этом забыла упомянуть. Тут невероятно жарко от посверкивающих в огне поленьев.
В тот вечер после теплого душа и вкусной еды сидела недалеко от Хаски и едва не клевала носом. А бокал шампанского настырно закрывал глаза. Хаски весь вечер почти не поднимал глаз, изредка вставлял словцо в общественный разговор, чтобы со всем не выпадать из компании, а в остальном ниразу не взглянул на меня. Скучно как-то. К десяти часам вечера устала бороться со сном и одна из первых вместе с Машкой ушла в комнату. Наверное, последствия похмела.
Зато среди ночи проснулась, в половину третьего. Заснуть не могла, вертелась из стороны в сторону, потом приспичило попить. Накинула вещи на всякий случай, спустилась вниз, будучи уверенной, что там никого быть не могло. Даже Аристократы должны спать в такое вре...
На половине ступеньке остановилась, лицезрев на диване полулежавшего Хаски с ноутбуком в руках. Словила морщинки на его лбу и пальцы, подпиравшие лицо, как подставка.
– Привет, полуночник, – надо было что-то сказать. Приветствие Дмитрий проигнорировал, правда кивнул. А это прогресс.
Прошла мимо к холодильнику. Налила попить обычной воды, возвращалась по коврику обратно к лестнице и не удержалась. Поставила локти на спинку дивана.
– Слушай, ты зомби? – уточнила. В ответ получила разворот головы и приподнятую бровь в не заданном вопросе. – Они не спят по ночам, – пояснила.
На что Хаски кивнул и вновь вернулся к ноуту. Мой тупой юмор не оценен.
Понимаю, что как бы не мое дело, но... Пашку – братца своего никогда таким не видела. Он всегда успевал погулять, поиграть, попутешествовать и по телочкам побегать.
– Ты всегда отдыхаешь с ноутом в руках?
– Сегодня полдня провел за рулем, пришлось вечером отдуваться.
– А никак приостановить твою деятельность на выходные нельзя? – я демонстративно поставила палец на крышку ноута и очень медленно стала на нее давить, закрывая. Нет. Поднял крышку обратно, глазами изучая светлый экран.
