Текст книги "Бастарды (СИ)"
Автор книги: Баса
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)
Бастарды
Баса
Пролог
Наступила полночь. Среди недели было не много народу в поздний час, как по выходным дням. Я зябко поежилась, прячась в вороте кожаной куртки, которая плохо согревала, а скорее служила красивым дополнением к облику. Как же холодно было. Контраст с теплым помещением сделал свое дело или последствия стресса. Очередная ссора.
В следующий раз не буду слушать людей, которые предложили кидать машину дома, ведь они будут за рулем. Ага. А потом взяли и сбежали едва встреча выпускников началась. Нет. Мне определенно надо было такси вызвать. Дрожала с такой силы, что если бы кто-то задал вопрос, из моего рта не единого слова не вырвалось бы, разве что непонятливые звуки. Я в короткой юбке, кофте шелковой, кожаной куртке и на каблуках. Не подходил облик под пешую прогулку в ночи.
В этой темной ловушке, как мы прозвали небольшую дубовую рощицу, по которой я передвигалась была тишина и абсолютный мрак. Кроны деревьев летом закрывали проходящих людей от солнечного света.
Прекрасное место – для романтических прогулок. Ниодной живой души, кроме изредка летающих птиц и дрожащих листьев на ветру. А так – полное молчание, гнетущее, сковывающее не хуже холода.
Слышала стук своих каблуков о камень, вымостивший тротуар. По бокам дороги были припаркованы машины разных марок и габаритов. Свет почти не пробивался сквозь ловушку. Все-таки не стоило адреналин попивать медленными глотками. Я люблю его в меру. Темнота – страшнее запредельной скорости, развитой в машине.
В грудь словно ударили неожиданно. Странная смесь ощущений окутала – предчувствие, опасение, страх.
Горло сжало ледяными пальцами, от которых мурашки распространились по коже. В ночной темноте уловила что-то впереди на тротуаре. Большое и еле подрагивающее. Похожее на кучу тряпья, валяющуюся без движения. Никаких признаков активности, но я остановилась настороженно.
Перевела дух и вновь пошла. Выхода нет. Либо вперед, либо назад. Похлопав по карманам куртки и юбки, удостоверилась, что телефон остался в машине Шмонта.
Сглотнув горькую слюну в горле, пошла ровным отточенным шагом. Про себя уговаривала – не бояться. Но мыслей о том, кто это или что не было.
По масштабам смахивало на тело, может кто-то пьяный как и я возвращался со встречи выпускников и замерз по середине дороги? Сарказм – моё всё.
Оставалось несколько шагов, я стала замедляться. Но это не спасло. Резко остановилась на месте.
Груда непонятной одежды поднялась во весь рост, напоминая животное массивными четырьмя лапами. Крупная фигура. Рык зверя и немедленный рывок в мою сторону. Несколько прыжков.
Из груди вырвали дыхание, повалив на лопатки. Собака – большой волкодав под шестьдесят килограмм веса стоял на моей груди передними лапами, откуда разливалась боль. Яркая, частая.
Сильно давил весом, блокируя воздух в горле и во всем теле. Когти с непонятным шаркающим звуком царапали по кожанной куртке. Успела глухо простонать, прежде чем услышала голос:
– Кончай с Бастардом.
Не понадобилось рассматривать того, кому принадлежала речь. ПБ – против Бастардов. Целая незаконная организация, считающая Бастардов -ничтожеством, не имеющим права жить. Хриплый мужской голос. Не видела лиц, но ощущала чужое присутствие.
Сзади донесся шорох шагов, шелест одежды, и я оглянулась, с трудом заставив себя убрать взгляд от пылающих льдянисто-серых зрачков, с угрозой сверкнувших в темноте. Белые клыки заострились, предупреждая о расправе в случае не послушания.
Почему сразу горло не разорвет псина? Боковым зрением засекла фиолетовое яркое сияние, красиво вспыхнувшее в темноте и стремящееся в моем направлении. Задержала дыхание будто в один миг зажали и нос, и рот. Больше не предпринимала попыток пошевелиться. Сердце подскочило и замерло в районе груди, а там также, как и воздух, заблокировалось от страха.
Подняла машинально руки, прячась то ли от света, сверкающего в темноте, то ли от клыков, едва не касающихся острием шеи.
Две секунды хватило бы волкодаву, чтобы разорвать горло сопернику, вцепиться в шею, вырвать жилы и связки без особых усилий. На то они и волкодавы – специально обученные твари.
Свобода, руки двигались. Пропало давление на грудную клетку, не было боли, и я могла дышать, а не урывками красть кислород из воздуха. Я стояла, а не лежала на прохладных камнях мостовой дороги.
Открыла глаза, обегая взглядом окружающие предметы и людей. Я переместилась на несколько метров за спины людей. Спасена.
Три ПБ-ка в военной форме грязно-коричневого цвета в высоких сапогах ботфортах на шнуровке, автомат на перевес. Волкодав на привязи – чистокровный огромный массивный зверь в высоту в холке, наверное, достигал моего бедра. Лица каждого человека были скрыты черной маской с прорезью для глаз, рта и носа.
ПБ -ники копировали облик не безызвестных КМЗ-ников – команда мгновенной зачистки: смесь охранников, военных, блюстителей порядка и закона. Только они ходили без масок и при появлении в первую очередь имели обычай представляться перед человеком, раскрывая документ о военном положении, а не тыча автоматом в горло.
Пока секундная заминка и с их, и с моей стороны, хоть небольшая передышка, но я окончательно поняла, что пришли по мою душу. А вон неподалеку та груда, из которой выпрыгнул волкодав, это человек – и судя по обездвиженному телу он либо мертв, либо без сознания.
Отсюда не выбраться, это тоже стало понятно. Прежде чем сделала первый шаг, переходящий в бег на каблуках, почувствовала за собой мгновенный рывок зверя. Агрессивный рык и сжавшиеся зубы, стукнувшие в процессе движения друг об друга. Хриплое, тяжелое дыхание зверя приближалось, не давало опомниться или придумать план по спасению от троих мужчин и одного животного.
Звук выстрела автомата прозвучал рядом. Почти физически ощущала перемещение пули за спиной, словно та ожила и летела дыша в затылок.
Свет ослепил яркостью глаза. Пули нет. Рык, скорее рев зверя раздался сзади. Туша свалилась на тротуар с тяжелым вздохом.
Повернулась и с облегчением увидела два внедорожника, загородившие дорогу на выход, откуда пришла. Вновь скрип тормозов, с другой стороны – еще одна машина черного цвета. Они полностью заблокировали выходы и входы. Стало чуть светлее в ночной темноте, благодаря фарам от трех машин. Двери открылись, явив знакомые лица и преподнеся невероятное бесконечное чувство радости. Спасена. Еще один звук пули вывел из прострации, всколыхнул разум. Инстинктивно не осознавая опасности тело отреагировало – присело и над головой проскочил ветерок, по которому распознала выстрел.
– Аня, в машину! – скомандовал знакомый голос. Его хозяин был одет похоже на ПБ-ников в военную форму, но с открытым лицом, не спрятанным за маской, держал дверь машины.
– Папа, – выдохнула запоздало, слыша ровные удары сердца о грудь изнутри. Прикрыла глаза, восстанавливая дыхание. Позади проблемы, здесь я находилась в безопасности.
– У меня к тебе задание, – я сразу подняла уставшие веки.
И должно быть столько страха прочитал отец в моих глазах, что голос поменял с привычно-приказного на более мягкую форму.
– Не смотри так. Как только Кирилл закончит очистку местности, убегаешь через Лесье, сквозь Гробницу прямиком к Страдовцам. На границе не попадайся. Помнишь, где раньше мост был через Гробницу? – я посмотрела в лобовое стекло.
Большего предложения не требовалось. В рекордные сроки залезла в машину, бойко вскочив несмотря на длину юбки и высоту бортов внедорожника. Кирилл захлопнул дверцу и все погрузилось во мрак, только по дыханию и еле заметному очертанию рассмотрела человека сбоку.
– Как ты меня нашел? – единственное, что выговорила чуть заплетающимся языком сбивчиво, но отец понял.
– Шмонт позвонил – не смог тебя найти. Один... – я сразу поняла, что отец отсчитывал. Поглядела в сторону окна. Кирилл одним молниеносным движением перерезал горло ПБ-ку.
– Два, – поцеловала папу в щеку, чуть жестковатую от грубой щетины, запомнив известный одеколон, которым отец всегда пользовался. Свежий, даже порой через чур, но запах стал родным и привычным. Нужны были силы, приходилось черпать подобным образом.
– Три, – как только тело рухнуло под ноги Кирилла, я раскрыла дверцу, скинула туфли с уставших за целый день ног и пустила всю мощь своего тела на дальнейший бег.
У ПБ – ников ни шанса, те задавлены количеством, да и опытом работников специальной службы. Двое нападавших кое-как стояли на ногах, пытались убежать, только ускорив конец.
Я кивнула отцу вместо ответа, зубы стучали друг об друга и боялась, что правильно не выговорю слова.
– В детстве вы там часто гуляли с ребятами, а я запрещал всегда. Вот теперь беги туда – затеряйся. Тебя нет. Ты – это не ты. Запомни. И не влезай никуда по возможности, только в крайней необходимости.
Не было времени удивляться, и я только кивнула. Опять. Сглотнула.
В одних колготках нырнула сквозь рощицу, благо мои габариты позволяли протиснуться сквозь дубы, листья и корявые ветви. По ногам почувствовала болезненные стежки. И бежала, не помня себя, прокручивая в голове только приказ отца. Бежать и бежать к Гробнице.
Сначала путь пролегал сквозь поле пшеницы засеянное. Сбоку справа возвышаясь на многие километры отсюда – то место, в которое я возвращалась но так и не вернулась. Родные стены. Дом каменный. Прохладный летом, защищенный высоким забором под напряжением, огромным количеством КМЗ-ников и современной техникой слежения.
Я и представить не могла в тот момент, сколько пролетит времени и как сильно изменюсь по поведению, прежде чем вновь вступлю на территорию своего любимого замка – дома.
Глава 1. «Ночной побег»
Это была глубокая ночь, когда почти весь народ северной части Гнета спал крепким сном. Его малая часть бодрствовала – медики и военные, ну и возможно малое число молодежи.
Страх гнал серым голодным волком, наступая по пятам, а я бежала по полю. Царапая ступни о землю, корешки растений, иногда спотыкалась, но не падала, это было бы слишком большой роскошью, на моем счету нет лишней минуты. Щеки полыхали огнем, в горле чувствовалась тяжесть, которая не пропадала, а с каждым шагом становилась объемнее и крепче.
Тени от одиноких лачуг преследовали – это был район «Лесья», который располагался по кругу леса. Через пять километров стоял пропускной пункт. Я могла бы пройти сквозь него, но отец дал другой указ. Я должна скрываться от людей, только зачем и почему так внезапно, вовремя нападения ПБ-ников? Что он хотел добиться, скрывая меня, может кого-то подозревал в нападении?
Пришлось не задолго до границы свернуть вправо. Как только над головой сомкнулись деревья, стало жутко. Захотелось повернуть в диаметрально противоположное направление домой – под семейный покров.
Сбавила шаг, чувствуя как резали под ребрами сотни мечей плоть, и, задыхаясь от недостатка воздуха, прислушивалась к звукам. Тишина. Оглушающая.
Дальше начиналась Страда. Некогда мы две страны Гнета и Страда были объединенным государством. Миролюбивым и дружным народом (Немийцами), разделенными между собой полноводной рекой, которую в последствии назвали Гробницей. Название река получила благодаря тому, что пятьсот лет назад в ней схоронили множество трупов Бастардов. Она служила их личным кладбищем. Тела сжигали и бросали в реку. С тех пор вода значительно обмелела и была больше похожа на болото, сплошь заросшее тиной.
Пятьсот лет назад – Бастарды занимали около половины населения страны. Сейчас их осталось приблизительно пятьсот человек в сравнении с Аристократами, которые на данный момент времени составляли три миллиарда представителей человечества.
Тысячу лет назад в рассвет Немийцев людей в общей сложности проживало более восьми миллиардов. В те века не существовало понятия, как Бастард и Аристократ.
Они были людьми – обыкновенными людьми, чувствующими потоки энергии. Которые били фонтаном ото всюду: из воздуха, из воды, из солнца. Немийцы пользовались всем, что давала земля в целом, не имея понятия, что такое болезнь – вирус, пожирающий изнутри. Они имели понятие о смерти от устаревших органов. Но никак не медленное мучительное отмирание инфицированных клеток.
Где-то две с половиной тысячи лет назад Немийцы разделились на два соперничающих государства. Между ними никогда не было войн. Лишь разделение во всём: в политике, заботе, здоровье, в правилах поведения, торговле, бизнесе, рождении и, наконец, смерти.
Они словно на разных языках говорили, что и послужило официальной версией деления государств. Но поговаривают, что точкой разделения и главными инициаторами разрыва всегда были Вильмонт и Хаски, образованные семьи примерно в те же века на границе разлома Немийцев.
А в последний раз столкновение между нашими странами достигло невиданных раннее высот. На заседании стран по урегулированию военных конфликтов.
Я только со слов отца и брата вкратце знала суть истории. В день собрания три страны обязаны соблюдать мировое соглашение, но в наших Гнета и Страды произошли два одновременных взрыва самых высоких зданий. Пострадало уйма народу, в результате чего председатель объединенного собрания Френ Мерси чуть из своей почти лысой головы не сделал лысую полностью. Сколько было разборок, сколько грязи полилось на две наши страны и через год нам в приказном порядке велели складывать оружие и объединяться. Мир сошел с ума. Они что совсем головой сильно приложились на том собрании или через чур много выпили сивухи? Что за бред? Как можно двух врагов объединить под одну территорию? Не говоря о том, что у нас разная культура, разный статус и совершенно отличное поведение.
Да элементарно даже я, привыкшая к зиме за свои восемнадцать лет, а Страдовцы вечно теплились под лучами яркого солнца. У них минус десять – всё капут. Учебные заведения закрывались по причине холодов. Экие цветочки. А законы – это отдельная строка в моем списке причин ненависти. У них разрешена смертная казнь и знаете за что? Убийства я не считаю, ладно как-то могу смириться с мыслью. Убил, будь добр ответить своей жизнью. Но Бастард подери расстрел жены за измену мужу. Это полный...финиш.
Завтра в 501 год нашего тысячелетия двадцать седьмого августа вступал в силу закон объединения – Страды и Гнета. Границы между нами сотрутся.
Всегда ненавидела слышать тишину вокруг себя и видеть кромешную тьму, нападало подозрительное ощущение, словно за мной по пятам кто-то крался. Прекрасно понимала, что мнительность, но в спину подгонял адреналин и приходилось прибавлять шаг быстрее и быстрее.
Минут через пять бега лес расступился, выгоняя из своей обители темноты чужака. Спутник нашей планеты на противоположной стороне реки излучал сизо-голубой свет, который радушно орошал близлежащие земли. А рядом находился последний оплот, преграждающий путь к Страдовцам – Гробница. Под ногами мешались высокие кусты. приходилось высоко задирать ноги по пути к реке. Казалось, что меня преследовали по пятам, дыша в макушку. Рефлекторно обернулась назад в сторону леса, так что длинные пряди смольно-черных волос хлестнули по лицу. Присмотрелась. Не заметила подозрительного шороха веток. Только легкий ветер трепал листья.
Выдохнула, прогоняя из легких напряжение.
Я в жизни так не боялась, только наверное, один раз когда неизвестный Бастард, встретил меня, или я – его в темное время суток недалеко от дома. Он оставил навсегда прощальный подарок перед тем как я потеряла рассудок и окунулась в обморочное состояние, которое испытала единственный раз в жизни. Четырьмя шипами не длинными несколько миллиметров в длину и столько же в ширину оставил автограф под грудью – на левой стороне под сердцем. Четыре небольшие дырочки от соприкосновения стали с плотью в последствии заросли, и теперь почти не были видны.
Совсем чуть-чуть не дошла до того места, где раньше был мост. Хотя, его трудно так назвать, скорее хилый мостик и то – в последнее посещение мы его догадались поджечь. Отец конечно, подумал, что я его приказа послушалась – не лазать по болоту, нет – больше некуда было ходить. Не вплавь же переплывать это стоячее болото.
Плохо помню, как вскарабкалась по грязному илу и поднялась чуть повыше к траве на ослабевших конечностях и рухнула, просто рухнула грузным камнем и всё. Меня еще некоторое время штормило с закрытыми глазами и, наконец, полный штиль. Убаюкало. Нет сил. Хоть убейте.
Потом поднялась обреченно и пошла в неизвестном направлении сквозь сплошную тьму. Прямо и прямо по неизвестной траве. Долго-долго шла, скорее ползла.
Чуть ли не впервые в жизни не было дела до внешности, ни грязь на юбке, видневшаяся невооруженным глазом, ни ощущение слипшихся волос на щеках и шее, ни что не имело значения. Блуждала бесконечно по полю.
На горизонте забрезжил рассвет. Пол ночи брела, не видя намека на какие-либо здания. Бесконечное открытое пространство. Сколько у Страдовцев земли пропадало не задействованной – проскользнули мысли моего папани. Уж он бы здесь предпринимательскую деятельность развернул. С размахом. К Бастардам скосил плантации и полезные минералы вытащили из-под семьи. Жадный до денег папочка. Не судите строго.
Больше не могла. Уселась на прохладную землю лицом к своей стране родной, скрывающейся за лесом вдалеке, – спиной к этой новой неизвестной. Ветер скользил по открытым участкам кожи: по рукам, лицу и шее. Солнце начало светить в затылок, но жара не чувствовала сильного. Небольшое тепло. Ветер подталкивал в спину сильно, будто прогоняя обратно туда в лес, откуда пришла.
Раздирало внутри – одна часть хотела сбежать, спрятаться ото всех, пойти наперекор условностям, обязанностям. Устала от постоянного вранья.
Жизнь – одно большое недоразумение, которому приходилось подыгрывать. Говорили сделать то – как послушная девочка делала. Говорить так – говорила. Надоело. Но вторая часть, скованная ответственностью, страхом за родных, висела на плечах, уравновешивая.
Как бы не раздирали разные половины – был дан приказ отца. Бежать. Бежать без оглядки к Страдовцам – на их территорию. А отец приказами никогда не разбрасывался. Встаем, Вильмонт.
Приподняла левую руку – немного тяжело. Мышцы нитями растянулись и не желали больше работать.
Смешно стало, вероятно нервное. Растеряша. Левая рука, безымянный палец пустовал. Лет с десяти носила кольцо везде и всюду с бордовым камнем, и купалась, и бегала, оно сидело как вторая кожа. Ниразу не потеряла, а сегодня какой-то неудачный день, хотя нет, скорее неудачная неделя.
Застонала во все имеющиеся силы. Заломило мышцы рук и в особенности ног. Давно пробежками на длинные дистанции не занималась. Встала на колени, пытаясь сосредоточить взгляд на чем-то важном. Не время расклеиваться, я не хрустальная ваза, которая может разбиться. Вперед.
Отвратное состояние. Был бы кто-нибудь рядом не отказалась поныть кому-то на ухо, о том как мне жарко, болела голова не ела целый день и парилась на солнцепеке. Мечтала помыть слипшиеся волосы слипшиеся от грязи и пыли волосы.
Помню брела долго, пока, наверное, не начались галлюцинации. От недостатка воды в организме подобное случалось.
Различила черную постройку. Глаза заблестели, как при виде огромных алмазов, валяющихся нетронутыми перед мной. Постройка, люди, цивилизация. Еда. Вода.
Молитвы услышаны. Вся усталость рассыпалась не заметно, испарилась в земле, по которой я побежала, обредшая внезапно крылья, чтобы перелететь разделяющее пространство меня и сарая. Неужели я спасена?
Постройка медленно приближалась, темно-коричневые доски создавали некий сарайчик, просвечивающийся с двух противоположных сторон, без дверей и окон. Помещение было высоким метра четыре в высоту и будучи почти возле входа расслышала лошадиное ржание. Не фанат я скакунов.
Зашла под крышу и чуть от усталости не рухнула на колени. Дышала глубоко и часто, восстанавливая дыхание в норму. Осмотрела пространство – повернула голову влево. В загонах и правда стояли лошади – высокие, и немного испуганные внезапным появлением чужака, отбивали копытом по деревянной балке в стойле. Три лошади, две черных и одна прекрасно-белая, а справа...
По коже прошелся холодок от ветра. Рядом движение и плеча через ткань футболки коснулось что-то теплое, мягкое.
Заорала во всю полноту легких. Будь загон соломенным, то непременно разлетелся бы от визга. А голос у меня сильный и звонкий, не быть мне певицей, да я и не претендовала.
Вновь пришлось убегать в обратном направлении. Спустя минуту поняла, что не слышно погони. В спину не летели палки или охранные амулеты. Кто их знает, чем они в стране Страды баловались.
Развернулась и прислушалась, от загонов доносился едва заметный звук, тихий приглушенный, словно кто-то сдавленно посмеивался. Точно будто кто-то боялся разразиться истеричным смехом и специально закрыл рот рукой, чтобы оттуда не донеслось ни звука. Что там происходило, было до жути интересно узнать. Червячок любопытства изгрыз вдоль и поперек, поэтому не стала больше противиться и позволила взять надо мной власть.
От здания отсоединилась тень и обрела очертания девушки. Я прищурилась, пытаясь разглядеть ее. Она прижималась спиной к стене, одной рукой перехватила себя поперек живота, другой прикрывала рот. А потом незнакомка и вовсе сползла по стеночке и уселась на корточки.
Может ей плохо? Подошла к ней, присела рядом. Какие красивые рыжие волосы. Девушка подняла на меня глаза зеленые-зеленые, как у самой настоящей ведьмы в сказках и по небольшим морщинкам возле глаз стало понятно, что она действительно смеялась.
А я переживала. Девушка отняла руку ото рта:
– Ты трусишка!
А то я не в курсе. Захотелось блеснуть сарказмом и предложить поменяться местами – я бы ее напугала...
– А ты не подкрадывайся, и возможно доживу до старости, – ответила вместо сарказма. Девушка перестала смеяться и медленно приподнялась. Сейчас начнется допрос с пристрастиями. Чужак на территории.
– Ты откуда такая красивая появилась? – спросила новая знакомая, оглядев мой наряд сверху донизу и, видимо, придя к определенным выводам. Лицо ее стало спокойным, равнодушным или скорее немного любопытным. Страха она не испытывала.
– Из дому сбежала, – смысла врать не было, как и нет. Она удивленно посмотрела на меня, изучая как некий любопытный неопознанный объект и... и начала падать. Будто у нее силы закончились стала заваливаться на меня. Я вовремя успела подставить руки и подхватить ее подмышками.
– Эй. Ты! Дамочка, просыпайся. Не время спать! – поняв, что та не реагировала и закатила глаза, заорала не знаю кому.
– Помогите! – кричала громко насколько позволяли голосовые связки. Медленно опустила девушку перед собой. перевернула спиной на траву возле загона.
– На помощь! – тишина только отвечала. Повертела лицо девушки из стороны в сторону, прислушалась к легкому дыханию. Дышала – уже хорошо. Пульс? Прошупывался. В чем дело? Глаза полуприкрылись. Что с ней?
Надо кого-то найти, может она больна чем-то? Судя по внешности – Бастард стопроцентный. Рыжие волосы, лицо усыпано веснушками, а это изъяны внешности, которые Аристократки считали за таковые и стремились искоренить в себе. Нет ни одного Аристократа с веснушками.
Я вскочила и побежала сквозь загон, слушая топот ног о деревянные балки. Кони или кобылицы, увидев стремительный бег, вставали на дыбы. Одни копытами ударяли по двери, другие ржали, словно прогоняя, пытаясь напугать. Хорошо двери выдерживали удары разъяренных парнокопытных.
Как только вновь выбежала на солнце передо мной предстал бревенчатый черный домик, как в деревнях, хотя о чем я говорю это судя по всему деревня Червы на окраине Страды. Здесь в основном вели хозяйство фермеры и где-то неподалеку одна из пяти имеющихся в данный отрезок времени школа для Бастардов.
Едва ребенку исполнялся месяц, и когда врачи удостоверялись в жизнеспособности новорожденного, малыша отдавали в школу для Бастардов, которую они не имели права покидать до наступления восемнадцати лет. Это я подчерпнула от знакомых Бастардов, которых не так много раз встречала за свою жизнь. Изгои по жизни. Их всегда старались скрыть, спрятать от обычных людей.
Продавщица в ближайшем супермаркете от загородной дачи, откуда вчера сбежала, была излишне вежливой и добродушной девушкой двадцати лет. Кстати, это я у нее курить научилась. Было любопытно, что за гадость она ко рту подносила. Да и прикольно смотрелось со стороны.
Говорила, у них в школе и не такими вещами увлекались подрастающие Бастарды. За пределы территории их не выпускали.
При наступлении совершеннолетия возвращали право вести жизнь как, они того желали.
С тех пор продавщица с подружкой проживали и работали в стране Гнета. Нашли домик у одной доброй женщины Аристократки, которая отживала последние полгода жизни. Тело стало покрываться морщинами и умирать. Длился процесс примерно полгода. Одна в тишине и одиночестве жила и ей было за радость увидеть живые лица и вдохнуть полной грудью немного молодости. Девочкам повезло оказаться в нужном месте и в нужное время. Квартиру женщина подарила Бастардам, наследников не имелось. Пыталась один раз с мужем еще на тот момент живым, но не выносила. На вторую попытку средства не позволили, слишком дорогостоящая процедура.
Девочки – Бастарды пришлись мне по душе. Я и бегала к ним курить из вредности. Показать, что не такая, как все. Отец, узнав о моем времяпрепровождении, чуть мозг весь не съел. Его лекция тогда длилась два долгих и нудных часа. Готова была заснуть, тогда папа изредка начинал кричать, чтобы взбодрить сонную тушку.
Так вот, увидев бревенчатый домик, а потом, разглядев спускающегося парня по лесенке, вздохнула с облегчением.
– Там девушка, – указала пальцем в сторону загонов. – В обморок кажется упала.
Посмотрел очень серьезно, едва не сжег взглядом кожицу, словно это я причина бед. Юноша побежал в сторону черного загона, а я следом. Дверь из дома стукнулась громко о перила лестницы, я заметила как новое действующее лицо появилось на улице. Женщина шла медленно, пока мы бежали через загон.
Парень присел возле рыжей девушки. Наклонился, провел те же манипуляции, что и я. Хотелось прикрикнуть на него, что толку от его ощупываний мало и пусть действует или позовет кого-то.
– Что ты сделала? – он сильно прищурил и без того узкие глаза. Они словно в одну щелочку сузились, я бы при большом желании не смогла понять какого они цвета.
В чем обвинял? Буря закипала в груди, но я смолчала. Сбоку к нам подбежала женщина – Аристократка. Не знаю как, но глядя на человека могла определить, Аристократ он или Бастард. Нюх на них.
У женщины искривились идеальные черты лица. Но красота тела не исчезла. Стройная, высокая, гордая осанка. Присела над девушкой и медленно ощупала. Более осознанно со знанием дела не то, что мы.
– Что произошло? – вопрос был предназначен определенно мне.
– Я только что ее встретила. Девушка упала в обморок. Энергетическое воздействие не применяла, – отчиталась строго, стараясь без эмоций и без оправданий. Это излишне.
Если бы применяла энергетическое воздействие в месте вхождения энергии кожа человека приобрела бы фиолетовую капиллярную сетку, похожую на паутину. Кровь перенасыщалась кислородом, от этого и происходили изменения цвета на некоторое время. Женщина кивнула и замерла что-то рассматривая. Что там произошло? Выглянула из-за плеча.
Женщина прислонила пальцы к шее девушки, надавила на жилу. Так и задушить можно. Потом показала нам ладони лежащего без сознания Бастарда. Красные точки стали отчетливыми. Когда я проверяла их вроде не было.
– Это яд от растения джимпи-джимпи. Оно единственное ядовитое на ближайшие километры, – затем показала на ворот у рубашки девушки, на шее тоже красные пятна пошли. – У нее анафилактический шок, у нас врача нет в ближайших десяти километрах. Пульс еле заметный. Вы двое – где-нибудь чешется? Покраснения? Прикасались к ней?
Я вздрогнула. Прикасалась, ощупывала. Не помню касалась шеи или рук, но трогала точно. Мы с парнем синхронно осмотрели тела, прислушались к ощущениям на теле:
– Не чешется, – ответила за двоих.
– Следите за состоянием, как только зачешется, скажите. Мазь от ожогов есть, а вот в случае с Аней... – и она посмотрела на рыжую девушку, лежащую точно ледяная замороженная статуя. Цвет лица стал холоднее, как у Аристократки голубовато-белый. Женщина опять прощупала пульс.
– Не дышит, – спокойно сказала она, приподнимаясь с коленей. Холодно, без эмоций. Нормально?
