Текст книги "Беглый в Варшаве 2 (СИ)"
Автор книги: АЗК
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
Глава 9
Измайлов усмехнулся, но глаза не улыбались. Чайник щёлкнул. Две чашки были разлиты, ложки положены рядышком. Баранки нашли своё место между ними.
– Расскажите о себе, Борисенок. Кто вы? И чем заслужили такую славу у капитана Лаптева?
– Техник по ремонту и обслуживанию медицинской аппаратуры и оборудованию. Это согласно записи в трудовой книжке, а факту – старший куда пошлют. Часто помогаю разобраться с тем, с чем другим не хочется возиться или они не могут справиться.
– Скромно. Особенно на фоне польского телевидения. Вы ведь знаете, о каком фильме идёт речь?
Короткая пауза. Глоток чая. Вкус – терпкий, с нежным привкусом бергамота.
Я спокойно пододвинул к себе телефон и набрал номер Лаптева.
– Слушаю!
– Капитан, ты знаешь такого генерала Измайлова?
– Он что у тебя?
– У меня пока пожилой мужчина, который представился генералом…
– Ты с у с ума сошел Борисенок! Ты хоть знаешь откуда он? Ты представляешь какие у него полномочия?
– Даю ему трубку, опознай. – И я протянул генералу генералу трубку.
Его разговор с капитаном был недолог.
– Уважаю… – Это были первые слова, после того как особист подтвердил личность гостя. – Продолжим Константин Витальевич?
– Знаю.
– Можете что-то добавить?
– Могу, только никто эту информацию не обнародует и вслух о ней не скажет.
Измайлов сделал вид, что не услышал.
«Друг», тихо и сухо сообщил:
«Тестирует реакцию. Проверяет границы дозволенного. Не раскрывайся».
– В Варшаве хватает сейчас странного. Особенно в марте.
– Удивительно, как много юмора у человека, работающего рядом с челюстями. А ведь и что-то откусить могут.
– Зубами люди часто говорят больше, чем словами. Особенно если не бояться и посмотреть внутрь пасти.
Измайлов кивнул, поставил чашку и посмотрел прямо в глаза:
– Предлагаю дружбу. Или хотя бы мирное сосуществование без враждебности. Вы мне интересны, Борисенок. Но пока мне неясно – опасны ли вы?
– Взаимно. Здоровое любопытство – это хороший первый шаг для начала взаимного сотрудничества.
– Но плохой в случае войны.
Наступило молчание. Снаружи завыла скорая, заскрипел под чьими-то шагами пол в коридоре. Приводить его в порядок я не стал, наоборот воспользовался идеей японских ниндзя. Они специально с внутренней стороны половой доски крепили крючки особой формы, которые издавали определенный звук, когда кто-то наступал рядом с ним. Таким образом каждый идущий издавал свою «музыку». Это была и сигнализация, и идентификация. И все это без электроники с их pn-переходами.
Генерал поднялся первым.
– Не прощаюсь. У вас, думаю, не последний пакет баранок.
* * *
– Товарищ генерал, а как насчет небольшого обследования вашего организма?
– Прямо здесь, или по врачам поведете?
– Здесь, так сказать в знак доверия?
После недолгого размышления генерал всё же согласился на мое предложение. Место было подготовлено заранее, без окон, без посторонних звуков и с установкой озонирования, типа люстры Чижевского и отличной вентиляции. Дверь с амортизатором закрылась за ними мягко. В углу стоял аппарат, больше напоминавший футуристический массажный стол. На самом деле это был медицинский робот последней модели «SKM-M16», прибывший с орбиты, где был собран по моему заказу и переправлен сюда.
– Раздевайтесь не нужно, – мягко произнёс я, открывая панель управления. – Аппарат работает через ткани. Даже через металл. Главное – спокойно лежать и полностью расслабиться.
– Не люблю, когда со мной работают без объяснений, – хмыкнул генерал, но лег. – Это не серийная модель. Где достали?
– Сам собрал. Этот аппарат умеет больше, чем думают некоторые.
Робот зашуршал приводами, сенсоры прошлись по телу Измайлова, как ветер по траве. Генерал слегка вздрогнул, но не двинулся. Лоб покрылся испариной – не от страха, скорее от напряжённой готовности ко всему.
«Начато полное сканирование», – раздался электронный голос в моем нейроинтерфейсе, с приятным женским тембром. – «Фиксируются множественные следы ранений: осколочные повреждения брюшной полости, застарелый перелом тазобедренного сустава, спайки в плевральной области. Хронический бронхит. Нарушение периферического кровообращения. Артериальное давление нестабильно».
Мне осталось только озвучить вслух, то что определил робот.
Генерал медленно выдохнул, и почти удивлённо произнес:
– Даже терапевт в санатории такого не говорил. И что теперь?
– Теперь небольшая коррекция, без вмешательств, без боли. Только восстановление некоторых функций вашего организма.
Робот активировал внутренние резервы. Мягкий свет скользнул по телу генерала. Волны тепла прошли по его позвоночнику, затихая в районе поясницы. Суставы щёлкнули, будто кто-то внутри провёл ювелирную настройку. Веки тяжело опустились, его дыхание выровнялось.
Пять минут – и Измайлов открыл глаза.
– Что за чёрт? Поясница не болит, колено не тянет, грудь как будто расправилась.
– Организм получил то, чего ему давно не хватало. Отдохните сегодня, не в коем случае не перенапрягайтесь. Завтра можно будет продолжить, если нет возражений.
Генерал поднялся, неторопливо подошёл к зеркалу у стены и покрутил шеей.
– Такое ощущение, будто вернулся в пятьдесят пятый год. Ещё бы водки, и на танцы.
– Молочка с булочкой, и на печку с дурочкой…
– Вот, вот!
– Это все завтра. Сегодня только покой.
Измайлов развернулся у двери и задержался на мгновение:
– Это между нами?
– Естественно.
– Тогда буду завтра в это же время. И… спасибо!
Аппарат затих. Внутри остался только ровный гул энергосистемы и короткий шепот «Друга»:
«Контактный мост установлен. Он готов слушать. Вероятность сотрудничества – шестьдесят восемь процентов и имеется обоснованный прогноз роста».
Когда он вышел из мастерской, «Друг» снова подал голос:
«Он всё понял. Но пока не спешит сообщать наверх. Решение: продолжать наблюдение. Возможен союз. Поддерживаю осторожность».
* * *
На следующий день генерал появился у двери точно в оговорённое время, в руках аккуратный коричневый портфель. На лице – довольное, даже немного хитрое выражение. Войдя, без лишних слов поставил портфель на стол и достал из него плоскую бутылку с золотой этикеткой и две массивные хрустальные рюмки.
– После процедуры, конечно. За здоровье, раз уж пошли по этому пути, – бросил он с лёгкой усмешкой и занял прежнее место.
Процедура прошла ещё быстрее. На этот раз робот сосредоточился на сосудах головного мозга, легких и работе сердца. Закончив, отключился без звука.
Генерал встал, размял плечи и распечатал бутылку.
– Теперь можно. За Варшаву, за баранки, и за тот чёрт знает какой стол, который заставил чувствовать себя моложе на двадцать лет.
Рюмки звякнули. Напиток оказался мягким, с тонкой ноткой миндаля и дерева. Несколько минут никто не говорил, наслаждаясь теплом, расползающимся по груди.
Измайлов поставил рюмку и повернулся ко мне лицом, глаза его, как то разом потемнели.
– А теперь, к делу. Знаю я, кто ты такой. Ты агент, инопланетной цивилизации. И весь этот цирк с техникой и медициной, только прикрытие. Хватит крутить!
Пауза была долгой. В комнате стало ощутимо тише, как будто даже воздух решил нам не мешать.
– Это ошибка, – начал спокойно я. – Причем системная, поясняю: агент – нет, скорее Робинзон или беглый.
Генерал прищурился.
– Что значит Робинзон? Это что, новый метод инфильтрации?
– Сознание, с которым ты сейчас разговариваешь, попало в это тело не по доброй воле. Во время прыжка с парашютом, на учениях «Запад-81», Константин Витальевич Борисенок погиб. Его тело было повреждено, но сохранило возможность восстановления. Моё сознание… было перемещено сюда извне. И теперь мне приходится играть его роль в этом мире. Учиться быть человеком. А заодно, делать добро, насколько это возможно.
Измайлов молчал. Вторая рюмка осталась нетронутой.
– А имя у тебя есть?
– Было. Но в этой реальности оно не имеет значения. Здесь я Константин. И этого достаточно.
– Что же, – вздохнул генерал, – это не худший ответ из тех, что мне доводилось слышать. Но докладывать наверх всё равно придётся. Либо ты помогаешь нам – либо окажешься в изоляторе за решеткой.
– Помощь, это взаимный процесс и действия, которая подразумевает работу с теми, кто готов слышать и взаимодействовать. А не с теми, кто рвётся контролировать непознаваемое.
– Контролировать – это и есть наша работа, – отрезал генерал, – но если уж пошёл такой разговор…
Рюмки вновь звякнули. Беседа наша закончилась без ругани, но и пока без доверия. В воздухе повисло предчувствие – совсем скоро всем нам придётся делать выбор.
Глава 10
Генерал появился ровно в назначенное время, как будто стоял за дверью с секундомером в руке. На этот раз он нёс не портфель, а аккуратный крафт пакет с ярким логотипом кафе и ароматной плоской коробкой, от которой уже с порога тянуло обжаренным кофе.
– Принес настоящее. Бразильское, – пояснил он, усаживаясь привычно и даже немного по-домашнему. – Лучшее, что смог найти, в «Pewex» за валюту купил вчера и сам час назад обжарил. В нашей «Резиденции» ничего толкового не было. Готов был с дьяволом подписать акт капитуляции за этот запах.
– Отлично! А я тут на барахолке купил пару кофейных демитассе, хотел жене на 8 марта подарить, но закрутился и пропустил момент. Вот теперь тут ждут хорошего повода. С этими словами я достал серебряную пару на оригинальных блюдцах и с необыкновенно стильными ложками.
– Моей жене такой сервиз, то же бы понравился…
– Но сначала процедура!
Пока робот молча проводил обследование, генерал нетерпеливо барабанил пальцами по подлокотнику. Когда все импланты отключились и в воздухе повисла тишина, кофе уже был готов.
Он налил себе кофе и кивнул:
– Ну, расскажи наконец, без завуалированных притч и остроумий, кто ты, Константин?
Его голос прозвучал почти дружелюбно, хотя глаза не отпускали ни на секунду, хотя смотрели на меня спокойно.
– Медик-инженер. Мир, откуда удалось сбежать, был не слишком похож на ваш. Слишком технологичен, слишком… стерилен, и не смотря на это там произошла война. В ходе боя получил тяжёлое ранение, шансов выжить – ноль. Захватил разведывательный корабль. Рисковал, потому что выбора не осталось. Цель уйти подальше, попал в вашу Солнечную систему. Единственное место, куда старый корабль мог дотянуть, ваша Земля.
Генерал сделал глоток и прищурился:
– И ты решил поиграть в перевоплощение?
– Старое тело было умирающим. Переход сознания оставался единственным шансом для меня. Вариантов было немного. Кандидат подходил по параметрам. Совпадение – почти мистическое. Он погиб в момент, когда корабль вышёл на околоземную орбиту. Согласие… было получено. Не в том смысле, как ты думаешь. Но без сопротивления, сознание в теле, память сохранилась частично. Технические знания, базовые протоколы – на месте. Поэтому тело функционирует и жизнь продолжается.
– Ты что, серьезно считаешь, что в твою байку поверит комитет? – генерал усмехнулся, но с каждым глотком становился всё менее саркастичным. – Хочешь сказать, ты действитель здесь как Робинзон?
– Не совсем, тот попал на НЕОБИТАЕМЫЙ остров, а ваша Земля заселена и довольно плотно. Скорее как беженец. Мир, откуда удалось сбежать, рухнул под весом собственных технологий. И если не изменить путь – здесь произойдёт то же самое. Но вмешательство, лишь крайняя мера.
В это время в голове послышался мягкий шёпот «Друга»:
«За прошедшие сутки ни генерал, ни капитан, ни лейтенант не передавали сведений о тебе ни в Москву, ни в иные инстанции. Вероятность утечки сведений – менее одного процента.»
Генерал тем временем задумчиво вертел получашку в руках.
– То есть ты сейчас… что? Работаешь при госпитале, чтобы не привлекать внимания?
– Именно. Точка входа. Снизу легче оценить систему. И изменить её, не властью, не приказами, а знанием, практикой, примером.
– Ты из тех безумцев, – хмыкнул генерал. – Которые меня всегда привлекали. По-своему.
* * *
Четвёртая процедура прошла на удивление спокойно. Генерал ни о чём не спрашивал. Казалось, он просто наслаждается тем, как изнутри приходит ощущение силы и лёгкости. Заключительный этап занял не больше двадцати минут, и, когда всё было закончено, он потянулся и широко улыбнулся, как человек, наконец освободившийся от тяжёлой ноши.
– Порадуй старика, – проговорил он, вглядываясь в отражение своего лица на тёмном стекле медицинского шкафа. – Обещал показать нечто, от чего у меня седина сама сбежит в пятки. Ну?
– Есть кое-что. Только нужно немного проехаться. В принципе не далеко, но лучше взять машину.
– «Ниву» твою? Её видел ещё в день знакомства. Чудо, а не машина!
– Птичка! Но сегодня только колёса.
Загрузившись в салон, настроил маршрут. Генерал устроился рядом. Дорога заняла не более сорока минут. За городом быстро повернули на старую лесную просеку, где сосны, высокие и прямые, стояли, как часовые. Под ними лежал тонкий слой мокрого снега. Колёса «Нивы» шуршали по оттаявшему гравию. Подъехали к небольшой поляне, укрытой с трёх сторон стеной подлеска и кустов.
– Что, тут твоя загадка зарыта? – не без иронии заметил генерал.
– Здесь будет явление.
Сделал шаг вперёд и передал «Другу» команду. Пауза длилась всего несколько секунд, потом в воздухе что-то едва слышно щёлкнуло, и пространство над поляной заиграло, словно вода, по которой кто-то прошёл босыми ногами. Прямо посреди белёсого ковра медленно материализовался странный аппарат.
Генерал прищурился.
– Это… вертолёт? Только без лопастей и хвоста?
– Атмосферник. Лёгкая платформа для перемещений в пределах планеты и ближнего околоземного пространства. Использует гравитационную компенсацию и активное маскирование. Вот почему никто его не заметил.
Площадка была ровная, как будто сама природа приготовила её для старта.
Генерал шагнул ближе. Коснулся гладкого, почти тёплого борта. Аппарат был чуть больше грузовой машины с полуприцепом, но обтекаемой формы, с затемнённой полусферой кабины. Внизу – никаких колёс, только три округлые опоры, похожие на пухлые подушки.
– Выглядит, как чёрт знает что… Но, чёрт побери, завораживает. Можно внутрь?
– Конечно. Пойдём.
Открылся люк. Внутри – мягкий свет и обстановка без лишних деталей. Два кресла, панель управления, парящие над ней интерфейсы.
Генерал замер на пороге, глядя на всё это.
– Твою мать, – только и выдохнул он. – Вот это ты мне «Ниву» показал…
– Полетим?
– Да хоть в ад.
Но сначала он осмотрел всё. Генерал делал вид, что остаётся спокойным, но пальцы его подрагивали от возбуждения. Бросив в очередной раз взгляд на аппарат ещё раз и тихо проговорил:
– Вот теперь, кажется, действительно понимаю, кого нашёл.
* * *
После окончания осмотра генералом внутренностей атмосферника, пришло время сделать следующий шаг.
– А если не ограничиваться прогулкой по окрестностям? – прозвучал мой спокойный голос.
Генерал сразу насторожился:
– Что ты имеешь ввиду?
– Есть предложение. Отправиться в космос. Пару-тройку небольших витков на низкой орбите. Без пересечений с другими космическими аппаратами и всяких фокусов с гравитацией. Просто посмотреть на вашу планету сверху.
Он усмехнулся, но в голосе проскользнуло нечто, похожее на испуг.
– А обратно вернёмся точно? Без этих ваших фазовых скачков?
– Гарантированно. Старт и посадка в одном квадрате. Временная шкала – линейная. Без сюрпризов. Никаких петелек и парадоксов.
– Тогда давай.
Устроились на анатомических ложементах, адаптированные под человеческую физиологию. Мягкие, упругие, без излишеств, но с полной подстройкой под скелет и внутренние органы. Секунду спустя на плечи легло гнущееся кольцо – система биомониторинга и фиксации. Она мягко сжалась, подобно объятию, без малейшего давления.
Генерал крутанул шеей, проверяя, насколько свободны движения.
– Тебе бы в авиастроение. Такие кресла бы на наши Ил-62 – и весь Союз бы стоя летал.
– Не всё сразу.
Окно кабины слегка потемнело. Под платформой послышалось глухое шуршание, а затем полная тишина. Не было ни вибрации, ни характерного гудения, к которому привык любой, кто хоть раз летал на турбореактивной технике.
– Готовы? – прозвучало в полутени кабины.
Генерал кивнул, но всё равно уточнил:
– Предупреди, если начну терять ориентацию. После ранения иногда закладывает уши.
– Об этом уже можно забыть. Здесь всё будет иначе. Но одно стоит запомнить: в атмосфернике нет искусственной гравитации. За пределами плотных слоёв атмосферы – невесомость.
– Ну вот. Значит, в старости стану космонавтом. Только бы не вывернуло желудок.
Я усмехнулся, не сдержавшись. Пауза повисла на долю секунды. А потом произнеслось почти торжественно, с интонацией, отлитой в граните:
– Поехали!
В кабине погасли все лишние индикаторы. Началась плавная, почти незаметная вертикальная тяга. Аппарат, как невидимая капля, отделился от земли. Сосны, стоящие у поляны, исчезли под прозрачной сферой окна. Варшава с её огнями и сонными улицами ушла вниз. Земля стала быстро терять детализацию. Начинался полёт вверх – к звёздам.
* * *
Выход из атмосферы занял меньше времени, чем можно было ожидать от земной техники. Кабина равномерно потемнела, небо стало черным, как нефть, звезды загорелись, будто кто-то открыл бархатную шкатулку, полную серебряных булавок. На орбите нас уже ждали.
Космическая яхта величественно выплыла из тени Земли, как огромный кит, покрытый бронёй из стекла и графита. Размеры говорили сами за себя – минимум в три раза больше любого корабля орбитальной серии Буран или Шаттл. Генерал слегка прищурился, разглядывая корпус с характерными выпуклостями сенсорных гнезд и антенн.
– Вот это мамонт! – выдохнул он, едва удержавшись от ругательства.
– Это бывшая яхта, – прозвучал мой спокойный ответ. – Частная. Одного из тех, кто не знал, куда девать деньги. Позже переоборудована в дальний разведчик.
Генерал шумно втянул воздух.
– На ней и дискотеку устроить можно, и рентгеном соседние галактики просвечивать.
– Почти так и есть. Подойдите к этой панели.
Он подошел. На поверхности вспыхнули проекции. Экран в ультрафиолете показал карту восточной Европы с точками сигнала. Следом – инфракрасный. Видны были тёплые пятна от двигателей, реакторов, отопления. Затем включилась акустическая визуализация – словно смотрел на музыку.
– Всё это с зондов?
– И только с них. Каждый работает в автономном режиме. Один расположен на высоте геостационарной орбиты, другой – в теневой точке, третий – в обшивке метеоспутника над США.
– Они что, просто собирают визуальную информацию?
– Не только. Каждый еще перехватывает разговоры. Даже по закрытым и военным каналам. Акустика, оптика, электромагнитный диапазон, цифровая декомпрессия. Вот, слушайте.
В динамиках раздался американский голос. Спокойный, размеренный, с характерным калифорнийским акцентом. Кто-то обсуждал переброску грузов в зону Персидского залива.
Генерал нахмурился:
– И что, ты… ты просто подцепил спутник?
– Не совсем. Перехват управления. Лёгкий поворот антенны, смена приоритета передачи. Всё остальное – дело техники. Они даже не заметили.
На экране появилось логотип агентства NASA. Под ним – шифровка. Затем – перевод. Английский сменился русским. Подробности маршрутов. Названия портов и танкеров. Дата и время захода в зону.
– Потрясающе… – выдохнул генерал, и в его голосе впервые за все эти дни зазвучала смесь восхищения и тревоги. – Это ведь целый мир за стеклом. Мир, в который нас не пускают.
Ответ был коротким:
– Пусть постоят в очереди. Теперь решаем мы.
Он замолчал. А в иллюминаторе яхты на околоземной орбите, медленно поднималась ночь над Европой.
Глава 11
Медицинский отсек занимал добрую треть средней палубы. Всё выглядело одновременно стерильно и уютно: матовые стены без единого шва, мягкий сероватый свет, в углу – прозрачная вертикальная капсула с подвешенной внутри гелеобразной матрицей. Рядом – хирургический робот, модель СКАМ-М08, обладающий восемью манипуляторами и независимым ИИ. Генерал подошёл ближе, присел на корточки, внимательно вглядываясь в интерфейс.
– Ну ты даешь, – прошептал он. – Это сколько же он стоит?
Мой ответ прозвучал буднично:
– Стоит дорого. Но и лечит отменно. Смотрите, это капсула регенерации. Можно восстановить позвоночник, сердце, зрение. На третьей стадии – даже некоторые участки мозга. Ни одна болезнь не является приговором, даже рак. Особенно если поймать на начальной стадии.
Генерал прислонился к панели и долго молчал. Потом, не глядя, спросил:
– Значит, можно вылечить практически любого?
– Да. С условием соблюдения протокола, продолжительности сеанса и чистоты входных данных. И ещё… одного условия.
Генерал оторвал взгляд от капсулы:
– Какого?
Ответ прозвучал чётко и без тени колебания:
– Полная моя независимость в этом вопросе. Ни одного приказа сверху. Только личный контакт. Только личные договорённости. Без админресурса, без указов, без любой формы подчинённости.
Генерал ухмыльнулся:
– Понимаю. Робинзон не любит империю.
– Робинзон предпочитает здравый смысл. На Земле слишком много цепей, и каждая мешает двигаться. Здесь – свобода. И если эта технология попадёт не в те руки, последствия будут катастрофическими.
Генерал выпрямился, поправил воротник и сделал шаг к иллюминатору. Тишина длилась полминуты.
– Хорошо. Согласен. Пока только личный канал. Пока только мы вдвоём. Хотя, конечно, рано или поздно…
Фраза повисла в воздухе, так и не законченная.
Вернувшись на анатомические ложементы, мы оба пристегнулись. Ограждение опустилось, атмосфера стала плотнее, затем – почти невесомость. Атмосферник начал спуск, мягкий и почти неощутимый. Земля приближалась с каждой секундой, тусклая, ночная, с редкими всполохами огней Варшавы.
– Возвращаемся, – коротко прозвучало из динамиков. – Точка входа активирована.
Внизу расплывалась тёмная масса соснового бора. Воздух дрожал от давления двигателей. Полет завершался, но многое только начиналось.
* * *
Дверца «Нивы» мягко хлопнула, кузов привычно скрипнул, словно приветствуя старых друзей. Мотор завёлся с пол-оборота, тихо урча на холостом. Луна висела низко, освещая извилистую лесную дорогу серебристым светом. Генерал молчал первые минуты. Затем, когда кроны сосен остались позади, его хрипловатый голос прорезал тишину.
– Это слишком большая игра, – произнес он, устремив взгляд вдаль. – Если информация обо всем этом просочится, за неё сразу ухватятся за океаном. Там таких подарков не упускают. Особенно если хотя бы один их спутник уловит хотя бы одну твою вспышку в любом диапазоне…
– Насчет этого не беспокойтесь… Как вы говорите: рылом не вышли…
Пауза затянулась. Отчётливо чувствовалось, что мысль не только озвучена, но и вызревала давно.
– Должна быть операция прикрытия, – продолжил он, не дожидаясь ответа. – Не пыль в глаза, а настоящая история, в которую поверят даже свои. Кто ты, откуда, почему так много знаешь, почему доступ к таким возможностям. Всё должно быть объяснимо, пусть и в кривом зеркале. Главное, чтобы в это поверили наверху. Чтобы не стали рыть.
Я ответил спокойно:
– Будет. Легенда уже формируется. «Зона влияния», разведка через третьи руки, научный задел, сеть нейросвязей. Подадим это как перспективную разработку в рамках симбиоза человека и вычислительной среды. Иначе не проглотят… Но лет через пять, не раньше.
Генерал кивнул, но через секунду заговорил вновь:
– Даже при всей легенде, нам слишком близко к Москве оставаться нельзя. Начнут задавать вопросы. Рано или поздно, кто-то ткнёт пальцем в меня. Надо отвести внимание.
– Есть идея, – прозвучало в ответ. – Командировка. Перевод. Причина – здоровье, участие в особом проекте, или работа на пограничной территории. Выбор – за вами. Есть вариант с учебным центром на юге. Либо научное учреждение под Свердловском. Либо совсем экзотика – спецподразделение в ГДР под эгидой Минобороны СССР.
Генерал тихо усмехнулся.
– С юга в Москву не дозвонишься быстро. Значит, туда. Восстановление после операции, участие в экспериментальной программе. Пусть думают, что спину лечу и учёных пасу.
На перекрёстке промелькнул указатель: «Legionowo – 7 км». Свет фар вырвал его из темноты на секунду, потом снова поглотил мрак.
– Поможешь составить рапорт?
– Уже готов. Прочтете утром.
Машина въехала в спящий пригород. На обочине дремал автобус, в витрине булочной тускло горел ночник. Казалось, всё спокойно. Но в кабине «Нивы» начинался новый виток холодной войны.
* * *
Моя рука протянула генералу небольшой предмет. Он походил на изящную перьевую ручку, с гладкой поверхностью и металлическим отблеском по краям.
– Это коммуникатор, устройство для обеспечения индивидуального канала связи. Работает на основе… в общем надежно работает. Гарантированно не перехватывается. Нужна только активация по генетическому коду. Если совсем простыми словами, то устройство постоянно делает запрос в окружаещее пространство и если принимает правильный ответ от вашей ДНК, то работает с вами, если нет, то не работает…
– Как система опознавания «свой-чужой»?
– Именно, только на других принципах.
Генерал взял прибор с осторожностью, как будто тот мог взорваться в ладонях. Осмотрел с двух сторон, провёл пальцем по поверхности.
– И как оно работает? – спросил, с нескрываемым интересом. – Тут ни кнопок, ни экрана. Даже лампочка не мигает.
– Достаточно держать в руке три секунды. Он сам тебя идентифицирует, запомнит, и откроет доступ к каналу. После этого просто произнеси что-то, и получишь ответ. Можно говорить вслух, можно шепотом.
Генерал повертел устройство, приложил к ладони, выдержал положенные секунды. Коммуникатор слегка нагрелся, на поверхности проявился тусклый символ в виде спирали, похожий на стилизованный ДНК.
– Впечатляет, – пробормотал он. – Чувствуется, что техника не наша. Ни малейших шумов, никаких вибраций… А с тобой можно вот так, в любой точке планеты?
Кивок и короткое подтверждение:
– В любой. Даже из глубины шахты, даже под водой. Единственное ограничение – ты должен быть в сознании.
Генерал убрал устройство во внутренний карман, словно талисман.
– Ну что ж, это даже круче, чем ЗАС на Лубянке, – усмехнулся он. – Уж если теперь связь будет такой, тогда и операция прикрытия не станет проблемой. Кстати… есть одна мысль.
Губы растянулись в хитрой улыбке.
– Скоро поступит предложение, от которого нельзя будет отказаться. Придётся тебе, Константин Витальевич, немного сменить климат. Нечего варшавский туман нюхать, если где-то ждёт море, солнце и прекрасные женщины.
Слова прозвучали так, будто генерал делился хорошей шуткой, но в глазах читалась уверенность. Всё было продумано.
– Уточнишь направление? – последовал полуироничный вопрос.
– Скоро сам всё поймёшь, – ответил генерал. – Главное – не вздумай саботировать решение старшего по званию. А теперь иди, у тебя ещё ночь впереди.
Машина остановилась у поворота. Тень скользнула прочь, растворяясь в темноте, держащая в кармане квантовую связку между двумя мирами. Я смотрел в окно, но взгляд его был устремлён куда-то дальше, за горизонт. Настала уверенность: теперь всё пойдёт по плану.
* * *
Измайлов ещё вчера связался с дежурным в Москве и попросил встретить его у самолета в Чкаловском.
А сейчас «Чайка», он же ГАЗ-13, в девичестве Packard Patrician, с флажком на крыле неторопливо катила по взлётному полю варшавского аэропорта Окенце, следуя к трапу военного Ту-134. Морозный воздух звенел от напряжения: внутри салона сидели те, кто редко показывался на людях вместе.
На месте почётного пассажира, генерал-майор Измайлов сидел прямо, в гражданском и непривычно лёгкой сумкой у ног. Впереди, рядом с шофером молчаливый лейтенант Иванихин, совсем недавно приехавший в Варшаву под легендой «для оперативного усиления».
На откидных сидениях сидели двое. В сером пальто, с застёгнутым на все пуговицы воротником, посол СССР в Польше, товарищ Виноградов, который щурился на утреннее солнце. Рядом, Пётр Тимофеевич Рыжов, советник-посланник и по совместительству резидент КГБ, с неизменной добродушной физиономией, за которой прятались мозги шахматиста.
– Ну что ж, Филипп Иванович, – посол пожал руку генералу, не улыбаясь. – Передавайте в Центр: здесь у нас всё в порядке. Насчёт поляков и их новых заигрываний с Западом – мы держим руку на пульсе. Но сами понимаете – без Москвы это не обойти.
Измайлов молча кивнул.
– Понимаю.
Рыжов усмехнулся, наклоняясь к уху генерала:
– Передайте Председателю: «штатский» этот, Борисенок, здесь всех держит в тонусе. Даже наши друзья из Штази стали интересоваться – кто такой этот парень «золотые руки» который всех пидо##сов раком поставил.
Генерал чуть заметно усмехнулся.
Посол и резидент переглянулись.
Измайлов пожал руки Виноградову и Рыжову, потом на секунду остановился, оглянулся на трап и заговорил, чуть приглушив голос:
– Пётр Тимофеевич, передайте своим: наблюдение за фигурантом прекратить. Больше не имеет смысла. Те, кто за ним стояли, отошли в тень. Остался только фантом, играющий роль, которую ему навязали. Пусть затухает сам по себе. Не будем будить змею, если та решила прикинуться палкой.
Рыжов кивнул, не споря.
– Что ж, ваше слово. Наши ребята просто отрабатывали указания. Но если что – дёрнем за ниточку, пусть даже тонкую.
– Вот за это и благодарю, – кивнул генерал. – И отдельно – за помощь Иванихину. Не ожидал, что Варшава окажется на высоте. Но ваши парни справились. Без вашей поддержки, так бы быстро не разобрались.
– Ваш лейтенант тоже не промах, – ответил Рыжов с уважением. – Быстро ориентируется, держит язык за зубами, и главное – не паникует. Таких бы побольше.
Измайлов поправил перчатку, поднял воротник пальто и добавил, чуть тише:
– Передам в докладе Андропову. И вас персонально упомяну. Если не премия, то хотя бы поощрение на внутренней линии получите. Мы ведь одно дело делаем.
– Спасибо, товарищ генерал, – сказал резидент. – Это очень приятно.
Измайлов коротко кивнул, положил руку на плечо Иванихину:
– Пошли, лейтенант. В Москве нам есть что рассказать.
Он поднялся по трапу первым. Иванихин кивнул стоявшим у машины и последовал за своим шефом.
Двигатели Ту-134 запустились, Лопасти турбин начали вращение, и спустя несколько минут самолёт скрылся за серым утренним небом, в котором ещё не рассеялась предрассветная влага.
Когда самолет с генералом из Москвы поднялся в воздух, резидент КГБ еще долго стоял, глядя в серое небо.
