Текст книги "Беглый в Варшаве 2 (СИ)"
Автор книги: АЗК
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
Глава 29
Я уже собрался было идти наверх, когда на связь вышел «Друг».
В голове прозвучало сообщение от него:
«Анализ аудиотрека завершён. В разговоре членов экипажа английской субмарины прозвучала следующая фраза: „фаза два операции «Кальмар», должна начаться после пересечения экватора советским судном.“ Подробности записаны неразборчиво – фоновый шум, возможно, глушение. Тембр и структура речи указывают на высокий уровень командного состава. Спектр голоса внесен во внутренюю базу учета информации. Также зафиксирован разговор двух лиц находящихся в предмете спущенном с субмарины. К друг другу они обращались по именам: „Хорхе“ и „Ямила“ Продолжаю попытки восстановления остальных фрагментов.»
Я поморщился. Вот и приехали, значит. Эту информацию надо срочно передать Измайлову.
Через пару секунд в моей голове прозвучало второе сообщение: 'Медик-инженер второго ранга, дополнительная информация от «Помощника»:
«При прохождении одного из зондов через экватор Земли зафиксирован направленный короткий импульс в СВ-диапазоне. Частота нестабильна. Продолжительность 0.2 секунды. Вероятный источник – глубже 3000 метров. Аналогов в базе данных нет. Предлагаю отложить классификацию до появления дополнительной информации.»
Я хмыкнул. И что же ты хочешь, мой железный друг? Чтоб я сиганул туда с ластами?
Сначала «Кальмар», теперь ещё и это…
На верхней палубе выстроился весь личный состав экипажа и все пассажиры. Единственный кого мы с Инной не увидели, это был капитан-связист. Молодец парень!
Посреди палубы, на импровизированном «троне» из ящиков сидел сам Нептун – боцман в кудрявом парике, с облезлой щёткой в руке и цепью из небольших алюминиевых кастрюль на мощной шее.
– Земные крысы, признанные недостойными морского братства! – заорал он, поднимая трезубец, сделанный из обычных вил. – Покайтесь, ибо вода не прощает сухопутных грехов!
И в этот момент в моей голове снова прозвучал голос друга:
«Медик-инженер второго ранга, сейчас прямо курсу вашего корабля с двух катеров полупогружного типа, на расстоянии одиннадцати кабельтовых происходит высадка двоих человек на какой-то обломок. Это мужчина и женщина. Обращаются к ним по именам Хорхе и Ямила. Считаю что это люди с британской субмарины.»
«Почему?»
«Спектр голосов совпадает, что предпринимаем?»
«Так… Как только их поднимут на борт, ни я ни Инна к ним навряд ли получим к ним доступ. Ими в первую очередь займется судовой врач, а во вторую кэгэбэшный полковник. Скорее всего приставят караул из вояк… А куда делись десантные катера?»
«Разошлись в разные стороны и сейчас легли в дрейф с левого и правого борта 'Нахимова. Предполагаю абордаж, а эти двое передовая группа. Захват радиорубки и ходового мостика.»
«Согласен. Посылаем птичку, пусть каждому введет снотворное и препарат понижающий температуру тела. Судовой врач должен диагностировать переохлаждение организма. Действуй!»
«Выполняю.»
После переговоров с Другом меня начали посвящать через обряд: нас по очереди поливали холодной морской водой, мазали лицо зубной пастой и зачем-то заставляли прикладываться к «морской книге», в которую предварительно залили ром. Или чай. Или что-то из медицинского набора старшего врача – вкус был подозрительно спиртовой.
Местные «морские черти» из числа солдат курсантов и сержантов прыгали вокруг с ведрами, таскали «неофитов» на импровизированный постамент, требуя поклясться в морской верности. Магнитофон орал во весь голос: «Кармен, Кармен, латиноса страсть!..» – и кто-то подвывал ему на высоких нотах.
Инна, кстати, с фотоаппаратом ходила по палубе, и ухмыляясь.
– Не снимай! – взмолился я, когда меня вымазали чем-то вроде горчицы и заставили клясться верности морю.
– А вот теперь точно сниму, – ответила она. – Потом покажу тому «хорошему человеку». Пусть знает, кого на Кубу послал.
Пена, хохот, командный рев, плеск воды и звенящий от жары воздух – на верхней палубе шёл самый разгар праздника.
Курсанты визжали, кто-то споткнулся и улетел прямо в кадку с технической водой. Атмосфера напоминала день Космофлота в Открытых мирах, только без алкоголя и с настоящим океаном в роли массовки.
Кто-то из офицеров в костюме русалки выливает ведро воды на «жертву», только что принявшую крещение.
Я стоял в стороне, у борта, в тени от мачты, вместе с Инной – та, усмехаясь, наблюдала, как здоровенный боцман в костюме русалки тащил по палубе новенького поварёнка.
– Психотерапия через унижение, – произнесла она. – Надо бы патентовать.
– Человек за бортом! – гаркнул кто-то из старшин.
Кто-то уронил ведро, другой споткнулся о шланг, третьему выдрали парик – веселье в один миг оборвалось. Люди бросились к борту.
Я с Инной рванул к борту. Внизу, на волне, с трудом угадывались два тела – мужское и женское. Они не двигались. Не барахтались. Просто лежали на каких-то обломках лицом вниз.
– Без сознания, обоих вырубило! – Инна уже оценила картину. – Живо круг! И лодку!
Сигнальщик рванул к кнопке тревоги. За секунду из рубки вылетел капитан. По судну понеслась сирена, и по громкой связи прозвучало: – Стоп машина. Судовая тревога!
Я уже бежал на нижнюю палубу, где готовили шлюпку. Всё сработало молниеносно – двое ребят и мы с Инной прыгнули в шлюпку, ещё трое бросились за медтехникой.
– Проблемы с дыханием, вода в лёгких, шок, переохлаждение – минимум! – Инна кивнула мне.
После этого крикнула в сторону борта:
– Готовьте носилки, и кислород!
Через несколько минут обоих уже подняли на борт. Женщина – темнокожая мулатка лет двадцати пяти, в шортах и джинсовой рубашке. Мужчина – европеец, плотного телосложения, тоже в шортах и майке, с выбитым дыханием и разбитым виском.
– Прямо как в кино, – выдохнул я, когда всё закончилось.
– Да, – кивнула Инна, доставая шприц. – Только кино бывает с дублёрами. А у нас – без них вышло.
* * *
Через 31 минуту
на глубине 50 метров
Тусклый свет освещает центральный пост подлодки под легкий гул систем. На табло навигации – маршрут советского лайнера. За командирской консолью находится командир лодки, в кресле рядом – человек в черной форме с нашивкой Special Boat Service. В углу стоит худощавый мужчина в гражданском – офицер MI6. Обстановка очень напряжённая.
– Где этот чёртов сигнал от «Альфы»? Они должны были быть на борту уже двадцать минут назад. – Скрипучим голосом произнес командир подлодки капитан Уинтерс.
SBS-офицер, майор Хоббс, тут же ответил:
– Передовая группа вышла по плану. Сошли на воду точно в расчётной точке и в расчетное время. Бортовое маячное устройство подтвердило контакт с целью.
– Может, их просто не заметили? Советские не славятся чуткостью к деталям. – Тихим, можно сказать вкрадчивым голосом вступил в разговор мистер Дейн из MI6.
Ему тут же сухо ответил командир субмарины:
– Этот «Нахимов» не рыболовный траулер. Это пассажирский теплоход с экипажем, системой наблюдения и, как я подозреваю, парой ребят в штатском.
В этот момент моряк у пульта связи повернулся к своему командиру:
– Сэр! Входящий сигнал от «Альфы». Передача зашифрована, ключ – «двенадцать-синий».
– Включить на общий. Давайте, наконец, услышим их.
Из динамика до всех на центральном посту донесся хриплый голос, через шум помех:
– «Зелёный» объекта достиг. Повторяю: достиг. Однако цель не легла в дрейф. Сигнал от передовой группы не получен. Повторяю – не получен. Визуально наблюдал подъём наших людей на борт, после чего цель увеличила ход и продолжила движение. Связи с группой нет.'
На секунду наступило гробовое молчание.
Командир растягивая слова на слоги медленно произнес:
– Они на борту, но не подали сигнал? Ни подтверждения, ни экстренной метки?
Майор Хоббс сразу высказал свое мнение мрачным тоном:
– Такое возможно только в одном случае: либо они сдались без боя… либо их приняли так, что пикнуть не успели.
– Уверены, что их заметили? Может, советы просто наблюдают? – высказал мнение Дейн.
Его поддержал Уинтерс:
– Теплоход ускорился сразу после подъема. Это факт. Так что они знали и ждали. У вас в MI6 сквозняк!
Офицер SBS произнес с раздражением:
– Они не могли знать! У нас глушение связи, ночное приближение, зона слепого радара…
Ему ответил командир:
– Видимо, у них есть что-то, чего не было в наших сводках, или…
Во время наступившей паузы все успели переглянуться.
Офицер MI6 еще раз предпринял попытку увести обсуждение от слишком скользкого варианта утечки из его конторы:
– Вы предполагаете… что на борту судна советов работают спецслужбы?
Уинтер тут же железной рукой и логикой вернул обсуждение в нужное ему русло:
– Я предполагаю, что они ждали и сейчас ждут нас!
– Нам нужен план «Б». Предлагаю начать преследование, выйти на визуальный контакт, возможно – повторный абордаж с другой стороны! – майор даже рубанул рукой воздух.
– Нет. Без подтверждения, без команды из Лондона – это будет дипломатическая катастрофа. – воспротивился Дейн.
– А если наши ребята уже мертвы? – Произнес возмущенно Хоббс.
– Тем более майор. Не хватало ещё международного скандала посреди Атлантики.
После недолгого молчания, нарушаемого только гулом приборов, командир отдал приказ:
– Приказываю скрытно следовать за целью. На максимальной дистанции гидроакустического контакта. Полное радиомолчание. Только наблюдение. Но сначала эвакуируем «Альфу»!
Со стороны штурманского поста моментально прозвучало: – Принято. Курс 257. Расстояние – восемь кабельтовых.
И сразу подлодка начала маневр. И только молчаливы свет заливает панель управления.
Глава 30
Из под борта ненавязчиво доносился лёгкий шум волн. Я расположился возле бассейна в халате и босиком. Рядом бар, а еще ближе, возле шезлонга – термос с кофе и книга. Когда пошел большой объем информации я изменил протокол связи с генералом. Для него все осталось по прежнему, в силу технических причин (у него нет вживленного нейроинтерфейса, кстати об этом можно подумать, ведь в моем теле он есть…), а вот я отказался от коммуникатора и все общение идет через «Друга», который транслирует разговор сразу в голову. Вот и сейчас он сообщил:
«Медик-инженер второго ранга, вас вызывает генерал Измайлов.»
«Давай Друг!»
– «Нахимов» на связи. Приём. – получилось расслаблено, пожалуй даже с ленцой.
Измайлов ответил спокойно и даже слегка насмешливо:
– Ну, как там у вас? Все живы, диверсант пристёгнут, мулатка в наличии?
– Все как доктор прописал. А у меня вопрос: с какого такого перепуга британская субмарина вдруг вспоминает про абордажные команды?
– Вот и мне интересно. «Друг» передал фрагмент радиоперехвата. Подтверждено: их «Альфа» ждала условного сигнала от передовой группы. Сигнал не поступил, но они визуально видели подъём своих людей на борт.
– Признайте генерал, наш ход с птичкой был красив.
– Вот именно. Знаешь, что мне не нравится? Они не поняли, что их план накрылся. Или делают вид.
– Ну, по словам подчиненного Хоббса с позывным «Альфа», они считают, что их людей приняли… с фанфарами и наручниками.
– А ты представь: судно движется, их людей поднимают, а через десять минут все снова празднуют, словно ничего и не произошло.
– Уж простите Никодим Иваныч, но празднование пересечения экватора отменять было нельзя. Традиция.
– Вот пусть теперь думают, что попали на самый дурацкий корабль в Атлантике. Где вместо конвоя – цирк.
– Ага. И где вся охрана – срочники с несколькими офицерами и один человек с прошлым… из другой звёздной системы.
– Но ты учти. Если подлодка решит выйти на перехват, времени у вас будет минуты три.
– «Друг» сейчас анализирует акустическую сигнатуру. Если они пойдут вверх – я увижу первым. И не переживайте, у нас теперь есть мультипликационный арсенал – и компромат, и сигары, и спасённые мулатки.
– Только не расслабляйся, Костя. Это не кино. Они ещё вернутся.
– А мы их встретим уже по-взрослому. «Помощник» бдит.
– Еще раз спасибо за идею с перешифровкой и ретрансляцией радиоперехватов! Почти нет проблем с легализацией информации. Красота, перехватили, расшифровали уже известным нам шифром и в папочку на доклад начальству.
– Можно точно также устроить для военных и моряков. Только нужно выяснить какие шифры и коды смежники взломали.
– А вот это БОЛЬШОЙ вопрос. Ты же понимаешь такие вещи в новостях не печатают. Буду думать.
Но этой ноте, сеанс связи закончился, я откинулся назад и засмотрелся на небо.
Уже поздним, поздним вечером, когда всё успокоилось, я сидел один у себя в каюте, просматривая запись с камеры дрона. «Друг» добавил на видео забавную пометку: «Ритуал принят. Подозрений в шпионской активности не выявлено. Уровень абсурда: 7,8 из 10». Я рассмеялся. Даже дрон уже начинал понимать людей.
В конце просмотра пришла Инна с чашкой настоящего горячего кофе и стаканом ледяной воды.
– Попробуй, это по-гречески, оригинальные вкусовые ощущения.
– И убойный удар по зубной эмали!
– Ничего, ничего… Во-первых, один раз можно, а во-вторых, кто из нас двоих классный зубной техник?
– И еще полноценный моряк!
– С мокрыми штанами и торжественной присягой в горчице.
– Тебя теперь можно официально поздравлять. С первым экватором.
– Главное, чтобы последний не был на Титанике.
Мы переглянулись. И снова – смеяться. А куда деваться?
* * *
В следующие пару дней погода уверенно налаживалась. С каждым часом Атлантика становилась всё дружелюбнее – небо светлело, солнце припекало почти по-черноморски, а на палубе вновь вовсю заработал бассейн с морской водой. Сейчас, даже поздно вечером уже не посидишь возле него в спокойном одиночестве. С самого раннего утра вокруг него уже резвились и плескались самые смелые пассажиры, а из динамиков вальяжно звучал «Блюз хорошей погоды».
Шпионские страсти улеглись, но что-то мне подсказывает – не надолго. А пока я вовсю пользовался моментом и отдыхал. Сбор информации шел практически без моего участия. С Измайловым последние общения были, можно сказать семейными.
Сейчас мы с Инной вышли на прогулку, прихватив по чашке кофе из буфета. По дороге заглянули в лазарет – Хорхе и Ямила моими стараниями всё ещё находились в беспамятстве. Судовой врач, опытный старпёр с немалым морским стажем, только качал головой:
– Типичное переохлаждение. Наверняка долго были в воде, почти без движения. Никаких следов насилия или травм. Дышат, пульс ровный, просто глубокий ступор. Думаю, к вечеру начнут приходить в себя.
Мы переглянулись с Инной. Она хмурилась.
– А если они не придут в себя?
– Придут, – уверенно сказал врач. – Я таких на Северном ловил, в мурманском рейсе. Там в воде минуту – и синий, как баклажан. А эти держались!
– А как травма виска?
– Ничего серьезного, практически зажила.
Но мне была хорошо известна причина этой проблемы. Как только кто-то из них начинал идти на поправку, дрон выпускал птичку, которая делала следующую инъекцию, и процесс начинался снова.
После разговора с врачом мы вернулись на палубу. На ней было оживлённо. Мы сели на лавку у борта, наблюдая, как солдаты на нижней палубе возятся с плавательными кругами. Вдруг один из них – рослый, с квадратной челюстью, кажется, с Урала – с визгом шарахнулся назад, опрокинув табурет и чуть не сбив при этом старшину:
– Рыба! Летучая! Она в меня влетела! – орал он, отмахиваясь. – Живая, зубастая!
– Какая ещё рыба, дубина? – буркнул старшина, поднимая табурет. – Это летучая, она не кусается. Это ж не пиранья. Дярёвня!
Мы с Инной засмеялись. Действительно, с верхней палубы было видно, как целая стая серебристых «летунов» выскакивает из воды, перелетая с волны на волну.
Чуть поодаль, у шезлонгов, я заметил знакомую фигуру. Полковник, он сидел в тени, с бутылкой «Боржоми» и, к нашему удивлению, тихо беседовал с той самой медсестрой. Мирно, без напряжения, даже с ноткой заботы в голосе.
– Видал? – прошептала Инна. – Помирились, похоже.
– Похоже, мозги на место встали, – кивнул я. – И хорошо. Главное, чтоб к другим не лез.
– Что бы я без тебя делала!.. – Почти не слышно прошептала моя жена, с неподдельной нежностью в голосе.
Когда мы вышли на носовую палубу, я вдруг замер.
– Смотри!
Из воды, чуть поодаль, медленно и величественно поднимался тёмный, обтекаемый бок – потом ещё один, и ещё… похоже целая семья кашалотов двигалась на юг, вдоль курса теплохода.
Инна взяла меня под руку, прижалась к плечу.
– Какие они красивые… – прошептала она. – И такие спокойные. Как будто знают, что мы их не тронем.
– А мы и не тронем, – ответил я. – Пусть живут. Мы просто мимо.
* * *
Я сидел у стола в своей каюте, прикрыв глаза, и мысленно просматривая очередную информацию от «Друга». Доклад был помечен пульсирующим красным: «Уровень угрозы: высокий. Рекомендуется вмешательство».
'Запрос анализа дрон-записи беседы полковника КГБ с медсестрой завершён. В разговоре затронуто несколько тревожных тем: упоминание о «мнимом дефекте» в системе связи корабля и
сильное сожаление о том, что попытка передачи противнику совсекретной аппаратуры загоризонтного радара последней разработки, сорвалась.'
Я откинулся на койку. Всё стало на свои места. Вот что перевозил сейчас «Адмирал Нахимов» в своих трюмах! Вот из-за чего этот весь сыр-бор…
– То есть, он не просто болтает языком. Он стелет мостик. Прямо на виллу где-то в Девоншире…
«Друг», дальше!'
– Вероятность перехода на сторону противника превышает восемьдесят семь процентов. Анализ поведения указывает на намеренную стратегию сближения.
Я замолчал. Потом заговорил про себя, не поднимая головы:
– «Муха» его вела?
– Да. С момента посадки в Одессе. Микродрон получил доступ в каюту через вентиляцию. Аудио и видеоматериалы синхронизированы полностью.
Я сосредоточил взгляд на нужной иконке нейроинтерфейса. Картинка ожил. Несколько фрагментов без звука – полковник сидит с наушниками у радиоприёмника «Спидола», записывает что-то в блокнот.
Голос диктора с хрипотцой и явно не нашим выговором произносил цифры, которые являлись шифром: «…204706… 571564… 295961…»
– Расшифровка сообщения однозначно указывает, что это приказ, выяснить состояние Ямилы и Хорхе. Коммуникация велась ежедневно в течение последних трёх суток.
На другом фрагменте записи было отчетливо видно как полковник вечером открывает иллюминатор, достаёт карманный фонарь с инфракрасным фильтром и короткими вспышками передаёт сигнал в океанскую тьму.
– Условный сигнал получен через приемник в 21:14. Ответная передача зафиксирована на неустановленный объект в двух кабельтовых по правому борту.
Я провёл рукой по лицу.
– Вот тебе и ловелас. Он их специально навел на груз и ждал передовую группу. А сейчас держит бриташек в курсе. Англичане явно собираются забрать своих людей, но пока не решаются.
На секунду мне показалось, что стены каюты чуть приблизились. Потом я встал, подошёл к иллюминатору и задумался.
«Значит, они проиграли. Но не отступили. И вот теперь у нас на борту змея. В серьезных погонах и с партбилетом.»
– Рекомендации: изоляция объекта. Альтернативный вариант – задокументировать материалы и передать Измайлову для действий на высшем уровне.
– Согласен.
Глава 31
Вызов от генерала пришел быстро.
– Константин, приём. – Голос Измайлова был спокоен, но металлический оттенок в нём явно показывал уровень его напряжения.
– Получил материал. Смотрел дважды.
– Что думаете, товарищ генерал?
– Думаю, ты снова вытащил нас из дерьма по колено. Только пока не ясно – это инициативник или внедрённый.
– По шкале «Друга» – скорее второе.
– Тогда слушай внимательно. Никому. Даже жене. Всё заархивировать и держать у себя. Если утечёт – сгорим все.
– А что делать с ним?
– Наблюдай. Пока только это! Пусть думает, что мы ничего не знаем.
– Понял. Жду ваших дальнейших.
– И Константин… Спасибо.
Конечно с одной стороны мне была приятна похвала и признание заслуг целым генералом, а с другой, если бы не было такого разведдрона как «Муха»…
Размером с ноготь, лёгкая как пушинка. Пока полковник проверял свою «Спидолу», пока прикуривал от зажигалки – микродрон зависал под потолком, сидел между книгами, а однажды даже крепился к внутренней стороне подставки для мыла.
Она не только записывала звук – инфракрасные камеры фиксировали движение губ, лазерный вибродатчик считывал микроколебания от поверхности стола, когда он писал.
Именно он дал нам первую зацепку, записав фрагмент разговора, где он произнёс слово «Плимут» и почти по-театральному выдохнул:
– «Наконец-то я уйду отсюда, и покончу с этим балаганом.»
* * *
– «Помощник», приём, – я откинулся в кресле, глядя на звёздное небо над Атлантикой. – Организуй плотное наблюдение за районом, где сейчас «Нахимов». Максимальная плотность зондов, радиоразведка и оптика. Особое внимание – любые аномальные сигналы и подводная активность.
– Подтверждаю. Расширяю спектр наблюдения. Задействую три автономных зонда с широкой полосой приёма. Перехват: радиосообщение на тактическом канале НАТО, источник – подлодка.
– Содержимое?
– Декодировано: «Plan Calamar-B confirmed. Proceed according to schedule.»
– Подтверди – только это?
– Да. Шифр краткий. Расшифровка завершена полностью. Содержимое ограничено.
Практически сразу отдал распоряжение «Другу»:
– Последний перехват Измайлову на прямой, – сказал я, поднимаясь. – Без догадок. Только факт.
Через десять часов, когда мы с Инной пили кофе у кормового иллюминатора, наше судно резко поменяло курс.
– «Друг», что случилось?
– Поступил сигнал бедствия от грузового судна «Calisto Ray», под флагом Панамы. Тип – балкер. Координаты – 21°40′ с. ш., 74°10′ з. д. Они близко к Багамскому архипелагу. Судя по сообщению, на борту пожар в машинном отделении, одиннадцать членов экипажа. Москва уже дала санкцию оказать помощь, поэтому меняем курс.
– Не нравится мне это…
– Медик-инженер второго ранга, у меня есть анализ, – голос «Друга» звучал спокойно, но в нём была тревога. – Место, куда мы идём, крайне неудобно для маневрирования. Мелководье, многочисленные рифы. При этом – идеальная зона для работы легких водолазов.
– Вероятность атаки?
– 96% – ловушка.
– Мотив?
– Если потопить «Адмирала Нахимова», водолазы смогут быстро добраться до трюма. Радар, вероятно, будет основной целью.
– «Помощник», у тебя есть возможность проверить судно терпящее бедствие?
– Балкер «Calisto Ray» не числится в активных маршрутах Панамы. Транспондер зарегистрирован на одноразовое использование. Судно-призрак.
Я немедленно связался с генералом Измайловым.
– Генерал, у нас проблема. Координаты сигнала бедствия – почти идеально совпадают с зоной действия тактической группы НАТО, которую мы обнаружили на прошлой неделе. А судно – фикция.
– Ловушка?
– Именно. «Друг» просчитал вероятное развитие событий. Я могу отправить туда свой дрон на ближнюю разведку, если прикажете.
– Не надо пока. У нас есть немного времени, пока судно идет туда.
Я покачал головой.
– «Друг» составь два-три сценария возможного развития событий.
– Готово. Но с высокой долей вероятности будет развиваться только один.
– Какой?
– Будут топить. Только не торпедой или морской миной, а двумя-тремя небольшими зарядами что бы не нанести повреждения аппаратуре радара.
– Думаешь, что пока судно будет искать место крушения, они их установят?
– Предполагаю, что они уже установлены.
– В порту захода?
– Да.
– Тогда вероятнее всего инициировать их можно сигналом через радиовзрыватель. И микропередатчик скорее всего был у передовой группы, а сейчас у полковника. Наверняка он осматривал их вещи и обыскивал их самих.
– Согласен.
– Мои предложения: ударом из ближнего космоса уничтожить подлодку. Как только она всплывет в районе фейкового бедствия.
– Там не далеко находятся корабли НАТО, опасно…
– Гиперзвук, они ничего не поймут. А субмарина даже мявкнуть не успеет.
– А спутники?
– Накроем защитно-маскировочным куполом, ни в одном диапазоне излучения датчики всей спутниковой группировки не зафиксируют аномалии. Как говорится: «От неизбежных на море случайностей…»
– Согласен. Только Измайлову об этом ни слова!
– Принял медик-инженер второго ранга.
* * *
Я только успел закрыть глаза, как тонко и чётко щёлкнул вызов на внутреннем канале связи. Это не был «Друг» – частота была выше. Звук шел с орбиты.
– «Помощник», доклад, – сказал я, опускаясь на койку и закрывая глаза.
– Медик-инженер второго ранга, операция «Вертиго» завершена. Модули полимеризации, термопечати и лазерной микротекстуры отработали с точностью до девяти знаков после запятой. Заменено: три тысячи четыреста купюр – номиналы 1, 5, 10, 20 долларов – на эквивалент в 100-долларовых банкнотах. Идентификационные маркеры соответствуют последнему стандарту серии 1977 года выпуска.
– Погрешность?
– Нулевая. Бумага в основном использована оригинальная, недостающий объем синтезирован на основе архивной формулы. Микроволокна включены. Метамерные чернила прошли оптическую верификацию под ультрафиолетом. Вода в микрокапсулах сжата до нужной структуры. Имитаторы номеров собраны по алгоритму распределения ФРС.
– Сравнение с оригиналом?
– Неотличимо. Даже сотрудники US Treasury не смогут определить подмену, даже проведя лабораторное вскрытие исследуемого образца. Эти купюры могут быть включены в обращение в любой точке мира – от ломбардов Манхэттена до тайных валютных операций в Каракасе.
Я открыл один глаз, уставившись в потолок каюты.
– Количество?
– Три миллиона четыреста тысяч долларов, приведённых к номиналу. Упакованы в четыре контейнера под маркировкой медицинского оборудования. Каждый защищён от радиосканирования, помехоустойчив, имеет встроенный генератор температурной маскировки.
Контейнеры могут сойди под видом резервного медицинского груза. Далее – передача нашим адресатам в Севилье, Варшаве и Гаване. Внедрение в экономику будет постепенным. За счёт ограниченного объёма и разнесённости – риски обнаружения минимальны.
– Побочные эффекты?
– Никаких. За исключением одного.
– Какого? – Я напрягся.
– При перепечатывании банкнот фиксировались… нерегулярные энергетические импульсы с поверхности старых купюр. Один из модулей счёл возможным, что часть исходного материала имела контакт с носителями персонализированного астрального поля.
– Переведи.
– След, оставленный сильной волей. Предположительно – деньгами, использованными в экстремальных ситуациях: коррупция, война, ликвидации. Эти следы удалены. Но отмечаю: структура современной валюты обладает способностью накапливать поведенческую память.
Я усмехнулся.
– Значит, наши доллары не просто деньги, а стерильные деньги. Без кармы.
– Верно. Их можно встраивать в любую операцию – чистые, как с иголочки. Уровень следов – ниже порога магнито-эмоционального фона.
– Хорошо. Храни до отгрузки. Контроль – постоянный.
– Принято.
Связь прервалась. За иллюминатором медленно проплывала лунная дорожка, и в этой тишине не было ни одного звука, который мог бы намекнуть, что только что на орбите завершилась самая тонкая финансовая операция века.
* * *
Как только мы с «Другом» закончили обсуждение, по громкой связи прозвучал официальный приказ капитана:
– «Внимание экипажу и пассажирам. Судно меняет курс. Мы следуем к району бедствия для оказания помощи судну „Калисто Рэй“. Просьба сохранять спокойствие. Команда – к готовности.»
В кают-компании санчасти кто-то из экипажа уже бурно жестикулировал над чашкой компота:
– Да это ловушка, к гадалке не ходи! Америкосы заманивают, чтоб посмотреть, что мы везём!
– Тише, Витя, – отозвался штурман «Нахимова», увидев что я зашел в помещение. – Не паникуй. Пока никто ни на кого не напал.
– Просто скажи, что ты не боишься, – пробурчал Витя.
– Боюсь, – спокойно ответил его собеседник. – Но ещё больше боюсь бездействия. Если кому-то там действительно плохо, и мы отвернёмся – как жить потом с этим?
Какие же тут еще не испорченные люди! С этой мыслью я вышел в коридор, где практически сразу услышал еще более жаркое обсуждение.
– Говорят, судно то – панамское. А названия такого никогда не слышал.
– Панама – флаг для прикрытия. Таких десятки.
– У нас что, какие-то особенные грузы на борту?
– Тебе зачем? Меньше знаешь – крепче спишь.
У радиорубки собрались несколько человек рядом со старым приёмника, ловившего короткие волны. Один из них снял наушники:
– Странно. На этой частоте в прошлую вахту был обычный трафик, а теперь – тишина. Глушат, что ли?
На палубе, возле фальшбортов, стояли несколько пассажиров, курили. Один из них, судя по более дорогой одежде – офицер, мрачно взглянул на горизонт:
– Не нравится мне всё это. В прошлом месяце одно судно уже пропало у Багам. Никакой беды не бывает без второго акта.
– А ты откуда знаешь?
– Связь она такая, все знает…
Судя по всему, этот офицер служил под Одессой в полку радиоразведки и следующее место службы у него Лурдес.
Когда вернулся в свою каюту, со мной связался «Друг», он вывел на планшет данные со спутника.
– Плотность корабельного движения в районе бедствия – ноль. Ни одной торговой единицы в радиусе сорока миль.
– Ожидаемо и очень плохо.
Инна появилась в дверях, с тревожным взглядом:
– Все обсуждают одно и то же. Но никто не говорит прямо.
– А ты скажи.
– Мы везём что-то важное, да? Что-то, что может сильно изменить расклад?
– Ты у меня умница.
– На нас нападут?
– Посмотрим. Но думаю не сегодня. Сегодня мы просто играем в кошки-мышки. Главное – не стать мышью.
