Текст книги "Прибрежье: ураган (СИ)"
Автор книги: Auxtessa Bara Miko
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
====== Глава 1 ======
Дождь лупил по стеклам, заливая все вокруг, словно пытался сравнять побережье с уровнем моря. Дину то и дело мерещилось, что вода уже достигла окон и вот-вот начнет переливаться через подоконник. Он вздохнул, плотнее закутался в теплый шарф и снова уткнулся носом в монитор.
В такие дни сложно было определить время: снаружи медленно текла равномерно-серая муть, которая постепенно превращалась в ночь, а дневного света не появлялось. Маяк уже работал – значит, дело к вечеру. Хотя, может быть, он весь день светил, чтобы рыбацкие суда не заблудились в непогоду?
Дин работал над серией фото уже несколько часов. Иногда он вставал, чтобы сделать себе горячий чай и пару бутербродов, иногда спускался в подвал, чтобы подкинуть брикет в топку, но в целом все время находился дома. Снаружи было слишком сыро и ветрено, чтобы снимать и даже просто прогуляться.
Эйдан еще не возвращался с охоты. Всю осень он старался не покидать Дина надолго, опасаясь явления фей, но ничего больше не происходило. Однажды Эйдан обмолвился, что хоть они и уничтожили осеннюю деву, ее брат, Лето, может быть активен до самой зимы, до Хэллоуина. Это немного пугало, Дин невольно вздрагивал от резких звуков, а снаружи дома подолгу не мог сосредоточиться на съемке.
– Не думаю, что он предпримет что-то сейчас, Дин. До лета можно жить спокойно, – сказал однажды Адам.
– Это немного обнадеживает. Скажи, разве эти феи не родня вам? Почему они такие... Агрессивные?
– Нет, не слишком. Это совсем другая ветвь, как у людей разные расы. У нас отличается все: язык, обычаи, способности, стиль жизни и отношение к окружающим. Если бы это было возможно, я бы уже договорился с ними.
– Они будут мстить мне, пока не закончатся? – попытался пошутить Дин.
– Да, – без тени улыбки ответил Адам. – Только не тебе, а нам. Ты действительно мишень, как наиболее уязвимый, но мстят феи в первую очередь семье с маяка. Теперь еще и я добавился в список.
Дин постарался сохранить спокойное выражение на лице, хотя его больно резануло это “уязвимый”. Он и сам думал об этом почти постоянно.
Сложно быть человеком среди волшебных существ. Лошади с маяка все как на подбор красивые, сильные, еще и умеют каждый что-то особенное. Семью Адама красавцами не назовешь, но они живут в окружении магического ореола, будто все время одной ногой в волшебном мире. А Дин... Его время ограничено коротким жизненным сроком, он стареет каждый следующий момент, он болеет, он не умеет ничего, что не могут другие люди… А хуже всего то, что за собой в могилу он тянет и Эйдана.
Дин высморкался, глотнул чая и перелистнул фото на мониторе. Звуки мира снаружи изменились: теперь было похоже, что в шум дождя вмешивается урчание двигателя автомобиля. Это мог быть обман слуха, конечно – в дождь на морском побережье и не такое можно услышать. Еще в детстве, приезжая сюда к деду, Дин любил закрыть глаза и вслушиваться в ночной шторм. Там неслись корабли, раздираемые бурей, сотни лошадей скакали по берегу, высекая искры копытами, а неведомые гиганты ростом до неба швыряли камни в высокие волны; Дин засыпал, а с утра не мог найти на берегу никаких следов. Теперь уже сложно узнать, что из этого было правдой, но и сейчас в переплетении звуков слышалась то одна, то другая странность.
– Кто в такую погоду может приехать? – пробурчал Дин себе под нос.
Будто в ответ ему, кто-то постучал в дверь. В оконце с трудом просматривались очертания капюшона на голове гостя. Дин подумал, что ему не помешал бы фонарь над дверью снаружи, чтобы даже в темноте видеть, кто там пришел. Гадая, он подошел к двери и открыл.
– Дин! О боже, я сейчас умру! Пожалуйста, разреши воспользоваться твоим туалетом!
Не дожидаясь ответа, фигура, замотанная в мокрый дождевик, пронеслась через гостиную и скрылась в уборной. Голос, впрочем, принадлежал Ричарду. Дин усмехнулся и запер дверь, предварительно осмотрев округу: ничего, кроме дождя, моря, и луча маяка в сгустившихся сумерках. Он подцепил ногой тряпку, которой обычно подтирал свои следы Эйдан, и медленно потащил к двери туалета. Через несколько минут оттуда появился Ричард, смущенный, но довольный.
– Не могу тебе передать, какое это блаженство, – проникновенно поделился он.
– Отчего же, я прекрасно понимаю, – Дин кивнул. – Хочешь чая или кофе?
– Да, кофе, с удовольствием. И, если можно, тост – я ужасно замерз и проголодался.
– Без проблем.
Дин поставил кофе, загрузил хлеб в тостер и полез в холодильник: у него еще оставалось немного деревенской ветчины. За компанию к ней он добыл масло, сыр, почти не подвядшую зелень и выставил все это на стол.
– О, Дин, ты возвращаешь меня к жизни! – застонал Ричард, подсаживаясь к столу. – Я не завтракал, не обедал, и, конечно, не успел сегодня на рынок. Боюсь, у меня дома есть еда только для леди Мариан.
– Хм, я могу погреть суп, если хочешь. Вообще, это так не похоже на тебя, – Дин высморкался и сел напротив. – Что-то случилось?
– Нет, спасибо, я заеду в супермаркет и приготовлю себе что-то на завтра, – Ричард соорудил большой бутерброд и тут же откусил почти половину. – Ты прав, случилось ¬¬– но на сей раз хорошее.
– Это здорово. Расскажешь?
Дин есть не хотел, но все равно отломил кусочек тоста: очень уж аппетитно Ричард уминал свои бутерброды. Весь его вид говорил о радостном возбуждении: глаза горели, слипшиеся волосы топорщились, делая Ричарда похожим на голодного ежа.
– Да, я и хотел к тебе с этим заглянуть, – он отправил в рот пласт ветчины и зажмурился от удовольствия. – Не знаю, знаком ли ты с семейством Дуриф? Их ферма находится на севере, почти у самой границы.
Такой фамилии Дин припомнить не мог, поэтому покачал головой. Ричард кивнул и продолжил:
– Они держат у себя немного овец, но занимаются, в основном, разведением лошадей. Я навещал Дурифов в начале сентября, когда одна из их овец принесла сразу шестерых ягнят. Это случается у некоторых пород, но нечасто: случай был интересный. Все ягнята здоровы, хорошо развиваются до сих пор, так что это удача в чистом виде. Месяц назад я узнал, что одна из кобыл на их ферме родила двоих жеребят. Такое, опять же, случается, но редко, и не всегда успешно. Часто один из двойни жеребят рождается мертвым.
– Должно быть, эти Дурифы страшно рады. Они хорошие фермеры, да?
– Неплохие, но прежде они почти не выделялись. Это и любопытно, – Ричард отхлебнул немного остывшего кофе. – Сегодня у них рожали две кобылы разом, и у каждой – по два жеребенка. Я поехал к ним до рассвета, Брэд Дуриф разбудил меня звонком. Обе лошади в порядке, жеребятки здоровые и очень красивые. И я сразу понял, что мне нужно к тебе, Дин.
– Ко мне? Не уверен, что понял тебя.
Дин удивленно шмыгнул носом и поежился: мурашки сами собой побежали по спине.
– Да. Я ведь был там, Дин, я своими глазами все это видел. Там все очень красивое, спокойное, какое-то… доброе. Не знаю, как правильно объяснить тебе – это видеть нужно. Раньше я бы подивился и только, но теперь, когда я сам видел своими глазами такие вещи… Дин, здесь не обошлось без фей. Я тебе точно говорю.
– Ох. Ричард, я все еще не очень хорошо понимаю суть своей работы здесь, и не знаю, что я должен с этим делать, – внезапно охрипшим голосом сказал Дин.
Почему-то при слове «феи» он подумал не об Адаме и его родственниках, а совсем о других феях – таких красивых со стороны, обладателей сияющих глаз и ярких ртов.
– Я полагаю, если феи вдруг полюбили эту землю, ты должен знать об этом раньше остальных. Это ведь может спровоцировать сторону моря на какие-то шаги… ты понимаешь?
Дин понимал; он медленно кивнул Ричарду и задумался. Далеко не все обитатели моря так лояльны к людям, как семья с маяка. Но можно попробовать узнать что-то с их помощью, ведь это свои. Семья.
– Возможно, сами Дурифы и не подозревают о причинах своего внезапного везения, но ведь ничего не бывает просто так, – размышляя, произнес Дин вслух. – Они что-то сделали, как-то заслужили внимание волшебного народа? Может, кто-то из семьи фей полюбил какого-то конкретного человека из их дома?
– Это непросто будет выяснить, – покачал головой Ричард. – Но я постараюсь. Дурифы – моя дальняя родня по другой ветви, я могу напроситься к ним в любой момент. Может, и ты захочешь поехать, как фотограф или что-то такое?
– Да, неплохая мысль. Думаю, им самим захочется запечатлеть такой внушительный приплод, чтобы было чем хвалиться потомкам, – улыбнулся Дин.
– Тогда я при случае спрошу Брэда, когда мы можем приехать вместе. Главное, оденься потеплее – у них там пастбища, ветер сильный, а ты со своей простудой.
Дин продолжал улыбаться, ничто не выдало его; между тем, словно ведро ледяной воды вылилось на голову с напоминанием о болезни. Простуда теперь почти не прекращалась: постоянно хлюпало в носу, першило в горле. Дин мерз и кутался в свитера даже дома. Временами поднималась температура, и тогда ломило кости, болели суставы и зубы. От мысли, что море потихоньку ест его изнутри, Дин чувствовал холод могилы.
– Не волнуйся, – деревянными губами произнес он. – Я оденусь.
После отъезда Ричарда Дин никак не мог продолжить работу. Он бездумно обновлял страницы с электронной почтой, листал какие-то блоги, читал попеременно комиксы и форум фотографов. Мысли никак не хотели возвращаться в рабочее русло, Дин мечтал о возвращении Эйдана. Без него в доме было будто холоднее, а комнаты казались большими и гулкими. Промучившись еще с полчаса, Дин натянул куртку и вышел на берег.
Почти стемнело. Тучи неслись низко и быстро, но дождя не было. Дин глубоко вдохнул морской воздух через шарф: снегом не пахло, только водорослями и мокрой землей. Значит, заморозков пока не будет. В море ничего разглядеть не получалось, горизонт терялся в мутном сумраке. Загребая ботинками влажную, раскисшую траву, Дин бездумно брел вдоль обрыва.
– Неразумно бродить одному в сумерках, да еще и за два дня до Самайна, – грустно вздохнул голос из темноты.
Дин смотрел на плывущее над землей светлое пятно, у которого постепенно проступали стройные ноги, торс, изящная шея с длинной, почти до земли гривой.
– Привет, Уилс. Ты сегодня нянчишься со мной?
Ее глаза слегка мерцали в темноте; Дину казалось, что он может рассмотреть светлые ресницы.
– Привет. Мы по очереди, чтобы не скучать.
– Адам считает, что до лета точно ничего не случится, – Дин натянул капюшон поглубже.
– Адам может считать что угодно, а мы посоветовались, и решили, что нам же будет проще, если ты останешься под присмотром.
– Тогда, может, вы будете заходить ко мне? Мне скучно одному, да и вам, наверное, тоже – бродить тут в дождь и туман.
– Возможно, – Уилс кивнула лошадиной головой. – Но тогда Крэйг сожрет все твои запасы.
– Я готов пойти на эту огромную жертву. Не могу долго один сидеть дома, Уилс. Раньше спокойно работал часами, даже не замечал, а теперь мне все время кажется, что кто-то невидимый бродит рядом и только и ждет момента, чтобы напасть, напугать или сожрать.
Дин неловко рассмеялся, Уилс фыркнула.
– Да уж, ты словно притягиваешь к себе всякие неприятности, Эйдан говорил. Ладно, сейчас я сгоняю за одеждой, и зайду к тебе на кофе. Идет?
– Прекрасный план!
Едва Уилс растворилась в темноте, Дин неторопливо пошел к дому. Настроение его заметно поднялось: гораздо лучше проводить время с добрыми друзьями, чем скучать в одиночестве. Он вспомнил, что в шкафу очень кстати осталась пачка начос, которые можно будет скормить Крэйгу, и теперь как раз представится случай опробовать новый кофе, купленный по случаю в Окленде. Окна домика горели приятным, теплым светом; луч маяка пробегал сквозь мглу, рассеивая мрак над морем. Первые капли посыпались на Дина с неба, мелко забарабанили по куртке, прошлись холодом по лицу. Трава легла, прибитая дождем и ветром. Только сейчас Дин почувствовал, что ветер изменился, стал холоднее и теперь дует с севера. Он пробирался под капюшон, шуршал в мокрой траве, причесывая холмы, и в его голосе чудился шепот, от которого мурашки вновь просыпались и стайками носились по спине. Дин шмыгнул в дом и закрыл за собой дверь, прислушиваясь. В ушах стучало, волоски на теле встали дыбом. Сейчас Дин был согласен с Уилс и ребятами с маяка – Адам может думать что угодно, но ничего еще не закончилось.
– Эй, Дин, – голос Крэйга из-за двери привел его в чувство. – Приглашение еще в силе, или нам зайти попозже?
К счастью, ни он, ни Уилс не стали задавать глупых вопросов. Друзья расположились за столом вместе с кофе, печеньем и начос (Крэйг сел к ним поближе и радостно хрустел стремительно исчезающей закуской). Дин рассказал им все, что узнал от Ричарда про благословение фермы семейства Дуриф.
– Я тоже думаю, что кто-то из народа фей полюбил одного из людей на ферме. Такое часто случалось прежде, – Уилс поболтала ложкой в своей чашке и улыбнулась. – Это так романтично!
– Странные у фей методы ухаживания, – буркнул Крэйг. – Нет бы внимание привлечь, познакомиться – а они урожайность повышают да рекорды по приплоду скота бьют.
– Почему ты считаешь, что еще не привлекли? Я, если честно, совсем не знаю эту семью – может, один из них как раз недавно сочетался браком с феей? Они же умеют быть незаметными, жить среди людей, – возразила Уилс.
– Ричард позвал меня с собой в следующий раз, так что я надеюсь пообщаться с семьей и увидеть все сам, – вмешался Дин.
– Ну ясное дело, мы будем рядом, – Крэйг многозначительно подмигнул.
– Спасибо, конечно, но я о другом вас попросить хотел. Слушайте, я знаю, что никто из вас не станет нарушать местные законы, волшебные границы и все такое. Но есть же и другие… вы понимаете? Жители моря, которые ненавидят фей. Им не по нраву древний договор и надзор людей. Мы с Ричардом подумали, что они могут предпринять что-то такое, нарушить равновесие. Вроде как в ответ на активность фей на холмах.
На некоторое время повисла тишина; каждый подумал о своем. Снаружи слышался равномерный шум дождя. Глаза Уилс потемнели.
– Ты прав, Дин. Это действительно может стать поводом для агрессии. Но мы с Крэйгом вряд ли что-то узнаем: мы же пресноводные лошади. Такие как мы обычно живут в мире с холмами, а морские жители нам не слишком доверяют, считают приспособленцами и предателями.
– Что-то мы можем, Уилс, – недовольно нахмурился Крэйг. – Я попрошу знакомых поузнавать на эту тему. Карл наверняка не откажет, и у деда еще полно приятелей. Мы узнаем, если кто-то решит высунуться.
– Мне не нравится эта зыбкость в понимании! – Дин отодвинул чашку и постучал по столу пальцами. – Нарушается ли граница, будет ли ответный шаг той стороны – почему мы гадаем? Я вроде как надзорный, а почти ничего о своей работе не знаю. Нет никаких должностных инструкций, нет правил, которые должны соблюдать стороны. Что я должен решать, за чем следить – ничего не понятно!
– То есть как это нет? – удивился Крэйг. – А Кодекс как же?
– Кодекс? – хором спросили Дин и Уилс.
– Ну… да. Кодекс, – осторожно подтвердил Крэйг, переводя взгляд с одного на другого. – У старого О’Гормана он точно был, об этом пару раз упоминал дед. А наш дорогой соседушка – ну тот, носатый любимец женщин и детей – как-то говорил, что его старик оправлял Кодекс в кожу какого-то редкого зверя. Будто бы там особая технология, нанесение рисунка, инср… инр… Мозаика, короче. Что вы так на меня смотрите, словно я вам на марсианском языке все это рассказываю?
– Во-первых, я никогда не слышал об этом прежде, – откашлявшись, сообщил Дин. – А во-вторых, я нигде в доме не находил никакого Кодекса, никакого свода правил, техники безопасности или даже малюсенькой брошюрки «Что делать, если на пороге хтонические исчадия?».
– Тут у меня два варианта, – подумав, сказал Крэйг. – Либо твой старик запрятал Кодекс по каким-то своим причинам – ну, там, маразм старческий, или хорошее чувство юмора, – либо он спокойненько лежит в одной из коробок на чердаке. Скажи, ты делал там разбор вещей по приезду?
– Ну, я поднимался на чердак, брал оттуда некоторые вещи. Рождественские украшения, например, – сказал Дин, смутившись.
– Послушай, Дин, а это мысль. Почему мы раньше не разобрали вещи твоего дедушки? Я прекрасно помню, как мы раздвигали эти чертовы коробки и ящики, когда убирали там следы весенней девы, но не вскрывали почти ничего. Эйдан говорил, что почти все свои вещи он спрятал у тебя на чердаке, но ты их не обнаружил, и вообще долго на чердак не поднимался. Там может храниться что угодно! – оживилась Уилс.
– Не хочу показаться пессимистом, но, боюсь, мы найдем там только пыльное старье в коробках, пыльное старье в ящиках, пыльное старье в мешках и, может быть, парочку сушеных мышей, – покачал головой Дин. – Я заглядывал в некоторые коробки, когда бывал там – ничего интересного. Книг вообще не видел.
– Ох, ну все равно – давайте устроим там большую уборку! Если хлам – то вынесем, если ценное – найдем! – Уилс загорелась новой идеей.
– Что значит «вынесем»? Гаражная распродажа! – сказал Крэйг, высыпая в рот остатки начос прямо из миски.
– Даже не буду вас отговаривать. Давайте, но только утром, хорошо? И потом не говорите, что я вас не предупреждал, – сдался Дин. – Вот увидите, что там в основном пыль и дохлые пауки по углам.
====== Глава 2 ======
Ночью похолодало. Сменившийся ветер унес тяжелые тучи, небо ненадолго развиднелось. Дин проснулся от неожиданности: солнечный луч падал прямо ему на лицо.
– Да быть того не может, – пробормотал он. – Неужели я так долго спал?
Никакой ошибки не было: часы доказывали, что уже около полудня, и Дин проспал утро, завтрак и возможность поживиться на рынке.
– А ну и черт с ним, на сегодня еды точно хватит, – сказал он сам себе.
Дин неторопливо оделся, потом какое-то время медитировал на электрический чайник: в его прозрачной, подсвеченной салатовым чаше поднимались веселые пузырьки, напоминая огни какого-нибудь ночного клуба. Медлительное состояние переспавшего человека, впрочем, было грубо потревожено стуком в дверь, причем Дин готов был спорить на любимую панаму, что это Крэйг. В подтверждение тот заорал из-за двери:
– Помощь с уборкой заказывали? Сколько ж можно ждать!
– А мы разве договорились о времени? – спросил Дин, отпирая.
На пороге стоял Крэйг в обнимку с новым, сияющим ведром, в котором виднелись средства от моли и древесных жуков.
– А то. Сказал же сам – утром. А сейчас уже почти день, мы часа два ждем, да, Уилс?
– Ничего страшного, мы все успеем, – улыбнулась та. – Как спалось?
Дин впустил друзей внутрь, попутно удивляясь солнечному дню. Он и забыл, как тут бывает светло.
– Отлично спалось, я проспал вообще все на свете, – признался он. – Еще не поел даже.
– А лекарство пил? – Уилс вмиг посерьезнела.
– Как раз завариваю, – Дин показал чашку, в которой уже лежал пакетик с чаем доктора Каллена.
– Хорошо. Тогда ты ешь, а мы пока осмотрим все, распределим фронт работ. Крэйг, ты сможешь приставить лестницу к окну снаружи, чтобы нам не бегать через весь дом, если что-то понадобится?
– Сделаем!
Крэйг поставил свое драгоценное ведро и выскочил обратно на улицу. Через несколько минут снаружи послышались его сдавленные ругательства и скрип дерева по камням.
Дин пил горьковатый чай с острым морским запахом и посматривал в окно. Он слышал Эйдана в море, знал, что тот уже плывет обратно. Широкая конская грудь разрезает волны, дыхание вырывается из ноздрей струями пара, взбитая в пену мощными ногами морская вода обтекает лоснящееся тело. Три коня – все разные, но все родные – плывут на юг…
Грохот крышки люка, ведущего на чердак, заставил Дина вздрогнуть. Ноги Уилс, обтянутые линялыми джинсами, торчали прямо из потолка.
– Ну ничего себе коллекция паутины! – ее голос был едва слышен из-за перекрытий.
– Можно подумать, ты ожидала найти там златые горы, – усмехнулся Дин.
Он заел свой чай тостом и полез следом, попутно прихватив перчатки и метелку для пыли.
На чердаке была лампочка, подвешенная на голом проводе, но света от нее почему-то всегда не хватало. Заросшая пылью паутина недовольно колыхалась от движения воздуха, отбрасывая жутковатые тени. Здесь было прохладнее, чем в доме, и пахло сухим деревом, пылью и старой тканью. За небольшим окошком с толстыми, мутноватыми стеклами маячила физиономия Крэйга.
– Впусти коня-а-а-а-а в свое окно-о-о-о-о!!! – натужным баритоном выводил он, дирижируя сам себе рукой.
Уилс уже перелезала через ящики, чтобы отодвинуть засов.
– Можно будет часть вещей спускать прямо на улицу, чтобы не разводить грязь в гостиной, – пояснила она.
Дин кивнул и взялся за ближайшую коробку.
– Только не выкидывайте ничего без моего ведома, ладно? Вдруг попадется что-то сентиментальное, из детства?
– Я бы советовал от таких штук избавляться первым делом, – сообщил Крэйг, до пояса проникая в окно. – Это ж прямой путь к собственноручному созданию гробницы.
– Чего? – хором переспросили Уилс и Дин.
– Ну как же… Человек собирает всякие вещи: свои детские игрушки, вещи, карандашик из первого класса, альбом из пятого, мамины часы, комод, выпиленный прадедом, любимые рога тетушки Бриджит, панталоны соседки… ну, вы поняли. Вся эта ерунда захламляет дом и собирает пыль, и постепенно требует все больше и больше места, занимает ящики и полки, коробки и чердаки, пока однажды не погребет под собой человека и не станет его гробницей. Ну, типа пирамиды.
В воцарившемся молчании отчетливо послышались далекие гудки рыбацкого судна, проходившего невдалеке от берега.
– Что за… бред я только что услышал? Крэйг, это что, страшилка из интернета? – спросил Дин.
– Ну почему сразу из интернета? Нет, сам придумал, – смутился тот. – А что, страшно?
– Страшно странно, – сказала Уилс. – Давайте за дело, мальчики, время идет, сумерки не за горами.
Первые коробки, в которых Дин держал рождественские украшения, лишние или неисправные детали для фотографирования и прочие знакомые ему вещи, сразу перекочевали в гостиную. Их разбирать не стали, потому что почти все там было сложено самим Дином, и он примерно помнил, что там находится. Уилс сортировала коробки и ящики, в сторону отставляла самые тяжелые. Крэйг руководил из окна, стоя на приставной лестнице: проем был узковат, чтобы пролезть сквозь него.
– А Сара? – спросил Дин.
– Дома. Хочет побыть одна, в тишине, – Уилс вооружилась ножницами и вскрыла ближайшую коробку. – Хм, миски и тазики.
– Давай их сюда! – возрадовался Крэйг. – Устроим грохоту!
– Нет, не кидай их! Помнутся, продать будет сложно, – рассмеялась Уилс.
– Ах ты ж, верно, – Крэйг сплюнул. – Ладно, спущу аккуратно, как любимое дитя.
Дин принес с кухни воды в том самом блестящем ведре, и теперь протирал все коробки и ящики, до которых мог дотянуться. Пыли тут скопилось прилично, и по ней сразу можно было определить, какие коробки живут здесь много лет, а которые появились незадолго до приезда Дина: на новых еще рукой Ричарда было аккуратно подписано содержимое. Уилс резала старый, местами рассохшийся скотч, и передавала Крэйгу все новые партии посуды и домашней утвари.
– Разделочные доски. Целая коробка старых, выщербленных разделочных досок. Дин, твой дед был коллекционер?
– Он собирал фарфоровые фигурки, кажется. Не доски, точно, – отозвался Дин, недоуменно почесывая затылок. – Может, они тут поколениями складировались?
– Похоже, что так оно и есть. Ума не приложу, зачем они могут пригодиться.
– Костер! Большой костер на Самайн, это же... – начал было Крэйг, но потом поймал взгляд Уилс и запнулся. – Это... отличный повод побыть дома. В камине спалить можно, например.
– Что такое? У вас опять тайны? – Дин устало посмотрел на друзей.
– Не тайны, Дин. Просто сегодня и завтра тебе лучше побыть дома и никуда не вылезать. Самайн – последний день в году, когда Летний Король может что-то предпринять против тебя. И, согласись, шанс довольно большой: все лето и всю осень он ничем не проявил себя, – торопливо пояснила Уилс.
– Мог бы и сам догадаться, – буркнул Крэйг, разочарованный из-за своей оплошности.
– Да, это я не подумал, – согласился Дин и невольно вздрогнул.
Самайн прошлого года казался таким далеким, но притягательное пение словно до сих пор звучало в голове, а пугающие своей глубиной глаза феи так и мерещились в мыслях. Идея провести праздник тихо, не показываясь из дома, тут же показалась ему очень приятной.
– Давайте дальше разбирать. Что там, в большом сундуке? – нетерпеливый Крейг прервал повисшую тишину и ткнул пальцем в самый темный угол.
Внимание Дина тоже давно привлекал этот сундук – старый, тяжелый, с висячими петлями для замков. Клепки на нем мерцали потемневшей медью, а многослойные залежи пыли, скопившиеся в стыках, подсказывали, что стоит он тут если не с прихода Святого Патрика, то со времен Вильгельма Завоевателя, как минимум.
– Попробуем добраться, – решилась Уилс.
Она сняла несколько коробок, стоявших поверх, потом отодвинула ящик из деревянных реек, в котором лежали инструменты (Дин знал это, потому что сам обнаружил его, и отодвинул в угол в прошлый раз, после того как брал там молоток и отвертки).
– Тут коробка тяжелая, там, похоже, что-то металлическое, – Уилс отодвинула последнюю коробку, закрывавшую проход к сундуку. – Ну что, пробуем вскрыть?
– Конечно! Дин, фонарик найдется? А то не увидим там ничего, – Крэйг тянул шею в окно.
– Да, на телефоне есть, яркий, – он включил фонарик и подошел поближе к Уилс. – Замков вроде не видно.
– Это еще ни о чем не говорит. Иногда от времени без всякого замка так срастается...
Но они волновались напрасно: крышка сундука поддалась легко, словно только и ждала, чтобы ее открыли, даже петли не заскрипели.
– Дедов фарфор! – воскликнул Дин.
– Похоже, он сам убрал его сюда. Смотри, как бережно завернута каждая фигурка, – сказала Уилс.
– Да покажите же! Мне тоже интересно! – возопил Крэйг, стараясь протиснуться в окно.
– Обойди, ты же раму сейчас на плечах вынесешь, – Дин покачал головой. – Фигурки не разбегутся.
Он не мог сдержать улыбки, как при встрече с давними приятелями: многих из них Дин помнил с детства. Вот женщина в длинном платье и с корзиной в руках, вот два мужчины держат полотно, а вот и самый любимый персонаж – мальчик с ружьем, сидящий в засаде среди мешков и ящиков. Маленький Дин сочинял про них истории, всегда что-то захватывающее и приключенческое, а теперь он мог сравнить свои воспоминания и реальность. У женщины в корзинке лежали свертки бинтов и бутылочки, а надпись на нарукавной повязке, выполненная по бисквиту под глазурью, сообщала, что это медсестра. Полотно в руках мужчин оказалось флагом с девизом «Свободу Ирландии», и Дин нахмурился.
– Я и не знала, что старый О’Горман был связан с националистами, – задумчиво сказала Уилс.
Она вертела в руках фигурку мальчика, рассматривая.
– Не помню. Я был совсем маленький тогда, и он не говорил со мной на эти темы, – сказал Дин. – Я помню только фигурки, они стояли на полке над камином. Из тех, что я помню, были еще какие-то вооруженные люди, и мужчина с собакой, и спящая девушка. Теперь я не уверен, что она и правда спящая.
Уилс запустила руки глубже в ворох мятой бумаги, вылавливая другие статуэтки. По лестнице затопали быстрые шаги Крэйга, он влетел на чердак и подскочил к друзьям.
– Ну что тут? Что происходит вообще? Неприличные фигурки есть?
– Не-а. Есть только эти, – хмыкнула Уилс. – Похоже, они редкие.
– Да я просто уверен в этом, – Крэйг перевернул медсестру, и они увидели полурасплывшееся под глазурью чернильное клеймо: «Ольстер, 1920».
– Похоже на кустарные сувениры Войны за независимость, – предположил Дин.
– Ничего себе находка. Надо посмотреть по каталогам, может, это дорогущие аукционные предметы? Тогда их можно будет продать очень неплохо и осчастливить какого-нибудь коллекционера.
– А может, Дин не захочет их продавать вовсе? – Крэйг посмотрел на него с сомнением. – Все же вещи дедушки.
– Пока не знаю. Возможно, они вообще ничего не стоят, потому что их делал любитель в подарок соседу или другу. А может все наоборот, и это малая партия производства какого-нибудь фарфорового заводика времен становления Ирландии, который давно сгинул, и ее нельзя разбивать, чтобы цена была по-настоящему высокой.
Дин старался вспомнить, сколько было этих фигурок вообще, но в памяти всплывали совсем другие: благовоспитанные собачки с ошейниками и в милых позах, танцовщицы, нимфы по мотивам греческих скульптур. Уилс потихоньку доставала их из сундука, Крэйг осторожно снимал бумагу и ставил на соседний ящик.
– Собачки британские, послевоенные. Эти фигурки – из Франции, вон та – немецкая. А эти две пастушки, кажется, Швейцария, – Дин рассматривал клейма и искал с телефона в интернете. – Интернационал.
– Плюс две к ирландской серии: тут какое-то гейство (похоже, один боец перевязывает другого, но поза интересная), и печальная старушка-мать в ожидании детей домой, – Крэйг повертел в руках фигурку и поставил ее к остальным. – Надеюсь, это не ее сына мумифицируют рядом.
– Фу, Крэйг, – хихикнула Уилс. – Как ты можешь?
Фарфор партиями спускали с чердака и расставляли на столе в гостиной; к счастью, он почти не нуждался в мытье и чистке из-за бережной упаковки. Дин представлял, как дедушка держал каждую фигурку в руках, как оборачивал в салфетки и чистую бумагу. О чем он думал тогда? Как представлял себе дальнейшую судьбу коллекции?
Ностальгические размышления прервал стук в дверь. Следом послышался голос Адама:
– Дин, привет, это я! Можно ли войти, ты не занят?
– Конечно заходи, все в порядке, – Дин распахнул дверь и ойкнул от неожиданности.
Кроме Адама с вечной корзиной припасов, там стояла Сара, одетая в красную куртку с капюшоном.
– А я не один, – улыбнулся Адам. – Вот, соседку встретил.
– Добрый день. Вечер, – сказала Сара без тени улыбки, но вежливо. – Могу и я войти?
– Разумеется, проходите, располагайтесь, – Дин махнул рукой, указывая внутрь. – Боюсь, только, у нас немного беспорядок…
– О, много гостей! – Адам кивнул Уилс и Крэйгу (тот как раз спускался с чердака с очередной коробкой).
– Сара, как хорошо, что ты пришла, – обрадовалась Уилс.
– Мне стало скучно, – та дернула плечом. – Я решила зайти, узнать, чем вы тут заняты.
– Сексом, – крякнул Крэйг, ставя коробку на пол. – Вот с этими дивными залежами.
Судя по стуку, внутри было что-то металлическое. Сара хмыкнула и подошла к ним; под курткой у нее оказался джемпер в серую и зеленую полоску. Они с Уилс стали тихо переговариваться о чем-то.
– А я обед принес, Дин, – вклинился Адам. – Ты ведь наверняка голодный, а?
– Да, спасибо! Я сегодня проспал и о еде не подумал как-то.
– Ух ты, какие статуэтки! – Адам подошел к столу и взял в руки фигурку из ирландской серии. – Нашли на чердаке?
