Текст книги "Громовой Кулак (СИ)"

Автор книги: Атенаис Мерсье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Женщина повернула в начале голову, а затем и весь корпус, и с тонкого узкого лица – почти треугольного, но резковатые черты и острый подбородок отнюдь не показались Корину изъяном – на него глянули чуть раскосые глаза цвета незабудок. И яркие, но широкие и тонковатые губы дрогнули в удивленной улыбке.

– Здравствуй, Корин.

Он узнал ее с первого же взгляда, но тянул еще несколько мгновений, сравнивая лицо молодой женщины – сейчас ей должно было быть уже девятнадцать – с оставшимся в памяти лицом маленькой девочки, прежде чем наконец спросил с не меньшим удивлением:

– Авелен?

Тонковатые губы дрогнули вновь, и ее улыбка сделалась отчетливее.

– Тебе бы следовало чаще появляться в Кэр-Паравэле, Твое Высочество, – притворно пожурила его принцесса. – Уже и меня не признаешь. Забыл?

– Тебя забудешь, – парировал Корин больше по привычке, и ее незабудковые глаза блеснули на свету будто в подтверждение его слов. Дочерей Верховного Короля не забывают, даже если очень хочется. Особенно когда эта дочь обладала чертовски вредным характером и постоянно попадала в какие-нибудь дурацкие истории.

Следующая часть пути обещала стать очень интересной. Интересной головной болью.

========== Глава третья ==========

Кэр-Паравэл, тринадцать лет назад.

Среди густо переплетенных ветвей и зеленых листьев мелькал подрагивающий от малейшего движения край фиалкового подола. Принцесса добралась до середины яблоневого ствола и теперь сидела на одной из крепких сучковатых ветвей с крупными красными плодами, изредка хлюпая носом и шумно втягивая воздух.

– Эм… Ваше Высочество…

– Отстань! – всхлипнула Авелен, не дав не то, что закончить, но и даже толком начать мысль, и завозилась на ветке. Край подола лихорадочно заметался в листве из стороны в сторону.

– Не могу, – ответил Корин, сильно запрокидывая голову в надежде увидеть хоть что-то, кроме подола, и подумывая отойти на пару шагов назад на случай, если Ее Высочество вздумает подкрепить приказ метко брошенным яблоком. – Вас ползамка ищет.

– Ну и пусть ищет, – вновь всхлипнула принцесса, и край ее сиреневого подола предпринял еще одну неудачную попытку затеряться среди листвы. Корин почесал вихрастый затылок, покрутил головой по сторонам и уже было подумал, что дело начинает принимать скверный оборот, когда в поле видимости неожиданно появилась подмога. Даже две подмоги. Одна сверкала на солнце золотой зубчатой короной, а вторая – серебряной, да к тому же нахлобученной на вьющиеся черные волосы до неприличия криво.

– Я же говорил, что парень найдет ее втрое быстрее, чем мы!

– Звучит так, как будто ты тоже ее искал!

Из яблоневой листвы донеслось фырканье вперемешку со всхлипом. Кажется, принцесса не могла определиться, плачет она теперь или смеется.

– Это у нас так Верховные Короли нынче «спасибо» говорят?! Я, между прочим, устранял последствия политического скандала, неблагодарное Твое Величество!

– Да какой скандал?! Подумаешь, девочка подбила глаз мальчику! Тоже мне скандал! Я бы в такой ситуации даже родителям жаловаться постеснялся!

– Еще бы! – фыркнул король Эдмунд, первым останавливаясь возле дерева и караулящего его Корина. – Тебя в детстве била Сью. Если бы ты хоть раз пожаловался, она бы тебе и второй глаз разукрасила. Господин паж, доложите обстановку! – весело гаркнуло Его Величество, поднимая голову и мгновенно замечая сиреневый край подола среди густо-зеленых листьев. По зубцам короны заплясали серебряные искры от упавших на металл лучей света. Судя по ее положению на королевской голове, беспорядку в обрамлявших лицо волосах и закатанным по самый локоть рукавам нижней белой рубашки с распахнутым воротом – верхней не было и вовсе – Эдмунд опять просидел полночи над бумагами и был поднят с постели – а точнее, из любимого кресла – буквально полчаса назад. Но и в этом случае не позабыл затянуть на поясе черную кожаную перевязь меча и воткнуть за нее пару таких же кожаных перчаток.

Корину никогда не доводилось касаться этой странной витой рукояти, будто выточенной из хрусталя и окованной для большей крепости извивающимися нитями металла, но нарнийцы поговаривали, будто наощупь она холодна настолько, что обжигает до кости, и только безумец возьмется за нее голой рукой. Рукоять искрилась на солнце, словно и в самом деле была слеплена изо льда и снега, и загибающиеся вниз края ее стальной гарды казались парой острых сосулек. Ледяных клыков, которые она тянулась вонзить во всякого, кто оказывался слишком близко к этому подобию хищной пасти. На черных кожаных ножнах и узком прямом клинке не было ни единого украшения, но с такой рукоятью они и не требовались. Никто не знал, давал ли Эдмунд своему мечу имя. Никто не спрашивал, потому что вся Нарния называла этот клинок прозвищем, принесенным из очередного сражения в холодных северных землях.

Исс’Андлат. Ледяная Смерть.

Она будто подмигнула мальчишке-пажу, когда по изгибам хрустально-стальной рукояти скользнул очередной солнечный луч, и эта ледяная искра вдруг отразилась в брошенном из-под ресниц взгляде самого короля. Иногда свет падал на его лицо так странно, что казалось, будто в глазах нет зрачков: одна только затопившая радужку густая синева.

– Эви, солнышко, может, ты спустишься? – предпринял Верховный Король первую попытку вернуть блудную дочь на землю.

– Нет, – всхлипнуло из глубины яблоневой листвы.

– Можем подождать, пока она проголодается, – предложил король Эдмунд, потирая одну ладонь о другую. Про его руки говорили то же, что и про рукоять меча: они холодны так, словно король только что вернулся из самого сердца ледяной метели.

– Чушь! – фыркнул король Питер, окидывая дерево оценивающим взглядом. – Ты посмотри, сколько здесь яблок! Мы ее до осени не увидим!

Ветка затряслась от сдавленного хихиканья. Край подола зашелестел в листве с новой силой, и показалась одна из сиреневых шелковых туфелек с лентами вокруг лодыжки. Питер проводил ее задумчивым взглядом и сказал:

– Ну что, Эд, давай.

Брат уставился на него, как минотавр на новые ворота. Минотавры в таких случаях обычно размышляли на тему «секирой или рогами», но Эдмунд явно собирался уважить Верховного Короля как-нибудь попроще. Хотя перед этим всё же уточнил.

– Я?! Это твоя дочь.

– Моя. Но я, если ты запамятовал, Верховный Король Нарнии, Император Одиноких Островов и рыцарь Ордена Льва, – откровенно веселился Питер. Яблоневая листва хихикала так, словно там засело с полдюжины дриад. – Мне не солидно.

– А мне, значит, солидно? – фыркнул Эдмунд. – Я смотрю, пора звать Сьюзен с ее целебными оплеухами.

– Не надо! – разом передумал отправлять его на дерево король, император и рыцарь. Корин сдавленно фыркнул в кулак, представив себе явление королевы Сьюзен, которая была Великодушна ко всем, кроме собственных братьев, и невольно привлек к себе внимание успевших позабыть о его присутствии королей. Два направленных на него взгляда – густо-синий с едва заметной темнотой зрачка и серо-стальной с ярким черным ободком вокруг светлой радужки – не сулили горе-пажу ничего хорошо.

Приговор вынес Эдмунд, воспользовавшись своим правом Верховного Судьи.

– Дерзай, Корин. Мы в тебя верим.

Корин перспективе не обрадовался.

– Она столкнет меня обратно!

– Ей шесть лет! – фыркнул Питер, и в яблоневой листве недовольно засопело. – Она вдвое младше тебя.

– Да не скажи, парень прав, – неожиданно занял сторону жертвы Эдмунд. – Она столкнет. Она и минотавра столкнет, если решит, что тот был недостаточно галантен и почтителен.

Авелен захихикала на ветке с новой силой. Авелен звонко смеялась, сидя на поваленном дереве у разведенного нарнийцами костра, и в темноте ее подсвеченные пламенем волосы казались выкованными из тончайших нитей красного золота.

– Да не было такого!

– Было, было, – спорил Корин, подливая себе из походного котелка горячего вина с травами. – И я уж думал, что меня действительно загонят на дерево, но тут пришла твоя мать, и Их Величествам резко стало не до меня.

Питер спасался бегством, а Эдмунд хохотал, пока не устал от этого настолько, что даже прислонился плечом к дереву. Хотя теперь Корин понимал, что устал младший из королей отнюдь не от смеха. И губы у него разом посинели будто от холода, а не от упавшей на лицо густой лиственной тени.

Развивать мысль не хотелось, да он и не успел. Раненую руку снова обожгло холодом, и Авелен подалась вперед одним плавным текучим движением, пристально вглядываясь в его лицо и вдруг показавшись какой-то совсем незнакомой. После воспоминаний о маленькой девочке в сиреневом платье это было… непривычно.

– Что с тобой?

– Не страшно, – отмахнулся Корин. Правой рукой, едва не расплескав вино из походной кружки. – Слегка задели плечо.

– Эти? – уточнила Авелен, имея в виду очередную нарнийскую напасть, и сделала ближайшему к ней фавну знак рукой, чтобы тот передал ей одну из седельных сумок. – Покажи.

– И давно ты стала целителем? – даже растерялся Корин от такой просьбы в почти приказном тоне.

– Я не стала, – согласилась Авелен. – Я взяла из сокровищницы немного сока огнецвета. Того, который Отец Рождество подарил тете Люси, – уточнила она зачем-то, вытаскивая из недр сумки маленький пузырек с плотной темной пробкой.

– Взяла, – повторил Корин, сообразив, к чему было сделано такое уточнение, – без спроса?

Авелен покраснела так сильно, что стало заметно даже в полумраке горящего рядом костра.

– И что еще, – вкрадчиво уточнил Корин, – ты взяла из сокровищницы?

– Ее кинжал, – почти шепотом призналась Авелен, воюя с пробкой пузырька под пристальным взглядом. Корина ответ искренне позабавил.

– А что ж Риндон не вытащила? – хохотнул он, и Авелен обиженно фыркнула, сверкнув глазами из-под падающих на лицо волос.

– Он тяжелый, – буркнула принцесса, давая понять, что то была единственная причина, помешавшая ей одолжить из королевской сокровищницы отцовский меч. – А где Исс’Андлат, я и вовсе не знаю, дядя Эдмунд хранил ее отдельно от остального оружия.

Исс’Андлат, на взгляд Корина, могла оказаться еще тяжелее Риндона, поскольку была на несколько дюймов длиннее. Но у Авелен было до того обиженное лицо, что он решил не разочаровывать ее еще сильнее.

– Покажи, – попросила принцесса еще раз, наконец справившись с тугой пробкой и неожиданно заговорив каким-то совсем робким голосом. Пришлось стаскивать звенящую кольчужными кольцами куртку и закатывать оба свободных рукава верхней и нижней рубашки. Не огорчать же ребенка отказом, когда он и без того расстроился.

– Ответь мне на один вопрос, – попросил Корин, когда она придвинулась вплотную, неловко прячась за длинными волосами от украдкой бросаемых на нее взглядов как арченландцев, так и своих нарнийцев. И те, и другие, верно, хотели сказать, что не пристало принцессе возиться с ранеными мужчинами, даже если когда-то давно эти мужчины старательно караулили ее под деревом. – Твоя мать ведь… не разрешала тебе покидать Кэр-Паравел?

Едва ли для Аланны было тайной, где скрывается ее беглая дочурка. Это в стране-то, где умением говорить обладала каждая сорока. Хотя и не каждая обладала действительно разумом. Но Корин сильно сомневался, что Верховная Королева одобрила этот побег. Уж слишком мало было у принцессы охраны. Даже для мирного времени мало.

– Нет, – буркнула Авелен, капая из пузырька одну-единственную каплю. Рану мерзко защипало. – Она считает, что я должна сидеть за четырьмя стенами и ждать, пока всякие рыцари будут вершить под этими стенами подвиги!

– И что ты намерена делать? – задал Корин еще один вопрос, решив, что «всякие рыцари» – это камешек не в его арченландский огород.

– Для начала проверить замок Белой Колдуньи, – покладисто ответила Авелен, вновь принимаясь воевать с пробкой. Теперь уже для того, чтобы закупорить многострадальный пузырек. – Тот, что стоит посреди озера недалеко от пустоши Фонарного Столба. Если там ничего нет, то отправлюсь ко второму. Я отыскала в замковой библиотеке старую карту Эттинсмура, составленную еще до начала Столетней Зимы и… Даже не думай об этом! – неожиданно возмутилась принцесса, вскидывая голову. Незабудковые, казавшиеся почти черными в темноте глаза угрожающе сузились.

– Я отвезу тебя обратно в Кэр-Паравэл, а потом посмотрим, что там с этими замками ваших колдуний, – разочаровал ее Корин.

– Нет, – почти взвизгнула Авелен, с силой сжимая пузырек с огнецветом в пальцах. Как бы не лопнула, будет очень жаль такое полезное зелье. – Ты не имеешь никакого права!

И нарнийцы, и арченландцы одновременно притихли, ожидая, чем закончится спор. Лорд Даррин наверняка бросал в его сторону многозначительные взгляды, намекая, что девочку нужно вернуть матери как можно быстрее, пока она не натворила каких-нибудь действительно серьезных дел.

– Ты не можешь мне запретить! – шипела Авелен, не обращая на тишину и взгляды ровным счетом никакого внимания. – Это моя земля, и я за нее в ответе! Здесь тебе не Арченланд!

– На очередной праздник в Кэр-Паравэле это тоже мало похоже, если ты не заметила, – парировал Корин, искренне жалея, что подобные перепалки с Кором всегда заканчивались на второй-третьей фразе. Вместе с аргументами самого Кора. Авелен явно умела спорить и ругаться куда лучше арченландского кронпринца. – Какой тебе Эттинсмур, когда у тебя даже меча нет? Что ты будешь делать, если столкнешься там с недружелюбными слугами очередной колдуньи?

– А ты?!

– А я, знаешь ли, опоясанный рыцарь с пятнадцати лет и уж точно понимаю в этом побольше твоего.

– Тебя учил военному делу мой отец! – возмутилась Авелен, вздумав давить на его уважение к светлой памяти исчезнувшего неизвестно куда Верховного Короля.

– Вот именно, что он учил меня, а не тебя!

Принцесса зашипела, как рассерженная кошка. Выглядело до того забавно, что Корин не выдержал и зашелся гулким в тишине ночного леса смехом.

– Дурак! – бросила Авелен и вскочила на ноги, давая понять, что она с такими мужланами больше не разговаривает. Окликнула сопровождавшую ее – и, по-видимому, служившую личным телохранителем – большую кошку и метнулась к самому краю поляны, продолжив возмущенно шипеть и перебивать все попытки кошки ее успокоить.

– Ваше Высочество, – вкрадчиво заговорил лорд Даррин, наверняка догадываясь, каким будет ответ.

– У нас возникла небольшая трудность, господа, – согласился Корин, отворачивая назад сначала один рукав, а затем и второй. – Потому что она права. Здесь не Арченланд, и я не могу ей приказать. А к просьбам она прислушиваться явно не намерена.

– Скажи мне, что ты не собираешься брать ее с собой, – попросил Даррин, решив, что вот теперь уже точно можно было покончить с успевшим набить оскомину церемониалом.

– Нет, – вновь согласился Корин. – Это она возьмет с собой нас. Так она хотя бы будет у меня на виду, а неизвестно где и неизвестно с кем.

Даррин не был бы Даррином, если бы не ответил на это какой-нибудь слабо завуалированной гадостью.

– А если ты не сумеешь ее защитить?

Корин пожал плечами и ткнул носком сапога, пододвигая ближе к центру, одно из занимающихся поленец в костре. То громко выстрелило искрами в черное ночное небо.

– Значит, отвечу за это перед всеми, кто пожелает призвать меня к ответу.

========== Глава четвертая ==========

Меч обнажился с негромким лязгом длинного лезвия об окованные металлом края ножен. Три с лишним фута блестящей на солнце стали, превращенной лучшими арченландскими кузнецами в прямой обоюдоострый клинок, сильно сужающийся к острию, отчего оно порой казалось тоньше игольного. Авелен смерила оружие угрюмым взглядом, сосредоточенно сжав губы, поудобнее перехватила одолженный ей короткий меч – тот больше напоминал скрамасакс, но выбирать Ее Высочеству толком было не из чего – и нанесла первый удар, явно целя куда-то выше плеча. Вернее, попыталась. Лезвия столкнулись с вибрирующим звоном, и эхо от него медленно затихло в листве растущих вокруг поляны деревьев.

– Слишком высоко. Бей ниже.

– Я тебя задену, – буркнула принцесса – дулась сразу из-за всего на свете, что в общем-то было для нее нормальным состоянием как в шестилетнем возрасте, так и в девятнадцатилетнем – и попробовала еще раз. С тем же успехом. Заденет она его, как же.

– Я выше ростом, – почти на голову, а уж о преимуществе в длине меча и говорить нечего. Будь это настоящий бой, а не тренировочный поединок, Авелен была бы мертва еще до того, как успела нанести первый удар. – Ты тратишь слишком много сил на замах. Бей в грудь. Два фута стали в ней мало кто переживет.

Принцесса насупилась еще сильнее, но послушно опустила острие меча чуть ниже. Пытавшиеся досмотреть последний сон собратья по оружию недовольно заворочались вокруг погасшего костра, когда воздух наполнился беспрерывным звоном металла. Авелен шла в атаку, Корин отступал спиной вперед по широкой дуге, не позволяя прижать себя спиной к одному из деревьев.

– Не пытайся колоть, у тебя мастерства не хватит, чтобы с первого же удара попасть, куда нужно. Руби сверху вниз, так проще.

Авелен повернула клинок в руке и атаковала, как велели. По встретившему удар мечу пошла ощутимая вибрация, передаваясь на длинную рукоять и сжимающую ее руку. Сил у девочки явно было в избытке.

– Возьми меч двумя руками. Да, как кентавр – двуручник.

Благо узкие ладони позволяли ей держать подобным образом и рукоять одноручного меча. И сила обрушивающихся на меч ударов заметно возросла, в какой-то момент рука даже загудела от напряжения и запястье ощутимо заныло под плотно обхватывающим руку кожаным наручем. Корин дождался нового замаха и резко ушел в сторону, заставив ее проскочить мимо и потерять равновесие. Нанесенный сбоку удар выбил из рук принцессы оружие, и она забавно взмахнула руками, словно пытаясь поймать выскользнувшую из пальцев рукоять.

– Так нечестно! – возмутилась Авелен и попыталась пихнуть его голыми руками, но попалась на обманный прием и сдавленно пискнула, когда ее ребра стиснуло в коронном медвежьем объятии. – Пусти-пусти-пусти! – запищала она еще громче, пытаясь стукнуть не то по плечу, не то по груди, и, отчаявшись, боднула противника лбом в подбородок. Корин дернул головой, спасая челюсть от удара, и коротко хохотнул, когда она фыркнула, как обиженная лисица.

– Коленом, Эви, коленом! Или так и будешь дергаться безо всякого толку.

– Куда коленом? – не поняла Авелен, но в следующее мгновение залилась пунцовым румянцем от лба до подбородка. – Дурак! Вот возьму и…!

– Или не возьмешь, – хмыкнул Корин и разжал руки. Принцесса проворно отпрыгнула в сторону и принялась поправлять спутавшиеся волосы и помявшийся сине-зеленый камзол. Выражение ее лица ясно говорило «Все мужчины – невоспитанные грубияны!». Выражение лица занявшегося завтраком лорда Даррина говорило примерно то же, но с поправкой «Невоспитанный здесь только один, и звать его Корин». Корин украдкой показал ему язык, на мгновение уподобившись пятнадцатилетнему мальчишке, и с лязгом вогнал меч обратно в ножны.

– Будьте так любезны, милорд, подайте карту.

– Как будет угодно Вашему Высочеству, – чопорно отозвался милорд и полез одной рукой в служившую ему подушкой седельную сумку. Корин сел рядом, вытянув ноги, и с шорохом развернул пергамент во всю длину.

– Час пути верхом, не больше, – заявила Авелен, подкравшись сзади – вернее, это она думала, что подкрадывалась, но при этом топала так, что ее услышал бы и зачитавшийся любимыми поэмами Кор – и заглядывая в карту Корину через плечо. На левую руку упали – закрыв ее, как шарфом, до самого локтя – мягкие медово-светлые волосы, заблестев на солнце золотыми и рыжеватыми искрами.

– Если мы никого на этом пути не встретим, – не согласился Корин. Авелен повернула голову, и вместе с ней шевельнулись длинные пряди на его плече. – Если в этом замке что-то есть, то будет и охрана. Волосы-то заплети, принцесса. Всё ж не на балу.

– До сих пор же не встретили, – не согласилась Авелен и принялась собирать пряди в небрежную косу на левую сторону. – Да там и замка толком-то нет, одни руины, как мне говорили. Отец приказал его разрушить еще в самом начале правления.

Тогда зачем, спрашивается, мы туда лезем? – задал себе вопрос Корин и сам же нашел на него ответ. – Затем, что проверить всё равно стоит.

Но отсутствие хоть каких-то признаков неприятеля наводило на мысль, что в этих руинах они действительно ничего не найдут. Тракта, как такового, в этой глуши не было – или же нарнийцы даже полвека спустя по-прежнему старались держаться как можно дальше от обители мертвой Колдуньи, – но никто не охранял ни подъезды к прячущемуся в узкой долине озеру, ни само озеро, лениво плещущееся о каменистые берега с крупной галькой. Да и на небольшом островке с едва заметными издалека руинами не виднелось ни одной живой души. Или чего-то, что могло бы считаться живым хотя бы условно.

– И как туда попасть? – спросил Даррин, скептично сощурив глаза и подняв руку ко лбу, чтобы защититься от отражаемого озерной водой и слепящего его солнца.

– Вплавь? – предложил Корин с фальшивым энтузиазмом в голосе, но Авелен уже спрыгнула с седла на шуршащую под ногами гальку и воскликнула с каким-то совершенно детским восхищением:

– Дорожка!

Дорожка и в самом деле была. Узкая, от силы пол-ярда шириной и не позволяющая пройти по ней вдвоем, она замерзала на их глазах, тянясь от берега брошенной поверх воды белой сверкающей лентой. Авелен выпустила из пальцев поводья и шагнула вперед, как завороженная, разглядывая возникающий из ниоткуда, явно колдовской лед. Сопровождавшая ее повсюду большая кошка тенью метнулась следом.

– А ну стой … глупая!

Принцесса остановилась, будто налетев на стену, и бросила недовольный взгляд через плечо, возмущенно фыркнув. Поняла, что первой его мыслью было отнюдь не «глупая».

– Будешь так делать, свяжу и оставлю на берегу дожидаться моего возвращения, – ничуть не устыдился своей резкости Корин. Совсем с ума сошла! Или совсем не понимает, куда собралась лезть. Что, пожалуй, будет равносильно безумию.

– Думаешь, это безопасно? – вслух согласился с его мыслями Даррин. Хотя наверняка был уверен, что у самого Корина таких мыслей нет. Впрочем, в этом Корин был виноват сам, поскольку крайне редко производил впечатление человека, озабоченного безопасностью очередной своей авантюры. И решил не разочаровывать спутников и в этот раз.

– Думаю, что нас приглашают. А значит, явно чего-то от нас хотят. Так что будьте начеку.

Арченландцы встретили его слова мало того, что полным отсутствием энтузиазма, так и еще и не постеснялись разразиться откровенно недовольным ворчанием. Нарнийцы дождались кивка от завороженной ледяной дорожкой принцессы, но тоже не обрадовались перспективе увидеть руины замка в непосредственной близи.

– Четверо остаются стеречь лошадей, – велел Корин. – Если есть еще желающие подождать нас на берегу, то… Авелен, Лев тебя забери!

Она, кажется, даже не услышала. Ступила на блестящий, замерзший неровной волной лед, и пошла безо всякой опаски, что этот лед может провалиться под ней в самый неожиданный момент. Но сопровождавшая ее кошка вдруг прижала уши к голове и зашипела, не решаясь шагнуть следом. Складывалось впечатление, что говорящим животным в замке Колдуньи – или том, что от него осталось – были не рады.

– Сиди здесь, – велел Корин, не слишком заботясь о том, есть ли у него вообще право приказывать нарнийцам. Куда больше его волновало, удастся ли догнать уходящую все дальше принцессу.

– Туда нельзя, – вновь зашипела кошка в подтверждение недавних мыслей о том, что стоило действительно связать эту неугомонную девицу, но пятнистую телохранительницу ожидаемо проигнорировали. Остальные нарнийцы тоже замялись, а вот у людей трудностей с первым шагом на лед не возникло совершенно.

– Не нравится мне всё это, – не менее ожидаемо пробурчал за спиной лорд Даррин. – Корин, стой, твой отец с меня голову снимет, если что случится! Ты слышишь, нет?!

– Авелен!

Вот кто действительно не слышал, так это Ее Высочество, будь неладен тот день, когда Корин вообще ее встретил. И в этом образе идущей не то по льду, не то прямо по воде женщины с длинной, переброшенной на грудь светлой косой – в образе будто растворяющегося среди отраженных от воды солнечных лучей тонкого силуэта – было что-то настолько жуткое, что к тому моменту, когда пальцы наконец сомкнулись на плече в сине-зеленом рукаве, Корин уже был готов вытрясти из нее душу, не сходя с места.

– Ты что, с ума сошла?!

Авелен обернулась через плечо, и в широко раскрытых незабудковых глазах словно отразились яркие серебряные искры.

– Ты слышишь? – спросила она странным звенящим голосом и указала рукой, не дожидаясь ответа. – Там!

«Там» оказалось остатками какой-то лестницы в полудюжине ярдов впереди, уходившей вниз, в полузасыпанные обломками камней подвальные помещения. Авелен и туда попыталась шагнуть первой, не боясь оступиться на крошащихся ступенях, но была остановлена ощутимым рывком за плечо. Принцесса возмущенно ойкнула и привычно зашипела, принявшись тереть руку чуть выше локтя.

– Ты что?

– Я первый, – отрезал Корин и отодвинул ее себе за спину, не слушая возмущений. – Характер будешь показывать в Кэр-Паравэле.

Где-то за спиной его еще звали по имени тремя голосами сразу, но с первым же шагом на лестницу все прежние звуки неожиданно стихли. Словно островок погрузило в полную тишину, не нарушаемую даже свистом ветра. Про́клятое место. Лучше бы Питер велел не разрушить замок, а разобрать по камню даже его основание. И стоило бы озаботиться факелом, но… От лестницы остался всего один крутой виток ступеней вокруг массивного опорного столба, выводивший в низкий коридор с обледеневшими, слабо светящимися голубым стенами. Очень холодный коридор, который никак не мог замерзнуть до такой степени в самый разгар нарнийского лета.

– Это не нормально, – сказал Корин больше для того, чтобы просто услышать звук собственного голоса, и изо рта вырвался белый пар. Судя по звуку шагов, Авелен остановилась прямо у него за спиной, и лежащей на рукояти меча левой руки робко коснулась подрагивающая ладонь. Лев ее знает, что она хотела этим сказать, но ответный жест получился как-то сам собой, и пальцы поначалу неуверенно, а затем до судорог крепко сплелись в замо́к.

– Ни шагу в сторону.

– Там, – повторила Авелен, не ответив. Как будто она смогла бы вновь уйти вперед без разрешения, когда ее так недвусмысленно держали за руку. Но это и правильно. Если она здесь потеряется, то все остальные могут потратить не один день на поиски в этих руинах.

Вопрос только, что станут делать эти остальные, если они потеряются здесь вдвоем.

Авелен, впрочем, теряться явно не собиралась и шла по коридору с такой уверенностью, словно ходила по нему уже сотню раз. Словно… ее вели к тому, что очень походило на выточенную из цельной глыбы льда крышку огромного саркофага, слабо мерцавшую в полумраке упиравшегося в тупик коридора.

Вот же… дьявольщина.

– Так она всё это время была здесь, – шепотом сказала – почти протянула, будто задумавшись – Авелен, подходя вплотную к могиле. Под толстым, но почти прозрачным слоем льда отчетливо виднелось нечеловечески красивое женское лицо в обрамлении разметавшихся вокруг головы блестящих черных волос. Корин посмотрел на нее один раз – от такой красоты смертный мужчина предпочтет держаться как можно дальше – и заметил другое.

– Могилу вскрывали.

– Что? – не поняла Авелен и проследила рассеянным взглядом движение его руки.

– Изо льда вырубили кусок, видишь? Слева от головы. Наверное, что-то достали, а затем вставили его обратно.

– Нечестивцы, – внезапно прошипела Авелен не своим голосом, и лицо у нее исказилось, приняв сходство с птичьим. И с тем, что застыло во льду неподвижной белой маской. Корин скосил на нее глаза всего на мгновение и заговорил нарочито медленно и спокойно.

– Думаю, нам пора уходить.

Бежать как можно дальше от этой мертвой женщины с красными губами, потому что – Лев их сохрани! – она недостаточно мертвая.

– Уходить? – повторила Авелен мелодичным, почти вибрирующим голосом – вновь чужим голосом – и повернулась на каблуках охотничьих сапожек, чуть склонив голову набок. – Разве ты не хочешь… посмотреть, что еще здесь есть?

– А зачем мне это? – осторожно уточнил Корин, гадая, какова вероятность, что она начнет драться с ним, если попытаться вывести ее наружу силой. Яркие тонковатые губы – вдруг показавшиеся такими же красными, как и губы похороненной рядом ведьмы – сложились в странную улыбку. Если бы речь шла не об Авелен, а о любой иной женщине… Он называл бы эту улыбку обольстительной.

– Какая несправедливость, верно? – почти прошептала Авелен, делая первый шаг вперед. Корину почему-то захотелось сделать точно такой же шаг назад. – Жить столько лет с мыслью, что все эти горы и долины однажды станут твоими. Думать, как благородно и справедливо ты будешь править своим народом. А затем уступить всё это мальчишке из рыбацкой хижины, которому повезло родиться на несколько минут раньше. Это жестоко, – принцесса негромко цокнула языком и закачала головой. На лице у нее застыла маска насквозь фальшивой горечи. Желание попятиться прочь от нее стало еще сильнее. Тем более, что теперь их разделяло от силы пол-ярда. – Что он знает, этот рыбак…?

– Прекрати.

Она не слушала. Поднимала руку нарочито медленно и продолжала всё тем же чужим голосом.

– Что он понимает? Одной крови недостаточно для того, чтобы стать великим королем. Он никогда не сможет до конца изжить свою рыбацкую натуру.

– Авелен, прекрати сейчас же. Это не смешно.

Это было совсем не смешно еще и потому, что он сам никогда так не думал. И Авелен, которую он знал – которую узнавал заново после того, как не видел ее столько лет – тоже никогда бы так не подумала.

Легшая на грудь рука даже сквозь одежду показалась холодной, словно лед. Такой же холодной, как и вырывавшееся из ее приоткрытых губ дыхание.

– Мы могли бы править вместе. Мы могли бы объединить Нарнию и Арченланд. Могли бы объединить весь Север под нашей властью. Ты не думал об этом? – она тянулась вперед и вверх, приподнимаясь на носочки, словно хотела поцеловать его, и в незабудковых глазах звездами вспыхивали серебряные искры. – Мы могли бы править целым миром. Нам всего-то и нужно, что…

Меч вырвался из ножен, словно живой, и ударил по ледяному саркофагу с такой силой, что загудела вся рука от кисти до плеча. В ледяном воздухе зазвенело разбивающимся на сотни осколков льдом, погребающим белое лицо под непрозрачным крошевом, и Авелен завизжала, зажимая руками уши и сгибаясь почти пополам. На церемониал не было времени. Корин схватил ее поперек талии и закинул на плечо, не обращая внимания на рвущийся у нее из груди вой раненого зверя. Принцесса упрямо дергалась и пыталась вырваться до самой лестницы, но в шаге от крошащихся ступеней вдруг затихла и с трудом выдавила сиплым голосом: