Текст книги "Товарищи по несчастью (СИ)"

Автор книги: Asver Ashy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Начнем с тебя, Юрий. Раз ты магии учился, хоть в какой-то степени, то мысли контролировать должен уметь. Крути в голове одну мысль – что меня ждет? – или что-нибудь похожее. И при этом перемешивай карты. Минуты будет достаточно. Как их раскладывать, я тебе объясню.

Я принял карты, вымел посторонние мысли, и начал тасовать колоду. С минуту помешав карты, остановился и посмотрел на Скоура:

– И как же их раскладывать?

– Сейчас выкладываешь на стол рубашкой вниз самую нижнюю карту.

На нижней карте была изображена убегающая куда-то вдаль дорога, выложенная крупными камнями.

– Сверху еще одну, брать тоже снизу,– скомандовал маг.

Дальше легло изображение крыльев – стилизованное.

– Еще одну,– кивнул маг.

На следующей карте были изображены несколько мешочков и стопка монет. Повинуясь кивку Скоура, я добавил еще одну карту. На ней была изображена какая-то хищная птица вроде орла. Скоур поморщился:

– Этот расклад расшифровывается так: дальняя дорога, быстрое движение, практически полет, с большой казной, но нас кто-то будет догонять. Мое предположение – гордехорта мы таки убьем, получим награду, но без проблем вывезти ее не получится – нам придется с этими деньгами убегать. Карты, обозначающей потерю товарищей, здесь нет, значит – выживут все. Юрий, отдай колоду Илафу. Его очередь пророчить.

Илаф принял колоду, вложил в нее извлеченные мною карты, после чего спросил:

– А мне о чем думать?

– Тебе, пожалуй, о собственном здоровье.

Перемешав колоду, Илаф тоже выложил на стол четыре карты. На первой было изображение красных ладоней, на второй– открытого глаза, на третьей– зажженной свечи, и на четвертой – солнца. Маг начал пояснения:

– Расклад, если Илаф действительно думал о здоровье, расшифровывается так: поберечь руки и глаза от огня и прочего вроде дыма или искр, травмы, если и будут, то не слишком серьезные. Как видите, колода интуитивно понятная – впрочем, она и предназначена для тех, кто только-только начинает учиться. У профессионалов структура кода, который выкладывают карты, гораздо сложнее, и толкований у каждого расклада – до десятка. И при расшифровке сплошь и рядом – высшая математика.

– Вот как…– протянул я.

– Ладно, пора уже завалиться спать,– Скоур отломил от доски стола щепку и переломил ее в двух местах.

В этот раз мне выпала длинная щепка, означавшая ранний подъем. Сбегав во двор, к небольшому серому домику, я в очередной раз перепроверил патроны в барабане и завалился спать.

Разбудил меня дежуривший вторым Скоур, я поднялся с койки, включил КПК, открыл недавний текст и начал набирать хронику прожитого дня. Потом открыл внутренний поиск, вбил запрос «дымный порох» и нажал ввод. Через полминуты поиск выдал несколько файлов из памяти КПК. Открыв первый, я углубился в печатный текст.

Лампа погасла, отметив прошедшие три часа, но товарищей я будить пока не стал – скоро сами встанут. Режим – штука серьезная, ели человек привык вставать по будильнику, то он и без будильника поднимется примерно в то же время. Пока же я еще раз повторил пропорции компонентов самого пороха, а так же нужных для получения калийной селитры веществ.

В дверь поскреблись. Я поднялся, и, сунув КПК под матрац, открыл дверь. Немолодая женщина передала мне пачку уже выстиранной и высушенной одежды, которую мы вчера оставили в бане, я похлопал по тем местам, где должны быть карманы – на выданной трактирщиком вчера сменной одежде их не было – и, чуть виновато улыбнувшись, пожал плечами. Прачка улыбнулась в ответ и скрылась из виду. Я закрыл дверь, положил одежду на стол и переоделся.

Зевнул Илаф – долго, со щелчком закрыв рот. Потом сел, натянул ботинки, накинул рубашку и начал затягивать шнурки:

– Доброго утра, Юрий.

– Симметрично! – ответил я.

Илаф затянул шнурки ботинок, зевнул и направился из комнаты. Я же выключил КПК, убрал его в футляр, и постучал по спинке кровати Скоура рукоятью Нагана. Негромко, но маг тут же открыл глаза:

– И тебе доброго утра, Юрий. Не уточнял, что по компонентам пороха? – Скоур покинул койку и начал переодеваться.

– Уточнял, после завтрака надо будет пробежаться по местным жителям, найти саму селитру, и поташ. Угля, думаю, набрать не проблема.

– Это точно. Ну, пошли, пожалуй, завтракать.

Мы спустились вниз. Илаф уже раскручивал трактирщика на яичницу с вырезкой, а тот упирался, мол, ешьте с салом. В конце концов Илаф с трактирщиком согласился, и, отпустив с миром, направился к нам.

– Сейчас поедим, потом ты – к местному колдуну, а мы займемся остальными компонентами? – спросил Илаф.

– В общем-то да. Мой совет – уголь и здесь взять можно, а вот за селитрой и поташом лучше к конезаводчику сходить, у него наверняка есть. Ну, вроде определились.

– Согласен,– произнес Илаф.

– К слову, Илаф, в твоем аппарате найдется медленно вращающийся вал? – имелись у меня и кое-какие мысли на тему подготовки компонентов.

– Насколько медленно? – заинтересовался механик.

– Ну, оборотов шестьдесят-восемьдесят в минуту.

– Есть такой вал. А тебе зачем?

– Шаровую мельницу использовать хочу вместо того, чтобы руками компоненты перетирать и смешивать,– честно признался я.

– Нормальный вариант,– согласился механик.

Практически тут же из кухни вышел трактирщик с подносом. На подносе стояли три миски с яичницей, три кружки и кувшин литра на два.

Позавтракали в молчании, потом маг произнес:

– Ну, я пошел. Буду где-то после обеда, если повезет – сразу, если нет– к ужину точно буду здесь.

– Удачи,– кивнул я.

– Успеха,– практически одновременно со мной пожелал механик.

Когда маг скрылся за дверью, Илаф подозвал трактирщика и вежливо осведомился:

– Уважаемый, а где в вашем селении живет конезаводчик?

– На другом конце города,– выделил последнее слово трактирщик,– А точно вам мальчишки с той окраины подскажут.

– Благодарю вас, уважаемый,– Илаф кивнул, мы поднялись и вышли из трактира. Илаф достал портсигар и зажигалку, закурил, передал зажигалку мне. Я тоже достал из портсигара папиросу, чиркнул роликом зажигалки.

– Пожалуй, пойдем,– произнес Илаф, и мы двинули в направлении, указанном трактирщиком.

Протопав метров триста, я вспомнил одну особенность прошлого:

– Скажи, Илаф, а тут как дела с подорожными грамотами обстоят?

– Как и везде. Крестьянам дальше двух дней пути от родной деревни отдаляться без разрешения старосты нельзя, городским – проще, но опять-таки надо обращаться к старшине цеха.

– Как же в таком случае передвигаетесь вы?

– Честно признать, тут ничего особо сложного нет. Путешествуют тут многие, процесс выдачи подорожной упрощен с помощью все той же магии. Допустим, приходишь к полицейскому чиновнику, кладешь ему на стол трону – не взятка, свободная подорожная столько и стоит. Он перед тобой кладет стандартный бланк, задает пару-тройку вопросов. Потом кладет на бланк печать, твоя задача – положить на нее руку и сказать классическое «не был, не состоял, не участвовал». Если действительно не был, на бланке тут же появляется печать, держится три месяца. Вот и подорожная. Проверяют ее просто на глаз как правило, если сильно подозрительная личность – специальным камешком, реагирующим на проявления магии. Подделать печать вполне реально, но гораздо дороже, чем просто пойти и получить.

– Вот это да. Техника на грани фантастики, что называется.

– Удивительно точное определение. Магия по сути своей есть та же наука. И от Скоура мне довелось услышать, что где-то когда-то научились технику и магию совмещать. Правда, недолго дело продолжалось, что-то из-под контроля вышло, и больше совместить две основы масштабных попыток не предпринималось. Хотя я бы попробовал, была бы возможность.

– К слову, Илаф, а ты по специальности кто?

– Разработчик силовой и управляющей электроники.

– Вот оно как…

– Вот так вот,– согласился Илаф.

Мы шли еще минут десять, пока не вышли к противоположной окраине. Илаф резко, отрывисто свистнул, из-за забора, огораживающего чей-то дом, высунулись три заинтересованных лица местных пацанов. Механик продемонстрировал им медную монету и спросил:

– Где тут конезаводчик обитает?

– Шойту каждому! – выпалил самый молодой. Механик сунул руку в карман, достал еще две монетки, и тогда все тот же шкет популярно объяснил дорогу:

– Сейчас направо, до ворот с двумя большими подковами, там и живет конезаводчик.

Механик щелчком отправил монетки пацанам, и мы двинули в указанном направлении.

До ворот с подковами мы дошли минут за пять. Они уже были открыты, и во дворе уже работали – кто-то тащил два ведра с водой, кто-то мешок с неизвестным содержимым, двое меняли дверь одного из сараев. Дом, в котором жил и наверняка вел бумажные дела конезаводчик, имел каменный полуподвал и два полноценных этажа на нем. Третий этаж изображал нечто вроде голубятни. Стены были выложены из круглых, ошкуренных и покрытых каким-то лаком бревен, окна имели прочные ставни. То есть, если обобщить, крепкий дом, и наверняка крепкий хозяин.

– Чего хотите, уважаемые? – откуда-то слева вышел среднего роста человек лет сорока на вид, в потертых штанах, коричневой кожаной куртке, пошитой, даже на мой неискушенный взгляд, из откровенно плоховатой кожи, и крепких ботинках. На поясе висела сумка, из которой торчали свернутые в трубочку бумажные листы и несколько палочек толщиной с карандаш.

– Поташ нужен и селитра,– ответил Илаф.

– Сколько?

– Гракка по два,– блеснул неизвестной мне мерой механик.

– Два бликка за все,– отозвался приказчик,– Только селитра сырая.

– Тогда селитры три, но цена та же,– уперся Илаф.

– Две двадцать,– отозвался приказчик. Механик покосился на него, но все же полез в карман.Достав горсть мелочи, механик выбрал две серебряных и кучку медных монеток. Приказчик, разглядев картину, буркнул что-то вроде «сейчас принесу» и направился в тот сарай, у которого только что меняли дверь.

Отсутствовал приказчик недолго – минуту, может, чуть больше. Вынес он два холщовых мешочка, один – характерно сырой. Ладно, сейчас возьмем химию и двинем обратно на постоялый двор.

Однако Илаф был несколько другого мнения – от конезаводчика мы направились в сторону местного рынка. На мой вопросительный взгляд Илаф ответил:

– Трактирщик, жмот, нам посуду не даст. С посудой придется выкручиваться самим. Пару горшочков и медный котелок тут найдется за небольшие деньги, чего еще надо?

– Противень какой-нибудь, хотя можно обойтись и листом жести. И тряпку чистую, плотную.

– Тоже есть. Ну, сейчас подберем.

Котелок мы приобрели медный, литра на два, мятый, как рожа алкоголика с бодуна, но хоть не дырявый. Горшки из темно-рыжей глины наводили на мысль о том, что долго селитру в них хранить нельзя. Лист жести был приобретен у мужичка, торговавшего обручами на бочки, петлями, гвоздями и прочим скобяным товаром. Тряпку нашли практически на выходе – ткань сильно напоминала плотное хэбэ, но для фильтра вполне годилась. Ну, все в комплекте, сейчас надо просушить и взвесить селитру, поташ, набрать угля и соорудить шаровую мельницу.

Илаф договорился с трактирщиком, и в наше распоряжение на неопределенный срок перешла небольшая кухонька, располагавшаяся в одном из сараев за трактиром. Наличие полок с кой-каким инвентарем, печи и стола с парой табуретов меня устраивало. Мы перекатили к рабочему месту трицикл Илафа, и механик занялся сборкой шаровой мельницы. Я же взялся за компоненты.

Пропорцию, в которой надо смешивать компоненты, чтобы на выходе была калийная селитра, мне подсказал КПК. Большего было не надо. Селитра и поташ были распределены по горшкам и поставлены на печь – сверху топки располагалась чугунная плита. Скоро горшок с селитрой начал характерно пахнуть, и я, отломив от какой-то доски щепку, помешал содержимое горшка. Илаф тем временем справился с мельницей, притащил откуда-то горсть речных окатышей, и зарядил мельницу углем, набранным у кузнеца.

Сушиться селитре было еще минимум час, углю в шаровой мельнице доходить до состояния мелкой пыли примерно столько же, так что я прикрыл поддувало печки и вышел на свежий воздух. Шумели в жестяной банке, приспособленной на какой-то вал, камешки, Илаф меланхолично вертел в пальцах нож.

– Еще бы сетку мелкую, и спирта. Ладно, в крайнем случае, так справлюсь.

– А зачем сетка и спирт?

– Согласен, спирт можно заменить водой, да и без сетки можно обойтись, но все же… или – зачем вообще такие манипуляции? – механик кивнул, и я продолжил:– Порох положено заряжать не перетертый в мелкую мыль, а зерненный. Если зарядить мелкую фракцию – разорвет ствол на счет раз, тем более – в имеющемся калибре. Ладно, раньше обходились без сеток, и я обойдусь.

– С сеткой действительно тяжело, спирт – не проблема, он у трактирщика есть.

– Можно и водой спирт заменить, только процесс дольше будет происходить. К слову, смешивать компоненты придется тоже сырыми. Ах да, еще и весы изобретать… есть какие-то мысли на тему?

– Есть одна мысль, только вот где бы набрать грузиков? Монеты слишком уж легкие, а камней перевешать придется – гору, чтобы десятка два одинаковых набрать.

– Слушай, Илаф, а зачем камней? Песок-то тут есть?

– Мысль! Я на рынок пробегусь, разживусь холстиной или готовыми мешочками, договорились?

– Договорились, тем более, у меня местных денег нет.

– Точно, держи, на всякий случай,– из внутреннего кармана Илаф не глядя вытащил горсть монет и высыпал мне в ладонь. Среди меди сверкнули несколько серебрушек, и даже одна золотая монетка. А механик спокойно двинул в сторону рынка. Я ссыпал монеты в карман и вернулся в сарай – помешать селитру в горшке.

К тому моменту, когда с рынка вернулся механик, сумевший разжиться готовыми мешочками, способными вместить максимум небольшой мобильник, селитра уже досыхала на листе жести. Просто так не взорвется, и даже не загорится, а высохнет все же быстрее. Я походил по двору, и в одном из стоящих у стены трактира ящиков обнаружил песок. Весы соорудили просто – перевязали шнурком длинную рейку, отколотую от доски, и подвесили в сарае над столом. На края рейки подвесили на тех же шнурках две жестяных миски, в качестве эталона веса сошел некрупный камушек граммов пятидесяти весом.

К тому моменту селитра уже высохла, я вытряс ее из горшка на лист жести и окинул взглядом полки. Практически сразу обнаружил искомое – ступу и пест в ней. Чугунные, но покрытые какой-то эмалью, на ребрах ступы немного колотой. Вытряхнув селитру в ступу, немного поработал над ее измельчением, потом ссыпал все обратно на жесть. И мы с Илафом принялись отвешивать порции. Объем чашек весов был, прямо сказать, мелок, поэтому работа затянулась. Отвесив, наконец, положенные по рецепту пропорции, мы покидали поташ с селитрой в горшки, залили водой и снова поставили на печь.

В общем, когда вернулся Скоур, мы с Илафом уже вылавливали из остывшего раствора в горшках кристаллики калийной селитры. Горшки были поставлены на печь с целью минимизации потерь селитры, а сама селитра подсушена на противне и снова взвешена. Дальше было проще – отвесить компоненты, смешать пробную порцию и убедиться, что продукт вполне подходит.Время приближалось к вечеру.

========== Скрытая сущность ==========

– На сегодня, пожалуй, хватит, еще завтра полный день работы предстоит,– «обрадовал» я спутников. Те, впрочем, особо не огорчились.

– Ничего страшного, будет время вам пару приемов показать,– с улыбкой пожал плечами Скоур.

– И что же это за приемы? – полюбопытствовал Илаф.

– Кое-что из магии духа. Вполне посильное начинающим с вашими способностями. Однако же, сначала надо поужинать. Как, согласны?

Естественно, мы с механиком предложение мага поддержали обеими руками.

Сегодня нам подали гречку с какими-то овощами и мясом. Мяса было много. Ко всему этому еще и кувшин местного кваса. Разговаривали за ужином мало – только Скоур уточнил сроки окончания работы с порохом. Закончив вечернюю трапезу, мы поднялись наверх, в комнату.

– Илаф, зажги, пожалуйста, свечу.

– Сильно нужно для демонстрации приема? – спросил механик, извлекая из вещмешка свечку и запаливая фитиль от спиртовой зажигалки.

– Да, нужно. Еще – шойта найдется?

Шойту достал из кармана я. Скоур одобрительно посмотрел на Илафа и принял монету.

– И как же это будет? – не удержался механик.

Маг покосился на зажженную свечку, подбросил монетку и щелкнул по ней пальцем. Монетка пролетела там, где стояла свеча, и воткнулась в стенку. Маг взялся за свечу и поднял ее верхнюю часть – свечка оказалась перерублена монетой.

– Слабо? – спросил он с улыбкой.

– Слабо,– хором ответили мы с Илафом.

– Это пока,– обнадежил нас Скоур,– Реакция и сила у вас обоих лучше, чем у среднего человека, но можно еще сильнее раскачать. Для этого нужен не слишком сложный и затратный, но довольно редкий ритуал. Я его еще лет в пятнадцать прошел, ну да тут никогда не поздно. Вот рано – запросто, но сейчас не тот случай.

– И так получилось, что для ритуала у тебя уже все есть? – механик скорее утверждал, чем спрашивал.

– Да, Илаф, почти все, что нужно. Последний пункт – это ваше добровольное согласие.

– Зачем же еще раскачивать реакцию? – решил уточнить я.

– Зачем? Ладно, покажу, когда пойдем испытывать ружья на натурах. Пока же скажу вот что – после ритуала не только твердость руки и скорость реакции вообще повышается. Еще сильно замедляется старение. Не шутки, мне по факту немного за сто двадцать… Юрий, если хочешь – проверь, умеешь уже, я повторить не надорвусь.

Поскольку я держал этот вопрос под наблюдением с того момента, как мы поднялись в комнату, оспаривать утверждение мага не стал – все было правдой. И про возраст, и про плюсы обряда.

– Уже проверено.

– Это правильно – ухмыльнулся Скоур,– Доверяй, но проверяй, как говорится. Ну так вот, без этого ритуала я бы выглядел лет на девяносто, и со способностями было бы не все гладко.

– В таком случае – почему ты выглядишь лет на пятьдесят, а не на тридцать, к примеру? – тут не удержался от вопроса Илаф.

– Солидности больше,– просто ответил Скоур,– В родном Мире мне проще работать, имея внешность не молодого, а уже поработавшего мага.

– И на какое замедление старения каждый из нас может рассчитывать?

– Илаф – запросто раза в четыре дольше, чем средний человек, проживет, а если всерьез займется магией – и больше. Тебе, Юрий, даже не знаю, что ответить. Потенциал есть, но величину его я просто не вижу. Или он небольшой, те же пятьдесят-сто лет, или слишком большой, в принципе приравниваемый к бесконечности. Пока точнее не скажу – слишком мало я за тобой наблюдал, чтобы точно определить.

– Что вообще происходит при проведении обряда? Как это позволяет продлить жизнь? – перешел к следующей стороне неизвестного магического действа Илаф.

– Если вкратце, то у каждого человека есть Тень. По сути – второе воплощение. Обычно Тень гораздо сильнее, но без специального инициирующего обряда толку от этой силы нет. Человек не может ощутить эту силу… нет, скорее – не осознает, что может иметь. Сила Тени дает человеку немалый потенциал способностей,– после взгляда на меня Скоур произнес:– Юрий, оборотни долго живут?

– Дольше, чем люди, если верить литературе.

– Тогда можешь считать, что станешь в какой-то мере оборотнем, с правом выбора ипостаси.

– Ты тоже, получается, оборотень? – удивился Илаф.

– В какой-то мере, повторюсь. Вообще, способен ли человек на такое? – маг ткнул пальцем в засевшую в доске монету. Мы с Илафом покачали головами,– А существо, стоящее на уровень-другой выше? – от нас последовало столь же дружное пожатие плечами,– Оборотень от человека принципиально недалеко стоит. Потому что себя в нечеловеческой ипостаси контролировать не может или не умеет. Если же контроль есть – это уже не оборотень, это другой уровень умения. Суть обряда такова, что умение закладывается по умолчанию, и прошедший обряд имеет право в любой момент сменить ипостась, и это – третий уровень. Прямо сказать, не самый высший, ну да меня устраивало всегда.

– А Тень – тоже человек, или какая-то другая сущность? – почему-то слово «оборотень» у меня надежно ассоциируется с волками.

– Кто угодно, но не человек. Скажу на основании собственной практики и текстовых источников родного Мира. Облик своей Тени описывать не буду – это надо просто видеть. Облик ваших же Теней я не вижу и сам – тут опять-таки надо смотреть или в процессе обряда, или проводить кучу тестов и опытов. А на них нет ни времени, ни материалов.

Получается, к гипотетическому местному колдуну маг наведывался не только за серой. Интересный расклад. Тем временем Скоур решил перейти к радикальному шагу:

– Я клянусь,– правая рука мага лежала напротив сердца, на левой после слова «клянусь» заплясал желтоватый огонек,– Что обряд, который я хочу провести, не нанесет вам ни полезного, ни вредного вреда.

Пламя полыхнуло чуть ли не до потолка и опало.

– Чем отличаются вредный и полезный вред? И вообще, откуда такая формулировка? – механика сбить с панталыку спецэффектами было непросто.

– Полезный – это тот, который подчиняет волю, но явных проблем, исключая моральные у особо мнительных личностей, не приносит. Например, то же приворотное зелье. А вредный – это тот, что портит здоровье или нервы сразу в больших количествах. Персональное проклятье, порча, сглаз – по разному называют. Вообще, магические клятвы – иногда головоломки круче, чем чиновничьи документы.

Ага, где-то я об этом уже слышал. Уж не у Бушкова ли?

– Значит, вот так бывает. Если честно, думал, все проще,– Илаф, однако, озадаченным не выглядел.

– В теоретической и высокопрактической магии – не так уж и сложно, там просто теории глубокие. Клятвы – уже ближе к бюрократии, и стиль построения соответствующий, оговаривающий сразу все стороны соглашения.

Мы помолчали.

– Илаф, ты на рынке здешнем струн гитарных не встречал? – механик хотел хоть немного научиться управляться с гитарой, пожалуй, время вполне есть.

Скоур заинтересованно оглядел нас.

– Имею комплект из личных запасов. Брал, честно признать, ради проволоки – вдруг где пригодится,– запасливости механика можно было лишь позавидовать… как и оригинальности решений – я бы ни в жизнь не догадался покупать струны ради самой проволоки.

– Сейчас заменим, настроим и… Скоур, ты не против?

– Тренируйтесь. Мы с друзьями когда-то буквально ночей не спали – учили музыку.

– Спасибо,– кивнул Илаф, подавая мне гитару. Сам он приготовился внимать.

Первым делом мы сняли струны, и я простучал деку. Звук показал наличие где-то щели в соединениях. Для начала можно и так оставить, я и сам с похожей гитары начинал.Потом мы струны натягивали. Тюнер в КПК у меня присутствовал уже года три. Удалось более-менее вывести строй только минут через пять возни. Ладно, попробуем, что получилось…

По ладам гитара все же слегка «не строила» – сначала я списал эти особенности звука на «выжатые» магом струны, теперь же было понятно – дело еще и в неправильно изготовленном грифе. Тоже дело известное, этим грешили практически все бобровские гитары, за редким исключением изготовленных на заказ инструментов – всего на пол-лада гриф длиннее, а насколько приятнее звук…

Так, отвлекся. Гитару Илафу, и – пока не забыл:

– Основы знаешь – перебор, бой?

– Немного,– чуть смутился механик.

– Тогда покажи, что умеешь. А там подскажу.

В общем-то, Илаф играл в основном по аккордам. Явно чувствовалось, что гитару он взял не слишком давно – характерный хват за гриф и положение руки на деке сразу бросались в глаза.

– В общем понятно. Передай, пожалуйста, гитару… смотри, можно не только вот так играть,– я провел простейший армейский бой,– но и так называемым перебором. Самая распространенная схема – так называемая «шестерка», потому что струны дергают шесть раз, в такой последовательности,– простейший перебор, подходит к великому множеству песен. Руку натренировать – пара часов.

Механик принял гитару и провел перебор. Грубовато, немного фальшивя – все-таки вторую и третью струны не дожимает. Когда играешь боем – эти огрехи несколько сглаживаются, а вот если вести перебор – уже заметно.

– Ничего страшного, еще натренируешься. Смотри, есть еще такая разновидность перебора-«шестерки», цыганский вариант,– я принял гитару и продемонстрировал указанный отрывок «цыганочки». Потом добавил:– Вот так звучит полностью произведение,– и начал играть.

«Цыганочка» механика впечатлила, а мага заставила отвлечься от исписанных мелким почерком листов. Когда я закончил, Илаф с некоей завистью произнес:

– Вот бы мне так научиться…

– И научишься, только пальцы немного разработать, чтобы шевелились. Того, что разрабатывается при нажатии клавиш компьютера, недостаточно. К слову, пальцы от струн не болят?

– Не болят, я с тринадцати лет на акустической клавиатуре сидел.

– Это что такое?

Илаф объяснил. Оказывается, в его Мире были распространены приборы вроде электронных кульманов – лист толстого стекла с жидкокристаллической подложкой. Вибрационные датчики по углам. Клавиатуры представляли собой простой отрез ткани, лист бумаги или пластика, раскрашенный. Ложились на стол, четыре удара по углам – размеры клавиатуры, датчики отслеживали запаздывание ударов. Вещь была сравнительно популярной только у энтузиастов, одним из которых и являлся Илаф, но зато прививала немаленькую силу и координацию пальцев.

– Неплохая наверняка вещь. Жаль, у нас нет таких,– было бы интересно поработать не на обычном компьютере, а на полном аналоге чертежного стола, только электронного.

– Энтузиастов у вас нет, а технологии есть. Я краем глаза пригляделся к твоему компьютеру – на таком уровне акустическая панель реальна без особых напряжений.

Это утверждение можно было бы и оспорить, но я решил все же прикинуть. Аппаратура, снимающая со стекла вибрации и переводящая их не просто в единицы и ноли двоичного кода – в полноценный аудиосигнал – существует, с вычислительной мощностью современных компьютеров все в порядке. Жидкокристаллический экран за панелью бронестекла – вообще не вопрос. Так что механик прав, нет энтузиастов.

А Илаф тем временем продолжил тренироваться. Зажимал аккорды, перебирал струны. На «цыганочку» пока не замахивался – и правильно, пусть пока потренируется на простом бое. Ритм он держит, струны уже зажимает плотно – звук идет уже вполне гармоничный. Аккордов – четыре, и в каждом всего по три пальца участвуют. Показать другие аккорды еще успею.

Время, между тем, уже подходило к отбою. Илаф отставил гитару, потер пальцы, и произнес:

– Ну что же, пожалуй, пора спать.

Маг выдернул из своего матраца соломину, переломил ее в двух местах.

Мне снова выпала длинная, поэтому я с чистой совестью завалился на койку.

.

С утра, позавтракав, втроем отправились на задний двор трактира. Я плеснул немного спирта в котелок с компонентами пороха – не пожалел денег, приобрел у трактирщика поллитру. Наскоро перемешав до состояния равномерно увлажненной массы компоненты, зарядил шаровую мельницу. Скоур тем временем достал из прихваченной сумки несколько листов бумаги и начертил сразу штук шесть схем:

– Это краткая схема ритуала. Вот основной пояс, вот силовой, вот контрольный, вот защитный. Эти руны – для экстренной остановки ритуала, если вам что-то покажется опасным – останавливайте ритуал, просто прочертив в воздухе или на земле руну, любую. Разберемся, что не так, и запустим процесс повторно.

Руны напоминали китайские иероглифы. Однако для запоминания были не очень сложны, поэтому я взял один из двух листов с рунами, сложил его и сунул в карман – успею еще заучить. Илаф сразу перешел к матчасти.

Прошло около получаса. Разрядили шаровую мельницу, я уложил смесь тонким слоем все на тот же противень, и вынес сушиться на солнце. Снарядил следующей порцией шаровую мельницу. И только тут вспомнил о главном:

– А где тут найти свинец?

– На рынке,– на автомате откликнулся Скоур.

– Точно, о снарядах-то и забыли,– огорченно отметил Илаф.

– Зато снаряды – последнее, что необходимо. Свинец тут чушками, или можно мелкими шариками найти? – Испытывал я недавно один хитрый тип пули, бьющей гораздо мощнее стандартных. Неплохо было бы заготовить таких снарядов хоть десятка два. Пригодятся.

– Шариками – не знаю, а вот чушки видел. К слову, какие шарики по размерам? – уточнил Илаф.

Порывшись в карманах, я вытащил пули от тех патронов, что пошли на капсюли, быстро порубил одну пулю на три части:

– Вот такие. Будут меньше – вообще прекрасно. А нет – сойдет и чушка, сами переплавим.

Илаф кивнул и двинул на рынок.

Скоур спросил у меня:

– Юрий, ты принципиально согласен на проведение того обряда?

– Сильно надо? – я раскрошил подсохшую лепешку пороха, начал дробить крупные кусочки лезвием ножа.

– В принципе – дело добровольное, ускорится реакция, удлинится жизнь, начнешь острее чувствовать мир.

– А минусы? – приведя первую порцию пороха в более-менее равномерно зернистое состояние, я ссыпал продукт в один из горшков.

– Из собственной практики скажу – единственный серьезный минус – тянет в небо. Серьезно, моя Тень – крылата. Если долго работаешь в городе или того серьезнее, в подземных мастерских, без надежного пути за город, где можно сменить ипостась и взлететь, становится кисло.

– Почему же ты рассказываешь это мне?

– Тень твою я видеть не могу, но чувствую в ней очень знакомые стремления. Потому и предупреждаю. Кстати, Тень Илафа тоже крылата, и ее я тоже не могу видеть.

– И это есть самый серьезный недостаток? – сдается мне, маг немного темнит, хотя и не врет прямо. – Одним недостатком решение обладать не может. Или восприятие изменится, или еще что обязательно будет минусом.

– Обостренное восприятие несложно притупить, есть как духовные способы, так и банальнейшие физические. Чтобы не пришлось каждый раз при смене ипостаси раздеваться и потом одеваться обратно – есть хитрые амулеты. Дорогие, сложные, но, прямо сказать, нередкие. Я у колдуна специально разжился парой заготовок.

– И во сколько оно обошлось? – не удержался я.

– По пятнадцать бликков штука. Надо сказать, качество приличное, я бы сумел и лучше, но не с такими примитивными инструментами.

Перекрошив весь уместившийся на листе жести порох, я покосился на трицикл Илафа – жестянка с порохом и галькой вращалась на каком-то валу, и как остановить систему, я не знал. Надо ждать механика. Пока же можно лишний раз перепроверить ружья.

Стояли они в нашей комнате, прихватив мешок, я двинул в трактир. Зал полупустой – только какие-то зажиточные селяне или небогатые купцы завтракают. Поднялся наверх, сунул в мешок оба ружья и вернулся на задний двор.

Илаф уже вернулся – на сидении трицикла лежало с десяток серых кирпичиков размером с пачку сигарет. Времени до остановки шайтан-машинки (если б не спирт, порох грохнул бы на второй-третьей минуте обработки) было еще достаточно, и я решил перекурить.