Текст книги "Только очень жди (СИ)"
Автор книги: Аrwen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
Генерал выглядел довольным и благодушным.
– Благодарю за службу, – похвалил он подчиненного, – постарался…
– Разрешите идти? – адъютант ожидал отмашки, чтобы с чувством выполненного долга отправиться ужинать и отдыхать.
– Подожди, – остановил его командир и принялся копаться в бумажных завалах, – на тебя приказ пришел с переводом, сегодня в обед доставили. Жаль с тобой расставаться, но воля не моя. Поздравляю с повышением, не каждого судьба так милует! – усмехнувшись в густые усы, он протянул растерянному Ван Хельсингу сложенный вдвое плотный листок с печатью и длинной витиеватой росписью.
Развернув приказ, тот быстро пробежал глазами по строчкам: «Именем Его Величества короля Константина, самодержца Румынского, приказываю назначить графа Гэбриела Ван Хельсинга командующим соединенного полка лучников и арбалетчиков с присвоением полковничьего звания и чина. К исполнению обязанностей приступить немедленно по получению приказа». Дальше стояла дата и подпись: «Командующий войсками, генерал-аншеф, Владислав Дракула»
– Что за… – прошептал он, поднимая изумленные глаза на командира.
– Вот так, брат, – Милош похлопал недавнего адъютанта по плечу. – Впрочем, не удивлен, вы же с нашим главным в родстве состоите. Но если говорить честно, полностью согласен – не место тебе в посыльных с твоими-то талантами. Собирайся да поезжай в главную ставку, дела примешь, эполеты новые…
– Какие эполеты… – с досадой начал Ван Хельсинг, но тут же осекся, вспомнив, что разговаривает со старшим по званию. – Как прикажете, ваше превосходительство.
– Ступай-ступай, – напутственно проговорил Милош, – война ждать не будет.
Спрятав приказ в карман, мужчина покинул палатку генерала. Противоречивые чувства обуревали его, и разобраться в них было непросто. С одной стороны решения вышестоящего командования не подлежали обсуждению, ни мирное, ни военное время не позволяло солдату распоряжаться своей судьбой. Перемещения войск и их командиров осуществлялись постоянно, и в самом назначении не было ничего странного, вот только… с другой стороны… По пути к конюшне Ван Хельсинг ловил на себе любопытные взгляды рядовых – новость о повышении уже разлетелась по окружению полка. Все знали, что главнокомандующий приходится ему зятем, а значит, имеет место протекция и покровительство… одна эта мысль жгла новоявленного полковника будто огнем. Никогда, ни в чем не желал он быть обязанным Дракуле! После того, как вражда между ними затихла и перешла в равнодушное неприятие, он надеялся больше не пересекаться с мужем своей сестры.
Ситуация требовала немедленного разъяснения. Отвязав свежую лошадь, Ван Хельсинг вскочил в седло и погнал животное галопом, направляясь в главную ставку. Расположение короля и генеральное командование находилось на другом конце лагеря; путь туда через патрули и заставы занял не меньше часа. Спешившись возле длинного шатра с трепещущим румынским знаменем на шпиле, мужчина поискал глазами, кому бы передать повод. Прежде он никогда не бывал здесь и не знал местных порядков. С Владом Дракулой они практически не встречались, и подобное положение устраивало обоих. Но теперь генерал-аншеф становился непосредственным командиром Ван Хельсинга.
Подоспевший конюший увел коня, но в штабной шатер то и дело заходили другие офицеры, и мужчине пришлось ждать своей очереди.
– Как прикажете доложить? – осведомился солдат, охраняющий вход.
– Поруч… – Гэбриел поперхнулся и через силу выдавил. – Полковник Ван Хельсинг, прибыл по новому назначению указом главнокомандующего.
– Его высокопревосходительство примет вас через несколько минут, – сообщил докладчик, возвращаясь на свое место.
Вскоре Ван Хельсинга пригласили в помещение штаба. Солдат-привратник услужливо откинул полог и опустил за спиной посетителя, едва тот прошел внутрь.
Несмотря на все еще светлый день в просторном шатре царил полумрак. Стены покрывали вышитые гобелены, призванные немного скрасить походный быт, и большие карты с разноцветными отметками, показывающими передвижения собственных и вражеских войск. За полуширмой расположился внушительный арсенал: шпаги, мечи и тонкие изогнутые сабли опирались на деревянную полку. Судя по золоченому блеску гард оружие принадлежало далеко не простолюдинам. Несколько шкафов, в ящиках которых с трудом помещалось бумажное содержимое, и вытянутый стол с высокими стульями завершали обстановку генерального штаба румынской армии.
Возле стола, небрежно покручивая в пальцах перо, сидел Владислав Дракула. Перед ним расстилалась еще одна карта, на которой он делал короткие пометки. Подняв голову на звук шагов, он посмотрел на гостя. «Стабильность – признак благополучия» – отчего-то вспомнилась Ван Хельсингу навязнувшая в зубах фраза. Ни сложные переходы, ни военные действия, ни, казалось, сама смерть не в силах были существенно изменить облик графа. Генеральский мундир с галунами и эполетами сидел на нем так же изящно, как прежде праздничный камзол; длинные волосы аккуратно собирались в хвост, а поза и выражение лица располагали больше к светской беседе, нежели к военному совещанию. Но все же в знакомом портрете появились и новые штрихи. Придворный лоск почти сошел на нет, красивые черты лица обострились, а под глазами пролегли едва заметные тени. Взгляд, и прежде не даривший собеседников теплом, сейчас казался просто ледяным. Место дипломата занял военачальник, за которым чувствовалась почти безграничная власть.
Молоденький обер-секретарь, почти незаметный среди отчетов и донесений, скромно пристроился на другом конце стола.
– Здравия желаю, – сдержанно произнес Ван Хельсинг, бегло осмотрев помещение и убедившись, что они не одни, – ваше высокопревосходительство…
– Здравствуй, – спокойно ответил граф, – оставим церемонии для посторонних.
Достав и развернув приказ о назначении, мужчина положил его перед зятем.
– Мне бы хотелось объяснений.
– Объяснений? – Дракула слегка откинулся на стуле. – Что из написанного здесь тебе непонятно?
– Из адъютантов в полковники слишком быстрый взлет, – с сомнением возразил Ван Хельсинг. – В нашей армии никогда не существовало стрелковых полков, и, создавая такой, ты назначаешь меня его командиром. Можно узнать, чем обязан столь внезапной милости?
– Тебе дали повышение, – невозмутимо пояснил граф. – Чем ты недоволен?
– Мне непонятно, к чему оно. Собираешь вокруг себя доверенных людей или… как поговаривают, ставишь родственников на руководящие посты?
– Надеюсь, ты шутишь, – Дракула удивленно приподнял брови, но глаза по-прежнему оставались бесстрастными.
– Что, по-твоему, мне следует думать?
– Гэбриел, – граф покачал головой, – мы больше месяца ведем войну против превосходящего противника, наши шансы на победу весьма призрачны и тянут скорее на чудо. Наши жизни – далеко не самое ценное, что мы можем потерять, и поверь, подписывая этот приказ, я меньше всего думал об Аликс и ее родне.
Слова зятя походили на правду, и Ван Хельсинг почувствовал некоторую неловкость. Но все же последние сомнения еще оставались, и их следовало разрешить:
– В войсках полно действующих полковников, которые обладают знаниями и опытом и служат не один год. Они окажутся полезнее, чем простой кавалерийский адъютант.
– Не скромничай… Ты один из лучших стрелков Румынии, и именно поэтому я счел нужным перевести тебя в стрелковый полк.
– Командиром?
– Я доверяю тебе, – произнес граф, и его губы тронула едва заметная улыбка. – Разве этого мало?
– После всего, что было между нами? – мрачно поинтересовался Ван Хельсинг.
– После всего, что знаю о тебе, – ответил граф. – Впрочем, если не желаешь принимать командование, то можешь отказаться. Разорви приказ, возвращайся на прежнее место службы, и мы оба сделаем вид, что нашего разговора никогда не было.
Стиснув зубы, мужчина нахмурился. Происходящее категорически ему не нравилось, но Дракула был прав – сейчас действительно не время выбирать должности и сослуживцев. Вздохнув, он глухо поинтересовался:
– Сколько людей под моим началом?
– Около трехсот опытных стрелков. Основная задача полка – прикрывать пехоту и мушкетеров.
Ван Хельсинг молча сгреб приказ обратно, сложил его и сунул в карман. После чего развернулся и, не прощаясь, покинул помещение штаба. Проводив его пристальным взглядом, Дракула вернулся к работе над картой.
Сутки спустя новоиспеченный полковник получил распоряжение собрать и вооружить подчиненный ему полк, разбить на боевые отряды и выдвигаться в расположение крепости Поэнари, которому немедленно последовал.
========== Глава 20. Поэнари ==========
Рассветная дымка низко стелилась по траве, завиваясь тонкими спиралями и мешаясь с земляной пылью, что плясала под ногами воинов и копытами лошадей. Отряд за отрядом, дружина за дружиной грозное войско великого султана Ахмеда III двигалось по степному предгорью, неумолимо приближаясь к Южным Карпатам. В поход выступили затемно, и проснувшаяся заря застала османский строй почти на середине перехода. Побледневшее с рассветом небо окрашивалось в медовые и розовые тона, подсвечивая перья облаков нежными пастельными оттенками. С западной стороны наползали тучи, пока недостаточно далекие, чтобы затмить красоту новорожденного утра. Солнечные лучи скользили по конской сбруе, отражались от тусклого металла осадных орудий и пятнами застывали на загорелых лицах янычар. Взгляды бывалых воинов не выражали ничего кроме спокойной и жесткой решимости: первый военачальник Касим-бей вел их на штурм крепости, которую следовало захватить любой ценой.
Румынская армия продолжала отступать, дразня противника обманчивой доступностью. Казалось, стоит протянуть руку – и можно разить мечом! Но следуя за ней и опаздывая на день или два, Ахмед-хан чувствовал, что его ведет чья-то сильная, непоколебимая воля. Османское войско было слишком велико, чтобы всерьез опасаться поражения, но затянуть военные действия на несколько месяцев или даже лет было вполне реально. Отказываясь сражаться на равнинах, «сын дракона» отходил в пределы горных цепей, где войска султана могли потерять все свои преимущества. Пробираясь по тропам и ущельям, штурмуя каждую сопку и выстилая путь собственными трупами – какую цену пришлось бы заплатить за окончательную победу?
Конечно, они могли остановиться, завоевав две трети страны и выставив прочные кордоны, но наличие вражеской армии под боком в любом случае являлось неприятным соседством. Кроме того, пики Карпат, возвышавшиеся на горизонте, перекрывали выход к северным границам, нарушая планы султана на дальнейшие походы, которые в душе своей он бережно и страстно лелеял. Переговоры исключались, после кровавого подарка под Бухарестом возможность подписать мирный договор канула в небытие. Ахмед не тешил себя иллюзиями, только смерть короля Константина и полный разгром неприятельского войска позволили бы ему примерить титул покорителя Румынии.
Следовало настигнуть армию противника прежде, чем она скроется в горах. Ключевой точкой, в которой еще можно было перехватить инициативу, являлась крепость Поэнари – небольшое старинное укрепление, возвышавшееся над каньоном реки Арджеш. Подобно стражу, закованному в латы неприступных стен, она охраняла главную горную дорогу к трансильванским степям. Вернувшиеся разведчики донесли, что к замку подведен гарнизон, который активно готовится к осаде, но султан не сомневался в своем военном и тактическом превосходстве.
Приблизившись на расстояние двух пушечных выстрелов, османские войска остановились и принялись готовиться к штурму. Касим-бей проскакал вдоль передовых частей, собрав рапорта командиров и проверив артиллерийские расчеты, после чего направился к своему повелителю. В этот раз Ахмед сопровождал авангард армии, желая видеть собственными глазами, как падет румынская твердыня. В окружении немногочисленной свиты он восседал на крупном арабском жеребце, приставив к глазам подзорную трубу.
– Приветствую великого султана, – подъехав ближе, Касим почтительно склонил голову к самой шее лошади, – да продлит Всевышний дни его и наполнит каждый благоденствием и процветанием!
Ахмед-хан ничего не ответил, продолжая рассматривать раскинувшийся перед ним пейзаж. Высокие, пологие на вершинах горы стремились к облакам, к тому времени затянувшим небо. Их протяженные склоны густо поросли лесом, обрываясь проплешинами там, где деревья больше не могли держаться корнями, дальше начинался обнаженный камень. Подобно гнезду коршуна плато одной из скал венчала приземистая крепость, вцепившаяся в вершину когтистой пятерней остроконечных башен. Вдоль каждой ее стены тянулась широкая галерея, опоясывающая замок по периметру. Стены и бока башен прорезали глубокие бойницы, а на шпилях гордо развевался флаг Румынии и личный стяг рода Брынковяну. Позади скалы, огибая ее основание, по ущелью протекал беспокойный Арджеш. Небольшие размеры крепости компенсировались выгодным расположением, представая перед вражескими войсками сложной, но преодолимой преградой.
Подул ветер, порывистый и слишком прохладный для летнего суховея. Прокатившись по кругу, он завился воздушным водоворотом и взметнул пыль, бросая в лицо султану и его свите. Последним пришлось закрыться широкими рукавами, пряча глаза от мелкого назойливого песка.
– Погода меняется, – недовольно произнес кто-то из окружения, с сомнением разглядывая потяжелевшие небеса, которые больше не напоминали о свежем солнечном утре. – Скоро польет дождь.
– Разве нам это помешает? – султан слегка приподнял брови и перевел взгляд на Касима, будто только замечая его подле себя.
– Нисколько, мой повелитель, – поспешил возразить тот. – Воины могут сражаться в любых условиях, но вот пушки… Если отсыреет порох, артиллерия окажется бессильной.
Ахмед-хан невозмутимо пожал плечами:
– С артиллерией или без нее, но крепость должна быть взята в кратчайшие сроки. Мы и так потеряли много времени на пересечение равнин.
– Воля великого султана будет исполнена, – вновь поклонился военачальник. – Прикажете начинать штурм?
– Начинайте, – кивнул Ахмед и вновь поднес к глазам подзорную трубу.
Касим-бей пустил коня вскачь и вскоре выехал перед построенными частями, которым надлежало первыми вступить в бой. Вытащив саблю из ножен, он вскинул ее вверх и закричал:
– Мои храбрые воины! На острие своих мечей вы принесли богатство и процветание в империю великого Османа! В бессилии враги ложились к вашим ногам, как степная трава стелется под порывами грозного ветра. Вы ночной кошмар неверных и карающая длань Всевышнего! Взгляните на крепость, что возвышается на скале. Сегодня она падет под вашим натиском, а ее защитники утонут в собственной крови. В бой, мои солдаты, за повелителя!
Воины ответили громовыми раскатами голосов, выбросив вверх правые руки с обнаженными саблями.
– За повелителя!!
Ответные выкрики прозвучали еще громче, в них слышалось радостное нетерпение, азарт и все более распаляемая ярость, опьяняющая сознание в преддверии близкой битвы. Воздух поплыл, в нем почувствовалось дыхание смерти, которая сегодня заберет с собой сотни, а то и тысячи душ.
– За повелителя!!!
Голос военачальника утонул в общем рокоте, и войска двинулись на штурм замка, немым бесстрастным исполином взиравшего на них с высоты. Взметнулись в небо красные полотнища с золотыми и черными полумесяцами, загрохотали колеса лафетов, а топот множества сапог слился в единый непрерывный гул. Отрывистые крики командиров казались отражением друг друга, перескакивая от отряда к отряду и постепенно рассеиваясь над огромной толпой.
Продвинувшись к основанию скалы и окружив ее до самой реки, османы рассредоточились, прикрывая пушечные расчеты, которые готовились открыть огонь. Вспыхнули факелы, подносимые к фитилям, и в этот момент крепость ожила. Одновременно с прогремевшими выстрелами наружную галерею заволокло дымом: оборонительные орудия дали залп по наступающему неприятелю. Первые выстрелы оказались неприцельными – всего несколько ядер попало в пехоту и одно разбило казенную часть османской пушки. Порох сдетонировал и взорвался, поражая мелкими металлическими осколками не успевший прикрыться расчет. Стоны раненых мгновенно заглушили яростные крики, а осадные орудия ответили тяжелыми гулкими выстрелами, метя по верхнему краю галереи. Со стен посыпалась каменная крошка, но больших повреждений ядра нанести не смогли, из-за крутизны склона быстро потеряв скорость и поражающую силу. Пушкам румын, наоборот, ничего не мешало: второй залп разнес несколько лафетов, и чугунные стволы покатились вниз по откосу, сбивая встречных солдат.
В толпе осаждающих проскакал Касим-бей, криками приказывая отступить и перегруппироваться. Передовые войска отхлынули назад, оттаскивая за собой раненых, а их командиры быстро разработали новую тактику боя. Обстрелять крепость со всех сторон не получалось, поэтому следовало подойти с правого фланга – единственно более-менее пологого склона горы, на который можно было затащить орудия.
Пока пушечные расчеты огибали скалу, пехотные полки янычар пошли на приступ. Карабкаясь по горным откосам, они отвлекали огонь на себя. В ход пошло стрелковое оружие, заговорили луки и арбалеты румын. Град стрел и болтов ударил по наступающим, подчас не позволяя даже высунуться из-за щитов. Стреляли мушкеты, менее прицельно, но причиняя более тяжелые раны. Оборонительные пушки быстро перезарядили, теперь они разили картечью, разрывая в клочья тела нападавших. Волна за волной накатывали атаки, подобно морскому прибою оставляя после себя искалеченные трупы. С потерями не считались – великий султан приказал взять Поэнари любой ценой. Османы стреляли в ответ, порой весьма успешно, но защитники крепости отбивали нападение за нападением, неся несопоставимые с неприятелем потери всего в несколько десятков человек.
Превосходство румын закончилось, когда османские орудийные расчеты заняли боевые позиции и открыли совместный огонь по крепости. Первые залпы снесли несколько зубцов с галереи и вывели из строя оборонительные пушки, раскидав спрятавшихся за ними канониров. По полю боя пронесся радостный рев, и янычары снова бросились к замку. Они тащили с собой приставные лестницы, прикрываясь прочными деревянными щитами. Вдоль стен поднимались клубы пыли, от прочной вековой кладки откалывались внушительные куски, с оглушительным грохотом падая вниз, давя тех, кто не успевал отскочить. Серьезных брешей пока не было, но оборона на участке существенно осложнилась.
Низкий протяжный гул, казалось, родившийся в самых недрах земли, опустился на поле битвы, а следом обрушился шквальный ветер, вздымая пыль до самых башен и клоня деревья, растущие на склонах горы. На мгновение все замерло, резко потемнело, и в глубине низких туч расцвело ветвистое древо белой молнии. За ослепительной вспышкой пришел громовой раскат, прокатившийся по всему горизонту, и в следующее мгновение ударил самый настоящий ливень. Отвесные струи прибивали пыль и траву, облизывали орудия и фигуры солдат. Поле боя заволокло пеленой дождя, колеблющейся и рвущейся под резкими порывами ветра.
Одна за другой замолкали пушки: вода тушила фитили и факелы, проникала в отверстия для подачи пороха, не позволяя продолжить стрельбу. По склонам гор потекли мутные потоки, размывая глинистую землю и превращая в раскисший кисель. Лафеты скользили, сдержать их после выстрела становилось все труднее. Касим-бей в промокшем насквозь кафтане поднялся к орудийным расчетам и подал знак к окончанию дальнего боя. Собравшись в единую пешую силу, османское войско двинулось на решительный штурм.
Плотными рядами под прикрытием собственных лучников янычары стремились к полуобрушенной стене крепости. Под перекрестным огнем взметнулись приставные лестницы, и первые воины взлетели по ним, перескакивая на внутреннюю площадку галереи. Их встретили ударами мечей и немедленно сбросили вниз, но их место занимали новые солдаты. Объединившись в едином порыве, подбадривая друг друга криками, османы быстро карабкались наверх. Обороняющиеся рубили лестницы, сбрасывали на врага камни, засыпали стрелами и болтами, но их силы постепенно таяли; и вскоре стало понятно – часы крепости сочтены.
Наружные стены Поэнари превратились в самую настоящую свалку, оглашаемую криками боли и ярости, звоном оружия и грохотом разрывающих небо молний. Тем временем к подножию замка подходили все новые и новые полки, ожидающие своей очереди вступить в бой, чтобы окончательно перехватить контроль над старинным румынским укреплением.
========== Глава 21. Песочные часы ==========
Замок Поэнари, возведенный более пяти веков назад, некогда принадлежал предкам рода Дракулы. Во времена сурового средневековья он контролировал сообщение между соседними областями, Валахией и Трансильванией, впоследствии объединившихся в Румынское королевство. Прочные стены, сложенные из горного камня, добытого вдоль русла реки Арджеш, казались неприступными и могли выдержать долгую осаду. Пять башен позволяли наблюдать за обширной территорией, не рассылая при этом множество лазутчиков и не рискуя понапрасну жизнями людей. Однако высокие оборонные качества не исключали бытовых неудобств. Внутренний двор почти отсутствовал, все службы: конюшня, мастерские и помещения слуг располагались за стенами, комнаты были тесные и мрачные. Как таковых окон в замке не было, все они заменялись высокими узкими бойницами. Помимо чудесных горных видов или сражений с преобладающим неприятелем крепость не могла предоставить никаких развлечений, и когда минули смутные времена противостояния с Востоком, хозяева оставили ее, выстроив новое поместье на северных склонах Карпат, более просторное, комфортное и пригодное для жизни.
Несколько столетий замок пустовал, временами принимая небольшие гарнизоны для наблюдения за окрестностями, но теперь про него снова вспомнили, определив последним укреплением, призванным задержать османские силы перед самыми горами.
Дракула никогда не питал иллюзий относительно боеспособности своей армии. Приложив все старание, собрав максимально возможное количество людей и перестроив саму структуру войска, он сократил разрыв в живой силе, но этого было недостаточно для победы в открытом бою. Карпаты являлись козырной картой, которую можно было разыграть в этой изначально проигрышной партии, тем самым если и не приобретя преимущество, то хотя бы сравняв шансы. Рассредоточившись и закрепившись на горных сопках, перекрыв все возможные дороги и тропы, румынская армия получала стратегическое превосходство. Для достижения последнего требовалось совсем немного времени, и крепость Поэнари должна была сыграть главную роль в сдерживании противника. Осознавая важность поставленной задачи, а также катастрофические итоги в случае ее провала, граф принял защиту замка под собственное командование. Отдав приказ основным войскам немедленно отходить, он вместе с выбранными отрядами занялся подготовкой к обороне крепости.
Старинные камни, местами раскрошенные и отколотые, покрытые боевыми зазубринами и шрамами, давно не видели столько воинов и оружия. Вдоль всей наружной галереи расставили пушки, поднятые из подвалов замка, их тщательно прочистили и снабдили достаточным количеством пороха, ядер и картечных снарядов. На башнях дежурили дозорные. Возле всех доступных бойниц и за зубцами галереи расположились лучники и арбалетчики под непосредственным управлением Ван Хельсинга, а также небольшая группа мушкетеров. В узких переходах между стенами ожидали мечники, им следовало вступить в бой в самую последнюю очередь.
Начало штурма перевернуло песочные часы судьбы, отмерявшие время жизни каждого из защитников. Многим предстояло остаться здесь навсегда, и все понимали это. Жертва, необходимая для сохранения армии, для спасения страны должна была быть принесена, и их выбрали для столь сложной и страшной, но все же славной задачи. Чтобы поддержать боевой дух солдат, воодушевить их на самоотверженное сопротивление с полной выкладкой сил, главнокомандующий постоянно присутствовал среди них. Облаченный в светлую кирасу и легкую броню, он лично руководил операцией, находясь на стенах крепости вплоть до разрушения одной из башен. Подбадривая и вселяя уверенность, Дракула вступил в схватку с янычарами, прорвавшимися на галерею, сражаясь плечом к плечу с рядовыми солдатами. Но вскоре, осознавая численное превосходство противника, отдал приказ отступать.
Близился вечер, основные румынские войска давно преодолели Арджеш и закрепились в запланированных точках, чтобы суметь отбить отряды неприятеля, которые неминуемо направят в погоню. Следовало отходить и защитникам крепости – тем, у кого еще сохранялся шанс остаться в живых. Пехота и мечники, самоотверженно бившиеся во внутренних переходах замка, были обречены, но профессиональным стрелкам стоило немедленно покинуть расположение.
Пробравшись по тайному подземному ходу, выводящему к берегам Арджеша, Дракула в сопровождении личной охраны переправился через старый деревянный мост. Под прикрытием скал и невысоких деревьев дожидались оседланные лошади. Поручив адъютанту своего коня, граф принялся наблюдать за замком, ожидая отхода последних румынских сил, и в этот момент османы пошли на решающий приступ. Разыгравшаяся к тому времени гроза снижала видимость, внося в беспорядочное сражение дополнительный хаос и сумятицу. Громыхал гром, блистали молнии, озаряя стены погибающей крепости, плотные струи ливня хлестали траву и вымокших до нитки солдат. Лошади, поначалу пугавшиеся раскатов грома, теперь лишь вздрагивали при каждом ударе, взволнованно поводя мордами, с которых непрерывно стекали капли воды.
Сражение нарастало, и снявшиеся с позиций лучники вступили с противником в ближний бой. Побросав луки и арбалеты, они буквально прорубали себе дорогу сквозь прибывающие полчища врагов. Выбравшись за стены замка, попытались пробиться к речной переправе; Гэбриел Ван Хельсинг с дюжиной человек прикрывали отход. Поэнари переживала последнюю агонию – все больше османских воинов врывалось на территорию румынской цитадели, захватывая ключевые посты и башни. Лучников окружили, оттесняя от старого моста, а передовой отряд янычар уже ступил на его настил, намереваясь перебраться на другую сторону.
Потрескавшиеся, скользкие от дождя доски мелко дрожали под ногами бегущих людей, и граф вскинул правую руку, подавая сигнал к взрыву перекрытий. Он прекрасно понимал, что подписывает смертный приговор румынским стрелкам, оставшимся на той стороне, но позволить неприятелю переправиться через Арджеш было нельзя. В пылу битвы османы могли продолжить наступление по горной тропе, а румынской армии требовалась передышка после долгого перехода и обустройства лагеря. Крепости следовало до конца исполнить свое предназначение, сколько бы жертвенных подношений она ни попросила.
Оглушительно грохнуло, перекрывая внешние звуки, и многочисленное эхо заметалось по горным массивам. Тонны дерева и камня, куски тел и оружия разлетелись во все стороны, обрушиваясь в вышедшую из берегов реку. Все, кто находился поблизости, на некоторое время замерли и попытались прикрыться от падающих осколков. Но когда грохот затих, а пыль улеглась под струями дождя, сражение на берегу разгорелось вновь. Теперь у румынских лучников оставался последний – весьма призрачный – шанс спастись: перебраться через реку вплавь.
– Ваше высокопревосходительство, – пробормотал адъютант Дракулы, придерживающий двух испуганных лошадей, – со стен начинают стрелять, выжидать дальше нет смысла. Нужно немедленно отходить, иначе нас убьют.
– Подожди, – отмахнулся главнокомандующий, пытаясь различить в свалке на берегу знакомые лица.
Мимо тяжело пролетела стрела. Будучи на излете, она воткнулась в измочаленную дождем землю и упала на бок. Несколько румын бросились в воду, надеясь вплавь достигнуть противоположного спасительного берега; по ним тут же открыли огонь. Напряженно всматриваясь сквозь потоки ливня, граф заметил среди плывущих и Гэбриела Ван Хельсинга. Тень легкой надежды коснулась его сердца и медленно растаяла. Он не испытывал к родственнику никаких дружеских чувств, но их соединяла Аликс… его Аликс, с которой он так и не попрощался.
Османы полностью завладели галереей крепости и стреляли с нее, кроме того, выстрелы раздавались от подножия стен, где закрепилось несколько боевых отрядов. Некоторые румынские лучники успешно преодолели водную преграду и выбрались на берег, бросившись к лошадям, но командир Ван Хельсинг все еще находился на середине русла. Рядом с ним в воду падали стрелы, река вокруг бурлила от струй дождя. Граф как завороженный следил за переправой, казалось, совсем не обращая внимания на острую тонкую смерть, со свистом рассекавшую воздух в нескольких десятках метров от него самого.
– Ваше высокопревосходительство! – закричал адъютант, когда очередное оперенное древко приземлилась у его ног.
В этот момент в спину Ван Хельсинга, едва выступавшую из воды, с силой вонзилось несколько стрел. Он на мгновение захлебнулся, но следом вынырнул и поплыл дальше, однако с каждым взмахом руки его силы таяли. Легкая кольчуга, не сумевшая защитить, теперь с удвоенным весом тянула на дно, и вскоре стрелок уже не мог сопротивляться ее тяжести. Воды Арджеша окрасились алым, и Ван Хельсинг начал тонуть. Нахмурившись, граф шагнул вперед, но он ничем не мог помочь, не подвергая себя риску. Волны в последний раз выпустили из объятий голову арбалетчика, а потом сомкнулись над ней. Напрасно Дракула всматривался в неровную гладь воды, ожидая и надеясь на невозможное… все было кончено.
– Мой генерал! – взмолился молодой адъютант, бледный как полотно. – Пожалуйста… мы сейчас погибнем!
– Да, – произнес граф, последний раз окидывая взглядом поле боя и поверхность реки, – теперь пора.
Он перехватил повод лошади, одним движением вскочил в седло и что было сил ударил ее по бокам, высылая в галоп и направляя прочь от павшей крепости. Поэнари выстояла достаточно долго, но как неизбежную плату забрала с собой жизни командиров и простых солдат, каждого из которых можно было с честью назвать истинным героем Румынии.
========== Глава 22. Лагерь в горах ==========
Арджеш медленно нес свои воды, перекатываясь через каменистые пороги, до гладкости обточенные волнами. Пенистые языки облизывали берег, журчание воды сплеталось с шелестом дождя. Спокойная, размеренная мелодия, которую выводила река, так странно звучала после грохота боя, ныне затихшего где-то позади. Группа румынских воинов проскакала вдоль побережья и свернула в извилистое ущелье, образованное двумя близко расположенными сопками. В отряде насчитывалось не более тридцати человек – при обороне Поэнари уцелел едва ли каждый десятый. Тяжелораненых и тех, кто не мог держаться в седле, оставили на первом заградительном посту под попечение полевых врачей, остальные направлялись в армейский лагерь. Солдаты выполнили боевую задачу и могли, наконец, вздохнуть свободно, но на лицах не было ликования – слишком много товарищей полегло сегодня в стенах крепости. Мокрые, грязные, покрытые кровью, сочившейся из наспех перевязанных ран, они молча поворачивали коней, объезжая скалистые выступы и каменистые взгорья. Влад Дракула возглавлял авангард отряда. Взгляд его, направленный вдаль, не выражал ни тени эмоций, он казался отрешенным и погруженным в собственные мысли.
