Текст книги "Жека (СИ)"

Автор книги: Arladaar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

– Сиди тут, я сам побазарю! – велел Жека отцу, но тот, конечно же, не послушал, и всё порывался выйти тоже. Хорошо, что бомбила его осадил:

– Сиди ты сиди! Куда пойдёшь! Пусть малой сходит. Он может, их знает...

Жека вышел, и не спеша пошёл к шохе. А там сидело двое низовых кабанов, из тех, что развозят водку по бабкам на базаре. По виду, апельсины, не крутые, из простых шох. Водила опустил стекло, и уставился жирной рожей на Жеку, перекатывая жвачку из одного угла рта в другой, потом надул и лопнул пузырь. Наверное, добеевские. А может, и нет.

– Ты что ли женишок? – нагло глядя на Жеку, спросил водила. Второй в тачке, рядом с водилой, заржал.

– Нет. А вы кто?

– А ты кто, гнида? – усмехнулся тот, что на водительском сиденье, и высунул голову. – Мы ща...

Он не успел договорить, как Жека резко взял его двумя руками за голову, и с силой ударил горлом о почти опущенное лицо. Водила захрипел и откинулся в салон, на сиденье. Похоже, сломана гортань.

– А ну сиди тихо, чёрт! А то из волыны лоб помажу! – Жека сделал вид как будто вытаскивает что-то сзади, из ремня джинс. – Ты чей? Чей, говорю, сука ?

– Я... Ничей, – чуть не заплакал тот, что сидел на пассажирском сиденье, да и было отчего – корешок его, похоже что, преставился, окинув голову назад, на сидушку. На шее расплывалась толстая тёмно-багровая полоса. – Мы из Берёзок.

– Слыш сука, а ты чё, на нашу поляну залез? Я вас прямо тут ща сожгу, прямо в тачке. Ты кто такой? Как погоняло? Кто по жизни?

Однако сидевший в машине до того перессался, не выдержав избазаривания, что открыл дверь, и побежал куда-то назад по просёлку.

– Милициииия! – закричал он, поскользнулся на дороге, упал, опять встал, свернул куда-то в кусты, опасаясь, что сейчас по нему будут стрелять.

Жека засунул руку в окно машины, нащупал во внутреннем кармане кошелёк убитого, и сунул себе в карман джинс. Что-то там да было, судя по бумажкам.

Жека развернулся, а там уже отец вышел из машины, видя, что у сына возня, а один из сидящих куда-то убежал.

– Поехали, поехали, бать! – Жека чуть не силой усадил отца в машину, сам сел тут же, рядом, и стукнул по изголовью водительского сиденья. – Ну всё! Поехали! Вроде утряс. Объедь их слева.

– А чё он встал-то? – возмутился водила. – Чё им надо-то?

– Машина говорят, сломалась,– соврал Жека. – А тот за трактором побежал в поле.

Всё это конечно, выглядело так невероятно, что только слишком простодушный человек мог бы поверить в это. Проезжая мимо шохи, бомбила уставился на тело, лежащее в ней, но ничего толком не увидел. Ну, лежит человек, откинув голову. Может устал, или полежать захотел... А второй... Да, действительно пошёл за помощью. Поблизости нет никого.

Пока батя вытаскивал ящики с водкой, Жека расплатился с водилой. Тот по хитрому глянул на него, и как-то ехидно подмигнул. То ли показал, что понял всё, то ли показал, что водки много...

На следующий день поехали с Серым копать могилу деду. Одели что поплоше, да похуже. Сначала мать наказала зайти к Ваньке, двоюродному брату, жившему недалеко от остановки.

– Зайдёте к Ваньке, возьмёте у него лопаты, рукавицы. Он вам покажет, где копать. Они с отцом уже ездили, место смотрели. Ванька всё знает. Рядом с бабкой и похороним. Там и для нас с отцом место ещё останется. Только смотрите чтоб до двух успеть. Вынос в час будет, потом пока доедем...

Добравшись, зашли к Ваньке, а он болел с тяжкого похмелья, и первым делом спросил сигарет. Вторым делом опохмелиться.

– Вы чё... Дядьке-то поставте...

– Нет! – решительно отказал Жека. – Привезут гроб через три часа, а у нас чё? Не готово. Опозоримся. Пошли. Поминать будут, потом хлебнёшь.

Потом были похороны на сельском кладбище. Захоронили рядом с женой. Бабка умерла пять лет назад. Теперь и дед упокоился тут, рядом с молодыми берёзками. Жека смотрел на начинавшие проклёвываться листья, молодую траву, и думал, что вроде вот – лето на носу, и практике конец. И каникулы рядом, и с Сахарихой будут чаще видеться, но нет... Залегла на сердце грусть-кручина, хоть волком вой.

Это была первая потеря в его жизни, которую пришлось перенести.

Глава 22. Деловые мысли

В кошельке, который Жека забрал у мёртвого рэкетмена, лежали права и пропуск от гаража. И 187 рублей. Документы выбросил в речку-говнотечку, деньги взял себе. На поминках деда чуть выпил, и стал думать, что делать дальше. В последнее время он уже привык к тому, что всегда есть деньги, и теперь уже не мог жить без дорогих сигарет, без поездок на такси и бомбилах туда-сюда. А деньги, как водится, имеют свойство заканчиваться, и Жека начал подумывать, как бы стырить ещё с кондитерской фабрики. И сделать это по крупняку. Для этого, конечно, пришлось бы обращаться опять к крутым. Куда ещё отдавать-то? Однако, сразу же встал выбор, с кем иметь дело – с Сахаром или с Веней.

Веня казался добрым, вежливым, однако Жека знал, что и у него есть свои бойцы, и в случае чего, завалят только в путь. Да и связываться опять с кем-то на чужом районе Жека не хотел. Сахар сказал, что нечего через его голову прыгать. Живёшь на его территории – либо мути с ним, либо ставь его в известность. И наверняка, процент попросит. Однако... Если не выгорит? Не получится? Обломается? В жизни всяко бывает. И что потом? На штраф, на счётчик вставать? Шестерить до конца жизни, чтобы отработать? Жека Сахара узнал. Он даже ради сестры не подвинется ни на миллиметр. А может, и специально Сахариху под Шамиля хотел подложить, чтобы на той стороне города закрепиться хоть чуть-чуть.

– Пойдём! Базар есть! – зайдя к Славяну бросил он.

Посидели на лавке, покурили... Побазарили ни о чём. Скоро вечер. Становилось совсем тепло. Уже в майке скоро можно ходить...

– Чё делать-то будем? – словно невзначай спросил Жека. – Мутануть бы ещё чё.

– Конфеты опять тырить? – усмехнулся Славян. – Воровать, так вагон. Или два.

– Так ты ж знаешь... Своровать-то можно. Главное, сдать куда... Тут с Сахаром базар был неприятный.

– Чё такое? – посерьёзнел Славян. – Предъявил чё-то?

– Предъявил. Сказал, что на чужой поляне топчемся. И что в случае чего, нас он отмазывать не будет. А там сам знаешь какие ухари.

– И чё? На него ишачить? Сколько он забирать будет? Половину? Треть? Ладно бы мы лимонами ворочали, а то со штукана триста колов ему отдашь, или пятьсот, и чё нам будет?

– Я не знаю, чем он мутит-крутит, чё у него за дела. Но директора кондитерки он знает. Меня перед ним отмазывал. С этим паливом кондитерным к нему даже и не суйся. Он если захочет, и так всего этого говна по госцене купит на фабрике.

– Жека... – помолчал Славян. – А не проще ли с ним напрямую побазарить? Чё ему надо, и чё он хочет.

– Не знаю, – пожал плечами Жека. – Ссыкотно как-то просто так подкатывать.

– Ещё ссыкотней у него за спиной справочки наводить. Тогда он точно уроет. Чё у него там? Тачло стоит? Оооот нихера себе! – Славян глянул в сторону Сахарова подъезда и показал пальцем. – Смари! Он всё-таки купил Патруль.

А Жека ещё думал – чё там за шум какой-то? На стояке, где обычно стояла Сахаровская девятина, стоял Ниссан Патруль тёмно-зелёного цвета. Похож на те, что приходили шахтёрам по бартеру. И стоил он, как шептались пацаны, сорок тысяч советских рублей. Как три Волги. Машина казалась настолько чужеродной во дворе обычной советской девятиэтажки с квартирами улучшенной планировки, что вокруг неё скопилась толпа. И взрослые, и дети стояли и показывали пальцем на невиданное чудо, что-то живо обсуждая.

– Это какие ж деньги нужны, такую машину купить! – возмутился один мужик в старой коричневой куртке-плащовке и спортивной серой шапке пирожком с помпончиком. – Нам и за всю жизнь столько не заработать!

– Ты грузчиком и на велик не заработаешь! – возразила его жена, худощавая баба в длинном сером плаще и шерстяной шапке, похожей на шар. – С твоими 120 рублями только пешком и ходить, да на трамвае ездить.

Они ещё долго препирались, но потом свалили. Жека случайно посмотрел на машину и офигел – внутри сидели два крепких мужика в турецких кожанках, и как удавы смотрели на пацанов через стекло.

– О... Это быки что-ли его? – удивился Славян. – Они чё, теперь всю ночь тут его тачку охранять будут?

– Не знаю... Но раз Сахар тут, давай сходим. Убазарил ты меня.

– Опа-на! Чё вы тут трётесь? – сзади раздался громкий голос Митяя. – О! Чё это за корыто? Сахар что-ли себе подогнал?

– Похоже на его тачилу, – объяснил Жека. – Смотри, там два амбала внутри сидят. Охраняют что-ли?

– Где? – Митяй почти вплотную подошёл к Патрулю и посмотрел внутрь, уставившись чуть ли не вплотную к лицу амбала за стеклом. – Эй ты! Курить есть?

Однако амбал предпочёл не связываться с здоровенным оболтусом, лишь чуть задрал кожанку, и показал тусклую рукоять ствола в заплечной кобуре. Митяя как ветром сдуло.

– Видели, видели? У того мужика ствол есть!

– Да не лезь ты к ним! Чё лезешь? – раздосадованно проронил Жека.– Нам щас с боссом ихним побазарить надо.

– И какие проблемы? – недоумённо спросил Митяй. – Я б ещё с тестем своим зассал базарить.

– С каким тестем, деревня! – ухмыльнулся Славян. – Тесть это если бы он Сахарихе батёк был бы. А так он Жеке... Шурин походу? Или деверь? Короче, хрен знает!

– А чё базарить-то? Наняться в шестаки что-ли хотите?

– Долго объяснять, – отмахнулся Славян. – Вон... Если Жека захочет...

– Захочу, – твёрдо сказал Жека. – Он наш пацан, и в наших мутках был. Значит должен знать про предъявы.

– Какие ещё предъявы? Кто наехал?

– Сахар, – объяснил Жека. – Сказал, что если будем мутить на чужой поляне, он нас отмазывать не будет в случае чего. И что все мутки должны через него идти.

– Опа-на, – удивился Митяй. – А он кто есть-то? Откуда мы знаем, где и что у него? Чем он крутится? Может, он.... А... Жрен с ним!

Вовремя осёкся Митяй. И то правда. Не дело у подъезда крутого, рядом с его амбалами выяснять что да как.

– Пойдём да побазарим. Чё стоять-то, – Митяй решительно пошёл к подъезду. – Пусть всем нам предъявы кидает.

Поднялись на этаж, позвонили в дверь, открыла Сахариха. Жека тут же схватил её, подтащил, хотел засосать, но она отвернулась в сторону.

– Свет... Ну извини... Тут такие дела... Дед умер. Хоронили позавчера. Извини. Я исправлюсь.

– А эти зачем? – недовольно кивнула на лыбящихся Митяя и Славяна. – К Ромке опять?

– Кто ко мне? – дверь из зала открылась, и выглянул Сахар. – Опять тыыы?

Недовольная Сахариха вырвалась из рук Жеки, и виляя задницей, потопала по паласу к себе. Перед тем как зайти в спальню, обернулась, и показала Жеке фак.

– А там кто? – Сахар недовольно кивнул головой на пацанов. – Всех притащил? Заходите. Эй, вы! Стойте там! Закрой дверь! Чё надо?

– Сахар, ты человек правильный, и мы уважаем тебя... – осторожно начал Жека. – Да. Мы накосячили. Полезли не туда. Но откуда нам знать-то, посуди сам? Мы впервые ништяк замутили. Я замутил. Нашли известный в городе коммерческий, притаранили товар. Получили бабло. Всё.

– И чё? – пренебрежительно сказал Сахар. – Дальше давай. Чё ты тянешь? Я тебе всю ситуацию обрисовал. С Веней работать – вон дверь. Со мной – базарь чё надо. А я подумаю.

– Да мы тоже подогреться хотим, Александрыч! – напрямую заявил Митяй, не привыкший тянуть кота за хвост. – Мы хотим тебе ништяки продавать.

– Мнеее? – у Сахара глаза полезли на лоб. – Ахахаха! И чё вы мне продать собрались? Сраные зефирушки? За штукарь? Ахахахах!

Сахар расхохотался так неудержимо, что слёзы ажно полились из глаз.

– Ну вы приколисты. Вы думаете, я не знаю, чё вы Вене привозили? Он сам мне сказал, когда мы в карты играли. Чё там скрывать-то? И ещё он сказал, что судя по этикеткам на коробках, и сегодняшней дате выпуска, всё это вы стырили прямо на нашей местной фабрике, прямо из цеха! И тут же Соловей приходит ко мне, и сам говорит, чтоб я с директором кондитерки побазарил, чтоб ему дни дали! Не, вы чё, думали воровать оттуда, и чтоб никто не знал? Ахаахаха!

– Короче, Сахар, давай так, мы откроем магазин здесь, и будем сами продавать, – решительно заявил Жека. – Процент тебе будем за поляну отстёгивать.

– И где ты бабло возьмёшь? Надо помещение, прилавки, да дохрена чего надо. А? Ну тебя! Пустой базар!

– Твоё что-ли дело насчёт бабла и прочей лабуды? – возразил Жека. – Тебе то не так, это не этак. Туда не ходи, сюда не ходи... Ромыч... Мы сами хотим мутки мутить. На твоей поляне. И не обязательно жратву.

– Ты разрешение пришёл просить? – опять рассмеялся Сахар. – Хрен с тобой! Мути. Тебя тут никто не тронет. О процентах потом побазарим. Сначала откройте хоть какую-то киндейку. А я посмотрю, кого моя Светка выбрала в женишки. Всё. Пошли вон!

Пацаны молча спускались по лестнице, вышли на улицу, сели на лавке, закурили.

– И чё? Чё вы собрались открывать? – спросил Митяй. – Или я до чего-то не дотягиваю?

– Не дотягиваешь... – Жека прямо посмотрел Митяю в глаза. – Смотри... Назад дороги нет, Митяй. Если ступишь с нами на эту поляну, то всё... Назад дороги нет, братан!

– Говори давай, чё там у тебя.

– Бабло-то у нас есть. И есть вот откуда, – Жека понизил голос, и чуть слышно обсказал всю ситуацию с бабками на пустыре. Где взяли, как взяли, и почему взяли. Чем дальше Жека рассказывал, тем больше офигевал Митяй. А в конце даже сидеть не смог.

– Ну вы блин даёте! – с удивлением сказал он, и покачал головой. – Мда...

На большее его не хватило. Сожалел ли он о том, что услышал? Да хрен его знает. Но то, что совсем по-другому стал смотреть на своих же дружбанов, несомненно.

– И с чего мы начнём? – спросил Славян. – Ох... Голова набекрень.

Вид у него был удручённый. Он не знал ни что делать, ни как делать. Речка была новым районом, на весь район один продуктовый, да один овощной магазин. Опорный пункт милиции и ЖЭК с подростковым клубом и детской библиотекой. Все помещения, пригодные для дел, находились в центре. А в центр Сахар сказал им не соваться. Мутить надо здесь и сейчас.

– Митяй, тебе же 18 лет есть? – спросил Жека, пихнув другана.

– Ну есть. А чё? – пробурчал Митяй. – Мне в армию осенью идти. Ща шарагу закончу...

– Не в армии дело. Кооператив откроем.

– И чё делать? – недоумённо спросил Славян. – Чем в этой деревне заниматься?

– Заниматься надо тем, что ты лучше всего умеешь, – уверенно сказал Жека. – Вот что ты больше всего умеешь?

– Драться умею. А чё ещё?

– Вот, значит, драться и будем.

– Это как? – заинтересованно спросил Славян. – Бои без правил что-ли? Да ну, Жека, чудачество это. Там всё здоровье и зубы оставишь.

– Зачем драться? Можно охранять. Откроем частный охранный кооператив.

– Ну... Хахаха! – засмеялись пацаны в унисон. – И кого ты будешь охранять?

– Да кого хочешь. Кооператоров. Директоров заводов, шахт.

– И кто к нам пойдёт? Где взять помещение? – всё так же недоверчиво, но уже более заинтересованно спросил Славян. – В подъезде что ли зависать?

– Почему в подъезде, братан? – усмехнулся Жека. – У нас вон, клуб детский есть. Надо нам клуб отжать. Кикбоксёров тоже оттуда выгнать.

– И как ты это сделаешь?

– Да очень просто. Сожгём его.

– И? Что дальше?

– А дальше наш кооператив сделает ремонт, и возьмёт здание в аренду.

– Не, Жека, – замотал головой Славян. – Это полная лажа. Не получится. Кто ремонт будет делать? На что?

– Братан! – удивился Жека. – У тебя 30 кусков лежит. Это же капитал!!! Не ссы! Хватит на всё.

– Ну... Ладно... А как с арендой? Кто поможет?

– Сначала сами. Если не получится – Сахар поможет. Или подскажет, кому занести.

– С чего он тебе помогать будет? – недоверчиво усмехнулся Славян. – Как-то не весело он с тобой базарил.

– Сахар любит бабки, – уверенно сказал Жека. – Не ссыте. Всё будет ништяк. Главное – начать.

– И с чего начинать? – спросил Славян, уже догадываясь, что надо будет сделать.

– Михан купит пару бутылок ацетона. А дальше – дело техники. Бутылку в окно и готово.

– Не надо и покупать, – пробурчал Митяй. – У меня есть в шараге. Там ремонт делают. Стырю да и всё. Чё, когда пойдем?

– В понедельник, – сказал жека. – В будни народу меньше шарится. И пойдёшь ты один.

– Один? – растерянно спросил Митяй. – Я думал... Мы все вместе...

– Там всем нечего делать, – уверил Славян, уже ухвативший суть всего. – Чё мы палиться все будем? Разбил окно, бутылку поджёг, бросил, убежал. Бросай в богадельню Егорыча. Если там всё сгорит, мы отремонтируем за свой счёт и там себе базу сделаем.

– Верно мыслишь, – усмехнулся Жека, и хлопнул другана по плечу. – Молодец. Сразу суть схватил. Главное – помещение там отхватить, и документы на кооператив получить. Сахар поможет.

– Почему? – недоумённо спросил Митяй. – Какой ему вообще резон нам помогать? Вы всё говорите «Сахар то, Сахар это». С чего он будет таким добрым? Пусть даже и любит бабки?

– Мы примем Сахариху на лето. На работу.

– Ахахахах! – Митяй расхохотался с такой силой, что голуби, сидевшие неподалёку в детской песочнице, с шумом разлетелись в разные стороны. – Жека... Ты не смеши так. Ой, пля.... Ну не могу!!! Хахаха!

– Да мне и самому ржачно, – признался Жека, и тоже рассмеялся. – Но она всё равно балду пинает всё лето, шатаясь по району. А тут я Сахару скажу, что при деле будет.

– И чем ты её подпрягёшь? Полы мыть? – опять разоржался Митяй. – Чем она займётся там?

– Эээ, нет брат, она у нас на входе будет сидеть, такая красивая, и всех встречать, – Жека по наивности не понимал, что это может быть самой опасной работой.

– Ладно, чё попусту базарить? Всё. Договорились, – хлопнул по колену Митяй. – Чё завтра делать будешь?

– Не знаю. В кино схожу с Сахарихой.

– А как насчёт дискача? В ДК Металлургов?

– Нет... Туда одни отморозки ходят, – даже не улыбнувшись сказал Жека. – Опять подерёшься. Не. Щас на кону намного больше, чем там рожи бить окраиным.

– Давайте все вместе сходим, – предложил Славян. – Я Пущу подпрягу. Ну и холостяк Митяй.

– Хахаха, с чего ты взял, что я один буду? – опять заржал Митяй. Есть у меня одна девчонка на примете.

– И кто? Откуда?

– Увидите. Ладно. Завтра в 6 короче, здесь же.

А дома кипишь. Мать всё не могла решить, что делать с домом, оставшимся в деревне. С одной стороны, хочется и продать, закрыть сразу дыру в деньжатах, купить одежку малым, себе что-нибудь, мебелишку какую-никакую, с другой стороны, огромный огород в деревне неохота отпускать. И от города недалеко, и участок хороший, чуть запущенный, правда.

Дед жил по старинке, и выращивал что полегче и попроще – картошку, капусту, морковь, огурцы, лук. Из ягод только смородину и викторию. Однако в СССР традиционно были сильны традиции дачничества, и родители Жеки хотели себе дачный участок, и самим время проводить на свежем воздухе, и детям, да и выращенный урожай был бы как никогда, кстати. А если ещё посадить яблони, груши, вишню... Деда конечно жаль, но надо жить дальше...

Утром зашёл к Сахарихе позвать в кино. Брата не было дома, и она пригласила зайти. Посадила в зале, приготовила кофе себе и ему, принесла маленькие домашние булочки. Вкусные, типа плюшек.

– Ты пекла?

– Ну а кто? —возмутилась Сахариха. – У нас слуг ещё пока нет.

– Ещё? Хахаха! – расхохотался Жека. – А что, могут быть?

– Ромка не хочет тут жить... – даже как-то грустно ответила Светка, и чуть отхлебнула кофе. – В городе, говорит, скоро большие разборки могут быть. Лучше в деревне построить коттедж.

– И что? Строите уже?

– А тебе всё хочется знать, негодяй! – притворно рассердилась Сахариха, и пнула Жеку в ногу босой маленькой ножкой. – Откуда мне знать? Я не знаю. Он мне не говорит. Сказал лишь что в городе становится опасно жить.

Помолчав, добавила:

– И мне в том числе. Но ты ж меня защитишь, да? А, Женяяя, Жееенечка??? Женюля!!!

Сахариха стала ластиться как кошка, села Жеке на колени, обняла обеими руками... Короткий розовый халатик распахнулся и поднялся выше бёдер, а там... А там Жека увидел свой подарок Светке на днюху. Тончайший нейлоновый лифчик с вышитым кроликом слева. Впрочем, кролик, символ Плейбоя, нашит с умом. И совсем не закрывает крупный розовый сосок. Рука Жеки автоматически нащупала на попе такие же тонюсенькие трусики. Она надела подарок! Он ей понравился!

– Чудо ты моё... – прошептала Сахариха, закрыла глаза, и нежно поцеловала Жеку ароматным ротиком с привкусом кофе и ванили.

.

Глава 23. Сгоревший подростковый клуб и кооператив «Удар»

Воскресенье провели как положено советским молодым людям, комсомольцам и хорошистам учёбы. Гуляли по городу, покупали ванильное мороженое по двадцать копеек, пили газировку из автоматов, сидели на лавочке в сквере, курили, смеялись от всякой ерунды. И даже матом не говорили, и одеты были все культурно, по модному, в джинсу и кожу, а не как совки, в шерсть и балонь.

Сахарихе брат купил байкерскую кожаную куртку-косуху, сделанную в Америке. Сахариха гордо показывала этикетку «Made in USА», сколько стоит, предусмотрительно промолчала, намекнув, что ДОРОГО. А ещё у неё были редкие чёрные джинсы, да ещё не модные тогда мешковатые пирамиды, а обтягивающего фасона стрейч. Её стройные красивые ноги видать было за километр. Белокурые волосы стянуты налобным платком, от глаз идут длинные чёрные стрелки, на руках перчатки без кончиков пальцев – митенки. Облик у ней был очень дорогой. Настолько дорогой и стильный, что казалось, в народы вышла какая-то рок-звезда, причём даже не советская, а заграничная. Пока Сахариха гордо шествовала, вышагивая по асфальту в высоких чёрных Адидасах, на неё казалось, весь город уставился.

Пуща тоже обзавелась кожей, попроще, турецкой, но зато крутого малинового цвета, из очень тонкого нубука, почти как ткань. В музыке она тащилась по набиравшему уже силу хип-хопу и техно, в звукозаписях записывала только зарубежку, причём выспрашивала самые современные стили. Эпоха диско заканчивалась.

– Надо жить в 90-х, а не 80-х, – смеялась она, пританцовывая нечто вида брейк-данса, только поживее. Таких зажигательных тёлок одна на миллион. Славян сильно привязался к ней, и уже не представлял как таскаться по району в одиночестве.

Пришёл со своей подружкой и Митяй. И была она под стать ему – что называется, нашёл под себя. Звали её Антонина, и была она из алтайской женской рэгбийной команды «Коммунальщик», созданной в 1989 году, год назад. До этого занималась в Н-е хоккеем на траве, но захотела более силового спорта, и переехала туда. Была она девушка сильная, рослая, и самостоятельная. И старше Митяя на пару лет. Несмотря на крупное телосложение, имела накачанную спортивную женскую фигуру с крупными грудями и миловидное лицо.

– Тоня, – по-мужски крепко поздоровалась она со всеми, в том числе и с девочками.

– Ты всегда за руку здороваешься? – неодобрительно спросила Сахариха, старавшаяся вообще лишний раз не дотрагиваться ни до чего.

– Спортивная привычка, – небрежно бросила Тоня. – У нас так принято. Это знак дружбы и доверия.

Сахариха хотела в ответ бросить что-то язвительное, но не нашлась, что сказать, да и Жека слегка пихнул, зная, какая Сахариха язва. Пошарились по парку, пока было время, сходили на Вечный огонь. Постояли, молча посмотрели, пошли дальше. Хоть и гуляли по центру, никто из шпаны на гоп-стоп взять не рискнул – уже было видно, что парни эти и девушки непростые. Уважаемые. По одежде, по уверенному поведению, по разговору.

Проходили мимо колбасного магазина, и Митяй толкнул Жеку локтем – у входа на картонке, рядом с мусорной урной сидел слепой Намас – врачам пришлось удалить повреждённые глаза. Бывшая гроза района выглядел жалким и опустившимся, протягивая руку с зажатой баночкой от майонеза за подаянием. Неисправляемый ничем след оставил на нём ночной наезд на Жеку.

– Идите! Я догоню! – бросил Жека друганам, подошёл к Намасу, и бросил в баночку мятый жёлтый рубль.

– Ну что, сука, помнишь меня?

Намас дёрнулся, как будто вспомнил что-то, и попробовал закричать, но не смог – зубы его были выбиты нынешними собутыльниками, и вместо крика вышло что-то тихо-шепелявое. Скатился он быстро. За полгода.

– Видал? – ухмыльнулся Митяй. – Чё ты ему?

– Рубль кинул. На пропитание.

Дошли до кинотеатра, немного постояли, купили билеты, и как примерные молодые люди пошли, посидели в кафетерии, пробуя заварные пирожные и кексы. Потом посмотрели боевик «Фанат-2», немного погуляли по вечернему городу, и как примерные советские молодые люди разошлись по домам ещё до 10 часов вечера.

Рабочее утро Жеки началось с посещения директорского кабинета. Он конечно, ожидал чего-то подобного, ведь по сути, решил свою проблему в стиле мафии, прибегнув к помощи Сахара.

– Это конечно приватный разговор, – предупредил директор, от неудобности момента смотря в сторону, на портрет Горбачёва. – Но я должен спросить, откуда ты знаешь Романа Александровича? И какие у вас... взаимоотношения, скажем так...

Директор струхнул, что Жека может обладать большим весом в группировке Сахара, и желал узнать, что ему ждать от своего слесаря по рмонту пищевого оборудования. Ведь он оказался совсем не простым, каким казался на первый взгляд.

– Да какие взаимоотношения... обычные, – пожал плечами Жека. – Соседи по дому, по району. Ну... Ещё я с сестрой его дружу.

Жека решил не врать. Пусть как будет, так будет. Врать, что они друзья с Сахаром, не стоило – директор за картами может спросить, кто этот странный паренёк на фабрике с такими высокими знакомствами.

– Ааа... – с непонятным выражением протянул директор. То ли облегчение, то ли разочарование.

– Что же ты ко мне не обратился? Если Петрович будет отказывать в чём-то, обращайся ко мне! Петрович настоящий человек. Коммунист. Поднялся из низов, из рабочих. Ценнейший сотрудник.

Директор так расхваливал Петровича, как будто думал, что ему грозит какая-то опасность. Но Жеке было плевать на этого службиста. Пусть поживёт пока...

В ночь с понедельника на вторник в микрорайоне речки произошло чудовищное происшествие. Случилось возгорание в клубе кикбоксинга «Удар». Пожар перекинулся на детскую библиотеку, и детско-подростковый клуб «Ровесник». Подозрение пало на поджог, но также не отметалась версия и неисправности электропроводки.

Жека на следующий день сходил, чтобы оценить масштабы повреждений, но не нашёл ничего такого, что можно было бы не отремонтировать. Убрать сгоревший хлам, заменить полы, ободрать стены, заменить проводку, и по новой заштукатурить, и всё будет как новенькое.

– Всё, пацаны, надо кооператив открывать, пока хибару никто не отхватил, – решительно сказал Жека. – Надо с Сахаром побазарить. Пусть подсобит.

– Ох, как не хочу я связываться с ним... – тяжело вздохнул Славян. – Каждый раз унижаться ходить...

– Давайте сами, без него попробуем, – согласился Жека. – Идите завтра с Митяем в горисполком. Пишите заявление. Я не смогу с вами, меня и так Сахар на работе на полнедели отмазал.

– Не, Жека, я тоже к Сахару чё-то не хочу, прав Славян, – сказал Митяй. – Если надо сходить, я схожу. Чё брать-то туда?

– Устав нужен вроде бы, а так-то я не знаю, – пожал плечами Жека. – Берите паспорта, там посмотрите по месту. Деньги-то есть у вас?

– Зачем?

– Взятки давать, деревня, – ухмыльнулся Славян. – Не ссы, Жекич. Мы прочухаем что там и как. У меня штука осталась от тех, что мы неделю назад брали.

– Я вечером тебе ещё штуку принесу, – заявил Жека. – Надо ковать железо пока горячо. Ладно... Пойду я. Давайте, пока. Завтра сюда же подгребайте. И да...

Жека остановился, глядя на корешей.

– На меня не делайте документы. Я в стороне буду. Проблемы решать. Мне в кооперативе быть НЕ ЗАЧЕМ.

В городе тем временем всё более учащались забастовки шахтёров, металлургов, да и вообще производственных предприятий. В первую очередь из-за низких зарплат, плохих социальных условий, отсутствия товаров первой необходимости. Денег в казне не было ни на что, не говоря уж на восстановление подросткового клуба и детской библиотеки. Жека примерно представлял это, читая газеты и смотря новостные программы по телевизору, или аналитические, типа «Взгляда». Оставалось только дать денег нужным людям.

– Там у них народу мама не горюй, но я бабе одной стоху сунул, она провела без очереди, – хвалился Славян. – Ещё стоху дал, она заяву написала, и все документы напечатала. Потом пошли к одному мужику, он всё подписал. Этому кенту пришлось больше всех давать, штукарь сунул ему. Хорошо хоть конвертов заранее набрали. И вот. Держи!Производственно-потребительский кооператив «Удар». Председатель Митяй, я в правлении. Всё легко и просто.

Жека взял чёрную кожаную папку с документами, полистал их. Что сказать? Нечего.

– Пришлось в сберкассе ещё расчётный счёт открывать, – заржал Митяй. – На моё имя. Хахаха!

– Печать сказали сделать самим, по этим документам, – продолжил Славян. – Но этим я сам займусь. Теперь осталось только помещение отжать. А с ним вот...

– Чё с ним не так? – удивлённо спросил Жека.

– Эту конторку завод на баланс принял, так же как и дома во всём районе, как только построили. Завод же строил. В горисполкоме сказали в их строительное управление идти. Но мне кажется...

Славян помолчал, и продолжил.

– Мне кажется, проще вообще это здание выкупить. Из заводской собственности в коллективную. Нашего кооператива. Короче, Жека, надо ещё штуку. Придётся и там совать кому попало.

– Как в коллективную? Там ЖЭК ещё же. Он-то куда денется?

– А ему мы, братан, в аренду будем его же халупу сдавать, – рассмеялся Славян. – Я чё-то сейчас только это допёр, когда сюда шёл. Реально мутануть можно по крупняку. Только нужны БАБКИ.

– Ты займёшься? – спросил Жека.

– С Митяем сходим, – ответил Славян. – Но надо ещё пару косарей. Братан, иначе никак.

– Бери. На дело не жалко. Завтра расскажете что там у вас. Сходите с Митяем. Документы-то себе оставишь?

– Себе. Мамке на бумажки плевать.

На следующий день Славян на пятак пришёл совсем недовольный. Митяй тоже был сумрачен, даже не придуривался, как обычно.

– Чмо поганое попалось! – Славян со злостью плюнул в сторону.

– Чё случилось? – осторожно спросил Жека. – Проблемы?

– Да там дело на одном старике застопорилось. Начальник строительного управления ни в какую бумаги не хочет подписывать. Я хотел в аренду с выкупом толкнуть этот ЖЭК. Там всё здание в пару-тройку косарей обошлось бы по остаточной. Мы сразу бы их заплатили на счёт завода, и всё, здание наше. Так нет... Упёрся, пердун старый. Это государственная собственность! Это народное достояние! Это принадлежит народу Сисисиэр! Мы его отремонтируем! В течении пятилетки. У этого старого гандона портрёт Ленина на стене, а не Горбача, и значок компартии на пинжаке. Я даже деньги совать этому чёрту не стал, сразу мусорам сдаст. Тьфу! А заместитель у него нормальный мужик. В пиджачке такой, при галстуке, причёсочка, глазки бегают. С этим кентом стопудово добазариться можно было бы. Эта сука по виду, за штуку мать родную продаст.