Текст книги "Второй Шанс 2 (СИ)"

Автор книги: Аргус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

– Да, риск такого исхода есть. Поэтому, в качестве испытуемого, буду я, – твердо сказал Саша. – Я уже один раз прошел через это, да и Катя все равно уехала. И потом, не все так страшно. Мы рассчитаем максимальную концентрацию веществ, которые вызывают агонию, но будем вводить их не в такой же концентрации, а постепенно увеличивая дозу. Может быть, состояние отрыва сознания, наступит при их меньшем уровне, не вызывая состояние агонии.

– Ясно. Ты вот что, Саша, брось это про Катю. И никто тебе не позволит рисковать жизнью! Я не позволю. Чтобы мне потом кое-кто голову отвернул, – так же твердо сказал дед и тут же прикусил язык, осознав, что сболтнул лишнего.

– Да кто Вам открутит голову? – даже не заметив его оговорки, сказал юноша.

– Да хотя бы твой папа! – вывернулся дедушка Кати. – Но мысль очень интересная. Все изучают феномен смерти с точки зрения предупреждения ее наступления. А мы будем изучать наоборот! Кстати, ты знаешь, как умирал Академик Иван Павлов?

– Слышал, что-то.

– Слышал он что-то, – проворчал Сергей Порфирьевич, – он же был настоящий ученый. Когда он понял что умирает, он вызвал секретаря и стал ему диктовать свои ощущения! Как холодеют ноги, руки. А когда в дверь палаты кто-то случайно постучал, он закричал: – Не мешайте наблюдениям. Академик Павлов умирает!

– Великий человек и ученый, – вздохнул Саша. – Значит теперь конкретно. Нужно организовать забор крови у умирающих пациентов, хотя бы три раза во времени, причем последний раз сразу, когда они умрут. И провести максимально развернутый анализ всех возможных показателей крови. Сосредоточиться, в первую очередь, на концентрации калия. И гормонов, по возможности.

– Почему калия?

– Избыток калия может влиять на работу сердца, вплоть до его остановки.

– Ну с калием проблем не будет, а вот с гормонами будут. Их определение весьма трудоемкое занятие, – сказал дедушка Кати.

– Думаю, нужно сосредоточиться на гормонах надпочечников, инсулине и гормоне роста. И конечно, все остальные.

– Сколько человек нужно обследовать? – спросил старый академик.

– Полагаю, надо начать с десяти. Если увидим, что какие-то показатели повторяются постоянно, то перейдем к составлению рецептуры трансперсонального коктейля, – предложил юноша.

– Звучит как меню в баре! – рассмеялся дедушка Кати. – Но ты знаешь, мне нравится! Хорошо, переговорю с нашими академиками от медицины.

– Вот этого не нужно. Толку не будет.

– А что ты предлагаешь?

– Первое, нужно получить разрешение на сбор этих образцов. Это лежит на Вас. Потом, договориться в реанимации нескольких больниц, и домов престарелых. И в-третьих, самое главное, заплатить тем кто будет набирать кровь. Может быть, по рублю за каждую пробирку, – сказал Саша.

– Что? Платить за работу, которую они и так должны делать? – возмутился старый академик.

– Поверьте мне, так будет лучше! Это для них лишняя работа, их нужно заинтересовать! – настаивал юноша.

– Я не буду платить свои деньги! – упрямился вредный старик.

– Я Вам дам деньги, – твердо ответил Саша.

– Вот ты упертый, еще более упрямый, чем я!

– Сергей Порфирьевич, поверьте, так будет лучше. Я немало провел экспериментов в прежней жизни. Люди должны быть заинтересованы в своей работе.

– Хорошо, – буркнул недовольный старик, – тридцать рублей я уж как-нибудь найду.

– Вот и договорились, и потом нужно отдать эту кровь на всестороннее исследование. Это тоже на Вас, Сергей Порфирьевич.

– Да я уже понял, что все на мне! Вот так загоняешь старика до смерти! – рассмеялся дедушка Кати, – и у меня потом кровь возьмут. Ладно, ты не обращай внимание. Это я так, по-стариковски, ворчу. Вот тебе лет больше чем мне, а ты не ворчишь! Почему это?

– Думаю, это влияние нового молодого тела. У меня нет постоянного чувства усталости и упадка сил, как раньше. Наоборот, я полон энергии, чего же мне тогда ворчать? – ответил со смехом Саша.

– Завидую я тебе! Может быть, когда мы добудем этот чертов цветок, и я буду чувствовать себя как ты! Ладно, мне пора. Поздно уже. Есть еще она проблема.

– Какая?

– Как я увижу и пойму, что твоя личность отрывается от твоего тела? Когда мы будем испытывать этот коктейль трансперсонального переноса?

– Смотрите в корень проблемы.

– Ну а как же! А же все-таки академик, а не хухры-мухры. Причем, не липовый, за хребетный, а всамделишный! Настоящий.

– Для этого нужно понять очень простую вещь. Что такое личность! В какой форме она существует в головном мозге человека. И в какой форме она выходит из тела донора.

– Только и всего? – рассмеялся дедушка Кати. – Какой пустяк! Саша, каждый решенный вопрос из тех, что мы ставим, это, как минимум, Нобелевская премия! Ты это понимаешь?

– Понимаю. Может быть мы их когда-нибудь и получим, и не одну.

– Знаешь, Саша, я вот не пойму – когда ты шутишь, а когда говоришь правду.

– Сергей Порфирьевич, я кажется знаю, как нам увидеть личность в момент ее выхода из тела, – сказал серьезно Саша.

– Что бы это ни было: электрическая или электро-магнитная волна, энергетический сгусток, или иной не известный нам сейчас феномен, но он имеет один признак.

– Какой? – с нескрываемым волнением и интересом спросил старый академик.

– Этот феномен должен иметь свою температуру!

– Что? Какую температуру? – не понял дедушка Кати.

– Обыкновенную. Температура ведь есть у всего.

– Ну да, у всего! – рассмеялся старый академик. – А у электромагнитных волн? Радиоволн? Рентгеновского и радиоактивного излучения? Гравитационных волн? Продолжить? Они же распространяются в космосе, где температура абсолютного нуля. Для них – эта температура не имеет никакого значения.

– Да, тут Вы правы, – вынужден был согласиться юноша, – но проходя через определенную среду и вещество, они могут оставлять там свои температурные метки. И отслеживая эти сигнатуры, мы сможем обнаружить их. Но начнем мы с изучения инфракрасного излучения умирающих людей!

Глава 21
Семейные разборки

Дни шли за днями. Жизнь вошла в обычную колею. Саша и дедушка Кати, окрепнув, стали выходить на свои прогулки уже с новыми рюкзаками за спиной – сначала пустыми, а потом уже с грузом. В качестве груза использовались обернутые в старые тряпки кирпичи с соседней стройки. Появление на улице этой странной парочки, с рюкзаками да еще и необычной конструкции, тут же вызвало неожиданный эффект.

Город был полон молодежи и людей среднего возраста, многие из которых слыли заядлыми туристами. И они, безо всяких церемоний, стали останавливать тренирующихся и спрашивать где можно взять такое чудо? После нескольких идентичных остановок, которые по сути срывали тренировочный процесс, Саша обратился к отцу, а тот к руководству завода с предложением, которое те радостно приняли. Были напечатаны рекламные листовки, в которых указывались характеристики этих рюкзаков. Но самое главное, там имелись телефоны и адрес завода, где можно было заказать индивидуальную или купить готовую анатомическую алюминиевую станковую раму.

После этого, на любой вопрос встречных прохожих, Саша молча вручал им листок и они, со своим партнером по тренировке, шли не останавливаясь дальше. В результате резко возросшего спроса, на заводе были выделены отдельные помещения и рабочие для производства – становившейся все более популярной – продукции.

На завод стали приезжать люди из других городов. Продукция пользовалась сумасшедшим спросом. А в качестве вишенки на торте, к администрации завода обратилось руководство сети магазинов «Спорттовары». Продажи росли, а вместе с ними росли доходы семьи Ивановых.

Идея со школьными рюкзаками тоже получила свое продолжение. Школа заказала в мастерской партию детских рюкзачков, которые были распределены среди отличников начальных классов. Наличие такого рюкзачка стало признаком хорошей успеваемости школьника, неотъемлемым предметом гордости и очень престижным аксессуаром. Это имело неожиданный эффект. Родители отстающих учеников стали их заказывать для своих нерадивых чад самостоятельно. Саша был очень доволен собой. И пусть коммерческой выгоды от рюкзачкового бума он не имел, но для детей это была явная польза. Ему же, как первооткрывателю, подобное обстоятельство грело душу и самолюбие.

Он договорился с руководством мастерской, что тот неофициальный процент с продажи каждого рюкзака, о котором он договорился, когда заказал их для себя и для Кати, пойдет на снижение цены рюкзачков для родителей детей, у которых низкие доходы.

А вот с идеей кабинетной системы все оказалось не так-то просто. Директор, как и обещал, обратился в районное управление школьного образования. Оттуда его послали в городское управление. Те сказали, что это не их уровень компетенции и посоветовали обратиться в Министерство Образования РСФСР. Там попросили подготовить соответствующий доклад, рассмотрели его, изменили название с кабинетной на предметно-кабинетную и решили, что идея заслуживает того, чтобы ее попробовать. Школа Саши стала одной из первой, но он этого уже не увидел, так как успел закончить свое школьное обучение раньше.

Через месяц, состоялась свадьба отца Саши и Анны. Молодые поехали в ЗАГС на «Волге» отца Кати, которую вел сам Сергей Порфирьевич. Кстати, именно его взяли свидетелем со стороны жениха. Со стороны невесты, свидетелем была подружка Ани. После регистрации, все направились в «Шоколадницу», где и отметили столь знаменательное событие. Гостей было много, так как на работе уважали и Сашиного отца и Анну. Привезли даже бабушку невесты, которая одобрила ее выбор.

Саша, радуясь за отца и его новую жену, в глубине души вздыхал, вспоминая как они тут были счастливы вместе с Катей. Тоска по ней не отпускала его душу.

А через неделю, на пороге квартиры Ивановых, появилась неожиданная гостья. Как обычно, за столом сидели: отец Саши, Анна, сам Саша и Сергей Порфирьевич, который уже стал почти членом семьи. Все наслаждались прекрасной едой, которую приготовила Аня. Она оказалась отличной хозяйкой.

Зазвенел дверной звонок. Саша, как самый молодой член семьи, направился открывать. Какого же было его удивление, когда он увидел бывшую женушку своего отца, ну и по совместительству – собственную «мать». Лицо ее было залито слезами, а на щеке наливался огромный синяк.

– Что случилось? – удивленно спросил юноша.

– Кто там, Саша? – из кухни в коридор вышла Анна. Увидев, в каком состоянии находится бывшая жена ее Серёженьки, она всплеснула руками и взволнованно забормотала:

– Боже мой! Людмила Петровна! Что с Вами? Саша! Ты почему держишь свою маму на пороге нашего… – тут она сделала специально ударение на слове «нашего», что бы сразу показать неожиданной, но незваной гостье, кто в этом доме хозяйка. – Пригласи ее пройти в гостиную! Ай, я сама. Проходите, Людмила Петровна.

Бывшая жена Сергея прошла в гостиную. Туда же вышли все из кухни.

– Люда, что случилось? – спросил бывшую супругу растерянный отец Саши.

– Сейчас, я успокоюсь и все расскажу, – ответила та, вытирая слезы, – извините меня, мне просто некуда больше идти.

– Не переживайте, Людмила Петровна, – произнесла Анна успокаивающим голосом, – хотите чаю?

– Спасибо, Анна, не откажусь.

Девушка вышла из комнаты и вернулась уже с чашкой горячего чая и тарелочкой с печеньем. Она поставила все на стол и пригласила гостью. Та с благодарность уселась на свой бывший диван и потянулась к чашке с дымящимся напитком.

– Мама, что случилось? – хмуро спросил Саша. Ему совсем не нравилось появление этой женщины, которая их предала. Он боялся, что она испортит, так хорошо начавшуюся новую семейную жизнь его отца.

– Меня избил мой муж, – коротко и просто сказала его «мама».

– Что? – удивление дедушки Кати было безмерным. – На Вас поднял руку академик Соколов? Как такое возможно? Он производит впечатление интеллигентного человека.

– Он, в последнее время, вернулся к своим старым привычкам, – вздохнула жена академика. – Опять появились любовницы. Я ему об этом сказала, обнаружив рубашку с чужой помадой. А он напился и обвинил меня в том, что Алексей украл у него деньги, что я старая и ему надоела. А когда я ему сказала, что не дам развода, он меня ударил по щеке! – она снова заплакала. – Меня никто, никогда не бил раньше по лицу!

– Негодяй! – отец Саши вскочил с места. – Я ему сам морду сейчас набью.

– Это возмутительно! – только и нашелся что сказать дедушка Кати.

– Бедная. Вы бедная! – сев рядом с ней и приобняв причитала Анна. – И что нам делать?

– Вот, что, – сказал жестко Саша. – Мама нас предала и бросила, – при этих словах гостья зарыдала еще сильнее. – Но никто не смеет обижать мою мать! – продолжил он. – Батя, ты никуда не пойдешь и никому бить морду не будешь. Тебя посадят за драку, нам еще только этого не хватало!

– Мы что, оставим это все просто так? – с возмущением спросил отец.

– Нет! Но сделаем все по уму. Первое! Мама, паспорт у тебя с собой? – спросил ее сын.

– Нет! Он там остался.

– Где он лежит?

– В серванте, в гостиной. Там коробка со всеми документами.

– Значит так. Мы с Сергеем Порфирьевичем идем к академику Соколову и принесем сейчас паспорт. Потом мы отвезем тебя в судебно-медицинскую экспертизу с тебя снимут побои.

– Зачем? – мама перестала всхлипывать.

– А затем, чтобы этот старый козел, в следующий раз, когда у него появится мысль поднять на тебя руку, знал, что сядет в тюрьму. Каким бы он не был академиком, за избиение женщины с него спросят по всей строгости закона. У тебя на руках будет документ, что он это делает не первый взгляд, то есть – рецидивист. Вылетит он из академиков, как пробка из бутылки с шампанским! Прямо на нары! Наши женщины, народные судьи, такие дела очень любят!

– Отличная мысль! – одобрил предложение Саши дедушка Кати. – А я тебе зачем?

– Вы, Сергей Порфирьевич, как уважаемый человек и не связанный формально с нашей семьей, если что, подтвердите, что я ничего не украл из этой квартиры. С этого упыря станется соврать, как он это сделал с Лехой. Идемте!

– Идем! – и оба напарника по тренировкам вышли из квартиры. Быстро пройдя по двору, они вошли в соседний подъезд и поднялись на этаж, где жил академик Соколов. Саша нажал на кнопку дверного звонка.

– Вернулась, старая дура! – раздался из-за двери пьяный голос и мужчины ожидавшие у двери, переглянулись. – А я что тебе говорил! Куда ты от меня денешься!

Спустя минуты три возни с замком, дверь открылась. На пороге стоял неопрятного вида мужик в семейных трусах и майке, в котором пришедшие с трудом, но опознали академика Соколова.

– Вы кто такие? – дыхнув убойным перегаром, спросил хозяин квартиры.

– Василий Петрович! Академик Соколов! – начал, как старший, дедушка Кати. – Вы ведете себя совершенно недостойно высокого звания действительного члена Академии Наук СССР! Мы пришли за паспортом Вашей супруги, по ее просьбе!

– А ты кто такой? – рыкнул на старого академика Соколов.

– Вы так напились, что меня не узнаете? – удивился Сергей Порфирьевич.

– Я тебя узнал, пенсионер союзного значения! Кто вы такие, чтобы я, Академик Соколов, что-то вам давал? И тебя я, щенок, узнал, – он перевел замутненный взгляд на Сашу. – Ты ее младший сын.

– Сергей Порфирьевич, – обратился Саша к дедушке Кати, – этот бородавчатый и папилломатозный хряк, мне лично, надоел до жути. Терпеть оскорбления я от него не намерен.

– Ты кого сопляк малолетний, хряком назвал? – взвизгнул от негодования муж мамы. – Я тебе сейчас уши надеру! – и он потянулся рукой к голове юноши.

– Превосходно! Сергей Порфирьевич, засвидетельствуйте факт намерения этого нетрезвого гражданина причинить мне, несовершеннолетнему, тяжкие телесные повреждения, путем ампутации ушных раковин! – велел Саша. – И да, я вынужден был защищаться, – после чего, коротким ударом в живот, Саша вынудил обидчика своей матери сначала согнуться пополам, а потом, толчком руки ему в макушку, усадить «героя» на пятую точку.

Они вошли в квартиру и закрыли дверь. Академик Соколов, недоуменно вращая глазами, сидел на полу, беззвучно открывая и закрывая рот.

– Сергей Порфирьевич, прошу Вас сходить и забрать паспорт моей мамы, а я побеседую с этим уродом! – попросил дедушку Кати юноша.

– Хорошо! Только не покалечь его, пожалуйста, – и старый академик усмехнувшись прошел в гостиную.

– Ты, ты что творишь? – просипел, восстановив дыхание, хозяин квартиры. – Да я тебя, гада малолетнего, засужу. Да я тебя… я тебя посажу!

– Китайцы говорят, у палки два конца. Второй, незаметный, бьет сильнее. Слушай меня, сучий ты потрох. И хорошо запоминай. Ты попал, очень круто попал. Ты уже сейчас можешь попасть в милицию, в камеру предварительного заключения, – начал Саша.

– За что? Вы на меня напали?

– Мы? Свидетели где? Синяков у тебя не будет. Если что, я тебя так отделаю, что ни одна экспертиза ничего не найдет. Но не это главное. Ты посмел поднять – на мою маму – свои поганые руки. И вот на ее лице, а может и не только лице, есть синяки. Как думаешь, зачем нам ее паспорт.

– Не знаю, и знать не хочу!

– А зря. Мы едем прямо сейчас в судебно-медицинскую экспертизу, где с нее снимут побои. Потом она пишет заявление о том, что ты ее избил. Потом сюда приедет наряд милиции и находит тебя пьяным. Знаешь, чем это все для тебя закончится?

– Чем? – уже не так уверенно и нагло спросил муж матери.

– Тюремным сроком. Это раз.

– Я найму хорошего адвоката.

– Найми. Но это мелочи. Мама напишет в партийный и профсоюзный комитеты на тебя жалобы. Не она напишет, значит я напишу! У меня и свидетели есть! Как ты думаешь, может ли домашний насильник, бытовой разложенец и перерожденец, носить высокое, как сказал Академик Сергей Порфирьевич, звание Академика Академии Наук, и занимать место директора академического Института? Вот твои враги-то обрадуются. Наверное, они только и ждут, такого скандала, чтобы свести с тобой счеты! Пробирки мыть будешь в бактериологической лаборатории Мухосранска!

– Чего ты хочешь? – осознав все произошедшее и вмиг протрезвев от нарисованной ему перспективы ‐ быть высланным на далекую периферию, спросил Соколов.

– Значит так. У тебя всего два варианта. Первый. Ты остаешься в этой квартире, пока мы едем в судебно-медицинскую экспертизу, снимаем побои, пишем заявление об избиении, возможно сразу прокурору, и через пару часов к тебе приедет наряд милиции, арестует, и прощай карьера и должность! И кстати, квартира. Осуждённых по уголовной статье, из квартиры можно выписать автоматически. На улице, под забором, после отсидки будешь жить. А я уж постараюсь, чтобы в Президиуме Академии наук узнали и об истории с трицеклином, и об авторах из Казахстана, и кто там открытие скрысятничал. После такого, тебя только полы мыть в медицине возьмут. Хочешь?

– Не хочу, – угрюмо буркнул вор научных идей, – а второй?

– А второй гораздо лучший. Приводишь сейчас себя в порядок. Идем к нам домой. Там падаешь на колени перед своей женой и просишь прощения. Убедительно так просишь! Чтобы она тебя простила. Иначе первый вариант включается.

– Чего-о? Я на колени должен падать? – недовольно спросил домашний абьюзер.

– Встать на колени перед любимой женщиной не грех! – строго сказал Саша, и, вздохнув, печально добавил: – Вот я бы встал и просто так! Если бы мог.

Стоявший в дверях и все слышавший Сергей Порфирьевич, только улыбнулся.

– Ага! То-то она за границу смоталась! – со злорадством произнес Соколов.

– Поговори мне! Это не твое дело. Я продолжаю, – резко сказал Саша, – если она тебя простит, тогда мы едем в судебно-медицинскую экспертизу и снимаем побои, но в милицию не идем. А акт этой экспертизы останется у меня. И твоя жирная задница остается при всех твоих ништяках.

– А зачем нам в судебно-медицинской экспертизе снимать побои, если она меня простит? – спросил будущий лишенец.

– Потому что я очень хорошо знаю таких как ты. Один раз ударивших женщину, и если им это сходит с рук, они не успокаиваются и распускают руки и дальше. И если это еще раз повторится, то тогда, я сам напишу заявление в милицию, и этот акт приложу. Чтобы тебя уже, как неисправимого рецидивиста, повязали. И уж тогда – по тундре, по железной дороге, поедешь в солнечный Магадан! Мама с тобой разведется, и с такой квартирой найдет себе нормального мужчину. Ты все понял?

– Когда только ты успел это все узнать, – прошипел потенциальный сиделец ехидно щуря один глаз. – Я все понял и согласен. Сейчас умоюсь и переоденусь.

– Мы подождем тебя тут, – сказал Саша и по хозяйски стал рассматривать квартиру. Соколов скрылся в ванной комнате, откуда послышался звук журчащей воды.

Осмотрев квартиру, Саша спросил дедушку Кати:

– Сергей Порфирьевич, а Вы и папа Кати, точно академики?

– А ты почему спрашиваешь? – посмеиваясь, спросил старый академик.

– Ну квартира этого Соколова, по убранству и количеству дорогих вещей, и мебели, в сравнении с вашими, выглядит как дворец! Одни пошлые фарфоровые слоники в серванте чего стоят! Настоящая мещанская берлога. Смотрите!

– Что?

– Это же портрет этого борова! Ну как император, не меньше! – рассмеялся Саша, указав кивком на потрет Соколова в большой дорогой позолоченной раме, висящей на почетном месте гостиной.

– Ничего смешного тут нет, – с гордостью бросил, переодевшийся и вошедший в комнату, хозяин квартиры, – этот портрет рисовал сам Алексей Павлович Холмогоров! Он через десять лет будет стоить больших денег!

– Похоже, ты любишь деньги даже больше чем я! – рассмеялся Саша, забыв на минуту, что ему всего шестнадцать лет. – Идем! И помни, чтобы она тебя простила!

Соколов закрыл наружную дверь и все отправились в квартиру Ивановых.

Там в гостиной, новый муж мамы стал на колено и слезно просил прощения, списав все на усталость, нервы и алкоголь. Мама Саши, конечно же, его простила, но по настоянию Саши, поехала и взяла в судебно-медицинской экспертизе акт обследования о нанесенных ей побоях. Вернувшись обратно домой, Саша сунул этот акт под нос, уже окончательно протрезвевшего академика, и строго предупредил его, что второго шанса у него не будет. Тот согласно закивал головой и счастливо воссоединившаяся семья убыла в свое четырёхкомнатное семейное гнездо.

– Сереженька, – Анна обняла мужа, – как она могла променять тебя на эту старую противную жабу?

– Она променяла папу на квартиру четырехкомнатную, машину и звание жены академика! – ответил с насмешкой Саша, и вздохнул, подумав про себя: «А кого-то променяли на красивую заграничную жизнь».