Текст книги "Озборн (СИ)"

Автор книги: Arbalet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

Учусь, – девушка улыбнулась. Снова очаровательно. – Кстати, мы, кажется, учимся в одной школе. Я вас пару раз видела…

Мы все из Мидтауна.

Да, и я оттуда, – Фелиция рассмеялась. – Жаль, что мы не познакомились ранее.

Ага, – М.Джей поджала губы. – Жаль.

Знаешь, что, Гарри? – вдруг заговорил Питер. – А, давай, организуем рекламную кампанию Хранителей?

Еще большую? – удивился я.

Ага, – видимо, Паук был очень доволен собой. – И сделаем Мэри Джейн – лицом этой кампании? Ну, знаешь, фотосессии, ее лицо на бигбордах…

Эй, я тоже хочу, – вдруг заинтересовалась Фелиция.

Почему бы и нет? – я хмыкнул. – Будет забавно.

Круто! – обрадовался Питер.

Эй, а мое мнение вы спросили? – Мэри Джейн явно была рассержена.

А ты против?

Нет, – после паузы ответила мисс Уотсон. – Но мнение спрашивать все равно надо.

Комментарий к Глава 8

Первая часть.

Прошу прощения за задержку, выходные получились... тяжелыми)

========== Глава 9 ==========

Quoi qu’on y croit ou pas,

Y aura bien un jour où on y croira plus,

Un jour ou l’autre on sera tous papa,

Et d’un jour à l’autre on aura disparu.

Вы знаете, как это бывает, правда? Мы ставим перед собой какую-то глобальную миссию, которую необходимо выполнить, однако, чтобы сделать это, нам нужно достичь каких-то менее глобальных целей. В свою очередь, на пути к достижению свежепоставленных целей, перед нами возникают мелкие задачи, которые тоже требуют немедленного решения. В результате, миссия оказывается забытой. Мы тонем в каких-то повседневных проблемах, откладывая решение действительно важных вопросов на “потом”. Мы говорим себе что-то вроде: “У меня еще есть время для важных дел, а вот с “этим”, “этим” и “этим”, надо разобраться прямо сейчас”.

Сложно сказать, как давно я должен был поговорить с отцом о его болезни и о лекарстве, которое он разрабатывал. Сложно сказать, сколько подходящих моментов было мною упущено.

Так было и в этот раз.

Дело как раз двигалось к окончанию ужина. Айрис в очередной раз умчалась куда-то по своим делам, и мы с отцом остались наедине. Именно в этот момент мне пришло в голову, что сейчас неплохо бы поговорить о нашей с ним совместной болезни, о лекарстве, которое он придумал, и о возможных последствиях применения неопробованных препаратов на себе.

Я взглянул на отца.

Норман хмуро и сосредоточенно жевал кусочек бананового пудинга, уставившись в пространство.

Судя по его виду, он не был в настроении болтать с кем-либо.

Вообще вы задумывались, насколько важно влияние момента? Помните, как тяжело мне было остаться с Конгом и не убежать вслед за Стиком, во время нашей первой встречи? Сейчас было тоже самое. Вот только тогда я чувствовал, что это, возможно, мой последний шанс, а сейчас – нет.

Короче, глядя на старшего Озборна, мне вдруг пришло в голову, что пытаться разговаривать с ним, когда он в таком настроении – бесполезно. Затем мне подумалось, что неплохо бы сначала поговорить с Айрис, и разузнать у нее побольше о разработках Нормана.

В это самое мгновение отец решительно кивнул каким-то своим мыслям, встал из-за стола, и направился в коридор. Выражение его лица было очень сосредоточенным.

Пап, я хотел… – решился я, наконец, догнав его у вешалки

Если у тебя ничего срочного, то это, наверняка подождет до завтра, – произнес Норман, торопливо натягивая пальто.

Я вздохнул. Мне пришло в голову, что нет ничего плохого, чтобы подождать еще один день. В конце концов, что может измениться в течение суток?

И я, кивнув, позволил отцу выйти за дверь.

Люди всегда так делают.

На следующий день, приехав в ОзКорп, я узнал от взволнованной Айрис, что Норман Озборн закончил лабораторные испытания своего лекарства, и сейчас готовится принять его.

Я не помню, как добрался до лаборатории отца. В голове засел плотный туман, сквозь который не пробиралось ни единой мысли.

Странно, но паники не было. Кто-то отстраненный, сумевший разглядеть мое состояние, вероятно, удивился бы кокону равнодушия, что окутал мое сознание. Где-то внутри этого кокона бился и бесновался тугой комок моих эмоций, но внешне я оставался совершенно спокоен.

Папа? – тяжелая дверь с трудом поддалась под моим напором, после набора сложной кодовой комбинации.

Не знаю, чего я ожидал. Разгромленной лаборатории? Тел персонала, с ранами, которые нанес им новорожденный Гоблин?

Вместо этого меня встретили спокойствие и благодать. Лаборатория продолжала работать. Сотрудники занимались своими делами. Ни следа буйства слетевшего с катушек Нормана Озборна, которое было показано в фильме… в одном из фильмов.

На секунду у меня возникла надежда, что отец еще не принял свой препарат, что у нас еще есть время все изменить….

Да, Гарри? – Норман вышел из-за какой-то двери, и еще до того, как услышать его голос, я понял, что опоздал.

Отец стал другим. Его походка была другой. Его жесты – другими. Даже его голос изменился.

Остальные не заметили бы. Но я – ученик школы Даитен. Я должен замечать такие вещи.

В какое-то мгновение наши глаза встретились, и мне не удалось подавить волну дрожи, что прошла по телу, и никак не хотела утихать.

Взгляд отца тоже был другим. Мой мозг кричал о том, что изменения существенны и неестественны, но я еще не успел осознать этого до конца.

В чем именно разница?

Привет, пап, – мой голос потрескивал, словно раскалываемый сухой лед. – Э… как дела?

Айрис проболталась, – он не спрашивал, он утверждал. И улыбнулся. Я сжал руку в кулак, дабы скрыть дрожь в пальцах. – Думаю, нам стоило поговорить об этом раньше, сынок. Полагаю, ты уже в курсе, что нашу семью преследует некая болезнь, верно? И что моя жизнь была под угрозой.

“Была”?

Ага, вижу, ты обратил внимание на то, что я говорю в прошедшем времени, – он засмеялся. Неестественно весело. Кулак пришлось сжать сильнее, ибо дрожь передалась дальше и поползла вверх по руке. – Ты прав. Я создал лекарство! И оно подействовало! Посмотри сюда.

Мы подошли к огромному монитору, висящему на стене. Отец надавил на несколько клавиш, вызывая на экране большую панораму человеческого тела, некоторые части которого светились красным:

Это результаты диагностики моего тела, до принятия препарата, – пояснил свои действия Норман. – Как видишь, поражены мозг, кожа, мускулы и кости. Некоторые внутренние органы и кровь. Из-за поражений мозга нарушались некоторые мыслительные процессы, появлялись когнитивные искажения. Из-за воздействия болезни на кожу, я бы, со временем, стал настоящим уродом. Уже были заметны проявления. Опорно двигательный аппарат также был поврежден. Ухудшилась функция легких, и я стал легко задыхаться… При этом, болезнь еще не перешла в свою критическую фазу. Через пару месяцев, остановить ее было бы гораздо сложнее… А вот это...

Еще несколько клавиш ушли вниз под пальцами отца, и на экране появилась копия предыдущей панорамы, вот только красных пятен на ней было намного меньше. Зато появилась куча зеленых:

...Это тоже мое тело, но только после принятия препарата! – Норман выглядел так, словно сейчас захохочет. – Видишь? Болезнь отступила!

Но не совсем, – осмелился заметить я, указывая на несколько оставшихся красных пятен. Одно из них светилось ярче остальных. То, что было в мозгу.

Да, некоторые очаги еще остались, – согласился отец. – Но это не проблема. Думаю, повторный прием препарата окончательно закроет этот вопрос.

Пап, а ты уверен? – решил осторожно прощупать почву на тему адекватности отца я. – Может, сначала стоит провести ряд лабораторных изысканий, найти подопытных…

Ты думаешь, подопытных не было? – папа удивился так, словно увидел перед собой какую-то неведомую зверушку. Но даже в его удивлении была какая-то неестественность. Я еще не понимал какая.

В чем разница между прошлым Норманом Озборном, и нынешним? В чем?

Ты думаешь, я испытал на себе непроверенный препарат? – правая бровь отца насмешливо приподнялась над левой. – Ты думаешь, я – идиот?

Так, стоп. Надо остановиться, и подумать.

Были подопытные. И, судя по всему, на них препарат подействовал положительно.

Почему?

Очевидно, потому, что лекарство действительно действует так, как задумано.

Почему оно не работало…. нет, не так. Почему оно превратило Нормана Озборна в Гоблина в каноне (ладно, в одном из)?...

Очевидно, потому, что было недоработанным.

Что изменилось?

Изменился я. Именно из-за меня, Норман перестал уделять все свое внимание управлению ОзКорп и сосредоточился на поиске лекарства. Он разрабатывал его больше семи лет. И, в конце концов, нашел верный путь.

Тогда, если все сложилось нормально, почему же мне так… страшно?

Кстати, я должен поблагодарить тебя, – почему-то улыбка отца мне напомнила змей с достопамятного острова. – Если бы не твоя рекомендация, я бы не смог добиться столь впечатляющих результатов.

Какая рекомендация?

Отто Октавиус, – пояснил Норман, заставив меня похолодеть. – Именно он разрабатывал проект на поздних стадиях, когда я уже не мог им заниматься, ибо был вынужден вернуться к управлению ОзКорп. И именно благодаря его идеям, я получил гораздо больше, чем просто лекарство.

Что ты имеешь ввиду? – не знаю, каким чудом, мне удалось заставить свой голос звучать спокойно и ровно.

Ха! Я думал, что ты сразу обратишь внимание на эти зеленые пятна, – отец указал на экран.

Пришлось кивнуть. Пятна действительно привлекали внимание, однако спрашивать о них я не хотел. Может быть, потому что боялся услышать ответ.

Зеленые области, – так и не дождавшись от меня комментариев, заговорил Норман, – это результат разработок Октавиуса. И они…

Отец вдруг не выдержал и засмеялся. Громко. Почти безумно:

... НЕВЕРОЯТНЫ!

Я сглотнул комок в горле, искоса глянув на отца:

Не совсем понимаю…

Ты совсем ничего не понимаешь… Препарат не просто избавил меня от болезни. Он сделал меня быстрее!

Резкий удар кулаком, что просвистел у меня над ухом, и который я едва уловил, даже несмотря на инстинктивно выпущенный в тело поток Ци...

Сильнее!

Под ладонью Нормана вдруг стал сминаться краешек металлического стола...

Умнее! – отец постучал себя кончиком пальца по виску. – Я стал лучше видеть. Лучше слышать. Все мои чувства обострились! Я… почти как один из этих супермутантов…

Страшно. От его смеха действительно становится страшно.

...Или как… Капитан Америка! Только лучше!

Он снова засмеялся. На этот раз тихо. Но от этого не менее страшно. Этот смех точно будет преследовать меня в кошмарах.

Кстати, – переход от игривой веселости и самолюбования, на резкий деловой тон был резким, словно удар хлыста. – Знаешь, что самое замечательное? На эту разработку уже есть покупатели! Причем они готовы заплатить и вправду МНОГО!

Военные? – аккуратно поинтересовался я.

Почти, – краешек губ Нормана приподнялся в усмешке. – Это частное предприятие. Называется “Г.И.Д.Р.А.”. Вряд ли ты раньше о них слышал, но, поверь, это очень могущественные люди.

Твоюж мать…

И давно ты с ними работаешь? – хмуро поинтересовался я.

Не слишком, – отец дернул плечом. – Кстати, они как раз должны были закончить любоваться результатами других подопытных.

В это самое мгновение, открылась дверь в дальней части лаборатории, и в кабинет вошли четверо.

Двое – явно телохранители. Стрижены налысо, одеты одинаково, под пиджаками у каждого угадываются очертания кобуры. Взгляды цепкие. Движения настороженные, даже ступают они осторожно, словно проверяя каждый свой шаг.

Еще одна – вероятно, какая-то советница. Длинные черные волосы, немного растерянный, подобострастный взгляд. Одета аккуратно, хоть и не слишком богато. Выглядит так, словно готова в любое мгновение согнуться в поклоне перед своим господином. Впрочем, возможно, действительно готова.

С другой стороны, была в ней какая-то… неправильность. Если бы я не был так сосредоточен на Нормане, то, возможно, понял бы, в чем эта неправильность заключается.

И, наконец, последний. Высокий, достаточно крупный белый мужчина, с короткими светлыми волосами. Сложен почти идеально. Одет невероятно дорого – на одни только его запонки можно купить весь мой (далеко не самый дешевый) наряд. Взгляд голубых глаз спокоен и расслаблен. Почему-то он производит ощущение какой-то монолитности. Короче – истинный ариец.

Мистер Кройц, – Норман улыбнулся столь же приветливо, сколь и фальшиво. – Ну, как вам представленные образцы?

Впечатляет, – блондин отзеркалил улыбку собеседника. – Уверен, что мы сможем договориться о цене.

Прекрасно, – сытым котом мурлыкнул отец. – Мне все больше и больше нравится иметь с вами дело.

Взаимно, мистер Озборн, – Кройц перевел взгляд на меня. – Полагаю, это ваш знаменитый сын?

Да, – в голосе Нормана появились нотки гордости. Такие же фальшивые. – Мой сын Гарри. Очень перспективный мальчик.

Не сомневаюсь в этом, – блондин пристально разглядывал меня, не снимая улыбки с губ. – Скажу честно, мистер Озборн, в его проекте мы заинтересованы даже больше, чем в вашем.

Правда? – вопрос сорвался с языка помимо моей воли.

Конечно, – блондин развел руками. – Наша организация готова финансировать дальнейшую разработку “Хранителей” и помочь с продвижением их в другие города. Вообще, мы считаем, что такие машины должны хранить порядок во всех крупных населенных пунктах Америки. А если получиться, и – мира.

Зачем?

Затем, что это борьба с преступностью, мистер Озборн, – удивился моему вопросу Кройц. – Мы за порядок и стабильность. Человечество повидало уже множество войн, конфликтов и проблем. Хочется, чтобы люди могли спокойно выйти на улицу, зная, что улицы безопасны.

Хранители не обеспечивают безопасность на таком уровне, на каком вы предлагаете, – заметил я. – Они просто помогают полиции. Лишние глаза и уши на улицах…

Это-то и плохо, – грустно покачал головой “истинный ариец”. – Почему вы не оснастили их оружием?

Хранители задумывались, как помощь органам правопорядка, а не замена им, – честно говоря, я уже устал это объяснять.

Однако концепцию можно и изменить, – пожал плечами Кройц. – Представьте, насколько они станут эффективнее!

Это не…

Мы подумаем об этом, – перебил меня Норман. Кажется, за все время разговора он вообще не переставал улыбаться. – Но когда-то Гарри объяснил мне, что основная проблема даже не в финансировании Хранителей, а том, как их примет народ Нью-Йорка. Если они будут оснащены оружием сразу, то это может вызвать неприятие.

Понимаю, – медленно кивнул Кройц. – Однако я рад, что у вас есть стратегия развития Хранителей, мистер Озборн. К сожалению, в таком виде, как сейчас этот проект для нас бесполезен. Смею надеяться, что только “пока”. И, помните, если… когда Хранители станут действительно способны обеспечивать порядок на должном уровне, то мы будем ОЧЕНЬ щедры.

Еще раз, стоп.

Что я знаю о “Гидре”? Да ни хрена. Кроме того, что в каком-то там фильме про Капитана Америку они пытались ввести в эксплуатацию несколько летающих авианосцев, дабы с их помощью раз и навсегда уничтожить кучу народу. Зачем их уничтожать? Не помню. Фильм я смотрел вполглаза, ибо Кэпа просто не люблю.

Так. Допустим. Зачем им Хранители? Нет. Не так. Не просто Хранители. Хранители с оружием.

Думается, вопрос стоит поставить еще проще: зачем им супер дорогостоящие авианосцы, если будут сравнительно дешевые и вполне себе эффективные “Хранители”?

Мы обязательно займемся этим вопросом, – уверил Кройца Норман.

Блондин кивнул, и, обменявшись со мной еще одним многозначительным взглядом, удалился.

Отец задумчиво смотрел ему вслед.

Знаешь, – вдруг произнес он. – Это даже как-то… обидно. Я потратил много лет на разработку своего препарата и могу по праву гордиться им. А ты на коленке набросал схему, и ввел ее в дело. В результате, твоим проектом интересуются больше, чем моим!

Я сглотнул, не зная, что сказать в ответ.

Впрочем, – Норман резко повернулся в мою сторону. – Это не так важно, пока мы на одной стороне, правда, Гарри?

Конечно, – я нашел в себе силы улыбнуться в ответ.

Здорово! Итак, я свою разработку продал, теперь, думаю, стоит заняться продажей твоей.

В каком смысле? – насторожился я.

Хм… есть у меня одна идейка…

Он резко развернулся и зашагал в сторону выхода из лаборатории. Вдруг, резко остановившись в дверях, он оглянулся через плечо, кинув на меня взгляд:

Мне очень нравится, что ты стал меня бояться Гарри, – я почувствовал, как пот градом катится у меня по спине. – Это очень… правильное ощущение.

И вышел.

А я вдруг понял, почему меня так пугал его взгляд. Осознал это с ослепительной четкостью.

Конг заставлял меня изучать человеческую анатомию. Объяснил, что в этом – часть учения школы Даитен. Знание. Важно знать, как будет двигаться рука, как она связана с выражением лица, и куда должен быть направлен взгляд, чтобы увернуться от удара, который еще не нанесен.

Поэтому я изучил человеческий глаз. Знал, что есть всего шесть движений зрачка, и у каждого из них существует по пятнадцать разновидностей. Знал, как должен двигаться зрачок, в зависимости от той или иной эмоции. Самое простое: счастье, волнение, любовь – зрачок расширяется. Страх, ненависть, злоба – зрачок сужается. У всех должно быть так. У всех.

Но не у Нормана. Не у нового Нормана. За все время разговора, его зрачок так ни разу и не увеличился. Оставался крошечной черной жемчужиной в море бесконечно глубокой синевы его глаз. Такое чувство, что его глаза перестали пропускать свет внутрь сознания моего отца. Перестали видеть что-то очень важное.

Я сглотнул.

Могу ли я по-прежнему считать человека, только что вышедшего за дверь, своим отцом? Тем самым Норманом Озборном, который вырастил меня, и в голосе которого я так часто слышал неподдельную нежность?

..Могу ли?..

Комментарий к Глава 9 По идее, это должна была быть вторая часть.

Прошу прощения, за то, что так затянул с продой, ибо личные проблемы, и совсем не было возможности добраться до компа. Да и эта прода получилась крошечной.

Третья часть будет скоро, если опять не случится какого-нить форс-мажора.

========== Омак 3 ==========

Мне нужно время,

Последний шанс

Понять и объяснить.

И увидеть

«Прощен» в твоих глазах.

Нужно время

Еще хоть раз

Мне с миром в мире жить,

Всё исправить, забыть ту боль и страх,

Сделать верный шаг.

Привет, Гарри, – голос Стена догнал меня, стоило ввалиться в помещение, которое занимали авторы "Хранителей".

Вообще с сотрудниками отдела №118 мы давно перешли на “ты”, что, однако, не заставило их забыть, кто перед ними. Стоит отметить, что после головокружительного успеха нашего первого проекта, на меня в отделе стали смотреть, как… как на настоящего начальника. И готовы были слушаться, несмотря на разницу в возрасте и в знаниях.

Что-то ты неважно выглядишь…

С трудом удалось подавить желание крикнуть что-то вроде “Все вон!”.

Трудные переговоры, – я заставил себя улыбнуться.

Слушай… – видно было, что Стену хочется о чем-то рассказать, и ждать он просто больше не может, – по поводу усложнения программного обеспечения… Если хранителей станет намного больше, то, чтобы обрабатывать такой объем данных, нужна будет целая система…

И?

Но ведь у нас уже есть данные Кари! – парень выглядел очень довольным собой. Я заметил Марка, который с интересом прислушивался к разговору. – Если ты достанешь хорошее “железо”, то мы сможем создать некий аналог суперкомпьютера ОзКорп, который…

Ну, наконец-то. И года не прошло, как я подталкиваю их к этой идее.

Действуйте, – кивнул я. – Только систему подчинения и личности задействуем мою… Я вам оставлю на компе…

Черт, я эту систему разрабатывал чуть ли не с десяти лет. Хотел сделать свой суперкомпьютер, по типу старковского Джарвиса, и решил начать с личности и системы подчинения. Конечно, она не самая лучшая, и код наверняка не оптимизирован, и там багов куча… но все-таки, это моя разработка, и я бы хотел ее использовать.

Тем более, что ядро Кари к нему подойдет, особенно если слегка поменять несколько алгоритмов и перестроить пару (сотен) логических цепочек.

А теперь, извините, можно мне побыть одному? – я снова улыбнулся, попытавшись изобразить усталость. Сильно пытаться не пришлось. – Хочу поработать над кое-чем. Считайте, что ваш рабочий день на сегодня закончен.

Ребята переглянулись, но, спустя секунду, стали торопливо собираться. Еще через полминуты помещение опустело. Я успел поймать встревоженный взгляд Джилл, и ободряюще улыбнуться ей в ответ.

После чего закрыл дверь. Запер на замок. Подошел к компьютеру, который был соединен с общей сетью ОзКорп.

Кари, – позвал я недавно введенный в эксплуатацию искусственный интеллект корпорации.

Да, мистер Озборн, – приятный, но явно нечеловеческий (очевидно, задумывался именно таким) голос компьютера отозвался мгновенно.

Мой статус в ОзКорп?

Сотрудник отдела №118. Уровень доступа – высший.

Отлично. Высший уровень доступа я получил всего пару дней назад, после того, как всем стало ясно – проект "Хранители" сразу вышел на уровень высокой доходности. Раньше отец ни при каких раскладах не доверял свои секреты подростку, даже при всей его любви ко мне (а, может, как раз из-за нее, ибо счел, что мне слишком опасно лезть в закрытые разделы хранилища ОзКорп), сколько бы я его об этом ни просил. Сейчас же, мне удалось убедить Нормана, что такой уровень доступа просто необходим для реализации моих проектов.

К счастью, папа не заблокировал мой уровень доступа после своей "гоблинизации", чего я подсознательно ожидал.

Дай мне информацию по последним разработкам Нормана Озборна.

Информация получена. Разработка вируса, типа АРМV. Название – “Гоблин”...

Твою мать… Мои глаза бегали от строчки к строчке, и я никак не мог поверить в то, что читал. Норман не разрабатывал лекарство в обычном понимании этого слова. Он разрабатывал вирус. Причем мимивирус, с очень сложной структурой ДНК и РНК, который можно было программировать на вполне определенные действия.

Грубо говоря, процесс “лечения”, если это можно так называть, был разделен на три этапа.

Первый – подготовка. Первое поколение вируса “Гоблин” поселяли в некую среду, к которой он… “привыкал”. Адаптировался.

Второе поколение вируса рождалось уже адаптированным к данной среде, и было невероятно агрессивным. Оно меняло среду вокруг себя, под те стандарты, которые были приобретены первым поколением.

Третье – смерть. После полного изменения среды, следующее поколение мимивируса рождалось бесплодным. И умирало.

Учитывая, что среда обитания данной формы жизни – живая клетка...

Изначально предполагалось, что данные для адаптации первого поколения будут взяты у того же человека, которого и надо было вылечить. То есть, “Гоблин” сначала адаптировался к жизни в здоровой клетке, потом его помещали в “больную”, которую он уже изменял по форме и подобию здоровой.

Оставалась проблема адресной доставки каждой частички вируса в каждую клетку – ведь все они разные, и изменить ВСЕ клетки по одному подобию нельзя. Но тут уж Норман использовал разработку другого известного ученого – Роберта Фримена (который, кстати, тоже является сотрудником ОзКорп). Фримен создал мельчайшие наномашины, которые могли справиться с задачей адресной доставки вируса к клеткам.

В результате Гоблин, по большому счету, являлся невероятно дорогим, но вполне универсальным лекарством, если не от всех болезней, то от очень многих.

Однако на последней стадии разработки что-то изменилось. Было решено брать не здоровые клетки подопытного, а… какие-то другие. Непонятно откуда. Об этом данных нет.

Так. Хорошо. Зайдем с другой стороны. Есть данные о подопытных.

Ого, целых семь человек! И все живы-здоровы, вылечились от своих болячек.

Кари, у тебя есть доступ к данным физической диагностики подопытного №3334856B?

Подопытный №3334856B, – отозвалась Кари. – Имя: Стивен Фрей. Диагноз: третья стадия рака легких. Доброволец. Полностью излечен от болезни после проведения опыта №187С проекта “Гоблин”. Зарегистрировано повышение физических параметров: увеличение мышечной массы на 47%, улучшение прочности и крепости мышечной ткани на 216%, увеличение крепости костных тканей на 306%, улучшение проводимости нервных окончаний на 228%, уровень регенерации тканей повышен на 112%...

Ох… а данные-то неплохи. Очень даже.

Зарегистрированы изменения в структуре ДНК клеток, измененных проектом “Гоблин”, – продолжила меж тем Кари, иллюстрируя передо мной на огромный голо-экран какие-то цифры и графики. Я не понимал большую часть этих данных, улавливая лишь самое основное.

Какие изменения? – насторожился я.

ДНК измененных клеток содержит в себе ДНК вида Lacertilia.

То есть ящерицы?..

Так, стоп… Что-то мне это напоминает…

Кари, дай мне информацию по разработкам Курта Коннорса.

Курт Коннорс. Список разработок отправлен на экран.

Я читал по диагонали, пытаясь уловить самое важное. Получалось, все равно много. Разобраться во всем мне, очевидно, не суждено никогда, слишком там все сложно и заумно.

Однако понять, как далеко сумел продвинуться Коннорс было просто необходимо. По всему получалось, что своей цели он не добился. Наилучшим его результатом были удачные опыты на животных, и это при том, что в восьми случаях из десяти животные умирали.

Так. А вот это уже интересно. Два опыта на добровольцах-людях. Оба – неудачные, ибо подопытные погибли. Так, один умер сразу. Второй, спустя восемь минут…

Хорошо. А есть данные по изменениям в организмах подопытных? Ого! Одно только повышение уровня регенерации клеток на триста с лишним процентов чего стоит! Повышение физических параметров тоже колоссальные. Изменения, вызванные Гоблином, рядом с этими данными выглядят откровенно блекло. Если, конечно, не учитывать, что подопытный Коннорса мертв, а подопытный моего отца – нет.

И тут тупик.

Попробуем по-другому. Отец сказал, что на последней стадии применялись идеи Доктора Осьминога, верно?

Кари, дай мне данные на Отто Октавиуса.

Сотрудник по имени “Отто Октавиус” не найден в базе сотрудников ОзКорп, – огорошил меня компьютер.

Это что еще значит?

Ладно, попробуем по-другому.

Поиск в интернете: “Отто Октавиус. Фотографии.”.

Найдено три миллиона шестьсот семьдесят две тысячи четыреста шесть результатов.

На экран!

Я выбрал фотку посвежее, кликнул, разворачивая ее на длину всего монитора. Внушительный мужик этот Октавиус.

Кари, запусти поиск сотрудника ОзКорп по фотографии.

Сделано.

Спустя с пяток секунд:

Найдено четыре возможных совпадения.

Так, давай-ка, посмотрим…

Двое почти не похожи, просто ракурс такой. Третий… похож. Но не он.

А вот четвертый.

Данные по сотруднику “Гюнтер Фортефлих”.

“Гюнтер Превосходный”. Надо же.

Гюнтер Фортефлих, – отозвался искусственный интеллект. – Данные по сотруднику отправлены на экран.

Так. Похоже он. Ага… Вот только зачем ему менять имя?

Ладно, может, это какие-то замутки с моим отцом. Опустим, пока. Работа, работа, работа… Ни слова о том, что он принимал участие в проекте “Гоблин”.

А кстати.

Кари, дай мне список людей, имеющих отношение к проекту “Гоблин”.

Всего тридцать семь человек. Ни Отто Октавиуса, ни Гюнтера Фортефлиха среди них нет. Вообще никого, с внешностью Дока Ока нету…

Хмм… ну фотографии и заменить можно, – проклюнулся вдруг мой внутренний Норман Озборн.

Да, можно. Но зачем такие заморочки? Тем более, тут ясно показано, кто за что отвечает.

А кто стал руководителем проекта после того, как наш папаша ушел управлять ОзКорп? – продолжил сыпать идеями здравый смысл.

А кстати, это хорошая мысль. Так. Посмотрим изменения статуса. Ага.

Айрис Смит. Забавно, хоть и предсказуемо.

Хорошо. Давай-ка, еще раз посмотрим на Октавиуса: родился, учился, учился, ушел работать, еще одна работа… текущее местоположение неизвестно.

А наш “Превосходный Гюнтер”? Все тоже самое. Один в один. Разве что текущее местоположение – работа в ОзКорп.

Можно сделать вывод, что Гюнтер Фортефлих и Отто Октавиус – один и тот же человек.

Что это нам дает?

Кари, мне нужны данные о последних проектах Гюнтера Фортефлиха.

Данные отправлены на экран, – на обработку компьютеру понадобилось меньше секунды. Все-таки это невероятно мощная машина.

Хмм… Вот что интересно: Отто – не биолог, – вновь заговорил мой внутренний Норман. – Он – физик. Какую помощь Осьминог мог оказать проекту Гоблин?

Очевидно, что передать клетки, к которым адаптируется вирус в первом поколении.

Откуда он их достал?

У Коннорса?

Но у Коннорса погибли все его подопытные, – справедливо заметил здравый смысл.

И что это значит?

Может, Норман просто соврал про Октавиуса? – вдруг предположил уже подзабытый мною голос Мэтта Мердока. – Ну, знаете, он же теперь злодей, и все дела. Он и раньше умел врать. А теперь, наверняка, еще и ЛЮБИТ...

Может…

Стоп! Разработки Гюнтера Фортефлиха! Проект “Имобилизиен”! По сути охлаждающий элемент для реактора трития, который был преобразован, во что-то вроде камеры мгновенной криогенной заморозки. Если предположить, что того подопытного Коннорса, который жил восемь минут, успели заморозить… То с его регенерацией мы получаем практически бесконечный источник его клеток… Над которыми можно ставить вполне безопасные эксперименты по влиянию трития на живую ткань. Чем и занимался Фортефлих…

Хочешь сказать, что под влиянием трития, клетки “альфа-версии Ящера” ослабли настолько, что стали стабильны? – мысленно присвистнул (забавное ощущение, кстати) Мердок. – А что? Берем несколько клеток, отдаем их на разделение… и получаем ослабленную, но стабильную версию Ящера. Конечно, руки он себе не отрастит, но раны будут на нем зарастать только так.

Примерно, как на Гоблине.

Однако, что произойдет, если принять препарат во второй раз? – задал вдруг животрепещущий вопрос мой внутренний Норман Озборн.

Я похолодел.

Кари, создание нового проекта. Объединить данные по принципу…

Я быстро набросал программу симуляции результатов повторного приема “Гоблина”, с учетом всей собранной информации. Через три часа работа была закончена.

Просчитай вероятность наихудшего исхода, – скомандовал я, запуская симуляцию.

Дестабилизация пораженных клеток и их мгновенное разрушение, – почти сразу ответила Кари. – Результат – смерть подопытного.

Ну, да. Довольно сложно будет моему отцу выжить без большинства костей, мышц и внутренних органов, не говоря уже о части мозга.

Вероятность?

Судя по данным, не выше одной тысячной процента.

Ага. Вряд ли, короче. С другой стороны, отбрасывать эту вероятность не стоит. Сильно не стоит.

В любом случае, самое худшее что может случиться – смерть Нормана. Это, конечно, плохо, но… Черт, он же мой отец. Это ОЧЕНЬ плохо!

Наиболее вероятный сценарий, – вздохнув, запустил я симуляцию по новой.

Учитывая остатки вируса третьего поколения, которые не были выведены из клеток организма подопытного в результате первого опыта, введение нового реципиента приведет к повторному запуску цикла жизни вируса “Гоблин”. Пораженные клетки при этом будут усилены, и начнут стихийный процесс воспроизводства…