сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
— Я знаю, как ваша мать относится ко мне. И Хелен тоже. Однажды… я пошёл на фабрику… там для меня не было никакой работы… никакой… Я пришёл домой в два часа утра… был ужасно зол… ваша бабушка показала мне их табели… с плохими оценками… а ведь они были умными девочками. Так что я пошёл в их комнату и попытался выбить из них всю дурь… когда я закончил, они плакали, а я взял их табели и произнёс: «Этого больше никогда не повторится». Она до сих пор говорит об этом… ваша мать… но знаешь что… это больше никогда не повторилось… они поступили в колледж… обе. Я хотел их отправить… всегда хотел отправить их… Жаль, что Хелен этого не понимала. Думаю, ваша мама поняла… в глубине души… она хорошая женщина… вы должны ею гордиться.
Когда я рассказал об этом маме, ей стало грустно, потому что дед никогда не говорил ей этого. Никогда. Даже когда вёл её к алтарю.
Но этот День благодарения был другим. Мы смотрели футбольную игру моего брата, которую специально для родственников принесли на видеокассете. Вся семья собралась перед телевизором, даже мои двоюродные бабушки, которые вообще не смотрят футбол. Я никогда не забуду выражения их лиц, когда мой брат забил гол. Это было смешанное чувство. Один из моих двоюродных братьев работает на автозаправке, а другой был без работы в течение двух лет, так как повредил себе руку. Третий всё мечтал вернуться обратно в колледж в течение семи лет. Папа однажды сказал, что они очень завидуют моему брату, потому что у него есть жизненная цель, и он прилагает все усилия, чтобы её достичь.
Но когда мой брат забил гол, всего этого как будто не стало, и вся семья искренне им гордилась.
Мой брат замечательно сыграл на третьем фланге, и все одобрительно закричали, хотя некоторые из нас уже видели игру. Я взглянул на своего папу — улыбка не сходила с его лица. Я посмотрел на маму — она тоже улыбалась, хотя очень переживала, что брат может получить травму; это было странно, ведь мы смотрели запись старой игры, и она знала, что травмы он не получил. Мои двоюродные бабушки, братья и их дети тоже улыбались. И даже моя сестра. Не улыбались только двое. Я и дед.
Дед плакал. Плакал тихо, чтобы никто его не услышал. Только я это заметил. Я сразу вспомнил, как дед ударил мою маму, когда она была маленькой, как держал её табель и говорил, что этого больше никогда не повторится. Сейчас я думаю, что, возможно, он имел в виду моего старшего брата. Или сестру. Или меня. Может, он хотел убедиться, что был последним, кто работал на фабрике.
Я не знаю, хорошо это или плохо. Я не знаю, хорошо ли это, когда дети счастливы и не хотят идти в колледж. Не знаю, каково это, сидеть и смотреть на свою дочь, жизнь которой лучше, чем твоя. Я не знал ответа, а просто сидел и смотрел на деда.
Когда игра закончилась и все доели ужин, каждый говорил, за что он благодарен. В основном упоминали моего брата, или семью, или детей, или Бога. И все всерьёз говорили, что неважно, что произойдёт завтра. Потом настала моя очередь. Я много думал об этом, потому что впервые сидел за столом среди взрослых, а моего брата здесь не было.
— Я благодарен за то, что мой брат играет в футбол и его показали по телевизору. Благодаря этому никто не ссорился.
Большинство сидящих за столом почувствовали себя неудобно. Некоторые выглядели даже сердито. Возможно, папа знал, что я был прав, но он не хотел ничего говорить, потому что это не его семья. Моя мама занервничала — она не знала, что сделает дедушка. Только один человек за столом решил что-то сказать. Это была моя двоюродная бабушка, та самая, которая обычно запирается в ванной.
— Аминь.
И это привело всё в порядок.
Когда мы собирались уходить, я подошёл к дедушке, обнял его и поцеловал в щёку. Он вытер след от моих губ ладонью и посмотрел на меня. Ему не нравилось, когда мальчики из семьи прикасались к нему. Но я очень рад, что сделал это, на тот случай, если он умрёт. Мне не удалось сделать этого для тёти Хелен.
С любовью, Чарли.
7 декабря 1991
Дорогой друг,
Ты когда-нибудь слышал о таком обычае, как «Тайный Санта»? Это когда компания друзей вытаскивает из шляпы бумажки с именами, и тому человеку, чьё имя тебе попадётся, ты должен купить рождественские подарки. Эти подарки тайно кладут в шкафчик, когда его хозяин не видит. Потом, в конце концов, вы устраиваете вечеринку и на ней обмениваетесь последними подарками, раскрывая, чьими вы были Сантами.
Три года назад Сэм предложила эту идею своим друзьям. Теперь это своего рода традиция. Предполагается, что финальная вечеринка — самая лучшая в этом году. Она устраивается на следующий вечер после нашего последнего школьного дня, перед началом каникул.
Не знаю, кому попался я. Я вытянул Патрика.
Я рад, что мне попался Патрик, хоть и надеялся, что это будет Сэм. Я несколько недель не видел Патрика, за исключением уроков труда, потому что всё время он проводил с Брэдом, так что думать о подарках для него — хороший способ думать о нём.
Первым подарком будет диск с разными песнями. Я уверен, что так должно быть. Я уже подобрал песни и тематику. Диск называется «Однажды зимой». Но я решил не раскрашивать обложку. На первой стороне записано много песен групп Village People и Blondie, Патрику такие очень нравятся. Ещё там есть песня группы Nirvana «Smells Like Teen Spirit», которую Сэм и Патрик очень любят. Но вторая сторона мне нравится больше. Там записаны зимние песни.
Вот они: «Asleep» группы The Smiths, «Vapour Trail» группы Ride, «Scarborough Fair» Саймона и Гарфанкела, «A Whiter Shade of Pale» группы Procol Harum, «Time of No Reply» Ника Дрейка, «Dear Prudence» группы The Beatles, «Gypsy» Сюзанны Беги, «Nights in White Satin» группы The Moody Blues, «Daydream» группы The Smashing Pumpkins, «Dusk» группы Genesis (которая была написана ещё до того, как Фил Коллинз вступил в группу!), «MLK» группы U2, «Blackbird» группы The Beatles, «Landside» группы Fleetwood Mac, и наконец… «Asleep» группы The Smiths (опять!). Я подбирал их всю ночь, и, надеюсь, Патрику они понравятся так же, как и мне. Особенно вторая сторона.
Надеюсь, что эту сторону он будет слушать, когда один едет за рулём, и если ему станет грустно, он сможет почувствовать, что не один. Надеюсь, вторая сторона станет для него отдушиной.
Когда я взял этот диск в руки, чувства были непередаваемыми. Я думал о том, что в моей ладони — диск со всеми воспоминаниями и чувствами, радостью и печалью. Прямо здесь, в моей ладони. И я думал, скольким людям нравились эти песни. И скольким людям они помогали преодолеть тяжёлые времена. И как многие наслаждались счастливыми моментами, слушая их. И как много эти песни на самом деле значат. Думаю, здорово было бы быть автором одной из них. Держу пари, если бы я написал хоть одну, то очень бы собой гордился. Надеюсь, что люди, написавшие эти песни, счастливы. Надеюсь, они считают, что этого достаточно. На самом деле надеюсь, ведь они сделали меня счастливым. А ведь я — лишь один человек.
Не могу дождаться, когда получу свои водительские права. Уже скоро!
Кстати говоря, давно я не рассказывал тебе о Билле. Но, думаю, рассказывать там особо не о чем: он просто продолжает давать мне книги, которые не даёт другим ученикам, я продолжаю их читать, а он продолжает просить меня написать по ним сочинения, что я и делаю. Где-то месяц назад я прочитал «Великого Гэтсби» и «Сепаратный мир». Я начинаю замечать последовательность в книгах, которые даёт мне Билл. И, как и в случае с диском, держать их у себя на ладони — удивительно. Они все мне очень нравятся. Все-все.
С любовью, Чарли.
11 декабря 1991
Дорогой друг,
Патрику понравилась моя запись! Думаю, он догадывается, что его Тайный Санта — это я. Он знает, что только я могу записать такой альбом. Ещё Патрик помнит, как выглядит мой почерк. Не понимаю, почему я не задумался о таких мелочах раньше. В следующий раз я должен подумать над этим, прежде чем отдать подарок.
Кстати, я уже подумываю над ещё одним подарком для Патрика. Ты когда-нибудь слышал о магнитной поэзии? Если нет, то я постараюсь объяснить. Сначала ты пишешь на целой куче магнитных плиточек разнообразные слова. А потом вешаешь эти магниты на холодильник — вот и всё! Теперь ты можешь сочинять поэмы и стихотворения, пока делаешь себе сэндвич. Это так весело.
А вот подарок от моего Санты ничего особенного из себя не представляет. И это огорчает меня. Бьюсь об заклад, что моим Тайным Сантой стала Мэри Элизабет — только от неё можно получить носки.
С любовью, Чарли.
19 декабря 1991
Дорогой друг,
Моим вторым подарком от Тайного Санты стали брюки из супермаркета со скидкой. Потом галстук, белая рубашка, туфли и старый ремень. Думаю, на вечеринке мне подарят пиджак — не хватает только его. Я получил записку, гласящую, что всё полученное я должен надеть на вечеринку. Надеюсь, это неспроста.
Хорошая новость в том, что Патрику очень понравились все мои подарки. Третьим подарком был набор акварельных красок и бумага. Я подумал, что ему будет приятно получить их, даже если он не будет ими пользоваться. Четвёртый подарок — гармоника и самоучитель по игре на ней. Вообще, думаю, она ему особо не пригодится, как и акварель, но мне кажется, у каждого должны быть акварельные краски, магнитная поэзия и гармоника.
Последним подарком, который я приготовил для Патрика перед вечеринкой, была книга «Майор улицы Кастро». Она о человеке по имени Харви Милк, который был лидером гомосексуалистов в Сан-Франциско. Когда Патрик сказал мне, что он гей, я отправился в библиотеку поискать информацию, потому что я в этом деле не слишком осведомлён. Я нашёл статью о документальном фильме про Харви Милка. Но я не смог найти этот фильм, и тогда просто поискал по его имени, и наткнулся на эту книгу.
Сам я её не читал, но описание показалось мне очень хорошим. Надеюсь, для Патрика это имеет значение. Жду не дождусь вечеринки, чтобы отдать Патрику подарок. Кстати, я написал все контрольные по окончании семестра и рассказал бы тебе об этом побольше, но это не так интересно, как все эти рождественские новости.
С любовью, Чарли.
21 декабря 1991
Дорогой друг,
Ого. Ничего себе. Если хочешь, я тебе даже обрисую, как всё было. Мы все сидели в доме Патрика и Сэм, в котором я никогда не был прежде. Это богатый дом. Очень чистый. И все мы дарили друг другу свои заключительные подарки. Наружное освещение было включено, и шёл снег, и это выглядело волшебно. Как будто мы были в каком-то другом месте. Как будто мы были в лучшем месте.
Впервые я познакомился с родителями Сэм и Патрика. Они такие милые. Мама Сэм очень симпатичная и классно шутит. Сэм сказала, что в молодости она была актрисой. Папа Патрика очень высокий, а его рукопожатие — крепкое. Ещё он очень хороший повар. Встречи с чужими родителями обычно проходят неловко, но не в этот раз. Они были дружелюбны во время всего ужина, а после него просто уехали, чтобы мы устроили вечеринку. И даже не проверяли нас. Ни разу. Они просто позволили нам притвориться, будто это наш дом. Мы решили переместиться в игровую комнату, где не было никаких игр, зато был большой ковёр.
Когда я признался, что был Тайным Сантой Патрика, все засмеялись, потому что давно это поняли, а Патрик всеми силами изображал удивление, что было очень мило с его стороны. Потом все спросили о моём последнем подарке, и я сказал, что это стихотворение, которое я услышал давно. Копию этого стихотворения для меня сделал Майкл. И я прочитал его тысячу раз, но так и не узнал, кто его написал. Я не знаю, было ли оно напечатано в какой-то книге. И не знаю, сколько лет автору. Но я знаю, что хочу встретить его или её. Я хочу знать, что с этим человеком всё хорошо.
Все попросили меня встать и прочитать стихотворение. И я не застеснялся, потому что мы старались вести себя как взрослые и пили коньяк. И мне было так тепло. Мне до сих пор немного тепло, но мне нужно рассказать тебе об этом. Так вот, я встал, и прежде чем прочитать стихотворение, я попросил каждого сказать мне, если они знают автора.
Когда я закончил читать, все молчали. Это была грустная тишина. Но, что удивительно, это не была тяжёлая грусть. Просто это стихотворение стало тем, что заставило всех оглянуться вокруг, посмотреть друг на друга, и запомнить, что все они были здесь. Сэм и Патрик смотрели на меня. А я смотрел на них. И я думаю, что они поняли. Не что-то конкретное. Просто поняли. И, думаю, это всё, что может быть нужно от друзей.
Тогда Патрик поставил вторую сторону музыкальной записи, которую я сделал для него, и налил каждому ещё коньяка. Я думаю, что мы все выглядели немного глупо, когда пили это, но мы не чувствовали себя глупо. Я могу с уверенностью сказать тебе это.
Пока музыка продолжала играть, Мэри Элизабет встала. Но в её руках не было пиджака. Оказалось, что она вообще была не моим Тайным Сантой, а девушки с татуировкой и кольцом в пупке, которую звали Элис. Она подарила ей чёрный лак для ногтей, к которому Элис давно присматривалась.
И Элис очень обрадовалась. Я просто сидел, осматривая комнату. Искал глазами пиджак. Не имея понятия, у кого он может быть.
Сэм поднялась следующей и вручила Бобу трубку коренных американцев для марихуаны ручной работы, которая была подходящим подарком.
Всё больше людей поднимались и дарили подарки друг другу. Всё больше людей обнимали друг друга. Когда это наконец закончилось, остался только Патрик. И он встал и пошёл на кухню.
— Кто-нибудь хочет чипсов?
Все хотели. И он вышел с тремя пачками «Принглс» и пиджаком. И подошёл ко мне. И он сказал, что все великие писатели постоянно носили костюмы.
Так что я надел пиджак, хотя не чувствовал, что заслужил его, ведь написал всего пару эссе для Билла, но это был настолько хороший подарок, что все зааплодировали. Сэм и Патрик сказали, что я красиво выгляжу в нём. Мэри Элизабет улыбнулась. Я думаю, это был первый раз в моей жизни, когда я чувствовал, что выгляжу хорошо. Ты понимаешь, о чём я? Это приятное чувство, когда ты смотришь в зеркало, и твои волосы впервые в жизни лежат как надо. Я не думаю, что стоит придавать особое значение своему весу, мускулам и волосам, но когда всё это в порядке, это приятно. На самом деле.
Остаток вечера был особенным. Так как многие уезжали со своими семьями в места вроде Флориды и Индианы, мы все обменялись подарками, даже с теми ребятами, чьими Тайными Сантами не были. Боб подарил Патрику марихуану, к которой прилагалась рождественская открытка. Он даже красиво упаковал всё это. Мэри Элизабет подарила Сэм серьги. Элис тоже. И Сэм подарила им серьги. Я думаю, это такая особенная личная вещь, только для девчонок. Должен признаться, мне стало немного грустно, потому что, кроме Сэм и Патрика, никто не подарил мне подарка. Я думаю, это из-за того, что я не так давно с ними знаком. Но всё равно я чувствовал лёгкую грусть.
А потом настала моя очередь. Я подарил Бобу мыльные пузыри, потому что этот подарок соответствует ему самому. Думаю, я не прогадал.
— Очень, — всё, что он сказал.
Весь остаток ночи он пускал пузыри в потолок.
Следующей была Элис. Я подарил ей книгу Энн Райе, о которой она всё время говорит. И она посмотрела на меня так, словно не могла поверить, что я знаю о её любви к Энн Райе. Наверное, она не замечала, как много говорит, или как много я слушаю. Так или иначе, она поблагодарила меня. Затем была Мэри Элизабет. Я подарил ей сорок долларов в открытке. Открытку я подписал довольно просто: «Чтобы в следующий раз «Рокки Панк» вышел в цвете».
Она озорно посмотрела на меня. И все стали смотреть на меня так же, кроме Сэм и Патрика. Я думаю, все остальные чувствовали себя неловко, потому что ничего не подарили мне. Но мне не кажется, что они должны были это сделать, ведь смысл не в том. Мэри Элизабет просто улыбнулась и поблагодарила меня, и все отвели взгляд.
Последней была Сэм. Я долгое время думал об этом подарке. Наверное, я начал задумываться о нём с самого первого момента, когда увидел её по-настоящему. Не когда я впервые встретил её или увидел, а когда увидел по-настоящему, если ты понимаешь, о чём я. К подарку прилагалась открытка.
В открытке я рассказал Сэм, что вещь, которую я дарю ей, однажды подарила мне тётя Хелен. Это был старый музыкальный альбом с сорока пятью песнями, в том числе песней The Beatles «Something». Когда я был маленьким, я без конца слушал его и думал о взрослых вещах. Я подходил к окну своей спальни, смотрел на своё отражение в стекле и деревья за ним и просто слушал эту запись часами. Тогда я решил, что когда встречу кого-то столь же прекрасного, как эта музыка, я подарю ему этот альбом. И я не имею в виду внешнюю красоту. Я имею в виду красоту во всех смыслах. Так что я подарил его Сэм.
Сэм посмотрела на меня с нежностью. И обняла меня. И я закрыл глаза, не желая знать ничего, кроме её рук. Она поцеловала меня в щёку и прошептала так, чтобы никто не услышал:
— Я люблю тебя.
Я знал, что она говорила это по-дружески, но это было не важно, потому что я услышал эти слова в третий раз после смерти тёти Хелен. Другие два раза я слышал их от мамы.
