сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
Я прекрасно себя чувствую! Правда. Нужно запомнить это чувство до следующего раза, когда у меня будет ужасная неделя. Ты когда-нибудь так делал? Иногда у меня резко меняется настроение, и я не знаю почему. Когда у меня такое прекрасное настроение, как сейчас, я стараюсь напоминать себе, что когда-нибудь наступит ужасная неделя, и поэтому нужно запастись прекрасными впечатлениями, чтобы во время этой ужасной недели я мог о них вспомнить и поверить, что скоро всё опять будет хорошо. Не то чтобы это срабатывает, но я думаю, что пытаться стоит.
Мой психиатр — очень милый человек. Он намного лучше моего предыдущего психиатра. Мы говорим о том, что я чувствую и помню, о чём думаю. Например, об одном случае, когда я был маленьким и однажды гулял по улице в своём районе. Я был совершенно голый и держал над собой ярко-голубой зонтик, хоть дождя и не было. Я был так рад, потому что мама улыбалась. Она редко улыбалась. Она сфотографировала меня, и соседи стали жаловаться.
Или о моменте, когда я увидел рекламу фильма про человека, которого обвиняли в убийстве, хотя он его не совершал. Главную роль в этом фильме сыграл актёр из «M*A*S*H». Наверное, поэтому я его и запомнил. В рекламе говорилось, что фильм о том, как он пытался доказать свою невиновность и как всё равно мог попасть за решётку. Это меня очень напугало. Сильно напугало. Быть наказанным за то, чего не совершал. Или быть невиновной жертвой. Я бы ни за что не хотел это испытать.
Не знаю, важно ли говорить тебе обо всём этом, но в тот момент я словно почувствовал «прорыв».
Самое хорошее в моём психиатре то, что в зале ожидания у него лежит много журналов. Однажды я прочитал статью про группу Nirvana, и там ничего не говорилось про салат-латук или медово-горчичный соус.
Хотя там всё время упоминались проблемы с пищеварением у солиста. Это было странно.
Как я тебе уже рассказывал, Патрику и Сэм нравится одна известная песня у этой группы, так что я прочитал статью, чтобы было что с ними обсудить. В концовке журнал сравнивал солиста с Джоном Ленноном из The Beatles. Позднее я рассказал об этом Сэм, и она рассердилась. Она сказала, что если его и можно с кем-то сравнить, то только с Джоном Моррисоном, но, вообще-то, он ни на кого, кроме самого себя, не похож. Мы все сидели в «Большом парне» после «Рокки Хоррора», и у нас завязалась такая беседа.
Крейг сказал, что проблемы оттого и появляются, что все постоянно всех со всеми сравнивают, и это подвергает людей сомнению, как на его уроках фотографии.
Боб сказал, что проблема в наших родителях, которые не хотят отпускать свою молодость, и если они оказываются не в теме, это их убивает.
Патрик сказал, что проблема в том, что всё это уже случалось в прошлом, и делать что-то новое очень нелегко. Никто не может стать таким же великим, как The Beatles, потому что они уже заняли это место. Они стали такими великими, потому что им было не с кем себя сравнивать, и потолком для них было только небо.
Сэм добавила, что в наши дни всякая группа уже после второго выпущенного альбома сравнивает себя с The Beatles, и с этого момента их изюминка теряется.
— А ты что думаешь, Чарли?
Не помню, где я это прочитал или услышал. Я сказал, что, может быть, в книге Скотта Фицджеральда «По эту сторону рая». Где-то в конце книги есть момент, в котором главный герой встречает старшего джентльмена. Они встречаются на футбольном матче встречи выпускников Лиги Плюща, и у них завязывается спор. Джентльмен был уверенным в себе. Парень же выглядел изнурённым.
Так или иначе, между ними завязывается разговор. Парень, в силу возраста, идеалист. Он говорит о том, что его поколению нет никакого отдыха. Он говорит что-то вроде:
— Сейчас не время для геройства, никто этого не допустит.
Действие книги происходит в двадцатых годах, и это здорово, потому что, думаю, в то время в «Большом парне» мог завязаться такой же разговор. Возможно, это обсуждали наши родители и деды. Возможно, прямо сейчас это происходило и с нами.
И я сказал, что журнал пытался представить этого солиста героем, но позднее о нём может всплыть что-то, что не позволит даже считать его человеком. Я не знал почему, ведь для меня он был просто парнем, пишущим песни, которые нравятся многим людям, и я считал, что этого достаточно, чтобы им заинтересовались. Возможно, я не прав, но все за столом стали это обсуждать.
Сэм винила телевидение. Патрик — правительство. Крейг обвинял СМИ. А Боб ушёл в туалет.
Не знаю, зачем мы это делали, и понимаю, что всё равно в итоге мы ни к чему не пришли, но просто сидеть там и говорить о своём положении в мире было так здорово. Совсем как когда Билл сказал мне «быть активнее». Тогда я пошёл на танцевальный вечер, как я тебе уже рассказывал, но это было намного веселее. Особенно здорово было думать, что люди по всему миру обсуждают похожие вещи, сидя в своих подобиях «Большого парня».
Я бы сказал об этом остальным сидящим за столом, но им нравилось строить из себя циников, и я не хотел всё портить. Так что я просто немного отодвинулся, посмотрел на Сэм, сидящую рядом с Крейгом, и постарался не грустить из-за этого. Должен сказать, у меня не слишком хорошо получилось. Но в какой-то момент, когда Крейг о чём-то рассуждал, Сэм повернулась ко мне и улыбнулась. Она улыбалась как будто в замедленной съёмке, и всё стало хорошо.
Я рассказал об этом своему психиатру, но он ответил, что с выводами пока торопиться не стоит.
Я не знаю. Я просто прекрасно провёл день. Надеюсь, ты тоже.
С любовью, Чарли.
2 февраля 1992
Дорогой друг,
«На дороге» — очень хорошая книга. Билл не попросил меня написать по ней сочинение, потому что, как я уже сказал, она была «поощрением». Он только попросил меня зайти к нему в кабинет после уроков, чтобы обсудить книгу, что я и сделал. Он приготовил мне чай, и я почувствовал себя взрослым. Он даже разрешил мне закурить у себя в кабинете, но поторопил меня с этим из-за риска здоровью. У себя на столе он нашёл брошюру о курении и подарил её мне. Теперь я использую её как закладку.
Я думал, что мы с Биллом поговорим о книге, но говорили мы о других вещах. Здорово, что в последнее время у меня завязывается много разговоров. Билл спрашивал меня о Сэм, и Патрике, и моих родителях, и я рассказал ему о получении водительских прав и разговоре в «Большом парне». Я рассказал ему и о своём психиатре. Но о вечеринке и сестре с её парнем я умолчал. Они до сих пор тайно встречаются, что, по словам сестры, только «прибавляет их отношениям страсти».
После того, как я рассказал Биллу о своей жизни, я спросил о его. И это тоже было здорово, потому что он не пытался выглядеть крутым в моих глазах и показать, что он в теме. Он просто был собой. Он рассказал, что изучал трудоустройство студентов в каком-то западном колледже, в котором не ставили оценок, что показалось мне странным, но Билл сказал, что для него это было лучшее образование. Он сказал, что даст мне брошюру об этом колледже, когда придёт время.
После окончания Брауновского университета Билл некоторое время путешествовал по Европе и, вернувшись домой, присоединился к организации «Преподавай за Америку». По окончании этого года он думает переехать в Нью-Йорк и писать там пьесы. Мне кажется, он ещё довольно молод, хотя я подумал, что спрашивать его об этом было бы невежливо. Но я спросил, есть ли у него девушка, и он сказал, что нет. Говоря это, он казался грустным, но я решил не любопытничать, потому что подумал, что это слишком личное. Потом он дал мне очередную книгу. Она называется «Голый завтрак».
Придя домой, я начал читать её, и, если честно, я понятия не имею, о чём там этот парень говорит. Я не стану рассказывать об этом Биллу. Сэм сказала, что Уильям Берроуз написал эту книгу под действием героина, и мне просто нужно поймать настроение. Я так и сделал. Но всё равно не смог понять, о чём он говорит, поэтому спустился вниз и стал смотреть телевизор с сестрой.
Там шёл «Гомер Пайл», и сестра притихла и была угрюмой. Я пытался с ней разговаривать, но она только сказала мне заткнуться и отстать от неё. Несколько минут я смотрел шоу, но в нём мне показалось даже меньше смысла, чем в книге, так что я решил пойти сделать математику, что было ошибкой, потому что до математики мне никогда не было дела.
Весь день я был сбит с толку.
Я пытался помочь маме на кухне, но уронил кастрюлю, и она сказала мне пойти почитать в комнате, пока не придёт отец, но из-за чтения и началась вся эта путаница. К счастью, отец пришёл прежде, чем я снова взял в руки книгу, но он сказал мне перестать «виснуть на его плечах, как обезьянка», потому что хотел посмотреть хоккей. Некоторое время мы вместе смотрели хоккей, но я всё время спрашивал, за какие страны играют команды, а он закрывал глаза, что означает, что он спал, но не хотел, чтобы я переключал канал. Тогда он сказал мне пойти посмотреть телевизор с сестрой, что я и сделал, но она сказала мне пойти помочь маме на кухне, что я и сделал, а та сказала мне пойти почитать в свой комнате. Что я и сделал.
Я уже прочитал около трети всей книги, и она довольно неплохая.
С любовью, Чарли.
8 февраля 1992
Дорогой друг,
Девушка пригласила меня на бал Сэди Хоукинс. Если ты не знаешь, о чём я, это бал, куда девушки приглашают парней. В моём случае, девушка — это Мэри Элизабет, а парень — я. Ты можешь в это поверить?!
Думаю, это началось, когда в пятницу я помогал Мэри Элизабет сшивать новый номер «Рокки Панк», перед тем как мы пошли на «Шоу ужасов Рокки Хоррора». В тот день Мэри Элизабет была такой милой. Она сказала, что это лучший номер из всех, что мы когда-либо выпускали, и назвала две причины, обе из которых относились ко мне.
Во-первых, этот выпуск был в цвете, а во-вторых, в нём было стихотворение, которое я дал Патрику.
У нас и вправду получился отличный номер. Думаю, моё отношение к нему не изменится, даже когда я вырасту. В него вошли несколько цветных фотографий Крейга и «подпольные» новости о музыкальных группах от Сэм. Мэри Элизабет написала статью о кандидатах Демократической партии. Также выпуск включает копию брошюры Боба о конопле, а Патрик нарисовал шуточный купон, по которому, купив печенье-смайлик в «Большом парне», можно получить бесплатный минет. Существуют ограничения!
Там есть даже фотография голого Патрика (со спины), представляешь! Сэм попросила Крейга его сфотографировать. Мэри Элизабет сказала всем никому не говорить, что это Патрик, что все, кроме самого Патрика, и делали.
Всю ночь он кричал:
— Покажи себя, детка! Покажи!
Ему нравятся эти слова, они из его любимого фильма «Продюсеры».
Мэри Элизабет подумала, что Патрик попросил её напечатать фотографию в журнале, чтобы у Брэда был его снимок, и это не вызвало бы подозрений, но она не была в этом уверена. Брэд купил журнал, даже не посмотрев на фотографию, так что, наверное, она была права.
Когда тем вечером я пришёл на «Шоу ужасов Рокки Хоррора», Мэри Элизабет очень злилась, потому что Крейг не объявился. Никто не знал почему. Даже Сэм. Проблема была в том, что некому было играть Рокки, робота-силача (не уверен точно, кто он такой). Посмотрев вокруг, Мэри Элизабет повернулась ко мне.
— Чарли, сколько раз ты смотрел шоу?
— Раз десять.
— Как думаешь, у тебя получится сыграть Рокки?
— Но я не подхожу на эту роль.
— Неважно. Ты сможешь его сыграть?
— Наверное.
— Наверное или точно?
— Наверное.
— Ладно, пойдёт.
Не успел я оглянуться, как остался в одних тапочках и плавках, которые кто-то раскрасил золотым. Порой я не замечаю, как со мной что-то происходит. Я очень нервничал, потому что в шоу Рокки прикасается к Джаннет по всему телу, а Джаннет играла Сэм. Патрик постоянно шутил, что у меня произойдёт эрекция. Я надеялся, что этого не случится. Однажды у меня произошла эрекция прямо на уроке, когда я должен был идти отвечать к доске. Это было ужасно. И когда я осознал, что это может произойти при свете софитов, когда на мне будут одни плавки, я запаниковал. Я чуть было не отказался от участия в шоу, но Сэм сказала мне, что хочет, чтобы я сыграл Рокки, и это, наверное, единственное, что мне нужно было тогда услышать.
Не буду вдаваться в детали всего шоу, но это было лучшее, что я когда-либо делал в жизни. Я серьёзно. Я притворялся, будто пою, танцевал, а в финале даже надел боа из перьев, чему я не придавал особого значения, потому что это было частью шоу, но Патрик только об этом и говорил.
— Чарли в боа из перьев! Чарли в боа из перьев!
Его было не остановить.
Когда шоу закончилось, мы все вместе вышли на поклон, и все нам аплодировали. Патрик даже подтолкнул меня вперёд, и я поклонился впереди остальных актёров. Думаю, это что-то вроде посвящения для новых членов актёрского состава. Всё, о чём я мог думать, — как здорово, что мне все аплодируют, и как хорошо, что никто из семьи не видел меня в роли Рокки в боа из перьев. Особенно папа.
У меня всё же произошла эрекция, но чуть позже, на парковке рядом с «Большим парнем». Как раз тогда Мэри Элизабет и пригласила меня пойти с ней на бал Сэди Хоукинс, сказав:
— Ты отлично выглядел в своём костюме.
Мне нравятся девчонки. Правда, нравятся. Потому что они могут подумать, что ты хорошо выглядишь в плавках, даже если это не так.
Я чувствовал вину из-за своей эрекции в свете последних событий, но не мог ничего сделать.
Я рассказал своей сестре, что пойду на бал Сэди Хоукинс с девушкой, но она выглядела растерянной. Я попытался попросить у неё совета, как обращаться с девушкой на свидании, ведь раньше я никогда не был на свиданиях, но она не ответила. Она не грубила мне. Просто смотрела в пространство. Я спросил, в порядке ли она, и она ответила, что ей нужно побыть одной. Тогда я поднялся к себе и стал дочитывать «Голый завтрак».
Закончив, я просто лежал на кровати, смотря в потолок, и улыбался, потому что мне нравилось это спокойствие.
С любовью, Чарли.
9 февраля 1992
Дорогой друг,
Должен тебе кое-что сказать по поводу моего прошлого письма. Я знаю, что Сэм никогда не пригласила бы меня на бал. Знаю, что она позвала бы Крейга, а если и не Крейга, тогда Патрика, ведь Брэд идёт со своей девушкой Нэнси. Я думаю, что Мэри Элизабет очень умная и симпатичная, и рад, что на своё первое свидание пойду именно с ней. Но после того как я согласился, и Мэри Элизабет рассказала об этом всей компании, я хотел, чтобы Сэм ревновала. Я знаю, что хотеть этого неправильно, но тем не менее.
Хотя Сэм и не ревновала. Если честно, она радовалась от всей души, и мне тяжело это признавать.
Она даже рассказала мне, как нужно обращаться с девушкой на свидании, что было очень интересно. Она сказала, что таким девушкам, как Мэри Элизабет, не стоит говорить, что они красивые. Лучше дважды сказать, что у неё прекрасный наряд, ведь выбирала-то она его сама, в отличие от лица. Ещё она сказала, что если перед некоторыми девушками нужно открывать дверцы автомобилей и покупать им цветы, то с Мэри Элизабет так делать не надо (к тому же, это бал Сэди Хоукинс). Я спросил её, что же мне тогда делать, и она ответила, что нужно задавать много вопросов и не возражать, если Мэри Элизабет будет болтать без остановки. Я сказал, что это будет не слишком красиво выглядеть, но Сэм ответила, что постоянно так делает с парнями.
Ещё Сэм сказала, что насчёт секса с Мэри Элизабет мне нужно быть осторожным. У неё уже были парни, а это значит, что она опытнее меня. Она сказала, что если во время интимных моментов не знаешь, что делать, лучше всего следить за тем, как твой партнёр тебя целует, и целовать его так же. Она сказала, что это очень чутко, как я и хочу.
Тогда я спросил:
— Покажешь мне?
А она ответила:
— Не думай, что ты самый умный.
Мы постоянно так друг с другом разговариваем. И она всегда смеётся в такие моменты. Сэм показала мне один фокус с зажигалкой «Зиппо», и я снова спросил её о Мэри Элизабет.
— А что если я не хочу с ней интимных отношений?
— Просто скажи, что пока не готов.
— Это работает?
— Иногда.
Я хотел спросить Сэм, что мне делать, если это не сработает, но не хотел затрагивать слишком личные темы и углубляться в подробности. Хорошо бы мне перестать любить Сэм. В самом деле.
С любовью, Чарли.
15 февраля 1992
Дорогой друг,
Я чувствую себя не очень хорошо, потому что везде сплошная путаница. Я ходил на бал и сказал Мэри Элизабет, что у неё прекрасный наряд. Я задавал ей вопросы и таким образом вынуждал её всё время говорить. Я многое узнал о «воплощении», коренных американцах и буржуазии. Но больше всего я узнал о Мэри Элизабет.
Мэри Элизабет хочет поступить в Беркли и получить два высших образования. Одно — в области политологии. Второе — социология с углублённым изучением женских прав. Мэри Элизабет ненавидит школу и хочет изучать лесбийские отношения. Я спросил её, думала ли она том, что девушки привлекательны, а она посмотрела на меня как на дурака и ответила:
— Не в этом смысл.
