Текст книги "Добро пожаловать в Aurum (СИ)"

Автор книги: Aphrodyte Valentine

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Сергей уронил папку из рук, а Тимур засмеялся и заявил, обращаясь ко всем:

– Она хочет превратить клуб в притон для рокеров.

– Ну, Тимурчик, – поспешил вставить своё слово Глеб, так как эта тема была ему близка, – почему сразу притон? Я два года жил с панками – весьма милые ребятушки.

– Не все панки такие милые и пушистые, как твои друзья, Глеб, – заметил Сергей, стуча пальцами по папке.

– Но это не значит, что о них можно так говорить, как сказал Тимурчик.

– Послушайте! – прикрикнула Рита, чтобы обратить на себя внимание. – Вы не так меня поняли. Я знаю, например, что Макс отлично играет на гитаре. – Макс при этих словах заметно напрягся. – В перерывах между танцами можно вставлять акустические номера, это здорово бы оживило вечер. Тим очень любит тяжёлую музыку, а его феерический дебют под Korn дал нам право думать, что такая реализация будет иметь успех. Денис, насколько я знаю, не против, а Тимур… Мы что-нибудь придумаем, раз уж ему не нравится такая музыка.

– Эй, – резко отозвался Тимур. – Во-первых, я не говорил, что мне это не нравится, а во-вторых, не смей говорить обо мне так, словно я танцор второго сорта и со мной можно делать, что угодно.

– Заткнись! – не выдержал Сергей и хлопнул папкой по стойке, отчего Глеб даже вздрогнул. – Ты работаешь своим телом, а значит, будешь делать то, что тебе скажут.

Слова вылетели скороговоркой. Складывалось впечатление, что он не раз в своей жизни слышал эту фразу и запомнил именно в такой формулировке.

Тимур встал и откинул в сторону стул, который издал беспомощный скрежет, скользнув по гладкому полу. Пнув напоследок несчастный стул ногой, он повернул к выходу из зала, добавив по пути:

– Глеб расскажет мне потом, что вы там решили. Чао.

Расстроенный происходящим администратор лишь слабо кивнул. Когда в конце коридора хлопнула дверь, Сергей достал сигарету и зажигалку.

– Фу, ну и мудак, – выдыхая дым, резюмировал ведущий. – Мне нравится идея, которая не нравится Тимуру. А тебе, Глебушка?

– Думаю, её стоит рассмотреть.

– Отлично! Что у тебя ещё, Рита?

В отсутствии Тимура Рита даже почувствовала себя уверенней. Сзади по-театральному громко вздохнул Гато и что-то шепнул сидящему рядом Антону. Под плещущийся, как вода, шёпот их голосов разговор продолжился.

– Вторая идея менее размытая. Это тематические вечера, объединённые под названием «Добро пожаловать в…» В чём суть… Берём какую-нибудь тему, допустим, Голливуд. Все танцоры либо выбирают музыку из кинофильмов и изображают в танце их персонажей, либо каких-либо легко узнаваемых в образе актёров. Вечер будет называться «Добро пожаловать в Голливуд». А там дальше всё зависит от желания и воображения: можно сделать и «Добро пожаловать в Древний Рим» с преторами и гладиаторами, и «Добро пожаловать в страну Оз», где каждый из ребят изображает героев той книги.

– Я уже знаю, кто будет играть бессердечного Жестокого Дровосека, – заявил Гато и многозначительно указал пальцем на брошенный Тимуром стул.

– Железного, – поправил его Антон, на что музыкант пожал плечами.

– Мне нравится! Я в восторге! – Глеб зааплодировал и не поленился подойти к автору идеи и поцеловать её в щёку, чем вызвал лёгкий румянец на её лице. – Ты умница, Ритуля! Серёженька, тебе не кажется, что это то, что нам нужно? Мариночка нас расцелует.

– Не мечтай, – скривился Сергей. – Надо подумать над этим ещё, рассмотреть все детали.

– Я уже всё продумал! – не унимался администратор и встал перед стойкой, загораживая присутствующим ведущего. – Мы устроим этот вечер в субботу.

– Что? – мгновенно запротестовал Сергей. – Нет, не так быстро!

Рита уже чувствовала себя виноватой и осторожно переводила взгляд с одного парня на другого.

– Да, в эту субботу, Серёженька. Только в первый раз мы возьмём Камелот, а не Голливуд, прости, Ритуль. – Глеб повернулся к ведущему и доверительно сообщил: – Я давно мечтал о чём-нибудь таком. Так вот, парни выберут подходящие им роли и музыку, которая бы точно передавала либо персонажа, либо эпоху. Денисочка, тебя я вижу нашим королём Артуром! – Денис улыбнулся, обнажая светящиеся бледно-зелёным цветом в неоновой лампе зубы. – Серёжка, тебе стоит подумать над словами, которыми ты будешь объявлять каждый последующий номер. А я пойду звонить бухгалтеру, в типографию и агентство промоутеров насчёт флаеров…

– Вот это его вдохновило… – ошеломлённо пробормотал Макс, глядя в спину уходящему Глебу.

– Его вдохновила мысль, что Багира будет в восторге от этого, – заметил Сергей, недвусмысленно намекая. – Кстати, насчёт субботы. Гато, у тебя выходной в этот день.

– Naranjas!* – только и смог выдать диджей и замер в ожидании объяснений.

– К нам приезжает, как это ни странно, испанский диджей. – Сергей потёр виски, словно у него вдруг разболелась голова. – Через две недели в городе будет фестиваль электронной музыки, так они в наши клубы как мухи на мёд летят. Вот этот тип.

После этих слов Сергей вытащил из своей папки, которая сегодня изрядно пострадала от многочисленных ударов, мини-плакат, на котором был изображён упомянутый диджей за установкой, а надпись сверху сообщала о его псевдониме – DJ Fuck’Undo.

– Его зовут Факундо Иглесиас, отсюда такое дурацкое сценическое имя, – широко улыбаясь, оповестил всех Сергей, который в жизни не видел ни одного удовлетворяющего его эстетический вкус псевдонима. – Потрясающе подходящая фамилия для музыканта любого уровня с испанскими корнями, не правда ли?

Гато резко встал, подошёл к стойке и вырвал плакат из рук Сергея. Глянцевая бумага недовольно зашелестела в его руках и блеснула в свете ярких ламп.

– Осторожно, – буркнул ведущий. – Это эксклюзив из Барселоны.

Внезапно Рита словно прозрела: её взгляд переметнулся на красную толстовку Гато, в которой он ходил каждый раз, когда погода была пасмурной и хмурой. На груди её красовалась надпись “Barcelona”, белыми, кое-где в уголках стёртыми буквами. Сбоку хмыкнул Тим, и когда Рита повернулась к нему, то по его взгляду поняла, что им в голову пришла одна и та же мысль.

– Ясно… – невнятно пробормотал Гато, кладя плакат на стойку. – Выходной так выходной. Думаю, мне сегодня здесь делать нечего. Я пойду домой, bueno**?

– Вроде того, – ответил не знающий ни слова по-испански Сергей.

– Рит, не сочти за грубость, – Денис первый раз за вечер подал голос, – сделай чай, а то нам тут долго ещё сидеть.

Рита не стала возражать и тут же отправилась вслед за Гато в кабинет Глеба, чей голос доносился уже возле гримёрной – вдохновение его не покинуло, и он воодушевлённо говорил об этом по телефону с невидимым собеседником.

– Это твой друг? – спросила Рита, наливая воды в чайник и кивая на толстовку Гато, пока он собирал свою сумку. Пусть на ткани было всего лишь название города, но музыкант понял, о чём речь.

– Можно так сказать.

– Ты с ним познакомился, когда ездил в Барселону?

– Н-нет, —неохотно ответил Гато, беря со стола книгу с яркой обложкой в мягком переплёте. – Ещё раньше.

– Значит, ты всё-таки там был. Я Барселону только на фотографиях видела и всегда думала, как здорово было бы увидеть её своими глазами. Наверное, красивый город.

– Невероятный, – мечтательно ответил Гато, рассматривая обложку. – Кстати, можешь прочитать эту книгу. Она как раз про Барселону.

Рита глянула на заглавие и смутилась. “La sombra del viento” было для неё лишь набором букв.

– Издеваешься? Я не знаю испанского. Ну, кроме пары слов.

– Ой, прости, – спохватился Гато. – «Тень ветра» это называется. Автор – Сафон.

– Обязательно найду и прочитаю, – пообещала Рита, раскладывая чайные пакетики по чашкам. Внезапно Гато хлопнул себя по лбу.

– Я забыл кое-что сбросить на диск с ноутбука. Сейчас вернусь.

Ожидая, пока закипит чайник под голос не устающего болтать о делах насущных Глеба, Рита взяла в руки книгу и принялась рассматривать обложку. Уголки были потрёпаны, наверное, Гато всюду носил её с собой. Испанский Рите всегда нравился. Она часто слушала музыку на этом языке – латиноамериканские ритмы казались ей невероятно зажигательными и чувственными. А в детстве, как и большинство девочек, смотрела с мамой аргентинские сериалы, мечтая быть похожей на главных героинь с их тёмными кудрями и тонкими талиями в ярких платьях с разлетающимися юбками. Но сейчас, как и у всех студентов и занятых людей, у неё была одна и основная причина не учить испанский: нехватка времени.

Открыв книгу, она увидела на форзаце запись в уголке. Так обычно делают, когда вручают книгу в подарок, усыпая бумагу пожеланиями и наставлениями. Глянув на последнее слово, Рита понимающе улыбнулась. Хоть она и знала по-испански лишь слова приветствия и признания в любви, благодаря множеству просмотренных когда-то мелодрам, но отличить женское имя от имени нарицательного вполне могла: красивым, ровным почерком, клонящимся вправо, синей ручкой было выведено внизу – Apola.

Комментарий к 9. Тень прошедших дней

*Неужели? Вот ещё! (исп.) [Любопытный лингвистический факт: в единственном числе слово naranja означает «апельсин», множественное же число этого слова выглядит так же, как приведённое в тексте. Получается, то, что по-русски звучит как «чушь! вот ещё!», по-испански в буквальном переводе означает «апельсины!» =D]

**Хорошо? (исп.)

========== 9,5. Интерлюдия № 3 ==========

(Тема Гато:

Solo tú puedes calmar el hambre de ti,

Miedos y sombras que habitan en mí.

No quiero estar así,

Nunca te iras de mí,

Pues solo tú puedes calmar el fuego en mí.*

(c) Apocalyptica feat. Eric Canales – Solo tú / 4:08

Тема танго:

Bajofondo Tango Club – Decollage / 3:32)

Три года назад жизнь Гато превратилась в самый настоящий мексиканский сериал. Только события его происходили в Испании. И закончился он не совсем счастливо. По крайней мере, так ему казалось всё это время.

Ни для кого не секрет, что проще всего выучить иностранный язык там, где на нём говорят. Гато знал это с самого детства от матери, которая была старшим преподавателем кафедры испанистики Пятигорского Государственного Лингвистического Университета. Как только свободное время и финансы позволяли, она возила сына в Мадрид и Валенсию, но всегда тщательно избегала Барселоны, куда рвалась душа Гато, и со временем это желание попасть в столицу Каталонии становилось всё сильнее. Поэтому, вооружившись приглашением испанского друга по интернет-переписке, Даниил поставил мать перед фактом, что у него уже куплен билет в желанную Барселону и никаких возражений юный музыкант не принимал – поездка была организована им самим в качестве подарка себе любимому в честь окончания института. Бедной женщине не оставалось ничего, кроме как отпустить уже давно взрослого сына решать свои проблемы самому. Потому что она точно знала, что он ехал не на город любоваться…

В аэропорту его уже ждал Факундо – тот самый друг по интернету. Высокий, черноволосый и загорелый парень с типичной для испанцев трёхдневной щетиной встретил его с широкой улыбкой и табличкой, на которой было старательно выведено фломастером на русском языке: «Даниэль из России». Гато, подойдя к нему, хлопнул парня по плечу и заговорил по-испански:

– Эй, я приехал сюда повысить мой уровень испанского, а ты встречаешь меня табличками на русском.

– Привет, друг! – рассмеялся Факундо и обнял старого знакомого, шутливо хлопая картонной табличкой по его спине. – Скорее пошли ловить такси. Я запланировал для тебя уйму интересных вещей. У меня уже всё расписано на весь месяц твоего пребывания здесь.

– Дай мне хотя бы отдохнуть после полёта!

– Нет времени отдыхать – живём здесь и сейчас!

Отдохнуть Гато удалось только за обеденным столом. Бабушка Факундо приготовила вегетарианскую лазанью – без мяса, но с сыром и помидорами. Совершенно не испанское блюдо, зато любимая вещь Гато, приготовленная по его просьбе заранее.

– Не понимаю, друг, как ты можешь не есть мясо, – недоумевал Факундо, отрезая толстые кусочки вяленой свинины и кладя их один за другим на сырную корочку лазаньи в своей тарелке. – У меня сестра помешана на этом. Ты тоже борешься против убийства животных во всём мире?

Гато чуть не подавился тестом и удивлённо посмотрел на испанца.

– Ну, если честно, я ни против чего не борюсь, просто моя мама уже давно вегетарианка и с детства приучала меня не есть мясо.

–Это хорошо, друг, а то у меня полон дом таких вот борцов. Сестра борется против мясников и гламурных цыпочек, что носят норку и шиншилл, бабушка борется против сестры, чтобы та нормально питалась, а то похожа, по её словам, на смерть. Мать борется с отцом, чтобы он бросил своё занятие кастельера, а отец борется с матерью, чтобы она не боролась с ним. Один я мирный житель.

– А чем занимаются кастельеры? – нахмурившись, спросил Гато: столько лет изучал испанскую культуру, а про это как-то и не слышал ни разу. Факундо хитро прищурился и положил вилку на тарелку.

– Это на самом деле очень интересная вещь, мой русский друг. И мы обязательно сходим посмотреть на кастели, но в следующий раз. А сегодня у нас запланирован небольшой фестиваль танго, где будет выступать Апола.

– Кто такая Апола?

– А, это и есть моя сестра.

Люди на площади перед сценой кишели как муравьи. Отовсюду раздавался мягкий и сочный испанский говор, топот бегающих детей, свист, хруст, плеск – полная гамма звуков. И тем не менее, весь этот многоголосый базар притихал, когда из высоких динамиков начинала доноситься ритмичная музыка, а на сцену выходила пара одетых в блестящие и яркие наряды танцоров, которых толпа приветствовала как богов – выкрикивая восхищения и заворожённо глядя, не сводя глаз.

– Ты, кстати, можешь называть меня Факи или Фак, – говорил своему новому другу на ходу испанец, нагло пробираясь сквозь толпу зрителей ближе к сцене, распихивая всех локтями. – Только будь осторожнее, друг: повсюду англоговорящие туристы, они не то могут подумать.

– Я учту это, – выдавил из себя Гато, пытаясь пролезть в крошечное отверстие между двумя габаритными дамами, на всю площадь спорившими о том, какое платье было откровенней: у первой тангеры или у той, что только что покинула сцену.

– Дани! Дани! Друг, смотри на сцену! Моя Апола! – оглядываясь назад, завопил Факундо, да так громко, что бедный гость чуть не потерял равновесие от количества децибел. Почесав ухо, он наконец обратил свой взгляд на сцену и… застыл на месте. Танцовщица с первых же аккордов энергичной, и в то же время романтичной мелодии приковала к себе взгляды окружающих – настолько завораживающе она двигалась. Гато не знал всей подноготной танго, и его неискушённому глазу танец казался безупречным. Перед ним и всей толпой любопытных зрителей в такт разлеталась в стороны лёгкая красная юбка, обнажая загорелые стройные ноги тангеры. Осанка была подчёркнуто ровной, движения рук – уверенными и точными, улыбка – тёплой и сияющей. Словно невесомая, девушка двигалась по сцене, благосклонно позволяя вести её партнёру, который непременно вызывал желание занять его место. Хотя у женской половины аудитории наверняка возникали прямо противоположные чувства.

Гато зааплодировал первым. Или ему казалось так, или хотелось подсознательно.

– Да! Молодец, Апола! Молодец! – исступлённо кричал Факундо и махал руками, думая, что сестра его заметит. Когда же фестиваль окончился, и Апола вышла к ним, лицо её было нахмуренным, тёмно-каштановые волосы, зачёсанные назад в увесистый пучок, слегка растрепались, карие глаза, искусно подведённые, выглядели совсем чёрными, а губы обиженно были поджаты.

– Я ошиблась в паре движений в самом начале! А всё Рикардо, двигается как бык. Если бы этот мерзавец не пропускал каждую вторую репетицию, всё было бы идеально. А ведь я говорила тренеру про его безответственность, но меня никто не слышит!

– А по-моему, танец был как раз идеальным, – робко начал Гато, и только тут недовольная танцовщица заметила его, широко раскрыв глаза и удивлённо посмотрев на него.

– Факундо, кто это?

– Это мой русский друг! – радостно воскликнул Факундо, хватая Гато за плечи. – Знакомься, это Даниэль.

– Аполония. – Девушка протянула руку и виновато улыбнулась: ей тут же стало стыдно, что она позволила выказать негативные эмоции при незнакомом человеке. – Можно просто Апола.

– А меня можно просто Дани.

– Это Факундо придумал? – приподняв бровь, спросила Апола и перевела взгляд на брата, который тут же гордо выпятил грудь вперёд.

– Да-а-а, это я.

– Ужасно звучит, – фыркнула Апола. – Я буду называть тебя Даниэль.

Гато действительно не приходилось скучать этот месяц. Хоть брат с сестрой и казались на первый взгляд разными, но вкусы во многом у них совпадали. И если бы Гато остался с кем-нибудь из них один на один, то, возможно, у него бы получилось противостоять их уговорам прыгнуть с парашютом, и со скалы в бурлящую реку, и с верёвкой с многоэтажки. Но выказывать страх и недовольство, когда на тебя смотрят две пары испытующе ехидных чёрных глаз, было даже как-то неприлично. А о том, что они показали ему каждую улицу и закоулок в Барселоне, можно и вовсе умолчать. Но не экстрим и острые ощущения заставляли его удивляться каждому новому дню.

Ему казалось поразительным, как они с Аполой подходили друг другу при столь большой внешней разнице характеров. Он играл на гитаре, а она танцевала, и совершенно неважно, что где-то сбоку хрипло подпевал Факундо. Гато сомневался и боялся, а Апола подталкивала его и подбадривала уверенно сказанными фразами о том, что среди парашютистов смертность крайне низка. Она раз за разом повторяла (пытаясь в очередной раз устыдить непробиваемого Факундо), какой он молодец, что стал вегетарианцем, и он от гордости и самодовольства был похож на перезрелое красное яблоко, которое в тот момент жевал.

– Сегодня, друг, мы идём смотреть на кастели, – в один прекрасный день сказал Факундо. Гато с укоризной посмотрел на него.

– Знать бы ещё заранее, что это такое.

– О-о-о, – таинственно протянул испанец, – в этом-то и дело. Будет эффект неожиданности.

Сначала Гато ничего не мог понять, когда группа людей, одетых в одинаковые костюмы, стала собираться в некое подобие круга. Но когда на их плечи начала забираться вторая группа, его глаза полезли на лоб.

– Кастели – это башни из людей. Излюбленное зрелище в Каталонии, – объяснила Апола.

– Да они ненормальные, – только и мог вымолвить Гато, наблюдая, как на второй этаж из людей забирается третий.

– А вон там наш папа! – крикнул Факундо и, как ни в чём не бывало, помахал храброму родителю рукой.

Когда же на самый верх высоченной башни из четырёх этажей стал забираться малолетний ребёнок, Гато схватился за волосы.

– Куда же смотрят родители!

– Да вот они, в самом низу стоят, – спокойно ответил Факундо. – Я их знаю, это наши соседи.

– Психи! – завопил Гато и повернулся к смеющейся Аполе. – Что смешного?

– Просто твои переживания забавны. А я бы поучаствовала в этом.

– Я бы тебя не пустил, – ляпнул Гато и тут же прикусил язык. Позже, когда представление закончилось, к счастью, без инцидентов, эмоции Гато поутихли, а Факундо болтал по мобильному с очередной пассией, Апола осторожно спросила.

– Почему ты сказал, что не пустил бы меня?

Гато поразмышлял несколько секунд, тщательно подбирая слова для ответа.

– Просто это очень опасно. А Факундо слишком безбашенный, чтобы это понимать.

– Ты волнуешься за меня?

Гато ответил не сразу. Он замедлил шаг, внимательно посмотрел на всё ещё болтающего по телефону Факундо, потом отвернулся в сторону – к яркому апельсину солнца, распространявшему свои сочные лучи по крышам города, прощаясь до утра.

– Вы постойте тут, я зайду за пивом! – махнул рукой Факундо и скрылся в магазине. Апола фыркнула, но возражать не стала. Не вредные привычки брата заботили её сейчас по-настоящему.

– Я… не знаю, как сказать, – отчаянно тихим голосом сказал Гато и устало посмотрел на улыбающуюся Аполу.

– Действия важнее слов, – ответила она и поцеловала дрожащего от волнения парня, в ту же секунду понявшего, что по уши влюбился.

Факундо воспринял новость об их союзе не просто положительно. Он предложил отметить это где-нибудь в весёлом месте, что новоиспечённая парочка восприняла крайне негативно.

– Это тебе не свадьба, – возразила брату Апола на фоне согласно кивающего Гато. Но у него были на то свои причины: разномастные празднования предполагали наличие гостей в виде Факундо и прочих, а ему хотелось больше времени провести с Аполой. Ведь вместе им осталось побыть всего каких-то три недели.

Сумасшедшая идея – заводить роман с человеком из другой страны, когда знаешь точно, что чаще чем раз в год приезжать туда не сможешь. Это похоже на добровольное заклание своей головы на плаху, потому что осознаёшь, на какие мучения себя обрекаешь, если по-настоящему привязываешься к человеку. Но Гато об этом не думал в тот момент. Апола, вероятнее всего, тоже. Чувства, что вспыхивают в самом начале знакомства, самые безрассудные. И когда эта волна начинает сходить, а на смену ей приходит более спокойная и уверенная, у самого подножия её просыпается желание искренности – желание быть до конца откровенным с тем, с кем делишь свою душу.

– Когда ты спрашивала меня о моей семье, – робко начал Гато, держа Аполу за руку, когда они сидели в номере отеля, где он остановился, – я сказал тебе, что живу только с матерью. Это правда. Но именно по этой причине я и приехал в Барселону.

Апола удивлённо раскрыла глаза и усмехнулась.

– Хочешь найти своей маме горячего испанского мачо?

– Нет, что ты, – засмеялся Гато и тут же погрустнел. – Дело не в этом… Это длинная история.

– Но я так понимаю, что ты начал об этом говорить, потому что хочешь рассказать, – Апола понизила голос и сильнее сжала его руку. Гато вздохнул, собираясь с мыслями.

– Когда моя мама училась на втором курсе испанистики, к ним на факультет приехал молодой преподаватель. Для преподавания языка его носителем, так сказать. Мама всегда говорила, что студентки были от него без ума: красавец, блондин, высокий, да ещё и испанец. За ним был шлейф из девушек, куда он ни шёл. Но повезло только маме. Он обратил на неё внимание, она потеряла голову, и у них закрутился роман. Он длился почти весь учебный год, пока не закончилась сессия, а у того испанца – договор. Они с мамой поговорили и поняли, что продолжать такие отношения не имело смысла. Хотя мама не раз утверждала, что готова была ради него хоть на край света уехать, но он дал понять, что ему это было не нужно, и она не стала перечить. А через месяц после его отъезда…

– …узнала, что беременна, – догадалась Апола, и Гато печально улыбнулся.

– Похоже на завязку латиноамериканского сериала, не правда ли? Она не стала его искать, ни одной попытки не предприняла за всё это время. И всё, что она сейчас знает о нём, это то, что его зовут Хорхе Фуэнтес и живёт он в Барселоне.

– А его фото есть?

– Да, у меня с собой, – кивнул Гато и открыл свой чемодан. На фотокарточке стандартного размера было потерявшее контрастность чёрно-белое изображение беззаботно улыбавшегося мужчины с растрёпанными светлыми волосами, в посеревшей, но бывшей когда-то белоснежной, рубашке и с перекинутым через плечо чёрным пиджаком. В глаза Аполе сразу бросилось потрясающее сходство с Гато, особенно в улыбке.

– Я приехал сюда, чтобы найти его и поговорить. Но… нашёл нечто более важное и ценное.

Апола непонимающе посмотрела на него.

– Тебя, – обнимая девушку за плечи, выдохнул Гато. – Я его никогда не знал и хотел посмотреть на него, узнать, познакомиться. Но зачем он мне, когда он даже не знает о моём существовании? Зато есть ты. И ты – продолжение меня, лучшее моё продолжение.

Он порывисто обнял её и прижал к себе, тихо шепча нежности и признания. И не знал, что в хитрой голове впечатлительной испанки уже родился тайный план.

Одна неделя сменила другую, и уже приблизился срок отлёта. Факундо начал грустить, всё чаще говоря вслух о том, что Аполе будет плохо, что она начнёт скучать и грустить, и он сам не справится с её депрессией. А сама же Апола грустить, кажется, не собиралась: она чаще стала пропадать вне дома, не говоря ни слова, куда ушла, несмотря даже на постоянные обиды Гато по этому поводу. И в день перед отлётом, когда чемоданы были уже наполовину собраны, она пришла к нему в отель – взбудораженная, со странной улыбкой на лице.

– Хорошо, что ты пришла, – буркнул всё ещё обиженный Гато и потянул Аполу за руку, заставляя присесть на постель. – Я хотел обсудить с тобой кое-что очень важное, о чём ты пока мне ни слова не сказала. Дело в нас…

– Даниэль, это подождёт.

– Это не может подождать, у меня завтра самолёт.

– Выслушай меня! Возможно, ты даже не полетишь никуда.

Удивлённый Гато почесал затылок и сел рядом с девушкой, внимательно глядя на неё и приготовившись слушать.

– Я нашла твоего отца.

Как громом поражённый, Гато неподвижно смотрел на неё несколько секунд. Она мягко улыбнулась и положила ладонь на его щёку. Апола была уверена, что парень обрадуется, и что сейчас он просто-напросто шокирован.

– Я знаю, ты не ожидал этого. Но я решила помочь тебе и найти его сама. Он очень интересный человек! Преподаёт в университете, живёт, кстати, недалеко от проспекта Тибидабо. Помнишь, как там красиво? Я с ним встретилась, рассказала про тебя и дала посмотреть фотографии. Он очень хочет с тобой увидеться.

– Нет.

На этот раз настала очередь Аполы удивляться. Она вопросительно посмотрела на парня, не веря своим ушам.

– Что значит нет?

– Это значит, что я не хочу с ним видеться. Кто он мне такой? Он ничего для меня не сделал.

– Но ты же прилетел сюда, чтобы найти его! – Апола встала и сверху вниз посмотрела на Гато, думая, что он шутит. Ей не верилось, что он так быстро и легко смог поменять своё мнение и проигнорировать цель своего визита в Барселону.

– Да, это так. Но нашёл я тебя. Он мне не нужен, он ничего для меня не сделал и не сделает. Я вырос, мне не нужен отец.

Апола гневно посмотрела на него. Она была абсолютно уверена, что Гато будет только счастлив услышать то, что она ему сообщила, но он предал её ожидания: развернулся в одном шаге от своей цели, променяв её на другую. Апола схватила сумочку, вытащила небольшой, сложенный квадратом, лист голубой бумаги и бросила на постель рядом с Гато.

– Не думала, что ты меня разочаруешь! – крикнула она ему и хлопнула дверью.

– Апола!

Но в ответ послышались лишь спешные шаги в коридоре за толстой дверью. От бессилия Гато даже не смог встать и побежать за ней. Дрожащая рука медленно подняла листок с покрывала и развернула его: внутри был адрес и телефон его отца.

Гато не решился звонить в дом Фуэнтеса, а вместо этого пытался дозвониться Иглесиасам. Весь вечер никто не брал трубку. Он уже решил было ехать к ним домой, как на десятый звонок вместо привычных гудков он услышал пьяный и печальный голос Факундо.

– Приве-е-ат, друг-к… – едва разборчиво произнёс испанец и тяжело вздохнул. На все вопросы Гато он отвечал медленно, долго соображая, но твёрдо стоя на своём: Апола чётко дала понять, что разговаривать с русским приятелем брата не собирается. В конце концов трубку повесил сам Факундо, и после этого Гато уже никто не ответил.

Он не мог понять ничего: ни импульсивности Аполы, ни печального состояния Факундо, ни собственного бессилия. Почему же так тяжело было перебороть себя, просто подняться, поехать к сеньору Фуэнтесу и посмотреть ему в глаза? Почему рука была тяжёлой и не могла набрать номер такси, чтобы поехать к отцу или к самой Аполе? В глазах блестели нерешительные слёзы, но Гато так ничего и не сделал.

Следующий день – день отлёта – и без всего прочего должен был стать едва ли не самым грустным в его жизни из-за расставания с Аполой на неизвестное количество времени. А после вчерашних событий он и вовсе стал мрачным, потому что впереди маячила безрадостная перспектива не увидеть её вообще никогда. Сидя в аэропорту, Гато уже слышал за соседними сидениями русскую речь – к концу лета толпы туристов возвращались на Родину. Вокруг загорелые, отдохнувшие и счастливые лица, делящиеся друг с другом впечатлениями и фотографиями, и только он один, как изгнанник, сидел отдельно ото всех и неотрывно смотрел на невидимую точку. Из неопределённого состояния тающего безэмоционального желе его вывел хлопок тяжёлой руки по плечу. Обернувшись, Гато сильно удивился: рядом стоял Факундо.

– А Апола? – сказал он первое, что пришло в голову при виде друга. Испанец потёр глаза и сел на соседнее сиденье. Подняв глаза на табло, он заметил, что до регистрации осталась всего пара минут.

– Она не придёт, друг. Но она передала тебе кое-что. – С этими словами он раскрыл сумку и достал что-то прямоугольное, завёрнутое в цветную бумагу. Гато мог поклясться, что это была книга. – Сестра сказала, это важно.

– Спасибо, – едва слышно поблагодарил Гато, принимая подарок в руки. Разорвав бумагу, он увидел, что был прав: внутри была книга и открытка с видом на проспект Тибидабо. Недвусмысленный намёк.

– Знаешь, Дани, – вдруг начал Факундо, внимательно глядя на часы, – ты прости её. Она очень импульсивна. Всегда настроит себе песочных замков, а потом сама разгребает их. Она решила, что ты идеальный, а у тебя, как у любого нормального человека, оказались свои недостатки, без которых ты бы и человеком не был. А со своей стороны хочу сказать, что я на твоём месте поступил бы точно так же. Даже приезжать не стал бы из-за чужого сеньора в другую страну. И меня вчера сильно опечалило поведение сестры. Но ты прости её.

– Нет, – покачал головой Гато, – это она должна простить меня. Потому что мой недостаток – трусость. И она права, обвиняя меня в нём.

Факундо пожал плечами – жест, не выражающий совершенно ничего. По аэропорту разнеслось сообщение о начале регистрации на рейс Гато, и испанец протянул руку.

– Я был рад с тобой познакомиться, друг.

Сидя в самолёте, Гато решил для себя порвать все контакты с Иглесиасами. Почему-то он думал, что так станет лучше: Апола его забудет, Факундо сильно тревожиться тоже не станет, а сам он не будет теребить свою душу воспоминаниями, воскрешая их в своём сознании излишним общением с испанцем. Но только он ни разу не задумался о том, что это решение было продиктовано его слабостью, прогнать которую он всё ещё не нашёл сил.

Дома он обнаружил на форзаце книги, подаренной Аполой, надпись в уголке: «Я думала, что могла сделать тебя сильнее и решительнее. Не получилось. Не вини себя, виновата только я. Апола». Что это было: способ утешить его беспокойство внутри и возможность заставить его перестать казнить себя в будущем за это, или искренние слова сожаления о том, чего ей не удалось сделать? Гато не мог ответить на этот вопрос. Какими бы сильными ни были чувства, но он знал Аполу не так хорошо, чтобы дать точный и безошибочный ответ.