Текст книги "Добро пожаловать в Aurum (СИ)"

Автор книги: Aphrodyte Valentine

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Внезапно Риту охватила злость – не так обычно пытаются сообщить о том, что чей-то друг испытывает чувства к кому-то.

– А обязательно подводить к этому надо было таким образом? Целовать меня!

– Подумаешь, – хмыкнул Макс и указал на стоявшую невдалеке светловолосую официантку. – Хочешь, я её поцелую?

– Ты придурок.

– Нет, только не он.

– Смотри, какой! – возмутилась Рита. – Ну, тогда болван.

– Я не об этом, – скривился Макс и недовольно выдохнул. – Посмотри назад.

Рита обернулась и никаких болванов не увидела – только улыбавшуюся Вику, которая соизволила озарить своим светом это царство кофе и пирожных. Хотя если приглядеться, то за ней, прямо за спиной, можно было заметить одного болвана – Тимура. Рита мысленно задалась вопросом, какая нелёгкая принесла его именно сюда и именно в этот час, но вопрос закрылся сам собой – через несколько секунд она заметила, что тащила его за руку сама Вика. Она радостно поздоровалась – только что не плясала вокруг – и, обняв Тимура за плечи, затараторила:

– А я вижу, ты тоже своего привела, да? И ничего мне не говорила! Ну ладно, это по-честному – я же тоже хранила всё в секрете. Нарочно! А теперь – прошу представить, мой Тимур!

То, что никто из присутствовавших не обрадовался, немного насторожило Вику. Да что там немного – она не на шутку разволновалась, когда Рита сглотнула накопившуюся от неприятного чувства слюну, а её спутник вперил в Тимура не самый дружелюбный взгляд. Один Тимур, как ни в чём не бывало, засмеялся и положил тяжёлую руку на плечо Риты, сказав:

– А мы все знакомы.

========== 17. Последствия скрытности ==========

Это было обидно. Рита имела свои причины не говорить о месте работы. Вика создавала секрет вокруг персоны своего парня, исходя из собственных принципов. И Рита уважала её выбор, втайне надеясь, что и Вика, однажды узнав от неё о клубе, поймёт её. Но Рита никогда не думала, что тайным парнем будет Тимур. И что именно он раскроет её секрет.

– В смысле, знакомы? – нахмурив брови, спросила Вика и перевела взгляд с Риты на Тимура. Чересчур довольного собой.

Минуты сочных объяснений было вполне достаточно, чтобы ввести неосведомлённую блондинку в курс дела. И скандал не замедлил разгореться вполоборота.

– Я же твоя лучшая подруга! – вскричала Вика, размахивая руками перед Риткиным носом. – Разве было такое, что я не делилась с тобой самым важным?!

– Вообще-то… – «потерпевшая» хотела возразить, напомнив однокурснице о том, что она сама скрывала Тимура Бог знает сколько времени. Да и сказать вслух, что не представляет, что означает словосочетание «лучшая подруга». Близкие друзья у неё были, а вот лучшие – она вообще не понимала, что это такое. Но Рита умолкла раньше, чем обидные слова слетели с её губ, и протяжно выдохнула. Воспользовавшись паузой, Вика возобновила поток обвинений, и за её спиной, как демон-искуситель, в противоположность ангелу-хранителю, ухмылялся Тимур. Неужели взрослый человек может упиваться такими глупыми победами?

– Достаточно, – прогремел ледяной голос Максима. Он нервно кинул купюры на стол, расплачиваясь за кофе, и встал из-за стола, встречая перед собой взгляд коллеги.

– Мы даже чаю вместе не выпили, – с деланным разочарованием сказал Тимур. В глазах плясали нездоровые искорки самодовольства. Макс выдохнул ему прямо в лицо, обдавая горьким запахом кофе, отчего Тимур поморщился. Это стёрло на несколько мгновений выражение лица, которое крайне бесило Максима, и он ответил:

– На работе выпьем. Идём, Рита.

Рита не шелохнулась. Она в упор смотрела на разъярённую Вику (какая трагедия: подруга не поделилась новостью о том, где работала!), стараясь не мигать. Будто в голове происходил мыслительный процесс, производящий ответ на вопрос, не было ли всё это дурацким сном.

– Смотреть на тебя теперь даже не буду! – Вика надула губы и демонстративно села на то место, которое до этого занимала Рита. Она открыла рот и перевела взгляд на Тимура. Тот настолько радовался происходящему, что Рита невольно подумала, что ей впервые в жизни хочется кому-то нанести увечья. И уйти бы отсюда подальше и быстрее, пока мозг в шоковом состоянии не подал сигнал к действию – схватить вилку с подноса мимо проходящего официанта и воткнуть поглубже в глаз самодовольного танцора.

– Рита! – Макс потеребил её за локоть, и она очнулась. Увы, ей это не снилось.

Они вышли из кафе и завернули за угол к площади. Максим встревоженно посмотрел на Риту, которая, поджав губы от неудовольствия, нервно сжимала и разжимала пальцы. Прежде чем он успел что-либо спросить, она выкрикнула:

– Почему именно он?! – Голос треснул на последнем слове. – В этом городе полно мудаков, почему надо было выбрать самого худшего из них?

Максим мрачно хмыкнул. Ему не нравилось то, что Тимур вообще связался с Викой: он, конечно, не был с ней знаком и вообще не беспокоился о её личной жизни и безопасности, но вот то, что коллега обратил на неё своё внимание, было странным. Тимур предпочитал куколок – не просто ухоженных и красивых леди, а настоящих накрашенных кукол. Вика была, безусловно, хороша: прекрасно одета, макияж и маникюр на месте, но не было кричащей вульгарности, что так привлекала Тимура. Это было странно. И казалось бы, надо порадоваться – у человека стал лучше вкус, но Макс в это не верил. Тимур не из тех людей, что выбирают девушек по сердцу. Из тех же, что выбирают их так, чтобы можно было повыпендриваться – чья кукла круче.

– Идиотизм какой-то, – устав повторять это про себя, Рита наконец сказала вслух. Она и ранее представляла реакции Вики на то, как она случайно узнаёт о Риткином секрете. Среди множества возможных вариантов были удивление, изумление, смех, даже зависть, но гнев?

– Она отойдёт, – успокаивал Макс, похлопывая собеседницу по плечу. – Переварит и отойдёт.

– Да уж, ты видел, с кем мы её оставили? Он-то поможет переварить, конечно.

Переходя дорогу, Макс едва не налетел на капот выскочившей из-за поворота машины. Пары секунд хватило, чтобы опознать, что это за машина: чёртов Lexus.

Алёна, сидевшая за рулём и барабанившая по нему ногтями, вперила изучающий взгляд на них обоих. Максим, державший себя в руках до сей поры, вышел из себя одним появлением этой женщины. Мощно ударив кулаками о капот (Рита вздрогнула и забеспокоилась, не осталось ли там вмятин), танцор закричал в лобовое стекло, зная прекрасно, что водитель услышит.

– Прекрати меня преследовать! Оставь меня уже в покое! Неужели ничего не понимаешь?!

Прокричавшись, Максим схватил Риту за руку и повёл через дорогу, благо, что горел зелёный. Рита, взвинченная, ожидала любой сумасшедшей реакции от Алёны, но та, как ни странно, просто надавила на газ и уехала.

До чего же удивительны люди: когда рисуешь себе в голове их поступки и реакции, они ведут себя совершенно по-другому.

– Я б тебя подвёз, но у меня нет Lexus’a, – со злостью проговорил Максим, подводя её к трамвайной остановке. Рита печально вздохнула, она понимала: суть не в отсутствии авто, а в существовании раздражающего фактора в лице Алёны.

– Ма-акс, – нерешительно протянула она. Настала ли её очередь успокаивать его? – Что такого между вами произошло, что она тебя преследует, а ты на дух её не переносишь?

Максим поморщился.

– Какая разница, – устало выдохнул он. – Твой трамвай идёт.

Тимофей посмотрел на часы на своём мобильнике. Цифры засветились, оповещая, что было уже полодиннадцатого. Чего требовалось Рите в такое время, он понятия не имел. Когда она звонила и просила прийти, голос её был измождённым, но не особо расстроенным. Поэтому он шёл к однокурснице в неплохом расположении духа, даже в чуть приподнятом. Но когда увидел, в каком она была состоянии, то понял, что случиться могло что угодно, только Ритке теперь было плевать.

– Решила переквалифицироваться в алкоголички? – поинтересовался он, ухмыляясь и приседая рядом на скамью, что стояла у её дома. Глаза девушки затуманились, в руках – бокал с вином. Раскупоренная бутылка стояла у неё ног, поблёскивая в свете ночных фонарей.

– Изменение термина меняет отношение к предмету, – философски заметила она. Тим скривился.

– Что?

– Что «что»! Иными словами не алкоголичка, а фурия кутежа.

– Я заметил, – рассмеялся Тимофей, поднимая бутылку и читая, какое содержимое в ней находилось. – У тебя тут просто безудержное веселье.

– Вика встречается с Тимуром.

Тимофей обрадовался, что держал бутылку прямо над своими коленями: стеклянная тара выскользнула из рук и приземлилась прямо на его джинсы. Остатки содержимого расплескались на его белые кроссовки, но на это он даже не обратил внимания.

– Как её угораздило?

– Как-то так, – пожав плечами, заметила Рита равнодушно. Теперь равнодушно. – И она в курсе того, где я подрабатываю.

Следующие несколько минут занял рассказ о произошедшем. Рита, распалившись, даже упомянула инцидент с Алёной, хотя непосредственно к ним обоим это имело мало отношения.

– Ну и какая разница? – развёл руками Тим. – Если Вика восприняла это слишком близко к сердцу и решила, что это нечто вроде предательства лучшей подруги, то… это её проблемы. Тебе не нужна подруга, которая делает проблему из ничего.

– Завтра я так и буду думать, – кивнула Рита. – Но знаешь что? Это она честно признавалась, что намеренно скрывает своего парня. А я вот… Я никакого намёка ей не давала на то, что у меня есть какой-то секрет, который когда-нибудь при хороших обстоятельствах его раскрою. Она не была к этому готова. Так что единственная мразь здесь я.

– О-о-о, – простонал Тим, прикрыв лицо ладонью. Быть свидетелем чьего-либо самобичевания – последняя вещь в списке удовольствий. – Значит, так. Ты сейчас идёшь спать. Эту бутылку я выбрасываю во-о-от сюда, – стекляшка с грохотом опустилась в наполовину заполненную урну, – и завтра в универе мы поговорим нормально. Ладно?

Всё звучало ладно. Только следующие дни в университете не принесли ничего хорошего.

Честно говоря, в такой обстановке альма-матер и связанные с ней дела были последним, о чём думал Тимофей. Съёмки клипа, подготовка к новому вечеру «Однажды в…», разработка концепта выступления на случай, если они всё-таки попадут на чемпионат стриптиза – никакие тесты и зачёты не сравнятся с этим. Но порой судьба осыпает такими ударами, что сам себе удивляешься, что начинаешь переживать из-за того, что раньше не имело никакого значения.

Несколько дней в университете прошли более-менее гладко, даром что Вика не желала разговаривать с Ритой, и как следствие – с Тимом тоже. К нему в голову закрались подозрения, что Тимур мог рассказать своей «боевой подруге» и о его статусе в клубе, но какое ему дело до этого было? Если Тимофею пришлось бы выбирать, с кем продолжать общение, с оговоркой на то, что отвергнутая опция разорвёт всякие связи, то он бы в мгновение ока выбрал Риту.

Однако. Не всё так просто, как могло бы быть.

– Марцинкевич здесь? – раздался писклявый голос секретарши из деканата, внезапно заглянувшей к ним в группу на пару английского. Тим уже сегодня получал пару странных вопросов а ля «А ты правда танцуешь в стрип-клубе?» и «А что, говорят, у тебя за прелюбопытная работа?», но старался отшучиваться. Однако голова секретарши в проёме двери давала понять, что номер с остроумием, возможно, больше не пройдёт.

– Ну здесь, – неуверенно сказал он, медленно поднимая руку. Секретарша быстро пролепетала преподавателю, что упомянутого студента вызывают к декану. «Англичанка» махнула рукой, мол, пусть идёт, и под шум его шагов группа продолжила спокойно обсуждение заданной темы. Только Рита переводила дух, надеясь, что ничего особенного не случилось.

Да что вообще могло случиться?

– Марцинкевич Тимофей, да, – скорее положительно, чем вопросительно произнёс декан – низкого роста мужчина с седым «ёжиком» на голове и орлиным носом, отчего вроде бы добродушное лицо порой принимало выражение «я всё про тебя знаю, и мне это не нравится». Таким оно и было прямо сейчас. – Фамилия прямо как у того цыганского певца.

Если декан думал, что это смешно, то он катастрофически ошибался. Тим лишь поморщил нос и коротко спросил:

– Что-то важное?

– Да, – гаркнул мужичок и вперил в студента жалостливый взгляд. Это начинало напрягать. – Вот вроде бы такой хороший студент. Такой хороший. Даже жалко.

– Вы меня пугаете, – не на шутку уже расстроился Тимофей. Дрянные мысли заполонили голову, парень постукивал носком ботинка по полу.

– Правда ведь, что вы у нас в неприличных местах работаете?

Брови Тима невольно поползли вверх. «Да неужели?» – пронеслось у него в сознании.

– Я бы не сказал, что…

– Не надо ничего объяснять, – грубо перебил его декан. – Мы всё знаем. Хочу сказать лишь… Ну, что это неприлично.

– В каком месте? – не удержался Тим и почти сразу пожалел, что вовремя не прикусил язык. Декан устремил на него нездоровый взгляд.

– Дерзите, молодой человек?!

– Нет, я лишь хочу разобраться, что не так с тем, чем я занимаюсь в свободное от обучения время. Я же совершеннолетний гражданин.

– Что не так? – вспенился декан. – Ах, что не так! То, что у нас тут элита. Не хухры-мухры учатся. – Тим терпеть не мог эти советские идиотские выражения, поэтому скривился как можно неприятнее, чтобы донести эту мысль до декана, но тот уже не обращал никакого внимания на признаки внешнего мира – была задета струна непонимания в его закалённой душе бывалого преподавателя морали и нравственности! – Мы воспитываем филологов – тех, кто должен вести к лучшей ипостаси своих будущих студентов и учеников!

– Хорошо, я понял, – закивал Тим, чтобы предотвратить дальнейшее развитие темы. – Что Вы хотите, чтобы я сделал? Уволился?

– А делать ты можешь, что хочешь, голубчик, – резко произнёс декан слова так, будто выплёвывал их. От доброго старичка не осталось и следа. – Вы отчислены.

У Тима спёрло дыхание. Он поверить не мог, что это происходило на самом деле. За три месяца до последней сессии и за пять – до госэкзаменов услышать подобное…

– Вы так шутите? – выдохнул Тимофей, выгибая бровь в удивлении.

– Ничуть. – Декан был непреклонен. – Документы заберёшь в понедельник. А сейчас свободен.

Тим не находил в себе сил думать адекватно. Сейчас перед его глазами стояла лишь одна картина действительности: он оказался отчислен из университета из-за Риткиной чрезмерной скрытности.

========== 18. Ревность? ==========

Рита с шокированным взглядом наблюдала за тем, как Тим энергично отжимался от пола. И в ступор её вводила не скорость и сила, с которой одногруппник – теперь уже бывший – выполнял упражнение, а само осознание того, что его выгнали из университета буквально за полгода до окончания обучения.

– Похоже на какую-то идиотскую шутку, – промямлила Рита, сама не веря в то, что происходило. Тим никак не ответил и лишь сильнее задышал после очередного подхода. – Ты разговаривал потом ещё с деканом?

Тимофей шумно выдохнул и остановился, перекатываясь на спину прямо на полу. Хорошо, что коврик был постелен, и за чистоту его спортивной одежды можно было не беспокоиться.

– Конечно, разговаривал. Когда документы забирал.

– То есть он не пошутил?! – почти взвизгнула Рита.

– Ну, а похоже, что в тот день было первое апреля? – Тимофей в сомнениях изогнул бровь, глядя на собеседницу, будто и сам раздумывал, что за дата была в тот день. Рита понурила голову. Молча посидела пару минут, мрачным взглядом обводя комнату. В конце концов встала с кровати и закричала как ошалелая:

– Тим, это я виновата! Если бы не я, то…

– Если бы да кабы, то росли б во рту грибы, – передразнил её юноша и встал с пола, зачем-то отряхивая ладони, словно они были в песке. – Так говорит моя бабушка. Рит, где тут твоя вина? Ты же не знала, что всё этим закончится. Ты защищала свои интересы. И между прочим, мои тоже.

Тимофей, конечно же, был зол на Риту с самого начала. Но это было не более, чем ослепление гневом. Линия «Риткино молчание привело к его исключению из университета» красным огнём горела у него в мозгу. Но он нашёл в себе силы остыть и наедине с собой поразмыслить хорошенько над тем, что произошло. Чтобы понять, что Рита на самом деле не при чём. И он был счастлив, что смог прийти к этому убеждению. В глубине души он даже гордился собой, что смог совладать с эмоциями и не наговорить Рите ужасных слов до осознания её непричастности. Прямой непричастности.

– Но я бы не хотела… – не унималась Рита, но из-за волнения не могла подобрать нужные слова. – Боже, Тим, а как же Олимпиада*? Мы же собирались вместе поехать. А теперь тебя ведь и из кандидатов в волонтёры выгонят.

«Да какая, к чёрту, Олимпиада? – кричало всё внутри Тима. – Езжай, куда хочется, главное, возвращайся потом ко мне». Сглотнув, он сказал вслух совершенно другое, не забыв перед этим улыбнуться:

– Нашему общению это мешать не должно. Эй, я всё ещё в команде Aurum’a, не забыла? Я тебе ещё успею надоесть. И вообще, мне кажется, ты расстроена даже больше, чем я.

– Вот именно! – снова поддалась чувствам Рита и воскликнула, ткнув Тима в грудь. – Ты хотя бы для вида попереживал.

– Я достаточно напереживался в своей жизни, хватит с меня, – философично заметил парень и хмыкнул. – Настало время просто радоваться тому, что есть.

Он осторожно обнял Риту, будто боясь её негативной реакции на чересчур близкий контакт. Но она отреагировала спокойно и даже обняла его в ответ. От этого на душе у Тима стало тепло, а в жаркой комнате общежития наконец-то почувствовался уют и свежесть. Тим бы пошёл дальше в сравнениях своих ощущений, подумав, что от восторга у него бабочки в животе заплясали… А впрочем, чего смеяться? Так и было. Просто легко и хорошо. Он снова был лёгок и свободен, как снежинка.

Когда Глеб сидел у себя в кабинете в дождливый ноябрьский день, ничего не предвещало беды. Кроме того, что рядом сидящий Сергей постоянно норовил закурить в помещении, мотивируя тем, что на улице неприятно, но после каждой десятиминутной лекции Глеба о вреде курения ведущий стухал и молча сидел за своим компьютером, играя в пасьянс и почёсываясь.

Съёмки клипа недавно были завершены. Танцоры выжали из себя всё, чтобы показать себя с лучшей стороны. Каждый примерил на себя образ и патриция, и гладиатора, чтобы «никому обидно не было» – основная идея, за которую боролся Глеб во время съёмок клипа. Сейчас видео было отправлено на рассмотрение тому самому Рэму – египтянину из Москвы, в последнее время подозрительно зачастившему в гости к Марине. Эта мысль не давала покоя Глебу ни на минуту, заставляя постоянно задаваться тревожными вопросами: а как давно они знакомы? А какого типа у них отношения? А есть ли у него женщина и верен ли он ей? Чего ему надо от Мариночки помимо деловых операций?

В отличие от многих других работников этого клуба, Глеб ясно отдавал себе отчёт, что у него на душе происходит. Он любил, безответно и беззаветно, не решаясь даже словом намекнуть на свои чувства по простой причине того, что возлюбленная была вдовой его умершего брата. «Так нельзя, это неправильно, некрасиво, так не должно быть, это, наверное, даже грех», – шептало ему всё его существо. Ему даже было страшно подумать о том, что скажут его и её родители, если они начнут роман. Впрочем, не начнут. Глеб был уверен, что ни о каких романтических чувствах со стороны Марины речи быть не могло.

Дверь в кабинет жалостливо скрипнула, впуская кого-то, кто настойчиво и решительно шёл сюда, разнося шум шагов по коридору. Глеб встрепенулся, подумав, что это был Рэм, но перед ним и Сергеем появилось раздосадованное лицо Гато.

– День добрый, – без энтузиазма поприветствовал его Сергей и, зевнув, вернулся к своему пасьянсу. Но его буквально выдернули из зоны комфорта. Когда в кабинете прозвучали слова «Вот моё заявление об увольнении», Сергей даже не сразу понял: ему так послышались слова песни, что гремела у него в динамиках, или это в самом деле кто-то сказал.

– Чего?! – Крик Глеба дал ясно понять, что песни тут были не при чём. Стоявший перед администратором Гато лишь пожал плечами и подал тому белый лист, с обратной стороны исписанный жирной чёрной ручкой.

– Сначала Тимофей со своими изгнаниями, – меланхолично заметил Сергей, – а теперь ты, весь такой в депрессии, явился сюда с видом, будто тебе жизнь не мила?

– Может, и не мила, – огрызнулся Гато, что на него совсем не было похоже. «Где все эти милые испанские словечки, где?» – спрашивал себя Глеб, вместо листка с просьбой об увольнении глядя на своего сотрудника.

– Детский сад какой-то, – резюмировал Сергей и, схватив пачку сигарет с зажигалкой, таки покинул кабинет, в котором уже становилось невыносимо находиться.

– Гаточка… – ошеломлённый Глеб не мог найти слов, чтобы прокомментировать это действие. И не придумал ничего лучше, чем банально спросить: – Ты окончательно решил?

– Глупый вопрос вообще-то, – усмехнулся Гато и посмотрел в окно: стекло щедро поливалось ливнем, а вечернее небо время от времени освещалось яркими вспышками молний. – Думал не один час и даже не один день. Это взвешенное решение. Мне… просто надо убраться отсюда и сделать что-то со своей жизнью. Решиться на поступок. Признаться. Не сильно-то я потеряю, если брошу крутить пластинки в провинциальном клубе.

Глеб помял по бокам несчастный лист бумаги. Знаки судьбы сыпались на него со всех сторон. Даже бедняга Гато был избран, для того чтобы показать ему: хватит сидеть и протирать штанами кресло до дыр. Надо действовать, пока время не утекло.

– По ТК РФ ты должен отработать у нас две недели! – крикнул Глеб музыканту, когда он повернулся к двери.

– Знаю, – бросил через плечо Гато и двинулся к порогу. Ударившись по дороге мизинцем о не к месту стоявший стул, Данила рявкнул: «Caramba*!» и вылетел из кабинета. Услышав долгожданную испанскую речь от бывшего сотрудника, Глеб улыбнулся. Значит, всё должно быть хорошо. Так или иначе.

– Всем оставаться на своих местах! – на английском заорал супервайзер* на весь кабинет, пытаясь перекричать толпу разноцветных волонтёров, в количестве почти двадцати штук столпившихся в не самом большом помещении Медиа-центра. Суматоха была в самом разгаре: буквально через час будет начало Церемонии открытия Олимпийских Игр, и после них сразу же – пресс-конференция с организаторами. Супервайзеры со скоростью легкоатлетов носились из кабинета в конференц-холл, по дороге перехватываемые нервными журналистами с вопросами о том, а где, когда и что. Рита смотрела на всё это великолепие с нескрываемым шоком, сидя за стойкой приёма заказов на пресс-конференции. Благо, что время было такое, что на всякие заказы всем было плевать. Через пятьдесят пять минут начнётся самое важное в этом месяце – феврале 2014 года.

Из коридора, ведущего к редакторским комнатам, высыпала толпа счастливых волонтёров. Дерзко размахивая руками, они во все стороны заявляли, что сейчас отправляются на Церемонию.

– А мне билет Майкл из Getty Images дал! За помощь в работе!

– Пф, у меня целых два от Associated Press! Выкуси!

– Ха-ха, а нам билеты вообще наш супервайзер подарил, неудачники!

– Счастливо оставаться!

– Козлы… – буркнула себе под нос Рита и глянула на расписание пресс-конференций. Может быть, организаторы пойдут водку пить вместо того, чтобы разводить болтовню с журналистами посреди ночи?

Команда пресс-конференций оказалась самой неудачливой. Хотя сначала все и решили, что работа в конференц-холлах интересней других, из-за того, что каждый день есть возможность увидеть знаменитостей из мира спорта, но по факту она была самой тяжёлой. А с учётом того, что первое мероприятие, которое имело место произойти сразу же после Церемонии, это конференция, то все волонтёры команды были вынуждены остаться в Медиа-центре для подготовки холла и аппаратуры. Хотя по сути это была паника на пустом месте: зал был готов уже к шести вечера, но супервайзер, паниковавший сильнее рожающей женщины, настаивал на том, чтобы все волонтёры оставались в Медиа-центре.

– Константин Львович* ждать не будет! – последнее, что сказал супервайзер, перед тем как скрыться где-то за углом обширного медийного здания.

Рита печально глянула по сторонам. В дальнем углу двое высоких «баклажан»*, ничуть не стесняясь, приплясывали под гремевших из динамиков по всему Медиа-центру Bon Jovi – ну хоть кому-то было весело и без Церемонии.

– Кто тут Рита Северцева? – откуда-то слева раздался высокий взволнованный голос. Марго даже не сразу поняла, что речь идёт о ней. Обернувшись, она увидела девушку лет семнадцати-восемнадцати. Но судя по тому, что она одета в форму волонтёра, ей точно должно быть восемнадцать. Её лицо Рита никогда не видела: узкое, с тонкими чертами, но миловидное. Каштановые волосы, обрезанные под каре, удачным силуэтом обрамляли лицо, а на бледной коже выгодно выделялись большие тёмные глаза.

– Это я, – кивнула Рита и хотела поздороваться, но девушка быстро сунула руку в карман куртки, а потом протянула ей голубой конверт.

– Тебе от Макса, – улыбнулась она и нетерпеливо задёргала рукой, будто в конверте было что-то такое, что приведёт Риту в полный восторг. Пожав плечами, Марго взяла конверт, но решила-таки переспросить:

– От Макса…

– Танцора, – шепнула ей на ухо девушка и подмигнула, не дав договорить. Через пару секунд нежданная гостья исчезла, и Рита осталась наедине с конвертом. Она развернула его и громко ахнула, когда увидела билет на Церемонию. И небольшой клочок бумаги с надписью: «Наслаждайся».

Голову накрыла волна мыслей. От недоумения до изумления и радости на уровне слёз. Не заплакать от счастья ей не дала тень, резко нависшая над ней. Подняв голову, Рита заметила супервайзера с дымящимся стаканчиком, от которого шёл мягкий сливочный аромат латте.

– Алекс, я… – сломленным голосом начала Рита, но где-то внутри неё медленно пробуждался боец, который послать к чертям всю команду, лишь бы отправиться сейчас на Церемонию. Но к её огромному удивлению Алексей потрепал её по плечу и сказал:

– Билет дорого стоит, так что не расстраивай дарителя. – На пороге в кабинет, однако, он резко развернулся и строго сказал: – Но чтоб в одиннадцать была уже в конференц-холле. И ни минутой позже!

Рита неслась как сумасшедшая сквозь толпу точно таких же оголтелых людей, спешащих к своим местам – кто внутри стадиона, кто снаружи, для лучшего обзора во время фейерверка. Никогда ещё она не чувствовала так много ненависти к окружающим и в то же время радости за то, что сейчас приобщится к ним. Последний рубеж в виде турникета с охраной был пройден, и Рита выскочила на трибуны прохладного стадиона в поиске своего места.

Макс, Макс, Макс. Какой же замечательный Макс.

Рита надеялась увидеть танцора на соседнем сиденье, но там уже расположились не знакомые ей люди. Марго даже немного растерялась: ей бы хотелось разделить эмоции с другом, с кем-то близким, но выяснилось, что она будет фактически одна. Однако девушка тут же отмахнула от себя эту мысль. Максим так постарался! До её отъезда на Олимпиаду он постоянно слушал её вдохновенные речи о том, как сильно ей хочется попасть на главное событие Игр. Слушал спокойно, внимательно, ничем не выдавая своих намерений. И кажется, даже ничего не просил взамен. Или же…

От происходящего захватывало дух. Рите показалось, что она втянула воздух в начале и не была способна выдохнуть до конца, до тех пор, пока после множественных разноцветных представлений на стадионе не засверкали созвездия под звуки мощной электроники. Бой барабанов гулко отдавался где-то в груди, заставляя подпрыгивать и кричать, выдохнуть из себя всё это счастье.

«Не хватает только стриптиза», – подумала про себя Рита и усмехнулась. Но, как выяснилось, не зря.

Она сама не поняла, как во всём этом шуме и вибрации смогла заметить, как о входящем сообщении оповещал её телефон в нижнем кармане голубых волонтёрских брюк, таких широких, что в каждой штанине поместились бы обе её ноги. Рита вытащила аппарат, продолжая стопами настукивать ритм гремящей электроники, и с удивлением прочитала имя абонента: Тим.

«Как всё закончится, подходи к кольцам».

– Да ладно! – не веря себе, завопила Рита. Впрочем, никто и не заметил её эмоций – все вокруг были поглощены действием посерьёзнее. Рита подняла голову к выходу из сектора. Оценив ситуацию, она поняла, что покинуть помещение следует прямо сейчас, пожертвовав пятью последними минутами шоу. Уговорив себя, что пропущенное она посмотрит позже на youtube, Рита выскочила из стадиона, лихорадочно вспоминая, где вообще стояли Олимпийские кольца.

Не заметить Тима было сложно. В чёрном пальто до середины бёдер, делавшем его невероятно стильным и более взрослым, чем он был, бывший одногруппник стоял прямо на постаменте с кольцами. Рита замахала руками и очертя голову бежала ему навстречу, чувствуя, как странное, ранее не знакомое ей чувство экстаза разливается по всему телу, она была готова поцеловать целый мир, убаюкивая его в своих руках.

– Ти-и-м! – счастливо закричала она, запрыгивая на постамент и кидаясь ему в объятия. – Ты откуда здесь?

– Приехал к тебе в гости, – с улыбкой ответил танцор, явно радуясь её реакции. Указав на Медиа-центр, блестевший в полукилометре от них, он сказал: – Я вообще ждал тебя с той стороны.

– А мне Макс билет подарил на Церемонию, представляешь! – воскликнула Рита и потянула изумлённого, не успевшего рассердиться Тима в сторону стадиона. – Пойдём к факелу, сейчас фейерверк начнётся.

Внутри Тима словно кто-то чиркнул спичкой. Маленький, едва тлеющий огонёк раздражения, который не успел сейчас разгореться – не в такой обстановке, не тогда, когда Рита такая счастливая. Что бы Макс ни хотел, это наверняка всего лишь дружеский акт, верно? Тимофей сам себя уговаривал, что ничего необычного в действиях его наставника не было. Ритка ещё до отъезда на Олимпиаду жаловалась, что не сможет попасть на Церемонию по причине высокой стоимости билетов. И Макс был, пожалуй, единственным сейчас, кто был способен выполнить её желание.

Марго убежала в Медиа-центр сразу же, как закончился фейерверк, напоследок кинув Тиму, что они встретятся после важной пресс-конференции. Тим был вынужден в одиночестве сидеть на скамейке в Олимпийском парке, наблюдая за толпами разношёрстных людей. Их речи на множестве языков сливались в один непонятный ему звук, но почему-то умиротворяющий и позитивный.

Через час Рита прислала смс с текстом о том, что вся её команда собралась отмечать в местном клубе это событие, мол, присоединяйся к нам. Адрес клуба тоже был указан, соответственно. Чертыхнувшись и вспомнив, что в середине ночи единственным доступным транспортом в Сочи было такси, он поплёлся к дороге, где «дежурили» взвинченные армяне, предлагая каждому прохожему свои транспортные услуги. Когда двое кавказцев чуть было не подрались из-за него, к Тиму подбежал третий и предложил поездку в два раза дешевле, и танцор, не преминув воспользоваться моментом, запрыгнул в салон новенькой Hyundai.