Текст книги "Никак иначе (СИ)"
Автор книги: Ann Lee
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)
– Кирилл… Он мой мужчина, – выдала я. – Приревновал меня к Вове.
– О-о-о! – выдохнула тётя Оля, и приложила ладони к щекам. – Что же теперь будет? А они что вдвоём его?
– Нет, нет, – я нервно улыбнулась, сама не веря в то, что говорю. – Просто поговорят.
– Света, ну прости, я же не знала! – начала причитать тётушка, и я поспешила её успокоить, а то ещё и гости подключатся.
Мы уже выпили чай, и съели торт, а вестей всё не было. Я, снова не совладав с нервами, пошла на кухню мыть посуду. В голове мелькали картинки, одна хуже другой. Меня слегка потряхивала, и я параллельно выпила бокал вина, пока мыла посуду.
Не выдержав, я набрала Сашу, потому что Кирилла откровенно опасалась. После пяти гудков он всё же соизволил ответить.
– Да успокойся, конфетка, – начал он без предисловий, – жив твой муженёк, помяли немного, чтобы дорогу к тебе забыл.
– Да не муженёк он мне, уже месяц, как мы в разводе, – выпалила я на нервах.
– О, как! Ну, спасибо за информацию, очень вовремя, – продолжал недовольно ворчать Саша.
– Пожалуйста, – огрызнулась я, – и вообще, я сегодня у тёти переночую…
– С хера ли? – заорал рядом Кир, видимо прекрасно слышавший наш разговор.
– Света, ты давай не усугубляй, руки в ноги, и бегом домой, мы ждём тебя у подъезда, – прокомментировал Саша, и отключился, совершенно не ожидая никого ответа. Потому что это не вопрос и не предложение, а распоряжение, обязательное для выполнению. И конечно, я могу сегодня переждать и здесь, но завтра то всё равно придётся предстать пред ясны очи моих мужчин.
И вообще, я ни в чём не виновата, почему собственно, я должна прятаться. Это их проблемы, и их комплексы, что они ревнуют меня.
Ведь бред же.
Два первосортных самца! Чего они бояться? Что я вернусь к Вове?
С таким боевым настроением я попрощалась с тётушкой, и пошла на выход. Но вся моя бравада стекла с меня, стоило мне сесть на заднее сидение машины, и увидеть с какими каменными лицами сидят мои мужчины. Кирилл и вовсе не смотрел на меня, по привычке заняв место водителя. Саша мельком мазнул по мне взглядом, и мы поехали.
На долгое тягостное молчание, меня не хватило, хотя я и хотела сперва гордо молчать в ответ.
– Послушайте, – начала я, когда напряжение между нами можно было резать ножом, – я ничего не знала, что придёт Вова. Его пригласила тётя Оля. Я совершенно не рада была его видеть. Мне на него плевать!
Кир так и не ответил. Саша только хмыкнул.
– И не стоило его бить!
– Сходи, пожалей его, – обронил Кирилл.
– Да пошли вы оба, – психанула я, и, сложив руки на груди, больше не проронила ни слова, отвернулась и уставилась в окно. И когда Кирилл завернул во двор, не дожидаясь галантного жеста, со стороны кого-нибудь из них, выскочила из машины, и, промчавшись по дорожке, влетела в дом, и сразу же поднялась наверх в комнату.
***
Я сидела на каменном помосте, большого бассейна, и попивала вино. Вода была приятная и прохладная, бликовала под лампами, иногда лениво покачиваясь от моих движений. Сидела подпевала песням. Затащила сюда портативную колонку, и врубила свой любимый трек-лист, и музыка и мой голос резонировали о кафельные стены. За панорамным окном давно было темно, и я с неохотой вылезла из прохладной воды, и задвинула жалюзи. Не хочу, чтобы кто-то из охраны пялился на меня, делая очередной обход. Да и претензии опять появиться от моих мужчин. А они ещё от Вовы не отошли.
Я снова опустилась на каменный бортик, который облюбовала вот уже как полчаса, и сделала глоток терпкого вина. Я так редко здесь бывала. Просто никогда не хватало времени. Вот, казалось бы, бассейн в доме, пришла с работы, впрыгнула в купальник, и иди. Но как всегда, ни времени, ни порой желания от усталости не было. А здесь было просто шикарно. Как и всё в доме Кирилла. Размеры самого бассейна, явно рассчитывались под хозяина, потому что он был и большим и глубоким. Рядом, за стеклянной дверью, притаилась сауна. За ширмой, душевая. Пара шезлонгов, столик. И всё в каменно-древесном стиле, как и весь дом. Тёмное, тёплое, живое.
Я как-то спросила его, для кого он строил этот дом, потому что одному в такой махине, просто неуютно. Он как всегда криво усмехнулся, и сказал, что всегда мечтал о тройничке, вот и заложил в будущую смету дополнительные размеры. Я тогда обиделась, ненадолго, конечно. Я привыкла, что он закрыт. И понимала что, такое жилище строят для семьи, и это уже был следующий вопрос. Но я естественно его не задала. Не хотела снова быть щёлкнутой по носу, за любопытство.
Я отставила бокал, и пустилась в неторопливый заплыв. Зря я всё-таки так долго игнорировала это времяпрепровождение. Хорошо-то как. И нервы успокаивает. Прямо дзен ловишь.
Возможно, скоро меня и этого лишат, отправив восвояси. Как-то серьёзно обиделись мои мужчины. Я-то думала, они остынут, придут за сладким, и мы так все споры разрешим. Но нет. После того, как я стремительно слиняла в комнату, и даже после того как немного постояла подпирая дверь, сопя от раздражения, и даже уже после душа, когда я поостыла, никто не явился выяснять отношения. На меня просто забили, чем снова вызвали новую вспышку негодования и досады. Тем, что всё решили по умолчанию за меня. Я виновата и точка. И сама видимо должна идти на поклон.
На поклон не пошла, но обстановку разведать должна была, поэтому пошла вниз, узнать место дислокации своих мужчин. В доме было тихо, и привычные их места обитания: кабинет, спортзал, были пусты. Я даже подумала, что они вообще уехали утешаться в какой-нибудь клуб, а может, и по делам сорвались, но нет. Проходя мимо двери, ведущей в гараж, я услышала, как чётко грохочет реп, который любил Саша. Осторожно заглянула туда.
Гараж, как опять же и весь дом был огромный, я просто не представляю, сколько стоит Кириллу всё это содержать. Здесь стояли две его машины, внедорожник, и спортивная, ещё умещался кроссовер Саши.
А ещё немного в стороне от всех, стояла раздболбаная и разобранная в хлам иномарка. Вот там-то и нашлись мои мужчины. Один под ней, второй на ней, вернее, Саша лежал под машиной, и что-то там высвечивал фонарём, Кирилл склонился над открытым капотом, тоже самозабвенно рылся во внутренностях старой Тойоты. Они были в грязных комбинезонах, голые по пояс. Рядом на невысоком столике, среди инструментов и непонятного мне хлама, стояли запотевшие, открытые бутылки пива. Они громко переговаривались, обсуждая, сколько километров, наездили на этой машине, обмениваясь только им понятными фразами, и смеялись, вспоминая какую-то Верку, а вернее её аппетитную задницу. Вот так весело и непринуждённо проходил их вечер, пока я мучилась совестью, и подбирала слова, чтобы объясниться.
Нет, я, конечно, не надеялась, что они засядут в оперативный штаб, чтобы решить, что делать с этой, по их мнению, изменницей. Совсем нет. Но раз мне удалось вторгнуться в их мир, то хотелось бы, хоть пары слов, о том, что меня ждёт. Но нет. Все их разговоры сводились к машине, к Верке, и даже про дела мимолётом вспомнил Кир. Но они так и не коснулись меня, словно между ними был запрет на обсуждении этой темы.
Тогда-то, стоя там под приоткрытой дверью, я и решила, что если им по фиг, то почему я, должна убиваться, злиться, мучатся совестью, тем белее что я ни в чем не виновата. Мысленно послав их обоих, и пошла наверх, переоделась в купальник, запаслась вином и музыкой, и отправилась плавать в бассейне, и наслаждаться свободным вечером, который редко мне выпадал.
Я добавила в свой бокал очередную порцию, вина, чувствуя приятное расслабление, не только в мышцах, но и мысли потекли спокойнее, когда моё уединение было нарушено.
Я, как и прежде разместилась на каменном борту, который позволял быть наполовину в воде, и откинулась на стенку бассейна, сжимая в правой руке, своё успокоительное, и мурлыкала под нос играющую песню, когда в вокруг сгустились тучи. Стало тише, потому что звук значительно убавили, и душнее, потому что по помещению поплыл аромат машинного масла, и разгорячённых тел.
Они были сзади, оба, я это чувствовала, даже оборачиваться не надо было. Макушку, оголённые плечи, что торчали из бассейна, просто жгло, от их пристальных взглядов. А потом из моей руки грубо выдрали бокал.
– Опять бухаешь? – заворчал Кирилл, и мне пришлось обернуться.
Они стояли рядом, возвышаясь надо мной, сложив руки на груди, и хмуро разглядывали, как будто я им изменяла, а не плавала в бассейне. Всё в тех же комбинезонах, темно-синего цвета, с голыми торсами, прямо влажная мечта всех женщин. Стоят оба такие напряжённые, жгут своими взглядами. Мне даже смешно стало, хотя может это вино во мне взыграло.
– Кирилл, у тебя пунктик по поводу выпивки? Это всего лишь вино, – оттолкнулась о бортик, и отплыла от пригвождающих взглядов, а то не вздохнуть от напряжения. А я только расслабилась.
– Тебе хватит, – отозвался он.
– Без проблем, – не стала спорить, и поплыла к противоположному борту, – это всё?
– Конфетка, а чё такая дерзкая? – спросил Саша, и вроде так дружелюбно, и даже улыбнулся, вот только я почувствовала холодок, скользнувший от этой улыбки.
– Слушайте, – начала закипать я, – вы мне свод правил подготовьте, как вам отвечать, как себя вести, а то у вас шаг влево, шаг вправо, расстрел!
– А ты не в курсе, без свода, что дерзить и таскаться по другим мужикам не стоит? – припечатал грубостью Кирилл, холодно разглядывая меня.
Я аж задохнулась от этого заявления.
– Идите вы оба… – зло всплеснула руками, разнося повсюду брызги, подтягиваясь на руках о борт, чтобы выйти. Получилось очень эффектно, видимо на адреналине. Я вылетела из бассейна.
– Я к вам не лезла! Чего вы приперлись? Идите ещё пообсуждайте задницу вашей Верки, можете заодно ещё и про Аню свою вспомнить!
Кирилл свирепея, двинулся на меня, Саша, видимо решил немного его остудить, постарался его замедлить, но тот успел раньше, схватил меня за предплечье, и дёрнул на себя. Я прямо чётко ощутила, как лопаются мелкие сосуды под его каменными пальцами и на моей коже выступают синяки.
– Кир, – предупреждающе окликнул его Саша, и посмотрел на меня с укоризной.
Я же молча, пыталась выбраться из железной хватки.
– Ты не охуела ли, зеленоглазая? – зарычал он на меня.
– Опусти меня, варвар, – я пыталась отодрать его татуированные пальцы, от себя, и шипела словно кошка. Всё моё спокойствие слетело, уступив место всепоглощающей ярости.
– Остудись, маленько, – Кирилл легко преодолел моё сопротивление, и толкнул меня обратно в бассейн.
Я тут же ушла на глубину, не успев схватить воздуха, глотнула воды, но на последних силах выплыла, ухватившись за борт, и надсадно закашляла.
– Придурок, – сипела я, – ненавижу тебя, псих!
– Света, заткнись, – рявкнул Саша.
– Да иди ты на хрен! Оба идите! – вытолкнула из себя, чувствуя, на щеках горячие слёзы, которые накатили не только от кашля, но и от обиды.
– Вы мне кто? Никто? – пёрло из меня, пока я пыталась отдышаться. Все предохранители слетели на хрен.
Меня выкручивало от такого обращения. Я хотела только одного, уйти, и не возвращаться, и поэтому методично подползала к лестнице, которая вела из бассейна.
– Ах, ты ж блядь! Значит никто мы! – зазвенел голос Кирилла, отражаясь от стен.
Он одним рывком скинул свою одежду, оставшись голым, и я увидела, что он возбуждён.
– А кто тебе, кто? – спросил он, и прыгнул в воду, рядом со мной отрезав пути отхода. Резко вынырнул прямо передо мной, и если мне здесь приходилось стоять на цыпочках, и вода мне была по шею, то он вполне уверенно стоял, и вода билась о его грудь.
– Может муженёк твой? – он дёрнул меня на себя, и я впечаталась в его грудь.
– Может, – решила я идти до конца, уже не ощущая границ, напрягаясь всем телом, стараясь оттолкнуть его от себя, – по крайней мере, Вова не был варваром, и не смел так со мной обращаться!
– Может и ебал тебя лучше? – оскалился Кирилл.
И что-то внутри меня мне подсказывало, что эта последняя черта, после неё наступит точка невозврата. Но эта мысль, как вспыхнула, так и погасла.
– Лучше, – выдала я, и задрала подбородок, – вас обоих, лучше!
Всё, занавес.
Кирилл поменялся в лице. Его светлую радужку, полностью затопил зрачок, словно он поймал приход. Ноздри затрепетали. Он оскалился, словно зверь. Его сильные руки, стали ещё напряжённее, тяжелее, когда он сжал меня в очередной раз.
Сзади раздался всплеск, но я, не обратила на него внимание, полностью поглощенная этими метаморфозами, происходившими с ним, отмечая их то по отдельности, то соединяя всё в общую картину. Это завораживало. Пленяло. Он был красив. Не как не нечто прекрасное, а наоборот, когда смотришь на что-то грубое, дикое, и видишь в этом грацию, гармонию. Опасную, смертельную.
– Я же тебя затрахаю сейчас, сука, – прохрипел он, – ты же ноги не сведёшь!
Он толкнул меня, и я отплыла, наткнувшись на Сашу. Он прижал меня к себе, пленяя мои руки. Я ощутила всё его горячее тело спиной, тоже обнажённое, тоже готовое. Упругая плоть упёрлась мне в поясницу. И помимо воли я почувствовала, нарастающее возбуждение. Сердце разгоняется, толи от страха, толи от этих диких ощущений, толи от собственной дерзости. Я чувствую, что хожу по краю, и в любой момент могу сорваться.
– Заткнись, дурочка, – велел он, склоняясь к моей шеи, – зачем такое говоришь! Хочешь жёстко трахаться, попроси!
– Кто сказал, что я хочу трахаться? И тем более с вами! Отпусти меня! – продолжила я, понимая, что каждым словом неминуемо подписывала себе приговор.
– Сука, – рыкнул Кирилл, нависая надо мной.
– Кир, давай спокойней, – Саша перехватил меня удобнее, потому что я всё время ёрзала. Сжал одной рукой мою талию, другой обе моих руки, сжав за запястья. – Она же явно провоцирует!
– Ну, так пусть отвечает за провокацию, – отрезал Кирилл, срывая мои купальные трусы, и разводя ноги в стороны. И без лишних прелюдий толкнулся в меня на всю длину. И прошел почти беспрепятственно, хотя и потянуло болью от резкого растяжения.
– О, какой сюрприз, – хмыкнул он, снова резко толкнувшись, вырывая мой судорожный вздох, – кто-то течёт. Прямо водопады.
Он продолжил вбиваться в меня, смешивая боль и наслаждение, а я гнулась в руках Саши, всхлипывая и дрожа против воли.
Он отпустил мои руки, и начал мять напряженную грудь, сдвигая мокрые чашки бюста, сжимая, и катая в пальцах соски, добавляя болезненности и остроты. Я же чисто из упрямства упёрлась Кириллу в грудь, и даже немного отталкивала его от себя. Но его это только подзадоривало, он продолжал двигаться со скоростью отбойного молотка, вспенивая между нами воду, и вырывая против моей воли, крики из моего горла.
– Сука, какая же ты сука, – хрипел он, – ещё раз блядь, хоть один раз я его увижу рядом… тебе конец… ему конец…
Саша поймал мои губы, видимо опасаясь моего ответа, и мой стон улетел в его рот. Но Кириллу не понравилось нарушение нашего контакта, он грубо развернул меня за подбородок.
– На меня смотри, дрянь! – рявкнул он, а я при этом почувствовала, как дёрнулся член Саши. Он поймал мою ладошку и направил её мне за спину, вынуждая обхватить его ствол и сжать. И из его груди вырвались хрипы.
Кирилл, удерживая меня за подбородок, скользнул другой рукой под воду, между нашими телами. Пальцы быстро отыскали мой клитор, и тут же нажали.
Я выгнулась, от прострелившего великолепия, которое на мгновение ослепило меня, приближая к разрядке. Еле удержалась от крика, закатывая глаза.
– На меня смотри, сказал, – Кирилл слегка ударил меня по щеке, вызвав во мне новый протест, но тут же погасил его грубым поцелуем. Таким, что я итак была уже на грани, а теперь остались секунды до кайфа.
– Ну что хорошо тебе сучка? Дрянь зеленоглазая? – спросил он, опаляя моё лицо своим горячим дыханием.
Мотнула головой, не желая играть в эти игры. И тут же почувствовала, как пальцы Саши поползли к моим ягодицам, толкнулись в сжавшийся анус. Я протестующе ёрзнула, и сама же насадилась на его пальцы.
– Тихо, тихо, конфетка, – бормотал он, растягивая вход, и приставляя свой подрагивающий член.
– Нет, нет, мне будет больно, – запротестовала я, прекрасно понимая, что без смазки этого делать, не стоит.
– Значит, будешь терпеть, – припечатал Кир, но всё же приостановился, когда Саша стал проталкиваться сзади.
Не знаю что подействовало, может вино, может бассейн, а может уже имеющийся некий опыт в этом деле, но сильно больно мне не было. Только вначале, пока Саша входил, судорожно сжимая мои ягодицы, а потом я поплыла.
Вода между нами кипела, плескалась, бурлила. Я билась между ними, уже оставив свою гордость, откровенно наслаждаясь всем, что происходило между нами. Отвечала на их несдержанные поцелуи, и выкрикивала их имена. Кирилл так тесно прижимал меня к Саше, и они двигались в унисон, насаживая меня с двух сторон. Мне казалось, я не вынесу этой пытки. Сломаюсь. Разобьюсь на мелкие осколки. Это невероятное чувство наполненности вытеснило собой всё остальное, снова сделав их такими родными и нужными. Я выгнулась в их руках, и гортанно закричала, кончая, неимоверно долго пульсируя и сжимая их внутренними мышцами и чувствуя, что утаскиваю их за собой.
Мне так не хотелось отлепляться от них. Но Саша аккуратно вышел, а Кирилл медленно отстранился. Я открыла глаза, сожалея о возврате в реальность.
– Конфетка, у тебя что месячные? – спросил Саша.
– Что? – не поняла я, и глянула вниз, туда, где в толще воды, растворялись следы нашего единения. Багровый след крови, тянулся ко мне, и только он становился бледнее, как тут же стекала новая порция между моих ног.
– Что это? – озадаченно подняла я глаза на впередистоящего Кирилла, и вдруг явственно ощутил нарастающую боль внизу живота.
– Блядь, – протянул Кир, схватившись за волосы.
– Мы всё же порвали тебя, – констатировал Саша за моей спиной.
22
Моя палата напоминала цветочный магазин. Разнокалиберные букеты стояли повсюду. На подоконнике, на столе, на полу, на тумбочке. Их было так много, что я не знала, куда их девать.
– Ир, забери, хоть парочку букетов, мне уже не продохнуть, – пожаловалась я.
– Да зачем мне чужие букеты? – пожала она плечами. – Вот тётушка придёт, ей сплавишь. И вообще, скажи своим мужикам, чтобы прекращали раз, не нужны тебе эти цветы.
Ирка удобно устроилась в крессе, я стояла напротив неё, оперев бёдра о пестрящий флорой подоконник. Мне нельзя было сидеть. Либо стоять, либо лежать. Небольшой разрыв на шейке, пара швов, но предписаниям я следовала беспрекословно.
– Да я уже устала говорить! – вздохнула я, и свела полы халата. – Бесполезно, каждый раз новый букет!
– Ну, понятно, скучают, – протянула Иришка, как мне показалось немного с завистью.
Скучают, конечно, но только Иришка, не до конца в курсе произошедшего. Я, естественно, не о чём никому не рассказала. Для всех, у меня обострение цистита, в острой форме.
Мужчины мои, особенно Кирилл, чувствовали свою вину, и поэтому моя отдельная палата превращалась в филиал цветочного магазина. Ещё и Петя постарался, внёс свою лепту, когда узнал что я в больнице, тоже прислал корзину роз, которая притаилась, как раз рядом с креслом, в котором сидела Иришка.
Три дня прошло с того вечера. Тогда, ещё еле соображая, я начала отмахиваться от поездки в больницу, просила успокоиться обоих своих мужчин. Но меня никто не слушал. Немедленно вытащили из бассейна, водрузили на лежак, между ног воткнули полотенце, и по очереди быстро оделись. А потом и меня в четыре руки одели, как я не протестовала, и даже пыталась шутить. Но одного взгляда на бледное лицо Кирилла, и серьёзную физиономию Саши хватило, чтобы понять, меня в покое не оставят.
Меня привезли в какую-то частную клинику, где даже в такой поздний час, нас приняли без всяких препятствий.
Гинеколог, женщина, лет за тридцать, холёная и ухоженная, выслушала мой сбивчивый рассказ о произошедшем, пока мои мужчины ждали в коридоре.
– То есть, Светлана, вы хотите сказать, что у вас был контакт с двойным проникновением? – уточнила она.
В тот момент, мне хотелось провалиться сквозь землю, просто сбежать, и никогда в жизни не встречаться с Эльвирой Андреевной, так звали гинеколога. Но перед врачом, как и перед адвокатом, нужно быть откровенным, тем более это касалось моего здоровья, которого и так на донышке.
Я, бледнея, потом краснея, потом снова бледнея, кивнула, и поведала, о кровотечении. Надо отдать должное врачу, она, даже если и подумала о чём-то осуждающем, не выдала себя ни взглядом, ни тоном. Пригласила на кресло, а после осмотра, сразу же уложила на кушетку, и заказала операционную, потому что были разрывы, и кровотечение хоть и замедлилось, ещё не остановилось.
Из кабинета меня вывезли на каталке, и Саша с Кириллом, тут же бросились ко мне. Их остановила Эльвира Андреевна, спокойным и холодным тоном, проинструктировав, что после операции мне нужен будет покой, и увидеть меня можно только утром.
Я смотрела на их удаляющиеся лица и фигуры, и мне было жаль, что мы так и не перекинулись парой слов. Тогда мне, почему-то хотелось сказать им, что я не злюсь на них. Особенно Кириллу, хоть это и его несдержанность привела меня на больничную кровать. По большому счёту, я провоцировала, и отчасти была виновата. Ведь Саша предупреждал меня. Но меня быстро увозили, и я всё смотрела, то в зелёные прищуренные глаза, то в прожигающие серые, пока закрывающаяся дверь лифта не отрезала меня от них.
Наутро пришёл только Саша, сказав, что у Кирилла важная встреча, принёс цветы, и кофе с пирожными. Целовал и обнимал, не преминул немного поругать, но всё же больше жалел. А ещё я заметила сбитые костяшки на его руках, и небольшую ссадину на скуле. На мой вопрос, откуда это всё, промолчал и перевёл тему.
А Кир, вот уже третий день, находит отговорки, чтобы не появляться. По телефону, вообще у нас разговор не получается, потому что он узнаёт как у меня дела, говорит только обо мне, а потом быстро сворачивает разговор, вечно занят чем-то. Я уже Сашу, исправно навещающего меня, бесить начинаю вопросами о Кирилле. Но мне реально не понятно, почему он не приходит. Неужели это всё. Всякая дурь в голову закрадывается. Если он, всё же поверил в те нелепости, что я несла на нервяке, и попытке поддеть его. Если решил что с него хватит. Что я тогда буду делать?
Спросить всё это у Саши у меня не хватает духу.
Одно понятно, все эти выводы меня огорчают, я очень хочу увидеть Кирилла, и очень хочу убедиться, что он меня не бросает.
Даже присутствие Саши меня не успокаивает. Мне нужен Кир. Не пытаюсь анализировать всю эту мешанину, просто жду, что будет дальше.
Вечером того же дня приходит тётя Оля, как всегда несёт сумку еды, хотя я ей, за эти три дня, уже устала говорить, что здесь кормят, лучше чем в ресторане. Видимо, это заложено на подкорку. Идёшь в больницу, нужно накормить больного.
Всё эту еду отдаю Саше, который является позже, опять один.
Он поднимает простую матерчатую сумку тётушки, и усмехается.
– Твоя тётя, думает, что тебя здесь голодом морят!
– Я знаю, – морщусь, когда пытаюсь встать с кровати, не сильно присаживаясь, и он тут же оставляет тяжёлую поклажу и подходит ко мне, помогает, – так она проявляет заботу. Дома посмотришь, может, сами что съедите, может, охране… я не знаю.
– Ну, всё, всё, я понял, – Саша, обнимает меня, когда я уже стою на ногах, и зарывается носом в волосы, чем напоминает Кирилла, с его вечным желанием обнюхать меня. – Как у тебя там, всё ещё болезненно?
Я давлю желание отстраниться от него, и пытаюсь расслабиться в его тёплых объятиях. Получается не очень. Сама не понимаю, что со мной. Но его забота меня раздражает. Я словно виню его в произошедшем, хотя основной урон нанёс мне Кир. И по нему я сильно тоскую.
– Нет, уже нет, – нахожу силы ответить, и эти же силы кидаю, чтобы снова не спросить про Кирилла. Что толку, если он не хочет меня видеть. Возможно, наигрался. Ведь рано или поздно это бы произошло.
– Я так по тебе соскучился, конфетка, – Саша спустился губами к изгибу шеи, и слегка прихватил зубами кожу, но тут же лизнул, и поцеловал.
– Скучать тебе предстоит ещё долго, – я слегка отстранилась, – наврядли я так быстро поправлюсь…
– Глупая, неужели ты не веришь, что я могу скучать не только по-нашему траху, – усмехнулся он.
– Я не знаю Саш, чему уже верить, – вздохнула я, – ты мне столько раз пытался объяснить мою роль в нашем союзе, но я…
– Не говори только, что ты опять о нём! – гаркнул он, на всю палату, и разжал объятия, отошёл, отвернулся. Было видно, что разозлился.
– Я и не говорю, – я устало опёрлась о спинку кровати.
– Не может он тебя видеть! – повернулся Саша, впиваясь взглядом в меня. – Себя простить не может, видимо, не знаю. Это же истукан! Он ничего не говорит. Только работает, день и ночь. Совсем свихнулся.
Он снова подошёл ко мне, задрав резко моё лицо вверх, шаря по нему взглядом.
– Довольна теперь? Этого ты хотела?
Я, молча, глотала обиду. Горечь поднималась из самых глубин, врезалась в глотку, перехватывала дыхание.
– Мало меня тебе? – спросил он, видя моё состояние. Понимая его без слов. Прекрасно видя, как ранят меня, его слова про Кирилла, как рвётся с языка куча вопросов о нём. И мне тоже прекрасно видно, как злит его эта моя навязчивость.
По Сашиному лицу заскользила тень досады. Желваки заиграли на скулах, выражение стало хищным.
– Нравиться быть разорванной?
– Зачем ты так? – сглотнула я, чувствуя, что ещё немного, и разревусь.
– Потому, что ты меня бесишь, Света, – несколько не смягчился его взгляд, а руки на плечах стали ещё жестче. – Какого хрена ты всё ему уже простила? Ждёшь его? А он даже не думает навестить тебя!
– Саша, что ты несёшь? Вы же друзья, – попыталась я его образумить.
Но он вдруг резко притянул меня к себе, сжал и заговорил поспешно и сбивчиво.
– Зачем он тебе? Нам? Давай всё заново, только ты и я? Давай? Конфетка, соглашайся!
– А Кирилл в курсе твоего предложения? – я оттолкнула его, и он поддался, даже на шаг отошёл.
– А при чём здесь он? Я тебя спрашиваю. О твоих желаниях сейчас речь!
Я молчала, ошарашенная поворотом событий. Не находила слов. Не знала вообще, что сказать. А может это предложение исходило не от того мужчины.
– Понятно, – горько усмехнулся Саша, видимо тоже посчитав, что не он должен мне, это предлагать.
Он, также молча, не прощаясь, вышел, оставив меня в полном раздрае.
Я так была удручена, что чуть не шлепнулась на задницу со всего маха, вовремя спохватилась, и перенесла вес вперёд так и не сев. Мой взгляд зацепился за забытую сумку с едой, и сразу стала прикидывать, куда мне деть всё это. Потом я посмотрела на телефон, и поддалась импульсу, набрала Кирилла.
Он взял после третьего гудка, возможно, это хороший знак.
– Да, зеленоглазая, как дела? – раздался в трубке его низкий голос.
– Кирилл, – я сглотнула, пытаясь настроиться и найти смелость, для того что я собиралась сказать.
– Да, Света, говори, – возможно, мне и показалось тревога в его голосе, а возможно он всё же уловил все оттенки моего беспокойства, что передала моя интонация, в его коротком имени.
– Если ты не приедешь, я буду знать что это конец. Что я тебе не нужна. Срок до вечера завтрашнего дня, – прямо выпалила на одном дыхании, и положила трубку.
И стало легко. Пусть болезненно, но легко. Потому что уже завтра, я узнаю, куда дальше пойдёт моя дорога.
