Текст книги "Никак иначе (СИ)"
Автор книги: Ann Lee
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)
20
Я лежала головой на коленях Кирилла, устроившись с ногами на широком сидении Мерседеса. Он задумчиво смотрел в окно, на мелькающий ночной город, и перебирал пряди моих волос, будоража теплом своих пальцев.
Уже было ближе к полуночи, и Сергей вёз нас домой. Я натанцевалась так, что у меня болели ноги, и честно говоря, немого перебрала с шампанским, голова моя кружилась, стоило только прикрыть глаза. Но мне так нравилось лежать на его коленях и смотреть в усталое, задумчивое лицо. Ловить на нём блики мелькающего света. Кир словно и не замечал происходящего, хотя его рука порой соскальзывала с моей макушки, на шею и плечо, прикрытое его пиджаком. Пальцы небрежно гладили моё кожу, не нежно, и не мягко, просто параллельно его мыслям.
О чём он думает, спрашивать тоже не хотелось. Пусть думает, а я буду любоваться жёсткой линией подбородка, равномерно вздымающимися крыльями носа, и взглядом серых глаз, сейчас смотрящих куда-то вдаль.
Весь вечер он был собой. Непробиваемым Кириллом, который не видел препятствий, и шёл напролом, а вот сейчас, словно маску снял, стал грустным, погружённым в себя. Перебирая в голове причины такого его состояния, я никак не находила ответа. Да и не стремилась. Мне нравилась его новая сущность, о которой я раньше и не догадывалась.
Пустая ночная дорога, и мы очень быстро добрались до дома, я даже почувствовала разочарование, что необходимо ломать этот маленький мирок. Но машина притормозила во дворе, и нужно было вставать.
– Тебя понести? – спросил Кир, когда я оттолкнулась от его коленей и тяжёло поднялась.
Нет, я точно перебрала с шампанским.
Он снова смотрел по своему, хищно, и даже тяжело. Взгляд его скользил по моему оголившемуся плечу, рождая дрожь во всём теле, словно он прикасался своими твердыми губами, как и обещал.
– Я дойду, – сглотнула я слюну, чувствуя как сухо во рту, и закуталась сильнее в его пиджак.
Сергей открыл дверцу с моей стороны, и я вышла, нетвердым шагом, пошла к дому, но тут же была захвачена и прижата к тёплому телу.
– Тебя шатает, зеленоглазая, – недовольно проговорил Кирилл.
– Что, опять отлупишь? – постаралась вывернуться из его рук.
– Бля, может, уже забудешь? – он поморщился, подтягивая меня выше, так, что я встала на носочки, и посмотрела в его лицо.
– Зачем это? – фыркнула я, и улыбнулась. – Буду вечно тебя изводить, чтобы ты чувствовал вину…
– Вечно? – перебил Кир, я не поняла чего больше в его голосе, насмешки, или еле заметной надежды.
– Ну, то есть я хотела сказать… – запнулась, совсем смешавшись под его взглядом.
– Ты уже сказала, – отрезал Кирилл, и склонился ниже, проводя свой ритуал, втягивая мой аромат. И я тоже не удержалась, вдохнула все оттенки его, и сильную ноту парфюма, и запах его кожи, и капельку вкусного коньяка, и прохладу ночи.
Головокружительно.
Сногсшибательно.
Меня повело, и я сильнее обхватила его за шею, просто на физическом уровне ощущая потребность признаться, ему в чём-то важном. Просто чтобы он знал, чтобы не печалился, понимал…
– Ну, вы долго на крыльце стоять будете? – раздался знакомый голос, и я вздрогнула.
Весь наш интим тут же разрушился. Взгляд Кирилла заволокло льдом, и я непроизвольно отстранилась.
– Привет, конфетка? – Саша, стоявший на пороге, протянул мне руку.
Я отшагнула от Кирилла, и мне показалось, что он в последний момент сжал руки, но тут же отпустил.
– Привет, – улыбнулась ему, и он сгрёб меня в объятия, подхватил на руки, начал целовать, внося в дом.
– Как я соскучился по тебе, конфетка, – признался Саша, в перерывах от поцелуев, на которые я еле успевала отвечать, – приехал уже как два часа, а вы шатаетесь где-то?
– Мы же на корпоративе были… – пискнула я, когда он внёс меня в гостиную, и усадил к себе на колени, вынуждая оседлать его сверху, прижимаясь всем телом.
Саша тут же скинул с меня пиджак, зарылся в моей груди, исцеловывая каждый миллиметр кожи.
– Пиздец, какая ты красивая, конфетка, – бормотал он, стягивая вниз лиф платья, и делая ровно то, что обещал делать Кирилл. Втягивал мои напряжённые соски в горячий рот, прямо через кружево бюстгальтера. Я выгнулась, моментально пришибленная жаркой агонией, разливающейся по телу волнительной дрожью.
– Только о тебе, думал, – продолжал Саша, и руки его скомкали подол моего платья, смяли ягодицы, прижали к себе. – Вспоминал, как ты сладко кончаешь, какая ты сладкая…
– Ах, – только и вырвалось у меня, когда его пальцы проникли под трусики.
Совсем другой аромат, яркий и свежий. Совсем другой мужчина, светлый, и весёлый. Но такой же желанный, как и тот, что стоит в проходе и буравит нас тяжёлым взглядом.
Тело моё, распаленное обещаниями Кирилла, его странными взглядами, моментально отреагировало на Сашу. И да, я тоже соскучилась. По вкусу его карамельному, по морскому аромату, по прозвищу своему на его губах. По этим горящим зелёным глазам, по голосу низкому, скребущему по низу моего живота. Мне было жарко, я горела, и я хотела сгорать.
Снова оглянулась на неподвижного Кира, и протянула к нему руку, приглашая разделить этот момент единения вместе. И он шагнул, резко дёрнул меня на себя, вытаскивая из под рук и губ Саши.
– Завязывай Саня, она пьяная в хлам, – рявкнул он.
– Что? – возмутилась я, кстати, действительно пошатываясь, и неуклюже пытаясь поправить платье.
Саша тоже офигел от такого поворота. Тяжело взглянул на Кирилла, потом на меня, и мне стало страшно, я никогда не видела такой неприязни от него, даже тогда в первый раз, когда он насиловал моё горло.
– Только не говори, что вы спать собирались, и ты бы не вытрахал бы её вдоль и поперёк, – как всегда обманчиво спокойно проговорил он.
Он так и сидел на диване, всё ещё тяжело дыша, и его острый взгляд никак не вязался с его тоном.
– Иди сюда, конфетка, – позвал он меня, и провёл по своему торчащему из под штанов, члену, – у меня для тебя кое-что есть.
Я, было, шагнула к нему, но Кирилл меня остановил, оттолкнул к лестнице.
– Спать, пошла! – рявкнул он на меня.
– Кир, что за херня происходит? – Саша поднялся, подойдя ближе.
Я тоже попыталась оттолкнуть его.
– Кирилл, да что с тобой? – рассердилась я, чувствуя железную хватку, что уже причиняла мне боль.
– Ничего не происходит, – процедил он, оглядывая нас, – и не произойдёт. Не хер по пьяни трахаться.
– Что за бред? – я всё-таки вывернула свою руку из его пальцев, отскочив ближе к Саше.
– Ты гонишь, брат, – покрутил он головой.
Но Кирилл даже не посмотрел на него, снова схватил меня за руку, и, дёрнув на себя, взвалил на плечо, понёс к лестнице, а потом и наверх.
– Кирилл, отпусти меня, отпусти! – верещала я, провожая взглядом, застывшего Сашу. Он смотрел на то, как мы удаляемся, и не делала никаких попыток остановить.
– Да что с тобой? – разозлилась я, когда он внёс меня в комнату и скинул на кровать. – Ты ревнуешь что ли?
Я лежала на кровати, сердито буравя его взглядом, реально не понимая, что на него нашло. Выдвинутую им версию, про то, что я пьяная, я отмела сразу, что-то здесь другое.
– Ничего со мной, – отозвался он, немного растерянно, всё ещё стоя у изножья кровати, и как будто сам от себя обалдел. – Просто ложись спать.
– Да не хочу я спать!
– А чего ты хочешь? Трахаться? – зарычал он.
– Да хочу трахаться, – не растерялась я, и поднялась с кровати. – И если ты не в состоянии, то я пойду к Саше…
– Никуда ты не пойдёшь! – взревел он, и схватил меня за локоть, прижал к себе, склонившись всей своей мощной фигурой.
Мне реально стало страшно, такой пугающий он был.
– Никуда! Поняла!
– Кир ты меня пугаешь, – пропищала в ответ.
– Просто, делай, как я говорю, зеленоглазая, – снова его голос сорвался на хрип, рука заметно расслабилась, и я осела на кровать, всё ещё держа с ним визуальный контакт.
– Почему? Ты передумал меня делить с другом? – спросила прямо, чего уж.
Он прикрыл глаза, и глубоко, пару раз вздохнул, а потом вышел. Не ответил, но само по себе это и послужило ответом.
Я сидела на кухне, помешивая свой любимый латте, и поглядывала в окно. Всю ночь практически не спала. Ждала Кирилла, Сашу. Прислушивалась к голосам. Пару раз выбегала к лестнице. Но ничего не происходило, было тихо, от этого ещё более волнительно.
Миллионы версий поведения Кирилла крутились в голове. Миллионы вопросов. Но кому всё это излагать, если рядом никого, и отвечать никому.
Так и проворочалась всю ночь, отрубилась под утро, пока меня не разбудил будильник.
Сходив в душ и немного взбодрившись, потопала в кухню, бодрится дальше, уже с кофе. Надо было двойной эспрессо пить, а не латте.
Мужчины, судя по всему, уже уехали по делам, потому что в доме царила тишина, и я так и сидела, закутавшись в пушистый халат, и смотрела бездумно в окно, просто отсчитывая время, которое осталось до сборов на работу. Думать, о том, что я продумала всю ночь, не было сил совершенно. Совершенно точно при первой же возможности призову Кирилла к ответу, вот и всё.
– Доброе утро, – в кухню вошёл Саша, весь взмокший, в одних только тренировочных штанах. Видимо он был в спортзале.
Я вздрогнула, и он усмехнулся, увидев это.
– Прости, не хотел напугать, – он приложился к бутылке с водой жадно делая большие глотки, и проливая, и на без того взмокшую грудь, капли. Я следила за ними. Они катились по резкому подбородку, как всегда начисто выбритому, по сильной шее, на которой дергался кадык, в такт глоткам. По широкому разлёту ключиц, по накачанным грудным мышцам, где сияло солнце, переплетая лучи, с терновыми побегами, и светлыми волосками, которые клином уходили вниз, на четко проработанные мышцы живота, на низко посажанную резинку штанов, и ниже.
– Я просто, думала, что вы уехали, – наконец обрела я дар речи, и подняла взгляд к его лицу.
– Кир уехал, – Саша отставил бутылку, продолжая наблюдать за мной.
Я спустила вниз ноги, до этого поджатые под себя, и немного выпрямилась.
– Я не понимаю, что на него нашло, – я тоже не сводила с него глаз.
Его светлые волосы сейчас были взлохмачены, а зелёные глаза прищурены, на губах блуждала усмешка. Вообще я искала возможные следы, их драки. Кирилл вчера был просто неадекватным, Но их не было, видимо, как и самой драки.
– Мы разберёмся, конфетка, не переживай, – он скользнул ближе, каким-то совершено хищным движением, и я немного подалась назад, запрокинула голову, когда он навис надо мной. Его разгорячённый аромат, тут же накрыл меня с головой.
– Я просто, не хочу, чтобы вы ругались из-за меня, – пробормотала, сглатывая, совершенно очевидно волнуясь от его близости.
– Мы не в школе, конфетка, разберёмся, – снова пообещал он, и скользнул костяшками по моей скуле. Нежно, невесомо, так как умел только он. – Тебя это не коснётся.
– Саш, ну как же не коснётся? – я накрыла его руку, и потёрлась щекой, о шероховатую ладонь.
– Иди лучше ко мне, – хрипнул его голос, и он подтянул меня вверх, вынуждая встать.
Я тут же потянулась к его губам, притягивая сама за шею. Его вкус был солёный, терпким, и мне было мало. Я хотела и дальше исследовать его рот, лаская языком твердые губы, поглощать это разгорячённый аромат, пахнуть им, пропитываться. И застонала, когда он отстранил меня.
– Саш!
– Тш-ш-ш, не торопись, – он погладил моё лицо, прошёлся пальцами по припухшим губам, спустился на шею, и потянул в стороны полы халата, обнажая меня. Я подавилась вздохом, когда его такие нежные пальцы, совсем не нежно накрыли мою грудь, и сдавили соски, выкручивая их. С губ сорвался стон, а спина непроизвольно прогнулась, отреагировав на эту сладкую боль. Я оперлась руками о столешницу, прогибаясь больше, разрешая ему действовать дальше.
– Горячая какая, – бормотал Саша, уже втягивая в рот, острые вершинки, и снова не грамма нежности. Алчно и жадно, до боли засасывая их, вынуждая меня впиваться ногтями в его шею.
– Никогда такой не встречал, никогда, – продолжал он признаваться между укусами и поцелуями, – мы же с тобой, все фантазии пошлые, грязные в жизнь притворяем, а ты смотришь так… наивно, доверчиво, и сама течёшь… хочешь.
А у меня уже и без этих слов кружилась голова, и коленки словно ватные, подгибались. Низ живота простреливал тянущей болью, и я ёрзала, и стонала, прижимала его голову к себе, признавая безусловную истину его слов.
Вдруг он резко меня развернул, скинув халат, и уложил животом на холодную столешницу, прижал в пояснице рукой, и растолкал шире ноги.
– Прости конфетка, ждать больше не могу, – просипел он, и почти сразу я почувствовала вторжение. Неприятное, шероховатое, потому что ещё не до конца увлажнилась, и первые толчки яростные и быстрые, были болезненные, но вырваться не могла, Саша крепко держал меня.
Мои стоны о боли и всхлипы, остались не услышанными. Он словно отбойный молок, вбивался сзади, громко рыча. И я терпела, вцепившись в столешницу побелевшими пальцами, впервые в наших отношениях я терпела.
А потом совершенно неожиданно он вышел из меня, перевернул на спину, и снова навалился.
– Саш, пожалуйста, – шептала я, – мне неприятно…
Вместо ответа, он закрыл мой рот поцелуем, глубоким. Мучительно-сладким, обманчиво-нежным, и я снова поплыла, сама обхватила его за шею, чувствуя, как он входит, уже не так болезненно. Спокойнее и нежнее. Размереннее. Впилась ногтями в его напряжённые предплечья, и потёрлась ноющей грудью, об него. Так мне нравилось больше.
– Лучше? – спросил он, покусывая мою шею.
– Да, – выдохнула, притираясь ближе.
– Будет ещё лучше, – пообещал он, и пальцы его руки сошлись на моей шее, слегка сдавили. Он продолжил наращивать темп, и всё сильнее сдавливал моё горло, так что воздух я втягивала со свистом. Всё вокруг плыло. Всё чувства обострись, сосредоточились на месте нашего соединения. Мне было страшно, и в то же время волнительно от этого страха. От тонкой грани, на которой мы балансировали. Я распахнула глаза, втягивая воздух, со свистом, и вонзилась в его сжатые пальцы, ногтями, не в силах совладать со свои инстинктами, которые вопили об опасности. Впилась слезящимися глазами, в его напряжённое лицо, а он продолжал вбиваться всё быстрее, и в его глазах нарастала такая чернота. Пот, выступил на лбу, и рот изогнулся в хищном оскале. Он смотрел остро, черно, жутко, словно не трахал меня, а жрал, отрывая большие куски от плоти. Сегодня определённо я узнала его темную сторону. Мне бы только выжить после этого.
Когда я забилась в агонии, от нехватки кислорода, тело вдруг прострелило такой яркой вспышкой, таким током пробило все конечности, и сошлось в одной конкретной точке, а оттуда стали разноситься волны яркого кайфа, захватывая всё моё сознание, затуманенное, заморённое, и обострённое. Меня выгнуло от разрядки, так что затрещали кости. Пальцы на моей шее расслабились, и я смогла вдоволь кричать, хоть и выходил хриплый сип. Мы кончили одновременно. Одновременно феерично, и опустошающее. Так что, не могли ещё долго придти в себя, восстановить бешеный пульс. Лежали, синхронно обмениваясь хрипами, и облегчёнными стонами, и дробью сердец, которые бились в унисон.
Это был обжигающий опыт. Не знаю, может, Саше это было нужно, но больше такого между нами не происходило. Словно он выплеснул в этот раз всю свою тёмную энергию. Да я бы и не хотела больше такого, хотя разрядка была настолько сильной, что я весь день ходила, под впечатлением.
21
Я помогала накрыть на стол, помогая суетившейся тёте Оле.
На её юбилей собралось много народу, и в её скромной квартире, в гостиной, стало тесно, от двенадцати человек, не считая нас. Наготовила она, как на две войны. Мы только и успевали, сновали с ней с кухни, в гостиную, возвращаясь с новыми блюдами, пока гости, основная масса, женщины, преподаватели из её школы, рассаживались, обменивались новостями, и хвалили каждый раз хозяйку, и попутно расспрашивая меня, про жизнь молодую.
Я отвечала стандартно, что всё у меня хорошо, потому что боюсь, что у присутствующих здесь дам, моя откровенность, что я живу с двумя мужчинами одновременно, не вызвала бы одобрения. Поэтому всё у меня хорошо. Да и после развода тоже хорошо. Да работа моя тоже хорошая.
У нас и вправду всё было хорошо. Наладилось.
Кирилл как-то сам успокоился, перестал рычать. Саша перестал смотреть хищно, ловя каждый мой жест. Между собой они общались тоже спокойно и свободно. Всё вернулось на круги своя. И меня это не могло не радовать. Меньше всего мне бы хотелось разлада между ними. Хотя в душе осталась горечь, от того дня, от безответных вопросов, от глупых догадок, и не менее глупых надежд.
Они оба порывались сопровождать меня на день рождение тёти, но я отмела эти варианты сразу. Не хватало ещё, чтобы кто-нибудь, что-нибудь заподозрил. Поэтому я категорически отказалась от предложения своих мужчин, тем более? что это была середина недели, самые рабочие будни, не стоит отвлекаться от дел. Кир как всегда разворчался, Саша же принял спокойно мою позицию. На это и порешили.
В дверь позвонили.
– Мы что ещё кого-то ждём? – изумилась я и уставилась на тётушку.
– Светланушка, – вдруг расплылась она в улыбке, – ты только не обижайся, но я Вову позвала.
– Вову? – изумилась я.
А она ловко прошмыгнула к двери мимо, и уже открывала их.
– Он позвонил, поздравил. Про тебя спрашивал. Я и позвала, подумала, мало ли, поговорите, может…
Всё это она говорит быстро, пока вертит замки, и ответить я не успеваю, что говорить нам не о чём, потому что входит Вова.
Он выглядит гораздо лучше, чем когда мы виделись в последний раз. Волосы подстрижены, ёжик, короткий, так любимый им с армии. Лицо свежее, без одутловатостей, чисто выбритые щёки и подбородок. Глаза голубые, бледные, светлые, смотрят пытливо. На нем вполне приличный костюм, и начищенные туфли, свежая рубашка. Высокий, занимает весь проём дверной. Держит в руках два букета цветов, и какой-то увесистый пакет. Он выглядит хорошо. Прямо девиз сегодняшнего дня. Конечно, изменился немного, заматерел, и долговязая фигура стала тяжелее, ему даже так лучше. Морщины небольшие, но всё же заметные расчертили симпатичное лицо. Залегли в уголках глаз и губ, которые сейчас трогает лёгкая улыбка. Он смотрит пристально, на меня, даже когда поздравляет тётю Олю, всё равно смотрит на меня. А я удивляюсь сама себе. Потому что передо мной стоит далеко не чужой человек, с которым мы прожили пять лет вместе, которого я как мне казалось, любила, и я при этом не чувствую к нему нечего совершенно. Нет ни грамма теплоты и радости, от встречи. Мне всё равно, Вот и всё.
– Проходи, проходи, Владимир, – суетится тётушка, забирая у него свой букет, и подарок, который был в этом пакете.
– Привет, – говорит, обращаясь ко мне.
– Привет, – отвечаю и складываю руки на груди.
Я знаю, что тоже выгляжу по-другому. Я не такая, как он запомнил. И дело не в том, что у меня другая причёска, и красивое платье, отлично сидящее, на постройневшей фигуре. Дело совсем не в видимой оболочке. Я изменилась внутренне, стала другой. Я чужая для него. От меня пахнет другим мужчиной, а в моём случае двумя. И это он всё прекрасно видит, всё это он прекрасно считывает с моих жестов и взглядов. И в его глазах мелькает досада и сожаление, но мне уже всё равно.
– Это, тебе, – протягивает жёлтые розы, когда-то мои любимые, а теперь мне нравиться ирисы, которые мне дарит Саша, и пушистые гортензии, которые дарит Кирилл.
Но я принимаю букет.
– Спасибо, – сухо благодарю, и приглашаю в гостиную, за накрытый стол. – Проходи.
– Свет, послушай…
– Вов, проходи, если хочешь остаться, – перебиваю его, – а слушать я тебя не хочу.
На его лицо набегает тень, и он кивает, проходит в зал, здоровается со всеми и садиться, за стол.
Я, поставив розы в вазу, ловлю на кухне тётушку.
– Зря ты это, тётя Оля, – упрекаю я её, – у меня есть другой мужчина…
– Я же не знала, Светланушка, – всплёскивает она руками.
И вправду, откуда бы она знала, я ведь ей ничего не рассказываю, да и как тут расскажешь, а врать не хочется.
– Ладно, тётя Оль, не бери в голову, сама виновата, – я обнимаю её за плечи, прижимаю к себе.
– Как перед Вовой неудобно, – вертит она головой, прикрывая ладонью рот.
– А ты что ему пообещала?
– Что ты будешь здесь.
– Ну, я итак здесь. Всё нормально не переживай. Пошли за стол, а то твои подружки, тоже сейчас начнут усердствовать восстанавливать нашу семью.
Так оно и вышло.
За столом произошла рокировка, и теперь вместо того чтобы сидеть напротив тёти Оли, я сидела прижатая бедром к Вове, потому что было тесно. Сперва невзначай, потом и специально зашли разговоры, что в жизни каждому нужен второй шанс, и нужно уметь прощать, и всё в том же духе.
Одно радовало, Вова не пил. Совсем. Ни чуть-чуть. Ни за именинницу. Никак. Может для меня старался, может действительно пересмотрел свою жизнь.
А я снова поражалась своему безразличию к этому мужчине. Сидеть рядом, чувствовать его тепло, слушать смех, ощущать родной запах, а в груди ничего не ёкает. Как отрезало.
Вот смогла бы я вот так, остаться безразличной, к Кириллу или Саше? В груди болезненно кольнуло, от понимания, что наврядли наш союз будет долгим.
Я, в отличие от бывшего мужа, с удовольствием осушила пару бокалов вина, которое он мне сам и подливал, потому что ситуация была идиотской. Все за столом верили, что смогут повлиять на наше воссоединение. А Вова, видимо решив, что два бокал вина, это моя кондиция, и вливаемые мне в уши бредни, на которые я не реагировала, и вообще оставалась за столом, только ради тётушки, осмелел. Я почувствовала на своей коленке, обтянутой чёрным капроном, его горячую ладонь. Он сжал мою коленку, и когда я возмущённо зашипела, склонился ниже.
– Светка, ты такая красивая. Я глаз не могу оторвать от тебя, – пропыхтел он не в ухо.
– Вова убери руку, – шикнула на него, и сама оторвала его пальцы, откинула в сторону.
– Светка, ну прости меня. Я дурак был, – снова зашелестел его голос, и теперь его ладонь легла мне на поясницу, начала гладить спину.
– Я простила тебя, Вова, – я крутанулась, уворачиваясь от его руки.
– Свет, ну что ты колючая такая? – теперь он тронул моё плечо, потом коснулся скулы, от чего я подскочила как ужаленная. Все посмотрели на меня. И благо, что тут позвонили в дверь.
– Я открою, – поспешила я ретироваться из-за стола, и не глядя, поспешила в коридор.
Всё ещё в плену эмоций от Вовиных приставаний, я на автомате открыла дверь, и просто зависла. На пороге стояли Кирилл с Сашей, увешанные какими-то пакетами, и охапками цветов.
– Вы… Вы… – я стала заикаться.
– Мы, зеленоглазая, – усмехнулся Кир, и шагнул в квартиру без приглашения, Саша за ним.
– Давай зови тётушку, – скомандовал он.
– Да вы что? – я зашипела, и видимо вид у меня был настолько ошалелый, что эти гады перестали улыбаться.
Но тут в прихожую вошла тётя Оля, и озадаченно уставилась на нас.
– Э-э-э Светланушка?
Я была в ступоре, переводила глаза с двух ходячих клумб, на неё, и обратно, и подбирала слова.
– Добрый день, – сказал Кирилл, видимо поняв, что от меня не будет никакого толку.
Саша тоже поздоровался следом за ним, и вручил огромный букет пионов.
– Это вам! С днем рождения!
Кир тут же всучил тётушке свои подарки.
Тётя Оля стала ещё более озадаченной, хотя и было видно, что ей польстили преподнесённые дары.
– А вы кто? – выдохнула она вопрос, и стала совсем как я, недавно, переводить взгляд с Кирилла, на Сашу, и на меня, всё ещё немую, как рыба.
– Меня зовут Кирилл, – представился Кир.
– Меня Саша, – последовал за ним друг.
– Мы работаем вместе со Светой, – ответил Саша на немой вопрос тёти.
– Да, – поддакнул Кирилл, и я энергично закивала, – это наша самая ценная сотрудница.
Я перевела на него взгляд. Вот гад.
– Да вы что! Я так рада! – обрадовалась ясности тётя Оля, еле удерживая всё принесенное этими гадами. – Что же мы стоим то у дверей! Светланушка, проводи гостей к столу, – затараторила она. – У нас, правда, тесно, но мы подвинемся.
А Светланушка выпала в очередной осадок, потому что вспомнила, что за этим столом сидит её бывший муж, который решил, во чтобы то, ни стало, поймать сегодня свой второй шанс.
– Тётя Оля, они уже уходят, – сказала я с нажимом, и выразительно глянула на этих двоих, что заняли собой всю узкую прихожую.
– Как это уходят? – возмутилась она.
– Светланушка, шутит, – Кирилл тоже произнёс моё имя с нажимом, а Саша спрятал усмешку. – Мы вполне можем остаться.
– Вот и прекрасно, – она неуклюже посторонилась, проходя со всем своим новым богатством в гостиную, приглашая их следовать за собой. Они оба синхронно натянули на лица хитрые улыбки, глянули на меня, и пошли следом за ней.
Правда, веселье их продолжалось недолго. Рассадили их как раз напротив меня и Вовы. Тётя Оля освободила для почётных гостей своё место, и подвинула остальных гостей.
Эти две глыбы сидели, соприкасаясь своими широкими плечами, сгорбившись от нехватки места, распространяя по гостиной, спорящие друг с другом, древесно-морские ароматы, и просто расстреливали меня глазами. Потому что, конечно же, они узнали Вову. А Вова узнал Кирилла, который однажды несдержанно набил ему лицо. Вот так мы и сидели, обмениваясь, угрожающими, уничтожающими взглядами.
– А вы тоже в рекламе, как и Светочка, работаете? – это уже включились в разговор тётины подружки.
Они вообще оживились при появлении этих двоих. Несмотря, на то, что всем им слегка за пятьдесят, они выразительно кокетничали, норовили подложить еды им в тарелки, вели беседы.
– Почти, – ответил Кирилл, бросая на меня очередной убийственный взгляд, – наша строительная компания, заказывала рекламу, у агентства, где работает Света.
– Ну вот, а мне сказали, что работаете вместе, – пожурила его тётя Оля, хотя сама тоже приветливо улыбалась.
– А мы и работаем, – отозвался Саша.
Он в отличие от Кирилла смотрел более спокойно, только вот я уже знала, что ничего это не значит. Они же решат, что я специально сюда выбралась, чтобы встретится с Вовой, поэтому категорически не хотела брать их с собой.
– Очень плодотворно, по сей день, – закончил Саша.
Вова настороженно смотрел на новых гостей, и, слава богу, оставил свои нелепые попытки возобновить наши отношения.
Я же постаралась сесть, как можно дальше, хотя сделать это было почти нереально, и я всё равно касалась его бедром, и просто физически чувствовала, как от моих мужчин исходят волны ревности. Что их сдерживало, особенно Кирилла, который уже откровенно рычал, я не понимала, но чувствовала, что расправа скора и неминуема.
Дамы за столом непринужденно болтали, смеялись, всё выспрашивая новые подробности у моих мужчин. А я словно в другую реальность выпала, обратившись в один сплошной нерв. Только и успевала отслеживать прожигающие взгляды Кирилла, и усмешки Саши. И старалась даже не дышать в сторону Вовы.
Не выдержав напряжения, я соскочила из-за стола, под предлогом сбора грязных тарелок, и ретировалась на кухню. Сгрузила грязную посуду в раковину, и выдохнула прямо на неё, прикрыла глаза, проклиная грёбаный закон подлости. Мне же не за что теперь не доказать, что это просто совпадение. Они же, особенно Кир, и слушать не станут.
Мои раздумья прервал скрип, открывшийся в кухню двери. Я вздрогнула, потому что моментально ощутила тяжёлую энергетику, и древесный аромат, что пополз по кухне, а уж потом передо мной поставили новую стопку тарелок, и широкие ладони так и застыли по бокам, от меня, сжимая металлические края мойки. От прижавшегося твёрдого тела, по спине поползли мурашки. Кирилл вдавил меня в мойку, и прорычал на ухо.
– Это что за хуйня? Какого хера здесь делает твой муженёк?
Я попыталась развернуться. Но мне не дали. Кир больно схватил меня за основание шеи, и откинул назад голову, вынуждая посмотреть ему в глаза.
– Кирилл, прошу, успокойся, – пробормотала я, выискивая в его глазах, хотя бы толику благоразумия.
Я попробовала разжать его пальцы, что железно хваткой вцепились мне в шею, но не преуспела, он только переместил их вперёд, накрывая открытую шею.
– Заскучала по алкашу своему? – прорычал он мне в ухо.
Я сглотнула, хотела хоть что-то сказать в ответ, но тут в кухню вошел Саша, с очередной стопкой посуды.
Откуда они только её берут?
– О, я вижу, воспитательные меры уже в действии, – усмехнулся он, и поставил тарелки на стол, подошёл ближе.
Я всё же вывернулась из рук Кирилла, хоть и стоило мне это, чуть ли не вывихнутой шеи, и отскочила к окну, единственному свободному пространству в кухне.
– Вас вообще никто не приглашал, – просипела я, растирая шею.
– Ну, теперь понятно почему, – Саша закатал рукава пиджака, вместе с рукавами водолазки, словно собирался меня удавить голыми руками.
– Ничего вам не понятно, – обиженно пробурчала я, опасливо косясь то на одного, то на другого, – он здесь совершенно случайно оказался, я была не в курсе.
Кирилл сделал шаг, по направлению ко мне, но тут в кухню заглянула тётя Оля.
– Светланушка, Владимир уходит, проводишь?
И две пары глаз, зелёные прищуренные, и холодные серые, уставились на меня.
– Пусть уходит, – пожала я плечами, не двигаясь с места.
– Свет, ну неудобно, – понизила тётя Оля голос, и оглядела Кирилла и Сашу.
– А давайте мы его проводим? – предложил Саша.
– Вы? – растерялась тётя.
– Кирилл, Саша, – мне тоже эта идея не понравилась. – Пусть он идёт.
Кир только оскалился, и аккуратно отстранив тётушку, пошёл в коридор. Саша за ним.
– Света, что происходит? – понизила, тётя Оля голос.
– Всё нормально, не переживай, – сказала я таким тоном, что стало понятно, что переживать надо. Поспешила тоже в коридор. Оттуда как раз выходил Саша, и я поймала его за рукав пиджака.
– Саш, Саш, подожди, – я попыталась пройти вперёд, чтобы рассмотреть, что там делает Кирилл, но Саша, оттеснил меня назад.
– Куда босиком, конфетка?
– Саш, пожалуйста, не делайте глупостей? – затараторила я, шаря встревоженным взглядом по его лицу. Из глубины подъезда мне послышался рык Кирилла, и я снова метнулась туда, и снова была остановлена.
– Переживаешь за алкаша своего? – зло усмехнулся он.
– Зачем ты так? – выдохнула болезненный вдох. – Ты же прекрасно знаешь, что я беспокоюсь о вас.
– Глупая игра, конфетка, – покачал он головой.
– Саш, ну какая игра?
– Зайди в дом, – сменил он милость на гнев.
– Саш, пожалуйста!
– Не поняла с первого раза? – сощурил он глаза, и додавил взглядом, пока не переступила порог, и он не захлопнул дверь. Так и стояла, прислонившись к стене, и смотрела на неё. Пока тётя Оля не вывела меня из этого ступора.
– Светланушка, чего-то я совсем ничего не поняла?
Надо было что-то отвечать. Назвать поведение взбесившихся от ревности мужчин нормальным, для коллег, было не реально. Ведь все видели, как откровенно убийственно смотрели они на нас с Вовой.
