Текст книги "По своим следам (СИ)"

Автор книги: Ande

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Глава 24

– Скажи мне, Сергей, когда ты успел? Столько имущества завещают внукам, и они потом много лет его делят. А ты сумел это скопить за пару лет!

Когда Серега говорил что нужно многое обсудить, он не врал. Но почему не совместить? Поэтому мы перевозим его барахло, из коммуналки на Расплетина в новую квартиру на проезде Данелайтиса.

– Мне трудно возразить, Андрей. Строго формально, здесь нужно жить тебе. Потому что Бульвар Райниса, Данелайтис с Фабрициусом. Ты был бы здесь свой. Потому что у тебя как у латыша, член да душа.

– Ты даже не представляешь, как у меня зудит понять, почему я не тут, а там? На Беговой, среди богемы. Мне же страшно будет заезжать в квартиру. Соседи увидят, что из имущества – рюкзак. И самый тупой поймет, что в нем трусы, зубная щетка, и все. Творческая интеллигенция от меня отвернётся! У высокодуховных деятелей искусства, почему то интерес только к обеспеченным людям.

Так мы развлекались таская узлы с одеждой и прочие стиральные машинки на семнадцатый этаж. Хорошо, что лифт работает.

Я добродушен. Она позвонила в среду, после заседания ЖСК, куда меня приняли полноправным участником. Сразу же поинтересовалась уровнем моей злобности.

– Я – сама кротость и смирение.

– Ты себя видел? – засмеялась она – когда Брежневу руки ломал?

– Так. Этот брюнет был Брежнев?

– Ну да. Внук дорогого Леонида Ильича, и сын бывшего замминистра МВТ.

– Господи! Я знаком с тобой всего два часа, и уже чуть не начистил рожу Брежневу, и чуть не сломал шею капитану МВД!

– И вовсе не два часа. А еще и ночь!

– Не считается. Ничего не было!

– Ты читал мне Бродского!

– Подумаешь, я всем его читаю!

– Не ври! Скольким еще девушкам ты читал Бродского? А?

Я про себя хмыкнул. Вдруг сообразил, что и вправду, еще всего одной девушке, в прошлой жизни.

– Пятерым! – соврал, а чего она?

– Пятерым!!!???

– Ну да, не самый удачный день сегодня.

– Трепло!

– Ольга Владимировна! Выбирайте выражения! Заодно просветите, чем там история с Брежневым кончилась? Я не про то, что он женат. А про милицию, и застенки, что меня ждут.

– Вот только не делай вид, что не ревнуешь!

– Я не ревную капризных малолеток к женатым мажорам!

– Петров. Ты злишься. И потому хамишь.

– Злюсь?! На тебя?!Все приятное нужно заслужить. Так что там, с подробностями?

– Не волнуйся. Все хорошо. Я сказала всем, что поссорилась со своим парнем вот он и бесится. Все отнеслись с пониманием, и приняли мои извинения. Даже мама не ругалась.

– Даааа? И что же сказала мама?

– Не расстраивайся, доченька. Помиритесь. Мужчины, сказала, они не очень умные, не обращай внимания на их закидоны.

– Ну, тогда скажи ей, что мы расстались. Я не намерен сносить твою связь с женатым мужчиной.

– Что, я уже заслужила?

– Я, госпожа Мединская, крайне деликатно и по доброму вынужден закончить разговор. Потому что не попадайся мне на глаза! – уже не сдерживаясь заорал я. – Я надеру тебе задницу!

– А охрана говорит, что ты сдержанный.

– А при чем здесь охрана? – я даже растерялся.

– Ну, мама их спросила, про тебя. Они докладывали, а я подслушала. Говорят что нормальный парень. Работящий.

– Пора заканчивать. – я, вообще то имел ввиду эту шутку. Но она согласилась.

– Да, я к экзаменам готовлюсь. Надоелоооо. Поговорила вот с тобой, и прямо отдохнула.

– Прощай.

– Фигушки! Пока.

И опустила трубку.

Я, конечно, потом почти час бесился и хотел что-нибудь сломать. А потом взял себя в руки и постиг дзен. В смысле – плевать. Происходи эта история на год раньше, или пару лет спустя, другое дело. Вдруг подучится? Но сейчас я, в компании друзей, вылезаем из совковой жопы. Без меня они конечно справятся. И я без них тоже. Но вот именно сейчас я – фактор риска. Кто его знает, что там за папа? Как начнет срать новоявленному жениху, а прилетит то – Толику с Серегой. И Лёня с Борей с горя сопьются. В общем, да пошло оно.

Когда мы перетаскали барахло, Серега ткнул чайник на кухне. В квартире из мебели, если я правильно понял, один кухонный гарнитур и большая кровать. Мы сейчас приперли телевизор с видиком и магнитолой. Остальное в процессе добычи. Потому что деньги при обстановке квартиры во времена СССР – это совершенно не главное.

– Давай, Андрей, ты первым поделишься мыслями, как нам жить дальше? – Начал Серега.

– Для начала нужно определиться с вводными. Ты с Вовой говорил?

Вова – это парень из Промстройбанка, который за небольшой процент нам помогает с банком. В основном с обналом, понятно, но и с формальностями тоже.

Это не говоря о том, что в будущем он откроет Банк. Который будет обслуживать наши расчеты. И в котором, вплоть до продажи в начале нулевых, мы будем совладельцами.

– Да. Он готов в месяц принимать тысяч по двести-триста.

То есть, почти год он собирается обезналичивать наши деньги.

– Ну что же, Сергей. Давай рассмотрим ситуацию в целокупности. Для этого давай будем считать, к примеру, что ты, Сергей, – Зампредсовмина СССР, курирующий экономику.

– Ну, не стоит так преждевременно, Андрей. Кругом завистники и недоброжелатели.

– И тем не менее. Представь. Приходит к тебе министр финансов. И Глава Центробанка. И рассказывают, что лихие ребята с окраин страны, с помощью аферы поимели несколько эшелонов денег в крупных купюрах. Твои действия?

– А все так и есть, думаешь?

– После моего приезда прошла неделя. Люди НЕ ЗАМЕТИЛИ, что забыли два с половиной ляма. По моим прикидкам, только в моей машине было пол-ярда. Если не больше.

Серега закурил и задумался.

– По всему выходит, что нужно печатать новые деньги. А эти отменять.

– И когда, товарищ зампредсовмина, вы это сделаете?

– Чем раньше, тем лучше.

– Вот! Но вопрос политический. Масштаб аферы будет ясен в начале января. Доклады, согласования. И вот еще что, слухи о реформах, в том числе денежной, уже ходят. Можем мы с тобой предположить, что где то уже есть напечатанные новые деньги?

– Обязаны. И что выходит?

– А выходит, что в первом квартале девяносто первого года, Сергей, будет обмен денег.

– Значит, Андрей, мы с тобой завтра встретимся с Вовой, и зададим вопрос.

– Уверен?

– Нет.

– И как определимся? Только не доставай свой пятак! Орел-Решка, – не тот случай.

– У меня, Андрей, теперь есть надежнейший способ задать вопрос мирозданию, и получить недвусмысленный ответ. Пойдем.

В прихожей он снял с гвоздя свою куртку, протянул мне мою. Но мы пошли не на улицу, а дальнюю пустую комнату, выходящую в тыл дома. Серега открыл балконную дверь, и мы вышли на морозец. Перед нами, в неверном свете луны и далеких фонарей, лежал знаменитый Тушинский ковш. Уникальный провал вповерхности получившийся вокруг поймы речки Сходня. Сергей пошел в угол балкона и пришел с двумя типа рюкзаками. Мы вернулись в комнату. И я понял что мне конец.

– Надевай. – Серега протянул мне ранец парашюта. – сейчас все и выясним. Кстати, заодно спроси себя про ту девушку, что у тебя недавно ночевала. У тебя в последние дни странная улыбка, Андрей.

Раньше я думал, что боюсь высоты. Но в армии меня заставили выполнить норматив, пять прыжков. Мы прыгали после тяжелого ночного марш-броска. Внезапно выбежали к летному полю. Оказалось все было спланировано, подготовлено и согласовано. У офицеров-десантников были зачетные дни, и они набирали себе количество прыжков. Так что отделение зачуханой мазуты пустили в самолет почти сразу, и мы за два дня получили зачет. Я не успел толком испугаться. А когда, матерясь и проклиная все, приземлился, пугаться было стыдно. Глядя на деловитую беготню десантуры, скидывающей один парашют, тут же надевающей новый, и бегущей к приземляющемуся самолету. Правда парашют был Д-5. А это импорт, SupAir.

– Не переживай, Андрей. Я сам их укладывал. – мы вышли на балкон.

Семнадцатый этаж. Метров пятьдесят. Рекорд – с тридцати метров. А тут еще и дом стоит, по сути, на обрыве. В общем, получается метров девяносто. Ветра почти нет.

– Перестань думать, Андрей. Давай кинем, кто первый. Второй через пять секунд.

– Поясни мне все же, Сергей. Если я звезданусь, это что?

– Тебе прочитают самую короткую русскую народную молитву, «Хер с ним». И вопроса что делать – не будет. А вот если ты воооон туда долетишь и приземлишься. То мы пойдем завтра к Вове. С утра. Такой намек, он же неспроста, верно?

– А ты сам-то, уже прыгал здесь?

Так то у Сереги тридцать с чем то прыжков уже. Хотя, больше. Они с Наташкой еще прыгали.

– Нет!

В камень-нонжицы-бумага я проиграл. Или выиграл? Прыгаю первым. Залез на ограду балкона посмотрел на Луну и прыгнул прямо на неё. В верхней точке выбросил вытяжной парашют и услышал как зашелестели стропы. А потом услышал хлопок. И заорал:

– Аааааааааааа, бля!!!

Рядом хлопнуло, Серега. И я сообразил, что лечу вдоль дома на высоте метров пять. Потянул левую веревку, и полетел догонять Серегу над ковшем.

Выбираясь обратно к дому, я нагреб полные ботинки снега. Серега поперся короткой дорогой и мне пришлось его вразумлять.

– Стоять, курсант!

– Что?

– Сейчас приедет ментовка, ты идешь к ним в лапы.

– Уверен?

– Оставь, Сергей. Как бы то ни было, не радовать тех, кто решит нас искать – вот цель действий после приземления.

– Ну, веди. Я надеюсь теперь тебе понятно, почему я решил жить здесь?

– Конечно! Теперь, как только у тебя сложный выбор, ты будешь выбрасывать меня с балкона. Может, давай наган найдем? Русская рулетка – все то же самое, но в тепле и комфорте.

– Вот есть в тебе, Андрей, это. Сибаритство и расслабленность. Мы бы сидели пол ночи, и так и не поняли, что делать с этими миллионами. Но всего один прыжок, и все ясно.

– Конечно! Я куплю новые ботинки.

Мы по сугробам, впрочем не большим, вылезли на обрыв. Вдали показался милицейский луноход. Ведущая из ковша тропинка оказалась освещена фарами и нарядным миганием.

– Я понимаю тебя, Сергей. Тебе скучно и грустно… Хочется тебе праздника.

Мы обошли Серегин дом с противоположной от ментов стороны, зашли в подъезд, и вошли в лифт.

– А что ты хочешь, Андрей? Грустной жопой весело не пукнешь. Нужно искать и находить причины для веселья.

– Слушаю я тебя, и думаю – а чего мы тогда от ментов бегаем? Вот бы где повеселились!

– Приелось, Андрей. Нас заберут, посадят в клетку. Ты озвереешь, и будешь лупить сокармерников. Менты будут лупить дубинками по клетке, ты будешь на них орать, и требовать свободу Юрию Деточкину. Я буду успокаивать милицию рассказами про то, что ты хороший, но у тебя померла любимая четвероюродная бабушка и ты без ума от горя. И выпустят нас только утром. Интересно было только первые два раза.

Уже входя в квартиру я порадовался, что не забыли ключи. Разделся, налил кофе и закурил. Серый достал коньяк. И мы наконец то приступили к детальному обсуждению дальнейших мер и действий.

Решили взять в аренду два самолета, на срочную доставку море заказов, Андрей, два конца запросто. Если получится с бзналичными, то можно купить борт. Там уже распродают отраслевые и всякие заводские.

Я, скрывая послезнание, рассказал что в журналах и среди экономистов идет активная болтовня про приватизацию, и здесь нужно не зевать. Потому что армия начнет сбрасывать технику.

– И у меня для Натальи грустная новость, Сергей. В субботу мы едем в Калинин. К Боре. Эти прыжки и вправду прочищают. Я вспомнил, и прошу, если опять забуду, то напомни мне слово. Замещение.

Домой я вернулся сильно за полночь.

Глава 25

– Мне не нравится, что вы оттуда возвращаетесь без сознания! – заявила Наталья.

Наташкину головомойку правильнее было бы назвать Утренней планеркой. Но как не назови, она права. Несчастный Боря Акопов, никак не может найти с нами верный тон в общении. И старается подпоить. Кстати, сам почти не пьет. Приехав в Калинин в субботу, мы уехали только в воскресенье вечером.

Всю субботу мы провели плодотворно. Боря уже начальник отдела по внебюджетным поставкам. Поэтому мы засели в его кабинете, на нефтебазе, и ударно поработали. Не мудрствуя лукаво я рассказал ему схему замещения. Она давно известна. Но это наш хороший шанс конвертировать деньги в валюту. Боря меня мгновенно понял, и просиял.

Так мы не только сбросим наши с Серегой миллионы, но еще и ковертируем их. Так что поставка на Камчатку.

Разница в ценах, то, се. Заработки офигенные. И, что главное – в валюте. Ибо все происходит не у нас.

Вопрос кто летит в Петропавловск – не стоял. Все строго посмотрели на Леонида Андреевича Ухтомского.

– Пацаны! Только не я! – запричитал он – я боюсь летать самолетом. Я боюсь петропавловцев. Они там пьют спирт не только не закусывая, но и не разбавляя. Там бытовые убийства осуществляют золотыми сомородками. Там нет еды, одна красная икра. Там медведи на улицах вместо бродячих собак. Я там погибну через час!

– Самородком в висок – это почетная смерть, Леня! Главное, чтоб твое тело нам вернули вместе с самородком.

– Андрюха, Леня прав. Что бы все прошло удачно, тамошним начальникам нужно показать дракона.

– Сергей! Ты на что намекаешь? У меня одухотворенное лицо, особенно когда я побрит.

– Леня! – Постников хлопнул страдальца по плечу – Не ной. Друзья тебя не оставят в беде!

– Ага. И веревку намылят, и табуретку принесут.

– Нет, мы летим с тобой вместе.

– Сергей!

– Да, Андрей. И ты тоже. Теперь так. – Серега немного подумал – Боря! Ты в местном КГБ поможешь нам пропуска туда получить?

– Да. Я оформлю вас нашими командировочными. За пару недель. У меня там знакомые. Вы когда собираетесь? Нужно билеты заказывать.

– Когда нужно, тогда и полетим. Арендуем самолет.

– Это будет красиво – сказал Толик. – Трехголовый дракон из Москвы. Заказным самолетом. Местные начальники будут в экстазе.

– Чтоб точно прониклись, дракон будет четырехголовый.

– Сергей! Я не хочу думать, где у дракона расположена четвертая голова.

– И не думай. Потому что мы возьмем с собой Адмирала.

Серега снял трубку и сразу же начал звонить ему, чтоб порадовать. А я пояснил Боре, что наш друг прожил на Камчатке семь лет, и знает там всех. А кого не знает, знают его знакомые. Там он и подцепил мечту стать мореходом. Хотя служил он пограничником. Сначала рядовым. Потом прапором. Занимаясь, впрочем, моторами.

– Это сильно, Сергей, мы порвем местную бюрократию в клочья.

– Прогиб засчитан, Андрей. Давайте теперь думать, про поставку в зарубеж.

Но не успел Боря открыть рот, как влез Толик.

– Может и мне с вами метнуться? Вулканы, новые люди, красная рыба…

– Камчатка – это для настоящих пацанов, а не писателей-неудачников – веско заявил Леня.

– Спасибо тебе, Андрюха, – противным голосом сказал в ответ Толик – я просил тебя держать Ухтомского подальше от Филей. Дальше – только Анкоридж.

– Завидуй молча – узнав что медведи будут грызть не его одного, Леня воспрял – телефон – это, Толик, не просто так. А средство связи.

Потом мы обсуждали поставку за рубеж. И Акопов заявил, что имя контрагента будет знать в понедельник. Ты, Андрей, должен будешь с ним встретится, и подписать протокол. Остальное по факсу, но договор нужно лично подписать.

Мы еще долго обсуждали и прикидывали. Потом парни уехали в ресторан, а мы с Борей понемногу выпивая, просидели до двенадцати ночи. А потом позвонили в Камчатский Облисполком. На Камчатке как раз рабочий день в разгаре.

Довольно легко нашли там человека, отвечающего за закупку ГСМ. Неожиданностью стало его воодушевление от возможности внеплановой закупки.

– Прилетайте, примем всем сердцем, все подпишем. Борис Андреевич, родной, как же ты нас выручишь!

– Ты знаешь, Андрюх. Может получиться – хмыкнул Акопов. – Даже странно.

Потом мы еще час сидели, и Боря стал наконец то похож на того кого я знал в будущем. Блестящий аналитик, очень предусмотрительный бизнесмен, и весьма житейски сообразительный человек. Потому что он детально расписал мне переговоры, и наши действия. Пообещав, впрочем, к этому еще вернуться.

Потом мы поехали забирать ребят из ресторана. У нас тут новомодная забава, Андрюх. Караоке. Народ ломится, поет все подряд. Из за очереди спеть чуть ли не стрельба начинается. Ресторан до пяти утра работает.

Когда мы вошли, Серега, под шквал аплодисментов заканчивал петь Satisfaction, роллингов. И на сцену вышел Леня. Спел публике Paranoid от Black Sabbath. Вызвав, к моей оторопи, просто ураганную реакцию общественности. Потом вылез крепыш в спортивном костюме и начал петь жалобным голосом «Бледный бармен, дрожащей рукой…» публика экстатично застонала.

На фоне этой вакханалии вокала мы с Борей поднабрались. Не сильно, но я проснулся в гостинице после полудня. А мужики и того позже. И как то так вышло, что мы снова слегка выпили. Акопов отвез нас в ресторан на берегу Волги, Мы славно посидели. Уже наверное полгода так не доводилось.

И вот сегодня нас пилит Наталья. То есть пилит она меня. Когда я вошел в кабинет, то увидел скульптуру Пьетта. Ту, что стоит в Ватикане, в соборе Св. Петра. Где прекрасная женщина держит на коленях умирающего. И виноват во всем я.

Кому не доводилось выслушивать от девушек друзей обвинений, что это ты во всем виноват? Стойко смолчал, про то, что было хоровое пение и пляска ламбады всем рестораном. А единственный, кто не пел, не плясал, и не пил в тот момент, был я.

Потом мы рассказали Наташе, как все заворачивается. И она меня резко обломала.

– Андрюш. У тебя же прописки нет. Тебе не дадут пропуск.

– Блин! Живу, твою мать, как йог в позиции. Жопа всегда где то рядом.

Серега оторвал голову от красивых коленок, и утвердился за столом.

– Наташ, а ты заметила, что ему плохо и не было? Ты просто не знаешь, как коварны мужчины, мечтающие полежать на женских коленях.

– Андрей. Отдай мне паспорт. Ты будешь временно прописанный в комнате на Расплетина. И не надейся, что не полетишь.

– Может у тебя все ж не выйдет?

– Не мечтай. Готовься. Подумай как нам одеться. Подготовь, кстати протокол, для встречи с фирмачами. И завязывай с рулем. Сегодня у тебя последний день. Хватит сачковать.

– А мои желания, значит, не учитываются?

– А чего ты хочешь?

– О! Спасибо что спросил. Хочется беспорядочных связей, шезлонг с видом на теплое море, и рому с колой.

– А в Петропавловск?

– Нет. Не хочется.

– Бросай пить, Петров. И появятся здоровые желания. Мальчики, возьмите меня с собой, а?

– Я, Наташ, боюсь бросать. Вдруг выясниться, что алкоголь не при чем?

– Нет, Солнышко. В первый раз тебе лететь не стоит. А потом – обязательно. – сказал Серега.

И мы разбежались работать.

События завертелись с дикой скоростью, и стали напоминать, то, чего я так старательно избегал. Все время приходится принимать мелкие, но важные решения,

Спустя два дня Серега вернул мне паспорт с временной пропиской. Мы еще три раза съезди в Тверь. В разрешительном отделе Калининского КГБ – милейшие люди. Но Боря сказал, что их управление ездит задаром, и заправляется в первую очередь, не удивляйтесь.

Я передал свой авто нанятому водителю. И теперь хожу пешком.

Серега всерьез взялся организовывать то, что потом будут называть частным рейсом. Какой же самолет просить, Андрей? Ведь оттуда можно многое привезти? Ну что ты привезешь, кроме икры и рыбы? Московский рынок деликатесов рухнет. Тебя найдут и расправятся. И еще. Что ты привезешь несчастным камчадалам взамен? На бусы они уже не ведутся.

Успокаивает, и даже дарит чувство легкости то, что мы сбросили внезапные миллионы. Разговор с Владимиром Александровичем Корбутом вышел забавным.

Когда я, как положено, написал цифру на листочке, он вскочил. Заметался по кабинету. Выдернул из розетки телефон. Выдернул из розетки факс. Чуть подумал и выдернул из розетки телевизор. А потом и чайник. А потом сказал, давайте, ребята, пойдем, на улице покурим.

В принципе, он просил даже меньше, чем ожидалось. Но поставил жесткое условие, что мы будем клиентом его банка, когда он его откроет. И как хотите, но не быстрее чем две недели. Я, приведенный Серегой в качестве устрашения, цедил сквозь зубы и задумчиво размышлял как поступают с теми, кто нечестный с хорошими людьми.

У Вовы уже есть несколько подставных фирм. С них нам уже пришли семьсот тысяч. Серега нервничает. Потому что договоренность только на словах. А я знаю по прошлой жизни, что Вова не кидает. И поэтому уважаем кучей весьма разношерстной публики.

Отдельно порадовала доставка денег. Когда я, с баулом, приехал в банк, у Корбута было такое лицо, что любой глядя на него понял бы, что происходит преступление века.

А жизнь стала именно такой, какой и была у меня в то время. Напрочь лишив меня надежды пересидеть девяносто первый за баранкой.