Текст книги "По своим следам (СИ)"

Автор книги: Ande

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Глава 49

Меланхолия не отпустила меня и следующим утром. Придя на работу я сделал кофе, закурил и снова задумался. Но погрузится в мрачные глубины сознания я не успел. Подумал лишь, что слово «тоска» – настоящее русское слово. Когда американские специалисты переводили «Капитанскую Дочку» на английский, они не уставали радоваться простоте и ясности пушкинского текста. Пока не наткнулись на слово «тоска». Сноска, разъясняющая это чисто русское понятие, не имеющее в мире аналогов, заняла две страницы. В общем, не успел я предаться тоске, как пришли Серега с Натальей.

– Петров! Ты не правильно живешь! – сходу заявила Наташка.

– Вот только не надо мне завидовать!

– Ты где вчера болтался? Почему Ольга звонит и переживает?

– Я бы тоже переживал, в Щвейцарии то. Места дикие, кругом горцы… А если присмотреться то и вовсе одна преступность. Сбежавшая от закона поближе к банкам, куда складировала наворованое!

– Андрюша! Хватит заговаривать мне зубы! Я требую хеппи-энда!

– Я её не брошу. Даже не начинай. Поживешь без радостных финалов. Я в конце-концов русский мужчина! Тоска и страдания, непрерывно наносимые любимыми женщинами – наш фирменный знак!

– Вот и лети уже в Лугано. Она там совсем испереживалась, пока ты неизвестно где пропадаешь!

Вчера, после расставания с Кручиной, хотя, какой он нафиг Кручина, Адмирал отвез меня домой. Я выключил телефон, автоответчик, и завалился спать. Нужно было подумать. И лучше это делать на свежую голову. А проснувшись, сделал себе крепкий кофе, взял пачку чистых листов, карандаш и уселся за стол.

Состоявшаяся не очень продолжительная беседа, несмотря на кажущуюся незатейливость, была полна скрытых намеков, подтекстов, и заявлений. Что, впрочем, для разговора с человеком такого масштаба скорее норма. Взять хотя бы то, что на меня потратили почти два часа времени. Человек, за пять минут общения с которым, многие в Союзе готовы были отдать что угодно. А он меня угощал бутерами и наливал коньяк. Ну и в остальном…

От масштаба заявленных предложений становится страшно. А это – всего лишь рутина. Потому что вполне прозрачно мне дали понять, что есть пара серьезных дел.

Мне объяснили, что меня взвесили, оценили, и сочли годным. Для чего?

Параллельно я набрасывал список компаний, что через пару-тройку лет покажут рост. Хотя – что я там помню? Эпл с Майкрософтом? Да Проктер энд Гембл… да операцию «Буря в пустыне», что уже состоялась. С последующим катастрофическим для СССР падением нефтяных котировок…

Заодно меня мучал вопрос ментального, если угодно, статуса этих активов после крушения КПСС, и Союза. Кручина, буду пока его так называть, почти открыто заявил, что КПСС – это вовсе не Партия Большевиков, уничтоженная Сталиным. И что идеи Республики, что грели Ленина и прочих, это полная противоположность сталинскому имперскому концлагерю.

Беда ведь не в том, что Сталин криво и косо слепил Российскую Империю 2.0. А в том, что в сознание населения вброшена мысль что главный человек страны – тюремный охранник. Ну, у него много названий, но, в общем и целом – спецслужбы. И немножко – военный. Страна живет ради них.

Хм, достаточно взглянуть кто в основном проживает, к примеру, на Тверской. Кгбэшники и немного военных. У кого все лучшее? Ресурсы, техника, жилье, условия жизни и отдыха? У кгбешников.

Понятно, что это все сопровождалось внушительной пиаркомпанией. Сначала про ежовые рукавицы, а потом и про Штирлица.

Бггг… Одна из немногих удач Андропова на посту председателя КГБ – это конечно же Юлиан Семенов. Он очень доходчиво рассказал стране о скромных, но самых важных людях. Хотя, был еще гениальный «Мертвый сезон» и прочие «Ошибки резидентов»…

Как бы то ни было, нынешний СССР существует ради чего угодно, но не населения. И это, судя по всему, население уже неприкрыто бесит. Чем пользуются разные Ельцины, и прочие Кравчуки.

А тут еще и номенклатура почуяла реальную власть. И начала барствовать.

В общем понятно, что эксперимент по вкачке в Союз огромных средств для перестройки экономики провален. Из этого логично вытекает попытка наложить лапу на активы, аффелированные с Мединским, то есть с Кручиной.

И вот между всего этого – я. Дальше я додумался уже до совершенно фантастической хрени и просто лег спать.

А с утра – Наташка. И она права, нужно Ольгу оттуда как-нибудь утащить. Если что, уболтаю Серегу, и свалим в Африку на семь лет раньше.

– Меня мучает простой вопрос, Сергей. А почему в нашем дружном, мегауспешном предприятии никак денежно не отмечены девушки? Согласись, это не справедливо.

– Знаешь, Андрей, мне страшно. Что с тобой? Ты заболел?

– Он подлизывается, Сереж. Думает, что я от него отстану. Кончай пить, Петров.

– Ой, Наташ, я уже столько раз бросал! Ходишь такой, трезвый, серьезный, ответственный. А потом понимаешь – вот не мое это.

– Ладно – по-директорски откашлялся Серега. – потрепались и хватит. Ты, Нат, иди. Скажи там, чтоб к нам не лезли, идет совет директоров.

Проводив Наталью, он закрыл дверь на ключ, сел за стол и посмотрел на меня. Понятно, Адмирал ему вчера звонил. И он ждет рассказа.

Я отхлебнул кофе, и приступил. Очень подробно пересказал наш диалог. Поделился сомнениями и выводами. Порадовал, что меня заверили в отсутствии каких либо последствий за наши эскапады с ментами. В конце достал из рюкзака и положил перед ним папку с паспортами. Он открыл и задумчиво полистал свой серовато-серпастый.

– И что думаешь делать?

– Ну, слетаю, заберу Ольгу, раз паспорт есть. Потом верну ему документы и вежливо откажусь.

– Зачем?

– Ну как? Ольга щи не умеет варить. Привезу, научу. Заодно борщ там, бефстроганов.

– Жлоб ты, Андрей. Положено ведь как? Сначала в кафе-мороженое, потом в кино, и поцелуй на заднем ряду. А уж потом … потихоньку, нежно… И то, я бы посоветовал начать с омлета. А ты? Из Швейцарии и сразу – щи!

Серега встал и налил кофе из кофеварки. Уселся за стол и поднял глаза на меня. Мы с минуту смотрели друг другу в глаза.

– Нет! – сказал я – Сергей, не-ет. Это же туда перебираться придется, а сюда только летать. А я после Камчатки ненавижу летать! А еда? Там же сплошная дикость. Они картошку не едят! А перловка? Они не знают что это такое! Я же сразу заболею диареей. И умру. Ну только подумай, ризотто с планктоном! Долго я проживу после этого? Мою мумию выбросят из сортира, потому что я просто мумифицируюсь от поноса! На улицу выбросят, Сергей! Бродячим собакам! И там же горы! Гадкий климат! Зимой все время придется носить кальсоны! Ты понимаешь, на что ты меня толкаешь?

– Сегодня минус пятнадцать, ты что, без кальсон?

– Лучше смерть, чем позор!

– Слушай, кто из нас в армии служил?

– Не уводи в сторону, Сергей! Ты думаешь, тебя там не будет? Со всей европейской сдержанностью заявляю тебе – хуюшки! А знаешь, вот. – я взял листок и написал пятнадцать цифр, и адрес. – лети. А я, так уж и быть помогу, если чо.

Серега не глядя, взял листок, тщательно порвал его на мелкие кусочки, аккуратно сложил в пепельницу и щелкнул зажигалкой. Потом растер пепел пальцем.

– Ну уж нет, Андрей. Я тебе припомню все твои поклоны и вынос мозга. Ты у меня поймешь, что значит быть руководителем!

– Ну, Сергей, ну голод же меня ждет! И страдания! И вообще, я же не нагулялся. У меня Леня не пристроен! Я же должен его научить обращаться с женщинами!

– В Лугано есть прекрасный рыбный ресторан. Вот почувствуешь, что все, понос от фуагры на пороге, идешь и заказываешь атлантичской селедки, с парой картошин, Андрей. И тебе её подают, а она вся такая жирная…

– Слабой соли?

– Само собой.

– Под водочку?

– Ну, тут уж сам разбирайся, сторона то чужая.

– Вот даже не знаю…

– А потом и мы с Наташей приедем. Тут уж ты расстарайся. На торжественном обеде в нашу честь будь любезен подать алмазной икры!

– Это еще что?

– Икра белуг-альбиносов. Жемчужного цвета. Дивного вкуса и стоимостью в миноносец.

– Альбиносов?

– Очень редкие звери.

– Вот и мертвого же уговоришь! Только ты что, со мной не поедешь?

– Нельзя здесь все бросать. Ребята не виноваты, что ты мудак.

– Я бы попросил…

И мы уже всерьез приступили к обсуждению.

– Пиздец авиации получается? – спустя час уныло спросил Постников.

– Почему? Как раз то, что мы уже создали – не бросаем. Нужно продумать наемных директоров. А так – только расширятся и готовится.

– К чему?

– Да хотя бы к выводу войск из ГДР! Там сколько ИЛов группу войск обслуживало?

– Гм.

– Не гымкай, Сергей. Я поехал за билетом. А то и вправду, уведут у меня девушку. Ну чего ты ржошь? Лучше поговори с пацанами. Скажи, что я на них рассчитываю. Только Лёне объясни, что придется постричься.

– А чего это ты на меня такое говно сваливаешь?

– Это азы управления коллективом, Сергей. Все гадости должны исходить от противного тупого заместителя. А директор – няша и красавец!

– Вот значит как? Не напишешь еще раз бумажку?

– Нет. Столько самолетов никому не нужно. Остаешься замом. Все. Я побежал.

В аэрофлотовском самолете в Женеву на меня смотрели как на диво. Я забыл, что сейчас первым классом летает специфическая публика. Среди костюмов и платьев, пальто и шуб, чувак в джинсах, свитере, аляске и арафатке, рвал шаблон. Чиновно-дипломатический люд никак не мог сообразить, кто я. А я вдобавок забил и на обед и на халявный алкоголь, и дрых все три с половиной часа полета. Только разбуженный перед посадкой, выпил кофе с коньяком. Взял такси и поехал на ж/д вокзал. В Ольтене пересел на поезд до Лугано. Вокзал на месте прибытия не впечатлил. Больше всего напоминал какую-нибудь Истру. Только на склоне горы. Выходя из здания вокзала к стоянке такси, я зацепил взглядом женскую фигуру, стоящую у колонны. Бросил незакуреную сигарету, и в три шага к ней подбежал.

– Слушай, ты что, здесь давно стоишь? – а она вдруг разревелась.

– Петров, я думала ты меня совсем бросил! Почему ты так долго ехал?

– Ну все, переставай плакать. Больше без тебя никуда.

Эпилог 1

17.03.1991 г.

Я глядел в окно и думал о том, что могли бы подобрать здание с видом из директорского кабинета получше.

Три дня, после моего приезда в Лугано, прошли в сумасшедшем мареве, и практически без сознания. Мы и правда сильно соскучились друг по другу. Демонстрируя независимость я, через Анжелку, арендовал на месяц небольшую виллу, с видом на озеро и прислугой. Куда и утащил Олю прямо с вокзала. Вполне возможно, что мы бы не выходили из дома и дальше. Но на третий день, в полдень, фрау Ирма, исполняющая на вилле роль горничной-поварихи, постучалась к нам в спальню.

– Герр Петрофф! К вам посетитель!

Я сел на постели.

– Оль! Кроме тебя никто не знает что я здесь. Это твой горнолыжник тебя выследил?

– Нет, Петров, это твои бабы тебя даже здесь преследуют!

– Неплохо бы. Тут сплошное насилие… Утащат к себе, в Мухосранск, будут кормить, носить на руках…

– Укушу, гад!!!

– Фрау Ирма! Попросите. подождать пять минут. Я сейчас спущусь. – и принялся натягивать джинсы и свитер на голое тело.

Посетитель больше всего напоминал дворецкого. Или метрдотеля в мишленовском ресторане.

– Мистер Петрофф? – обратился он ко мне по английски – миссис и мистер Медински…

В этом месте визитер завис. Потому что в гостиной появилась Мединская в моей, ясное дело, футболке. И вправду, вдруг Урюпинск меня похищает?

– Добрый день Фредди! – сказала она, – это папа вас прислал?

– Добрый день мисс Ольга – сдержанно поклонился посетитель – у меня сообщение к мистеру Петрофф.

– Мы вас слушаем.

– Миссис и мистер Медински. приглашают вас сегодня на чашку чая.

– Хорошо. Я обязательно буду.

– Мы приедем после семи, Фредди. Передай чтоб не волновались.

Визитер, сдержанно поклонившись, отбыл. А Ольга подвинула себе телефон.

– Папа нас выследил. Это Фреди. Он у нас вроде дворецкого. Это все ты, Андрюшечка! Я позвонить забыла…

Фрау Ирма принесла чаю и бутеров.

– Когда вы и мисс заселялись, мистер Петров, приказали отвечать на звонки, что никого нет. Я так и отвечала. Обед будет через полтора часа.

Все время до нашего выхода из дома Олик провела или на телефоне, или в процессе примерки.

– Ты понимаешь, что просить у родителей мою руку, одетому в джинсы и свитер – неприлично? Но не переживай, я все устрою.

– А кто, собственно, говорит про просить руку?

– Ты не хочешь на мне жениться?!

– Ну почему, если ты пообещаешь не сильно вредничать при разводе…

К несчастью, сонный и небольшой Лугано оказался вполне приспособлен для внезапного шопинга на дому. Потому что не прошло и получаса, как у ворот остановилось два микроавтобуса, откуда начали вытаскивать стойки с одеждой, что закатывали в дом.

Когда мы, в начале восьмого, ступили в гостиную виллы «Селина» никто не догадался бы, что этому предшествовало три часа примерок, и даже парикмахер, что подправил мне прическу. И Олик и я олицетворяли собой скромное обаяние буржуазии, заскочившей к родственникам на чашку чая.

Вручил орхидеи Светлане Анатольевне. Нет, Андрюшик, белые розы ты будешь дарить только мне, понял? А маме подари орхидеи. И сорокалетний вискарь, Владимиру Александровичу. Он уже ходит, правда с палкой, но выглядит вполне.

Не приступая к сдобе с чаем, изложил цель визита.

– Прошу вас, отдать за меня замуж вашу дочь. Вот эту.

Оное согласие я немедленно получил, выслушав напутственную речь уже почти официального тестя. Про то, что вот будет у тебя своя дочь, ты поймешь, какое это счастье, сдать это сокровище на руки другому парню, который пусть теперь и страдает.

– Когда думаете провести свадьбу? – спросила Светлана Анатольевна.

Не дав Ольге открыть рот, я начал ей мстить. За дурацкий костюм, за то, что за меня решает, и за то, что я тогда испугался что её потерял.

– Вы же понимаете, что это дело не быстрое. Ольге нужно закончить образование, и получить диплом. Какая свадьба с недоучкой? Вы, Владимир Александрович говорили про Сорбонну? Там вроде бы курс три года занимает?

Взгляд Мединского, из сочувственного стал веселым, а потом и одобрительным. Дескать так её, а то и вовсе на шею сядет. Как будто она уже не там.

Когда мы с тестем уединились в его кабинете покурить, наконец то состоялся серьезный разговор.

– Мне полагается поцеловать перстень? – спросил я.

Взгляд Мединского стал совершенно бандитским, но он не выдержал и захохотал.

Потом он, достаточно бегло но подробно, рассказал об организации, что представляет. И той, что досталась мне. – Десятка активов. Шестьдесят сотрудников. Очень талантливый управляющий. Разберешься. Что у меня одна обязанность – солидарные дйствия по сигналу. В остальном, делай что хочешь. Насколько мы разобрались, ты все равно будешь зарабатывать, из гонора. И о том, что я займу место его друга, которого грохнули прошлым летом. Они все думали, что это последствия их контактов с разного рода экстремистами. А оказалось, что это в Союзе задумали. Но вопрос – решен. Можешь не волноваться. Герман, то есть Кручина, все тебе может быть объяснит. Вернешься в Москву, свяжись с ним. И поезжай в Цюрих, не тяни. Тебя там ждут. Вот твои и Ольгины документы. Паспорта и удостоверения граждан Швейцарии супругов Петрофф. Нда… Рассказал ему анекдот:

– Жених, согласны ли вы до конца жизни любить, беречь, и почитать свою невесту?

– Блин! Развяжите меня!

Он весело засмеялся и пояснил, что им с женой очень хотелось, чтобы Ольга сменила фамилию. Сам понимаешь.

А ночью Ольга меня опять удивила.

– Прости меня, Андрюш. Просто я так боялась что все кончилось. Мне было так обидно… Вот я и устроила. Не злишься?

Через день мы поехали кататься на лыжах в Андерматт. Горнолыжный курорт в получасе езды на авто. Я думаю, Ольга хотела реванша за бесславную конькобежную историю. Но я не оплошал. Да и вообще, еще только недавно вошло в моду слово фристайл. А тут я, с не плохим фрирайдом. Она опять сопела и бурчала.

– Подумашь, Петров, мужчинам положено ломать шеи, а женщины это красота и изящество.

Она и вправду здорово катается. Чего уж. Просто даже не думала, что с трассы можно спрыгнуть и фигачить по сугробам.

Мы с ней стали неожиданно популярны в Андерматте. Я стал фактическим чемпионом по скоростному забиванию гвоздей. Эта старинная альпийская забава. Возле уличных кафе на горнолыжных курортах повсюду стоят вертикально установленные обрезки бревен – колоды. Два спортсмена становятся у этого бревна друг против друга, и острым концом ледоруба забивают по шляпку гвоздь-сотку в торец бревна. Побеждает тот, кто забил первым. Вернувшись с горы, мы с Ольгой остановились у кафешки попить кофе. И оказались втянуты в чемпионат. То есть она конечно меня развела на слабо.

– Ты, Андрюшечка, с местными не связывайся, обыграют.

Меня?! Русского человека, в использовании ледорубов могут обыграть только мексиканцы! А местным еще учится и учится. Так наша сборная, имени товарища Троцкого, провела мастер-класс применения ледорубов. После каждой победы, победитель выпивает рюмку шнапса. Или другого алкоголя по вкусу, но не слабее сорока градусов. В Альпах это считается усложнением прохождения. Хотя, к десятому кругу я выпил в общей сложности вряд ли больше стапятидесяти грамм. После того как я победил у нашего кафе, мы всей толпой пошли к соседнему, и вызвали их на бой. Пьяненький француз был хорош. Но я конечно выиграл. Средний русский мужчина может быть кем угодно, но есть несколько вещей, что он прекрасно делает в любом состоянии. Забивает гвозди и меняет пробитое колесо автомобиля, к примеру. Затык случился потому что я использовал вторую руку. Вопрос, можно ли придерживать гвоздь второй рукой обсуждался наверное и после того как мы уехали. Тем не менее, с этого момента с нами здоровались все встречные. А мы впервые провели семейный разговор.

– Андрюш. Ну чего ты маешься, я же вижу. Соглашайся.

– Ты знаешь?

– Мне папа рассказал.

– А то, что случаются такие вещи, как с ним? Я себе не прощу, если с тобой что нибудь…

Она засмеялась, и сказала:

– Ну Андрююююш. Ну вот вернемся мы в Москву, а вокруг сплошная безопасность, да?

На следующий день мы уехали.

Нотариусу позвонили из банка. Пароль на листе бумаги я писал под надзором четырех охранников. Прилизанный клерк сверился с гроссбухом и кивнул охране. В ящике лежала серая папка. Отнес к нотариусу. Он меня ждал и, забрав папку, дал расписаться в нескольких документах из нее. Отксерил мое швейцарское удостоверение личности и сказал:

– Поздравляю вас, герр Петрофф, с этой минуты вы владелец брокерского дома «Форчайз». Позвольте, я вас провожу? Здесь недалеко.

И вправду проводил. Брокерский дом расположен на этой же улице через два здания.

– Я обслуживаю сделки вашего предприятия герр Петрофф. Искренне надеюсь, что и в дальнейшем мы будем так же успешно сотрудничать.

Тут мы вошли в двери. В холле меня ожидала судя по виду дама-секретарь. Попрощавшись с нотариусом, поднялись на лифте в кабинет. Только сейчас сообразил, что это мой кабинет. И мой персональный лифт. Дама представилась:

– Господин Петрофф. Я – Тереза Мюллер, ваш личный секретарь. Введу вас в курс дела.

– Очень приятно, госпожа Мюллер. Оставьте меня на пол часа. Потом я хотел бы видеть моего заместителя.

– В приемной ожидает начальник охраны.

– Нет. Через пол часа, мой заместитель, а потом начальник охраны. Доведите до всех сотрудников что у них полугодичный испытательный срок. Желающие могут уволиться немедленно.

Я замолчал и внимательно посмотрел в глаза секретарю. Мы помолчали, и она сказала:

– Я не намерена увольняться.

– Отлично. Тогда – как я сказал.

– Управляющий фондом будет через пол-часа. – Она развернулась и вышла.

Гм. В секретари мне досталась женщина-монстр. Из тех секретарей, на которых держится все. В прошлой жизни я таких видел всего пару раз. У Рэма Вяхирева. И у Директора Сегежского ЦБК. В обоих случаях директора, эти всемогущие люди, своих секретарей явно побаивались. Потому что они незаменимы, и зачастую диктуют график согласно своим представлениям о целесообразности. Фокус в том, что при этом они умудряются никогда не навредить, а даже защитить своих директоров от ошибок. Уникальные тетки. Но сосуществовать с такими страшно тяжело. Мне рассказывал приятель, что на Норильском Никеле такая же секретарша сжила пару директоров со свету, пока место не занял настоящий Директор, с большой буквы. И вот мне досталась такая же демонесса. Кажется, мне здесь скучно не будет.

Бегло огляделся. Большой кабинет в сдержанно консервативном стиле. Безликий. Вещи предыдущего владельца уже убрали. В углу дверь в комнату отдыха, здесь у нас диван, и дверь к удобствам. Сел за теперь. свой стол, достал сигареты. В принципе, я, со своим послезнанием, ценное приобретение. Если только вспомнить знаковые события, то я влегкую каждый год буду показывать сумасшедший рост. Ту важно не заиграться. Ладно, нужно как то здесь будет обживаться. Прежде всего разобраться как тут со связью. Да и лететь в Москву. Интересно, здесь выпить есть? Наверняка где то есть. Но лазать и искать лень.

Приоткрылась дверь, и в комнату осторожно проник молодой мужчина. По нему было видно, что новый начальник его не очень пугает. А вот фрау Тереза – очень даже. Он закрыл дверь и отчетливо вздохнул. Я не выдержал и хмыкнул.

– А что вы хотите, Шеф? Мне иногда кажется, что она ночами варит похлебку из мозгов одиноких прохожих.

– Я – Эндрю Петрофф. Вроде как ваш новый хозяин.

– Прошу простить меня мистер Петрофф. Людвиг Грау. Управляющий фондом. Я здесь начал с должности начальника операционного отдела. А вообще в бизнесе уже двенадцать лет. Дело в том, что фрау Мюллер меня невзлюбила, и я стараюсь ей не попадаться на глаза.

– А кому легко, Людвиг? Вы позволите вас так называть?

– О чем речь, Шеф! Я готов отчитаться о результатах работы, и изложить стратегии действий на ближайшее время.

– Может быть после… Пока просто ответьте мне. Состояние счета?

– Десять семьсот.

– Мне говорили про десять.

– Работаем – пожал плечами Людвиг. – это результат полутора лет.

– Не посвятите?

– Ничего экстраординарного. На коротком плече, плюс овердрафт союзникам.

– Меня вполне устраивает эта стратегия, пока мы не обсудим дела поподробнее. Пока хочу просить вас продумать схемы реализации инсайдов, не обозначая нас бенефициарами.

У него блеснули глаза.

– Нет нет, вы неправильно меня поняли. Комиссии по ценным бумагам нам предъявить будет нечего. Но и светиться лишний раз ни к чему.

– Хорошо – сказал он медленно, – не приведете пример, чтобы понять уровень игры?

– В августе в СССР будет путч. Попытка смещения Горбачева. Но ситуация, несмотря на подавление, не выправится. Последует развал СССР на отдельные государства.

– Это же…. – он начал хватать губами воздух.

– Людвиг. После вас, я беседую с начальником Безопасности. Мне посоветовать за вами присматривать?

– Нет. Я теперь очень хочу здесь работать. Шеф. Чрезвычайно хочу здесь работать.

– Договорились. Я в скором времени уеду. Пока обдумайте, потом обсудим подробнее. До свидания.

– Мистер Петрофф. У вас здесь теперь есть очень преданный сотрудник.

И он выскочил из кабинета, забыв не только о фрау Мюллер, чему она удивилась, но и закрыть дверь. Что удивило её еще больше.

– Фрау Мюллер! Как вы смотрите на то, чтобы нанять кого то помоложе, себе в помощники?

– Вы решили все же готовить мне замену?

– Упаси бог! Мне не совсем удобно просить вас о всяких мелочах типа кофе и алкоголя.

– Я не так уж и стара, мистер Петрофф! И вполне с этим справлюсь. Прошу вас называть меня – Тереза. Сделать кофе?

– И коньяк.

– Начальник Службы Безопасности Серджио Канцони.

– Пригласите.

– Мистер Петрофф. – среднего роста – возраста – вида итальянец вошел в кабинет. Вполне себе как бы заурядный. Если бы не акцент, то и сказать было бы нечего.

С языком здесь сложно. Мой английский понимают. Но основные языки – немецкий, и французский. Я не заблуждаюсь, немецкий придется осваивать. Это наполняет меня тоской. Наверное поэтому разговор я начал достаточно агрессивно. То есть начал он:

– Ваша охрана с автомобилем вас ожидает, Шеф. Вот кредитные карты вас и вашей жены. – он положил на стол несколько кредиток. – состояние безопасности предприятия не вызывает опасений.

Я хмыкнул.

– Мистер Канцони…

– Оставьте, Шеф. Называйте меня Серж.

– Ну что же. Серж! Вот как я вижу работу вашей службы. Вы мониторите обстановку на предмет возможных проблем, и доводите до моего сведения, в случает их возникновения. Вопросы безопасности меня и моей семьи имеют высший приоритет. Но только в случае неприятностей. В остальных случаях я с женой живу жизнь обычных буржуа. Ну и текущая работа по персоналу, зданию, и внешней и внутренней охране. Это вовсе не значит, что я пренебрежительно отношусь к вашей службе. Более того, вы будете участвовать, или как минимум присутствовать, при всех переговорах, для оценки их с точки зрения вашего департамента. Проще говоря, Серж. Ваши права и обязанности в моем предприятии несколько расширяться. Но я не допущу вмешательства в свою личную жизнь.

Его взгляд ожил, и он с интересом посмотрел на меня.

– В противном случае… Насколько я знаю, вы и ваши люди, структурно входите в охранную организацию, которой владеет мой тесть. Вам придется стать здесь заместителем начальника службы безопасности. Или искать другую работу. Я понятно все изложил? Или мой английский…

– Ваш английский гораздо лучше моего, шеф. – уже вполне по человечески улыбнулся он. – но хотелось бы конкретики.

– Гм. Машина с водителем. Без охраны.

– Будет исполнено.

Хорошо. Теперь вот еще какой момент. – я поднял трубку – Тереза, зайдите, будьте любезны.

Спустя мгновение фрау Мюллер застыла у двери как символ безупречности, собранности, и важности всего здесь происходящего.

– Здесь есть еще такой же кабинет?

– Еще три, на этом этаже. Это директорский этаж. – ответил безопасник.

– Подготовьте еще один кабинет. Моего сопрезидента зовут Сергей Постникофф.

– Да, – кивнула фрау Мюллер – мы этого ожидали, и кабинет подготовлен. – Я взглянул на безопасника.

– Мистер Медински сразу сказал, что вы будете управлять фондом вместе с партнером. – пояснил он.

Я встал и отвернулся к окну. Вспомнилась «Улитка на склоне». Почувствовал себя Перцем, внезапно оказавшемся в кресле директора. Снова охватило то же чувство унизительной детерминированности, что я испытал, когда понял что Кручина предвидит мои действия на десть шагов вперед. Ну и не стану их разочаровывать.

– Тереза, свяжетесь с Москвой. Получите данные на госпожу Гаврилову. Ей нужно будет сделать документы швейцарской гражданки на имя мадам Постникофф. Озаботьтесь, Серж.

– Хорошо, но это займет некоторое время.

– Я вас не тороплю. Но и не затягивайте. Следующее. Я намерен приобрести в Цюрихе виллу. Тереза, займитесь. Первая линия от озера. На молодую семью с тремя детьми. Соответственно с садом. Такого же формата дом подберите и приобретите для господина Постникова.

– Завтра, в девять утра, у гостиницы вас с супругой будет ожидать автомобиль. Отвезет посмотреть дома и выбрать.

– В одиннадцать, Тереза. Если вы, Серж, хотите поучаствовать, приезжайте.

– Я буду строить работу исходя из вашего выбора. Так что меня не будет. – мы с безопасником обменялись улыбками. Отлично, и с этим договорился. Чуть слышно хмыкнула фрау Мюллер.

– То есть – в двенадцать, Тереза – а вот нехер мне здесь хмыкать! – Больше не смею вас задерживать, господа и дамы. Серж, был очень рад познакомиться. Тереза! Свяжите меня с господином Постниковым в Москве. Телефон…

– Я знаю рабочий и домашние телефоны господина Постникова, мистер Петрофф! – фрау Мюллер, величественно удалилась вслед за главой СБ. Нда… эта битва кончится смертью одного из нас. На столе зазвонил телефон. Снял трубку.

– Сергей!

– Андрей!

– У тебя, Сергей, здесь такой же кабинет как у меня. Я только распорядился поставить тебе стол меньше моего.

– Вот вроде бы взрослый человек, а до сих пор думаешь, что дело в размере. А на самом то деле важен подход, способ уговоров. Цветовые решения, в конце-концов!

– Фосфорецирующая краска? Я правильно тебя понял? Посоветуй Лёне. Скажи – ни одна не устоит.

– Ты чего звонишь? У нас начало рабочего дня, сам знаешь.

– Я еще дом тебе покупаю. Приедешь?

– Нет конечно.

– Куплю сарай.

– Ты, Андрей, страшно закомлексован. Поэтому мой дом будет лучше твоего, в несбыточной твоей надежде, что мне будет неудобно. Бгггг… Что я тебя, не знаю?

– То есть не приедешь?

– Андрюх, ну некогда. И вообще, кончай там прохлаждаться. Бери Ольгу и возвращайся. Боря криком кричит, где Петров?

– Ладно-ладно. Раз так – о нашем визите вас уведомят. Готовьтесь. Привет там всем.

Дом, что нам подобрала фрау Мюллер всем хорош. В черте города, на берегу озера, построен в прошлом веке, и соответственно обставлен. Нам очень понравился. Но Ольга на меня шипела и плевалась ядом.

– Три детские? С ума сошел?

– Ну, если пять, то потом переселимся.

– Одна девочка! В бантиках, милая и славная. Понял?

– Хе-хе. Три мальчика. На харлеях.

– Какие харлеи?

– Может ты и права. На поршах.

– Зачем?

– Детей нужно баловать, только тогда из них вырастают настоящие разбойники.

– Что, прямо сразу? – в её глазах ширилась паника..

– Ну зачем же? Тебе еще нужно выйти замуж. Справить свадьбу. Доучиться наконец. Кому ты нужна, без образования?

– Господи! За что?!

В самолете Женева-Москва, она в очередной раз меня удивила. Просто рассказала мне тему дипломной работы. Юридические аспекты процессинга банковских карт, и их унификация в разных странах. Кажется так. Минут сорок рассказывала какое это интересное занятие международная юриспруденция, и задрыхла, положив мне голову на колени. Оставив меня мучатся комплексами и пониманием, что кажется я влип гораздо больше чем даже мог предположить.