Текст книги "По своим следам (СИ)"

Автор книги: Ande

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Глава 22

Я умею просыпаться когда мне нужно. Поэтому без двадцати шесть я проснулся. Сначала подумал, что снова перебрал и не помню, как пришел домой. Потом резко вспомнил, и понял, что мне конец. В шею мне уютно сопела девушка Ольга Мединская. Но мы оба были одеты. И я подумал, что это мой шанс.

Крайне бесшумно вылез из постели, и скрылся в санузле. Попутно ткнув кофеварку. Она своими хрипами кого хочешь разбудит.

Вчера мы с ней наклюкались. Причем её то я сознательно старался напоить, а вот мне нет прощения. Так офоршмачиться! Я хотел сдать её, пьяную, на руки охране, и жить дальше. Но, то ли она оказалась крепче, чем я ожидал. А скорее я – слабее чем мог. В общем, и выпили – всего ничего. А как я уснул – не помню.

Помню что она злилась на отца, которой в своих планах поставил пункт – выдать замуж дочь. А её мнением не поинтересовался. А я советовал спокойно и по-взрослому поговорить с родителями, а не устраивать побегов. И не подставлять людей, которые ей ничего не сделали. Еще мы танцевали танго, потому что она рассказывала, что когда они жили в Бразилии, она ходила заниматься танго с настоящими танцорами. Давай покажу. Ты, Петров, гибкий как бревно, не хватай девушку, а держи нежно. Я всячески язвил и сардонически шутил, что врываться к незнакомым людям нужно именно за этим. Чтоб потом нежно держали. И вообще, твоя охрана, она подслушивает под дверью? Они охраняют, а не подслушивают. Я могу делать что хочу!

Она вообще много болтала. То ли алкоголь, то ли потрепаться не с кем. Говорила, что идея поговорить с отцом конечно хороша, нужно только с папой увидеться. Последний раз они виделись в Париже год назад. Он водил её с мамой по Хеменгуеевским местам. Я спросил – в Ля Прокоп ещё пускают с улицы, или уже только по записи? Она начала допытываться кто ж я такой, что про такую фигню в курсе. По быстрому еще налил, и отшутился, что наш секс-кооператив обслуживал саммит Горбачев-Миттеран, видишь, какой успешный визит? Меня обещали представить к ордену, жду. Рассказывал анекдоты, байки, и приколы из интернета. Дальше не помню.

Нда. И что теперь прикажете делать? Оделся. Собрал в рюкзак. Отхлебнул кофе.

– Ольга! Просыпайся! – ну до чего очаровательная девчонка!

Она заворочалась и, не открывая глаз, повернулась спиной.

– Вставай давай, девица-алкаголица. Там охрана вся извелась! – потянул одеяло.

– Петров! Уйди! – одной рукой схватила и натянула одеяло, другой закрыла голову подушкой. Понятно. Оне стесняются. Ну и ладно.

Взял листок А4, написал:

ОЛЬГА!

ДВЕРЬ ПЛОХО ЗАХЛОПЫВАЕТСЯ.

БУДЕШЬ УХОДИТЬ, ПОВЕРНИ КЛЮЧ В ЗАМКЕ ДВА РАЗА.

ПОТОМ БРОСЬ КЛЮЧ В ПОЧТОВЫЙ ЯЩИК.

УДАЧИ!

Положил так, что не сможет не увидеть. Придавил ключом от квартиры. У меня еще есть.

За окном темно. В свете фонарей видно, что выпал снег, и вроде как начал таять, а потом опять падать. Обычная ноябрьская невнятица. Кроме ботинок, джинсов, свитера, куртки, кепки, обмотал шею арафаткой. И ушел. Ну а что? Я в няньки не нанимался. Сейчас еще с охраной объясняться.

При моем появлении из подъезда, с заднего сидения стоящей впритык Волги, вылезли давешние двое. Тот, что постарше, махнул ксивой.

– Документы!

– Не убирай ксиву то. Хочу ознакомиться, кто так борзо в квартиры врывается.

Он явно сдержался. И поднес к моему носу удостоверение. МВД СССР. Капитан. Кандрашов Николай Германович. Оперуполномоченный. Без отдела. Так бывает? Но удостоверение ношеное, тертое. По виду подлинное.

Точно так же достал паспорт, и поднес к его лицу. Понял, что он мгновенно запомнил весь разворот. С номером, ФИО и местом и датой рождения.

– Где Ольга Владимировна?

– Спит. – пожал плечами.

– А ты ей кто?

Подавил желание заложить барышню. Жалко дурочку.

– Не твое дело. У вас все? Я опаздываю.

И потопал на троллейбус. Похоже, действительно просто охрана. Я ожидал, что будет еще какая то тусовка. Участкового там подтянут, и вообще, возьмутся меня устанавливать по полной. А они только документы глянули, и все. Ну и ладно. По большому счету это всего лишь приключение. Чего мне предъявить то можно?

Стоя на задней площадке троллейбуса, я думал, что девчонка конечно суперская, и «ах! не нам, не нам, а кому то ему, достанется эта ледяная кружка пива». Вспоминал, как бьется жилка на шее и как она удивительно пахнет. Потом вспомнил, как она сказала, что всего пол-года как вернулась в Союз. А в МГИМО учится на пятом курсе. Это что, её просто по приказу взяли на пятый курс? Кто же ты такой, папа девушки Ольги? Я никогда не слышал о таком мидовском или партийном функционере. Да чтобы ещё его дочери предоставляли охрану. Ох, темны дела твои…

– Я надеюсь, причина уважительная, Андрей?

– Более чем, Сергей. Ты не пожалеешь. Пойдем.

В раздевалке Серега, иронично пронаблюдал мои манипуляции с ключом. И на некоторое время завис возле ящика. Совсем как я, когда открыл мешок.

– Сколько здесь?

– Два четыреста тридцать.

– Номера?

– На первый взгляд – не подряд. Упаковка Госбанк.

Серега наклонился, и достал из пары пачек по купюре. Я закрыл дверь, и снова приклеил ключ к днищу. Мы не торопясь пошли обратно.

– Тебя, Андрей, хоть из дому не выпускай!

– Мне нельзя без свежего воздуха.

Дальше Серега меня въедливо расспросил. И, похоже, пришел к таким же выводам.

– Значит, теперь нужно как то это все обезналичить, и не спалиться.

– Я рад, Сергей, что мы думаем одинаково. Только вот идей у меня пока нет.

– Ладно, давай будем подумать. Я тут поспрашиваю…

Вошла Наталья.

– Вы чего такие мрачные?

– Понедельник. Не хочу работать. В жизни нет счастья.

Наташка заварила себе чаю. Уселась за стол, полезла в сумочку.

– Ученые сказали, что шоколад содержит молекулы счастья. Вот вам по кусочку.

– Это они просто водку не пьют.

– Петров! Ты что, вчера опять напился?

– Наташ! У меня был важный повод!

– Вернулся домой?

– Я встретил с девушку своей мечты.

– Да ты что!!!! Кто она? Я её знаю? Когда нас познакомишь?

– Мы расстались.

– Ты, Андрей, сегодня прямо волнительный. Новости – одна к одной. – фыркнул Серега. – рассказывай.

Ну а что? Рассказал. В процессе рассказа Наташка ахала, а Серега бурчал под нос экспрессивно-неприличное.

– Позвони ей! – припечатала Наташка. – Сегодня же.

– Я не взял телефон.

– Петров, ты правда такой придурок?

– Знаешь, Андрей, я все больше убеждаюсь, что Горький прав. Ну, что в прекрасном человеке – все прекрасно.

– Да ладно тебе! Не так уж я и хорош, Сергей.

– Да нет, просто у ебанутых – та же фигня.

– Я бы попросил!

– Скажи, что я не прав. В кои-то веки… и даже телефон не взял.

– На эти ваши наезды, вот что я скажу вам, дети мои. В жизни случается много романтических моментов. И ради них стоит жить. Но. Моменты проходят. А из-за спины этих моментов выглядывает жестокий небритый урод по имени Реальность. И ты понимаешь, что это даже не дурная мелодрама. Это хрень какая то. Принцесса и тракторист. Герцогиня и водопроводчик. Самим то не смешно? Тут надо молиться, чтобы к нам сейчас какая-нибудь гебуха не приперлась, выяснять, а не со шпионской ли целью девушку завлекли? Впрочем, я не жду от вас благодарности. Я привык быть непонятым и гонимым.

– Ну что же. Реальность, так реальность. Ты, в среду, должен будешь сходить на собрание жилищного кооператива. Вопрос о твоем приеме – в повестке. Наши унитазы и у них уже устанавливают. Так что должно быть без неожиданностей.

– Схожу, чего там. Заодно посмотрю, что ты там мне за жилье сосватал.

– Андрей. С этими твоими королевами… Я теперь ни в чем не уверен. Заклинаю. Держи себя в руках.

– Сергей. Как ты можешь? Мне не нравятся мужчины. Не уговаривай.

Потом пришел Хохол. Рассказал, что все пропало, я практически убил его авто. И теперь непонятно, как дальше жить. Ведро яблок ситуацию исправило, но не сильно. Серега уехал в Шарик, пообещав потом поделиться новостями. Особенно в свете новых обстоятельств. Наташка схватила телефон. И вправду, столько всего нужно обсудить… Я повез мусор в Икшу.

Не сказать что день не задался. Но гаишник на Дмитровском все-же слупил с меня деньги. А было бы за что, то и арестовал бы. Но разошлись по-простому. Ну, я же с пониманием. Понедельник, кооператор, что ж не подоить то? По возвращении меня тут же припахали привезти товары для заводского стола заказов. Полный, блин грузовик. В общем, войдя домой я думал только о том, что надо бы плотно пожрать и побольше. И только теперь вспомнил, как уходил утром.

Потому что на ростовом зеркале в прихожей, губной помадой, был написан номер телефона. Детский сад, штаны на лямках. Прошел по квартире. Надо же! Она кровать застилать умеет! Да и посуду убрала и помыла. Навела порядок. Или она охрану припахала? Хмыкнул. И только потом увидел триста долларов, лежащие на столе. И меня накрыло.

Ей очень повезло, что пока я набирал номер, смог взять себя в руки. Потому что было желание оттянуть дурру на матюгах. Трубку сняли после второго гудка.

– Будьте любезны, Ольгу Владимировну.

– Где ты шляешся, Петров? Я жду-жду.

– Ольга Владимировна. Вы забыли деньги. Их нужно забрать.

Я, конечно же, сам себя убедил, что вот теперь у её охраны есть прекрасный повод сделать со мной что угодно. Но сам же и понимал. Меня взбесило то, что она поставила меня в один ряд с этой своей дворней. МЕНЯ!?

– Разве? Нужно же как-то компенсировать тебе беспокойство.

– Это совершенно не к чему. Поэтому вам нужно приехать, и забрать. А лучше пришлите кого-нибудь.

– Никуда я не поеду! Что у меня, других дел нет?

– Мединская. Забери деньги. Иначе я тебя найду, и в пасть их тебе затолкаю.

– Ой-ой! Как страшно! Хотя, ладно. Если хочешь, можешь мне их отдать в восемь вечера. У меня встреча. Большая Коммунистическая, дом 2. Там представишься, метрдотель тебя проводит. Не опаздывай.

И бросила трубку. Вот так значит? Да не вопрос. Сунул деньги в задний карман джинс, надел куртку и пошел ловить тачку. Пока ехал, вспомнил адрес. Первый Московский Клуб. Пафосное, закрытое заведение. По слухам допускаются только богачи, и крупные чиновники. Вступление в члены стоит конских денег. А я и не претендую. Все равно через пару лет закроются.

Но главный метрдотель мне страшно напомнил булгаковского Арчибальда Арчибальдовича. Именно так он и должен выглядеть. Фрак, холеные руки, величественная осанка, сдержанное достоинство лицом.

– Здравствуйте! Мне назначена здесь встреча с госпожой Мединской.

– Добрый вечер, Андрей Владимирович, – сдержанно поклонился мэтр. – позвольте вашу куртку.

Он окинул меня взглядом.

– Господин Петров. Правила клуба запрещают появляться в помещениях клуба без галстука и пиджака.

Я было открыл рот, сказать чтоб не утруждались, а позвали госпожу сюда, как он добавил:

– Позвольте вам помочь. – И указал в сторону гардероба. – прошу вас.

Там у меня забрали куртку, свитер и футболку. И выдали белую рубашку, черный пиджак и дорогой галстук. Более менее по росту и размеру. Помогли одеться.

– Бирюзовый зал, господин Петров, вас проводят. – рядом появился официант. Потопал за официантом.

Меня вся эта хрень не очень впечатлила. Мы с Серегой в начале нулевых обедали в парижском Максиме. Там там та же фигня.

У госпожи Мединской есть маленькое черное платье! Хотя, чему удивляться? Что у неё есть платье от Шанель? Выглядела она сногсшибательно, и милостиво улыбнулась, моему появлению.

– Привет!

Я открыл рот, чтобы попрощаться, и полез в задний карман джинсов.

– Ольга! Ты решила сравнить претендентов? – раздалось сбоку. Я глянул, кто там такой громогласный. Красавчик – моего роста но помассивней меня. Сияет улыбкой, но взгляд противный. Как будто рыба. Он подошел и встал рядом.

– Терпи старичок – обратился он ко мне, – красавицам многое позволено.

И он собрался похлопать меня по плечу. Левой рукой. Накрыл его ладонь сверху своей, и вывернул ему руку по часовой стрелке. Это совсем легко. В результате он оказался согнувшись, с вывернутой рукой, которую держал я. Толкнул его к столику. Вытащил деньги, и положил на столик же.

– Надеюсь больше не увидеться. – поднял открытые руки, отступая, и показывая появившейся охране, что ухожу. Повернулся и пошел к выходу.

– Андрей! – я обернулся – Прости, я не подумала.

– Пошла ты в жопу, дура.

Арчибальд Арчибальдович совершенно не дрогнул лицом, помогая мне обратно переодеться. Абсолютно спокойно отреагировал, когда я протянул ему сто рублей и сказал:

– Будьте любезны, такси. – он поклонился, и произнес:

– Вас доставит клубный автомобиль, Андрей Владимирович. – проводил меня к выходу и открыл дверь черной волги.

– Благодарю вас. – кивнул мэтру – Живописная улица, пожалуйста, – сказал я водителю. И откинулся на заднее сидение.

Всю дорогу до дома, с тоской помогала бороться мысль, о том, что я не помню, чтобы представлялся по отчеству. Это меня пробили? Или все же спьяну проболтался?

Однако, вернувшись домой, я не мешкая пошел к Шурику. Утащил от него смазливую сотрудницу, и трахал её полночи со всем прилежанием. Стараясь не задумываться, что это у меня за реакция такая.

Глава 23

Вспоминая бабочку Брэдбери, я понимаю, что уже живу в альтернативной реальности. Мой друг собрался жениться на другой девушке. Еще один друг честно сказал себе, что нифига он не писатель. Малознакомая, но симпатичная сокурсница, передумала помирать, и, скорее всего, вылечится. Это не говоря обо мне, почти сходу оказавшемуся детонатором движухи, что в другой реальности запускал не я. Очевидно, что всего. пару веков спустя, люди будут ходит на копытах, с рогами и хвостами. И практиковать магические практики третьего порядка. Но пока расхождения невидимы, и это дает мне шанс проскочить еще пару граблей.

Размышлять, как много я в прошлый раз пропустил, по ленивости и нелюбопытству, оказалось неожиданно увлекательно. Казалось бы – всего то, сделать то, что я тогда делал, но на пол-года, год раньше. И сколько интересного! Это не говоря о фееричном знакомстве с девушкой, с которой я бы вряд ли познакомился когда-либо. Наверное, у людей грядущего будет еще и чешуя. Потому что теперь, события вокруг меня, не сильно напоминают мне, мое же, прошлое.

К среде я пришел в себя настолько, что понял – это была не влюбленность. И никакой романтики. Просто чувак, сутки просидевший за рулем, и толком не отдохнувший, тянется к красоте. Но стоит выспаться, и жизнь видится тем, что она есть. Говном, которое ты утаптываешь в цемент, чтоб не захлебнуться.

На собрании Жилищно-Строительного Кооператива работников Большого Театра, воспринимать жизнь иначе было трудно. Впрочем, после фильма «Гараж» глупо было ждать чего-то другого.

Мероприятие проходило в актовом зале местного райсовета. Я подсознательно ожидал утонченных балерин с отрешенными лицами, балерунов, с мускулистыми задницами, и симфонистов подшафе, мечтающих еще добавить. Только играми подсознания можно объяснить, что кроме документов и справок, я, на всякий случай, захватил пару шоколадок, коробку импортных шоколадных конфет, бутылку «Посольской», и бутылку «Двина».

С другой стороны, балерин у меня раньше как то не случалось. А вдруг? Зрелые, и пожилые мужчины, вдребезги разбили все мои иллюзии. Я вдвое младше самого молодого из участников мероприятия. Увидев контингент, я встряхнулся. И наконец-то начал думать здраво. Единственная присутствующая женщина напоминала столетний асфальто-бетонный куб. И смотрела на меня крайне неприветливо.

Дом, в котором я намерен жить, строится внутри квартала, что между Стадионом Юных Пионеров, на Ленинградском проспекте, и Боткинской больницей. С востока Беговая улица, а с запада цеха фирмы Сухого. Хотя сейчас это секрет. Который знают не только местные бомжи, но даже голуби. Минут десять неспешного хода до метро Динамо. До метро и платформы Беговая, лучше ехать на троллейбусе. Но тоже рядом. Через Беговую улицу, почти напротив, Ипподром, и ресторан «Бега». Сам дом – небольшой, кирпичный. Шесть этажей, два подъезда, тридцать восемь квартир. Лифт, ясно дело. На первом этаже, спецом, выделена однушка для дворника кооператива. И одна для сантехника, он же электрик, он же прислуга за все. Исполком выделил кооперативу лимит на временную прописку для этих людей и членов их семей.

Увидев это, я понял, что просто не будет. Ребята в Большом решили устроить себе уютный междусобойчик только для своих. И тут появляется какой то сопляк. В трешку на втором, элитном этаже. Серега меня предупредил, что Председатель, и все значимые люди кооператива за меня. Плюс рекомендации исполкома и горкома КПСС. Но я не обольщался.

Собрание шло спокойно и безсобытийно. Утвердили все что собирались, Поспорили про придомовые территории, вывоз мусора, и уборку подъездов. Утвердили бюджет и нового председателя Контрольной Комиссии. А потом приступили ко мне. И тут сразу же взял слово дядя эдак лет за семьдесят возрастом. Судя по орденским планкам на пиджаке. Он произнес пламенную речь, о том что, доколе? Почему нам навязывают каких то молокососов? Которым предоставляют лучшую жилплощадь, отказывая достойнейшим людям во вступлении? Почему ветераны, вынуждены довольствоваться двушкой на шестом этаже, а какой то подозрительный сопляк будет занимать трешку?

Чего это подозрительный? Я готовился к собранию как к свиданию. Постригся, побрился. Скромный, но достойный костюм. Вежливость лицом. Но, только я собрался встать и отвергнуть инсинуации, как встал председатель, пожилой еврей, пожалуй под восемьдесят. И произнес пламенную речь.

– Юра! Позволь тебя спросить – обратился он к оппозиционеру– когда это в войну, линия фронта проходила возле Ташкента? В сорок первом? Или, когда я сидел в штабе фронта под Калинином, в сорок втором? Или немцы таки дошли до Ташкента в сорок третьем? Когда Коля – кивок на еще одного деда в зале – выступал под Прохоровкой? Скажи мне, Юра! Может быть в сорок пятом, ты видел фронт в Ташкенте? Когда Наум Федорович – кивок на еще одного деда – играл в Берлине? Прекрати делать людям мозг со своим ветеранством! Что касается товарища Петрова. Он сотрудник организации, предоставившей нашему кооперативу финскую сантехнику. Я понимаю, Юра, в Ташкенте ты привык пользоваться дыркой в деревянном полу. Но сотрудник Большого заслуживает сидеть на голубом финском унитазе. И если ты не прекратишь вздор и скандал, то на этих унитазах будет сидеть театр Станиславского. Или вообще ужас. В этих ваннах будут мыться сверистелки из Немировича-Данченко! А ты будешь ходить как привык, в дырку в полу, Поэтому, молодой человек, не обращайте внимания. Ставлю на голосование.

– Минутку! – я встал и откашлялся. Чего там. Прикольные деды. А председатель и вовсе огонь. – Прошу вас, товарищи, учесть, что независимо от результатов голосования, сантехника останется у вас. Вы, в конце – концов заслужили. А с Данченко я уж как-нибудь полажу.

– И этого человека вы собираетесь толкнуть в лапы этого вульгарного вертепа? Голосуем.

Ну, про единодушие не скажешь. Но двадцать пять за меня. Так что я теперь член. Тут же встала женщина-куб, и поинтересовалась, буду ли отрабатывать, со всеми? Председатель, не дав мне открыть рот, заявил, что моя организация предоставит самосвал на три смены задаром.

– А я лично отработаю водителем. Чтобы НАШ кооператив не тратился на оплату шофера. – добавил я.

Дело было сделано. Чуть позже мне вручили копию протокола. Меня подхватил под руку председатель и отвел в сторону:

– Послушай, Андрей, можно мне тебя так называть? А еще с десяток ванн нет? Мы их отдадим на деревообрабатывающий комбинат, и нам сделают окна по индивидуальным размерам.

К нам подошел невысокий сухощавый мужик, и я его узнал. Мой однофамилец, будущий первый вице-мэр Москвы вместе с Ресиным и прочими Шанцевыми.

– И смесителей, чтоб в подвале дно заизолировали – сказал он.

– Не парьтесь, товарищи, – ответил я. – вам принять есть куда? – Они закивали. В пятницу привезут.

Я подумал, что кажется, это Серега писал сегодняшний сценарий. Потому что он рассказал мне, не только кто будет против меня. Но и заверил, что запас сантехники лежит у Львовича на складе, пользуйся.

Тем не менее, я достал из рюкзака коньяк и водку и подарил мужикам. И по шоколадке.

– Я думал, у вас тут сегодня балерины толпиться будут. Взял шоколад. Для лёгкости общения. А случились вы. Я не жалею.

Председатель кооператива, он же Михаил Исакович Лахман, он же администратор Большого, захохотал:

– Ты таки мне нравишься, Андрей. С твоим подходом – без балерин не останешься. Я тебя уверяю.

И мы расстались преисполненные чувством глубокого взаимоуважения. Я шел на троллейбус и думал о том, что наш председатель сильно не прост. Администратор Большого, тот самый, которого показали в «Место Встречи Изменить Нельзя». Занят распространением, в том числе и билетов. И, вот же какая история, вождем нелегальной продажи билетов в Большой, был – тадам! – господин Гусинский. Тот, что потом организует телекомпанию НТВ. При поддержке бывшего начальника пятого управления КГБ и мэрии Москвы.

Как бы мне не вляпаться. С таким раскладами. Так что буду туповатым парвеню-бабником. Чтоб не особо интересовать.

Не успел я войти в дом как зазвонил телефон.

– Пит, нам нужно что делать с Толиком – заявил Леня не здороваясь.

– Привет, Лёнь.

– Ты не понимаешь, давать полномочия такому придурку – загубить все дело.

– И какие идеи?

– Дать полномочия мне!

– Бери.

– Пит! Прекрати стебаться! Предупреждаю. Если он не прекратит меня беспощадно эксплуатировать, я буду еврей и жидомасон! Я его свергну и уничтожу!

– А в чем суть то?

– Он меня в пятницу отправил в Калинин. А сам не едет!

– Боже, какое зверство!

– Вот так значит?

– Лень. Я на твоей стороне. Ехать в одиночку к Боре – путь к гибели. Но если попробовать не пить…

– Петров! Это точно ты? Не пить? Двин? Я думал, что Толик это эталонный мракобес. Но ты?

– Леня! Я только вошел. Саставьте график. Я его подпишу и повешу на видном месте. И соблюдайте.

– Гениально!!! Я лучше всех подделываю документы. А уж график то. Пит. Это – ты. Я завтра заскочу.

Бросил трубку. Я подумал, что должен Зотыч позвонить, для равновесия. Закурил. Телефон зазвонил.

– Андрей! – Серега.

– Сергей!

– Как все прошло?

– Все как ты планировал.

– Что и требовалось. Слушай, нужно посидеть подумать.

– Сейчас?

– Не. Давай на следующей неделе. Заодно квартиру мою посмотришь.

– Договорились.

– Ты только никуда не утрясись. А то тебя в последнее время не найти.

– Забились.

Я переоделся, и включил чайник. Зазвонил телефон. А вот и Толик.

– Петров! Ты все еще злишься? Или уже можно разговаривать?

Черт! Я целых пол дня ни разу не вспомнил о ней. Но нет.

– Я и не злился. Привет, Ольга.