Текст книги "По своим следам (СИ)"

Автор книги: Ande

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

Глава 15

С алкоголем у меня странные отношения. Дело в том, что под его воздействием у меня иногда случается отключение сознания. Нет-нет, никаких убийств и разрушений. Все, кому меня доводилось наблюдать в этот момент, рассказывают, что у меня включается автопилот, ведущий в свою кровать. Или туда, где в данный момент мое временное пристанище, если я не в Москве. По отзывам очевидцев, в этот момент я выгляжу трезвым и собранным. Просто сообщаю, что пора спать. И ухожу. А потом с изумлением просыпаюсь в своей постели. Вещи аккуратно сложены, сам – бодр. Но как добрался – не помню.

На банкете в честь маминого дня рождения, было похоже. Хотя, все эти тетки, и дядьки, мамины сослуживцы, так зажигательно отплясывали под «Белые Розы» и прочих Укупников с Карменами, привлекая меня к этой вакханалии, что напиться, вроде бы не было шансов. И как итог проснулся в своей комнате, слава всевышнему, один. А то с мамы станется попросить дочь подруги проводить меня, хотя вроде как я буду провожающим.

Но я просто отмяк душой, болтая с мамиными коллегами и друзьями. Даже зная дальнейшую судьбу многих из них, я решил не париться. Еще ничего не решено. И поэтому мы весело болтали и смеялись, радуясь возможности просто отдохнуть. А в разгар веселья ко мне подошел Геша Бульба. Мы с ним учились в одной школе. Он на четыре года старше. После школы поступил в Бауманку. И вернулсяв город, на комбинат. Здесь все, так или иначе, имеют отношение к комбинату. Достаточно быстро рос в должностях. А в начале этого года его неожиданно выбрали заместителем директора. Оказывается был такой момент, и работяги выбирали себе руководителей, на предприятиях.

Поскольку я теперь столичная штучка, Геша со мной был демократичен и ироничен. Хотя, мама рассказывала, что он и так не особо важничает. А работяги его любят. Ну а что? Наш, местный. Занимался боксом, а теперь вот-начальник. В директора его! Об этом мы и пересмеивались, что эдак изберут, знай лозунги вещай. Тем не мене договорились в следующий его приезд в Москву увидеться. Я там, Пит, часто бываю. Задрали уже министерские. Может поможешь чем.

Утром мать заявила, что намерена валяться в постели до двенадцати, потому что юбилеи выматывают. А я решил прогуляться. Выйдя из дома, пошел по городу. Забрел на рынок, пошел вдоль прилавков, торгующих всякой фигней, чтобы выйти к городскому парку. Но увидел ЕГО, нарядный чудо-ларек, оборудованный в лучших традициях. И торгующий исключительно дорогим импортным алкоголем и барахлом. Я чуть руками не всплеснул, размышляя о том, что гламур-всепроникающ.

Но потом все же всплеснул руками, узнав что владельцы у этого чуда – мои знакомцы. Боб Гладченко – кмс по дзюдо, и Генка Попов, он же Попичь – ветеран афганец. После традиционных обнимашек и похлопываний на меня вывалили все новости которые я уже знал, ты представляешь, Людка Власова третьего родила! Те, которых еще не знал, и те, которые не узнал бы никогда, потому что не интересно. Пожаловались что торговля не идет, мы думали народу захочется круто, а им лишь бы дешево. Чтоб поддержать порыв пацанов купил у них четыре банки Туборга. Боб тут же, не особо прячась протянул мне пластиковую грушу:

– Это – нас, Пит. Кинь под язык.

– Да ну, Боб, лучше пива – я пшикнул банкой.

Боб и Попич закинулись, и начали энергично плеваться. А я пошел в парк, прихлебывая из банки. Размышляя о том, что сяду на лавочку возле оврага, посмотрю на осень, попивая пивко. А вечером сяду на поезд.

– Гражданин! Нарушаем!

Я обернулся. Серега Ганцов, по прозвищу Ганс. Мы с ним очень дружили где то класса до девятого. Из за него я единственный раз участвовал в массовой драке. Мы учились в разных школах, но вместе занимались дзюдо. Вместе зачитывались Стругацкими. В бесконечных пацанских разговорах обсуждали девчонок и кучу всего, что обсуждают четырнадцатилетние тинейджеры. Я не очень понимал тогда, почему мы разошлись. В десятом классе я завязал с борьбой. Он, кажется тоже. Но почему то стал язвительно-снисходителен при встречах. Как взрослый человек, разговаривающий с бестолковым подростком. Если честно, я таким и был. Но с чего такое пренебрежение?

В начале девятого класса я встретил его на улице с разбитым лицом. Выяснилось, что его отпинали гопники из нашего ПТУ. В каждом городе есть противостояние между малолетками. Где то между кварталами, где то между школами. У нас – между спортсменами и учащимися местного ПТУ. Спортсменами у нас считались борцы из городской секции дзюдо, и боксеры, из комбинатской секции. Вот спортсмены то и подтянулись, когда я пошел искать гопников, что надавали другу по физии. С той стороны тоже набежал народ, и неподалеку от того места где я сейчас встретил Ганса, случилась эпохальная битва. Где мне впервые сломали нос. Разошлись вничью, всех разогнала милиция.

Как бы то ни было, именно после этой истории Серега как то начал отдалятся. Тем не менее, встречая его в редкие приезды к маме, я всегда был рад. Хотя он по-прежнему демонстрировал легкое пренебрежение. Но я списывал это на профессиональную деформацию. После армии Ганс устроился в ментовку. Простым патрульным.

Поговорить, за все эти годы довелось всего пару раз. Когда я вернулся из армии, он звал меня в милицию.

– Пойми Пит, еще четыре года учебы – это жопа! Ни денег, ни отдыха, да и после на сто пятьдесят рублей сядешь. И что? А здесь, если с головой, и на жизнь хватает, да и не тронет никто.

Речи его выглядели убедительно, хотя бы потому, что он был дорого и модно одет в левис, адидас, и прочий рэнглер. А я, в купленных после армии самопальных вельветовых штанах, румынских кроссовках из кожзама и болоньевой курточке, выглядел рядом с ним нищебродом. Но я отшутился, что пойду, поизучаю экономику, глядишь, зарабатывать научусь.

И вот мы снова встретились. Обнимашек не было, но руки пожали друг другу с удовольствием.

– Ты, Серега, еще скажи что арестуешь.

– Да я то нет, но сегодня дежурный по городу придурок. Могут и загрести.

– А давай со мной? По пивку? – я протянул ему банку Туборга с потным мужиком на картинке.

– Гляди ка! Ты Андрюша никак разбогател?

– Да так, работаю. – мы дошли до лавочки о которой я думал, и уселись. Закурили.

– И где трудишься?

– Частная фирма. Транспорт.

– Понятно. Воруете и торгуете.

– Да ладно тебе, ты же меня знаешь.

– Да уж, сейчас посмотришь на человека, у него на лбу статья за хищение светится, ан нет. Предприниматель, бля.

– Чего это ты?

– Обидно! Я уже пять лет служу, а нихера. Ни машины, ни дачи. А ты вон, весной закончил, а уже весь в фирме и пиво пьешь по конской цене.

– Да брось ты! Квартиру тебе дали. Жена красавица, сын славный, чего ты?

– А ты, Андрюха, машину себе купил?

– Да нет, как то …

– Вот я и говорю. Ты не сомневаешься, что если захочешь, то купишь. А я сомневаюсь.

– И что? – мне стало интересно. Хлебнули из банок.

– А то, что государство сгнило. Вместо того, чтоб защитников содержать, позволяет всяким наживаться.

– А ты – стало быть защитник?

– Ну не ты же!

– Хм. Сереж, тут ведь, вот какая хрень. Не дай бог что случится, я ведь в первой волне на фронте окажусь. А ты – так здесь и будешь шпану на рынке гонять. Так что насчет защитников ты…

– Что ты хочешь сказать? Хочешь сказать что это правильно, когда такие как ты жируют?

– Хм, давай посмотрим. Вот пришли мы из армии. И у каждого выбор, куда податься. Ты помнишь, что мне тогда говорил?

– Да! Что уже пора повзрослеть и заняться делом.

– А учебу ты делом значит не считаешь… Понимаешь, я, как бы дальше в стране дела не пошли, теперь буду начальником. Если только сам не офоршмачусь. И зарабатывать буду больше тебя. Я этому учился, да и хотел.

– Уверен?

– Абсолютно! Помнишь, «Пикник на обочине»? Место, где сбываются желания человека? Я считаю, что это место – наша жизнь. И каждый в ней получает то, что хочет. Только именно хочет. А не думает, что он этого хочет.

– И что получил я?

– Хе, не обижайся. Но тебя боятся местные гопники.

– А ты?

– А я, похоже, хотел денег. Хотя тоже думал, что хочу быть ученым-экономистом.

– Ты, Андрюха всегда под любую херню умел подвести обоснование.

– Слушай, ну не стоял я над тобой с плеткой, когда ты в ментовку устраивался. Никто не гнал тебя насильно. Ты все сам.

– То есть ты прав? А я, получается, мудак?

– Эка у нас разговор свернул. Ты, Серег, все же друг. И если ты собой недоволен, то я то причем? А если помочь чем, то говори. Чем смогу…

– Знаешь, пойду я. И завязывай бухать в общественных местах. – Он смял в руке банку, отшвырнул в сторону и ушел не прощаясь. А я, глядя на его удаляющуюся фигуру, размышлял о том, что если б он не знал, что со мной не справится, то мог и заарестовать. Только борец он бы не очень. Я гораздо лучше. Да и в армейке наблатыкался. Но заколбасило его знатно. Знать бы только с чего?

Глава 16

Поезд пришел в Москву по расписанию, в шесть сорок. Не особо торопясь я пошел подземным переходом в метро.

Расставшись с Гансом, я сунул две недопитые банки в карманы и решил вернуться домой. Пообедать с мамой, сводить её в единственное кафе-мороженое… Но, не суждено. Когда я вышел из парка, с противоположной стороны улицы ко мне свернула тонированная девятка, цвета серый металик. С пассажирского сиденья вылез крепыш, среднего роста, в кожаной куртке, и воскликнул:

– И кому прячемся?

Олег Фролов, по прозвищу Фрол, еще детсадовский друг. Умница, спортсмен, эстет, и тонкий театрал. Но жизнь сложилась так, что после армии Олег никуда не поехал учиться, а остался в городе, ухаживать за больной матерью. Инсульт, она почти не могла двигаться. А обстановка вокруг городских рынков, и многочисленные знакомства среди наших спортсменов, постепенно сделали его вождем братвы, крышующей частную торговлю. Дело было в том, что антогонистом у братвы выступала цыганская диаспора. И все было далеко от однозначных оценок. Хотя бы потому, что цыгане тащили в город наркоту. Эти мысли промелькнули мгновенно, а потом я просто обрадовался.

– Фролов, в нашей дыре нужно спрашивать – и к чему эти глупые попытки?

– Значит придурок принимается?

– Это кто? Ты или я?

Мы, на этот раз искренне, обнялись.

– Пит, делать вид что мы незнакомы, нужно было гораздо раньше, в детском саду, когда ты отказывался ходить в туалет группой.

Мое прозвище появилось в детском саду. После того, как на вопрос как меня зовут, я ответил воспитательнице:

– Пит… Пит… Питлоф!

С учетом того, что большая часть моих одноклассников ходила со мной в один детсад, Питом меня будут звать всегда.

– И кто здесь улицу перегородил?

Мы обернулись. Еще один наш детсадовский друг Андрей Гусев, по прозвищу, ясное дело, Гусь. Сотрудник городского угрозыска. Отслужив в погранвойсках, поступил в Омскую высшую школу милиции. Вернулся в город, и с июля работает опером.

– И вы еще спрашиваете, почему я сбежал в Москву? Я не успел из дому выйти, а уже в лапах преступности и милиции!

– Фрол! Чья тачка? – Гусь показал на девятку.

– Откуда я знаю? Раз ты нашел, то значит – твоя, а?

– Пит! Не успел я получить ксиву, как вся эта шушера начала пытаться мне что-нибудь подарить! Фрол! Убрал тачку с дороги, бля!

– Только не бей меня, начальник! – Фрол махнул рукой, жигули уехали.

А мы заржали. И мне стало легко, как будто не было у меня всех этих унылых прожитых лет. И мы пошли пить пиво в шашлычную.

Потом они поперлись ко мне домой, поздравлять маму, с прошедшим днем рождения. И Фрол вручил маме охапку роз, тетя Аня, мы теперь люди серьезные, некоторые вон в милиции, так что плясать не будем. Лет в двенадцать мы, вчетвером, еще Ганс был, плясали для мамы танец маленьких лебедей. И мы пили чай с тортом, и мама воспитывала Гуся за холостое существование, Андрей, вот у меня на работе есть девочка… А потом они проводили меня на поезд.

Стоя в вагоне метро я вспоминал, что Гуся, уже начальника розыска города, подстрелят наркоторговцы. И менты озвереют, и вычистят город. А МВД не будет вмешиваться, но потом, порекомендует Андрюхе уйти из ментовки. Он перкантуется пару лет адвокатом, а потом поступит в прокуратуру. И станет, в оконцовке, Прокурором Города. А Фрол станет владельцем двух городских рынков. И жить два этих перца будут в одном коттеджном поселке, и будут ругаться навсегда где то раз в неделю.

В отделе планирования завода я включил чайник и уселся перед столом. Смешал себе кофе. Вошел Серега.

– Андрей!

– Сергей!

– Как тебе на исторической родине?

– Душевно, чего уж. Не Москва эта.

– Ну и остался бы.

– И это мне предлагает человек, который не общается с родителями, потому что они лучше знают, что ему надо? Ведь стоит мне только подумать, что я остаюсь жить с мамой, как уже через пять минут окажусь женат, а на шестой минуте и с детьми.

– Согласись, в жизни под диктовку родителей тоже есть плюсы.

– Ты знаешь, меня терзает смутные подозрения. Вы еще случайно самолет не купили?

– На какие шиши? Плохо, Андрей, работаешь. На самолет заработать не можешь.

Портовый кран, грандиозное сооружение, нефтебаза продала нам за триста двадцать тысяч рублей. А я выставл его на биржу за миллион двести. Его мало того что купили, но просили еще.

Восемьсот с лишним тысяч – только кажется что грандиозные деньги. Уже написали про Артема Тарасова, заплатившего партвзносы с миллиона зарплаты. Уже известна знаменитая покупка дачи в Архангельском за полмиллиона. Да и так, если подумать. Курс доллара на черном рынке – около тридцати рублей. А к официальному курсу нас ничто не подпустит.

И мы быстренько провели Заседание Совета Директоров нашего предприятия. С участием крупнейших акционеров. Я выступил с речью. Заявил, что в период экономической турбулетности, правильные пацаны вкладываются в высоконадежные активы. В условиях СССР это недвижимость. Нужно только поручить Директору Постникову заняться вопросом жилья для персонала предприятия.

На том и порешили. И Серега оживился. Я, Андрей, пойду другим путем. Я в исполкоме выбью нам квоту. Это будет песня.

У Сереги есть особенность. В отличие от меня он любит бюрократию. Он любит находить бюрократические лазейки и решения и таким образом иметь тех самых бюрократов. В общем, он сказал, что две квартиры для водителей предприятия, Постникова и Петрова он выбьет. Деньги от продажи крана нам в помощь.

А потом мы разъехались по заводским заявкам.

Вся неделя после этого пролетела мгновенно. Ирка оказалась отличным координатором. Мне просто рассказывали, что покупатели приехали, и довольны. Кран демонтируется и жд выделило платформы, деньги у нас на счету. Борис Андреевич приедет в пятницу.

– Барыня! – откашлявшись, робко спросил я Ирку – а меня не уволят? Наш хозяин Постников может подумать, что я теперь совсем не нужен. Ты не замолвишь за меня словечко?

– Я тоже считаю, что бездельникам не место в нашей фирме! – отрезала Ирка, – но господин Акопов настаивает на переговорах именно с тобой.

– Это, Ирина Аркадьевна, потому что со стороны видней, кто матери-истории более ценен.

Переговоры с Акоповым прошли гораздо успешнее, чем можно было ожидать. Серега и я привели его в ресторан.

Я, как положено в гангстерских фильмах, написал на салфетке сколько Боря получает от реализации крана. Он откровенно охуел. Слово обалдел, формулировка «был потрясен», не отражают. Но пришел в себя он быстро. Посидел, подумал, и предложил нам заняться торговлей нефтепродуктами. В крупных объемах.

Мы, ясное дело, согласились. Тем более что я Серегу предупредил. Но я решил сразу обозначить уровень сотрудничества и перспективы.

– Смотри, Борь. Основной вопрос, это не сбыт, как ты думаешь. Главное – что делать с деньгами. Определись, с конечной целью. Я тебе рекомендую подумать, о приватизации нефтебазы, где ты работаешь.

– Как только слухи о приватизации пошли, начал прикидывать. Но как ты это себе представляешь?

– Прежде всего нам всем нужно подумать о конвертации денег. Это стратегическая цель на ближайший год.

– Гм, – вступил Серега – что то не с того конца начали. Боря! Чтоб без блудняка и непоняток, предлагаю открыть фирму, где мы трое совладельцы. У нас с Андрюхой по тридцать процентов. У тебя сорок. Она будет заниматься реализацией. Директором поставим Толика Зотова – надежный парень. Чуть позже познакомишься. Компания будет работать с твоей нефтебазой. В ней то и будем аккомулировать бабки.

– Пацаны, – сказал Боря. – давайте на берегу договоримся. Все непонятки сразу обсуждать. И всегда искать компромисс.

И мы тут же стали искать компромисс. Потому что Сереге пора было вылезать из-за руля. Боря попробовал и меня перевести в разряд бюрократов. Но я уклонился, потому что по любому не время. И мы вдвоем насели на Серегу. Впрочем, он не сильно отбивался. Потому что всерьез хотел заниматься авиацией. Торговля нефтепродуктами делает это гораздо более возможным, так что ясно, что в приоритете.

– Борис Андреич, я потрясен твоей мудротой! Но знай, чуть зазеваешься, а у тебя на нефтебазе будет стоять эскадрилья боингов!

В общем, мы обо всем договорились. Более предметный разговор пойдет в декабре. А сейчас поручим Толику открыть фирму под названием «ПП-нефтепродукт».

– Я не тщеславен, обойдусь без буквы в названии, – заявил Боря, – мне хватает того, что у меня на десять процентов больше.

Мы еще долго сидели, и трепались обо всем понемножку.

– Что у вас там за Ира такая? Какой голос! И умная. Познакомите?

Я сделал фейспалм, а Серега начал откровенно давиться смехом. И просить Борю не вестись. Рассказали эту душераздирающую историю. А Акопов неожиданно заявил, что по излечении он её к себе сманит, ибо специалист классный, а вам лишь бы веселиться. Ну, в общем, душевно посидели.

Глава 17

– Плохо выглядишь, Андрей!

– Это все из-за тебя, Сергей!

Сегодня понедельник, и я выгляжу неважно.

– С какого перепугу?

– Сергей! Ты хоть раз задумывался о культурном дОсуге своих работников?

– Не только задумывался. Мы тебя в субботу приглашали в Архангельское.

– Мне и без вас в субботу прекрасно гулялось в СерБору. Я бродил по тропинкам, думал о вечном, и дикие звери, выходя из лесу, грустно смотрели мне вслед.

– В смысле, белки и собаки с хозяевами? – это Наташка пришла.

– Это не важно! Важно то, что в воскресенье я оказался совсем один в этом городе.

– А Анюта?

– К ней на побывку приехал жених. Звеня шпорами и тряся аксельбантами от возбуждения. А я, забытый всеми, пошел в кафе «Встреча». И там сидел до поздней ночи, в компании сомнительных мужчин и падших женщин.

Наташка закрыла лицо руками и у неё затряслись плечи. Серега как то подозрительно хрюкнул.

– Да, Андрей, страшные дни у тебя настали.

– Не плачь, Наташ. Это судьба. Отпуск у военных целый месяц. За этот месяц я совершенно деградирую.

– Нет, Андрей! Мы будем за тебя бороться! Что нужно сделать? Хочешь, мы с Натальей тебя усыновим?

– Вам, Сергей не искупить вину. Но, ты можешь откупиться. Мне нужны деньги. Поеду в комок, куплю видик с теликом. Да и магнитолу тоже. А то в доме тишина – как покойник лежит. Поневоле бежишь к выпивке и людям.

Серега сказал, что деньги конечно бери, но я лучше куплю все за безналичные на базе москультторга. В субботу, в Архангельском, куда ты, Андрей, поленился ехать, мы как раз познакомились с директором базы. Милейшая женщина. Так что вечером привезу тебе Грюндиг. Лучше Сони. И радиотелефон, пожалуйста. А ты, Андрюха езжай сегодня на Рябиновую. Будешь одним цветом с грузом.

На Рябиновой улице мы получаем для завода редкоземельные металлы. Цвет у этих заготовок противный.

– Как же с Анютой? – не смогла не влезть Наташа.

– А с Анютой я расстанусь. Я не могу все время думать о том, что у офицера растут рога. Это демаскирует войска!

Пришел Валера Демин, он же Хохол. Нанятый нами парень, что ездит на тягаче с полуприцепом, обслуживая то завод, то сложные многоходовочки Львовича. И сразу начал ныть. Что у него – там не работает, и это нужно посмотреть, и вообще пацаны, дайте денег. Есть такая категория мужиков, что все время ноют. Причем, вообще то, у них все хорошо. Мы его терпим потому, что он супер-водитель. Гораздо лучше, чем я. Хотя и я не пальцем деланный. Но Валерина прижимистость, с желанием хоть как то, но наебать ближнего, быстро закрепила за ним кличку Хохол. У нас он получает в пять раз больше чем на автокомбинате, причем совершенно не напрягаясь. Это не мешает ему рассказывать всем, что эти двое на нем наживаются, а сами катаются как сыр в масле. Через год он нас так достанет своими предьявами и нытьем, что мы с ним расстанемся. Продав ему за копейки тягач и полуприцеп. Еще через пол года он начнет проситься обратно. А потом и вовсе куда то денется.

Я было собрался попросить Валеру заткнуться. Но тут нас удостоил личным посещением Сергей Львович Новиков. Лично изволили. Войдя и барственно осмотревшись, он заявил, что уже могли бы хотя бы кабинет арендовать. Но он по делу.

– Серега, Андрюха. Нужно сгонять фуру в Нальчик.

– Когда?

– Через неделю, в праздники. Шестого загрузиться. В расчете седьмого, край восьмого, быть там.

– А что везти?

– Мой знакомый купил мебель, ну и там какой то груз для его фабрики.

– А почему в выходные?

– Дык быстрее доедете! И от основной работы не сильно отвлечетесь. По цене сами договаривайтесь. Но мужчина очень не бедный.

Тут Хохол начал причитать что он никак не может, ему на даче нужно цветы с женой укрывать, они каждый год на седьмое ноября это делают. И он никуда не поедет.

Я вспомнил, что в прошлый раз с удовольствием отказал Львовичу. Нефик меня с работой динамить. А он потом намекал, что заплатили изрядно. Сейчас это не так уж и важно, но почему нет? Ну не бухать же все праздники?

– Не ной, Валер. Я съезжу.

Демин немедленно начал рассказывать, что я угроблю ему машину, да и сам сверну шею, и вообще, это не дело. Но тут открыл рот Серега:

– Так и решим. У Андрюхи, Львович, личная трагедия. Девушка ушла к другому. И ему нужно отвлечься. Нальчик, так сказать, в помощь. А ты, Валер, со следующей недели, садись на Андрюхин Маз и работай, пока он будет лечить сердце.

– Я сразу знал, что ты только и думаешь, как поддержать товарища в трудную минуту. И прекрати, Гаврилова, давиться. Смейся уж, радуйся моим страданиям.

На том и поладили.

На следующий день вечером Серега привез телевизор, видик, магнитолу и телефон. Случившийся в этот момент рядом Шурик Неверов, с двумя прехорошенькими девицами, помогли это все затащить в квартиру. А потом и остались, на просмотр Полицейского Из Беверли Хиллз 1–2. Устроили у меня избу читальню, в смысле смотрильню, понимаешь.

А еще мы, вместе, совершили шопинг-экскурсию в магазин «Березка» недалеко от Тишинского рынка на Грузинской. Недавно в «Березку» стало можно прийти с улицы. И до тебя не докапывались.

Наталья и Серега были под впечатлением. А я внутренне хмыкал. Потому что «Азбука вкуса» нулевых – получше будет. Флегматично накидал в тележку чинзано, а почему нет мартини? тоника, молотого кофе, водки смирноф, сигарет мальборо, резаного бекона, кучу соусов, упаковку хайнекена, браушвейгской колбасы, паштетов, сыров и пены для бритья. Видя мою решительность, ребята тоже не стали стеснятся, и забили тележку до отказа. Только выбирали гораздо дольше, с привлечением продавцов. Продавцы, скрывая презрение к явно не иностранцам, тем не менее вежливо поясняли. В магазине почти не было покупателей. Несмотря на царящий в Москве дефицит всего, магазин очень дорогой. Потом мы эпично загрузились в МАЗ и Серега отвез меня домой.

На следующий день пришел Толик. Его уже уведомили, что он будет крупным нефтяным магнатом, но еще не детализировали задачу. Но он, как не странно начал с наездов на меня:

– Пит! Что Леня делает у Ирки?

– Откуда я знаю? Держит за руку раненого друга.

– Что!? Откуда он узнал, что Ирка болеет? А? Ответь мне, почему, вместо того, чтобы впаривать несчастным интуристам за бешеные деньги самопал, под видом утерянного Андрея Рублева, он сидит в Филях, у Ирки, и пьет чай?

– Может, пить хочет?

– Человек только выбрался из депрессии. Только появилась какая то перспектива, и тут – здрасьте пожалуйста. Ухтомский!

Наталья вытерла слезы. Чета её все эти наши сердечные дела веселят не по детски.

– Не переживай Толик. Андрюшу недавно Анюта бросила. Так что ты отомщен.

– Я бы попросил! Это я её бросил! Безжалостно!

– Конечно-конечно, если тебе так легче.

– Да ты что? – Толик всплеснул руками. – Андрюха! Как же так?

– Что – как? Она мне изменила со своим женихом! Я это терпеть не намерен.

– А по ней и не скажешь, что такая жестокая.

Вошел Сергей. И мы занялись делами. То есть постановкой задачи Толяну. За прошедшее время он стал посерьезнее в бизнес-вопросах. И поэтому я, если и удивился, то не сильно. Он внимательно выслушал. Уточнял по делу. Спрашивал о вещах существенных. Задумался над приблизительной схемой, что я ему набросал на листке.

– Пацаны! Тут по любому, даже сейчас, еще один человек нужен.

– Тут, Анатоль. – медленно сказал Серега, – такое дело, Леня явно мается со своими матрешками. Может, его привлечем?

Зотыч подумал, прикинул. Кивнул.

– Да, с ним полегче будет. – потом встрепенулся – Но у меня условие! Чтоб я ему был начальник! Я его в такую пердь загоню, он у меня где Фили навсегда забудет.

– Сами разбирайтесь – проворчал я. – И не дай вам бог, если из-за всякой херни проблемы будут.

– Что еще может сказать несчастный, которого бросают девушки? – заявил Толян.

– Андрей. Там тебя загрузили. В Ковров. Наташ, отдай ему документы.

– Океюшки. Поехал я. До завтра.

– Наташ! Он промолчал, я не узнаю Пита! Неужели он так страдает?

Дальше я не слушал. Я дошел до заводского двора, завел машину и поехал к проходной.