Текст книги "Прах (СИ)"

Автор книги: Amazerak

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Глава 21

Вечному требовалось дело, которое увлечёт его ещё на несколько сотен лет и он занялся самосовершенствование. Он жил в Гималаях и медитировал месяцами и годами, открывая в себе потаённые стороны силы. Он научился мгновенно перемещаться на большие расстояния, дематериализовать своё тело и прочим необычным вещам. Позже он нашёл особое «развлечение» – создавать различные варианты реальности и путешествовать по ним, наблюдая и изучая.

«Тогда-то я и обнаружил то, что назвал „лабиринтом вариаций“, – писал Вечный, – я создавал всё новые и новые варианты реальности, и только это дало мне возможности вернуть себе чувства – радость первооткрывателя, вступающего на неведомую землю».

Было похоже, что вместе с силой, мне передались и некоторые способности Вечного. Теперь я сам оказался в лабиринте вариаций, по которому блуждал, не понимая, какая из реальностей правильная.

Около сотни лет Вечный жил в образе эдакого полуматериального существа. По его словам, ни один человек в мире за последнюю тысячу лет не достиг подобного, хотя в прошлом, как он считает, возможно, имелись прецеденты.

«Я знаю имена сотен богов, которым люди поклонялись и поклоняются до сих пор, – писал он, – но все боги остались в прошлом. Если в этом мире сейчас кого-то и можно назвать божеством в традиционном человеческом понимании, то только меня. Я существую и одновременно не существую, я всё и одновременно ничто, я везде и одновременно нигде.

Моё бытие должно было давно прекратиться, но этого не происходит. Почему я обрёл столь устойчивую форму – на этот вопрос ответа я не имею. Да он и не имеет смысла, как и подавляющее большинство вопросов, которыми задавались люди».

Так же Вечный обратил внимание на проблему серых зон.

«Люди уничтожают планету. Они уничтожают дом, в котором живут и в котором будут жить их потомки. Если бы мне не было всё равно, я, наверное, вмешался бы и остановил их. Но какой в этом смысл? Всё однажды придёт к своему концу, всё завершится. Людей всегда отличало стремление к самоуничтожению, а с развитием технологий они очень сильно преуспели на данном поприще».

В книге было много подобных размышлений, они занимали значительную часть рукописи. Так же тут имелись некоторые краткие объяснения, касающиеся развития способностей.

Однако, несмотря на повальное равнодушие Вечного ко всему мирскому, имелась одна вещь, которая его всё же волновала.

«Я достигал много, но любое достижение оборачивалось ничем, я познал пустоту и скоро растворю своё сознание во Вселенной – это значит, я прекращу то, что люди называют жизнью. Если ты это читаешь, мой дальний потомок, значит, я осуществил свою последнюю волю и меня больше нет. Давно было пора уйти, но меня постоянно что-то держало. Сейчас не держит ничего. Только одно я хочу сделать напоследок: оставить наследие, передать другому человеку плоды своих тысячелетних трудов.

Но кому отдать их? Кого избрать для этой непростой роли? На земле несколько миллиардов человек, среди которых я должен найти одного. У людей во все времена было принято оставлять наследство тем, кто имеет похожий генотип, то есть кровное родство, и я тоже решил воспользоваться данным способом отбора. Я сузил число потенциальных наследников до сотни человек – тех, кто по крови являются моими дальними родственниками, и стал ждать удобного момента, чтобы ввести одного из них в такое состояние, когда в его разум будет возможно внедрить частицу моего сознания.

Мне почти не пришлось ждать. Один из отпрысков князей Востряковых оказался на грани жизни и смерти, будучи раненым в очередной бессмысленной войне – именно такое состояние и требовалось.

Таким образом, я исполнил свою волю и передал частицу моей силы тебе, мой дальний потомок. Ты откроешь или уже открыл в себе некоторые необычные способности, но к несчастью для тебя, скоро сила начнёт поглощать твою личность. У тебя начнутся провалы в памяти, и вскоре возникнет чувство, будто ты не принадлежишь самому себе, твоё сознание будет всё меньше и меньше участвовать в жизни твоего физического тела, пока не исчезнет вовсе.

Когда начнётся процесс вытеснения, ты поймёшь, где искать ответы на вопросы, которыми наверняка озаботишься к тому времени. Информация сия уже заложена в твоём подсознании, как и многие другие данные. Кроме того, подсознание защитит тебя в случае опасности, высвободив скрытые силы, поэтому я уверен, что ты, мой дальний потомок, всё ещё жив и проживёшь достаточно долго, дабы окончательно переродиться.

Думаю, ты хочешь получить объяснение происходящему, и хоть не считаю, что в этом есть смысл, всё же решил написать данную книгу, дабы ты имел общее представление».

Дальше шли пространные рассуждения, но я их читал по диагонали. Главное понял: скоро моя личность исчезнет. Вечный называл сроки от полугода до двух лет, когда полностью закончится перерождение. Полгода уже позади, и ничего хорошего не случилось, а дальше будет только хуже. И вовсе не серая пустыня виновата в моих галлюцинациях и провалах в памяти, а предок, которое умудрился прожить более тысячи лет и который «наградил» меня своей древней силой.

Вначале пришла злость. Я злился на этого тысячелетнего мудака, который даже разрешения моего не спросил. Фактически он просто убил меня, и я ненавидел его за это.

А потом пришла тоска. Минуты утекали, мой короткий жизненный путь заканчивался, едва начавшись. Скоро меня не станет, а последние дни мои превратятся в сюрреалистический ад, и чем дальше, тем будет хуже. Это заставило меня переосмыслить многое.

Казалось, что прочитав записи Вечного, я и сам постарел лет на сто. Всё, о чём я мечтал и к чему стремился, теперь выглядело бессмысленной суетой. Месть? Бизнес? Власть? Что из этого настолько важно, чтобы потратить на него последние месяцы своего существования? Да и вообще мир вокруг казался каким-то ненастоящим. Может, это снова совсем другая, неправильная реальность? Может, мне надо вернуться в лабиринт и выбрать вариацию, в которой Вечный не наделил меня древней силой и я остался простым человеком?

За этими размышлениями меня и застала Ира, заглянувшая в комнату. Наступило утро, хоть за окном ещё было темно.

– Ты сегодня так и не поспал, – Ира подошла и обвила рукой мою шею. – У тебя вид какой-то грустный. Всё в порядке?

– Ну а какой ещё может быть, когда не спал всю ночь? – я через силу улыбнулся и взял её за руку. – Прости. Мы не виделись целый месяц, а я тут… Сегодня ночью буду весь в твоём распоряжении.

– Жду не дождусь, – Ира обняла меня и прижалась своим личиком к моей щеке, а у меня слёзы наворачивались на глаза от понимания, что скоро всё закончится. – А что за книга? – Ира потянула руку к обложке, но я отстранил её.

– Кое-какие записи одного человека. Я должен был прочитать их сегодня.

– А о чём там?

– Да так… Не бери в голову. Ты сейчас на учёбу?

– Ага. Вот решила посмотреть перед отъездом, жив ли ты тут?

– Ещё жив, – усмехнулся я. Но осталось недолго, добавил про себя. Тело моё, конечно, продолжит жить, вот только это буду уже не я.

Когда Ира уехала, я вернулся в нашу спальню, немного вздремнул и привёл себя в порядок: помылся, побрился, надел чистый костюм для официальных визитов. После чего отправился к Ростиславу в гости.

Мы сидели в кабинете или, точнее сказать, приёмной великого князя и общались. Ростислав прекрасно знал о пропаже Сергея Вельяминова, знал он и то, что многие считают, будто я убил канцлера. Но это никак не повлияло на его решение поддержать меня на грядущих выборах.

Ростислав заявил, что мирное существование между Московским и Новгородским княжествами возможно лишь в том случае, если я стану канцлером и новгородцы войдут в состав правительства. И не то чтобы Ростислав так жаждал войны и раскола, просто он считал, что если Голицыны останутся у власти, выдвинув свою очередную марионетку, то Новгороду придётся либо окончательно прогнуться под них, либо разорвать отношения с Союзом.

Я же сидел и думал о том, как много от меня зависит. Неужели решение мелкого князька, каким я по факту являлся, могли разрушиться целое государство?

Одно можно было сказать наверняка: если откажусь от поста канцлера, моя жизнь не будет стоить и гроша ломаного. Голицыны и Вельяминовы попытаются убить меня, у Николая не хватит сил, чтобы организовать защиту, а ГСБ и Ростислав Борецкий просто утратят ко мне интерес. Им больше незачем станет меня опекать. Ещё и разозлятся за то, что не оправдал их ожиданий.

А меня уже тошнило политики и от тех, кто наседает на меня, пытаясь использовать в своих интересах. Все они хотят власти, а я хотел послать их на три буквы и провести оставшееся время с теми, кто мне дорог, кого я люблю.

Но я не торопился раскрывать свои намерения. Предупредил Ростислава лишь о том, что наши противники могут попытаться убить меня и что в ближайшее время, возможно, стоит ждать незваных гостей. Великий князь заверил, что всегда готов встать на защиту своих подданных.

Так же я поинтересовался, удалось ли добыть какие-нибудь сведения во время ночной кибератаки на базу.

– Без сомнения, – ответил Ростислав. – Благодаря вам, мои люди извлекли много полезной информации по серым зонам. Сейчас материалы переданы учёным. Более того, я уже основал компанию, которая в будущем займётся разработками в области применения аннигилированной материи. Пока она существует, можно сказать, лишь на бумаге, но с полученными данными мы очень быстро пойдём в гору. Треть, как мы и договаривались, передам вам в скором времени.

– Не забудьте, о чём мы с вами вели речь: расширение серых зон следует ограничить, – напомнил я. —

Это должно стать одним из приоритетных направлений в работе.

– Я помню наш уговор, – важно кивнул Ростислав. – Задачи уже поставлены. Но надо понимать, что процесс этот небыстрый. У нас очень мало собственных наработок. Предстоит проанализировать и перепроверить огромный пласт информации. Кстати, в середине января, будет организована первая экспедиция к одной из наших серых зон на севере. Там построим научную базу. Так что можно с уверенностью сказать, что дело сдвинулось с мёртвой точки. Теперь надо работать.

Ростислав говорил складно, но я, к сожалению, не знал, как проконтролировать исследования. Конечно, теперь мне эта компания ни к чему, как и прибыль, которую она принесёт. Переживал я только об одном: чтобы учёные нашли-таки способ остановить бедствие.

Вечером мы с Ирой сидели на диване в прилегающей к нашей спальне комнате и смотрели кино. Было хорошо, последние, отведённые мне дни хотелось наполнить такими моментами.

Я понял, что что-то не так, когда круглые от ужаса глаза Иры, таращащиеся на меня. Фильм уже закончился, а я даже не заметил, как это произошло. Экран был выключен. Значит, снова случился провал в памяти.

– Что с тобой? – спросила Ира.

– А что со мной? – переспросил я.

– Я тебя звала, а ты никак не реагировал – просто сидел и смотрел в одну точку, – в глазах Иры читалось беспокойство. Можно представить, как её напугало моё состояние.

– В последнее время со мной такое бывает, – я потёр лицо и огляделся, стараясь понять, всё ли осталось по-прежнему и не перенесло ли меня в иную реальность.

– Это из-за серой зоны? Может, не стоит туда больше ездить?

– А я туда больше и не поеду, – я улыбнулся и прижал Иру к себе. – Не о чем волноваться.

– Ну ты же всё равно уедешь.

– Да. Я тебе говорил, что мне надо скрываться. Это ради вашей же безопасности. Если враги узнают, что я тут, будет плохо всем.

– Как бы я хотела поехать с тобой. Мы бы прятались вместе.

Мечтательная улыбка расплылась на моём лице: да, было бы здорово.

– Знаешь, что я подумал, – сказал я. – Завтра же суббота, так? У тебя короткий день. Давай погуляем? Куда хочешь: в город или где-нибудь здесь на природе?

– Хорошее предложение. Но давай лучше здесь. Я и так в город езжу каждый день. Хочется отдохнуть от суеты. Жаль темнеет рано.

– Ну так мы можем и в воскресенье провести время вместе. Хочешь на снегоходе покататься?

– Хм, я ни разу не каталась. А ты?

– Кстати, я – тоже. Поэтому, наверное, не стоит. А то вдруг в аварию попадём. Мне-то ничего не будет… Во, придумал! Давай на лыжах. Просто пойдём куда-нибудь по полям вдоль озера, где никого нет. Тишина, покой – то, что надо.

– Тоже хорошая идея, – улыбнулась Ира. – Давно не катались на лыжах.

– Вот и договорились. А в понедельник поеду обратно.

Тоска выворачивала душу наизнанку, но я не мог поделиться с Ирой своей печалью. Не хотел расстраивать её раньше времени. Конечно, скоро она обо всём узнает, скоро ей предстоит пережить серьёзную потерю. Но это потом – сейчас мы проведём вместе несколько счастливых дней.

Вот только я не собирался возвращаться в Полоцк и дальше сидеть в конспиративном особняке. Планы мои были другими. Вряд ли стоило посвятить последние полгода-год жизни людям, желающим использовать меня в своих целях. Я больше не хотел заниматься политикой. Только перед лицом смерти оформились истинные приоритеты в жизни. К сожалению, слишком поздно…

Мы сидели, обнявшись, на диване. Ира прижалась ко мне, мы молчали, думая каждый о своём. Я стал целовать её лицо, потом – шею.

– Может, в спальню? – спросила тихо Ира, и я согласился.

Взял её на руки и отнёс на кровать. Мы продолжили ласки, но вдруг на смарте запиликала мелодия. Первой реакцией было желание выключить отвлекающее устройство, пересилило лишь понимание того, что звонок может быть крайне важным. Вызвав экранчик, я так и замер в недоумении. Мне звонил Пётр Голицын.

Быстрыми шагами я вышел из комнаты. В общей зале было пусто.

– Алло, – ответил я.

– Артём, добрый вечер. Как поживаете? – раздался в наушнике знакомый скрипучий фальцет человека, который уже был мёртв.

– Зачем звоните? – спросил я, пытаясь не поддаться панике. Звонок с того света ничего хорошего не сулил.

– А вы не догадываетесь? Вспомните нашу последнюю беседу. Вы обещали подумать над моим предложением. Вот и звоню, что получить ответ. На чьей вы стороне, Артём? Вы намерены продолжить свою разрушительную деятельность или всё же возьмётесь за ум и встанете на путь истинный?

Я слушал этот неприятный, вызывающий тревогу голос, а мои мысли крутились вокруг совсем другой вещи: в какой, чёрт возьми, реальности я оказался?

– Вынужден отказаться от вашего предложения, – ответил я.

– Жаль. Что ещё я могу сказать? Мне очень жаль, что вы так решили. А могли бы далеко пойти, между прочим. Государство развалится по вашей вине, Артём, а вы закончите, как жалкий убийца. Имейте это ввиду.

– Вы сами всё рушите своими действиями, – огрызнулся я. – Стравливаете людей только для того, чтобы набить карманы и остаться у власти. Не смейте обвинять меня. Ваши обвинения нелепы.

– Общество держится на чьей-то выгоде, – спокойно ответил Голицын, и мне показалось, что он смеётся.

– Общество держится на лжи. Всё лгут. Даже ты мне сейчас лжёшь.

– Тебе даже твой разум лжёт. А я… я всего лишь часть созданной тобой реальности.

– Ты мёртв, – процедил я. – А если мало, приезжай, я тебя убью ещё раз и ещё, если понадобится.

– Остуди свой пыл, Артём. Люди порой жестоко расплачиваются за свою самонадеянность.

Я не стал дальше слушать, закончил вызов и вернулся в спальню.

Ира сидела на кровати, я уселся рядом, но внутри у меня кипела ярость. Ира придвинулась и заглянула мне в глаза.

– Что-то случилось? Кто тебе звонил?

– Неважно, – пробормотал я, пытаясь отойти от шока. – Просто иногда в моей жизни происходят странные вещи.

Мне всё же удалось отвлечься от мыслей о разговоре с покойником, и мы с Ирой продолжили прерванное занятие.

Этой ночь мы оторвались на полную катушку. Мы были счастливы друг с другом, и мне не хотелось, чтобы эти мгновения заканчивались. Я пытался подольше не засыпать, но долго бодрствовать не получилось: отключился почти сразу после секса. Ведь прошлую ночь я не спал.

Однако сон был беспокойным, я ворочался и даже просыпался несколько раз. Ира же дрыхла без задних ног и не видела моих метаний. Только под утро, наконец, навалился крепкий сон. И тогда я увидел, как колонна чёрных машин едет по ночному шоссе, разрезая тьму светом фар. Машины мчали на большой скорости в неизвестном направлении, но вид их навевал нехорошие предчувствия: ощущение, будто скоро случится нечто ужасное.

Я проснулся от сильного грохота внизу. Сел, окинул взглядом кровать: Иры рядом не было.

В утреннем мраке осеннего сада и на первом этаже гремели выстрелы. Мой мозг ещё не успел сообразить, что к чему, а я уже вскочил и натянул брюки, словно по команде «подъём». Часы показывали семь пятнадцать.

Очевидно, на дом напали. Но кто мог подумать, что враги явятся так скоро, и кто мог подумать, что они доберутся до стен особняка, даже не встретив сопротивления?

Я пулей вылетел из комнаты, фокусируя энергию в своём теле.

В общей зале царил полумрак. Двери спальни и кабинета Николай были открыты, но я никого там не увидел. Осматриваться некогда, надо бежать вниз, где время от времени раздавались звонкие хлопки. По звуку становилось понятно, что стреляли из энергетических карабинов.

В дверном проёме показались двое в военной форме. Лица их были закрыты балаклавами и приборами наблюдения, похожими на очки с тремя окулярами, в руках бойцы держали энергетические карабины с подствольными энергоблоками. Синий луч прорезал воздух надо мной – меня словно битой по башке треснули. Но моя защита работала, а в ладонях моих уже концентрировались потоки альфа-энергии.

Мощнейшая невидимая волна вынесла обоих вояк в холл, а вместе с ними – часть стены и массивные двери, разломав их в щепки. Помещение наполнилось пылью.

Я сбежал вниз. Запачканный кровью холл был залит светом люстр. Моё внимание приковали три бойца, одетых точно так же, как и те двое наверху.

По мне открыли огонь, но я почти не чувствовал попаданий. Одна энергетическая волна швырнула об стену ближайшего бойца. Вторая отбросила в угол ещё одного. Третий боец устоял на ногах. Он выпустил луч из подствольного энергоблока, но промахнулся, попав в лестничные перила.

Я ударил ещё раз – боец, потеряв равновесие, произвёл выстрел в потолок.

Я уже был рядом. Выпустил последнюю волну, не давая противнику опомниться. Подскочил к нему. Удар в живот, в голову, по руке, чтобы выбить карабин, а потом опять в голову. Боец выдержал все удары, но оказался на полу.

Я его схватил, поднял и, вложив всю внутреннюю энергию, двинул кулаком в корпус. Раздался хруст ломающихся костей. Воин кубарем отлетел в стену.

Лишь теперь, когда враги были повержены, я огляделся вокруг.

На полу лежали несколько окровавленных тел. Одно было разрублено по диагонали на две половины – я узнал в нём нашего дворецкого. Рядом с одной из дверей, ведущей во внутренние комнаты особняка, валялся Николай. Он тоже был мёртв, а его плечевой сустав был вместе с рукой и частью рёбер – последствие попадания энергетического луча.

Неподалёку лежал обезглавленный труп. Однако тело я узнал сразу. Это была Ира.

Глава 22

Нет, этого не может быть, это неправильно, думал я, глядя на обезглавленное тело Иры. Реальность была не та, и я не желал оставаться тут ни минутой дольше.

На улице ещё продолжалась стрельба. Из двери, ведущей в коридор, по мне открыли огонь. Энергоконцентратный снаряд ударил синей вспышкой в стену рядом. Схватив карабин, выпавший из рук одного из бойцов, я выпустил несколько пуль в сторону дверного проёма и жахнул туда энергетической волной.

Выстрелы смолкли, я ринулся наверх. Даже проверять не стал, сколько ещё врагов осталось в доме. Теперь это не имело значения. Надо было всё исправить, найти иную вариацию, где нет этого кошмара, где мой брат и моя любимая живы. Сейчас я готов был отдать за это всё на свете.

Ворвавшись в кабинет Анны Васильевны, я открыл дверь спальни, содрогаясь от мысли, что не найду там того, что хотел найти.

Передо мной предстал длинный тёмный коридор, заканчивающийся источником света. Не думая ни секунды, я ринулся туда.

В комнате с диванами на этот раз Сергея Вельяминова я не обнаружил и потому оказался в замешательстве, не понимая, куда идти. Коридоров было много, и каждый вёл в свою вариацию реальности. И ни одной подсказки! Ситуация начинала меня злить. Будь ты проклят, предок, создавший всю эту неразбериху в моей голове!

Надо было решать, куда идти. Первое, что пришло на ум – отправиться в коридор, в который Вельяминов послал меня прошлый раз, поскольку расположение коридоров на первый взгляд не поменялось. Это казалось логичным: если тогда он меня вывел, куда надо, значит, должен и сейчас.

Туда и пошёл.

В конце, как и полагается, обнаружилась дверь, и я открыл её.

Холл нашего особняка весь блестел, в мраморных и позолоченных поверхностях бликами сверкал свет люстр. На моей памяти тут никогда не было такой роскоши. В той реальности наш особняк уже давно не реставрировался, он выглядел довольно старым. Тут же казалось, будто в доме сделали капитальный ремонт. Позолоты и декора поприбавилось, а на стенах висели два больших зеркала вместо одного.

Мимо пробежал слуга, ему навстречу шагал дворецкий.

– Артём! – воскликнул Иван Осипович. – Вот ты где. А я тебя ищу. Ты должен был придти ещё десять минут назад, – голос его был строг. Всем своим видом дворецкий выражал недовольство. – Пошли.

Ничего не понимая, я последовал за ним. Мы прошли в коридор и направились в сторону кухни. Коридором чаще всего пользовалась прислуга, дабы лишний раз не мелькать в комнатах.

Со мной почему-то обращались, как со слугой, да и костюм на мне был, как у рядового слуги: черные брюки, пиджак и бабочка вместо галстука.

– Бери поднос и ступай в столовую, – приказал Иван Осипович, когда мы оказались на кухне. – Не заставляй господ ждать.

Что? Каких господ? Нет, я точно оказался слугой. Да ещё и воспоминания какие-то странные… Помню войну, помню ранение, но только в руку. Потом госпиталь, дом, а теперь я здесь. Определённо, это совсем другая реальность, не та, которую я искал. И что делать?

Взяв поднос с тарелками, я поспешил в столовую. По пути встретил ещё одного знакомого слугу.

Блюда обычно заносились через отдельную дверь, ведущую в коридор, а не через главный вход. Я открыл дверь, и оказался в знакомом мне просторном помещении с длинным столом, накрытым белой скатертью. Тут тоже всё блестело позолотой: украшения на стенах, спинки стульев, люстра, рамки картин.

Но не от обилия позолоты меня взяла оторопь, когда я вошёл сюда. То, что я тут увидел, походило на кошмарный сон.

За столом сидели люди – мужчины и женщины, одетые, как и подобает, в костюмы и платья, вот только вместо лиц – розовые мохнатые рыла с пятачками маленькими глазками. Свиные головы были у всех обедающих. Подумав, что мне просто мерещится, я зажмурил глаза. Но когда открыл, ничего не поменялось.

Существа со свиными головами были поглощены трапезой: они брали еду вилками и ложками и совали в свои уродливые пасти. В столовой стояло смачное чавканье. Заметив меня, рыла повернулись в мою сторону и захрюкали.

По спине пробежал холодок, я попятился. К горлу подкатил ком тошноты. Если прежней вариации события разворачивались странным образом, то в этой – определённо что-то сломалось.

Поднос с грохотом упал на пол, зазвенела битая посуда, я бросился прочь из кухни. Быть слугой – ещё куда ни шло, но прислуживать свиньям – это уже за гранью.

Со всех ног я пронёсся по коридору и оказался в холле первого этажа. Хотел выбежать на улицу, но потом подумал, что это плохой вариант.

– Артём! – слышался из коридора грозный голос дворецкого. – Артём вернись! Ты что вытворяешь?

Я залетел по лестнице на второй этаж, метнулся к комнате Анны Васильевны, чуть не сбив с ног камеристку – та тоже начал ругаться. На лбу моём выступил холодный пот. Эта реальность казалась не менее кошмарной, чем и та, в которой погибла Ира.

Я ворвался в кабинет старой княгини, дурнул ручку двери, ведущей в спальню…

На кровати под одеялом лежала женщина. Точнее, я только предположил, что это женщина, поскольку видел лишь свиное рыло – такое же, как и у обедавших внизу.

Меня охватила паника. Тут оказалась самая обычная спальня. Коридора не было!

Свиное рыло хрюкало, позади раздавались возмущённые голоса камеристки и дворецкого, а я судорожно соображал, что делать в столь неординарной ситуации.

Взгляд упал на шифоньер. Его дверь приоткрылась, за ней чернела бездна. И я понял – мне туда.

Подбежал и распахнул дверь. Коридор чёрным тоннелем уходил к источнику света. Я вздохнул с облегчением. Выход был найден!

В это время в спальню княгини ворвалась разгневанная камеристка, но я уже шагнул в шифоньер и, закрыв за собой дверь, пошёл на свет.

Сергей Вельяминов сидел на диване и нюхал синий порошок из табакерки.

– Ты опять здесь? – спросил я его.

– И ты опять здесь, – ответил он. – Чего носишься, как угорелый? Опять что-то потерял? И почему у тебя лицо такое, будто ты видел некоторое дерьмо?

– Какого только дерьма я не видел, но люди с свиными головами…

Сергей Вельяминов вдруг начал хохотать. Он смеялся громко и безудержно и никак не мог остановиться.

– Вон он в чём дело, – наконец, произнёс он сквозь смех, утирая выступившие на глазах слёзы. – Забавно, не правда ли? Мне тоже понравилось. Тут таких парадоксов хватает. Хочешь ещё что-нибудь посмотреть подобное?

– Хватит ржать! – разозлился я. – Я потерял всё, потерял тех, кого любил, а ты предлагаешь на свиные рыла смотреть?

– Да ты же сам туда пошёл, – не переставал веселиться Сергей. – Это же твой мозг. Ко мне какие претензии?

– Ладно, ладно, я понял, – я сбавил тон. – Скажи, пожалуйста, куда мне идти?

– Да куда хочешь. Опять странные вопросы задаёшь.

– Мне надо, чтобы Ира была жива, чтобы семья была жива. Мне нужна та реальность, в которой Голицын мёртв, а на особняк не напали. Как они вообще узнали, что я там?

– Да понял я, хватить тараторить. Туда иди, – махнул Сергей рукой в сторону другого коридора и, словно забыв о моём присутствии, принялся вдыхать синий порошок из табакерки.

Я ужасно беспокоился, что опять попаду куда-то не туда, и потому дверь в конце коридора открывал с некой опаской.

За дверью находился тот же самый кабинет, только сейчас тут было темно. За окном тоже было темно. Посмотрел на часы, на часах – семь пятнадцать. Однако в доме и в саду тихо. Ничто не нарушало утреннего покоя.

Я проверил входящие: вчерашнего звонка Голицына не обнаружил. Это походило на правильную реальность или, по крайней мере, на ту, в которой я хотел оказаться.

Первым делом отправился в спальню. Иры, однако, там не было. Я сбежал вниз и пошёл в небольшое помещение возле кухни, где обычно обедали повара и прочая прислуга, ну и члены семьи иногда, когда требовалось быстро перекусить. Как я и предполагал, Ира сидела здесь и завтракала хлопьями с молоком. На кухне уже гремел посудой повар.

У меня от сердца отлегло. Теперь-то точно всё в порядке.

– О, с добрым утром! А ты куда пропал? – спросила Ира. – Просыпаюсь, а тебя нет.

– Да так, проснулся рано, не мог больше уснуть, пошёл прогуляться, – я приблизился к Ире и поцеловал. – Ты как вообще?

– Сегодня была самая классная ночь в моей жизни, – шепнула Ира, притянув меня к себе. – Почаще бы так.

Я улыбнулся и обнял её.

– На учёбу сейчас поедешь, да?

– Ага, мне к девяти сегодня. Вернусь часам к двум. Так что готовься, идём гулять. И не дай Бог у тебя опять возникнут какие-нибудь дела.

– Ага, помню. Слушай, тут такая проблема… Тебе надо на время переехать в свою квартиру.

– Почему? – Ира уставилась на меня, захлопав глазами.

– Я получил информацию, что скоро на особняк нападут. Может быть, сегодня или завтра. Не хочу, чтобы ты тут находилась в это время.

Ира тяжело вздохнула:

– Я поняла. Ладно. Как всегда.

Николаю я тоже сообщил о своих опасениях. Что-то должно было случиться в эти дни – не зря мне были все эти видения. Мы заперлись в кабинете, и я объяснил брату, что надо сделать.

– Собери всю боевую дружину. Пусть будут готовы двадцать четыре часа в сутки, – сказал я. – Половина должна находиться в поместье. Наши враги знают, что я в Новгороде, они попытаются убить меня. А мы дадим отпор. На все трассы к границе Новгородского княжества отправим разведчиков. Неизвестно, по какой дороге поедет противник. Может – по московскому тракту, может – через Старую Руссу, но готовиться надо к любому варианту. Лучше, чтобы нас предупредили заранее.

– Ты уверен в этом? – спросил Николай. – Кто сообщил тебе информацию?

– Люди из Москвы, которые на моей стороне, – не задумываясь, соврал я. – Это не точная информация, но нападение весьма вероятно. Лучше перебдить, так ведь?

– В этом ты прав. Но боюсь, если Голицыны и Вельминовы задумали нападение, наших сил окажется недостаточно.

– Знаю, поэтому сообщи Ростиславу об угрозе. Пусть поможет. И да… даже если сейчас никто не нападёт, не распускай дружину после моего отъезда. Выжди хотя бы неделю.

Подготовка шла весь день. В поместье съехалось около полусотни дружинников, пригнали шесть броневиков. Я лично связался с Ростиславом и объяснил ситуацию. Великий князь выделил расчёт противотанкового ракетного комплекса, гранатомёты с энергоконцентратными снарядами и энергоблоки. Заверил, что его бойцы в любой момент готовы придти на помощь.

А я вместе с Валерой, который теперь возглавлял боевую дружину Востряковых, выехал в поле и выбрал позиции, где необходимо замаскировать технику. Мы решили устроить засаду. Если враг поедет по дороге, его легко будет накрыть перекрёстным огнём на подступах к поместью.

С озером дела обстояли сложнее. Вода уже покрылась льдом, однако из-за относительно тёплой погоды, он был не настолько прочен, чтобы по нему ходить, и не настолько тонок, чтобы гонять на катере. Поэтому нападение с той стороны я считал маловероятным. Однако готовиться следовало ко всему. Враг хитёр, и кто знает, какой коварный план придёт ему на ум?

Своих охранников я ставить в известность пока не стал. Почему-то казалось, что им нельзя доверять на сто процентов. Вдруг это кто-то из них сдал Голицыным место моего нахождения? Решил подключить их, когда дело дойдёт до драки, если, конечно, дойдёт…

Однако сегодня никто не явился, и меня это даже немного разочаровало. Подумалось, что возможно, предчувствие меня обмануло и я напрасно устроил панику. Даже если Голицыны знают, где я, вряд ли они открытым нападением рискнут ещё больше испортить отношение с Новгородским княжеством.

И всё же лучше было перестраховаться. Из головы не выходила колонна чёрных машин, увиденных во сне. Они проносились перед глазами, пронзая ночь лучами фар и вселяя тревожное осознание нависшей угрозы. И как бы ни убеждал я себя, что это – всего лишь сон, не помогало.