Текст книги "Обратно в ад (СИ)"

Автор книги: Amazerak

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Глава 8

– Всё, ребятушки, разделывайте. Готов мишка, – крикнул Тимофей Дуплов своим дружинникам, которые всё это время, пока он боролся со зверем, ждали поодаль с ружьями наготове.

Сам же Тимофей обычно ружьё не брал, предпочитая действовать либо голыми руками, либо рогатиной. Иные способы охоты на медведей и кабанов при наличии хотя бы капли энергии он не признавал и не считал хоть сколько-нибудь интересными. Сегодня глава тайного приказа заломал косолапого голыми руками, ещё раз утвердив человеческое право быть хозяином над остальным живым миром.

В этот воскресный день погода стояла тёплая, солнечная. Тимофей в кои-то веки сумел оторваться от дел и выбраться в собственные охотничьи угодья в пятидесяти километрах от Новгорода.

Довольный удачной охотой (как будто она могла быть иной), он отряхнул своё пузо. Дружинник поднёс футболку и куртку, которые глава тайного приказа перед охотой отдал подручному, чтобы не повредить в схватке с диким зверем. Одевшись, Тимофей принялся руководить разделкой туши. После чего мишку по частям отнесли к внедорожникам, стоящим на опушке леса.

Тимофей втиснул своё раздобревшее тело за руль охотничьего пикапа. Завтра предстояло вернуться к делам, а сегодня глава тайного приказа решил устроить себе выходной, что удавалось не так уж и часто.

Зато сегодня можно расслабиться и не думать ни о чём. Тимофей был уже не молод и по клубам давно не шастал, тем более с такой профессией это было небезопасно. Он предпочитал отдыхать на природе, на свежем воздухе, в тишине родных просторов. В десяти километрах отсюда на берегу озера он построил себе огромный бревенчатый коттедж пять лет назад, который с тех пор для Тимофея стал излюбленным местом отдыха. Сейчас там ждал сытный ужин, водочка, натопленная баня и девочки из эскорта.

Именно в такие дни Тимофей ощущал всю полноту жизни. Лет через десять-пятнадцать он намеревался завязать с политикой и уехать жить сюда с концами, а может, и дальше на север, в тайгу. Но пока дела не отпускали, да и не желал Тимофей пока никуда уходить – ведь как уйти, когда держишь в своих руках столько нитей, когда множество важных вещей зависит от тебя? С этим чувством расставаться не хотелось, да и денег стоило ещё подкопить на безбедную старость. А где ещё водятся деньги, как не в казне княжества?

Казалось, ничего не могло испортить столь чудесный день. Но тут раздался звонок. Всего один звонок на защищённый номер испортил настроение главе тайного приказа. Привычная мелодия на смарте не предвещала ничего дурного, но когда Тимофей открыл экран и увидел, что звонят на вторую сим-карту, он нахмурился.

– Ах ты ж, мать твою за ногу… – Тимофей узнал номер.

С этого номера сегодня не должны были звонить. Случилось что-то из ряда вон выходящее, раз с него поступил звонок.

А принадлежал этот номер Юргису Чарторыйскому – брату великого князя литовского. Юргис занимал похожую должность и тоже участвовал во встрече в Волховойске. Тогда князья пришли к определённым соглашениям, касающимся нового союза. Пять великих князей – новгородский, псковский, полоцкий, галицко-волынский и литовский – намеревались создать собственное государственное образование с независимым от Москвы правительством. О своей независимости князья решили объявить либо в конце этого года, либо в начале следующего.

Вот только со времени той встречи многое изменилось. Новгороду не удавалось соблюсти взятые на себя обязательства: предотвратить наступление армии СРК на ливонских националистов, которым покровительствовала Литва. И дело даже не в том, что великий князь, увлёкшись своим маниакальным преследованием пацана Востряковых, забыл про всё на свете – нет, проблема была куда серьёзнее. В прошлом месяце сменилось руководство волынским фронтом, был назначен новый генерал, и все планы пошли коту под хвост.

Тимофей прекрасно знал, что к переменам этим канцлера подтолкнула княжеская дума, которая контролировалась противниками Голицыных, в частности Безбородовыми. И хоть Новгород тоже не одобрял политику Голицыных, такие подвижки ни к чему хорошему не вели.

– Здравствуйте, пан Юргис, как жизнь, как здоровье? – спросил Тимофей таким тоном, словно разговаривал сейчас со старым другом.

– Хорошо, Тимофей Трофимович. У нас всё хорошо. А вот у вас, кажется, имеются проблемы? – говорил Юргис прямо и жёстко. – Мы рассчитывали на вас. Но прошла неделя со времени последнего нашего разговора, а ничего не поменялось.

– Василий Степанович делает всё возможное, – произнёс Тимофей Дуплов всё так же дружелюбно. – Вы же понимаете, пан Юргис, такие вопросы быстро не решаются. Не сочтите за неуважение, но придётся подождать.

– Мой брат отказывается ждать. По нашим данным армия СРК готовится к наступлению. Допустить этого никак нельзя.

– О, можете не волноваться, это не так. Регулярные части не имеют достаточно ресурсов для начала наступления. Несколько полков в Галицко-Волынском княжестве ещё ничего не значат.

Конечно, Тимофей нагло врал. Интенсивное стягивание Союзом войск в Волынь говорило об обратном, и Тимофей знал это. Он имел связи в министерстве обороны и в целом понимал, что происходит. Но ситуация зашла слишком далеко, и остановить военную машину СРК уже не представлялось возможным. А сейчас Тимофей пытался выиграть время, чтобы придумать новый способ добиться желаемого. Но Чарторыйский даже слушать ничего не хотел.

– Я ценю усилия Василия Степановича, – произнёс он, – но теперь проблему мы будем решать собственными силами.

– Вы хотите продолжить войну? – произнёс Тимофей уже без напускного дружелюбия. – Глинские будут недовольны, им обещан мир. Мы лишимся союзника. Вы же понимаете, что стоит пушкам загромыхать, Глинские тут же отвернуться от вас.

– Пушки загремят в любом случае. В любом! Вы опоздали, вы не приняли меры. Отныне мы берём ситуацию в свои руки. А если Василий Степанович по-прежнему желает помочь, вы знаете, что делать. Хотелось бы увидеть более существенное содействие, нежели пустые обещания… Если, конечно, для вас наш союз – не пустой звук. До свидания, Тимофей Трофимович.

– Всего хорошего, пан Юргис, – проговорил Тимофей.

Когда звонок завершился, лицо главы тайного приказа приняло печальный вид. Выходной – коту под хвост. Теперь надо срочно ехать в Новгород, докладывать о проблеме великому князю, выслушивать его упрёки. Да и союз с Польско-литовской унией отныне под вопросом. Не сказать, что Тимофей горел этой идеей, но в данном случае он считал её благом, поскольку против великого князя пока идти не собирался.

Но Чарторыйские всё решили, и Юргис в очередной раз жирно намекнул, чтобы Новгород оказал поддержку военной силой. Иными словами, Василий Степанович должен прямо сейчас в открытую выступить против Москвы и регулярной армии СРК.

Великий князь Чарторыйский изначально настаивал на прямом военном вмешательстве Новгорода, Пскова и других. Он хотел, чтобы будущие союзники уже сейчас разорвали отношения с Москвой. Остальные князья сочли данный шаг слишком опрометчивым, а Глинские так и вообще ни в какую не желали продолжения боевых действий на своей территории. Они даже были готовы отдать Бельск и Вызну, чтобы только прекратить войну

Тимофей тоже был против открытой конфронтации с Москвой и пытался решить дело миром. Для Тимофея и большинства новгородских бояр и князей приоритетом всегда являлись мир и покой в собственных землях. Пусть война идёт где угодно, но только не здесь – лишь на таких условиях новгородская знать благосклонно воспримет отделение от СРК.

Проблема был только одна – Василий Степанович. Что если старик решит настаивать на союзе с Литвой вопреки здравому смыслу и, не приведи Господь, ещё и дружину в Волынь отправит?

И тут Тимофей задумался на одну весьма опасную тему. Размышлял он об этом давно, но пока без какой-либо конкретики. К сожалению, поводов с каждым днём становилось всё больше и больше.

Тимофей опасался, что однажды Василий Степанович станет слишком опасен даже для собственного княжества. Тогда придёт время нового князя – более молодого и с более покладистым характером. Вот только кто поможет великому князю расстаться с престолом и жизнью, да так, чтобы к Тимофею не возникло лишних вопросов? Об этом-то глава тайного приказа и задумался в очередной раз.

* * *

Мы сидели в рефрижераторе – восемь человек, посланные на задание в тыл врага. На разбитом асфальте потряхивало, а потом и вовсе стало мотать из стороны в сторону – грузовик свернул на грунтовую дорогу.

Остановились.

– На выход, – скомандовал капитан Оболенский.

Первым вылез Акула, затем – я, потом – капитан и остальные пять бойцов. Мы оказались на заросшей колее, с одной стороны лес шумел кронами, наполняя ночную тишину беспокойным шелестом, с другой – простиралось поле, за которым виднелись огоньки близлежащего посёлка. На небе, среди облачной рвани пестрела звёздная россыпь, какую не увидишь в большом городе. Прохладный ветер обдувал наши лица.

Этой ночью две группы покинули расположение части. Первую возглавил лейтенант Дурасов, вторую, куда вошёл весь мой взвод – сам капитан Оболенский.

Нас провезли километров десять и высадили в этом пустынном месте. Дальше территорию контролировал противник, а значит, надо топать самим. Этот воскресный день предстояло провести, шарахаясь по лесам за линией фронта, выполняя важное разведывательно-диверсионное задание. Но грех было жаловаться, поскольку за каждое такое мероприятие начислялись дополнительные выплаты.

Грузовик развернулся, и вскоре два его задних фонаря скрылись во тьме, оставив нас тут одних. Мы надели приборы наблюдения и включили режим ночного зрения. Мир окрасился в зеленоватый цвет. Колонной по одному мы двинулись по дороге. Впереди шёл Акула, замыкающим – Макс.

Нашей задачей было найти станцию радиоэлектронной борьбы, которая перехватила несколько армейских беспилотников и создала огромную слепую зону для спутника, не позволяя заснять местность. Параллельно с этим требовалось провести разведку на предмет наличия подразделений противника в указанном квадрате. Если район так тщательно маскируют, значит, там находится что-то важное.

Для меня операция подобного рода стала первой. Хоть я и участвовал в боевых действиях, но по сравнению с половиной отряда, опыта у меня было маловато. Про Макса, Пашу и Даню и говорить нечего – те совсем зелёные. Зато остальные четверо, включая капитана Оболенского – вполне себе матёрые ходоки. Акула, Оса и Лис уже успели повоевать в Казахстане и повидали всякое.

Лис у нас был санинструктором, Оса, будучи здоровым малым, даже крупнее Паши Жирнова, тащил энергетический карабин и шестизарядный гранатомёт с энергоконцентратными гранатами, а так же взрывчатку. Акула теперь был снайпером, его вооружение составлял бесшумный карабин с оптикой и короткоствольный пистолет-пулемёт.

Паша нёс ручной пулемёт и коробы с патронами. У него был РП «Серп» – модернизированный вариант пулемёта РП-70. Пулемёт имел укороченный ствол и облегчённые приклад и цевьё. Паша навесил на него планку, колиматорный прицел, который легко заменялся оптическим, и лазерный целеуказатель. Сошки были быстросъёмными, и пулемёт мог трансформироваться в почти штурмовую винтовку.

Остальные бойцы, включая меня, тоже загрузились патронами, гранатами, минами, словно нам предстояло выкосить целый батальон. Капитана сказал, операция может затянуться. У меня на груди висела штурмовая винтовка с подствольным энергоблоком, точно так же был вооружён Оболенский. Лис, Даниил и Макс несли обычные штурмовые винтовки, если, конечно, оружие с таким количеством обвеса, как у них, можно назвать обычным. У Макса был подствольный гранатомёт.

Свернув с грунтовки, мы углубились в лес и побрели по узкой тропе, продираясь сквозь ветви кустарника и деревьев, что преграждали нам путь и стегали по каскам и визорам, закрывающим глаза. По сведениям разведки, через этот лес можно пробраться в тыл противника, не встретив ни малейшего сопротивления. Впрочем, судя по карте из штаба, линия фронта ливонцев была более рваной, чем наша, и таких неохраняемых мест можно было найти много.

Повстанческая армия в основном состояла из плохо обученных добровольцев и хорошо обученных, но малочисленных, наёмников. Бывшие регулярные части тоже воевали, но их оказалось недостаточно, чтобы взять под контроль всю захваченную область. Поэтому проникнуть в тыл, навести там шороху и незаметно свалить выглядело в данном случае не самым трудным делом. Как конфету отобрать у ребёнка – так выразился подполковник. Главное теперь – эту конфету найти.

Обвешанные подсумками и всем, чем возможно, мы прокладывали себе путь через заросли. Передо мной маячила широченная спина Осы с рюкзаком. Шли в тишине, не разговаривали. Я оглядывался по сторонам, внимательно всматриваясь в ночные заросли и вслушиваясь звуки не спящего леса. Ветер шумел в листве и гнул макушки деревьев, порой налетая резкими порывами, а порой почти затихая.

Время от времени я открывал встроенную в УПН карту и проверял наше месторасположение. На карте лес выглядел небольшим, но мы шагали уже час, а ему конца-края не было видно. Казалось, мы забрели в такую дремучую глушь, где не ступала нога человека. Но это только казалось. Нога человека тут ступала и довольно часто, поскольку в каких-то двух километрах к востоку от нас находился посёлок городского типа. Мы же топали на север, вглубь вражеской территории.

Пройти требовалось около двадцати километров туда и столько же – обратно. Кто-то скажет – задача нетрудная. Но был один нюанс: мы не знали, где конкретно находится цель, а значит, придётся побродить в заданном квадрате, чтобы её обнаружить. И неизвестно ещё, сколько понадобится сидеть в засадах и ползать по кустам, чтобы подобраться к ней незамеченным? Поэтому на операцию давалось минимум три дня, а может, и того больше – там уж как пойдёт и что командование скажет.

На душе было немного тревожно, и в то же время ощущался эмоциональный подъём, словно предстояло пусть и рискованное, но увлекательное путешествие.

А тропа петляла через заросли, было ощущение, что она никогда не закончится. Но она закончилась. Стоило нам выбраться на лесную прогалину, тропа потерялась в густой высокой траве, и дальше пришлось двигаться, ориентируясь по спутниковой навигации прямиком через лес, забыв о всякой дороге.

Когда начало светать, попалась проложенная квадроциклами колея. Карта показывала, что она ведёт к ближайшему дачному посёлку. Я выключил ночное зрение, и в мир вернулись привычные цвета, правда, пока ещё слишком тусклые, ведь до восхода оставалось около часа.

Капитан Оболенский свистнул. Идущий впереди нас Акула остановил и обернулся.

– Ну всё, бойцы, – сказал капитан, – мы – в тылу врага. Объявляется радиомолчание. Чтоб никто даже пискнуть не смел в рацию, понятно? Особенно вас, молодых, касается, – он поглядел на Пашу, Макса и Даниила. – Обнаружить нас не должны до поры до времени, так что все молчим. Дальше – туда, – капитан указал направление. – Скажу, когда свернуть. И смотреть во все четыре глаза! Целеуказатели у всех включены? Всё, пошли.

Прежним порядком двинулись дальше.

Целеуказать оказался любопытной штуковиной, с которой я познакомился только здесь, в спецотряде. Это была программка для УПН, в которую можно загрузить изображения любого объекта, чтобы она данный объект отмечала в визоре при его обнаружении. Разумеется, не всегда удобно, да и полностью полагаться на электронику никогда не стоит, но в ситуациях, когда нужно быстро заметить притаившегося за кустом или в окне дома противника, ЦУ не просто становился хорошим подспорьем для бойца, но и мог спасти ему жизнь.

Через полчаса Оболенский приказал сворачивать с колеи в заросли, а вскоре лес закончился. Карта показывала наличие впереди промышленных сооружений. Данных о нахождении здесь противника мы не имели, но это не значило, что его тут нет.

Остановились, приготовили оружие.

– Восток, Оса, проверьте, – приказал капитана вполголоса.

Мы с Осой на корточках проползли до опушки леса и, улёгшись пузом в траву, принялись наблюдать. Впереди находилось на вид пустое двухэтажное здание, левее – ещё одно, напоминающее цех. Панельный забор местами завалился. Сквозь редкую поросль молодых берёзок на нас глядели чёрные оконные проёмы. С первого взгляда становилось ясно, что здания давно заброшены и людей тут нет.

В окне мелькнула тень, но мой ЦУ не сработал.

– Второй этаж. Движение в третьем окне справа, – произнёс я.

– Не вижу, – ответил Оса.

Я промолчал. После бессонной ночи могло мерещиться всё, что угодно. А если там действительно люди? Я лежал, всматриваясь в чёрные прямоугольники окон и гадая, грозит нам опасность или нет.

Так и не обнаружив больше ничего подозрительно, мы вернулись к своим, и я доложил, что путь чист. Капитан и остальные, которые в это время отдыхали под деревьями, поднялись и зашагали дальше.

Предприятие оказалось большим, обходить пришлось долго. Шагали вдоль частично завалившегося забора, проверяли каждую дыру. Догадки о том, что территория пустует, пока лишь подтверждались.

Но вдруг – шорох впереди в кустах. Мы резко остановились, вскинули оружие. Целеуказатель снова ничего не отметил.

– Олень, – Акула обернулся и показал пальцем. – Вон он побежал, зараза. Диверсию устроил нам, а теперь улепётывает.

Я увидел, как длинноногое животное скрылось за ближайшими деревьями. Для оленя оно было мелковато: либо детёныш, либо какая-нибудь лань или что-то в этом роде. Я не разбирался в их видах.

– Диверсию? – усмехнулся Даниил, опуская автомат.

– Ага. Представь, если бы мы пальбу устроили – сразу выдали бы себя, – Акула зашагал дальше.

– Точно. Повстанцы тренируют боевых оленей-разведчиков, кто бы мог подумать, – Макс тоже не удержался и вставил реплику.

– Слышь, олени боевые, – произнёс я негромко, но так, чтобы все слышали. – Заткнулись.

– Ладно-ладно, молчим, поняли, – произнёс Макс, как мне показалось, с усмешкой. Обернулся к нему и смерил взглядом. Он как раз шёл за мной.

Животное побежало своей дорогой, а мы побрели своей. Если поблизости бродят олени, значит, людей тут нет. Но расслабляться не стоило: тишина могла быть обманчива.

Привал устроили, когда снова очутились в лесу. Свернули с тропы и расположились в зарослях, сняли рюкзаки, ботинки, давая отдохнуть затёкшим конечностям. Я сильно хотел спать, но держался. Больше всего пугала перспектива опять словить глюки, а это во время боевой операции совсем ни к чему.

Достали ИРПы. Они были обычные армейские. Питались бояре и князья в спецотряде, как простые солдаты: плотно и без излишков. Я открыл банку с кашей и стал наворачивать, остальные парни не отставали.

– Вкус какой-то странный у каши, – заметил Максим, не отрываясь от еды. Оно и понятно: вкус вкусом, а после нескольких часов ходьбы по лесу, сожрёшь, что угодно.

– Тут тебе не ресторан, – промямлил Оса с набитым ртом.

Капитан поел быстрее всех, а потом установил на свою карманную рацию (которая, тем не менее, была довольно мощной) длинную антенну и стал крутить ручку настройки, выискивая частоты противника.

– Скоро войдём в квадрат десять, – сказал он, – там спутниковой навигации не будет, придётся двигаться наугад. Что там, мы не знаем. Поэтому готовьтесь к любому варианту развития событий. По плану мы должны быть в Тетерево к вечеру. А там уже действуем по обстоятельствам.

– Думаете, враг установил свою эту… станцию там? – спросил Макс.

– Посмотрим, – капитан продолжил крутить ручку, всем видом демонстрируя, что болтать не намерен.

– Ну и как тебе первая боевая операция? – спросил у Даниила Акула.

– Вроде не так сложно, – пожал плечами Даня.

Акула хмыкнул, остальные тоже чуть не рассмеялись.

– Да уж, интересно… – Акула запил печенье водой из фляги. – Посмотрим, что скажешь по возвращении.

– А может, понравится, – пробубнил Оса, который по-прежнему что-то жевал. – Потом из отряда за уши не вытащишь.

– А почему бы и нет? Тут – не Казахстан, – Акула зевнул и стал раскладывать плащ для ночёвки. – Там – жара, степи. Идёшь под палящим солнцем и медленно превращаешься в шашлык. Потом в каске можно воду кипятить. А здесь – хорошо. Давно я в родных краях не был.

– Точно, – поддержал его Оса. – Тут природа роднее.

– Отставить разговоры, – произнёс тихо капитан. – Лучше слушайте, что вокруг происходит. А то врага не услышите.

Все молча согласились и принялись устраиваться на ночлег.

– Рядовой Жирнов, мусор не оставляйте, – сделал капитан замечание Паше, увидев клочок упаковки у его ног. – Всех касается. И не засиживаемся. До вечера ещё километров семь пройти надо. А сейчас два часа вахту несёт капрал Окуловский, следующий два – рядовой Засекин. Остальные – спать.

Мы убрали мусор и, примяв траву, улеглись на расстеленные плащ-палатки. Со стороны тропы нас было невидно. Если не знать, что тут залёг отряд – не найдёшь. Акула устроился возле поваленного дерева, положил рядом автомат и стал наблюдать. Я растянулся на плаще, расслабив усталые мышцы, и закрыл глаза. Вот только заснуть не получалось. Опять нахлынула тревога. Я вслушивался в каждый шорох, каждый хруст и скрип ветки, и чудилось мне, будто тут кто-то есть, будто он бродит вокруг и ждёт, когда заснём, чтобы перебить всех нас.

Всё же я отключился, а когда снова открыл глаза, вместо Акулы дежурил Даниил. Он прислонился к стволу дерева и клевал носом, пытаясь не уснуть. Мне показалось, что где-то неподалёку шуршит сухая листва и хрустят ветки – слишком сильно хрустят для пустого леса. Замер, вслушался. Нет, не померещилось. Сердце заколотилось быстрее в предчувствии дурного. Я схватил УПН и автомат, обулся. На корочках подобравшись к Даниилу, приложил палец к губам, а затем указал в сторону, откуда доносился шорох.

Мы подползли к кустарнику, из-под которого к другому дереву, откуда лучше просматривался нужный участок леса. Прежде чем я смог что-то разглядеть, мой целеуказатель выдал четыре зелёные отметки, а через секунду – ещё две: там шли люди. Все – в камуфляже. Они двигались в нашу сторону.