Текст книги "Обратно в ад (СИ)"

Автор книги: Amazerak

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Глава 16

– Я выписал вам пропуск, – капитан Оболенский закончил печатать и отодвинул портативник. – Но имейте ввиду, Артём, что покушения на служащих особой дружины могут повториться.

– Большое спасибо, господин капитан, – ответил я. – Буду смотреть в оба. Убить меня непросто.

– Я бы на вашем месте не был столь самоуверен, – произнёс капитан, смерив меня пустым взглядом бесцветных глаз. – Убить можно кого угодно, если приложить должные усилия.

– Прекрасно понимаю и сделаю всё возможное, чтобы не подставиться. Разрешите идти?

– Погодите, Артём, присядьте.

Я уселся на стул перед столом капитана.

– Я знаю об исследовании, в котором вас попросили участвовать учёные, – произнёс Оболенский. – В ближайшее время вам предстоит перебраться на научную базу в Слуцк. Подполковник, если не ошибаюсь, уже подписал указ. Теперь ваша служба будет проходить в несколько ином формате. Всем нам искренне жаль, что вы покинете часть, но дело, которым вам предстоит заниматься, гораздо важнее, чем то, что происходит здесь. Война, по всей вероятности, подходит к концу. Если мирный договор подпишут, осенью эта часть будет расформирована.

– Поедете обратно в Казахстан? – спросил я.

– Возможно. Куда страна пошлёт… Но вернёмся к делу. Вы в курсе, кто курирует исследование серых земель?

– УВР и Голицыны, кажется. Мария мне объяснила ситуацию.

– Значит, вы должны понимать: с людьми этими следует держать ухо в остро, особенно учитывая то, что у вашей семьи с Голицыными, насколько знаю, существуют некоторые разногласия.

– Ещё какие! Подгадили они нам знатно. Мой отец был убит, моих родственников оклеветали. Если честно, у меня нет ни малейшего желания работать на этих уродов. Но тут вопрос не в Голицыных. Серые существа несут угрозу всему человечеству. Вы сами видели, что их невозможно уничтожить обычными средствами. А я могу с ними справляться.

– Разумеется. Поэтому и говорю, что дело, которым вам предстоит заняться, имеет большую ценность. А моё дело – предупредить вас. Если вы знаете, что происходит в стране, тем лучше. Мне не придётся лишний раз объяснять расклад. Очень хотелось бы, чтобы однажды ситуация поменялась.

– Чтобы Голицыны утратили власть? Мне тоже.

– Рад, что мы понимаем друг друга. Исследования, которые сейчас проводятся должны быть достоянием государства, а не горстки наглых выскочек. Ладно, оставим рассуждения. Отдыхайте, развлекайтесь, но не теряйте бдительность. Можете идти.

Я встал, приложил пальцы к козырьку и покинул кабинет. Почему-то думал, что получить увольнительное будет труднее, но капитана даже уговаривать не пришлось, и теперь я мог со спокойной совестью ехать в город на свидание с Вероникой, которая приехала в Пинск сегодня утром.

Вечер воскресенья, понедельник и вторник до обеда я провёл в Слуцке в большом научном комплексе, где испытали мои возможности. Мне там даже удалось снова овладеть альфа-энергией. Правда, не без помощи фармацевтики. Мне дали таблетку, которая, как объяснили учёные, способствует лучшей концентрации, и только после этого я повторил то, что сделал при встрече с монстром.

Вчера заведующий отделом предложил мне контракт до конца сентября, по которому я должен буду работать на исследовательский институт. Я согласился. Оплата оказалась выше, чем в спецотряде, к тому же тут я увидел возможности развития навыков управления альфа-энергией. В будущем это могло очень пригодиться.

И вот институт направил запрос о переводе в часть, и судя по словами капитана, подполковник возражать не стал. Теперь я сидел и ждал, когда за мной приедут.

На КПП рядовой поздоровался и выдал разовый электронный пропуск, после чего я со спокойной совестью покинул территорию части.

Росшие через дорогу берёзы мирно шумели листвой, по небу плыли мелкие тучки, не предвещая ничего дурного. Солнце то пропадало за ними, то снова освещало землю жаркими лучами. Я остановился и вдохнул полной грудью, осмотревшись вокруг. Сегодня я был абсолютно свободен и мог делать, что заблагорассудится.

Часть находилась на отшибе, до жилых кварталов было километра два. В город обычно ездили либо на личных авто, у кого они тут имелись, либо на такси. Но я решил прогуляться пешком до ближайшей автобусной остановки, а затем на общественном транспорте добраться до центра Пинска, где Вероника сняла квартиру.

Вчерашний звонок Вероники стал для меня неожиданностью, а её намерение приехать в Пинск шокировало. Это было странно. Неужели так сильно соскучилась? Или её визит имел скрытые мотивы?

По поводу последнего мой мозг посещали самые разные мысли. Больше всего я опасался того, что Борецкие решили таким способом от меня избавиться: заманят куда-нибудь и расстреляют энергоконцентратными снарядами. Очень удобно расправиться со мной на чужой территории, а не на своей, где крупная перестрелка на улицах вызовет общественный резонанс. У меня с собой, разумеется, имелись шашка и пистолет, но двенадцать пострадавших во время последнего теракта ни то, ни другое не спасло.

И вот с такими мыслями я ехал на свидание с Вероникой.

Вероника сняла квартиру в старинном трёхэтажном здании, расположенном недалеко от центра.

В холле меня остановил консьерж за стойкой, но узнав, куда иду, пропустил без вопросов. По широкой раздваивающейся лестнице я поднялся на третий этаж и прошёл по коридору в самый конец.

Высокая двустворчатая дверь цвета тёмного ореха, казалось, сохранилась с незапамятных времён. Она имела резные узоры, а рядом блестел звонок. Я уж собирался позвонить, но вдруг накатил необъяснимый страх. Почудилось, что за этой дверью ждут враги, готовящиеся убить меня. Так и представилось, как мне в лицо полетит энергоконцентратный снаряд или энергетический луч, когда войду. Перед глазами замелькали картины злополучного вечера одиннадцатого июля, ослепительное синие вспышки, а в ушах – вопли раненых.

Я стал озираться, прислушиваться, замерев перед дверью, как истукан. Шаги на лестнице заставили вздрогнуть и обернуться. Рука легла на эфес шашки. Звук шагов не достиг третьего этажа, на втором послышался скрежет замка. Но я не мог успокоиться. Казалось, враги повсюду, караулят за каждой дверью, ждут, чтобы окружить и убить. Меня буквально парализовало.

Я всё же пересилил себя и нажал кнопку звонка.

– Открыто, – раздался из-за двери голос Вероники.

Я вошёл. За дверью не было врагов, поджидавших меня с гранатомётами и боевыми энергоблоками. Зато тут была просторная прихожая с большой картиной в рамке на стене. Три двери вели из прихожей в смежные комнаты. Вероника встречала меня, облачённая в короткий белый халатик. Её пышные волосы вьющимися локонами падали на лицо, плечи и грудь.

– Ну наконец-то, – сказала она. – А я заждалась. Почему так долго?

– Как отпустили, так и пришёл, – я закрыл за собой дверь.

– А я скучала, – она подошла ближе и провела рукой по моему кителю, украшенному серебряными пуговицами, – красивая форма.

Меня не отпускало, рука сжимала эфес шашки, на лбу выступил пот. Я смотрел на дверные проёмы, и мне представлялось, что оттуда вот-вот выскочат вооружённые люди и начнут стрелять. И хоть в квартире стояла гробовая тишина, ощущение опасности холодной рукой сжимало метущуюся в паутине неизвестности душу.

– Эй, да что с тобой? – Вероника нахмурилась.

– Сейчас, погоди, – я отстранил её и прошёл вначале в одну комнату, потом – в другую, третью, четвёртую. Они оказались пусты. Кроме Вероники в квартире никого не было. Но даже это не помогло отделаться от навязчивой мысли, что тут кто-то есть. Может быть, он прячется под кроватью или в шкафу и ждёт, пока я расслаблюсь и отвлекусь, чтобы напасть и убить. Мой мозг судорожно придумывал места, где мог прятаться злоумышленник. Я даже открыл один из шкафов.

– Да что с тобой? – Вероника улыбалась, глядя на мои метания. – Совсем крыша поехала?

– Зачем ты хотела со мной встретиться? – спросил я.

– Я же сказала: соскучилась. Я что, не могу к своему парню приехать в гости?

Я стоял, не зная, как вывести Веронику на чистую воду.

– Постой, – она подошла ближе и посмотрела мне в глаза. – Я, кажется, поняла. Ты что… считаешь, что меня послал дед?

Я промолчал.

Вероника так и прыснула со смеху.

– В этом нет ничего смешного, – произнёс я.

– Ну ты даёшь! – Вероника продолжала смеяться. – Всё, хватит ерундой страдать. Надоели твои заскоки. Пошли, – она взяла меня за руку и потянула.

– Куда?

– Догадайся!

Я всё же последовал за ней, и мы оказались в спальне. Она посадила меня на огромную двуспальную кровать, которая была предварительно расправлена, и расстегнула мой ремень:

– Так, снимай свои погремушки. Тут они тебе не помогут, – Вероника положила ремень с шашкой и кобурой на стоящую рядом тумбочку возле ночника. – Не переживай. Никуда твоё барахло не денется. Если что-то случится, всё тут.

Она встала передо мной и потянула за ремешок халата. Тот распахнулся, и моему взгляду предстали сочные груди с большими розовыми ареолами сосков, едва прикрытые вьющимися каштановыми прядями, и приятная округлость живота, внизу которого чернела тонкая полоска волос, идущая от интимного места.

Тут на меня нахлынуло совсем другое чувство. Навязчивый иррациональный страх отступил. Конечно же тут никого не было, кроме порождённых моим разумом призраков. Обычное нервное расстройство, из-за которого меня уже давно плющит.

Я обхватил девушку за талию и прижался носом и губами к её груди. От гладкой нежной кожи шёл аромат духов – он как будто гипнотизировал, заставляя забыть обо всём.

* * *

– Тебе к скольким надо вернуться? – Вероника лежала не боку, подперев голову рукой. Она была полностью обнажена, и я не мог перестать любоваться её телом, хотя, казалось бы, три раза подряд должны были остудить мой пыл.

– Желательно к десяти, – ответил я.

– Тогда времени у нас ещё вагон, можем куда-нибудь сходить, например. Или ты намерен проваляться весь день в кровати?

– С тобой, наверное, провалялся бы весь день, – улыбнулся я.

Вероника усмехнулась и взъерошила мне волосы, а потом поднялась, прошла к шкафчику с зеркалом. Нагнувшись и выставив мне на обозрение свою упругую в меру накаченную задницу, принялась копаться в нижнем ящике. Ей явно нравилось, когда я смотрел на неё.

Достав комплект нижнего белья, Вероника обернулась:

– Ну уж нет. Поднимайся, лежебока, хочу куда-нибудь сходить.

Я всё же поднялся и стал одеваться.

– Рестораны знаешь какие-нибудь? – надев трусы и застегнув бюстгальтер, Вероника открыла шкаф, где висели несколько платьев.

– Знал я один ресторан, но его разнесло на куски вместе с несколькими ребятами из нашей части, – ответил я.

– Слышала. У нас только об этом и говорят, – Вероника достала платье, облачилась в него и принялась вертеться перед зеркалом, поправляя складки. Платье было коротким, имело небольшое декольте и прозрачный шлейф сзади.

– Семеро погибли, – я тоже подошёл к зеркалу, застегнул воротник, причесался. – Самые большие единовременные потери за всё существование спецотряда. И все – наши, новгородские.

– Слышала-слышала. Пострадал одни из отпрысков Двинских. Говорят, ему оторвало всё, что ниже пояса. Даже тазовые кости пришлось ампутировать. Теперь парень – просто мешок с органами… да и то не всеми. Ты смотри осторожнее, – Вероника легонько шлёпнула меня по низу живота.

У меня аж всё сжалось внутри, когда я в очередной раз вспомнил случившееся. Опять в голове промчались кадры: сержант Двинский лежит на асфальте и пытается встать, а из его разорванного пополам туловища вываливались кишки и прочие внутренности и кровавой жижей растекаются по мокрому от дождя тротуару. И как жив остался? Наверное, из-за энергии. Не завидная судьба.

– Эй, – Вероника помахала рукой перед моим лицом. – Ты чего опять завис? Застегни, – она вручила мне колье и повернулась спиной.

– Готово.

– Значит, не знаешь, куда сходить. – Вероника повернулась к зеркалу, поправила колье. – Ха, так и думала. И поэтому забронировала столики в паре заведений, – она надела смарт-браслет и вызвала экран. – Смотри, куда хочешь? Вот в этот ресторан или в этот?

– Без разницы, – пожал я плечами.

– Тогда идём сюда, в… «Маяк». Из этих двух тошниловок эта выглядит поприличнее.

Идти до ресторана было десять минут, и мы решили не вызывать такси. Вот только оказавшись на улице, я снова занервничал, и пока шли, постоянно озирался по сторонам, а левая ладонь лежала на рукояти шашки. Не знаю, кого опасался сильнее: повстанцев, охотящихся на бойцов спецотряда, или Борецких, которые могли устроить засаду.

– Ты какой-то нервный сегодня, – заметила Вероника. – Кажется, я догадываюсь, почему ты временами так странно себя ведёшь. На тебя война плохо повлияла. Может, найти другое занятие? А то я за тебя переживать ещё начну. Вдруг совсем умом тронешься? Что-то не хочется встречаться с сумасшедшим.

– Да всё из-за денег, – ответил я. – Деньги нужны.

Вероника презрительно фыркнула:

– С твоими силами куда угодно можешь податься.

– Уже нашёл. В исследовательском институте предложили работать.

– И что же за работа?

– Военная тайна.

– Ух, как у вас всё секретно! Ну да пёс с ним. Расскажи хоть, чем занимался? Где был, что видел? Мне же интересно, в конце концов. Или это тоже военная тайна?

– Да не особо и тайна. На прошлой неделе ходили на разведывательно-диверсионную операцию.

– Интригующе звучит. И что ты там делал?

Не знаю, было ли ей на самом деле интересно или она просто делала вид, но рассказ мой Вероника слушала внимательно всю дорогу, даже почти не перебивала.

Ресторан находился в современном высотном здании и занимал два этажа. В Пинске имелось всего три ресторана более-менее приемлемого уровня. После теракта их осталось два. Тот, в котором мы оказались, вряд ли мог сравниться с новгородскими заведениями (что Вероника не преминула отметить), но как по мне, тут было вполне цивилизованно и приятно.

Впрочем, долго засиживаться не стали.

– Пойдём погуляем, – предложила Вероника, разделавшись с заказанными блюдами.

– А вот этого делать не стоит, – предупредил я. – Лично мне инцидент одиннадцатого июля отбил всё желание гулять по городу.

– Боишься что ли?

– Ага, и не только за себя. Давай просто посидим дома? Как тебе такая мысль?

После непродолжительных уговоров Вероника согласилась, мы вызвали такси и через пять минут снова оказались в роскошных апартаментах. Теперь мне уже не было так тревожно в квартире. Наоборот, тут я ощущал себя в безопасности в отличие от улицы, где за каждым углом поджидали убийцы.

– И долго ты собираешься тут торчать? – Вероника достала с полки шкафа бутыль, стаканы и поставила на стол. – Налей даме вина.

– Примерно до середины сентября, – я уселся на стилизованный под старину, обшитый красной материей диван с загнутыми подлокотниками, наполнил оба бокала, но сам пить не стал. В ресторане мы уже немного выпили, и я ощущал лёгкое хмельное состояние, усугублять которое желания не было.

Вероника устроилась рядом, пригубила вино и поморщилась:

– Фу, дешёвая кислятина. А потом куда?

– Посмотрим. Может быть, в Москве поселюсь, или здесь продолжу работать. Ещё не решил.

– И мы так и будем видеться раз в месяц?

– Сложный вопрос… Знаешь же, что произошло. Твой дед в Новгород меня не пустит. Он меня вообще-то убить пытался.

– Понятно всё с тобой. Боишься, значит, – разочарованным тоном произнесла Вероника.

– Можешь считать, что боюсь. Без разницы.

– Послушай меня, – она поставила бокал на стол и повернулась ко мне всем телом. – Хватит сопли распускать. Ты же почти убил моего деда. В чём тогда проблема? Вызови его ещё раз на поединок и прибей к чёртовой матери!

– Ага, только он сам меня чуть не прибил. Мне просто повезло. Да и какой смысл? Ну, допустим, убью я старика, тайный приказ-то останется. Его тоже перебить, да? А потом бежать из страны, чтобы меня до конца дней моих, искали все, кому не лень? Нет уж, спасибо. Я лучше как-нибудь без этого обойдусь.

– Ты что, тайного приказа боишься? Серьёзно?! Дуплова что ли этого? Пф! Он – пешка. Сядет на трон новый князь, Дуплов будет ему подчиняться со всем тайным приказом.

– То есть хочешь сказать, когда твой отец сменит Василия, то не будет мстить за смерть своего папаши?

– Ну и зачем ему мстить, объясни мне, пожалуйста? Он же сам станет великим князем!

– Сомнительное какое-то предприятие ты замыслила, – покачал я головой.

– Ладно, как хочешь, – Вероника отодвинулась. – А я-то думала, у тебя серьёзные намерения… Хочешь торчать в армии – торчи, дело твоё. Только я не хочу таких отношений, чтобы раз в месяц к тебе куда-то мотаться. Ты даже не позвонил мне, когда приехал. Такое ощущение, что вообще меня не любишь.

– Так, стоп. Давай без скандалов и обид, ладно? Я подумаю над твоим предложением, но не сейчас.

– Что ж, буду ждать. Только не затягивай.

– Кстати… А как тебя дед вообще отпустил сюда? Он знает, что ты со мной?

– Конечно, нет. С какой стати мне его ставить в известность? Отец разрешил.

– Вот как? И ты уверена, что если я вернусь в Новгород и убью великого князя, смогу рассчитывать на благосклонность Ростислава? – спросил я после короткого раздумья. Мысль эта зацепила меня и в мгновение ока вытеснила все остальные. Девчонка в политике не смыслила ни грамма, как, впрочем, и я, поэтому и говорила всякую чушь. И всё же мозг начал раскручивать идею. А вдруг?

– Конечно, поддержит. Он даже тебе работу, кажется, предлагал… и мою руку. Он хорошо к тебе относится.

– Да откуда такая уверенность-то? Не понимаю. А если нет?

– Мне просто хочется, чтобы ты был рядом и чтобы все, кто этому препятствуют, пошли на хер, – Вероника жалобно посмотрела на меня, а потом уселась мне на колени, обняла одной рукой и положила голову на моё плечо.

Квартиру Вероники я покинул уже после десяти. За опоздание к отбою, кажется, только я своё отделение гонял. Остальным сержантам было плевать, а теперь и мне было плевать, поскольку никаким отделением я больше не командовал. Окуловского определили в другой взвод, а мой непосредственный командир – лейтенант Дурасов пока отсутствовал. Он со своим отрядом ещё находился на задании, и я в эти дни оказался предоставлен самому себе.

Такси уже ждало у подъезда. Я устроился на заднем сиденье, и машина помчала по ночным улицам. Вскоре яркие вывески фешенебельного района сменились утлыми кирпичными четырёхэтажками, едва освещёнными редкими фонарями, а потом и вовсе – частными домиками.

Никак не отцеплялась мысль, что можно поехать и убить Василия. Мне показалось странным, что Вероника так усердно настаивала на этом. Она и раньше высказывала подобные идеи – дескать, хорошо было бы, если б великий князь склеил ласты. Но сейчас она прямо требовала отправиться в Новгород и прибить старика. Как будто специально за этим и приехала – уговорить меня вызвать Василия на поединок.

И закрались мне в голову подозрения: а не подослал ли Веронику кто-нибудь из семьи? Да хотя бы отец её, Ростислав Васильевич. Вдруг он захотел побыстрее усесться на престол или что-то не поделил со своим папашей и вспомнил про меня, чтобы самому руки не марать? Кто знает, какие там интриги плетутся?

Конечно, предложение было заманчивым. Я и сам понимал, что пока во главе Новгородского княжества стоит Василий Лютый, пути обратно нет. Смена власти мне только на руку. Да и поквитаться хотелось за все обиды. Но что потом? Действительно ли тайный приказ не станет меня преследовать, как уверяет Вероника? И не объявят ли меня в государственный розыск? Вот это волновало больше всего. То, что я имею связи в ГСБ, ещё не значит, что меня станут покрывать, если начну убивать великих князей.

Утром капитан сообщил, что в пятницу я должен буду переехать в Слуцк, и мне выдался ещё один свободный день. Я мог спокойно собрать вещи и попрощаться с частью.

За завтраком узнал, что вчера, пока я гулял с Вероникой, вернулся, наконец, отряд Дурасова. Все девять человек были живы, один парень, правда, получил ранение, но пока возвращались, рана затянулась благодаря сильной энергии бойца.

За завтраком вокруг вернувшихся собралось много народу, чтобы послушать о похождениях в тылу врага. Я тоже слушал, но лишь краем уха. Было, конечно, любопытно, но я предпочёл держаться в стороне и интереса не выказывать.

А приключений у них оказалось не меньше, чем у нас. Отряду поставили цель уничтожить какой-то командный пункт, но вместо этого парни вначале наткнулись на топливный склад, который благополучно подорвали, потом – на слабо укреплённый опорный пункт. Перебили там кучу народу и спокойно ушли. Когда прорывались обратно через линию фронта, уничтожили танк. Указанную цель не нашли, но шороха в стане врага наделали знатно.

Долго слушать я не стал: после завтрака меня ждал разговор с Николаем. Это и было условие, которое я выбил у УВР. Вначале требовал освобождение родни, но это не прокатило. Тогда настоял на том, чтобы разрешили пообщаться с Николаем, и здесь УВР пошло на встречу.

Вернувшись в свою комнату, я стал ждать звонка, и около десяти часов Николай вышел на связь.