Текст книги "Обратно в ад (СИ)"

Автор книги: Amazerak

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Я потянул шашку на себя, вытаскивая из отвратительной раны – Иван упал лицом на стол, кровавая лужа растеклась по полированной столешнице. Ещё один враг уничтожен. Остался последний по счёту, но не по значимости – сестра убиенного, глава службы безопасности рода.

На столе стоял телефон. Я набрал номер Николая. Тот как будто ждал моего звонка.

– Слушаю, – торопливо проговорил он.

– Теперь ты – глава семьи, – сообщил я.

– Понял. Сейчас подъеду с дружиной. Жди. Что со Светланой?

– Скоро её тоже не станет.

Я вытер шашку о ковёр, убрал в ножны, а потом сел на диван и стал ждать. Вряд ли кто-то слышал звуки нашей схватки. Вряд ли кто-то из слуг решит проведать Ивана. А вот родственники… С ними труднее. Они могли наделать шума прежде, чем прибудет Николай и займётся проблемой.

Часы тикали. Стрелка ползла ужасно медленно. Одна минута, вторая, третья, а Николая не было. Он уже должен находиться в дороге. Сколько ему осталось ехать? Минут десять-пятнадцать?

Я вытянул ноги, попытался расслабиться. Тело по-прежнему болело, голова раскалывалась, и краем глаза я видел тени, что шныряли по комнате. Стоило повернуться, как они пропадали, а потом появлялись опять. Опять галлюцинации мучили меня бессмысленным наваждением, пустотой нелепых образов.

Было интересно, как отнесётся к происшествию семья покойного: жена и два сына. Смирятся ли они со смертью Ивана или захотят ли отомстить? Кто ещё из родни возмутится его гибелью? Всё-таки, Иван Ярославович – не абы кто, а один из влиятельнейших членов семьи.

И всё же родственники в стремлении добиться справедливости вряд ли пойдут дальше нашего совета. Несмотря на наличие полиции, судов, княжеских и общесоюзных следственных органов, знатные семьи предпочитали не выносить сор из избы. Поэтому задуманный мной план и стал возможен. Череда убийств должна стать актом устрашения. Отныне каждый в роду будет знать, что стоит кому-то пойти против нашей ветви, как его неминуемо настигнет кара. И Николай, как глава семейства, должен ясно и чётко донести мысль, что мои действия служат общему благу.

А между тем лужа вокруг разрубленной головы Ивана Ярославовича становилась всё больше и больше, пока не залила всю столешницу и не начала стекать на ковёр.

К дому подъехали машины, из них вышли люди, раздался звонок в дверь, а вскоре в комнату влетели Николай и несколько дружинников в серой униформе, за ними вбежала уже немолодая супруга Ивана и с воплями и рыданиями бросилась к телу мужа, вошёл слуга, открывший мне дверь.

Николай приказал убрать тело, супруга Ивана начала протестовать и настаивать на вызове полиции, на меня сыпались проклятия, но какое мне до них было дело? Я беспрепятственно покинул дом и направился к своей второй цели.

Вскоре я уже был у парадного входа трёхэтажного «стеклянного» дома, в котором находилась квартира Светланы Ярославны. Начальница нашей службы безопасности почему-то предпочитала жить относительно скромно и в уединении. Ни мужа, ни детей у неё в Новгороде не было, ораву слуг не держала. Значит, сделать всё по-тихому, труда не составит.

Её квартира находилась на третьем этаже. Я поднялся и позвонил в звонок. Никто не открыл. Я прислушался – за дверью тишина. Толкнул дверь. Она была не заперта и легко поддалась.

Достав из ножен шашку, я стал обходить комнаты одну за другой. Снова возникло ощущение опасности, словно за каждой дверью меня поджидали враги. Но все четыре комнаты пустовали, было чисто и убрано, и только немытая кружка из-под кофе на столе говорила о том, что квартире недавно были люди. Я сразу почувствовал – что-то не то. Странно всё это выглядело.

Раздавшийся в тишине звонок стационарного телефона заставил вздрогнуть.

Я долго не брал трубку, хотел даже уйти, ведь вряд ли меня касался звонок главе службы безопасности. Но он был столь настойчив, что любопытство пересилило.

– Здравствуйте, Артём, – холодный сухой тон Светланы Ярославны невозможно было не узнать.

– Здравствуйте, – ответил я, понимая, что допустил какой-то промах, и Светлана меня переиграла.

– Приезжай на Садовую пятнадцать. Один. Иначе могут пострадать близкие тебе люди.

Внутри всё похолодело. Это был адрес особняка дяди Гены, где сейчас проживала Ира. Меня действительно переиграли. Непонятно как, но Светлана Ярославна узнала мой план и нанесла удар на опережение. Теперь я снова оказался в её власти, хоть руку мою и не стягивал браслет, нейтрализующий энергию.

– Сейчас буду, – сказал я и положил трубку.

До особняка дяди Гены я долетел по пустым улицам минут за пять, но даже это время показалось вечностью. Ворота открылись, я въехал на территорию.

Перед входом ждали два дружинника в костюмах. Я вошёл. Ещё четверо были в большой гостиной. Мне указали на дверь одной из смежных комнат.

Ворвался туда, не помня себя от волнения и в то же время понимая, что должен сохранять спокойствие, дабы не совершить роковой ошибки.

Светлана сидела во главе вытянутого стола, накрытого белой скатертью. По правую руку от неё сидела Ира. Один мордоворот с шашкой наголо стоял за спиной девушки, два – за спиной Светланы, ещё один – возле двери, в которую я вошёл. Последнего я сразу узнал: это был дружинник Василий, который допрашивал меня с пристрастием и рожу которого мне теперь не забыть никогда.

Ловушка захлопнулась.

Конечно, десять бойцов дружины – для меня не проблема. Скорее всего, получится даже одолеть Светлану Ярославну. Но в их руках была Ира, которая сидела и смотрела на меня жалобным взором, и я не мог так рисоковать.

– Ждёте меня, значит, – проговорил я.

– Сдай оружие, – велела Светлана, – а потом мы поговорим. Понимаю, ты хочешь всех нас убить, но настоятельно советую не делать глупостей.

Я снял ножны и отдал Василию, а затем сел за стол напротив Светланы Ярославны.

– Слушаю вас внимательно, – произнёс я спокойно.

Глава 21

– Угрожать мне крайне неразумно, – заметил я. На Иру даже не смотрел. Нельзя показывать слабость, надо, наоборот, постараться убедить присутствующих, что они не смогут надавить на меня таким способом.

– У нашего разговора может быть разный исход, – произнесла Светлана Ярославна. – Тебе выбирать, какой именно.

– Говорите, что хотели.

– Знаю, что ты жаждешь мести. Последняя наша встреча была не самой приятной. Ты затаил обиду и теперь пришёл, чтобы убить меня – виновницу твоих несчастий. Я права?

– Странно, что вы так быстро узнали о моём возвращении.

– Знать всё – моя обязанность. Но сейчас имеет значение другое: ты можешь осуществить задуманное и попытаться меня убить. Однако помни. Если я умру, Ирина тоже умрёт. Если считаешь, что обменять её жизнь на мою – стоящая сделка, то пожалуйста. Залей дом кровью. Каждый здесь будет драться до конца, а ты уже устал. Можешь попытаться. Но каковы твои шансы?

Я не выдержал и кинул на Иру мимолётный взгляд. Девушка сидела, уставившись в стол, она была серьёзна и сосредоточенна. Страх и тревога не отражались на её лице, хотя она была на волосок от смерти. Остриё шашки стоящего позади дружинника почти касалось её шеи.

У меня шашки не было. У меня осталась только энергия, да и та за сегодняшний вечер порядком истощилась. Я бы мог попробовать напасть на дружинника или на Светлану Ярославну и, возможно, даже перебить тут всех, но тогда Ира погибнет. Я не успею спасти её, а в случае, если попытаюсь атаковать на расстоянии, Ира первой попадёт под удар.

– Есть и другой вариант, – выдержав паузу, продолжила Светлана Ярославна. – Всё остаётся, как есть, мы расходимся и забываем наши разногласия.

– Всё, как есть? – переспросил я. – Вы желаете остаться главой службы безопасности?

– Именно так. Род удовлетворён моей работой. Не вижу смысла что-то менять.

– То есть, вы считаете, я смирюсь с предательством?

– А ты считаете меня предательницей? Только на основании того, что я взяла тебя под стражу по подозрению в работе на врагов семьи?

– Вы отдали меня тайному приказу.

– Никто не застрахован от ошибок. Признаю, это было излишне. Но в остальном я действовала так, как полагается действовать в подобных ситуациях. Ты в определённой степени тоже несёшь вину за случившееся. Если бы сразу сообщили, что сотрудничаешь с ГСБ, многих проблем удалось бы избежать.

– Вы и это знаете.

– Как я и сказала…

– Знать всё – ваша обязанность, – закончил я. – Думаете, я поверю, что вы не попытаетесь избавиться от меня, как только повернусь к вам спиной?

– Если бы я этого хотела, то ждала бы тебя в доме Ивана. Он ведь уже мёртв? Что ж, порой приходится чем-то жертвовать ради будущего. Мой брат сам виноват. Я же всю жизнь посвятила службе этой семье и мной движет только одно: забота о благе рода. Решила, ты принесёте роду пользу.

– Очень благородно с вашей стороны, – скептически заметил я. – И при этом вы угрожаете мне и моим близким.

– Я не желаю кровопролития, поэтому пришлось запастись козырем в рукаве.

Повисло молчание. От меня требовалось принять решение здесь и сейчас, и это было чертовски сложно. Я предпочёл бы в спокойной обстановке обдумать разные варианты развития событий, чтобы не давили обстоятельства, но такой возможности я был лишён. Меня припёрли к стене.

Не знаю, что двигало Светланой Ярославной. Она не имела гарантий того, что я не попытаюсь её убить потом, когда все обо всём забудут, и тем подозрительнее казалось её предложение. Она как будто имела некий коварный план, который я не мог раскусить, и это пугало. Вдруг Светлана решит добиться моего ареста? Или придумала ещё что-то? А может, она действительно считает, что нужна роду и даже готова поставить на кон свою жизнь ради возможности и дальше служить семье? Этого я не понимал, но и убить её сейчас не мог.

И тут пришла идея.

– Я вас выслушал. А теперь слушайте меня, – произнёс я. – Понимаю, что вы делали свою работу, и не вижу смысла держать обиду. И всё же вы продали меня Борецким – это я не могу спустить вам с рук. Но Моё решение такое. Сейчас вы встаёте, покидаете этот дом, и чтоб больше я вас в Новгороде не видел. Я не буду вас преследовать, но и работать на семью не позволю. Вы уволены.

Светлана Ярославна смотрела на меня своим пустым холодным взглядом, в котором не отражалось ни одной эмоции. Её лицо оставалось беспристрастным. Меня же мучили сомнения. Подумалось, что отстранить Светлану от дел будет для неё достаточным наказанием. Но что если это – ошибка, что если она однажды захочет избавиться от меня и вернётся?

– Да будет так, – проговорила она и поднялась со стула. – Пройдёмте к выходу. Все. И без резких движений.

Мы встали. Первыми вышли дружинник с шашкой, ведя перед собой Иру, за ними – остальные, последним дом покинул я. Светлана открыла заднюю дверь лимузина, что стоял на территории, и обернулась к своим:

– Отныне вы мне больше не подчиняетесь. Всем спасибо за службу, – она повернулась ко мне. – Всего наилучшего, – Светлана Ярославна села в машину.

Ворота открылись, лимузин выехал на улицу и пропал из вида.

Я обернулся к дружинникам. Вырезать собственную дружину в мои планы не входило, тем более, что здесь могли быть дети влиятельных членов рода.

– Простите, что доставили вам неудобства, – Василий протянул мне ножны.

– Вы из службы безопасности? Все? – спросил я.

– Да, все десять человек, – ответил Василий.

– Хорошо. Свободны. Ждите дальнейших указаний.

Дружинники сели по машинам и покинули территорию. Едва ворота закрылась за последним авто, Ира бросилась ко мне на шею. Она вся дрожала.

– Ну всё, не переживай, – проговорил я, гладя по голове, – всё закончилось. Тебе больше ничего не угрожает.

* * *

Загородный дом Тимофей Дуплов никогда не использовал для деловых встреч, но сегодняшний день стал исключением.

Сегодня здесь не было никого, даже слуг. Тимофей сидел один в просторном помещении на первом этаже и ждал. Комната была отделана деревом, над камином висела голова оленя, а на полу лежала медвежья шкура. Сквозь большое окно открывался вид на растущие перед домом вечно зелёные сосны, кроны которых не тронула осень. На столе стоял дровяной самовар – очень старый, века девятнадцатого. Тимофей приобрёл его на каком-то аукционе, посчитав, что эта вещь как нельзя лучше впишется в интерьер загородного особнячка.

Увидев, как к дому подъезжает тёмно-зелёный седан представительского класса, Тимофей тут же поднялся с места и вышел на крыльцо, чтобы встретить гостя.

Машина остановилась возле высокого резного крыльца, водительская дверь открылась, и из салона вылез лысый человек в костюме-тройке. Мужчина был худощав, острые черты лица придавали ему несколько желчный вид, а дополняла образ козлиная бородка.

Гость поднялся на крыльцо.

– Тимофей Трофимович, здравствуйте, – произнёс он официальным тоном. – Рад вас видеть.

Тимофей пожал ему руку, на которой красовался перстень с крупным рубином овальной формы.

– Здравствуйте-здравствуйте, Павел Борисович, – лицо Тимофея расплылось в радушной улыбке. – А я-то как рад вас видеть. Проходите, милости прошу. У меня уже и самовар растоплен. Наверное, устали с дороги-то, проголодались?

Тимофей провёл гостя в большую комнату и принялся хозяйничать, наливая чай и расставляя блюдца со сладостями.

– Вареньем угощайтесь, мёд, халва – домашнего приготовления, между прочим. Самовар только что вскипела. Какой вам чай? Чёрный. Вот, пожалуйста.

– Благодарю за гостеприимство, – с учтивой холодностью произнёс гость, отпил чай и поставил чашку на стол. – Уютно у вас тут.

– Да, мой укромный уголок. Место для единения с природой. Полезно иногда бывает, особенно в нашей-то профессии.

– Скажите, Тимофей Трофимович, почему вы решили поменять сторону? Прежде ведь вы поддерживали независимость Новгорода.

– А как иначе-то? – развёл руками Дуплов. – Что великий князь прикажет, то мы и делаем. Моим мнением никто не интересовался. Это ведь Василий желал раздора с Союзом, Огинская его надоумила. А теперь всё изменилось.

– Не без вашего участия, полагаю.

– Пусть я и не князь, но честь знаю, и якшаться с теми, кто желает войны и раздора – такое не по мне, – Дуплов произнёс это серьёзно, с чувством, чтобы у гостя не осталось сомнений в искренности сказанного.

– И новый князь нас поддержит?

– Абсолютно. Среди Борецких нет тех, кто симпатизирует Голицыным. И тайный приказ Новгорода отныне будет пресекать любую попытку агитации за отделение от Союза. Это я обещаю.

– А что с Огинской? Она не помешает?

– Можете не волноваться. Оправили обратно на Родину. Сюда она не вернётся.

– Вижу, работу вы проделали колоссальную. Рад, что у вас всё под контролем.

– Я лишь следую зову совести.

Дуплов тоже был рад, что всё сложилось нужным образом. После того, как в июле Чарторыйские спровоцировали полномасштабные боевые действия в Галицко-Волынском княжестве, Тимофей заподозрил, что дело пахнет жареным. Особенно его смутило требование литовского князя немедленно разорвать отношения с СРК и направить новгородскую дружину для поддержки повстанцев. Такая позиция Чарторыйских Дуплову пришлась не по вкусу.

Но великий князь Василий рассудил иначе: узнав о требовании поддержать повстанцев, он едва не снарядил свою дружину и наёмную армию. Ситуация была сложной. Новгород оказался на грани войны с Москвой, а кому нужна война, если та идёт не за тридевять земель, а у тебя под боком? Поэтому Тимофей пустил в ход всё своё влияние, чтобы уговорить Василия не идти на такой шаг, даже Ростислава подключил.

Трагедию предотвратить удалось, Тимофей убедил Василия Степановича выждать некоторое время, но тем самым навлёк на себя подозрения старого князя: усомнился Василий в преданности главы тайного приказа, а Тимофей понял, что если не предпринять решительных действий, подозрения с каждым днём будут крепнуть, пока не полетят головы.

И Тимофей, что лучше пусть полетит голова великого князя, чем его. И тогда вспомнил он про Артёма Вострякова. Очень удачно получилось, что Артём враждовал с Василием и что он являлся одним из немногих, кто мог одолеть великого князя. Кроме того Артём был человеком сторонним, с Дупловым никак не связан, и в случае неудачи глава тайного приказа останется чист.

Тимофей поговорил с Вероникой, которая уже давно точила на деда зуб и через неё вышел на Артёма. Ну и условились они: если Василий погибнет, тайный приказ не трогает Артёма, а Артём – Тимофея. Такой вариант устроил обоих.

А сейчас Тимофей чаёвничал с начальником следственного отдела ГСБ – Павлом Безбородовым, который являлся племянником нынешнего председателя княжеской думы. Тимофей ещё не знал, кого поддержать: Безбородовых или Голицыных. С одной стороны, за Голицыными – большая сила, с другой – противников их тоже слабыми не назвать, и Тимофей не мог не прельститься возможностями, которые открывало сотрудничество с последними. А ещё сыграло роль то, что Безбородовы были готовы говорить на равных, а не с позиции той самой силы, которой Голицыны, вероятно, скоро лишатся.

– Надеюсь, и дальше будете следовать этому зову, – произнёс Павел Борисович. – Страна в опасности. Не только внешние, но и внутренние враги раздирают её. Нельзя мириться с тем беззаконием, которое творится у нас в последние годы.

– Разумеется, – согласился Тимофей. – То, что сейчас происходит – вопиющий произвол. Разве можно терпеть? Скажу так: с нынешней властью нам не по пути, коли она подобное допускает. Рад, что есть такие люди, как вы, которые стремятся установить справедливость и защищают закон. Один род уже пострадал от произвола, а что потом? Кто следующий? Роды беднеют, княжеская казна терпит убытки. Необходимы меры, и я со своей стороны готов оказать любую помощь.

– Это не останется забыто, – произнёс Безбородов.

– Не корысти ради, Павел Борисович. Не туда Союз дорога завела, раз такое творится.

– Когда канцлер представляет интересы только одного рода, ситуация складывается предсказуемым образом. Но через год всё изменится.

– Планируете избрать нового канцлера?

– Именно. Только там можно сформировать честное правительство. Но Голицыны, разумеется, будут против. То, что они сделали здесь в Новгороде – лишь небольшая демонстрация того, на что они пойдут, когда почувствуют реальную угрозу. Именно поэтому я здесь. Мы победим в одном случае: если объединимся наши силы.

* * *

Мы с Ирой сидели в малой столовой и завтракали. Столик был накрыт узорчатой скатертью, в центре стояли салфетница, искусственные цветы, заварной чайник. Окна выходили на сторону гостевого дома, чей фасад виднелся сквозь пожелтевшую листву берёз. От всего здесь веяло покоем и умиротворением.

Сегодня была суббота, и мы посетили поместье. В будни Ира училась, поэтому приходилось жить в городской квартире, но на выходные мы решили выбраться в усадьбу.

Даже не помню, когда в тут было так же спокойно, как сейчас. В доме проживали только Николай с супругой, больше – никого. Старая княгиня Анна Васильевна скончалась в больнице две недели назад, унеся в могилу все свои тайны, которые я так и не успел выведать. А Лёху выселили, чтобы он тут больше не устраивал пьянки со своими друзьями. Мне не хотелось, чтобы он использовал под эти цели наше родовое гнездо, а потому пришёл к нему и вручил договор, по которому Лёха должен продать мне свою часть поместья. Пришлось объяснить, что если не подпишет, то в скором времени может случайно утонуть в озере. Лёха испугался и подписал, и я стал обладателем пятой части поместья.

– Никогда не замечала, как тут красиво, – сказала Ира. – Я бы с радостью здесь осталась жить. Жаль до института ездить далеко.

– У нас в квартире тоже неплохо, – заметил я. – Район тихий, рядом – парк. Интересно, зачем отцу была нужна квартира? Жил что ли там?

– Кажется, да. Когда дед твой был жив. Разве не помнишь?

– Что-то не припоминаю. Давно было.

– А всё-таки тут есть что-то особенное. Когда приезжаю сюда, мне сразу вспоминается детство. Почти ничего не помню, но какое-то особое ощущение осталось. Даже не знаю, как передать.

– Прекрасно понимаю. Мне поэтому и стало досадно, что Лёха это место превращает в помойку.

– Надеюсь, он больше сюда не заявится.

– Конечно, нет. Он вообще в Москву уехал. Коля хотел его работой загрузить, а тот ни в какую. Вот кретин. Ну ничего, промотает наследство, приползёт, как миленький.

Ира хихикнула, а потом опять приняла задумчивый вид.

– Ты что, всё ещё боишься его? – усмехнулся я.

– Нет, – произнесла Ира, уставившись в одну точку на столе. Она часто впадала в такое состояние, напоминающее ступор и могла просидеть так целый час, ничем не занимаясь и ни на что не обращая внимания. За последнюю неделю, которую мы жили вместе, уже два раза случалось подобное. Но сегодня Ира опомнилась быстро.

– Ты так и не рассказал, как там, в этом… как это герцогство называется, забыла?

– Гессен. Да я почти нигде не был. Видел только заброшенный городок, рядом с которым была научная база. Сели мы на полевом аэродроме неподалёку, оттуда – сразу на базу. Экскурсии мне не устраивали. Там вокруг всё заброшено. Ни одного жилого населённого пункта. Пригороды большие, но все пустуют.

– Страшно, наверное?

– Серая зона страшнее. Когда в ней оказываешься, она как будто угнетает тебя, давит. Вот там действительно жутко.

– Трудно было?

– На самом деле, не очень. Легче, чем на войне. Да я и выбирался-то в эту зону пять раз за целый месяц. В основном на базе сидел.

– Интересно там побывать.

– Не советовал бы. Туда даже без защитного костюма входить нельзя. Серая зона убивает.

Да уж, Ира явно не понимала, чего хочет. Наверное, никто из побывавших хоть раз в серой зоне или на границе её, не пожелал бы туда возвращаться. Не представляю, как учёные работали там месяцами. Да, платили за их труд хорошо, но атмосфера строжайшей секретности и серые пески страшно давили на психику. Поэтому я и не желал снова ехать туда. Жаль, что кроме меня мало кто мог уничтожать тварей. Слышал, одного человека со способностями, похожими на мои, всё же нашли, но лично его не встречал. Да и что мог сделать один человек? Франкфуртская зона огромна, и работы там было навалом для целого взвода таких, как я.

– А чем дальше займёшься? Поедешь опять убивать этих… терраморфов?

– Пока нет. Надо здесь разобраться со всеми делами. А потом посмотрим.

– Угу, понятно, – Ира стала задумчиво отщипывать куски от плюшки, с которой пила кофе.

– Если и поеду, то ненадолго, когда будет какая-нибудь операция. А так – нет. Тут дел невпроворот, а мне невесть где торчать?

– Завод?

– Целых два теперь. А я даже с советом директоров машиностроительного ещё не познакомился. Ну и пожениться нам надо, так ведь?

– Ага, – Ира улыбнулась.

Свадьба, а точнее сказать, церемония записи семейного положения, была назначена на следующее воскресенье. Отпраздновать решили тут в тесном кругу родни.

– А ты уже решил, кто будет твоей первой женой? – спросила Ира

– Конечно. Ты.

– Опять прикалываешься? Я серьёзно.

– Я тоже.

– Да ну тебя.

– А что такого?

– Я же из простых.

– Я вообще-то тоже. Не, я понимаю, про что ты. Да, к сожалению, наши дети не станут полноправными членами рода и из наследства получат мало. С этим ничего не поделать. Членами рода не могут быть те, кто не имеет силы. Меня же самого выгнали в детстве. Но это не повлияет на наши с тобой отношения. Какая разница, что написано на бумажке? Это – формальность.

– Даже просто стать супругой князя – это уже большая честь, – сказала Ира.

Я промолчал. Удивительно, как быстро Ира привыкла к моей новой роли, а у меня до сих пор это не получалось. Надо было вживаться в шкуру аристократа, а я ощущал себя обычным парнем, недавно вернувшимся с войны. Мирная жизнь казалась чем-то чуждым, словно и не моя она вовсе. Здесь всё выглядело ненастоящим, пустым, фальшивым.

– Всё нормально будет, – сказал я то ли Ире, то ли сам себе.

На пороге появился дворецкий.

– Артём, к вам гости пожаловали, – сообщил он. – Дуплов Тимофей Трофимович. Я его в северную гостиную проводил.

Я выругался про себя. Не ожидал, что Дуплов припрётся так рано. Не очень хотелось его видеть, да и вообще не думал, что придётся с ним иметь какие-то дела, но вчера глава тайного приказа позвонил и предложил встретиться. Сказал, много времени не отнимет.

– Сейчас буду, – ответил я дворецкому, допил кофе и встал из-за стола, вытирая рот салфеткой.

– Дуплов? – нахмурилась Ира. – Что ему надо?

– Без понятия. Да не переживай ты так. Вряд ли он попытается меня убить. А когда вернусь, пойдём погуляем по парку. Хорошо?

Когда я вошёл в гостиную, Дуплов стоял у окна, глядя на озеро, которое, несмотря на относительно тихую погоду, волновалось крупной рябью.

– Здравствуйте, – произнёс Тимофей, пожимая мне руку. – Красиво всё-таки у нас природа. И летом хорошо, и осенью.

– Давайте ближе к делу, – сказал я сухо. – У меня много дел сегодня. По какому вопросу?

– Да так, о самочувствии справиться заскочил. На прошлой неделе вам тяжко пришлось.

– О моём самочувствии волнуется человек, который собирался меня убить?

– Артём, давайте рассуждать разумно, – произнёс Дуплов, и мне показалось, что говорит он сейчас вполне искренне. – Всем мы – люди деловые, делаем то, что нам выгодно. Ни вы, ни я – не исключение. Какой прок от этих, я извиняюсь, детских обид? Вчера мы были врагами, сегодня – друзья. Всё в этом мире относительно.

– Я бы поостерёгся назвать такого человека, как вы, другом.

– А зря. Со мной очень полезно дружить. Думаю, скоро вы в этом убедитесь.

– У вас ко мне выгодное предложение?

– Поймите: то, что мы с вами сделали, стало важной вехой в истории Новгородской земли. Возможно, пока вы не понимаете, сколь значим этот шаг, но смею уверить, дело это благое. Мы остановили внешнего врага, который пытался разрушить священное единство Союза.

– Я рад, – равнодушно ответил я. – И что от меня ещё хотите?

– Остался враг внутренний. Мы должны сплотиться против него.

– Про Голицыных речь, я так понимаю?

– И всех тех, кто поддерживает этих беспринципных наглецов. Полагаю, в грядущей войне мы займём одну сторону.

– А вам-то какой прок участвовать в этой… войне, – с подозрением покосился я на Дуплова.

– Забочусь об интересах княжества.

Дуплов красиво пел, вот только сомневался я, что человек, расправившийся моими руками с великим князем, которому прежде служил, заботится о ком-то, кроме себя любимого.

– И что-то мне подсказывает, вы сыграете в грядущих событиях не последнюю роль, – продолжил Дуплов.

– Поживём-увидим.

– Как смотрите на то, чтобы сделать, так сказать, политическую карьеру?

– Что вы имеете ввиду? – я обернулся к Дуплову и пристально посмотрел на него, гадая, что за игру сейчас он ведёт.

– Поживём-увидим, – его широкое бородатое лицо расплылось в улыбке. – Но если вы заинтересованы, предлагаю обсудить вопрос более детально. Жду в понедельник в Высоково. Там у меня небольшая резиденция. Будут представители Оболенских и Безбородовых, ну и я, разумеется. Вот и поговорим.

– Что вы от меня хотите? – снова спросил я.

– Вот обсудим и решим, какую вам роль отвести, – проговорил Дуплова без прежней патоки в голосе. – Важные люди хотели бы вас видеть. Если планируете поквитаться за смерть отца, освободить родственников и помочь общему делу, приходите. Если нет… ну на нет и суда нет. Позвоните в понедельник утром, если надумаете. Ну а у меня, пожалуй, тоже дел ещё много. Рад был повидаться.

Мы попрощались, и Тимофей направился в сторону выхода.

Дуплов оставался меня загадкой. Но кем бы он ни был, мне снова придётся довериться ему. Судя по всему, он ведёт какие-то дела с Оболенскими, а значит, сейчас мы с ним на одной стороне. Если так – это хорошо. Ну а дальше посмотрим. Сегодня – друзья, завтра – враги. Всё в этом мире относительно.

Конец