Текст книги "Сердце отваги измеряется численностью. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: allig_eri

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Следом за ним, с отставанием метров на пять, следовала Зана. Её пальцы скользили по скальной стене, оставляя на камне следы рук и пыли. Ветер, гуляющий по ущелью, сбросил с неё капюшон и трепал волосы, словно желая сдуть девушку с карниза. Моя Аура Наблюдения внимательно вслушивалась в каждый её вздох, а сам я готовился моментально переместить рой, пытаясь массой мух придержать её падение.

Можно было сделать это прямо сейчас, но я видел, с каким неприятием оба смотрят на насекомых. И если Ребис уже смирился с такой страховкой, то Зана… пока не буду её беспокоить.

– Видишь, Загрейн?! – выдохнул брат, когда его ноги наконец коснулись твёрдой земли на нашей с Ветой стороне. – Я и без твоей гадости сумел бы пройти! – Тут же обернувшись к Зане, которая, словно зачарованная, замерла в середине пути, крикнул ей: – Эй! Не отставай!

Зана моргнула, словно очнувшись от дурного сна, и медленно двинулась дальше. Её шаги были осторожными, выверенными, но за пару метров до конца нога девушки внезапно скользнула по камню. Она вскрикнула, руки дёрнулись, пытаясь схватиться за стену, но пальцы сорвались, цепляя лишь пыль.

«Дежавю», – мелькнула у меня мысль, когда я рванул вперёд и прыгнул за девушкой прямо в пропасть, сумев обхватить её за талию. Теперь вниз мы летели вдвоём.

– Держись! – рявкнул я. – Крепко!

Часть тела обратилась в рой, на подмогу прилетели остальные мухи – тысячи и тысячи летающих насекомых, начиная замедлять наше падение. Зана вскрикнула и забилась.

– Закрой глаза и не дёргайся! – Вытянув руку, я умудрился отвесить ей пощёчину, которая волшебным образом прочистила девушке мозги.

Вокруг нас собирался настоящий кокон – гигантский рой насекомых старательно работал крылышками. Я потратил две трети энергии Запретного Плода, наполняя пространство своими созданиями. Это значительно уменьшило скорость падения, но мы всё ещё продолжали терять высоту, а не набирать.

Сосредоточившись, я добавил мухам Ауру Атаки, существенно увеличивающую их силу. Я ещё не до конца восстановился, но всё, что было, выплеснул в свой рой. Падение моментально прекратилось, мы полетели вверх.

– Наршгал… – тихо пробормотала Зана, изо всех сил прижимаясь ко мне. Нос ощутил запах нечистот, оставшихся ещё после нападения львов – успевших высохнуть, но не исчезнуть.

Ничего… бывает. Не знаю, как бы я сам отреагировал, не имея Ауры и сверхсилы.

Десять секунд – и мы оказались наверху.

Аккуратно поставив тяжело дышащую Зану на тропу, я отступил, приказывая рою рассредоточиться по окрестностям и не нервировать спутников лишний раз.

– Вот это я понимаю, – выдохнула Зана, безумными широко открытыми глазами пялясь на нас. – Впечатления на всю жизнь.

Ребис нервно усмехнулся, бросив взгляд на карниз, по которому сам только что прошёл. Камни, едва державшиеся на выступах, теперь осыпа́лись, срываясь в пропасть.

– Предлагаю больше таких прогулок не устраивать, – потряс он руками, чтобы сбросить напряжение.

– Обратно отыщу другую дорогу, – кивнул я, – пусть даже путь займёт больше времени.

– Загрейн! – Зана неловко отвела глаза. – Спа… Спасибо.

– Не за что, – слабо улыбнулся я. Энергия на нуле. Прямо до донышка. Теперь в наличии только силы Прóклятого.

Однако я не стал бы ничего менять. Спасти Зану было правильно. Я рад, что она тоже так посчитала, ибо знаю я, как, бывает, люди реагируют на доброту.

Может, всё не так уж и плохо? Наверное, я могу дать им шанс. Всем им. А там посмотрим, к чему это приведёт.

Глава 23. Исчезающая решимость

Много дальше, чем казалось,

Много хуже, чем мечталось.

Слишком тонко, но не рвётся,

А над головами вьётся.

Мудрость всё преодолела,

Дурь не ведает предела…

Ну, хотите слушать сказку?

Мир кривится в вечной пляске,

Горькой, призрачной подсказке.

Лезвие надежд тупое,

Солоноватое, пустое.

Смыслы гнутся, рвутся нити,

Кто-то к свету, кто – к обители.

Крутит колесо расплаты,

Вместо правды – лишь цитаты.

Шепчет ветер: «Не надейся,

В этой сказке не согрейся».

Ну, хотите дальше слушать?

Прах с ладоней не отрушать…

Бреоган Тихий Шёпот, Пьяный Бард.

***

1138 год от сотворения мира, остров Миизар, Элканские горы, взгляд со стороны

Камни под ногами шуршали мелкой крошкой, осыпались с карнизов, грозя утянуть вниз. Жара выжимала пот, и каждый вдох резал лёгкие, словно они дышали острыми осколками. Шаги маленькой группы глухо раздавались в лабиринте скал, будто сами горы нашёптывали отголоски прошлого. Вета шла за Загрейном, Заной и Ребисом, едва ли замечая, куда ступает. В ушах всё ещё звучали крики.

Кероб. Его лицо – искажённое ужасом, его руки, уже разодранные камнями, вытянутые к ним. Или к ней? Она вспомнила, как парень рвался в их сторону, когда зверь опустил лапу на его грудь и… Вета зажмурилась, стиснула зубы. Ей не хотелось вспоминать, но мысли цеплялись за недавнее событие словно голодные псы. Кровь, крик, разорванная плоть и вываливающиеся потроха… всё это всплывало перед глазами, стоило лишь прикрыть веки.

Но хуже всего было не это. Хуже всего – рой. Этот зловещий, жужжащий рой насекомых, в которых обратилось тело Загрейна. Он затопил воздух, облепил плоть львов, проник в их пасти, глаза, ноздри… Сожрал изнутри. Проел шкуру, вырвался миллионом жаждущих крови тварей. Показал, кто является настоящим хищником.

Это было совсем не похоже на то, что Загрейн показывал ей в деревенском сарае! Управление насекомыми?! Вета едва удержала судорожный смешок. Парень демонстрировал ей совершенно иное! Смещал акценты, старался показаться мягче и лучше!

Безопаснее.

«Словно волк, притворяющийся домашней собакой», – подумала она.

Она вспомнила, как мурашки побежали по её коже, как ноги отказались двигаться, а страх скрутил сердце ледяной хваткой. Теперь любой необычный звук вызывал дрожь. Вета сама не знала, как пережила последнее испытание – когда их группа перебиралась через ущелье. Нет, сам переход не показался ей особо страшным. Но вот то, как Загрейн страховал Ребиса и Зану… А потом вытаскивал ту…

Этот нескончаемый поток бесконечной мерзости, в которую парень обратился!

В тот момент девушка прикладывала все свои силы, лишь бы не упасть в обморок. Пыталась изображать, что всё нормально, но сама подрагивала, стараясь показать себя в лучшем свете. Что она не трусиха. Что она достойна…

«Достойна чего?»

Загрейн шёл впереди, метрах в десяти, его движения были уверенными и чёткими, но одновременно лёгкими, как у кошки.

«Кошек лучше не вспоминать, – мрачно фыркнула Вета, погружённая в мысли. – Как Зана справилась? Я бы на её месте…» – девушка невольно смутилась, припомнив рассказы отца, что в моменты сильного страха некоторые воины могут не сдержать мочевой пузырь. Сама Зана, кстати, и не сдержала, столкнувшись со львом.

Вместо продолжения неприятных дум Вета снова посмотрела на Загрейна. Теперь она знала, что причина его уверенности не только в освоении Аур, но и в сверхсиле. Причём не каком-то… «контроле насекомых», а…

Что «а…», она тоже не сумела внятно выразить. Даже не могла чётко сформулировать внутри своей головы. Единственное, что Вета осознавала, – рядом с ними идёт чудовище. Его спина, раньше казавшаяся надёжной опорой, теперь была пугающей. Кто он? ЧТО он?

Она любила его. Ещё вчера Вета могла бы в лицо бросить это признание кому угодно, даже самой себе, но теперь… Теперь к любви примешивалась горечь страха и отвращения. Что-то внутри подсказывало ей, что она не должна оставаться рядом. Но стоило ей вспомнить его руки, обнимающие её, как все страхи казались далёкими, ненастоящими.

Вета шла, низко опустив голову, разглядывая потрескавшуюся землю под ногами. С каждым шагом перед глазами вставали образы того дня, когда они только отправились в этот путь. Точнее – вечер дня, когда Кероб поранил руки. Момент, когда Загрейн поведал им всем свой план по уходу из Ностоя. Он говорил о свободе. О землях, где ветра пустыни не сушат кожу, где реки полноводны, а леса бескрайни. Он предлагал оставить всё позади: умирающую деревню, пыльные улочки, где на каждом углу смерть притаилась в тени. Он говорил о будущем – об их будущем.

Как наяву она слышала его голос, раздающийся в нагретой солнцем голове: «Мы можем уйти. Вместе. Я знаю места, где нас никто не найдёт. Где будет жизнь… настоящая жизнь, Вета».

Она помнила тепло его рук, уверенность в речи. Загрейн верил в свои слова. Верил так, как умирающий верит в спасение. До последнего.

Решилась бы на это их тогда ещё четвёрка? Взять и уйти, бросив остальных? Деревню? Родичей и друзей? Они, кто никогда не покидал Ностой дольше чем на пару дней?

Нет. Не решились бы. А старики никогда не решатся. Они предпочтут умереть там.

«Дом…»

Теперь, шагая по иссохшей земле, Вета ловила себя на мысли, что больше всего на свете хочет быть где-то далеко отсюда. Подальше от этих раскалённых солнцем гор, от запаха крови, от роя насекомых, что до сих пор словно жужжал в её ушах.

«Может, он был прав? – мелькнуло в её мыслях. – Может, нужно было просто согласиться, а не отшучиваться?»

Тогда они не смогли найтись с конкретным ответом. Загрейн, впрочем, и не настаивал. Но вот сейчас…

В этот момент что-то в ней треснуло, словно хрупкий лёд под ногами. Как можно было не понять тогда?! Он предлагал им свободу. Он предлагал им всем спасение, пока ещё было время. Пока Кероб был жив, пока она не видела, как руки Загрейна оборачиваются в стаю тварей, что шипят и жалят плоть!

Но, даже зная это, даже видя, как его насекомые разорвали львов на части, она всё равно не могла отказаться от мысли о нём. Загрейн был монстром, теперь она это понимала. Чудовище в облике человека, жужжащее, хищное… Но он был её чудовищем.

«Может ли чудовище любить? – пронеслось у неё в голове снова. Только теперь к этим мыслям добавилось новое, болезненное осознание: – А может ли человек полюбить чудовище?»

И если это возможно… то какую цену ей придётся заплатить?

Девушка шагала словно сомнамбула, почти не смотря себе под ноги, что в любой миг могло обернуться трагедией. Но пока ей везло.

– Вета, всё нормально?! Ты отстала! – крикнул Ребис, обернувшись через плечо и заметив её в дюжине метров.

Она вздрогнула, оторвалась от раздумий и ускорила шаг. Но мысли в голове уже укоренились, словно гнилое семя.

Мучительная неопределённость беспокоила её вплоть до момента, когда они, по словам Загрейна, встали на ночёвку рядом со Ржавым Источником. Аномалия… не ощущалась.

– Её нет, – рублено ответил Загрейн, когда Ребис поднял эту тему. – Дуфф был прав. Все они правы. Большинство Аномалий исчезает так же внезапно, как появляется. – Он странно хмыкнул. – Наследие богов.

Вета часто подмечала его странные ухмылки, необычные привычки, действия и слова. Таких мелочей было много: Загрейн мог застыть, раздумывая над чем-то элементарным, или легко дополнять и объяснять вещи, о которых не ведал ни её отец, ни Вияльди или жрец Милегер.

В качестве очередной странной привычки девушка припомнила, что Загрейн непременно мыл руки перед едой, а однажды, когда она достала его вопросами, завёл долгую речь о лихорадке и возможности заболеть. В порыве он даже упомянул некие «бактерии», но потом лишь пожимал плечами.

Впрочем, Вета особо и не настаивала. Тогда это казалось чем-то несущественным. Глупым.

К тому же сам Загрейн при желании легко и виртуозно мог завладеть чьим-то слухом. Его истории были интересны, смешны, поучительны… Жаль, что в Ностое именно простота речи была признаком силы и понимания жизни. Поэтому когда Загрейн подрос, он редко баловал друзей чем-то достаточно интригующим. А последний год они и вовсе нечасто виделись – раз-два в неделю в лучшем случае. Иной раз Загрейн мог пропасть на две недели, а однажды, когда ходил в Грайдию, на все три.

Вета жалела об этом. Ей нравилось с ним общаться. Загрейн знал слова, которые в деревне никто не использовал, и не стеснялся объяснять их суть. Рассказывал ей о погоде и как меняется климат, когда, три года назад, они завели разговор о засухе и возможных её причинах. Чего уж, даже когда они ссорились, он не кричал и, как поступали решительно все мужчины деревни, не пускал в ход кулаки. Он… объяснял. Спокойно, сдержанно, иногда с долей грустной усмешки, словно уже видел всё это раньше. Словно понимал, к чему всё идёт. Словно когда-то уже проходил через всё это. Рассказывал, показывал, приводил примеры…

Однажды Загрейн пришёл к Бурсам, когда Вета читала одну из редких домашних книг – историю путешествий африда, который описывал свои приключения. Старая книга с тёмной потрёпанной обложкой, доставшаяся ей от матери.

В деревне мало кто умел читать, тем более в их возрасте. Те же, кто умел, предпочитали более практичные записи вроде долговых расписок или сведений о посеве. Но Загрейн, увидев книгу в её руках, лишь одобрительно улыбнулся.

– Чтение развивает ум, – сказал он тогда. – Вряд ли, конечно, ты резко поумнеешь, – за такие слова Вета едва не кинула в него стоящую рядом деревянную кружку, – но начало положено. Книги хорошо развивают воображение и учат думать. Даже такие, сугубо развлекательные.

– Развлекательные? – удивилась она. – Что это значит?

– То и значит, – Загрейн наклонил голову. – Истории про отважных мореплавателей не научат тебя умению строить корабли или дома. Не наполнят голову дельными мыслями, которые позволят, например, с ходу заработать денег или увеличить урожай. Но они дадут тебе опыт чужой жизни. Может, глупой, может – умной, но это опыт. Фактически ты как будто стоишь на палубе вместе с этим афридом, – он улыбнулся. – Видишь, о чём он думает и к чему приводят его решения. Может быть, этот опыт никогда тебе не понадобится, но… теперь ты хотя бы будешь знать, что делать, если корабль попытаются взять на абордаж.

– Откуда ты знаешь, что здесь, – Вета положила ладонь на книгу, – рассказывалось про абордаж?! Ты читал эту книгу? Но мне сказали, что у нас единственный экземпляр!

– Опыт, – насмешливо фыркнул парень, скрестив руки на груди. – Каждый мореплаватель, если решит написать книгу, непременно расскажет хоть про один абордаж.

Девушка вылупилась на него и открыла рот будто рыба. Слова Загрейна поразили её до самой глубины души.

«Опыт, – мысленно повторила она. – Загрейн владеет опытом».

Ещё она вспоминала, как он рассказывал ей о звёздах. В те ночи, когда пустынный ветер утихал, а над головой сияло тёмное небо с белыми точками, Вета с Загрейном изредка забирались на крышу и смотрели на него. Иногда при этом их руки соединялись. Случайно или намеренно.

Загрейн смотрел на небо так, словно там были написаны ответы на все его вопросы. Он рассказал ей, что в некоторых странах звёзды объединяют в созвездия. Рассказывал про некоторые из них, пробовал найти, но неизменно путался. Она считала это милым.

Ещё Загрейн объяснял, что звёзд великое множество и на самом деле это не просто мистические огоньки, а очень и очень далёкие миры. Большие, как тот, что под их ногами, а то и ещё больше. Он говорил о «путешествиях света» и «движении небесных тел». Вета до сих пор не знала, правда это или очередная его выдумка. Но… ей и не хотелось это знать. Просто сам факт, что они вот так лежали… общались… уже одно это стоило всего.

Жаль, что зачастую Загрейн обрывал себя едва ли не на полуслове, будто вспомнив, что говорит слишком много.

«Словно он видел эти звёзды ближе, чем кто-либо из нас, – подумала девушка. – Будто… сам оттуда пришёл».

Эта мысль показалась ей глупой, но всё равно тревожила, как застрявшая в пальце заноза. Загрейн был другим. В этом она не сомневалась. Слишком мудрым для своих лет, слишком знающим. И даже его взгляд… иногда она ловила себя на мысли, что в его глазах таится не юношеский задор, а что-то древнее. Что-то, что прошло через годы и потери.

И всё же, несмотря на страх и непонимание, Вета чувствовала себя рядом с ним в безопасности. Пусть он и был тем, кого она не могла до конца понять, он был её. Пускай из другого мира, из другого времени – но её.

Она всматривалась во всё ещё не остывшую после дневной жары каменную глыбу, возле которой сидела, будто ища ответы, но трещины на скале упорно молчали. Впереди была шахта, Аномалия, трудный поиск и ещё более трудное возвращение обратно. Но… больше всего её страшило другое: сможет ли она, когда придёт время, спросить его прямо? Сказать вслух, что догадывается? Или же навсегда останется в тени его тайн?

Теперь это были не мысли о монстре, а… скорее сожаление.

Чуждость, опасность, и в то же время… притягательность.

Их группа была слишком уставшей, чтобы организовать полноценный лагерь. Слишком много событий случилось за столь малое время. Слишком много стресса, страха, крови и внезапных откровений. Дум, что были тяжелее гор.

Плащи были кое-как брошены на покрытые песком камни. Ветер гулял по ущелью, гоняя пыль. Звёзды, казалось, стали ближе – острыми осколками пронзали чёрное небо. Костёр никто не разводил – поужинали ячменём, сухарями и полосками мяса, которые Загрейн прихватил из Худроса.

«Он украл их с помощью своей силы, – припомнил Вета. – Эта чудовищная способность используется им на благо: спасение из лап львов, помощь Зане, добыча еды».

Вроде бы неплохо, однако… неприятие и даже страх нельзя было подавить одной лишь силой воли. Мало сказать: «Не бойся высоты, ведь ты стоишь на крепкой опоре», чтобы побороть свой страх. Иных страх высоты пугал настолько, что они замирали, бледнели и даже теряли сознание.

Вот и Вета сейчас испытывала схожие чувства. Словно два каната, тянущие в противоположные стороны. С одной стороны, был ужас и отвращение к тому, что она видела. Видела то, что не поддаётся логике: плоть, превращающуюся в рой голодных тварей, жужжащий и кусающий всё живое. Это нечто противоестественное, враждебное самой природе.

Местная вера, несмотря на постоянные подтрунивания Загрейна, тоже не прошла мимо. Когда с самого рождения все вокруг говорят, что люди, отведавшие Запретного Плода, прóкляты, невольно начинаешь верить. Особенно когда видишь этому подтверждение.

Ведь какая ещё могла бы появиться сила у Прóклятого? Только что-то мерзкое, противоестественное, омерзительное и отвратительное.

«Не просто управление мухами, пчёлами или бабочками, а… обращение! Живой рой, обретающий человеческую форму! Натягивающий на себя кожу, как… как…»

В очередной раз Вета ощутила тошноту. Она целовала его. Целовала губы, которые не были губами. Глаза, которые не были глазами. Кожу, которая не была кожей.

Она однозначно была запятнана и осквернена. Тоже прóклята.

С другой стороны… так просто отбросить всё, что между ними было, Вета тоже не могла. Загрейн по-прежнему оставался для неё тем же мальчишкой, которого она знала и с кем дружила с самого детства. Тёплые руки, уверенный взгляд, слова о свободе и будущем вдали от песков.

Лунные ночи и изучение звёзд, совместные спарринги и тренировки, помощь – словом и делом. Загрейн никогда не отказывал ей, никогда всерьёз не издевался и не насмехался.

Неужели всё это ложь и притворство? Но зачем? Бессмысленно!

Девушка не могла ответить себе на вопрос, что же будет дальше. Страх был слишком велик, чтобы она могла с лёгкостью подойти к Загрейну и заговорить, как раньше, но вместе с тем тянущая боль в груди не давала полностью отстраниться. Это мучительное состояние раздирало её изнутри. Даже сейчас она сторонилась парня, но украдкой наблюдала, ловила каждое его движение, словно пыталась понять: кто же он на самом деле? Чудовище или тот, кем она его всегда считала?

Распределение дежурств прошло мимо Веты, а потому вахта ей досталась самая плохая – предпоследняя. Но сейчас она была ей рада. Всё равно уснуть, несмотря на усталость, никак не получалось.

Первым дежурил Загрейн. Зана уже спала, укутавшись в старый плащ. Ребис лежал чуть поодаль, его храп то затихал, то вновь наполнял холодный ночной воздух.

Вета сидела обхватив колени, смотрела на загорающиеся звёзды и молчала. Сколько дней прошло с момента исчезновения Дервиса? А сколько часов – с момента нападения львов? Сколько с момента, когда она видела, как плоть Загрейна рассыпалась в клубящиеся тучи насекомых? Сколько с тех пор, как Кероба разорвали на части и никто не сумел его спасти?

Мысли блуждали, терялись в лабиринтах воспоминаний, снова возвращались к нему – к Загрейну.

Он сидел напротив, словно вырезанный из камня: неподвижный, смотрящий в никуда, лишь изредка моргая. Очевидно, занимался контролем территории с помощью Ауры Наблюдения.

«А может, ему помогают насекомые? – шевельнулась встревоженная мысль. – Может ли он с ними… общаться? Или только приказывать? А как видит, когда обращается в рой? Со всех направлений сразу?»

Вопросы множились, а они продолжали сидеть. Расстояние между ними измерялось парой метров, но по факту они оказались столь же далеки друг от друга, как жизнь и смерть.

На лице Загрейна не отражалось ни страха, ни сожаления – только тихое, пугающее спокойствие. Казалось, он знал, что этот разговор рано или поздно состоится.

Вета подняла глаза, тишина между ними натянулась, словно струна. Её голос прозвучал едва слышно:

– Почему ты мне не сказал?

Загрейн перевёл на неё взгляд, долго всматривался в лицо, будто искал что-то в её глазах. Затем, не отводя взгляда, заговорил ровно и бесстрастно:

– А ты бы хотела знать? До того, как увидела сама?

Вета открыла рот, чтобы ответить, но слова застряли в горле. Она не знала. Может, знала бы – убежала бы. С криками и старой молитвой на устах. Она сглотнула ком в горле и всё же выдавила:

– Я думала… я думала, что знаю тебя.

– Ты знаешь меня, – его голос был тихим, словно шёпот ветра. – Это часть меня, Вета. Часть, которую я не выбирал.

Ей хотелось ему верить. Очень хотелось.

– Но… это… – она запнулась, подбирая слова, – это чудовищно! – Ойкнув, покосилась на спящих друзей, но те не среагировали на повышение тона. Девушка продолжила тише: – Я имела в виду не… – она не могла подобрать верных слов. – Не…

Загрейн чуть качнул головой, взгляд его оставался спокойным, но в глубине глаз мелькнула тень грусти.

– Возможно, – согласился он, не дослушав, – но так есть.

Повисла тяжёлая пауза. Вета смотрела на парня, не зная, что сказать. Она искала в его чертах что-то знакомое, человечное, но каждый раз её взгляд спотыкался об образы: жужжащие тучи, расползающаяся красная плоть, хищные жала и крылья, стряхивающие тёмную кровь. Нос чуял давно оставшийся позади запах бойни.

– Я пойму, если ты захочешь прекратить наши отношения, – сказал Загрейн после долгого молчания. – Я вижу, что тебе трудно.

Эти слова обрушились на неё тяжёлым грузом. Она не знала, что ответить. Грудь сдавило, дышать стало сложно. Он действительно был готов отпустить её. Готов вот так просто принять её решение.

– А если не захочу? – голос Веты прозвучал тише, чем она ожидала.

Загрейн посмотрел на неё хмурым взглядом, в котором смешались усталость и нечто ещё – что-то, что он не хотел или не мог показать.

– Тогда останемся вместе. – Он развёл руками, как будто всё легко. – Но это твой выбор, Вета. Всегда был.

Она ещё долго сидела в тишине, чувствуя, как что-то меняется между ними. Тонкая нить, натянутая до предела, теперь вибрировала в предчувствии решения.