Текст книги "Магия Голоса (СИ)"

Автор книги: Алин Крас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

В клане в большом почете только Вождь и Шаман. Еще ценятся сильные умелые воины, молодые женщины для сексуальных утех и мастерицы, способные хорошо шить, готовить еду, выделывать шкуры ящеров, работать на гончарном кругу, содержать в порядке шатры и кибитки, да еще, что случается очень редко, дети с Даром, из которых в будущем мог бы вырасти Шаман.

Хоть в маленьких кланах этому уделяется мало внимания, все же, дополнительная обязанность Шамана учить грамоте, письменности и счету, своих учеников с Даром, если такие есть в клане, а еще, детей Вождя и детей приближенных к Вождю воинов.

Питаются орки, как и эльфы, два раза в день. Утром – жареное или вареное мясо, которое едят руками. Вечером – похлёбка, это густое варево, которое готовится из мяса, кореньев, черешков и крупы, собранной с диких злаков. Её едят деревянными ложками из глубоких глиняных мисок.

Через три недели, видя растущую заинтересованность Вождя в Петросе, как и предполагалось, молодой Шаман клана решил ночью перерезать Петросу горло. Парни, скрутили и связали коварного Шамана. Используя это нападение для раздувания скандала, изобразив недоверие и обиду, они покинули этот клан, несмотря на щедрое предложение Вождя отдать им в постоянное пользование, на выбор, любую женщину и любое оружие. Ушли ночью, скрытно, не уверенные, что, иначе, их отпустили бы добровольно.

По, более или менее, похожему сценарию Петрос с парнями побывали ещё в одном клане. А в третьем, их поджидала беда. Всего через несколько дней пребывания в нём, откуда ни возьмись, налетели, на открытых повозках, запряженных ездовыми ящерами, отлично вооружённые, воины Большой Орды. В повозке по пять орков, один погонщик – правит ящером, четверо – лучники, которые, когда дело дошло до ближнего боя, стали орудовать саблями. Их было тридцать, в то время как воинов клана всего двадцать, гораздо хуже вооружённых, и исход сражения был предрешён.

Победители погрузили, всё более или менее ценное добро, на повозки, внимательно осмотрели всех, кто выжил после боя. Расспросили, кто что умеет, потребовали продемонстрировать эти умения. В результате, отобрали и заковали в цепи: шесть молодых здоровых орчанок, Шамана клана и Петроса, одну немолодую орчанку искусную швею, одного одарённого ребёнка, пять легкораненых воинов, в том числе и Жакоса с Доркусом, к счастью не пострадавших благодаря своей военной выучке и осмотрительному поведению. Остальным, немногочисленным выжившим, перерезали горло.

Собрали небольшое стадо, разбежавшееся по округе пока шла резня, голов в семьдесят. Образовавшийся караван погнали по степи в сторону Большой Орды, приглядывая за рабами, время от времени стегая их плетью, дескать, уясни своё новое положение.

Изнывая от побоев, жары, грязи, голода и жажды, шли наши парни с караваном. Останавливаясь только на ночных привалах, во время которых их скудно кормили и поили. Чуть легче, чем остальным, было Петросу и Шаману уничтоженного клана. Их не били и лучше кормили, даже оставили принадлежащие им атрибуты для проведения ритуалов. Потому что, шаманы – предельно ценная добыча, их мало, они очень полезны, перед ними орки испытывают священный страх. Вдруг Духи предков накажут за плохое обращение со своими одарёнными проводниками? Да и Владыка Большой Орды за Шамана даст щедрую награду.

Убежать, никакой возможности. Ровная, открытая местность просматривается далеко во все стороны, закованные в цепи руки и ноги, постоянный надзор. На шестой день пути к Петросу подошёл Вождь пленивших их воинов и задал вопрос:

– Шаман, ты можешь указать, где вода? И у нас она кончается, и ящеров пора напоить. Где ближайший клан? Сколько в нём орков? Если много, придётся обойти стороной. Мы уже обременены добычей.

– Могу, если раскуёшь цепи, дашь для костра немного каменного угля, двух помощников, каких укажу и, конечно, жертву, – ответил Петрос.

Впервые Петросу предстояло самому убить беспомощного разумного в жертвенном круге, хотя, пока он ходил в учениках Шамана, не раз вынужденно присутствовал на подобных ритуалах. Но сомнений не было. Не он, так другой Шаман сделает это, а так, появляется хоть и небольшой, но всё-таки шанс спасти парней и спастись самому.

Помощниками он, конечно же, определил Жакоса и Доркуса. С них сняли цепи, дали воды и еды, для поддержания сил. Петрос стал искать в округе подходящее место для ритуала. Жакосу и Доркусу поручил собрать вокруг весь сухостой для костра и набрать охапку зелёной травы для создания дыма.

– Парни, ритуал начну ближе к ночи и скажу Вождю, что нельзя отойти от костра, пока он не затухнет. Так что ты, Жакос, подбрасывай в него понемногу траву, чтобы он горел и дымил, как можно дольше. Ты, Доркус, будешь стучать в барабан, всё то время, пока я буду камлать. Ночью, если удастся всех усыпить и удача нас не оставит, а Духи предков помогут, отползём по высокой траве, пока видна стоянка. Потом будем бежать, в сторону Океана, сколько хватит сил, – озвучил парням Петрос свой план побега.

В жертву Вождь дал одного из пленённых воинов, который был довольно тяжело ранен, и его жизненные силы были на исходе. Петрос, собрав всё своё самообладание, напоил его успокаивающим и усыпляющим зельем, связал и, уложив на землю, приступил к ритуалу. Очертил, вокруг жертвы и себя с парнями, жертвенный круг. Развёл в нём огонь, снял с шеи висящий на шнурке бубен и начал камлать.

Ритмичный бой барабана и бубна, выкрики заклинаний, сопровождающиеся стонами и криками Шамана, дикая пляска вокруг костра, всё это пробуждало экстаз, чтобы войти в транс и вызвать Души умерших, встретиться с ними и, поддерживая связь, разговаривать. Почувствовав их приближение, Петрос вынул из-за пояса ритуальный нож и отдал им самую ценную влагу из существующих – кровь. Жертва была принята, и Духи щедро поделились знаниями с Шаманом.

– Всё. Доркус, можешь отдохнуть. Жакос, продолжай поддерживать костёр, – и Петрос вышел из круга, где его с нетерпением и священным трепетом поджидал Вождь в окружении своих воинов:

– Ну, говори, Шаман!

– Духи предков откликнулись на мой призыв. Сказали, спать сегодня все будут хорошо и славно отдохнут. Вода в двух днях пути на север. Предупредили, что ящеры давно не поены, и надо спешить, иначе будет поголовный падеж. От реки, ещё в одном дне пути на север, двигается большой клан, около двухсот орков, им тоже нужна вода, много воды, у них большое стадо. Утром будет гроза.

– Молодец, Шаман! Сильный Шаман! Хорошие новости! Замолвлю за тебя слово перед Владыкой. А теперь, иди, поешь и попей со своими помощниками.

– Скажи, пусть принесут сюда, нельзя уйти из круга, пока не погаснет огонь, – возразил Петрос.

По приказу Вождя еду им принесли в трёх глиняных мисках, и кожаный бурдюк с водой. Но охрану, из трёх воинов, оставили рядом. Петрос указал парням сесть так, чтобы дым от костра шёл в противоположную от них сторону, как раз туда, где сидели охранники, а за ними, уже готовящийся ко сну, караван. Поев и немного выждав, Петрос незаметно вынул из-за пояса небольшой мешочек, наполненный снотворным порошком, и бросил его в уже почти погасший, но ещё дымящийся костёр. Через некоторое время сидящие на земле охранники уснули, окутанные сонным дымом. Да и весь караван затих, только фыркали лежащие в стороне ящеры, а значит, и погонщики могут не спать.

Тихо и скрытно парни подобрались к охранникам, осторожно забрали у них всё оружие, подхватили бурдюк с оставшейся водой и ползком направились на юг. Удалившись на достаточное расстояние, встали в полный рост и побежали.

Бежали всю ночь. Утром, когда началась гроза, и первые капли дождя упали на землю, сняли с себя одежду, чтобы она, намокнув, не замедляла бег, завернули в неё отобранные у охранявших их воинов две сабли, лук, колчан с двенадцатью стрелами и побежали дальше. Гроза кончилась через два часа. К вечеру стало ясно, что их никто не преследует. Видимо, Вождь понял, что по мокрой земле повозки будут вязнуть, а может быть, решил не тратить время на поиски трех беглецов, а скорее добраться до воды, как предупредили Духи предков. Парни разложили одежду для просушки и, наконец, смогли позволить себе лечь поспать.

Я слушала Петроса, затаив дыхание, ярко представляя себе, какая опасная жизнь в Орочей Степи. Какие там процветают жестокие отношения, и какой завораживающе чуждой магией владеет Петрос.

– Петрос, а грозу вызвать, ты попросил Духов? – перебила я рассказ Петроса.

– Гроза была на подходе, только началась бы в середине дня. Духи предков согласились приблизить её, чтобы дождь начался утром и намичив землю, тем самым, затруднил погоню.

– А всё остальное, что ты рассказал Вождю после камлания, правда?

– Да. Я умолчал только о том, что мне самому было сказано двигаться на юг, где в трёх днях пути будет река. Но, чтобы я не задерживался и шёл дальше, до самого пролива Океана, как можно быстрее покинув Степь. Хотя, я и без указания Духов так бы поступил. В нашем состоянии – ослабленные, плохо вооружённые мы быстро стали бы рабами в любом клане. Ну, вернее, рабами стали бы парни, мне-то, как Шаману, везде были бы рады.

– А объясни, – снова влезла я со своими вопросами, – как же они управляют ящерами в повозке, если не обладают Ментальным Даром?

– У них другие ящеры. Это у нас они дикие, а у них ящеры целенаправленно одомашнивались в течение сотен лет, и, теперь, лучше поддаются дрессировке. Но, даже при этом условии, не каждого ящера в стаде можно сделать ездовым, это специально выведенная порода. Как сама понимаешь, такие ящеры очень высоко ценятся.

Продолжив свой рассказ о том, как они возвращались домой, Петрос рассказал, как добывали еду в степи, как готовили её на костре, разведённом с помощью лупы, заныканной Петросом во время пленения, как страдали от дефицита воды, как много дней шли вперёд, избегая встречи с кланами.

Выслушав рассказ Петроса, мы задали ему еще множество уточняющих вопросов, на которые он подробно отвечал.

– Так, теперь, давайте четко определим цели вашего похода в Степь, – сказал Эдмунизэль. – Нам нужны орочьи дети, которых мы, вот так же, как вас когда-то, можем воспитать соответствующим образом, привив им наши правила и ценности. Взрослые орки для нас опасны, особенно мужчины. Вряд ли их можно перевоспитать. Кроме этого, вы должны разузнать как можно больше о Большой Орде. Что это такое? Как организована? Сколько разумных в себя включает? Где расположена? Что они знают о нас? И нужно ли нам их серьёзно опасаться? Ясно?

– Да! – ответили все.

Дальше мы обсудили легенду, объясняющую, как мы в таком составе оказались в Орочей Степи. Определили приблизительный маршрут следования, главным образом, по юго-востоку материка, не уходя далеко от пролива Океана. Обговорили нашу экипировку, какое оружие, одежду, еду, эликсиры и зелья будем с собой брать. Как переправим через пролив нашу кибитку и сухопутного ездового ящера. С радостью признали, что нашим лидером в команде будет Петрос.

Разговоры смолкли только к ночи, когда все разом вдруг притихли.

– Ну, как, никто из вас не передумал отправиться в Орочью Степь? – задал вопрос Эдмунизэль.

Если честно, то, конечно, страшно. Задача перед нами стоит не из лёгких, но я, ни за что не откажусь от задуманного. Это, в первую очередь, благородная миссия – спасти, возможно от смерти, хоть сколько-нибудь орочьих детей. Увеличить шансы к выживанию собственного народа. Но ещё, это и проверка себя на стойкость, выносливость. Определение возможностей моего Дара. Расширение своих знаний и представлений о Мире, в котором я живу. Азарт выполнения трудной задачи и, что греха таить, честолюбивое стремление добиться уважения соотечественников.

– Нет, не передумали, – чуть ли не хором, ответили мы.

– Хорошо, только очень вас прошу, излишне не геройствовать. Главное, чтобы вы все вернулись живыми. А уж удастся ли вам привести с собой орчат и важную информацию об орках, это как звёзды встанут, – тяжело вздохнул Эдмунизэль, не сумев скрыть своей тревоги и опасений за нас. – На сегодня всё. Расходимся по домам. Завтра смотрим подготовленную вами концертную программу. Слушаем оценку её Петросом. Потом подправляем в ней то, что он посчитает нужным исправить. И готовьтесь в путь!

На следующий день мы показывали свою орочью программу не только Петросу, а и всем желающим нас посмотреть и послушать. Своё концертное выступление мы начали сразу после сиесты. Хоть это был и не выходной день, как это обычно бывает по нашей концертной традиции, но зрителей собралось бессчетное количество. Казалось, весь Асмерон заполнил до отказа Концертную Поляну, перед помостом для выступлений. Эльфы расселись так плотно, что вынуждены были почти касаться друг друга плечами, но все безропотно терпели.

Нашу музыку и песни все уже, много раз, слышали, и новым было только то, что в этот раз наши песни будут исполняться на орочем языке. Но такое количество народа сегодня сюда привело, конечно, не это, а то, что прошёл слух, будто бы мне, впервые, будет разрешено пользоваться Голосом в полную Силу. И это правда.

Здорово, что зрителей так много, потому что если Сила моего Дара окажется слишком большой, как предполагает мой Учитель, то среди такого огромного числа слушателей она безопасно рассеется между всеми. Зато я, наконец, узнаю, на что способна!

И вот… суета, гул и движение зрителей прекратились. Мы вышли на помост. Парни в традиционной орочьей одежде – на голое тело надеты кожаный жилет и кожаный килт, длинной чуть ниже колена. Обуты в высокие сапоги. Всё черного цвета. На их тела нанесены временные орочьи татуировки, каждая из них что-то означает.

У Маркуса волосы, которые он, полгода, старательно отращивал на степной манер, собраны в низкий хвост, стянутый кожаным шнурком. У Рона волосы не соберёшь – короткие, рыжие, вьющиеся, непослушные, они свободно торчат во все стороны.

А вот мой костюм, только имитирует одежду орчанок. Орчанки носят длинные, широкие юбки, почти до земли. Мне такая не подходит, потому что я, во время солирования музыкантов, иногда совершаю акробатические номера в виде колеса, шпагата, стойки на руках, поворотов и кувырков. Ещё мы показываем совместные акробатические поддержки и пирамиды. Поэтому, на мне, кажущиеся юбкой, широкие штаны, собранные у щиколоток на зластичную ленту. Сверху, заправленная в штаны рубашка.

Весь мой костюм сшит из плотного шёлка, густого, насыщенного, зелёного цвета. Ярко-красного цвета широкий кушак дважды плотно обёрнут вокруг талии. Красные, короткие, мягкие кожаные сапожки. Волосы, как у орчанок, собраны в высокий хвост и удерживаются, тоже красной, лентой. Такой же лентой окантован мой бубен.

Мы начали своё выступление, сыграв традиционную вступительную мелодию. Затем на три голоса я, Такисарэль и Маркус спели речитативом шуточную песню о том, как некоторые мечтают, но ничего не делают сами для того, чтобы эти мечты сбывались. Первый куплет посвящён мечте об удаче, второй – о богатстве, третий – о любви красавицы, четвёртый – о славе и всеобщем восхищении, а между ними назидательный припев:

Что ж ты плачешь, милый мой?

Что ж ты хочешь, дорогой?

Если жизнь проводишь в грёзах,

Она пройдёт в обильных слезах.

Счастья с неба не дождёшься,

Пока сам ты не упрёшься.

Только упорство и труд

Тебе заветное принесут!

Этой веселой песенкой мы всегда распевались и разогревали слушателей.

А затем, с каждой новой песней, всё больше беря на себя ведущую роль, всё меньше используя дополнительное воздействие на зрителей, приёмами в виде танцев и акробатических номеров, всё больше и больше отпуская Силу своего Голоса на свободу, я пела о нашем Мире. О его красоте и величии, ласковой заботе о нас, заставляя удивляться, восхищаться и с волнением трепетать перед ним.

Используя чистые интонации и придыхание, с тонкой нюансировкой, выражающей многообразие эмоций, я пела о стремлении разумного к совершенствованию. О его физической и духовной красоте, о героизме в преодолении трудностей. Я призывала к мирному существованию, терпимости, доброте, сочувствию!

Мой голос то мягкий и тёплый, то жёсткий и властный, то испуганный и робкий, то грубый и мрачный, то гордый и уверенный, то грустный и тревожный, то полный торжества и ликования, лился от меня к неподвижно застывшим и, кажется, переставшим дышать эльфам.

Не замечая, что мои музыканты затихли, я чувствовала, как Сила моего Голоса играет на струнах души каждого из слушателей, как музыкант-виртуоз на струнах кофара.

Когда я достигла кульминационной точки выброса Силы, я перестала ощущать себя. Не чувствовала и не понимала, что я – это я.

Казалось, что я – это Вселенная! Высший разум, всесильный над миром! Который может карать или миловать! Разрушать и созидать! Перевернуть горы, вырастить лес, создать реки и пробудить вулканы! Развернуть солнца вспять!!!

Когда мои ноги подкосились и я, в полной тишине, рухнула на помост, то вначале даже не поняла, кто я? Где я?

Первым, ко мне подскочил Маркус, подхватив на руки и прижав к груди, взволнованно прохрипел:

– Ну, Крошка, ты даёшь!!!

– Да, Ива, никогда не думал, что можно испытать столько разных эмоций и такой силы, – в смятении, дёргая себя за волосы, сообщил Рон.

– Зеленоглазка, ты бесподобна. Но исчерпать весь свой резерв подчистую – плохая идея, – стараясь выглядеть спокойным, как всегда разумно, заметил Такисарэль.

– Ой, парни, и, правда, резерв пустой! Я чувствую себя такой беспомощной, даже слышать и видеть хуже стала, а в груди холод. И сил нет на то, чтобы держаться на ногах. Хочу есть, пить и спать, – не сумев сдержать зевок, смущённо откликнулась я.

– Не волнуйся, Крошка, я отнесу тебя домой, но вначале посмотри, что ты сделала с эльфами! – сказал Маркус.

И в самом деле, что это я? Даже не взглянула на слушателей. Подняли ли они руки в знак того, что им понравилось моё пение? Переведя взгляд, увидела сюрреалистическую картину: в закатных лучах Красного солнца, как в полыхающем огне, безмолвно, как неживые, застыли сотни эльфов с закрытыми глазами.

– Эй, что это с ними? Они живы? – подозрительно спросила я.

– Живы, просто в трансе. Мы-то уже давно адаптировались к твоему Голосу, а им, с непривычки, вдарило по самое не могу, – авторитетно заверил Рон.

– А что делать-то? Как их заставить отмереть? – забеспокоилась я.

– Можешь Голосом? – спросил Такисарэль.

– Нет, – огорчилась я. – Ни капельки Силы не осталось.

– Тогда сами отомрут, через некоторое время. Будем этого дожидаться, или нести тебя домой? – уточнил Такисарэль.

– Будем ждать, – быстро решила я. – А то, от беспокойства за них, и уснуть не смогу.

Так мы и стояли на помосте: я – на руках у Маркуса, с одной стороны от нас – Рон, с другой – Такисарэль. И, правда, через некоторое время народ стал открывать глаза, одни раньше, другие позже. Когда они, наконец, “проснулись” и увидели нас, стоящих в ожидании на помосте, лес рук поднялся вверх, выражая одобрение, и все снова замерли.

– Так, давайте поклонимся и валим отсюда, – решил Рон.

Мы так и сделали и, уже уходя из Королевского Парка, отметили, что эльфы начали шевелиться, подниматься и двигаться на выход.

Утром, с трудом преодолевая слабость, последствия еще не восстановившегося резерва, я спустилась из своей комнаты вниз, в кухню-столовую, где меня поджидали Эдмунизэль и Еваниэль.

– Детка, ты вчера произвела на всех неизгладимое впечатление. Даже твоему Учителю никогда не удавалось добиться такого эффекта, – после взаимных приветствий, с радостью и гордостью за меня, сказала Еваниэль.

– Однако, – остановил её похвалу Эдмунизэль, строго глядя мне в глаза, – если речь не идёт о жизни или смерти, ты не должна, ни при каких обстоятельствах, доводить себя до истощения, опустошая свой резерв Силы. Пообещай мне это!

– Ладно, обещаю, – неохотно согласилась я, вспоминая, какой восторг я сама испытывала, полнотью отпустив свой Голос на свободу.

– Хорошо. А теперь, пойми, в Орочей Степи тебе ничего подобного делать не надо. Ты не должна вызывать у орков фанатичное почитание, иначе, тебя никто оттуда не выпустит, а посадят в клетку. И ты не должна их деморализовывать или перевоспитывать, это тебе, все равно, не под силу. Надо только произвести на них благоприятное впечатление, вызвать доверие, и, в нужный момент, этим воспользоваться. Для этого можешь расходовать четверть резерва, максимум треть в особых случаях. Ты же чувствуешь объём своего резерва?

– Чувствую. Только иногда забываю контролировать, – уныло призналась я.

– Вот, значит, на это тебе и надо обратить особое внимание. Три дня отдыхай, восстанавливай резерв. А потом, придётся всё снова повторить, не используя Голос на полную мощность, не сокрушая сознание всех вокруг.

Наше следующее выступление, как и требовал Эдмунизэль, прошло спокойно. При умеренном количестве зрителей, которым наша орочья программа, по понятным причинам, менее интересна, чем эльфийская.

Петрос остался доволен нами, только попросил из нашего репертуара убрать две песни из трёх о романтической любви. Ему особенно понравилась песня о Шамане, воспевающая тяжёлый и опасный труд шамана, на благо сородичей. И песня, направленная против рабства, где говорится о том, что ты никогда не станешь рабом, если сам не будешь брать в рабство других.

Когда всё необходимое для похода на орочий материк было собрано, упаковано и распределено, был назначен день выхода. Этот день совпадал и с уходом из Асмерона сменного отряда воинов Дозора. В этот дозорный отряд, всеми правдами и неправдами, попытался попасть Лазарэль. Но Эдмунизэль не позволил ему идти с нами, мотивируя это тем, что я должна быть спокойна, это для меня сейчас жизненно важно, а в его присутствии я буду нервничать, выясняя с ним отношения. Сам Эдмунизэль намеревался идти с нами и остаться в Дозоре до нашего возвращения из Орочей Степи, а рвущейся пойти с ним Еваниэли клятвенно обещал, что будет с ней регулярно связываться по амулету связи.

Настал день прощания с близкими и знакомыми. Это оказалась очень тягостная процедура. Все стремились нас приободрить и нарочито радостно сообщать, что ждут нашего скорого возвращения, в то время как, на самом деле, испытывали сожаление, что мы уходим, тревогу и страх за наши жизни. Одна Юфемаэль, не притворяясь, и совсем не по-эльфийски, впервые за четыреста лет своей жизни, горько рыдала, не стесняясь окружающих.