Текст книги "Clarity (СИ)"

Автор книги: Alice Greenhouse

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

– А он рассказал, что в гибели ваших родителей виноват он?

Такие слова были словно гром среди ясного неба. Она ожидала, чего угодно, но только не этого. Неожиданно слезы поступили к глазам. Говорить расхотелось, поэтому она лишь помотала головой. Спустя несколько длинных секунд молчания она поняла, что ее жест был не виден в темноте, ей пришлось еще раз выдавить:

– Это неправда.

Голос предательски дрожал.

– В таком случае, – продолжил насмешливый допрос незнакомец, – он рассказал вам лучшую историю?

Ответа на этот вопрос у нее не было. Фобос обещал, что расскажет обо всем позже, но потом постоянно уходил от ответа. С каждым ее вопросом он будто отдалялся, поэтому она решила больше не спрашивать.

Будто почувствовав ее смятение, некто в темноте с довольно хмыкнул.

– Не доверяй Фобосу, – прошелестел незнакомец, – он этого не достоин.

Полы плаща зацепили руку Элион, и порыв ветра коснулся ее лица, так она поняла, что теперь вольна идти. Она оставалась в темном туннеле наедине со своими мыслями, а незнакомец словно растворился во мгле.

========== III. Глава 18. Петля ==========

На автомате Элион нашла выход из потайного коридора-дублёра, дрожащими руками нащупав ручку двери и отодвинув ее в сторону. Потом уже ее руки бессильно повисли вдоль тела и коленки предательски задрожали.

Такое бесчеловечное и жестокое упоминание о смерти родителей ее подкосило. Разумеется, в этих речах не было ни слова правды, только подлая клевета. Она была готова поверить, что солнце завтра не встанет, чем то, что она услышала, правда. Но ей было страшно от того, что такие слова действительно были сказаны, и ей было больно от того, что Фобос тоже мог слышать нечто подобное.

Впервые Элион почувствовала, что до конца понимает Фобоса.

Как должно быть ему было противно от того, что его имя мешают с грязью, пользуясь их семейным несчастьем! Каким же одиноким он себя все это время чувствовал! И как она была неразумно глупа, постоянно задавая одни и те же вопросы. Теперь она была точно уверена, что Фобос все это время боялся, что она поверит этим омерзительным слухам, что злые языки зародят в ней сомнение.

Что за люди могли так поступить? Фобосу было всего десять, когда погибли их родители, это гораздо меньше, чем ей сейчас. Он был совсем ребенком. Ей сложно было представить брата беззащитным мальчишкой, но теперь она была уверена, что когда-то он, несомненно, был таким. До того, как его сломали и перекроили, заставили поверить, что это он – виноват во всем, что он – один на свете.

Снова и снова представляя, какими взглядами провожали Фобоса придворные, как шептались они за его спиной все эти годы, Элион с трудом подавляла слезы жалости.

Впервые она пошла не привычной дорогой к нему в комнату, а завернула чуть раньше – в свои покои. Она не была уверена, что сможет сдержать эмоции, а чтобы говорить с Фобосом, ей нужен был рассудок.

Только так, подогнув ноги и обняв свои коленки руками, наедине с собой она могла привести мысли в порядок. Как сильно Элион не верила бы Фобосу, ей все равно нужно было знать, что именно произошло четырнадцать лет назад, ведь, как оказалось, так просто нарушить хрупкое равновесие, в котором она сейчас находилась.

– Стража передала, что ты будешь ждать у меня.

Элион с трудом разлепила глаза и села на кровати. Кажется, она уснула, в голове ясности не было. Она уставилась на Фобоса, который неспешно передвигался по темной комнате, разжигая свечи.

– Да, я… – она запнулась, не зная, что ответить. – Я забыла.

– Вот как, – несколько озадаченно пробормотал он, приближаясь к кровати.

Элион стеклянным взглядом наблюдала за его действиями, не делая никаких попыток завязать беседу, что обычно делала.

– Что-то случилось? – с легким беспокойством спросил он, обводя глазами комнату.

– Ты должен мне рассказать, что случилось с… – она хотела выпалить фразу на одном дыхании, но оно кончилось неожиданным образом, оставив ее без шансов.

Элион глубоко вздохнула, чувствуя, что решительность покидает ее, и краска приливает к щекам. В тишине слово «должен» прозвучало очень требовательно, поэтому она смягчила тон.

– Я была бы рада, если бы мы поговорили о…

– Я понял, – мрачно перебил ее Фобос. – Почему сейчас?

– А почему бы и не сейчас! – не очень убедительно бросила в ответ Элион.

– Что случилось? – впился глазами в нее Фобос.

– Ничего!

– Врешь! – нахмурился Фобос, презрительно скрещивая руки на груди и будто разочарованно отворачиваясь в сторону. – Ты мне врешь.

– Я не… – Элион начала паниковать, чувствуя, что разговор вновь уходит с темы, на которую она рассчитывала. – Фобос, я вовсе не…

– Элион, – процедил он, прохладно улыбаясь. – Не нужно больше лгать, у тебя плохо это получается. Скажи, ты… Ты говорила сегодня с кем-то?

Она в очередной раз поразилась проницательности Фобоса.

– Просто кивни, если это так, – мягко прошелестел он, слегка поддаваясь вперед.

Он уводил разговор в сторону, но у нее все еще был шанс, поэтому Элион сдалась и кивнула.

– Седрик! – практически взревел он, вскакивая с места и делая круг по комнате. – Он должен был не выпускать тебя из поля зрения! Где его носило?!

– Я сама ушла, – в защиту лорда пролепетала Элион. – Я шла в покои, когда кто-то…

Она запнулась на слове, а это не осталось незамеченным. Он снова подобрался ближе и уставился на нее требовательным взглядом.

– Кто-то?

– Я не видела, кто это. Там было темно, но…

Фобос едва не взревел, и она поспешно добавила:

– Это был один из коридоров по пути сюда. Я тысячу раз там ходила, но там было что-то вроде комнаты за портьерой… А, может быть, это была развилка, я точно не знаю.

– Ясно, – только и сказал Фобос неожиданно спокойным голосом.

Внутри него клокотала ярость. Он был зол на Седрика, что оставил Элион легкой мишенью. Он был зол на Элион, что считает возможным шляться по замку без охраны. Он был зол на мятежников, само собой. Но он ничего с этим не мог поделать, поэтому только опустил глаза и пробормотал обрывистое «ясно».

Элион стало тоже на краткий миг обидно. Ведь она ничего этого не желала, не искала приключений и всего лишь хотела, чтобы Фобос провел этот вечер с ней. Но это он ее оставил, а значит ей уж точно не в чем себя винить.

– Это всё, что ты хотел узнать? – нарушила непродолжительную тишину она.

Он с кривой ухмылкой прищурился и смерил Элион насмешливым взглядом.

– Узнала что-то новое обо мне?

– Пока ничего.

– Пока?

– Пока ты сам мне не расскажешь.

Ее спокойный тон и мягкость, с которой она отвечала, несколько умерили его раздражение. Он выдохнул и снова присел на кровать. Она невозмутимо ждала его дальнейших вопросов, чтобы наконец он мог ответить на ее.

– Что именно ты услышала сегодня? – напряженно спросил он, отстраненно наблюдая за ее попытками выдержать его холодный взгляд.

– Ни слова правды, – тихо пробормотала она, подавляя ком в горле.

Он едва не рассмеялся. Она, казалось, искренне верит ему, не смотря на то, что ей успели рассказать.

– И как же ты можешь об этом судить, если не знаешь правду?

Она пожала плечами. Он хмыкнул. Конечно, пока она лишь слепо идет за ним, весьма самонадеянно и безрассудно. И Фобос не сомневался, что очень скоро она пожалеет о своей доверчивости, однако, ее дальнейшие слова, сказанные твердым и ясным голосом, всколыхнули в нем отголоски былой надежды.

– Фобос, я… Я хочу сказать, что я буду с тобой всегда. Я всегда буду на твоей стороне. Я всегда тебе поверю, даже если это будет странно и… или неправдоподобно.

Она не сводила с него взгляда, и будь в комнате больше свечей, то он непременно бы заметил, как краска заливает ее лицо.

– Почему? – выпалил Фобос, машинально впиваясь до боли в ладони ногтями.

– Потому что ты – моя семья.

Так просто и снова так откровенно, что сводило зубы. Фобос с трудом отвернулся и встал с кровати, подходя к окну. Рано или поздно ей следовало рассказать о смерти Вейры, и сейчас этот момент наступил. Элион может принять его правду и его самого, а может поступить иначе.

– Что ж… Ты хотела узнать обо всем. Ты, кажется, хотела правды…

Фобос скривился, ему начинало действительно казаться, что этот разговор приносит ему физические страдания.

– Но прежде… Ты не поделишься откровениями таинственного незнакомца?

– Это неважно, – безразлично пожала плечами она. – Я не буду ложь повторять.

– И почему ты считаешь, что это ложь?

– Потому что это чудовищно, – вспылила Элион, изрядно устав от однотипных вопросов. – Ты не мог…

Она закусила губу и опустила глаза. Разумеется, не мог, это обсуждать – глупая затея. Только вот зачем он заставляет причинять ему боль? Она подняла на него глаза и встретилась с его металлическим взглядом, в котором не читалось ровным счетом больше ничего. Четко выговаривая слова и делая большие паузы, он вдруг сказал:

– Это я виноват в гибели Вейры и отца.

Оказалось, так выбросить слова, тяготившие его многие годы, а казалось, что в тот момент, когда он скажет об этом вслух, небеса разверзнуться и кто-то наверху вызовет его на главный суд его жизни.

Ничего подобного. Точнее, вообще ничего. Наоборот, будто бы на душе стало легко и беззаботно. Бледные губы сами собой растянулись в улыбке. Он поспешно обратил взгляд на сестру, которая сидела будто оглушенная.

– Нет, – только и выдавила, наконец, Элион, вытаращившись на него неверящими глазами.

Ему все стало понятно. Она не примет его сторону. Больше не примет. От этого было неимоверно больно и как-то… смешно.

Смешно, что он на секунду поверил, что Элион сможет понять и принять его таким, какой он есть.

– Да, – испытывая странное и мрачное удовольствие от ее шока, продолжал улыбаться Фобос.

– Фобос, я не понимаю…

– Я уничтожил их, – с удовольствием повторил он, словно раздирая рану в своей груди.

Пускай, ненавидит его. Пускай, боится. Он решил идти до конца, раскрыть все карты, чтобы она видела, как сильно ошибалась.

– Фобос, это… Ты не…

– Сад с черными розами. Помнишь? – обреченно пробормотал он, глядя на то, как мечется ее взгляд. – Тогда его там не было. Вейра и Зейден были первыми обращенными. Я не уверен, что это было умышленно с моей стороны, но…

– Были и другие? – дрожащим голосом вдруг спросила Элион. – Ты сказал, что они были первыми…

– Да, – уже без сожаления кивнул Фобос. – Все черные розы в саду.

– Мне нужно… Нужно побыть одной.

Она смотрела сквозь него и уже ничего не говорила. Его словно ударили по голове обухом, и он медленно кивнул и вышел за дверь.

Вот и все. Она все знает, только ничего хорошего в этом нет. Ужас на ее лице так напоминает ужас на лице Вейры, когда та набросилась на него.

Чудовище.

Вот, что он мог бы прочитать на лице всякого, кто знает его историю. Теперь ее знает и Элион.

Он прислонился к стене в коридоре и неестественно широко улыбнулся. Тянуло истерически рассмеяться.

****

У Корнелии было много времени и, в очередной раз обдумывая свою ситуацию, она находила все новые и новые слова и выражения для отражения ситуации в целом.

Самым главным словом последних дней для нее стало наречие «неуместно». Например, чтобы описать свои отношения с Седриком.

Когда он ушел, Корнелии на долю секунд показалось, что все произошло именно так, как должно было уже давно. Они не друзья, не нечто большее.

Он ее стражник, ее тюремщик, и она не может испытывать никаких чувств к такому человеку.

Когда он ушел, ей показалось, что она сможет вызвать в душе ненависть к нему, сможет убить в себе ростки чего-то светлого, но совершенно неуместного.

Ждать его прихода? Неуместно.

Вспоминать его голос? Неуместно.

Мечтать о счастливом конце? Что ж, Корнелия была уже готова вычеркнуть из своей жизни лорда Седрика, даже если потребуется вырвать несколько страниц из дневника ее души.

А потом, Седрик ушел, оставив после себя подарок. Разумеется, совершенно неуместный, но всколыхнувший у Корнелии в душе все чувства, которые она в себя подавляла.

Он принес ей подарок и пообещал больше не возвращаться, что разбивало ей сердце двойной силой, ведь она сама его прогнала.

Завернутый в фольгу, перед ней лежал сияющий бледно-голубой камень с отверстием в середине и свеча. Дрожащими руками Корнелия подожгла свечу, дотянувшись к факелу под потолком, и осторожно поставила ее в отверстие.

И комната преобразилась. Колыхаясь, пламя свечи, проходя сквозь прозрачный минерал, отбрасывал причудливые тени на стены и потолок, делая комнату светлее.

Наблюдая за игрой теней на потолке, Корнелия вспоминала, какими грубыми словами проводила Седрика, и сожаление заполняло ее сердце. Он видел убогие стены, и он знал, как ей не хватает сейчас чего-то радостного и светлого. И он подумал о ней, когда приходил. А она сама прогнала его, даже не дав возможности оправдаться.

И это был один из тех редких случаев, когда ей не хотелось, чтобы ее просьбу исполнили.

Свернувшись клубочком и утопая в собственной вине, она не ждала больше никого, поэтому, когда дверь скрипнула и впустила в комнату еще немного света, она вскочила с кровати и приготовилась обороняться, если потребуется.

Но это было ни к чему. В комнату, слегка пошатываясь, вошел Седрик.

От неожиданности все ее слова комом застряли где-то в горле. Он оглядел комнату, избегая ее взгляда, и наткнулся на камень, лежащий на полу. Рядом с ним лежала бережно свернутая фольга.

– Понравился? – насмешливым тоном спросил он.

– Я сказала тебе больше не приходить, а ты согласился, – неожиданно вырвалось у нее.

– Да, – невозмутимо кивнул он, прикрыв за собой дверь и бессильно облокотившись на нее спиной.

Она смотрела на него, и жалость сжимала ее сердце. Он выглядел больным и бесконечно усталым. Молчание затягивалось, но оно не было тягостным или гнетущим.

– Но я же лжец, – нарушил тишину его печальный голос, и он криво улыбнулся.

Подобрать все слова, которые ей хотелось сказать, было трудно, она сама не знала, что чувствовала. Слова сейчас были бы излишни. Самое главное, он сейчас здесь, а она рада этому.

– Спасибо, – тихо прошептала Корнелия, делая шаг навстречу.

Медленно приближаясь к нему, она отмечала все больше и больше деталей, которые раньше не хотела замечать. Болезненный цвет кожи стал еще более серым, залегшие под глазами тени превратились в темной комнате в черные синяки. Она протянула руку, чтобы коснуться его лба, но Седрик перехватил ее руку.

Она заглянула ему в глаза, но он их прикрыл, скрывая сеточку порванных сосудов. Решение было простым, и она, не задумываясь, встала на носочки и коснулась губами его лба. Лорд окаменел. Он был неожиданно горячим, и Корнелия нахмурилась.

– Для тебя это, возможно, секрет, – выдавил из себя улыбку Седрик, – но выглядишь ты сейчас тоже не…

– Что с тобой? – серьезно перебила его она.

– Что со мной? – устало повторил он. – Ничего?

Он не желал продолжать больше разговор, поэтому она закусила губу и опустила глаза. Ему было плохо, его колотила лихорадка, но помочь она все равно не могла бы.

– Я рада, что ты вернулся, – прошелестела она, поднимая взгляд до уровня его плеча.

– Почему? – таким же шепотом спросил он, до боли сжимая ее запястье.

– Потому что я скучала, – просто ответила она, задерживая взгляд на его шее, туго затянутой воротником.

– Почему?

– Потому что я… – она запнулась и заглянула ему в глаза.

Она неуверенно улыбнулась, Седрик понимающе кивнул.

– А ты скучал?

– Очень, – честно ответил он с рассеянной улыбкой на губах.

Впервые ему не было страшно или тяжело, он не думал больше ни о Фобосе, ни о своих туманных перспективах. Судорожно срывая соленые поцелуи с ее губ, он больше всего на свете хотел навсегда остаться в этой маленькой комнате и чтобы завтра никогда не наступало.

****

Элион мягко ступала по ковру из осенних листьев прямо туда, где все начиналось. По мере приближения к саду ее тело будто прошибали волны энергии, усиливающиеся и заставляющие кожу покрываться мурашками. Она не знала, что именно хочет увидеть там, но чувствовала, что это важно. Ее призывали, и она уже не могла выдумывать оправдания.

Роз в саду было много, отдельные цветы стали встречаться ей на пути еще на подступах к оранжерее, у разбитой лестницы и помоста. В оранжерее некоторые зарастали кустами, другие – стояли особняком. Некоторые стали уже опадать, их лепестки лежали черным покрывалом на камнях и земле. Но это были другие розы, она не чувствовала в них притяжения. Она шла вглубь оранжереи и ждала чудесного знака, который укажет ей правильный выбор.

Роз становилось все больше, и она невольно съежилась, чтобы не касаться их шипов. Все они были когда-то людьми, что делало ее вечернюю прогулку еще более зловещей. Она уже потеряла надежду, заблудившись в лабиринте зарослей, когда неожиданно вылетела на почти пустую площадку.

В самом центре росли две розы, причудливо сплетенные вместе. Элион даже показалось, что сердце пропустило пару ударов, она судорожно выдохнула.

На нетвердых ногах она подошла чуть ближе и присела на сырую землю напротив цветов. Что, если все еще возможно вернуть? Протянув дрожащую руку, она коснулась сначала лепестков, потом листьев, но, вопреки ожиданиям, ничего не почувствовала. Это были просто черные розы.

Она разочарованно опустила руку, зацепившись за острые шипы. Она ахнула и с удивлением отметила, что выступила кровь. Небо осветилось молнией, и она вздрогнула от того, какая мрачная картина представляется ей. С досадой она встала, намереваясь добраться до замка до начала ливня.

Но стоило ей встать, голова у нее закружилась, и она безвольно осела на землю, проваливаясь в сладкий туман.

И она вдруг все вспомнила. Теплый весенний день, залитая солнцем лужайка, Галгейта… Галгейта была ее няней? Ласковая, добрая Галгейта. Элион видела это будто со стороны и не могла поверить, что могла все забыть.

Галгейта привела Фобоса к ней. Такой же светловолосый и прекрасный, каким его узнала Элион, только тогда он был совсем ребенком: неловким и слегка застенчивым.

Фобос сидел перед ней на корточках, держал ее за руку и улыбался открытой улыбкой. Элион невольно залюбовалась им. Наблюдать за братом и самой собой со стороны было необычно.

– Не смей! – громкий крик его матери заставил их обоих подпрыгнуть на месте.

Дальше все было как будто в дурном сне. Где-то вдалеке громко ахнула Галгейта.

Подлетевшая к нему мама вдруг залепила ему звонкую пощечину. Они действительно была очень похожи.

Маленькая Элион заревела еще громче, а мать, кажется, ударила Фобоса еще раз. Не удержавшись на месте, он споткнулся о корень дерева и упал на землю. На поляну вбежал взъерошенный отец. Его золотистый плащ, отражал солнечные лучи, и он будто сиял изнутри, Элион невольно задержала на нем свой восторженный взгляд. Она с надеждой смотрела на отца, но тот лишь растерянно переводил взгляд с матери на Фобоса.

– Я не могу… – шептала Вейра, отходя назад, словно в исступлении. – Это не должно случиться… Я не могу допустить…

– Вейра, – тихо попросил Зейден.

Сердце Элион громко застучало. В этом голосе не было уверенности, он просил, но сам не знал о чем.

– Ты все видел! – закричала мама, резко разворачиваясь к мужу. – Это случится, если я ничего не сделаю.

– Так не должно быть, – прошептал он, прижимая руки к вискам.

Мать снова повернулась к Фобосу, а Элион все так же не могла понять, что происходит. Галгейта прижимала к себе рыдающую маленькую Элион.

– Мам, – испуганно прошелестел мальчик с нотками мольбы в голосе. – Что случилось?

– Прости меня, дорогой, – всхлипнула Вейра. – Но я должна это сделать.

Элион все еще не понимала, что происходит до того момента, как фиолетовое сияние не заволокло все вокруг Фобоса. Вейра зачаровывала его. Он стал сопротивляться, стараясь оградиться от фиолетового тумана, но он был всего лишь ребенком.

Сердце Элион болезненно сжал ужас. Сейчас Фобос все силы бросит на свое спасение и обратит Вейру в розу. Сейчас.

Сейчас.

Она сжала руки в кулаки, с болью впиваясь ногтями в ладони, сама не понимая, как можно так отчаянно желать двух противоположных вещей: чтобы Фобос спасся, и чтобы Вейра и Занден остались живы.

Но Фобос лишь пытался развеять туман вокруг себя, но даже этого было мало. Он на ее глазах терял сознание.

– Нет! – закричала вдруг Элион, хватая мать за руку.

Она сама не ожидала, что у нее получится, но на секунду Вейра увидела ее, и они обе будто стали единым существом. Зрачок Вейры сузился, и Элион показалось, что мать все поняла.

Ее магия была в Элион и в ней самой, они как две лавины столкнулись, и мощнейший заряд энергии буквально вырвал ее с места.

С громким судорожным вздохом под раскат грома Элион открыла глаза. Она лежала под дождем на земле, и крупные холодные капли заливались зашиворот.

Комментарий к III. Глава 18. Петля

Наконец-то посмотрела 6 сезон Игры Престолов, момент с Hold the door меня, как и многих, впечатлил. ПБ, отзывы и личные сообщения открыты для пожеланий и замечаний. В следующей главе закончу линию с Калебом и Вилл, а позже будет еще две главы, ну и все)

Очень рада отзывам, спасибо :)

========== III. Глава 19. Врасплох ==========

Она впорхнула под крышу замка вслед за сдающей посты охраной, но внимания на Элион никто не обратил, скорее всего, по той причине, что никто не узнал в ней особу королевских кровей, настолько велик был контраст с ее привычным образом. И не смотря на то, что ее одежду можно было выжимать, и вся она была вымазана в холодной липкой грязи, в данный момент внешность ее заботила в последнюю очередь. Ее трясло мелкой дрожью, и дело было вовсе не в том, что она целую вечность пролежала на холодной земле, бесцельно пялясь в трескающееся на части темное небо, мешая слезы с дождевой водой и всхлипывая синхронно вместе с раскатами грома.

Она нарочито громко шлепала по полу, в грязных ботинках было полным полно воды, но никто ее не остановил. Ей начало казаться, что, быть может, она просто умерла и стала невидимкой, но она сама отмела это предположение. Ей сейчас было слишком холодно, сыро и страшно. Ей нужен был Фобос.

И Элион оставалось подняться по небольшой лестнице и проскользнуть по узкому коридору, когда на нее из-за угла вдруг вылетела леди Агнесс, которая сперва просто брезгливо сморщилась, а затем ахнула. Все просьбы Элион о том, чтобы сначала встретится с Фобосом, были отметены леди Агнесс со свирепой непоколебимостью.

– Вот завтра все ему и расскажете, – прохладно заметила она. – Думаю, ему будет очень любопытно, из каких мест вы шли в таком виде. А заявляться в покои к мужчине в такое позднее время… Это компрометирующий поступок, не находите? Принц уже спит.

С этими словами она затушила последнюю свечу и вышла из спальни, с той стороны повернув в замке ключ. Сердце Элион громко билось в груди, а в голове была всего одна мысль: Фобос еще не спит. Фобос никогда не ложился так рано, уж она это знала точно, слишком часто засыпала рядом.

Но она вовремя прикусила губу, чтобы не сказать лишнего назойливой деве. Это был только их маленький секрет, и она не хотела делить его ни с кем кроме Фобоса. Потому что будет стыдно, если их поймут неправильно.

Элион зажмурилась до красных пятен и сжала до скрежета челюсть.

Потому что, возможно, их поймут правильно.

Как только она сменила одежду, смыла с волос грязь и листья и оказалась заботливо накрытой одеялом до подбородка леди Агнесс, все произошедшее стало казаться ей все сильнее галлюцинацией встревоженного рассудка. Прагматический взгляд на вещи, насмерть приросший к ней за долгую жизнь в Хитерфилде, каждый раз заставлял ее сомневаться в Меридиане. Даже если все это действительно происходило четырнадцать лет назад, даже если хоть на долю секунды представить, что Элион стала свидетелем тех событий, возможно ли что она повлияла на них самым непосредственным образом?

Болезненный тугой узел завязался в груди и не желал никуда исчезать, как не старалась Элион убедить себя в невозможности такого временной петли. Фобос не мог защитить себя сам, и теперь ее сердце еще сильнее болело и кровоточило при мысли, что он действительно жил все это время с таким грузом вины. Вновь и вновь прокручивая в голове видение, она видела перед собой растерянного хрупкого мальчика.

– Я же чертова королева! – резко села она в постели, сбросив одеяло на пол. – Будущая, но все же. Никто мне не указ, что хочу, то и…

Она бормотала себе под нос бодрые напутствия и искала в темноте хоть какую-нибудь обувь, но, похоже было, что леди Агнесс унесла последнюю пару с собой. Негромко выругавшись, она на носочках засеменила к двери. Пол был ледяной.

Можно было позвать кого-нибудь из стоящей у дверей охраны, можно было попробовать открыть дверь более аккуратно, да только Элион устала. Действительно устала. И потому, наверное, с оглушительным треском дверь слетела с петель и ударилась о противоположную стену, стоило Элион только коснуться ее своей рукой.

– Ох, блин, – еле слышно пробормотала она, чувствуя, как грохот эхом отдается по всему коридору, а в кончики пальцев впились маленькие иголочки. Она не очень хорошо контролировала свои вновь обретенные силы, но такого мощного всплеска у нее не было никогда. Однако, думать об этом и прислушиваться к своим ощущениям не было времени.

Охраны не было, но, учитывая только, сколько шума она сейчас произвела, можно было не сомневаться скоро у ее спальни столпится немало народа, и среди них может оказаться старая ханжа леди Агнесс.

Элион все так же на носочках, а иначе просто мучительно холодно, бросилась в конец коридора в сторону покоев Фобоса. На ее счастье пока бежала, ни с кем не столкнулась, только запыхалась от непривычки.

– Принц отдал распоряжение никого… – важно начал караульный у заветных дверей, с удивлением оглядывая свою принцессу. Элион готова была провалиться от стыда, что не стянула простыню из своей комнаты, ночная рубашка, которую ей подсунула старая кошелка, была слишком… ночной. Подавляя мучительное желание ссутулиться, скрестить руки на груди, Элион подняла голову и, как ни в чем не бывало, смерила обоих охранников оценивающими взглядами.

– Да, конечно, но я – не никто, – с нарочитым воодушевлением перебила его Элион, всеми силами уговаривая себя не краснеть. – Я – Элион, будущая королева Меридиана, первая этого имени, разрушительница оков и…

«… и легенд?.. И матерь драконов?» – страдальчески мысленно закончила она, чувствуя, что воображение кончилось в неподходящий момент. Она даже не уверена, что в Меридиане знают, кто такие драконы.

– В общем, все в порядке, – прерывая возможные вопросы, доложила она стоящей у заветных дверей охране. – Я могу войти, и это не вопрос, а приказ. – Памятуя, что в прошлый раз, когда она раздавала приказы, Фобос ее ударил, она уже более миролюбиво добавила:

– Там у меня что-то с дверью случилось… Было бы здорово, если бы вы поправили это… это недоразумение. Там, наверняка, уже у всех вопросы возникли. Скажите, что я в порядке, и переночую у…

Она с сомнением взглянула в лицо стражника, не обремененное интеллектом.

– …в другом месте. Там где есть дверь.

Куй железо пока горячо, и пока двое стражников осмысливали ее приказ, она, не давая им возможности возразить, прошмыгнула в комнату, где ее сразу окружила жаркая невыносимая духота. По возможности стараясь до поры не смотреть туда, где лежал Фобос, она тихо пробралась к балконной двери и распахнула ее, впуская поток холодного, но свежего воздуха. Она замерла в проходе, будто наслаждаясь прохладой, а на самом деле просто не зная, куда себя деть от волнения. И только когда ее голень свело судорогой, она, невольно пискнув, попрыгала прочь от холодного сырого балкона. На ее счастье Фобос, как и обычно, спал с другой стороны от балкона, и поэтому она быстро нашла себе место, подогнула одеревеневшие, ледяные ноги под себя и рискнула, наконец, взглянуть на Фобоса.

Фобос так и не проснулся, не смотря на весь шум, причиной которого стала Элион. Она не знала, чутко ли спит Фобос, когда они были вместе, почему-то она всегда засыпала первой, а когда просыпалась, его уже не было. Поэтому спящего Фобоса она видела впервые, но уже привычных сальто в животе так и не возникло. Лицо Фобоса исказила гримаса страха. Редкие светлые ресницы подрагивали, а ноздри раздувались при дыхании.

– Тише, тише, – быстро зашептала Элион, успокаивающим жестом поглаживая его по затылку.

Волосы у него были холодные и липкие на ощупь. Вопреки ее ожиданиям, он не проснулся, хотя было заметно, что дыхание выровнялось.

Элион пододвинулась на свободное место рядом с Фобосом и опустила голову на подушку напротив, не отрывая взгляда от уже знакомых и привычных черт лица. Она снова опустила ладонь ему на голову, поглаживая его по влажному затылку, мысленно стараясь вырвать его из кошмара. Но Фобос продолжал дрожать, судорожно сжимая одеяло белеющими тонкими пальцами. Даже сейчас он был таким красивым, что у Элион снова задрожали пальцы.

Лучшим способом было бы просто разбудить его, но она лишь заворожено смотрела на брата, медленно продвигаясь на сантиметр ближе. В голове прочно засела глупая мысль, которая не желала никуда уходить. Она придвинулась еще чуть ближе к нему. В тот момент она уже забыла, что ей нужно рассказать о своем видении, о том, что все это время он ошибался насчет себя, а еще… Еще она не знала, что должна сказать, чтобы все было по прежнему.

Ей казалось, что он вот-вот откроет глаза и встретит ее непонимающим взглядом. Тогда их снова отшвырнет на пару недель назад, когда он не желал ее видеть. Но, несмотря на это, под оглушительный стук своего сердца она продолжала двигаться к возможно самому глупому поступку в своей жизни.

Она была уже так близко, что не различала его лица, а потому закрыла глаза и интуитивно дернулась вперед, находя его тонкие губы своими губами.

Его губы были холодными, как лед, сухими и потрескавшимися. Ни поющих ангелов вокруг, ни бабочек в животе не появилось, и Элион отстранилась, открывая глаза и сталкиваясь с распахнутыми зелеными глазами брата. Она шумно выдохнула, чувствуя, как мурашки понимаются по ее позвоночнику.

– Плохой сон? – брякнула первое, что пришло в голову, и, осознавая, как глупо это прозвучало, закусила губу Элион.

Фобос смотрел на нее немигающим хищным взглядом, будто гипнотизируя. Молчание затягивалось, а ее сердце готово было, проломив грудную клетку, упасть перед Фобосом на белую простынь.

Тогда бы не пришлось ничего объяснять, достаточно было бы сказать: вот мое сердце, можешь делать с ним, что захочешь, оно теперь твое.

Ей так хотелось, чтобы все было по-другому, может быть, в глубине души она ждала, что Фобос ответит на поцелуй, пусть даже бесконтрольно, но сделает тоже шаг ей навстречу. Но заглянув в его глаза, она не увидела ничего, что можно было назвать удивлением или хотя бы испугом.