Текст книги "Clarity (СИ)"

Автор книги: Alice Greenhouse

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Только безотчетная ярость и ненависть, от которой хотелось бежать сломя голову, которая делала его глаза почти черными и заставляла мурашки бежать по ее плечам. Внезапно появившийся ком в горле мешал даже нормально дышать, но все же она выдавила жалобно:

– Фобос, что угодно, только не молчи.

Тонкие бледные губы медленно изогнулись в кривой усмешке, еще более преображая лицо Фобоса.

– И что же это было? – его сухой, будто потрескавшийся голос неожиданно успокоил Элион.

Все же и так очевидно, зачем теперь заставлять ее унижаться, объясняясь в своем порыве? И если бы она только могла это объяснить!

Просто ей нравилось его касаться, слышать его голос, и ДА, ей хотелось его целовать. Только не так, как сейчас. Ей хотелось целовать в отзывчивые мягкие губы, обнимать за шею, притягивать к себе и запускать пальцы в волосы, чтобы мурашки поднимались по рукам, чтобы в животе растворялся ком, превращаясь в сладкое томительное тепло. Он был таким одиноким, таким чудовищно несчастным. Ей хотелось вытянуть его боль, зацеловать раны, долюбить, как не сделал никто за эти долбанные четырнадцать лет. Она знала, что может это сделать, только бы он дал шанс.

Просто дай мне шанс!

Но из приоткрытого рта не вырывалось ни звука. Он смотрел холодно, с презрением, будто хотел задушить взглядом. Под этим взглядом она вся буквально съежилась и опустила глаза, уже почти не веря, что Фобос может в ком-то нуждаться. Элион злилась на себя, злилась на него, и больше всего ей хотелось разреветься от безысходности.

Все должно было быть не так!

– Прекрасно! – неожиданно прорычал Фобос, вскакивая с кровати, очевидно, намереваясь уйти.

Но за те пару секунд, что он еще был в комнате, Элион, мучительно борясь в собой, все же решила подать голос. Помимо таким неоднозначных чувств, мешающих ей свободно соображать в присутствии Фобоса, у них есть еще один важный вопрос. Черные розы. Она набрала в грудь побольше воздуха.

– Фобос, мне так жаль! Я ошибалась, все ошибались, послушай…

– Жаль? – резко бросил он, даже не задумываясь, на автомате.

Он стоял в двух метрах от нее, такой взбешенный и колючий, а Элион нечего было ответить, да и уже не хотелось. Она словно стояла перед бетонной стеной, толщиной в пару метров, а ей предлагали проделать в ней вход с помощью канцелярского ножа.

– Не нужно, все это неважно, – хрипло бросил он ей отстраненно. – Просто ответь, зачем?

Ей нужно было совсем немного времени, чтобы понять, о чем он спрашивает, потом еще немного времени, чтобы испугаться, и чуть-чуть – чтобы снова обрести способность думать. Она глубоко вздохнула, чтобы выложить все как на духу, но… не вышло. Опять все не так!

– Замечательно, – услышала она резкий голос совсем рядом, но не успела поднять головы, как оказалась прижата к кровати с зажатыми сверху запястьями. – Ты думаешь, это было смешно?

Фобос оказался неожиданно тяжелым, и из легких будто вышибло весь воздух, когда тот грубо прикусил ее губу, вынуждая приоткрыть рот. Сознание будто выключилось, и Элион будто окаменела, ей казалось, что все это происходит не с ней вовсе, а она наблюдает со стороны.

Засыпая в кровати Фобоса, думая о нем ночами и, наконец, поцеловав его, Элион четко не осознавала, чего именно хочет добиться и к чему это может привести. Ей было шестнадцать, ей нравилось чувствовать, что у нее все под контролем, и именно она решает, что произойдет в следующую секунду.

Смутно начиная понимать, что это не шутка, и Фобос готов идти до конца, Элион ощутила прилив страха. Его свободная рука блуждала по ее телу, неосторожно пытаясь стащить ненужные предметы гардероба. Она распахнула глаза, надеясь увидеть в его глазах ответ, но вместо этого она снова встретилась с совершенно чужими затуманенными глазами незнакомца.

Это было неправильно, и Элион совершенно ясно вдруг поняла, что если она ничего не сделает сейчас, то в первую очередь Фобос никогда ее не простит. Она замычала, выкручивая руки из цепких пальцев Фобоса и протестующе извиваясь под ним.

– Нет! Пожалуйста, – взвизгнула она, с трудом отворачивая голову в сторону и упираясь одной свободной ладонью в его грудь. – Фобос, не надо!

С секундной задержкой он отпустил ее руку и быстро сел на кровати, с неподдельным ужасом глядя на дрожащую Элион. Она быстро подтянула ноги к себе, сокращая занимаемое пространство и обнимая свои колени руками. Должно быть, выглядела она действительно жалко, раз Фобос смотрел на нее с таким выражением лица. Элион снова колотила мелкая дрожь. Лицо Фобоса на секунду исказила гримаса, но тотчас он снова взял контроль над ситуацией.

Что-то в его лице изменилось, решение так ясно промелькнуло на лице, что Элион от испуга дернулась вперед, цепляясь руками за его плечо, стараясь удержать, только бы он не сбежал сейчас. Первый шок прошел, но ей нужно было время все обдумать, решить, что говорить, но из горла вырывались только жалобные всхлипы, а дополнительного времени Фобос не давал.

Она застала его врасплох, он ответил ей тем же.

Ей хотелось, чтобы он без слов понял, что все в порядке, что ничего страшного не произошло, но объяснить почему она не могла. Он рассеянно глядел на ее тонкие пальцы, как на что-то незнакомое, а затем медленно поднялся с кровати.

– Надеюсь, ты счастлива, – с сожалением пробормотал он, вырывая свою руку из ее окаменевшей хватки.

Принц быстро встал и, не оборачиваясь, вышел из комнаты.

****

– Ты ничего ей не рассказал, – обозначил свое присутствие бесшумно появившийся Седрик.

Голос у него был тихий и немного грустный, Фобос обернулся и отметил, что и сам лорд выглядит болезненным. Принц тотчас почувствовал укол беспокойства, что отразилось на его лице, но почти мгновенно он вернул себе контроль, надев маску вежливого удивления.

– Что? – будто колол тонкой иглой, отрывисто и несколько недоуменно.

Говорить с Седриком совершенно не хотелось, особенно сейчас, когда кажется, что рваные куски его души разбросаны по пути от спальни до обсервационной башни, в которую ноги сами его привели после… После всего.

Он не выбирал место, но здесь он был уверен, что никто не будет его искать, чтобы вывернуть ему наизнанку душу, заставить его ненавидеть себя еще сильнее, хотя казалось, что сильнее уже невозможно. Но вот Седрик стоит на лестнице, не поднимаясь на площадку, а лишь наблюдая за ним снизу, и Фобос уже предвкушает, что покоя ему не дадут.

– Я про Элион, – имя сестры опять бьет под дых, Фобос теряется, но в следующую секунду будто наращивает еще один слой брони.

– Рассказал, – на удивление спокойно ответил Фобос. – Сегодня. Кажется, она переживет этот факт. – А ты…

Фобос замолчал, не зная, как дать понять лорду, что его общество сейчас не желанно. А потом вдруг видит выражение лица Седрика, и у него в голове что-то щелкает. Он понимает, что Седрик не уйдет, а значит Фобос уйдет сам. Он обернулся и шагнул вниз на ступеньки. Одна, вторая, третья… Они поравнялись с Седриком, в узком проходе они практически касаются плечами, и Фобос делает еще шаг вниз. Четвертая, пятая…

– Я про то, что ты любишь ее, – как ни в чем не бывало, как будто говорят они о смене меню на сезон, произносит Седрик ему в спину.

И будто все защитные сферы вокруг Фобоса затрещали и разбились, осыпав его с ног до головы холодными осколками его былого самообладания.

– Что-о? – выдохнул Фобос, разворачиваясь лицом к своему лорду.

– Ты слышал меня.

– Ты бредишь, Седрик?

– Возможно, – мягко улыбнулся тот рассеянной улыбкой. – Ты ее потеряешь, Фобос. Расскажи ей обо всем, пока не стало слишком поздно.

– Ты не в себе, – отмахнулся Фобос, собирая по кусочкам вокруг себя стену отчужденности. Подобие таковой. – Тебе лучше пойти и подлечиться…

Седрик с безумной улыбкой на лице развернулся к нему и вдруг дернул с силой шарф со своей шеи, а когда у него это не получилось, он сдернул с рук перчатки, швырнул их перед Фобосом и, будто из последних сил, стащил все-таки шарф.

Фобос со странным спокойствием смотрел на него, на шарф в его обезображенной когтистой руке и молчал.

Седрик, надежный, непоколебимый Седрик…

«Все кончено», – неожиданно понял Фобос и принял это со странной усталостью. Все это время мир Фобоса шагал к бездне, и ничто не способно было это остановить. Вся мощь, величие, господство, которое виделось Фобосу, кануло в Лету, и он тоже может уйти, оставив этот мир Элион.

Теперь уже точно всё.

– Давно? – Фобос и сам удивился, как равнодушно и спокойно прозвучал его голос.

Седрик долго молчал и вглядывался в лицо Фобоса, словно стараясь найти ответ на какой-то только ему известный вопрос. Фобос с глубоким вздохом сделал пару шагов вниз.

– Помоги мне. Я знаю, – Седрик говорил быстро и отрывисто, будто слова доставляют боль, – ты можешь, помоги, Фобос. Я умоляю…

От неожиданности от остановился и, все еще не веря, обернулся. Седрик – просит?

– Я… – Фобос отвел глаза в сторону. – Я не…

– Фобос, я прошу, – хриплый шепот Седрика перешел на рык, он закашлялся. – Я хочу жить, Фобос. Не очень долго, но только не сейчас, не оставляй меня сейчас. Я хочу жить. Я впервые так… – голос становился все тише и последние слова Фобос уже не слышал, – так сильно этого хочу.

Принц стоял за одну ступеньку до следующей лестничной площадки и обернулся с неохотой. Глядя на лорда, впервые Фобос так остро ощутил, насколько его существование было бесполезно. Они с Седриком провели полжизни вместе, он мог бы стать ему братом, но вместо этого Фобос только и делал, что вытирал о него ноги, раздавая приказы и поручения.

– Есть всего один способ, – прошелестел Фобос еле слышно. – Но…

Фобос создавал его таким, что сейчас уже ничего нельзя сделать. Кроме того, слишком много условий не зависит от Фобоса. Был один шанс на десять тысяч, но он знал, как поступит Седрик. Фобос давно перестал верить в сказки.

– Я все сделаю, – с живостью перебил его лорд, даже делая несколько шагов навстречу принцу. – Я…

– Убей девчонку, – резко бросил Фобос и, глядя, как меняется выражение лица Седрика, удовлетворенно покачал головой. – Ту, что сидит в подземельях.

– Но…

– Я не говорил, что это будет просто.

Быстрый взгляд вместо прощальных слов, и Фобос уже исчез за поворотом, оставив оглушенного Седрика стоять посреди лестницы.

****

Вилл стояла на крыльце деревянного домика на берегу небольшого озера, за которым виднелись сырые темные стены замка. У них оставался последний вечер перед их атакой, им нужно было отдохнуть, но Вилл было страшно идти в дом. Оракул так и не вызвал их, оставляя контроль над ситуацией в их руках.

Вилл сама не заметила, как сама поверила в их возможный успех. Смех Ирмы, рассуждения Тарани и оптимизм Хай Лин позволили ей поверить.

Но, когда сейчас она начинала задумываться о том, что у них есть, и чего у них нет, ее захватил ужас. Против Фобоса они были кучкой жалких подростков: без Сердца, без Корнелии и без помощи от Кондракара. Холодный ветер взвыл и, подобрав с земли осыпавшиеся листья, взмыл навстречу к Вилл. Она нехотя отвернулась от замка и вошла в дом.

В помещении было тепло, и Вилл стало лучше. Девочки уже спали, соорудив на деревянном полу подобие гигантского матраса. Случайно зацепившись взглядом за мирно спящих подруг, Вилл вдруг почувствовала необычную легкость на душе.

Что бы там не произошло завтра, они будут вместе. И вместе уже не так страшно и умереть, если потребуется.

Хотя, конечно, умирать Вилл не хотелось.

Не желая будить девочек, Вилл схватила с пола свободный плед и легла на свободную кровать. Глаза подозрительно заслезились, и она с досадой поморгала, но как только голова ее коснулась подушки, она поняла, как переоценивала свою выносливость.

Уже засыпая, она услышала чьи-то шаги совсем рядом, в их комнате. Вилл решила не выдавать себя и продолжить притворяться спящей, пока не станет понятно, кто это. Однако долго находиться в режиме инкогнито у нее не получилось, потому что кто-то совершенно неожиданно коснулся ее щеки, а она распахнула глаза. Напротив нее на корточках сидел Калеб, ничуть не удивленный ее резким пробуждением. Она еле слышно выдохнула. Выражения лица Вилл в темноте не видела, и могла надеяться, что и Калеб не разглядел бешеный ужас на ее лице.

– Что…

Калеб шикнул на нее, чтобы она говорила тише, и Вилл скривилась, забывая о том, что Калебу в темноте такие детали не особенно ясны.

– Подвинься, – прошептал Калеб, легонько толкая ее в плечо. – Я лягу.

Не находя остроумных реплик в своем запасе, Вилл спустя пару секунд молчания все же придвинулась к стене и отвернулась к нему спиной. Сердце оглушительно колотилось у нее в груди.

– Ты влюбилась в меня, – довольно прошелестел Калеб над ее ухом.

– С чего бы это? – сонно пробормотала Вилл, не сдерживая в темноте улыбку.

– Ты выбрала мою кровать.

– Она была свободна, – недовольно пробормотала Вилл, с усилием приподнимаясь на локте и оборачиваясь к парню.

– Нет, не поэтому. Просто я сильный и независимый, и перед моим обаянием сложно устоять.

Вилл чувствовала, что он улыбается, и внутри у нее полилась патока.

– Ты выпендрежник и позер, – она закусила губу, чтобы не рассмеяться.

– И это не помешало тебе влюбиться в меня, – промурлыкал он ей прямо в ухо.

– Заткнись и обними меня, – невнятно пробормотала она, зажмуриваясь от своей смелости или глупости.

От напряженности момента Вилл даже закусила губу. У Калеба было столько шансов сделать шаг навстречу к ней, а Вилл была готова его принять даже после всего. Но все время между ними был кто-то еще.

Как можно соперничать с идеалом, засевшим у него в голове? Корнелия всегда будет занимать в его сердце отдельный уголок, это не берется оспаривать Вилл даже в своих самых радужных мечтах. И сегодня они проводят эту ночь под одной крышей только по той причине, что его_чертова_девушка_мечты – заложница в замке Фобоса.

Почувствовав, как сильные руки притягивают ее к себе, Вилл еле заметно выдохнула. Что бы это не значило, по крайней мере, она не выглядит совсем жалкой влюбленной дурой.

– И не обольщайся, мне просто холодно, – прошептала она, как можно более пренебрежительно, хотя ей хотелось мурлыкать от счастья.

– Я знаю, – серьезно прошептал Калеб. – И ты мне тоже нравишься.

========== III. Глава 20. Я вернусь ==========

Корнелия лежала на своем привычном месте, то и дело проваливаясь в сладкую дрему. Прежде чем уйти, Седрик пообещал ей, что сделает все правильно, как и должен, но как именно не сказал. И Корнелия, лениво рассматривая узоры, отбрасываемые на потолок его зачарованным синим камнем, размышляла о том, что же именно для Седрика значит это его «правильно». Если раньше в замке Фобоса ее удерживал тяжелый засов на дверях, то теперь к этому прибавились еще и такие волнующие и впервые такие ответные чувства к Седрику.

Вспоминая их переплетенные пальцы, отцвечивающие синим от мерцания кристалла, его прерывистое дыхания у себя на шее, Корнелия отгоняла от себя любые другие мысли. Ей никто не мог запретить хотя бы ненадолго побыть счастливой. Когда они победят (а в ее радужных мечтах они непременно должны были победить Фобоса), она приложит все силы, чтобы Седрика оправдали. А когда Седрик перестанет быть лордом Фобоса, то идти ему будет некуда, и он сможет вернуться обратно в Хитерфилд. Он сможет найти себе работу, свое место в жизни, а ее семья… Седрик просто не может не понравиться папе и маме, он ведь умеет быть таким обаятельным! И они будут бесконечно счастливы вместе.

Она закрывала глаза, и улыбка не сходила с ее лица. Все будет хорошо.

Когда скрипнула дверь, Корнелия дернулась навстречу и окаменела, когда поняла, что вошедший вовсе не тот, кого она ожидала увидеть.

В камеру вошли двое: страж, облаченный в тяжелые доспехи и вооруженный мечом, и незнакомец в бордовом плаще, который с брезгливостью оглядел камеру и задержал взгляд на Корнелии. Надо сказать, она светилась изнутри огромным безграничным счастьем, и это было очень вызывающим образом для узницы замка, но Корнелия уже не могла загасить это чувство. Оно срослось с ней, пустило корни и расцвело причудливыми цветами у нее на душе.

– Кто это? – с интересом спросил у стража темноволосый мужчина низким обволакивающим голосом.

– Это пленница принца Фобоса, лорд Бойд, – тихо заскрипел страж, наклоняясь к уху мужчины, и что-то невнятно зашептал. На лице благородного лорда расцвела какая-то понимающая и хитрая улыбка.

Он оглядел камеру еще раз, взглядом упираясь в волшебный кристалл на полу, и спросил:

– Откуда здесь это?

Корнелия упрямо сжала губы и отвернулась к стене.

– Лорд… Лорд Седрик довольно часто приходил в эту камеру, – виновато пробормотал страж, опуская глаза в пол. – Должно быть, он… Он принес…

Лорд Бойд оглядел Корнелию уже более заинтересованным взглядом, а ее сердце забилось в ускоренном ритме, предчувствуя опасность.

– Хорошо, – неожиданно он ухмыльнулся и обернулся к охраннику. – Уверен, что у тебя есть дела поважнее, стражник.

Беспрекословно стражник поклонился и поспешил исчезнуть за дверью. За ним дверь захлопнулась, и они остались с Корнелией вдвоем. В синих всплесках волшебного камня видеть кого-то кроме Седрика было до боли неправильно, и Корнелия медленно, но верно теряла почву под ногами, внутренне содрогаясь и умоляя Седрика появиться прямо сейчас.

– Кто ты? – почти ласково спросил лорд Бойд, делая шаг в ее сторону и одним движением открывая застежку плаща.

Плащ упал с его плеч. Корнелия молча смотрела на него, внутренне сжимаясь от парализующего страха. Что-то в госте было такое, что сердце сжимало необъяснимое предчувствие.

– Тебе отрезали язык?

Корнелия по-прежнему молчала, подтягивая к себе колени и забиваясь в угол кровати, когда тот приблизился и присел к ней.

– Это досадно, – скучающе потянул лорд, впиваясь в нее темными глазами. – Хотя, в таком случае можно найти твоему очаровательному ротику другое применение…

Он протянул свою руку в перчатке, очевидно желая прикоснуться к ее лицу. Она дернулась, мгновенно обретая способность говорить и двигаться. Он резким движением перехватил ее руку и сжал ее.

– Убери руки, ублюдок, – всхлипнула Корнелия, тщетно пытаясь вывернуться из его стальной хватки.

– Леди слишком громко протестует, – прошипел он, притягивая ее к себе на колени. – А я даже люблю дерзких… Дерзких шлюх.

Она буквально оцепенела, не в силах ни протестовать, ни сопротивляться.

– Их очень приятно ломать, – процедил он ей прямо в лицо и впился в ее губы грубым поцелуем.

От отвращения она сжала посильнее губы, со всей силы пытаясь вырваться из его объятий.

– Открой рот, мразь, – опасно прошептал ей в губы мужчина, больно выкручивая ей запястье.

Она ахнула, и горячий длинный язык скользнул ей в рот. Она со всем отчаяньем сжала рот. Он отпрянул от нее, выпуская ее руки из капкана, но спустя пару секунд его ладонь встретилась с ее щекой. От боли у нее заискрилось перед глазами и предательские слезы покатились по лицу. Корнелия медленно опустилась на пол, стараясь ухватиться за что-нибудь, но тщетно. Лорд Бойд стоял перед ней, возвышаясь в полный рост, а на изогнутых в кривой усмешке губах темнели капли крови. Он буравил ее глазами, а Корнелия судорожно хваталась за стену, чтобы подняться с пола. Если он надеялся, что одна пощечина сделает ее покладистой и безвольной, то он ошибся.

Он задумчиво смотрел на нее, а потом повернулся к ней спиной и сделал пару шагов к двери. Она глубоко выдохнула, с надеждой глядя на него. Он сейчас уйдет?

Но лорд Бойд не хотел уходить, и он шел не к двери. Со странной обреченностью она видела, как он подошел к сияющему камню на полу и обернулся к ней с издевательской улыбкой на губах.

– Чтобы тебя трахнуть, тебе нужно принести в подарок какую-нибудь стекляшку? – со смешком спросил лорд и ногой растоптал синий кристалл на полу. Комната погрузилась в сумрак, как и было с самого начала.

Тоска, наконец, навалилась на Корнелию пуховым одеялом, она была здесь совершенно одна, и была совершенно беспомощна. Не было больше синих всплесков надежды на потолке, не было Седрика, не осталось больше ее наивных надежд. Все осталось лежать на полу растоптанными голубыми осколками.

Лорд Бойд приближался к ней с ленивой медлительностью человека, которому некому спешить, и Корнелия закрыла глаза.

Когда скрипнула дверь, она уже не надеялась, но…

– Лорд Седрик, – радушно поприветствовал вошедшего лорд Бойд, повернувшись к Корнелии спиной.

Она шумно втянула в себя воздух и распахнула глаза, чтобы рассмотреть его, но за спиной лорда Бойда не было видно двери, да и свет, исходящий с той стороны двери, слепил глаза.

– Лорд Бойд, – не менее радушно отозвался Седрик. – Должно быть, вы вернулись, чтобы обойти камеры.

Вот и все, что Седрик сказал лорду Бойду. Сердце Корнелии пропустило удар и отчаянье снова сгустилось над ней. Почему, почему он такой равнодушный? Где тот Седрик, обещавший ночью, что все будет хорошо? Почему он ведет с этим мерзавцем вежливую беседу?

– Седрик, пожалуйста… – тихо всхлипнула Корнелия, заглушая последние остатки гордости, что в тот же момент нашло отражение в Бойде.

– А вы, лорд Седрик, так и коротали дни в замке? – он грязно ухмыльнулся и, указывая ленивым движением руки на Корнелию, добавил: – Это я так понимаю принадлежит вам?

– Принц Фобос желал вас видеть, – мягко сообщил он Бойду, даже не смотря в сторону Корнелии. – Он был очень рад услышать о подавлении мятежа на западе, и хочет лично вам выразить благодарность…

– Я думаю, что часть его расположения я могу получить прямо сейчас…

Седрик молчал с играющей на губах рассеянной улыбкой, а Корнелия тихо умирала на полу, уже понимая, что ничего ей не поможет.

– Я передам в таком случае принцу, что его личная благодарность оказалась… не так важна для вас, лорд Бойд.

И он быстро развернулся и нажал на ручку двери, оставляя Корнелию снова наедине с Бойдом. Он впился глазами в девушку на полу, а потом неохотно отвернулся и махнул рукой:

– Постойте. Думаю, вам не стоит, лорд Седрик, тратить свое время. Пожалуй, я сообщу о своем возвращении лично.

За ними обоими хлопнула входная дверь. А Корнелия, завернувшись в простынь, отвернулась к стене.

Конечно, все знали, что происходит в этой комнате, очевидно также и то, зачем она нужна была Фобосу. Шлюха, которой можно пользоваться, когда угодно. Таковой она была для Фобоса, такой и стала для Седрика. Вся ее история была выдумана ей от начала и до конца. Не было никакой любви.

Корнелия судорожно всхлипнула, вспоминая равнодушное выражение лица Седрика. Должно быть, ужасно не логично в такой ситуации мечтать о какой-то эфемерной взаимности от человека, который прекрасно понимает, что сделал с ней Фобос. Это все была игра. Красивая сказка, в которую решил поиграть скучающий лорд.

И в то время, как она придумывала Седрику все новые и новые благородные черты, стражницы, Кондракар и Элион оставались беспомощны. Она их всех предала в очередной раз, думая только о себе. Какая же стражница из нее получилась?

Но она знала, что нужно делать. Резкими быстрыми движениями она освободилась от кокона из простыни и подлетела к растоптанному кристаллу.

Тупое стекло не смогло бы ранить смертельно, но если есть время и желание… А у Корнелии было очень много времени, и слишком большую его часть она потратила зря.

Прекратить это унижение можно было только так. И если не умрет Фобос, то это будет она. Только так девочки смогут найти себе новую хранительницу силы земли, и Корнелия была уверена, что из нее получится куда более надежная стражница и подруга. Тогда у них у всех появится шанс победить. Девушка развернулась к свету надеясь найти наиболее острую сторону осколка. В последний раз она сделает правильный выбор, сделает хоть что-то хорошее для их общего дела.

Она легонько провела по запястью и еле заметно поморщилась от боли. Царапина. Значит, нужно приложить чуть больше силы. Еще раз и все будет кончено, только порезать чуть сильнее.

Всего одно движение, а что будет дальше уже неважно.

Чьи-то сильные руки вовремя схватили ее за запястья, заставляя разжать ладонь со стеклом. Седрик появился неожиданно и как никогда вовремя.

– Ты не понимаешь! – выкрикнула она, чудом сдерживая истерически рвущиеся наружу слезы.

Он не отвечал, только его тяжелый взгляд блуждал по ее лицу. Она всхлипывала, с ненавистью вырываясь из его бережных рук. Сложно описать, что он почувствовал, когда с виноватым видом из-за угла на него вылетел страж и сказал, что лорд Бойд предпочел остаться в камере у златоволосой девы. А потом, как ему было сложно не выдать ничем себя, ведя вежливые разговоры с этим ублюдком, когда Корнелия, его нежная Корнелия, оставалась на полу, а на ее красивом лице багровел ушиб. Он судорожно прижал к себе ее дрожащее хрупкое тело, и она затихла, все еще пытаясь заглушить рвущиеся наружу рыдания. Он рядом, он ее не оставил.

– Корнелия… – он гладил ее по волосам, а по ее щекам текли непрошенные слезы. – Все хорошо, он тебя больше не тронет… Он вообще больше никого никогда не тронет… Корнелия, не плачь, пожалуйста…

Она не позволяла себе плакать в замке с того самого первого вечера, когда она стала пленницей Фобоса. Она не могла позволить себя сломать. Но Седрик… Родной, любимый Седрик снова был рядом, и от этого было только больнее.

Когда он отпустил ее руки, они безвольно упали.

– Ты обещал сделать все правильно, – не позволяя больше себе верить, с надрывом в голосе прошептала Корнелия. – Но по-прежнему держишь меня здесь. Ты говорил, что я нужна тебе, но нужна для чего? Чтобы такие же лорды, как и ты, приходили сюда… Чтобы ты сам…

Она задыхалась от обиды и испытанного унижения, от своих мыслей и растоптанных мечтаний. Седрик нежно погладил ее по нетронутой щеке, и она неосознанно поддалась вперед в ответ на его ласку.

– Ты хочешь, чтобы я тебя отпустил? – тихо и очень серьезно спросил вдруг Седрик. – Ты хочешь… свободы?

– Конечно, – выдохнула Корнелия, непонимающе моргая и все еще не позволяя себе надеяться.

– И тогда… – его голос слегка дрогнул, но он не отвел взгляд, будто стараясь запомнить каждую черточку ее лица, – тогда ты будешь счастлива?

Корнелия закусила губу и опустила глаза. Она будет счастлива, когда все закончится, когда Элион станет королевой, Фобос окажется мертв, а Кондракар отпустит их с выполненной миссией… И Седрик… Седрик должен ее любить так же сильно как и она. Только все вместе – не получается. И если выбирать между Седриком и долгом, то на душе становится мучительно больно, будто разрывая душу на две части. Как тут будешь счастлива?

Она молчала, все больше предаваясь грустным размышлениям, а Седрик, казалось, все понял по-своему. Он с усталым вздохом взял ее руку и вложил в нее тяжелый округлый предмет. Корнелия подняла шар поближе, и неверящими глазами посмотрела на Седрика. В ее руках было Сердце Кондракара.

– Пойдем, – он встал и протянул ей руку. Она покорно встала за ним, все еще не веря в то, что происходит.

****

Он налил до края воды с ароматной пеной. И оставляя перед ней Корнелию, бросил через плечо:

– Я принесу тебе какую-нибудь одежду.

– Не уходи.

Он замер в дверях, и впервые за все время Корнелия увидела на лице неуверенность.

– Пожалуйста, – тихо попросила она. – Останься.

– Зачем?

Корнелия поежилась от его холодного учтивого тона.

Нет, она не могла так ошибиться, приняв его вежливость за искреннюю доброту. Она растеряно опустила глаза и, сбросив грязную простыню, опустилась в ванную. Она любит его, и все ее существо кричало о своей любви. Что будет завтра? Может быть, Фобос убьет ее одним движением руки, а может быть, прикажет сделать это Седрику, но сегодня, сейчас, ей так хотелось просто любить и окружить своей любовью Седрика, что в глазах темнело и искрилось, а в животе завязывался тугой узел.

Но он все так же стоял в дверях и не делал никаких шагов ей навстречу.

Она доверяла и верила ему. Ей нужен был родной человек. А Седрик за последние недели стал кем-то родным для нее. Она молча кивнула на свободное место в ванной, запоздало краснея от своей смелости.

В его глазах, в которых минутой назад плескалось раскаленное железо, застыл лед. Он потянулся к верхней застежке своего камзола, доходящего до подбородка. Глаза его были жестокие и чужие. Губы были сжаты в ровную тонкую линию.

– Ты хочешь, чтобы я присоединился? – своим голосом он неожиданно напомнил Фобоса. Корнелия сжалась, притянув к себе колени. Просто показалось.

Он расстегивал пуговицы сверху вниз, медленно и отрывисто, выплескивая ярость и какое-то другое чувство, глухой болью отражающееся в его глазах.

Корнелия шумно выдохнула, когда он расстегнул все пуговицы. Торс Седрика был покрыт зеленой гладкой чешуей. Чешуя переходила на шею, где у подбородка была совсем прозрачной, но уже начинала зеленеть. Корнелия вдруг поняла, что крой у его камзола был особенный: высокий воротник, закрывающий всю шею и чуть выше, длинные рукава, доходящие до начала фаланг.

Он сбросил с себя камзол, оставаясь в брюках, предоставляя Корнелии возможность рассмотреть его со всех сторон. В зеркале Корнелия увидела отраженную спину Седрика, по хребту которого шли продольные чешуйчатые гребни, увеличивающиеся сверху вниз и намекающие на наличие у Седрика хвоста. Она, не удержавшись, прикрыла ладонями рот.

– Ты все еще хочешь? – со злым смешком выплюнул он и, встретившись глазами с Корнелией, удовлетворенно кивнул и, подхватив с пола камзол, вышел из ванной.

Его вечный озноб, странная одежда – все это объяснялось так просто, что Корнелия прикусила губу. А его отчужденность, когда Корнелия тянулась к нему, а он ее отталкивал… Он боялся увидеть отвращение, боялся, что она его оттолкнет.

Что и произошло минутой ранее.

– Седрик, – шумно выдохнула она и с бешено колотящимся сердцем выскочила из ванной, поскальзываясь в дверях, и рискуя позорно влететь в стену.

Седрик сидел на кровати, опустив голову в ладони. Глубоко вздохнув, Корнелия подошла к кровати.

– Ты единственный здесь относился ко мне по-человечески.

– Как ты уже заметила, я не человек, – Седрик изогнул губы в подобие улыбки.

Она опешила от ледяного спокойствия в его голосе. Пару минут назад она готова была поклясться, что слышала надрыв в его голосе.

– Ты гораздо больше человек, чем тот ублюдок королевских кровей и кто угодно в этом ужасном месте, – Корнелия ласково коснулась холодной чешуи на его плече. На ощупь она была холодная, как мрамор.

Седрик поймал ее руку и слегка сжал. Они встретились глазами, и Корнелия подумала, что вот-вот он ее снова поцелует. Но вместо этого он отпустил ее ладонь. Седрик резко поднялся и отошел, застегивая наглухо камзол. Она снова почувствовала, как сердце разочарованно заныло.