Текст книги "Clarity (СИ)"

Автор книги: Alice Greenhouse

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Ты сделала ванну, Минди? – ровным голосом поинтересовался Седрик, словно ничего необычного не происходило.

– Да, господин, – мгновенно вытянулась по струнке девчонка, опуская глаза в пол.

– В таком случае, ты свободна, – выдавил из себя подобие улыбки Седрик, кивнув ей на выход.

Девочка, на секунду заколебавшись, все же послушно засеменила к выходу мелкими шажками, напоследок бросив на Корнелию еще один пожирающий взгляд. Вспыхнув, Корнелия перевела взгляд на обстановку комнаты, которая действительно напоминала комнату, а не подвальное помещение. Окошко было маленькое, тоже расположенное под потолком. Но зато был ковер, кровать и гардеробная. Множество расставленных светильников составляли теплое освещение, как на закате в конце августа.

– Пошли, – бросил небрежно ей Седрик из-за плеча, открывая дверь в ванную.

Она застыла, чувствуя, как на затылке волосы поднимаются дыбом. По позвоночнику пополз холодок, как будто кто-то открыл окно.

– Я с тобой… я не пойду.

Он застыл в дверях, медленно разворачиваясь. Корнелия чувствовала, как повышается напряжение в комнате, но не могла и пошевелиться. Она кожей чувствовала опасность всей ситуации. Того Седрика, которого она знала, не существовало в природе, а этот был способен на все, что угодно. Он шагнул ей навстречу, и она невольно зажмурилась, ожидая пощечины, но вместо того он снова взял ее на руки.

Он опустил ее вместе с простыней в теплую воду ванной, а сам опустился на пол, на колени. Корнелия быстро поджала ноги к подбородку, все еще не осознавая, что только что произошло.

Взяв мыло и мочалку, он осторожно стал стирать кровь с ее лица. Она поморщилась от боли. Кажется, королевский ублюдок все-таки сломал ей нос.

– Я принесу позже лёд, чтобы не опухло, – заботливо сообщил ей Седрик, от чего внутри у нее все задрожало от смеси ярости и надежды.

– Какая трогательная забота, – просипела Корнелия, покрываясь мурашками от горячей воды. – Мудак.

Последнее слово она выплюнула наобум, пальцем в небо, с целью проверить, что можно, а чего делать не стоит. По логике вещей он должен был осадить ее, ударить, но вместо этого он внимательно посмотрел ей в лицо, и Корнелия с каким-то детским (совершенно неуместным в данной ситуации) восторгом заметила в его глазах искорки скрытого веселья.

– А вот и Корнелия, которую мы знаем, – пропел Седрик, улыбаясь только уголками губ.

Он поднял из ванной, как котенка, и стал осторожно вытирать. Она чувствовала себя безвольной куклой, не способной протестовать. Его прикосновения не приносили облегчения, все тело болело и саднило, она поморщилась.

– Будут синяки, – с нотками грусти сообщил Седрик больше себе, чем девушке, поэтому она даже не стала по этому поводу язвить. Довольно сложно, оказалось, язвить, когда ты стоишь голая и избитая на коврике в ванной перед парнем, в которого ты когда-то влюбилась.

Он протянул ей еще одно большое полотенце.

– За дверью стоит Минди, она тебя проводит до твоей комнаты, – неловко пожимая плечами, сообщил ей Седрик, подталкивая к входной двери.

Корнелия сначала даже не поняла, что он ей только что сказал. Он предложил ей свою помощь, показал, что может быть заботливым, а потом предлагает вернуться в гнилую нору?

– Нет! – вскрикнула она, представив свой сырой подвал, где бегали крысы. – Пожалуйста!

Она развернулась и ладонями оперлась о грудь Седрика, совершенно не обращая внимания, что волей-неволей оказалась в его объятиях.

– Только не туда, – Корнелия была готова разрыдаться. – Куда угодно!

Седрик изумленно смотрел на нее добрую минуту, а затем мрачно ухмыльнулся.

– Мои покои видимо тебя привлекают больше?

Корнелия обвела глазами комнату, которая действительно привлекала ее гораздо больше. Она была уже готова согласиться, но взгляд ее споткнулся о кровать. Кровать была единственной в комнате и довольно узкой. Ее замутило от воспоминаний.

Седрик, наблюдая за ужасом, отразившемся на ее лице, удовлетворенно хмыкнул и, распахнув дверь, легонько подтолкнул ее в коридор.

– Нет! – внезапно развернулась она, юркнув обратно в комнату.

Она чувствовала, как в спину ей сверлят два зеленых глаза служанки, но ей было все равно, что о ней подумает Минди. Если понадобиться, Корнелия была готова умолять, только бы не оставаться в том подвале.

– Пожалуйста… – выдохнула она надтреснутым голосом, представляя, как жалко она выглядит. – Ты же видел все… Там ужасно.

– И почему ты думаешь, что здесь тебе будет лучше? – будничным тоном поинтересовался Седрик, искренне потешаясь над ней.

Она неуверенно подернула плечом, все еще ощущая на себе недобрый взгляд Минди, явно мечтающей о всяческих карах для блондинки. Уж очень светились ее глаза этим чувством.

– Ты не боишься меня? – он изогнул красивой дугой бровь.

Корнелия еле заметно покачала головой, уловив опасную нотку в голосе. Седрик был готов поиграть, только вот игра должна быть по его правилам.

Он ухмыльнулся и двинулся к ней, словно желая опровергнуть все ее предположения о его благородных порывах. Она до боли впилась ногтями в ладони.

– Потому что ты не сделаешь мне ничего плохого! – выпалила девушка, хватаясь за единственный шанс. – Потому что если бы ты хотел – ты бы уже сделал, и… и…

Седрик остановился в двух шагах от нее, с интересом скрещивая руки на груди.

– И?

– Потому что с тобой я чувствую себя в безопасности, – тихо закончила она еле слышно, мечтая только о том, чтобы дверь закрылась, а она осталась внутри.

Корнелия пыталась прочитать в его глазах хоть какую-нибудь эмоцию, но лицо Седрика оставалось непроницаемым.

– Вот как, – процедил Седрик с незнакомой интонацией, а в его глазах Корнелия вдруг заметила незнакомый недобрый огонек.

«А может, это и плохая идея», – прошептал внутри тонкий голосок.

Корнелия интуитивно попятилась к двери, уже сожалея о сказанных словах.

– С-седрик… Может…

Он вцепился в ее запястье и впился взглядом ей в лицо, заставляя смотреть ему в глаза. На глаза выступили слезы обиды, потому что именно эту руку вывернул ей Фобос несколько часов назад, о чем Седрик, конечно, знал.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, наивная девчонка.

Корнелия с силой вырвала свою искалеченную руку и прижала к груди, стараясь двинуться к двери. Но Седрик был проворнее. Он снова схватил ее за руку и одним движением вывернул запястье наружу, девушка вскрикнула от острой боли и осела на пол. Второй рукой она схватилась за запястье, не давая ему окончательно выйти из сустава.

– Ты все еще хочешь остаться? – скучающе протянул лорд, будто речь шла о воскресной партии игры в гольф.

– Нет! – вскрикнула Корнелия, потому что Седрик опять дернул ее за руку.

– Нет, милорд, ты хотела сказать, – процедил Седрик, склоняясь к ее лицу.

Девушка не могла поверить в то, что еще полчаса назад этот человек нес ее на руках, чтобы ей не пришлось ковылять босыми ногами по ледяному полу. Как тогда он мог быть прежним ласковым Седриком, а уже сейчас превратиться в злобного тирана?

– Ублюдок, – прошептала Корнелия сквозь зубы, но ощутив очередную порцию острой боли, она выпалила то, что он от нее хотел.

Боль резко оборвалась после ее слов. Он тотчас выпустил ее руку из стальных тисок и, подняв ее за плечи на ноги, толкнул на кровать. Она, как затравленный зверь, свернулась в клубочек и затаила дыхание, в ушах слышалось только отчаянное биение сердца.

За распахнутой настежь дверью в коридоре стояла служанка, ставшая невольным наблюдателем этой сцены.

– Иди, Минди. Наша гостья останется сегодня у нас, – прошипел ей Седрик и, сверкнув глазами, выразительно добавил перед тем как захлопнуть на щелчок дверь:

– Нет нужды беспокоить принца по такому пустяку.

Корнелия с распахнутыми глазами с застывшими в них слезами уставилась в потолок. Она услышала, как на пол упал тяжелый плащ Седрика, а он неспешно подошел к кровати. Он наклонился к ее лицу так близко, что золотистые пряди его волос завесой отгородили ее от комнаты. Она нервно закусила губу. Его обычно светло зеленые глаза в темноте казались черными, и Корнелия отчетливо увидела в них опасные, но манящие огоньки злого веселья.

– Поверила?

Из нее будто вышибли весь воздух.

– Ч-что? – просипела девушка, оторопело поднимаясь на локтях.

Он лишь вымученно улыбнулся и упал рядом с ней, закрывая глаза ладонью. Она слегка отодвинулась, что, тем не менее, не осталось незамеченным.

– Я тебя и пальцем не коснусь, – безразлично сообщил ей он.

«Почему?» – хотела было возмутиться Корнелия, но вовремя прикусила язык.

– Зачем… ты так со мной? – Корнелию замутило от того, как жалко прозвучал этот вопрос.

Но по факту, она ведь и была жалкой, растоптанной и разбитой, не было нужды изображать сильную и независимую воительницу, когда от прежней Корнелии почти ничего не осталось.

– Твоя речь была очень… проникновенной и трогательной, – ухмыльнулся Седрик с закрытыми глазами. – Совсем необязательно, чтобы об этом пошли слухи. Да и у принца сейчас слишком много забот.

– Тогда тебе не нужно было меня спрашивать, – обиженно пробормотала Корнелия, чувствуя, как какое-то сладкое чувство обволакивает изнутри.

Он не хотел делать ей больно всерьез. Он просто старался защитить ее от подозрений Фобоса. Если все должны думать, что ей плохо с Седриком пусть так оно и будет.

– Я подыщу тебе другую комнату, – сообщил ей лорд, протягивая ей одеяло. – Завтра.

Она растерянно взяла его и с удивлением заметила, что у Седрика есть и второе одеяло.

– Что будет со мной? – прошептала Корнелия с заметным напряжением в голосе. – Почему Фобос до сих пор не убил меня?

– Ты мне казалась умнее, Корнелия Хейл, – нараспев бросил ей Седрик, раскрывая свое одеяло и, не раздеваясь, лег на кровать.

– А все же? – упрямо отказывалась сдаваться девушка.

– Ты стражница. Если он убьет тебя, то твое место в команде станет вакантным, и ничего не помешает твоим подружкам найти тебе замену, – устало пояснил Седрик, отворачиваясь от нее к стене.

– То есть… пока я жива…

– Твои подруги могут атаковать только вчетвером без сил земли. Но без сердца Кондракара, которое ты послушно вручила Фобосу, это в любом случае уже маловероятно.

Корнелия закусила губу, чтобы не разреветься от своей глупости и беспомощности. Ее глупая самонадеянность поставила их в еще более трудное положение.

– Седрик, что с Элион?

– Все нормально.

– Она в порядке?

– В полном.

– Почему она исчезла и ничего не сообщила о себе? Она злится на меня?

– Спи, – раздраженно прошипел Седрик.

– Седрик, она знает о том, что..? О нас.

Лорд еле слышно фыркнул.

– Если ты не закроешь рот, мне придется вернуть тебя Минди, которая позаботится о том, чтобы ты замолчала.

Картинки с отрезанием языков и зашиванием ртов из артхаусных ужастиков вихрем пронеслись в ее воображении и заставили моментально захлопнуть рот. Нет, Фобос явно дал всем здесь понять, что убивать ее нельзя, однако ничто не может помешать кому угодно изуродовать ее.

После всего произошедшего с ней за один день, Корнелии не хотелось анализировать и представлять, что чувствует Седрик, находившийся с ней в одной кровати. Но разные мысли все равно лезли в голову.

Раньше ей казалось, что она никогда не найдет того человека, которому она захотела бы подарить себя. Все вокруг были слишком инфантильными, непривлекательными, неинтересными. Потом появился таинственный продавец книг, и впервые Корнелия задумалась о ком-то в таком ключе. Но по иронии судьбы ее Принц предпочел ей ее невзрачную подружку Элион. Корнелия кусала губы, закатывала глаза, сжимала ладони в кулаки, но ничего не могла с собой поделать.

– Ты дрожишь? – прошептала она.

– Нет, – шикнул на нее Седрик раздраженно, стараясь успокоить дрожащий голос и стучащие зубы.

Корнелия привстала на локте, подозрительно наблюдая за ним.

– Ты дрожишь, – категорично заключила она.

– Заткнись и спи, – прошипел Седрик, с трудом удерживаясь от того, чтобы не сорваться на крик.

– Кровать трясется, я не могу уснуть.

– Можешь перелечь на пол или катиться в свою спальню, – прошипел он. – Если тебя она устраивает больше.

– Здесь не холодно, а ты дрожишь, – снова повторила она, сама не зная, чего добивается.

Он молчал, видимо решив игнорировать ее присутствие в комнате.

Корнелия смотрела на его золотистые волосы, разбросанные по подушке, длинные тонкие пальцы, которые сейчас судорожно сминают одеяло. Раньше Корнелии так хотелось, чтобы он был рядом с ней, но теперь ей нечего ему подарить.

Ей было страшно от того, что он может оттолкнуть ее, рассмеяться в лицо и уйти. Такой исход виделся ей, как никогда ранее, реальным. Она чувствовала себя грязной, использованной шлюхой. Ей хотелось разрыдаться от досады. Она снова и снова проецировала его чувства на себя: отвращение, презрение, жалость.

Будто решаясь на прыжок в ледяную воду, она, задержав дыхание, пододвинулась чуть ближе и прижалась к его спине. Синяки на груди отозвались тупой болью, и Корнелия закусила губу, чтобы не застонать.

– Ты что творишь? – прошипел он, стараясь сбросить с себя ее руки, причиняя боль и без того ноющему телу.

– Хватит брыкаться, а то укушу тебя за ухо, – прошипела в ответ Корнелия, на ощупь находя его руки под одеялом. – У тебя руки ледяные.

Совершив еще несколько конвульсивных движений в попытке избавиться от объятий, он, наконец, сдался.

Она вдруг поняла, зачем Седрику нужны были два одеяла, а не одно. Сначала она ошибочно подумала, что это для кого-то еще, кто делил с Седриком ночи, но, судя по всему, Седрик просто не мог согреться под одним. Корнелия часто слышала про плохое кровообращение у подростков с вегетососудистой дистонией, но холод Седрика словно исходил изнутри.

– Сними хотя бы верхнюю одежду, – попросила Корнелия, обдавая горячим дыханием его шею. – Так я тебя согрею быстрее.

– Нет, – отрезал он.

– Но…

– Нет.

Корнелия послушно замолчала, чувствуя, как дрожь медленно отступает, и по его венам бежит уже горячая кровь, распространяя тепло по его телу.

А Седрик лежал и прислушивался к ее неровному дыханию и своим чувствам. Седрик видел все в монохромной палитре: черное и белое. Но сейчас что-то еще примешивалось к его эмоциям. И Седрик не мог понять, что именно.

========== II. Глава 15. Фобос ==========

– Фобос? – тихо позвал его почти детский голосок.

Он окаменел, как будто его застали за чем-то постыдным. Хотя, в сущности, так оно и было.

Девочка стояла босиком у окна в его комнате и в одной ночной рубашке. Свободная сорочка при свете луны стала почти прозрачной. Фобос с большим трудом сдержался, чтобы сейчас же не развернуться и не уйти, долбанув кулаком по стене. Она не пропала, она ждала его в комнате, пока он поднял на уши охрану и гвардейцев.

– Мне не спалось, я решила зайти к тебе, но, кажется и тебе не спалось.

Она нервно хихикнула и присела на кровать. В темноте не было видно выражения лиц, но Фобос каждой клеткой чувствовал на себе ее беспокойный ожидающий взгляд.

– Где ты была? – мрачно выдавил Фобос, ощущая, что смертельно устал.

Мысль о том, что Элион здесь, принесла небольшое облегчение. Даже если она и сбежала, то нашла повод вернуться, а это уже неплохо.

– Я… Мне хотелось пить.

– Ты разбила вазу.

– Случайно, – соврала Элион, обнимая себя за плечи, будто бы ежась от холодного взгляда брата. – Она стояла на краю, а я была немного расстроена.

– Ничего, – мрачно пробормотал Фобос, – она мне никогда не нравилась.

Она выдавила из себя натянутый смешок и фальшивую улыбку. Причина, по которой она разбила вазу и устроила бардак в комнате, была достаточно серьезной, и Фобос даже был готов извиниться за пощечину, раз уж Элион сама пришла, но совсем не вовремя он вдруг вспомнил о своих руках.

«Они все еще в крови той шлюхи», – он выругался про себя, проклиная свою оплошность.

Пока он, застыв в дверях, то сжимал, то разжимал ладони в кулаки, Элион обеспокоенно переместилась на середину кровати. Молчание, с которым встретил ее брат, беспокоило…

– Я могу остаться? Мне никак не уснуть.

Фобос мог, как обычно, равнодушно пожать плечами и уйти. Оставить ее одну в своих покоях, мог предложить спать на кушетке. Но он молчал. В темноте его глаза блестели и казались совсем черными.

– Я… – он откашлялся, – принесу одеяло.

Выглянув в коридор, он отпустил ночной караул, подозвал какую-то девицу и приказал принести одеяло, в то время, как сам пошел в уборную.

Кровь засохла, и ему пришлось несколько минут держать руки под ледяной водой. Глядя как она медленно окрашивается в красный, он пытался осмыслить ситуацию.

Почему он позволил ей остаться?

«Она же моя сестра, – успокаивающе проговаривал он, – ничего не случится, если она поспит здесь», —, но сердце упорно продолжало колотиться в бешеном темпе.

Умывшись, он пошел в свои покои, остановившись у дверей. Фобос помнил, чем все закончилось в прошлый раз, когда они оставались наедине еще в Хиттерфилде…

Он решительным движением толкнул дверь.

– Ай!

Все произошло очень быстро, он не мог предотвратить этого столкновения.

Фобос подскочил к покачнувшейся девочке.

– Элион! – получилось более хрипло и взволнованно, чем он рассчитывал. Если бы не полумрак комнаты, ему пришлось бы смутиться еще сильнее.

Девочка обиженно потирала лоб. Фобос отнял ее руки от лица, чтобы посмотреть на масштабы катастрофы. Похоже, что ничего не сломано.

Должно быть, он выглядел забавно. Элион стала расплываться в улыбке, а потом и вовсе расхохоталась. Фобос неожиданно понял, что тоже улыбается.

– Ах так! – Элион вырвала свои руки из цепких пальцев Фобоса и отскочила к кровати, хватая попутно подушку.

Фобос не успел даже удивиться, как эта подушка попала по плечу королевского высочества.

– Что ты вытворяешь? – он попытался осадить ее, сказав это максимально строгим тоном, но не смог опустить уголки губ.

Стоял и улыбался. «Как дурак», – заботливо подсказало сознание.

– Битва подушками! – Элион раскрутила и швырнула со всей силы. На этот раз она была более меткой, и Фобос невольно покачнулся от неожиданности, когда в висок попала тяжелая пуховая подушка.

Девочка испуганно ойкнула и подскочила к Фобосу. Он коварно улыбнулся и подхватил ее за талию и, бросив на кровать, стал щекотать. Откуда у него взялась в голове подобная мысль, он понятия не имел.

Элион пронзительно завизжала и попыталась отбрыкаться, но на этот раз Фобос был внимательнее и крепко держал ее руки у нее над головой.

– Сда… Сдаюсь! – прохрипела наконец Элион в перерывах между смешками и визгом. – Мир!

Фобос, как довольный кот, отпустил ее руки и перекатился на другую часть кровати. Слушая сбивчивое дыхание друг друга, они молчали. Фобос, глядя в потолок, тщетно пытался вызвать у себя хоть ненависть или хотя бы раздражение. Безотчетно он улыбался в темноте, чувствуя себя как никогда легко и беззаботно.

– У тебя руки ледяные, – тихо прошептала девочка совсем рядом с ухом Фобоса. Переведя на нее взгляд, он понял, что она уже несколько минут смотрит на него.

– Плохое кровообращение, – машинально ответил он, помрачнев. Мгновенно он вспомнил ледяные струи воды, красные разводы, девочку-подружку Элион…

Нет. О том, что происходит в подземельях, он не будет думать. Не сейчас.

Он резко сел на кровати.

– Уйдешь? – как можно безразличнее спросила девочка, но в голосе все равно послышалось разочарование.

Фобос не отвечал. Прежде он в первую очередь подумал бы о том, что надо выгнать Элион из комнаты и забыться каким-нибудь беспокойным сном. Но сейчас он чувствовал необходимость уйти самому. Но, черт возьми, как же это трудно! Особенно когда так мучительно хочется остаться…

Отвлекшись от своих невеселых мыслей, Фобос вдруг услышал негромкие всхлипывания. Он изумленно обернулся.

Элион сидела на середине кровати, опустив голову вниз так, что растрепанные волосы закрывали лицо.

– Элли… – с сожалением позвал Фобос, протягивая руку и приподнимая ее голову.

От такого редкого проявления внимания Элион разрыдалась сильнее.

– Прости. Прости… – она покачала головой. В темноте с взлохмаченными волосами и в сорочке, которая ей велика на пару размеров, Элион выглядела слишком беззащитной и хрупкой. У Фобоса защемило в груди, какой маленькой и одинокой она была.

Он шумно вздохнул и деревянным движением обнял, прижав ее к себе.

– Прости меня, – глухо пробормотал Фобос, прикрывая усталые глаза. – Я не имел права тебя бить.

Она осторожно отстранилась, непонимающе поднимая на него глаза.

– Я поступила глупо. А ты спас мне жизнь.

– Но ты плакала.

Она смущенно пожала плечами, прикрывая лицо длинной челкой. Фобос большим усилием подавил желание коснуться ее рукой, чтобы увидеть глаза.

– Просто… мне так стыдно! Я вечно все порчу, попадаю в дебильные ситуации, я такое ничтожество, а ты… Ты! Все, что ты делаешь, получается офигительно, и выглядишь ты при этом…Ты словно спустился с неба.

– С неба? – хмыкнул Фобос, отодвигаясь от девочки на безопасное расстояние.

– Но ты ведешь себя так, как будто… Я – пустое место! Можно подумать, я сама об этом не знаю! Я не оправдала твоих ожиданий? Ну прости меня!

– Элион… – устало пробормотал Фобос, прикрывая глаза ладонью.

– Но я правда стараюсь. Глядя на то, как ты ведешь себя, можно подумать, что ты меня видеть не желаешь, будто это пустая формальность – приглашение меня сюда. Как будто ты не хотел меня видеть здесь и не желал моего возвращения.

Лицо Фобоса превратилось в непроницаемую маску, Элион не представляла себе, как была права. Она прикусила губу.

– Я…

– Не то хотела сказать? – иронично продолжил Фобос, скривившись.

– Нет! – запальчиво помотала головой девочка. – Я сказала то, что хотела.

– Вот как, – мрачно бросил Фобос, поднимаясь с кровати.

– Просто я знаю, что это неправда, – вскочила за ним девочка, хватая его за рукав. – Я вижу, что тебе не все равно. Я знаю, что ты все равно любишь меня, какой бы бесполезной я тебе не казалась.

– Ты вовсе не…– у него перехватило дыхание от того, что девчонка вдруг оказалась слишком близко в попытках заглянуть ему в глаза.

– Ты убегаешь от меня, не подпускаешь к себе ни на шаг.

– Куда уж ближе, – тихо пробормотал Фобос, не находя сил протестовать и отрицать.

– Но я знаю, что нужна тебе. И ты никогда бы не причинил мне зла.

Фобос чувствовал, как наивная пятнадцатилетняя девчонка рушит все стены и границы, которые он выстраивал много лет, подбирается все ближе к нему, запускает в него свои коготки и хочет обосноваться в его сердце навечно.

– Иначе ты бы не встал между мной и келпи…

– Очень героически, надо сказать, – вставил Фобос с издевательской ноткой, мысленно умоляя ее прекратить этот анализ.

– …Ты бы не послал Седрика искать меня в Хиттерфилд… – стойко продолжала Элион.

– Да я герой.

– … И ты бы не ударил меня на глазах у десятка стражников, если бы тебе было все равно.

– Бить маленьких девочек, пожалуй, самое благородное, что я сове…

– Прекрати! – вскрикнула Элион, толкая его в плечо.

Он вдруг схватил ее тонкое запястье и сжал его. Она ойкнула то ли от неожиданности, то ли от боли, хватку, тем не менее, Фобос ослабил. Он опустил ее руку вниз, заставляя опуститься на кровать. Она широко распахнула глаза, и в них Фобос не видел привычного страха или ненависти. Удивление и немного любопытства. Несколько секунд он сверху вниз смотрел ей в глаза, нависая горой над ней, а потом вдруг отпустил и упал рядом, не касаясь больше ее рук.

Тех неправильных мыслей в голове на удивление не было.

– Я думал, ты меня ненавидишь, – хрипло пробормотал Фобос с каплей горечи в голосе.

Он действительно так подумал, и эта мысль сводила его с ума весь вечер.

Она удивленно вскинула голову, поворачиваясь на бок и взирая на него своими огромными блестящими глазами.

– Я бы никогда не смогла, – тихо и очень робко ответила она, опуская глаза.

Еще секунда и он бы сорвался и Он услышал обещание и вопрос. Но Элион продолжила.

– Ты мой брат, Фобос, – она улыбнулась уголками губ. – И я люблю тебя. Помнишь?

Неуверенно и робко она придвинулась к нему и обвила его талию руками, положив свою голову на ему грудь.

– Конечно, – глухо ответил Фобос, стараясь не выдать разочарования.

– Ты обещал, что мы станем семьей! – заметила Элион. – А сам… не обращаешь на меня внимания.

– Я ублюдок, – хриплым голосом фыркнул он, неосознанно касаясь ее волос рукой.

На ощупь они были будто невесомые, но жесткие ближе к кончикам. Может быть, ей следует подстричься?

– Запираешься в кабинете… вечно занятой…

– Я вечно занятой ублюдок, – попытался пошутить он, но в голосе отчетливо звучало раскаянье.

Элион засыпала, невнятно объясняя то, что скопилось у нее на душе. Фобос ласково гладил ее по волосам, так похожим на его собственные.

– Фобос… У меня… У меня ведь никого не осталось. Кроме тебя.

Фобос вздрогнул и бесшумно вздохнул.

– Пообещай мне… – Элион так и не закончила фразу, наконец, забывшись в кольце рук Фобоса.

Подождав еще пару минут, он осторожно освободил вторую руку и бесшумно сел на кровати. Подняв с пола одеяло, он накрыл им девочку.

Уже выходя из комнаты, он бросил на нее взгляд, и в тот момент Фобос готов был поклясться, что пообещал бы ей что угодно.

Конец II части

========== III. Глава 16. Что тебе подарить? ==========

Зарываясь пальцами в шелковистые волосы Седрика, когда его голова покоилась на коленях Корнелии, она почти верила в призрачную иллюзию, что все может быть по-прежнему. Она не спрашивала, когда он придет в следующий раз и зачем он вообще приходит в ее комнату-камеру. Они не разговаривали, он просто медленно отворил дверь и, шелестя длинным плащом, приблизился к ней, сел рядом, поцеловал ее запястье и лег рядом, обвив ее собой, как змея обвивает кладку яиц. Он засыпал, а Корнелия, сама не отдавая себе отчета, старалась дышать тише.

Когда он только лег, она даже не поверила, что Седрик может вот так просто уснуть рядом с ней. В конце концов, на пути к ее свободе стоял только он.

– Я ведь могу и убить тебя, – прошептала она, наклонившись к уху Седрика.

Он спал, но на секунду ей показалось, что уголки его губ задрожали в насмешливой улыбке. В своей способности убить Корнелия почему-то не сомневалась. Однако, когда дело касалось Седрика, все становилось гораздо сложнее. Поэтому Корнелия решила отложить переосмысление своих жизненных позиций на другой раз, времени у нее теперь было предостаточно.

В последний раз, когда Седрик был так близко, Корнелия была слишком погружена в собственные переживания, чтобы заметить, как изменился сам Седрик. Волосы на ощупь были сухими, как осенняя трава, под глазами залегли темно-фиолетовые тени. Кожа на щеках шелушилась и опадала мелкими чешуйками на его черный шарф, под которым явно виднелось что-то темное, похожее на кровоподтеки. Дрожащими руками она осторожно взялась за край шарфа, надеясь, что Седрик спит крепко, но он распахнул глаза, стоило ей только коснуться его шеи. Она замерла, как вор, пойманный с украденной безделушкой в руках. Он смотрел, не мигая, на нее добрых полминуты, а потом рывком дернулся и освободил ее колени.

– Хоть бы еды нормальной приносил с собой, – скривилась с разочарованием она, когда через неопределенный промежуток времени, он на нетвердых ногах поднялся и, кивнув на прощанье, направился к выходу.

Седрик вопросительно изогнул бровь, а Корнелия от злости на него, на себя, на эту камеру и на эту ситуацию едва не взвыла.

– Ну, когда приходишь, можешь что-нибудь с собой захватить. Я буду не против, – она невзначай пожала плечами. – А то никакой пользы от тебя.

– Какая от меня должна быть польза? – подчеркнуто вежливый тон обескураживал. Секунду назад он был таким близким, а сейчас будто и не знакомы вовсе.

– Мог бы поговорить со мной! – с неожиданной для себя обидой в голосе выпалила она. – Если уж ты не догадывался, что мне может быть скучно в четырех голых стенах.

Он остановился возле двери и облокотился на нее, с насмешкой глядя сверху вниз на девушку.

– Если мне и дальше будет нечем заняться, то так можно и план побега придумать. Вам же этого не надо? – Корнелия невинно и с явной иронией захлопала глазами.

– Чего же ты хочешь? – поинтересовался Седрик с вежливым недоумением, оглядывая комнату будто впервые.

Корнелия закусила губу, точного списка в ее голове не было.

– Вязальные спицы, – выдавила она спустя пару секунд молчания.

– Ты вяжешь? – насмешливо приподнял брови лорд.

– Да, – мужественно пробормотала она, – обожаю вязать.

– Конечно, – все так же улыбаясь, хмыкнул Седрик, не веря ей ни на йоту. – А потом эти спицы окажутся у меня в глазницах.

«Не у тебя», – мысленно поправила Корнелия, но возражать не стала и демонстративно упала на матрас, уставившись в потолок. Так обычно делала Лилиан, когда что-то ей отказывались купить родители. Печальный взгляд в потолок, безучастный голос и спустя пару дней у папы сдавали нервы.

Вспомнив родителей, Корнелия почувствовала, как тянущая боль в груди снова дала о себе знать. Она была такой эгоисткой, а теперь они даже не знают, где она и что с ней, и теперь ей даже некого винить в своих бедах кроме себя самой.

– До свидания, Корнелия, – мягко прошелестел Седрик, перед тем, как закрыть за собой дверь.

Корнелия быстро приняла вертикальное положение, и задумчиво уставилась в дверь. Размышлять о нюансах их с Седриком отношений можно вечность, однако думать о нем будет гораздо приятнее в Хиттерфилде, а не под замком у Фобоса в темнице.

Во-первых, конечно, он служит Фобосу.

Но факт этот вовсе не делает его злым. Он показал, что может быть милосердным и сочувствующим, может заботиться о ком-то кроме себя. Хотя по-настоящему благородный поступок он совершил бы, если бы отпустил ее, вопреки приказу Фобоса.

Сердце у Корнелии почему-то заныло, ей вдруг стало не по себе от мыслей, как может наказать Фобос предателя. Она задумчиво провела длинным, обломанным по краям ногтем по шершавой стене. Седрик служит Фобосу довольно долго, чтобы это стало его привычкой, его стилем жизни, его кредо. А от убеждений порой бывает трудно отказаться, особенно, если ничего не приходит взамен.

Надеяться на счастливый финал, что Седрик исправится и будет с такой же восторженной глупостью, как Калеб, бороться за революцию на баррикадах, было бы очень наивно, но воображение уже рисовало набросок, и Корнелия, завернувшись в одеяло с головой, стала мечтать, то и дело проваливаясь в сладкую дрему. Последней мыслью перед тем, как окончательно уснуть было то, что завтра непременно она узнает его чуть лучше.

Ведь завтра он непременно придет снова.

****

Прямых указаний от Фобоса относительно Корнелии так и не появилось, поэтому перед Седриком стояла дилемма, как поступить.

Единственное чувство, с которым он родился и жил, было свирепой преданностью Фобосу. Его луна и солнце, его хозяин, его личный Бог. Кроме него у Седрика не было ничего, что так сильно волновало его. Ради него он жил, ради него готов был и умереть.