Текст книги "Империя (СИ)"

Велену, как и Таргу (которую, видимо, приняли за заблудившуюся леди) доставили в Харенхейл, где они смогли, наконец, немного прийти в себя и поговорить о том, что же такого случилось на этом празднике. Велена вообще почти ничего не помнила после того, как Хароудел уговорил её выпить ту кружку эля, но у Тарги дела обстояли получше, хоть и ненамного.

– Как-то у меня в голове всё обрывками появляется, – задумчиво бормотала шаманка, крутясь перед зеркалом и пытаясь понять, как можно снять с себя это нагромождение ткани, которое тут называли платьем. – Помню, как ты забралась на стол и пыталась толкнуть какую-то речь про дружбу народов.

– О боже, – Велена сидела на кровати и слушала шаманку, прикрыв лицо руками. Сейчас, когда её разум почти прояснился, она начала осознавать… всё это.

– Да не переживай ты так, – улыбнулась ей Тарга, – ты на речь свою плюнула и принялась танцевать.

– Танцевать? – Велена с ужасом взглянула на подругу.

– Ага, – кивнула та, – потом и меня туда же затащила. На стол, в смысле. Ух, мы там жару дали. А потом мы пили… – на секунду Тарга замолчала, пытаясь что-то вспомнить, – много пили. Очень. Потом, кажется, Ро опять наполучал от этих синебородых карликов, потом ты отдубасила одного из них, того, что считался у них лучшим из лучших. После этого тебя сделали вождём их клана.

– Господи…

– Ага. Теперь ты Велена из Синих Бород. Поздравляю. Духи премудрые, да как же снять эту пакость?!

– Давай я тебе помогу, – она поднялась с кровати и, пошатываясь, подошла к Тарге. После нехитрых манипуляций с застежками и завязками платье всё-таки поддалось, и шаманка с явным удовлетворением зашвырнула его в дальний конец покоев.

– Ну, наконец-то, – вздохнула она, потягиваясь, – я уж начинала чувствовать себя настоящей леди. Того и гляди, стала бы потягивать вино из этих ваших стеклянных кружек и говорить о «достоинствах той или иной партии». Тьфу. Тебе бы тоже переодеться не мешало, а то боюсь представить, что скажет этот твой Гордак, когда увидит тебя в таком виде.

Велена ойкнула, вспомнив, что она всё ещё оставалась в том самом изорванном платье, которое, как она теперь припоминала, она сама и рвала, следуя мудрым советам Тарги. Чтобы выглядеть приличнее, как говорила шаманка. Ага. Приличнее. Сейчас, глядя на себя в зеркало, она только и могла, что глупо улыбаться. Всё лицо у неё было покрыто какой-то синей краской, юбка была оторвана куда выше колен, а на груди образовался такой вырез, увидев который, Гордак точно упал бы в обморок. Чтобы избежать подобного развития событий, Велена торопливо стянула с себя то, что осталось от её платья, и с ужасом отметила, что грубоватые рисунки покрывали не только её лицо и руки, но и вообще всё тело. А на заднице, так вообще красовался здоровенный чёрный череп.

– Сама просила, чтобы я его тебе вытатуировала, – сказала Тарга, оглядывая этот самый череп.

– Что?! Это татуировка?! – в ужасе вскрикнула Велена.

– Ну, ты захотела как-то отметить своё вступление в клан Хароудела. Он предложил тебе небольшую татуировочку.

– Это разве небольшая?! – Велена всё вертелась перед зеркалом, разглядывая плод своих ночных гуляний.

– А вот это уже ты сама настояла, – задумчиво сказала Тарга, поглядывая на Велену. Конечно же, это была вовсе не татуировка, а обыкновенный рисунок, нанесённый угольком, но… Нечего было наряжать её в платье.

Именно в эту секунду дверь покоев, которую ни Велена, ни Тарга не закрыли на засов, распахнулась, и перед двумя полностью обнажёнными женщинами появился сэр Гордак, собственной персоной. Только вот от его обычного вида не осталось и следа – волосы на голове рыцаря были взъерошены и стояли торчком, под каждым глазом красовалось по здоровенному синяку, а к подбородку было приклеено что-то вроде бороды синего цвета. А всему виной было то, что во время поисков, на которые они отправились вместе с Донаком, им повстречались горцы.

Как-то так получилось, что поиски пропавшей леди сменились небольшим соревнованием «кто кого перепьёт», плавно перешедшим в драку, а затем были бесчисленные разговоры «за жизнь» и братание с какими-то синебородыми карликами. Донак куда-то пропал примерно посередине этого приключения и появился только на рассвете, обнимая за талию какую-то женщину, более всего напоминавшую волчицу. Толстопузый генерал заявил, что её зовут Нарш, и теперь она его жена. Гордак, страдавший от ужасного похмелья, принял эту новость без лишнего удивления и, собрав последние силы, поплёлся к Харенхейлу, где он надеялся всё-таки найти Велену. И первым делом, он решил проверить её личные покои. Лучше бы он этого не делал…

Велена, увидев перед собой Гордака, застыла словно истукан, не подумав даже о том, чтобы прикрыться или хотя бы захлопнуть дверь, но вот Тарга, к слову, тоже абсолютно голая, нисколько не смутилась появлению рыцаря.

– Вижу, кто-то вчера ночью времени зазря не терял? – сказала Тарга, ухмыляясь, глядя на приклеенную бороду.

– Я… я… – рыцарь, не в силах оторвать взгляда от Велены, не мог вымолвить и слова. Несколько секунд он хватал ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег, а затем с громким стуком упал на каменный пол, потеряв сознание.

– Чего это с ним? – недоумённо спросила Тарга, обернувшись к Велене.

Новинки и продолжение – https://www.litmir.me

========== Глава 21 ==========

Дворец Императора

– Милорд, Инквизиции нужны эти полномочия, чтобы вернуть церкви влияние на умы и сердца людей. А когда она получит это влияние, то у нас появится мощнейший инструмент воздействия на граждан. Мы сможем проповедовать любые истины, которые только посчитаем нужными…

За окном закат уже давно сменился ночной темнотой, но разговор в императорских покоях не стихал. Гортан, верховный судья и в последние годы первый советник императора, отчаянно пытается убедить своего правителя в том, что новоявленной церковной организации необходимо расширить и так непомерно раздутые полномочия. По сути своей, Гортан просит дать инквизиторам возможность судить за ересь не только представителей церкви и безродных граждан, но и дворян. На это Элхарт просто не может пойти, как бы он ни симпатизировал новому течению веры.

– Если дворяне потеряют уверенность в своей неприкосновенности, то они тут же взбунтуются против меня.

– Узурпатор заставлял их жить в страхе двадцать лет, – логично подметил Гортан, подойдя к окну, рядом с которым стоял император. Они оба смотрели на мирно спящий город, над безопасностью которого оба этих человека трудились день и ночь. Соладар спал, а по улицам его невидимыми тенями скользили десятки, или даже сотни людей в чёрных плащах, отыскивая еретиков и предателей. На миг Элхарт поразился тому, насколько же он был наивным раньше. До того разговора с северянином он верил, что Бог милостив и защищает слабых… Но теперь император понимал, что Бог помогает только тем, кто силён духом. Тем, кто готов принять его всей душой.

– И чем кончились эти двадцать лет? – устало спросил он. – Бунт, кровь, война. Именно для того, чтобы избежать этого, нам и нужна церковь вместе с псами в плащах. Уничтожать угрозу до того, как она обретёт полную силу. Угрозу в умах и душах.

– Тогда вы должны понимать, милорд, что дворяне, являясь самым ненадёжным сословием, нуждаются в самом пристальном внимании инквизиторов. Любой заговор берёт своё начало во дворце, и…

– Гортан, если я официально объявлю, что теперь и дворяне подпадают под указ о церковном суде, то я получу как минимум десяток заговоров.

– Которые тут же будут выкорчеваны стараниями господина Блэрка, – судья посмотрел на Элхарта. – Господь поможет нам, милорд. Но для того, чтобы он помог, мы сами должны сделать первый шаг.

«Ты должен протянуть руку навстречу Богу, чтобы он вытащил тебя из болота», – пронеслась в голове императора уже привычная мысль.

– Мы должны контролировать все силы, способные влиять на судьбу Катарской Империи, – продолжал тем временем Гортан. – И у нас нет никакого права сдерживать Длань Господа, коей без сомнения является Инквизиция. Мы должны контролировать всех и вся, чтобы Империя достигла Золотого Века и вернула себе былое величие.

Несколько минут Элхарт просто молчал. Гортан думал, что император размышляет о его словах, но на самом деле всё было совсем не так. Элхарт прокручивал в голове все те два года, что прошли со смерти Валора и Коруса, а также изгнания Балора. С тех самых дней, когда он в последний раз искренне молил Бога о помощи, прошло два года… Два года, за которые седоволосый старик в белых одеждах ни разу не явился в его сон. Значило ли это, что он делает всё так, как хочет от него Бог, или же наоборот, ведёт Империю по совершенно другому, отличному от воли Господа пути? Это было лишь секундное сомнение, но за него Элхарт строго отчитал себя. Ведь любое сомнение было слабостью. Бог дал ему испытание, а он даст испытание своей стране. Инквизиторы станут этим испытанием для Империи: готова ли она принять всей душой Единого Бога, или же нет?

– Ты веришь в Бога, Гортан? – неожиданно спросил император, посмотрев судье прямо в глаза.

– Я… – тот слегка опешил и запнулся, но ледяной взгляд Элхарта вполне ясно говорил судье, что ответ может быть только один, – да, милорд, разумеется, верю.

«Лжец, я вижу в твоих глазах пустоту. В тебе нет веры».

– А почему вы спрашиваете? – на лице мелькнула осторожная улыбка.

– Ты так старательно выторговываешь всё новые и новые вольности для инквизиции, словно и вправду радеешь за то, чтобы очистить Империю от слабых духом, – Элхарт всё так же смотрел в глаза Гортану, и этот взгляд вполне явственно говорил старому судье о том, что император видит его как облупленного. Но как такое было возможно? Ведь Гортан играл этим мальчишкой, как хотел, а теперь…

– Милорд, я не уверен, что понимаю, о чём вы.

– Ты свободен, Гортан.

– Господин, но как же вопрос с инквизицией?..

– Ты свободен, – твёрже повторил Элхарт, вернувшись взглядом к окну, – не заставляй меня говорить это ещё раз.

Когда озадаченный и смущённый судья вышел из покоев императора, тот позволил себе немного расслабиться, присев за стол. Что же на него нашло? Он никогда не сомневался в первом советнике и доверял ему почти так же, как и Балору. Но сейчас… он словно почувствовал, что тот прячет за спиной нож. Он увидел в глазах Гортана такую пустоту, с которой люди смотрят на неразумных детей, и буквально душой почувствовал, что старик никогда не был ему ни другом, ни соратником. Но что это было? Случайно взгляд Элхарта упал на образ Единого Бога на одной из стен его покоев.

– Ты помог мне? – спросил он у Бога, и еле заметное тепло в груди стало ему ответом.

***

Гортан покидал покои императора в смятении. Элхарт определённо что-то знал, но вопрос был в том, как много открылось молодому императору? Знал ли он, что судья готовил паутину, в которую в скором времени попадёт вся страна, знал ли о заговоре, уже близившемся к своему финальному шагу? Если это было так, то всё, что они создали за два года, могло пойти прахом в единый миг. А это уже была серьёзная угроза. Достаточно серьёзная для того, чтобы начать действовать. Судья отправил срочное послание Артуру Блэрку, который теперь занимал пост Патриарха в церкви Единого Бога, с требованием готовиться к тому, что финал наступит сегодня ночью, а сам же Гортан вернулся в свои покои, чтобы подготовить бумаги, которые потребуются ему для принятия власти над Катарской Империей.

Покои верховного судьи не особенно изменились за это время. То же строгое убранство, те же портреты великих императоров прошлого, украшавшие стены, и те же книги, которые Гортан перечитывал в свободное время. Особенно ему нравилась «Новейшая история Корхатала – Чудо или же ловкий обман?». В этой книге имперские учёные анализировали информацию о так называемом «Вторжении Козлоногих», которое почти полностью уничтожило империю южан и послужило катализатором к зарождению новой веры в этих «Огненных Богов». Но сейчас Гортану было совсем не до чтения.

Множество бумаг ждали заполнения, и десятки новых законов должны были быть составлены сегодня. Два года верховный судья готовил Империю, и вот близится момент, когда его труды наконец-то окупят себя. Все эти священники, генералы и торговцы, которых он расставлял по нужным постам, вскоре радостно примут свержение власти Элхарта и провозгласят его, Гортана, новым правителем Империи. Разумеется, два года – это слишком малый срок для того, чтобы всё подготовить, но сейчас возникла реальная опасность того, что всё пойдёт прахом, а такого он никак не мог допустить.

– Я могу войти, милорд? – Аш, как всегда незаметно, прошла в покои судьи и прикрыла за собой дверь, спросив разрешения только ради приличия. Девушка была как всегда прекрасна, но сейчас она была одета не в красную робу, а в чёрное платье, украшенное золотыми нитями. Слишком уж откровенное, по мнению Гортана, чёрное платье.

– У меня мало времени, – сказал он, оторвав взгляд от бумаг, чтобы посмотреть на вошедшую, – что ты хотела?

– Я встретила посланца, что вы отправили к господину Блэрку, – Аш неторопливо подошла к стеллажу и провела пальчиком по ряду книг, – этот посланец очень спешил.

– Планы изменились, леди. Император чувствует угрозу, и моё положение более не так прочно. Если мы не ударим сейчас, то вполне вероятно, что события начнут играть против нас, – сказал Гортан, вновь вернувшись к бумагам. На миг в его разуме мелькнуло удивление, что он так легко рассказывает обо всем этой фифочке, но оно тут же угасло, уступив место другим заботам.

– Вы думаете, милорд, Элхарт знает о том, что это вы подстроили убийства лорда Валора и маршала Коруса?

– Вряд ли. Скорее, у него появились обыкновенные подозрения… Но за последние годы император изменился. Он стал жёстче. Его новая фанатичность в вопросах веры, конечно, играла нам на руку, но теперь она может навредить нашему делу. Чёрт, я не удивлюсь, если уже завтра под моими окнами окажется парочка людей с красными повязками.

– Вы боитесь инквизиции? – девушка удивлённо изогнула бровь, посмотрев на Гортана. – Мне казалось, что они полностью подконтрольны господину Блэрку. Эта организация показала себя очень… удобной.

– Слишком удобной, – мотнул головой судья, – слишком. Гильдар сейчас на нашей стороне, да. Он признателен за ту власть и силу, что мы дали ему, но…

– Но? – Аш подошла к столу и, опёршись на него руками, посмотрела прямо в глаза Гортану, а тот, хоть и на миг, посмотрел немного ниже глаз девушки.

– Но… кхм. Но Гильдар никогда не был дураком. Он играет свою роль и будет играть её ровно до того момента, пока это будет служить его интересам.

– Тогда я не вижу с ним никаких проблем, – улыбнулась она.

– Проблема в том, что я не знаю, как далеко заходят его интересы, – сказал судья, отложив в сторону лист бумаги и взявшись за следующий, – он чертовски молод, а уже обладает такой властью, которая и не снилась правителям древности. Это слишком опасно.

– Тогда почему бы вам не избавиться от него? Если этот человек так опасен, то было бы неразумно полагаться на его услуги. Тем более в таком важном деле, как свержение императора.

– Как я уже сказал тебе, девочка, мы должны торопиться. Удар будет нанесён этой ночью, всего через несколько часов. Нам остаётся только молить Бога о том, чтобы Гильдар оставался верен нам хотя бы до рассвета, потому что без его помощи всё пойдёт прахом. А теперь оставь меня!

Аш, кивнув, развернулась и неторопливо вышла в коридор, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Пройдя несколько десятков шагов, она остановилась у одного из факелов и, взглянув на свою собственную тень, прошептала:

– Их планы изменились, Хозяин. Судья хочет нанести удар сегодня ночью, как вы и говорили.

И вновь тень начала меняться. Она увеличилась в размерах, а в том месте, где должны были быть глаза, полыхнули два красных огонька.

– Ты сомневалась в моих словах? – прошипела тень.

– Нет, Хозяин, – девушка смиренно склонила голову.

– Император почувствовал угрозу, и это заставляет их торопиться. Торопиться и делать ошибки. Но это уже не важно. Ты пробыла среди них достаточно долго и уже должна была составить полный список тех, кто сможет помешать нам.

– Да, Хозяин, я сделала это.

– Хорошо. Этот ничтожный заговор более не нужен мне. Оставь его.

***

Элхарт даже не думал о сне этой ночью. После того чуда, что подарил ему Бог, в мыслях императора не было ни единого желания, кроме как упасть на колени и молиться своему небесному отцу. Несколько часов он провёл, опустившись на колени перед образом Единого Бога, истово молясь тому и благодаря за то, что он не оставляет своего грешного сына и готовит его к испытаниям, которые подарят ему силу для того, чтобы вести Империю к новым вершинам.

И именно в таком положении застали его люди, ворвавшиеся в императорские покои на рассвете. Ангатары, пытавшиеся задержать заговорщиков, были убиты, но Элхарт, услышавший звуки боя за дверьми, даже не шелохнулся и продолжал молиться и в тот момент, когда заговорщики вошли внутрь. Он полностью вверил свою судьбу в руки Господа.

– Император Элхарт Первый, – проговорил Гортан, справа от которого стоял Патриарх Артур Блэрк, а слева – Великий инквизитор Гильдар, – согласно первому закону тайного совета, я объявляю вам: вы лишаетесь своей власти и титула. Такова воля свободных граждан Катарской Империи.

Вслед за ними в покои зашли пять легионеров с обнажёнными мечами и трое инквизиторов в чёрных плащах. Они готовы были убить императора в случае, если тот попытается сопротивляться, или же если получат такой приказ. Этих людей подбирали лично Донак и Гильдар.

– Милорд, – сказал Артур, выйдя вперёд, – вы должны проследовать за нами, чтобы принять кару за свои прегрешения…

Император даже не смотрел в их сторону. Стоя на коленях, он смотрел на образ Бога и шёпотом молился ему. Не о спасении, нет, он просил Бога о том, чтобы он принял души этих безумцев в тот день, когда настанет страшный суд.

– Милорд, – повторил Артур, – вы обязаны… Должны…

И в этот миг Элхарт резко встал с колен и взглянул прямо в глаза нового Патриарха.

– Я твой император, Артур Блэрк. Я тот щит, что защищает тебя от тьмы, я тот меч, коим Господь наш карает своих врагов. Я твой император, и ты думаешь, что смеешь говорить мне, что я должен делать?

– Я… – замялся было священник, но Элхарт не дал ему и шанса ответить.

– Я тот, кого коснулась рука Бога. Я несу свет веры сквозь тьму. Я твой император. На колени!

Артур Блэрк, сам не понимая, что делает, медленно встал на колени, опустив взгляд в пол. Разом исчезла в его душе вся та решимость, с которой он шёл к этим покоям. Священника, который готовился в случае чего самолично убить Императора, охватил ужас, какой не могут описать никакие слова. Он словно видел перед собой самого Единого Бога, на которого осмелился поднять руку.

– Вы все! – Элхарт окинул взглядом мужчин, стоящих перед ним. – На колени перед Императором!

И была в его взгляде такая сила, такая решимость и вера, что легионеры роняли мечи из ослабевших рук, падая на колени. Они плакали и молили о пощаде, а вскоре и инквизиторы последовали их примеру. Люди видели перед собой не жалкого, ослабленного человека, которого они готовились убить, они видели Императора.

– Я был слеп, – прошептал Гильдар, опускаясь на колени, и в этот миг Гортан, оставшийся один на один с Элхартом, понял, что это конец. Он не понимал, против кого выступил, не понимал, что за сила таилась в этом человеке. За ним стоял сам Бог.

– Элхарт… – прошептал судья. По его щекам катились слёзы, а колени тряслись от ужаса.

– Ты предал своего Императора, Гортан, – Элхарт медленно подошёл к судье и одной рукой схватил старика за горло, подняв того над полом, – будь ты проклят.

Хруст позвонков обозначил конец жизни верховного судьи Гортана и рождение нового Императора.

========== Глава 22 ==========

Соладар, Дворец Императора

Восемь лет спустя

Император стоял перед своим народом. Тысячи людей собрались на дворцовой площади, чтобы лицезреть правителя и хотя бы на несколько минут оказаться окружёнными величием того, кто стал отцом для всех граждан Катарской Империи. Он был для них всем, они любили его, и каждый из собравшихся без раздумий отдал бы жизнь ради Императора. Это была не просто любовь, а настоящее поклонение. Люди возвели его в ранг наместника Единого Бога на земле.

Но Элхарт просто стоял, глядя на них. Он не произносил торжественных и вдохновенных речей, не хвалился теми успехами, что достигла Империя во времена его правления. Он лишь смотрел на своих граждан, и взгляд его, как шептались в толпе, устремлялся прямо в души. Император видел все их грехи, видел каждую поганую мыслишку, закрадывающуюся в голову простого смертного. Он знал о них всё. Он был наместником Бога, и власть его была безграничной. Но люди не знали о том, что даже сейчас правитель оставался простым смертным.

– Папа, – светловолосый юноша, стоявший по правую руку от Императора, тронул того за плечо, – может, хватит тут уже стоять?

– Я, как и ты, стою здесь для того, чтобы во мне люди обретали силу, – негромко сказал Элхарт, пригладив короткую бороду, в которой уже начали проявляться седые волоски. – Как ты думаешь, Эрхен, сильны ли эти люди?

Эрхен посмотрел на собравшихся. Все они: мужчины, женщины, старики и дети – все смотрели на правителя и его сына с нескрываемым восхищением. Их глаза полнились любовью и обожанием.

– Нет, – сказал юноша, опёршись руками на перила балкона, – они слабы, отец. Но слабость их в том, что они зависимы от тебя. Ты стал для них идолом, которому скоро будут поклоняться с такой же истовостью, как и Единому Богу. Я думаю…

Эрхен замолчал, встретившись взглядом с отцом, в глазах которого было лишь холодное осуждение.

– Достаточно, – сказал Император, – на сегодня наше общение с гражданами окончено. А с тобой мы ещё поговорим, Эрхен. Я не позволю, чтобы мой сын оскорблял Единого Бога своими… сравнениями.

С этими словами он взмахнул рукой, прощаясь с людьми, собравшимися на площади. Этот жест был встречен аплодисментами, но Император не обратил на это внимания, он развернулся и вышел с балкона, оставив своего сына наедине с ликующей толпой.

– Слава! – кричали люди. – Слава Императору!

– Да, – пробормотал Эрхен, следуя за отцом, – слава.

Выход вёл прямо к тронному залу, где Императора уже ждал человек, к которому Эрхен испытывал настоящее отвращение – Гильдар. Великий инквизитор, так его называли при дворе, но молодой принц прекрасно видел суть этого человека. Гильдар в душе своей был настоящим падальщиком. Балор, ближайший друг Императора, добился того, что инквизиция была лишена почти всей своей власти и привилегий. Она была загнана в строжайшие рамки, позволявшие ей действовать только в пределах церкви, и теперь Гильдар постоянно подначивал Императора на тему того, что враги истинной веры не дремлют, и если инквизиторы будут продолжать бездействовать, то…

Эрхен даже в мыслях не хотел повторять тот бред, которым накачивал его отца инквизитор. Принц прекрасно понимал, что вера – это такая материя, которая должна развиваться только мирным путём, а если кого-то принуждать верить в Единого Бога, и верить только так, как этого требует церковь, то получится что-то совсем нехорошее. Но, к огромному сожалению принца, он видел, как его отец медленно склоняется к тому, чтобы вернуть инквизиции хотя бы часть тех полномочий, что она имела в годы своего основания.

Гильдар подошёл к Императору и, захватив его одной из своих ядовитых речей, повёл правителя куда-то в сторону, тем самым позволив Эрхену незаметно ускользнуть из тронного зала, избежав длинного и нудного разговора с отцом на тему того, как можно говорить о Едином Боге и как этого делать нельзя. Юноша уже дошёл до самых дверей, ведущих к спасению, как вдруг его окликнул знакомый голос.

– Плохой день? – поинтересовался лорд Балор, который тоже находился в зале. Он хотел поговорить с Элхартом о делах в Корантаре и ещё кое о чём, но чёртов инквизитор, как всегда, влез со своими просьбами, заняв того на добрые полчаса. И эти полчаса лорд Соладара решил потратить на приятную беседу с мальчиком, для которого он стал наставником. – Опять поругались, что ли?

– Привет, дядя, – принц улыбнулся Балору, и улыбка эта была первой за весь день, – всё как всегда.

– Эрхен, чему я тебя уже лет восемь учу? М?

– Молчание – золото, – устало повторил Эрхен, – но нельзя же всё время молчать о своих мыслях и убеждениях. Как я стану достойным отца, если буду всё время молчать?

– Хороший политик не тот, кто без конца говорит всё, что ему в голову приходит, – многозначительно сказал Балор, – а тот, кто может сказать нужные слова в нужное время. Дай угадаю, ты опять что-то ляпнул про Бога?

– Да, – понуро склонил голову Эрхен.

– Ну и зачем ты это сделал? Ты ведь прекрасно знаешь, как твоей отец к этому относится. Это для него как красная тряпка для быка. Говори с Императором о чём угодно, только Бога не трогай, и будет у вас мир и покой в семье, а мне не придётся по двадцать раз на дню налаживать между вами мосты.

– Извини, дядя, – Эрхен взглянул в глаза Балору и увидел в них ту самую теплоту, которую последние годы так хотел увидеть в холодных глазах Императора. От этого сердце принца сжалось, и слова, которые он хотел сказать учителю, вылетели у него из головы.

– А разговоры про Бога оставь мне. Я знаю подход к Элхарту.

– Императору, – машинально поправил его Эрхен, забыв о том, с кем он говорит.

– Императору, конечно, – кивнул Балор, но в глазах его мелькнули озорные огоньки, – а теперь иди, погуляй где-нибудь. Твоего отца нельзя слишком долго оставлять наедине с Гильдаром. Этот человек определённо плохо на него влияет.

Эрхен кивнул и вышел из зала, а Балор направился к разговаривающим Императору и инквизитору. Подходя, он даже смог уловить обрывок их разговора:

– Но, милорд, – шептал Гильдар, – вы же не знаете, как глубоко может проникнуть ересь. Вы так неосмотрительно верите каждому слову лорда Балора, хотя он…

– Осторожнее, Гильдар, – нахмурился Император, – не забывай, кто из вас был предателем, а кто оставался верен мне даже в изгнании. Я простил тебя и даже оставил все твои привилегии, ведь Бог учит нас прощать прозревших, но я никогда не забуду твоего предательства, как не забуду и верности Балора.

– Так что, перефразировав нашего возлюбленного правителя, – бесцеремонно влез в их разговор лорд Соладара, – скажу тебе, Гильдар, – пошёл к чёрту. И без тебя проблем хватает.

– Да… милорд, – поклонился Гильдар, но Балор прекрасно видел, с каким трудом инквизитору дался этот поклон. Когда тот вышел из тронного зала, Император посмотрел на друга, а затем сказал ему:

– Давно уже пора избавиться от этого пережитка прошлого. Он только и делает, что ноет о тех временах, когда страной фактически заправлял Гортан, а в руках инквизиции была сосредоточена почти абсолютная власть.

– Не самый разумный шаг, ваше величество, – Балор проследил за удаляющимся инквизитором и, когда ангатары захлопнули тяжелые двери, взглянул на Императора, – мы до сих пор не выкорчевали все те ростки, что дало предательство Гортана, и избавляться от такого удобного инструмента, как инквизиция, сейчас будет глупо.

– Да, они были «удобными». Судья прекрасно избавлялся с их помощью как от врагов веры, так и от тех, кто мог бы помешать ему захватить власть в Катарской Империи.

– Уверяю, он и близко к этому не подошёл.

– Близко или нет, но инквизиция всегда была слишком опасной для того, чтобы существовать, – покачал головой Император, – я не должен был позволять Блэрку такую вольность.

– Блэрк просто глупый толстяк, который только и может, что набивать себе пузо и пьянствовать, он всегда таким был и таким же и останется, но он верен вам, ваше величество, как и Гильдар. Они верят.

– Да, – сказал Император после секундного раздумья, – они верят.

После этих слов он подошёл к трону и, опустившись на него, по привычке взглянул налево, туда, где раньше сидела его Императрица – Алда. Иногда он думал о том, что бы она сказала, увидев его сейчас. Обрадовалась бы его жена тому, что он пришёл к истинной вере, или наоборот – осудила? Этот вопрос возникал в разуме Императора всё реже, но каждый раз заставлял его задуматься о том, верным ли путём он ведёт Империю. Но на этот раз для сомнений осталось совсем немного времени.

– У меня новости из Корантара, – сказал Балор и по голосу первого советника Император понял, что новости эти совсем не радостные.

– Предатели? – спросил он, уже прекрасно понимая, каким будет ответ.

– Да, милорд, – кивнул Балор, – Донак, человек, отказавшийся от титула маршала Империи, мутит воду. Пытается воздействовать на местное население, убеждая их в том, что власть Соладара… Кхм…