Текст книги "Принцип подобия"

Автор книги: Ахэнне

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Рони зажмурился. Он представил развалины старого мира, ржавые остовы домов с грузным вкраплением серого бетона – плиты висят, словно переспелые ягоды и норовят свалиться на неосторожного прохожего. По битому стеклу, оплавленному пластику и каменному крошеву шныряют крысы, а под сводами-обломками, словно в пещерах, прячутся последние люди – они ловят и едят крыс, убивают друг друга за лишнюю тряпку или ампулу антибиотика, и молятся, молятся, чтобы среди них не пробудился очередной одержимый.

А еще в ледяном запустении бродят странные "киборги". Их жизнь вечна и пуста, их мозг помнит все, каждую боль и каждую смерть. Люди не принимают их. Люди ненавидят их почти так же, как одержимых – вы провалили миссию, кричат киборгам, и они уходят – переступая, а иногда тяжко раздавливая распухшие трупы, замирают среди камней и ржавого железа, смотрят на гаснущее солнце, и мерно тикает в груди неумолкаемое сердце…

– Что потом с ними стало? – Рони подышал на руки. Мороз кусался, приходилось прятать ладони в рукава. Вокруг гудело и шумело, и он жадно глотал каждый звук.

– Кто остался – и есть дешифраторы, – ответил Целест. – Они способны распознать любой код, восстановить битый файл. Большинство сидит в Архиве, одновременно охраняют и раскладывают информацию по полочкам. Несколько – у Сената, но к ним не попадешь, даже Эл не светит…

– И парочка здесь, – закончил Тао. Он похлопал Целеста по плечу, – Складно рассказываешь, только уж больно страху нагнал.

Авис повертел головой на манер длинноклювого аиста. "Мистик-ясновидящий", наверняка, проникся сполна – пускай и слышал историю прежде.

– Я отыскал, – похвастался Авис, затем нос его указал на Целеста, – в общем, дело за твоей сестренкой.

К Целесту привязалась маленькая торговка леденцами – разноцветные шарики, похожие на подкрашенные льдинки перекатывались по жестяному лотку. Сама девчонка, укутанная в урезанный и перекроенный мужской тулуп, тоже напоминала шарик – только косматый и пушистый. Торговка расхваливала товар тонким птичьим голосом, Целест сдался – отсыпал медяков в обмен на леденцы. Те оказались неожиданно вкусными, кисло-сладкими и пахли лесными травами. На зубах они хрупали в точности как лед под ногами.

– Идут, – встрепенулся Рони, едва не рассыпав пригоршню своей леденцовой доли. Целест покрутился, выглядывая среди черных, рыжих, серых шуб, курток и шарфов знакомые фигуры. К ним приблизились двое, и Целест едва не выругался – дважды. Первое ругательство оттого, что Элоиза вырядилась в какую-то бесформенную синтетическую куртку мерзко-сиреневого оттенка и замотала пол-лица еще более мерзко-розовым шарфом, наверняка освобожденным из самых пыльных недр шкафа. Вычислить ее в этом наряде было не легче, чем сказочную принцессу в лягушачьей шкурке.

А второе ругательство – потому что она притащила с собой Вербену. Хорошо хоть, та тоже замотана по уши в серо-белый шарф, искристо-черные волосы спрятаны под вязаной шапкой и выделить из толпы ее невозможно. Но приводить богиню на Рынок… без охраны, просто так…

"Ну да, удержала бы ее Эл. Аж три раза", – Целест вздохнул, чувствуя: проще сдаться и пустить на самотек.

– Я тебя все равно узнаю, – сказал он Вербене, воровато отгибая уголок шарфа и целуя ее, – и тебя тоже.

Он показал Элоизе кулак.

– А значит, и не только я.

– По-твоему, мы должны были захватить эскорт из всех папочкиных стражей? – вздернула золотисто-рыжую бровь Элоиза. Целест воззрился в небо, увидел низкие снеговые тучи и шест со флагом Виндикара и отмахнулся.

– Привет. Хотите? – Рони протягивал тускло поблескивающие конфеты. Элоиза покачала головой – по-прежнему сторонилась мистика, хотя тот пытался загладить вину как мог. Вербена поблагодарила и взяла пару леденцов.

– Госпожа сенатор, – Тао поклонился Элоизе, Авис и вовсе попытался поцеловать руку – но Элоиза перчатку не сняла и от обоих отодвинулась, они перекинулись на Вербену. – Госпожа… богиня.

– Они всегда такие? – шепотом спросила Элоиза у Целеста, поправляя вылезший из-под сиреневого ужаса – капюшона локон. – Черт, а я думала, что твой Рони странный…

"Вот так и сочиняют страшилки про Магнитов", – но вслух Целест осведомился о дисках.

– Здесь, – Элоиза протянула сверток, заботливо укутанный в плотный полиэтилен и перевязанный розовой (розовой!) ленточкой.

– Я боялась, что они поцарапаются и завернула поплотнее, – Вербена коснулась запястья Целеста, и розовая ленточка была прощена.

– Следуйте за нами, – Тао явно наслаждался вниманием госпожи сенатора (которая оказалась ужасно похожей на Целеста рыжей девчонкой!) и Вербены.

– Мы приведем вас к лучшему дешифратору Виндикара. Может, и целого мира, – добавил его напарник. Вместе они словно выучили дурную роль в бездарной пьесе. Но последовать стоило хотя бы, чтобы потом припомнить…

Рони оглянулся в сторону шеста: вообще-то они покидали пост. Стражи расположились поодаль, пустили по кругу увесистую флягу, и на Магнитов внимания не обращали. Докладывать о нарушении не станут… наверное. На всякий случай, Рони дернул Ависа за рукав, они заговорщически переглянулись и вместе слегка подчистили память свидетелям. Совесть дернулась подыхающей рыбой и затихла.

Они ведь стараются для Ордена и для Империи. Они хотят выяснить и нейтрализовать этого Амбивалента – чем бы он/оно ни было.

Спешащие куда-то люди в мантиях Магнитов – не самое приятное зрелище. Целест скрипел зубами, перехватывая каждый испуганный взгляд; несколько торговцев спешно сгребали товар. Две толстые бабы – одна с корзиной хлеба, вторая с мешком подмороженных бледных апельсинов, – провыли вслед удивительно слаженным дуэтом: "Ой че ж деется!" Приходилось ускорять шаг.

По счастью, не всякая ворона летит напрямик – Авис выбирал относительно малолюдные переходы. Под подошвами скользили покрытые ледяной коркой булыжники и нередко отбросы, дома жались друг к другу, словно пытаясь согреться – но от стен веяло изморозью, а с крыш угрожающе свешивались сосульки. Целест прикидывал, успеют ли они с Тао, в случае чего поставить щит… или расплавить ледяной дамоклов меч.

Он придерживал Вербену под руку, хотя ловкая, как куница, танцовщица не нуждалась в помощи. Рони галантно предложил свои услуги Элоизе, поколебавшись, она согласилась – видимо, чтобы не обижать беднягу окончательно; теперь оба отставали. Целест подозревал – сестренкиной вины в том немного. Зато Рони выглядел счастливым, будто вместо леденцов наелся веселых таблеток, какими в клубах торгуют.

Авис завел всех в тупик. В прямом смысле – дома наконец-то сжались L-образно, сцепились мерзлыми серыми стенами.

– Здесь, – Авис ткнул в подвальное окно. Пролезть туда могла разве кошка.

– Предлагаешь ломать стену? – Целест постучал по смерзшемуся серому камню.

– Нет.

Они с Тао присели на корточки, ссыпали внутрь несколько уцелевших леденцов и поднялись, вытирая о мантию липкие ладони.

– В прошлый раз пришлось кидать камни. Но дешифратор на слух не жалуется. А теперь отойдите… да-да, все – чуть назад. А то провалитесь сквозь землю.

Его перебил тяжелый ржавый скрип, и впрямь – твердь земная развезлась. Целест с Вербеной отскочить успели, а Рони вытаращился на крышку люка, которая только что ничем не отличался от заплеванных булыжников. Элоиза дернула его к себе.

Люк напоминал канализационный, но сливался со стеной одного из домов, словно подкопанный исполинским кротом. Из темноты пахнуло ржавью, погребом и почему-то гнилой картошкой.

"Разве киборгам нужна человеческая еда?" – задумался Целест.

– Мутанты? Входите, – голос из темноты тоже был ржавым, и каким-то изъеденным. Целест вообразил гору металлоидной трухи.

Первые по отвесной кривой лестнице спустились Тао и Авис (воин поддерживал мистика телекинезом). Целест с сомнением пнул гнутую перекладину, оглянулся на спутников – из всех он был самым тяжелым, наверное. Ну, зато мог и "лететь" некоторое время.

– Вперед, – Вербена скользнула вниз, и ему оставалось кинуться следом.

Лестница выдержала.

В подвале царил мороз. Не спасали теплые мантии, холод проник под слои ткани и пил тепло жадными глотками. С низкого потолка сталактитами свесились сосульки, и долговязому Целесту приходилось нагибаться, чтобы не пораниться об острые края. Прикрепленные к стенам, моргали бледные люминесцентные лампы. Подвал напоминал пещеру – например, дракона или какого-нибудь древнего безымянного монстра. Целест обнял Вербену одной рукой, а второй зажег собственный огонь на кончиках пальцев – старый фокус сейчас нес тепло и… ну, смелость.

– Мутантские штучки, – прохрипело в углу. – Ишь, толпа заявилась… уж простите, предложить кресло и вина не сумею…

И будто заколотили ломом по жестяному ведру. Целест истолковал это как смех твари. Он сглотнул, покосился на проводников – в смеси мертвенного и оранжевого освещения Тао как никогда смахивал на куклу, а Авис – на мрачную черную птицу. Впрочем, в этой переще-морозильнике даже Элоизе не по себе, даже Рони какой-то зловещий…

"О черт".

– Целест? Чего мы ждем? – спросила Вербена. И воин устыдился слабости, шагнул к голосу – впрочем, не загасив огня.

Человек полулежал у стены, завернутый в тряпки настолько ветхие, что они грозили развалиться от неосторожного дыхания. Человек оперся на локтях, приветствуя гостей, но встать не мог, и Целест понял почему: левая нога разложилась полностью – пара ошметок зловонной темно-коричневой плоти на кости, почему-то темно-серой, блестящей кости. Правая, напротив, гротескно распухла ниже колена. В серо-зеленой гнили копошились желтоватые маслянистые опарыши.

Элоиза прикрыла нос и рот шарфом.

– Добрый день, – поздоровался Целест.

– Помоги мне сесть, мутант, – проскрипел дешифратор (если это был он!). Целест заколебался – отпускать ли Вербену, но опасным это безногое создание быть не могло. Тао первый склонился к киборгу, тот вцепился, словно желая разорвать тощего китайца пополам. Целест присоединился к нему, и теперь дешифратор впился заголенными костями-пальцами в обоих.

Не костями. Титановыми прутьями. Дешифратор глухо застонал, разметывая свои тряпки. Когда-то он был крупным мужчиной – настоящим гигантом около двух метров ростом и мышечной массой культуриста – плоть превратилась в желе и корм для личинок, но железная основа держалась.

Целест выпрямился, потирая предплечье – дешифратор едва не вывихнул локтевой сустав помощника. Думалось об отключенных. Этот – тоже отключенный, только физически.

– Спасибо, – сказал дешифратор. – Как вас много.

Глаза его напоминали стрекозиные и негромко пощелкивали. Он ухмыльнулся, продемонстрировав ровные серые зубы – тоже титановые, как и остальной скелет. Из полуистлелого тела выпирали и мерно пульсировали абсолютно здоровые искусственные органы.

Целеста передернуло, наверняка, чересчур заметно. Дешифратор ткнул в него пальцем:

– Что, брезгуешь? Смотри в штаны не наложи, мутант-красавчик. А вы, девочки, слабо чмокнуть Бена-Героя?

Вербена плотнее обняла Целеста, и киборг снова захохотал. Из горла вывалилось несколько дохлых червей.

– Когда-то вы обе раздвинули бы ножки перед Беном… да… еще и бегали бы хвостиком. А может, и ваши смазливые мальчики тоже. Вон тот рыженький неплох… И узкоглазый сгодился бы… а впрочем, все вы… х-ха…

– Извините, господин Бенджамен, – перебил киборга Авис. Мистик тер виски, видимо, пытаясь считать дешифратора. Речью он не отличался от какого-нибудь старого похотливого калеки, а вот мысли – сплошь двоичный код. Рони тоже коснулся цифрового разума и едва не "завис" сам.

– Извините. Мы пришли…

– Хакнуть гребаные файлы. Вот уж новость-то. Кто еще к Бену-Герою теперь сунется… а раньше бегали, да. И отсосать сами предлагали. Девчонки, вроде тебя, – обглоданная титановая кость вновь уперлась в Вербену, – Сладкие киски, сладкие… и мальчики тоже. Мальчи-девочка, какая в жопу разница. Х-ха.

– Гадость, – прошептала Вербена, услышали ее Целест и Рони – он стоял рядом.

– Оплату мы оговаривали. Сто стандартных денежных единиц Эсколера, – зато Тао был невозмутим. Восточная выдержка.

– Из твоего кармана, рыжий, – негромко добавил Авис. Целест кивнул. Он протянул Тао диски. Дешифратор метнулся вперед; он перехватил диски и продемонстрировал, будто боевой трофей. На гладкой лазерной поверхности заплясали блеклые блики.

– Бен-Герой круче вас, ребятки-мутанты. Как вы там себя называете… Железяки? Ах да, Магниты. Один хрен.

Целест в который раз переглянулся с Тао. Воинов учили быстроте реакции. Но по сравнению с киборгом (с полуживым, разваленным киборгом!) они не проворнее вон этих подмороженных опарышей…

– Прошу вас, господин Бенджамен, – сказал Целест. – Помогите нам. Нашему миру угрожает опасность, а хуже всего, что мы не знаем, что оно такое. Совет и Сенат, похоже, знают, но то ли не все, то ли не хотят объяснять нам. На этих дисках может быть информация. И только вы способны ее считать.

Дешифратор зажал диски зубами. Титан скрипнул о пластик, но не оставил зазубрин – киборг оказался аккуратен. Он снова поднялся на локтях, будто надеясь встать на искалеченные ноги, но сдался и бессильно привалился к стене. Диски выпали изо рта.

– Иди сюда, красавчик.

Целест оглянулся по сторонам. Может, и не к нему обращаются. Рони с Ависом хранили выражения лиц, достойные священников на мессе. Тао спрятал руки в карманы. Элоиза вот, кажется, готова выступить, но красавчик – это не к ней. А Вербена ждет от него, Целеста, подвигов.

"Вот черт".

– Вы мне? – он сел прямо на грязные смерзшиеся тряпки, стараясь не думать о том, что киборг успеет придушить его, прежде чем раскаленная плазма расплавит титан.

– Тебе. Потому что ты красавчик. У тебя лучшая женщина вашего мира, хотя ты и жалуешься на несправедливую судьбу. И друзья у тебя хорошие, – в глади дисков отражалось изуродованное лицо киборга. Целест подумал об античных статуях – их ведь тоже находят с отбитыми носами, щеками и подбородками, и хранят лишь в память о возможной красоте.

– Вы не могли бы…

– Расшифрую. Конечно.

Целест кивнул. Молчание, особенно густое из-за потрескивания люминисценток – сродни ритуальному, мантии Магнитов и почти маскарадная одежда девчонок добавляли ирреальности. Будто жертвоприношение. Целест представил себя в роли девственницы на алтаре, и тихонько фыркнул. Но дешифратор им не интересовался – зато поднес диск ко рту, словно намереваясь проглотить его целиком.

"Чего он делает?"

– Эй, – кажется, голос Элоизы. Возлюбленная сестренка не хотела отдавать рухлядь, что валялась у нее несколько лет, на съедение киборгу. Ее удержали.

Киборг выпростал длинный язык, похожий на отжатую и нерасправленную тряпку – измятый, покрытый чем-то вроде тонкой чешуи металлоидного оттенка. Искусственный, понял Целест, конечно. Плоть слаба, а железо долговечно. Дешифратор лизнул радужную поверхность – сначала бегло, пробуя, а затем принялся вылизывать по всему диаметру – от острых краев к отверстию посередине. Фасеточные глаза его закатились, язык скользил кругами – быстрее и быстрее; дешифратор оскалился и подрагивал, будто в экстазе.

– О Боже, – снова не выдержала Элоиза, а когда Целест поймал взгляд Вербены, то заметил понимание. Вербена тоже умела зачаровывать своими… движениями.

Киборг отбросил один радужный кругляш, схватил второй – и все повторилось. В сухом рту не выделялось слюны, но Целесту пришлось пересилить себя, чтобы прикоснуться к облизанному дешифратором диску.

– Загрузка… сто процентов, – внезапно проговорил тот. – Распознавание: положительно. Наличие кэш-ошибок: да. Исправленных: сто семнадцать. Битые кластеры: да. Неисправленных: четыреста тридцать шесть…

Короткая пауза. Целест наблюдал, как выползает из вмятины в переносице серо-лиловая мокрица. Мокрица медленно перебирала крохотными лапками, а потом покатилась вниз – дешифратор дернул головой.

– Запрос: Амбивалент. Начинаю группировку данных. Связанные файлы: эпидемия, "одержимые", мутации. Разделение течения болезни на физический и психический подтипы. Амбивалент: разделение отсутствует. Разумность: да. Агрессивность: да, возможны вариации. Способность к инфицированию: да. Проявления: больные с частично сохраненным сознанием, управляются Амбивалентом. Возможность бессознательного управления: да. Амбивалент причины появления: неизвестны. Теория о создании: закрытая информация, данные повреждены. Повтор запроса. Причины появления: нет доступа. Методы обнаружения: нет. Методы борьбы: нет. Повтор запроса. Методы нейтрализации: нет. Повтор запроса. Способы уничтожения: нет. Нет. Нет. Нет.

Киборг сорвался на писк, на ультразвук летучей мыши. Он заколотил обглоданными кулаками по камням и тряпью, и разлетались лохмотья с каплями гнили; Целест схватил его за запястья.

– Помоги… те же! – прошипел он, сознавая: удержать машину-эпилептика невозможно. Не силами людей. Наверное, даже не силами мутантов.

Подскочили Тао, Рони и Авис. От последних толку мало – дешифратор откинул из, пища гортанно и захлебываясь желтовато-кремовой массой раздавленных личинок. С Тао вместе сплели "сферу" – энергетическое поле, спеленали киборга, словно капризного младенца; Целест даже выхватил баллон с нейтрасетью.

– Нафига? Он не одержимый. Его замкнуло, – рявкнул Тао.

На вытянутых руках удерживали нити "сферы" – словно атланты небо, Целест скривился: мышцы ломило телесно, осязаемо, хотя сеть невидима. Тао прищурился, отчего казался вовсе безглазым – гладкая желтовато-серая сифилитичная луна с дырками ноздрей.

На четвереньках подполз Авис, его волосы выбились из-под капюшона и извивались черными водорослями.

– У него мозги электронные. Не подступишься. Рони, ты сильнее, попробуй…

Рони. Прозрачный – почти флуоресцирует, как медуза. Растрепан, на лбу шишка – успел приложить киборг или сам неудачно к стене приложился.

– Да сделайте что-нибудь! – Элоиза. Сжала руки в кулаки. Ей недостает плетки – хлестать невольников. Да что ты сделаешь, девочка-сенатор?

По губе ползла кровь. Из носа. У Тао. Целест слизывал собственную и дивился, почему красная полоска на месте.

Киборг затих, но это иллюзия. Его держит "сфера"; зато ярость – древняя, могучая; ярость зверя и сотни одержимых.

Серые стены сжимаются, колотятся ракушечными створками и клацают сталактитами сосулек.

– Держись, Целест, – Вербена. Она горячая, несмотря на мороз. Она промокает платком кровь, и ради нее Целест держится. Да. Держится.

– Мозги… электронные.

– Попробуем вместе.

– Блокировка – отключение.

Авис и Рони. Ворона и крыса. Черное и белое. Символично. Заткните киборга. Его визг распиливает пополам. Бензопилой. И сфера не выдержит.

– …Вроде… все?

Целест слышал издалека. Мышцы болели, будто пропитанные молочной кислотой – сто часов тренировок без передышки. Хотелось уснуть, проблеваться и зарыться головой в сугроб – одновременно.

Дешифратор не шевелился.

– Оно… оно сдохло, да? – Элоиза первая приблизилась к туше из тлена и металла, ткнула носком сапога.

Стрекозиные глаза заклацали, к клацанью присоединилась челюсть. Дешифратор смеялся.

– Отойди, – Рони потянул Элоизу на себя. Он готов сражаться с неведомым чудищем, он уже знает, как проникнуть в его (один-нуль-один-нуль) мозги, но не рисковать Элоизой. Рони добавил, словно извиняясь:

– Пожалуйста. Оно небезопасно.

Целест оглянулся. Его спутники молили, разве не вслух – давай уйдем, все сказано, нужно обсудить и разобраться, но не здесь, не в этой пещере из прошлого, льда и механизмов.

Целест шагнул к киборгу.

– Господин Бенджамен, вам лучше?

– Х-ха. Х-ха. Рыжий красавчик. Мокрые штанишки, а? Бен-Герой заставил вас поплясать. Х-ха, – дешифратор оскалился и выплюнул кусок собственной щеки. "По крайней мере, безумен не более обычного". – Кто он? – кивнул на Ависа и Рони. – Черный приходил. Белобрысый нет. Он крутой… хакер… или как по-вашему. Х-ха. Только жалостливый, да… эй ты, слышишь? Жалостливый. Нельзя жалеть.

Рони загородил своим маленьким круглым телом Элоизу – сущая комедия, но смеялся только киборг, над чем-то своим, липким от машинного масла и загробным. Мистик разлепил губы, но киборг оправданий не ждал.

– В чужих мозгах ковыряешься. Понимать должен. Нельзя жалеть, никого и никогда… запомни. Почему не убил меня?

– Вам можно помочь. Дешифраторы нужны в Архиве, если восстановить… ну… – Рони старался не пялиться на трупные пятна посреди живота и груди киборга, на гангренозные ноги и полураздавленное месиво опарышей. "Интересно, расплодятся ли новые?"

– Помочь? Мне? – киборг захохотал вновь. – Нет уж, спасибо. Во мне мертво живое и живо мертвое. Хреново, белобрысый. А ты, красавчик… добей меня. Я знаю, ты можешь.

– Но…

– Я выполнил задание. Я требую платы.

Сердце дрогнуло, раскисло и потекло куда-то в желудок, откликнулось спазмом и слабостью в коленях. "Почему я", скрипели люминесцентнки, "почему именно я… Тао и Авис нашли его, сговаривались о цене. Почему я?"

– Ты. Добей. Меня, – киборг не просил. Приказывал, дыша ругательствами и мелкой пылью военной базы, перегаром дешевого пойла, треском пулеметов – дыша прошлым солдата, воина; память нельзя истончить. Память мертва – поэтому жива вечно. Нельзя ослушаться. Целест кивнул.

– Уходите, – проговорил он, Вербена дернула за локоть, и Целест проник пальцами под капюшон, тронул волосы и заколку.

– Я скоро. Ждите наверху.

Зажмурился. Предпочел бы повязку. Целесту припомнился древний обычай – перед расстрелом или виселицей, электрическим стулом либо инъекцией яда, – завязывать обреченному глаза, милосердно опутать его ужас шерстистой тьмой.

– Твои друзья ушли, красавчик.

Киборг повязки не просил. В глазницах кругло вертелись стекляшки-визоры. Мертво живое и живо мертвое, проговорил Целест пересохшими губами; его пробил жар, между лопаток налип горячий пот.

Ледяная пещера – могила. Может быть, последнего киборга. Может быть.

Он приложил ладони к глазницам дешифратора. Тот подался назад:

– Эй, парень. Смерти надо плевать в рожу, а не страусом башку прятать.

– Титановый сплав, – напомнил Целест, и почти не солгал, – Я не доберусь до… в общем, так нужно.

Механические глазные яблоки кололись, на ощупь напоминали комок смятой фольги, обертки от шоколадных конфет с сиропом из вишни. По краям холодило железо и противно – податливо соскабливались остатки плоти, вязкой грязью набивались под ногти.

– Два. Раз. Пшел!

Костяные шипы выстрелили и рассыпались под черепом киборга. Целест нагрел их, чтобы пробить искусственные глаза, но мог не стараться – визоры уязвимее прочих фрагментов. Киборг дрыгнул гангренозной ногой, разбрызгивая черную гниль и язвенную жижу, грузно и по-особенному медленно осел на пол.

Шипы торчали на манер длинных, жестких кукольных ресниц.

"Сломанная кукла", – подумал Целест, отступая от мертвеца (мертво живое и живо мертвое). – "Просто… игрушка".

Померещилось – шевелится, выкашливает свое "х-ха", и Целест едва не заорал. Нет. Ресницы длинные, ресницы внутри и паралитический яд выел, выскреб мозги – электронные или из воды и жира, неважно.

Личинки. Это личинки продолжают прерванную трапезу.

"Кое-что живо", – тошнота врезала кулаком в солнечное сплетение, Целест согнулся, извергая полупереваренный завтрак – хлеб с сыром, вяленую дыню и вареные яйца. В блеклом свете месиво обрело оттенок выбитых мозгов.

Потом он бежал прочь.

*

Вербена отдала последний леденец. Ананасовый и желтый, словно одуванчик, он отдавал химией и кислил на языке. Целест грыз его – пытался перебить привкус металла и разложения. И курил. Ананас с табаком или табак с ананасом.

По сравнению с обледенелым подвалом, зимний Виндикар – горяч, словно тропические джунгли. Целест перешагнул грань мира мертвых, дернул за хвост сторожевого цербера, и сбежал.

– Но мы ничего не узнали, – наконец, сказала Элоиза. – Я смотрела эти диски на… хм, обычном компьютере. Там был код и вот это слово – Амбивалент. Я думала, он скажет больше…

Ее передернуло, и вновь выбилась из-под бесформенного "маскировочного" капюшона прядь волос. Элоиза намотала ее на палец. Рони держал ее под руку, кажется, она не возражала. Все еще.

"Они бы неплохо смотрелись вместе", – отстраненно подумал Целест; но перчатка Элоизы соскользнула, и он заметил похожее на обручальное кольцо с зеленовато-зеркальным александритом. – "…Итак. Амбивалент".

– Да все понятно, – Тао пожал плечами. Он отобрал у Целеста недокуренную сигарету, затянулся. – Какая-то штука, вроде одержимого, только сильнее.

– Не штука. Человек, – поправил Рони. Он собрал хороший урожай картинок-кошмаров – богатый и спелый, словно налитые соком, яблоки. Гладкий глянец кожицы, тонкие прожилки мякоти, а сок пахнет железом. Почти как кровь.

Нужно возвращаться – на пост, в сердцевину Рынка, к шуму, разнузданному веселью, мелким дрязгам и пене недобродившего винограда. Виндикар никогда не спит, не знает отдыха и апатии. Виндикар жив. Подвал и его обитатель – нет.

"И умер он до того, как выросли ресницы", – Целест встряхнул пустую пачку из-под сигарет. Несколько табачных крошек приземлились на обмороженный асфальт.

– Человек, – повторил Целест. – Нужно найти его и уничтожить. Амбивалент или черт с рогами…

– Послушай, ваши не идиоты. Наши тоже. Наверняка, они знают, – Элоиза высвободилась из "объятий". – Эти твои диски, хоть и контрабанда из Архива – да-да, я знаю! – но не самые секретные в Мире Восстановленном. Просто нужно убедить действовать, убедить, что это не "антинаучные бредни"… если это правда так, но я верю дешифратору. Собрать отряды Гомеопатов – не только Магнитов, но и ученых и даже теоретиков, подключить стражей и военных, организовать поиски, и…

Она осеклась.

– Методы обнаружения: нет, – процитировал Авис. Он взмахнул руками, удерживая равновесие на льду, и впрямь на манер ленивой медлительной вороны. – Методы уничтожения: нет. Мы обречены. Эта дрянь сведет с ума и подчинит всех, кто еще нормальный, а Магнитов просто сметет прочь. Как крошки со стола.

Авис запрокинул голову назад, выставив угол кадыка на тощей шее. Наверняка, воображал себя пророком.

– Заткнись! – Вербена накинулась на него – с ногтями и маленькими кулачками, ей приходилось подпрыгивать, чтобы царапать долговязому Авису плечи – сквозь толстую мантию и свитер под ней, смешное зрелище, смешное и жуткое. – Не смей! Заткнись!

– Уйми свою бесноватую! – Авис отшатнулся.

– Сам такой!

Целест обнял Вербену:

– Она права. Заткнись. Может быть, Сенат и Гомеопаты верят устаревшим данным и сложили лапки, но пока я жив – не сдамся. Надеюсь, что вы все тоже.

Целест сглотнул. Он вспомнил безумного Тиберия с болотными язвами, обугленного до черно-розовых прожилок плавленой плоти и тоже безумного Иллира. И – х-ха! – куклу с ресницами из шипов. Он втянул прохладный воздух полной грудью.

– Поймаем мы этого Амбивалента. Поймаем и уничтожим.

В Цитадель возвращались по свежевыпавшему снегу, желтым искрам фонарей – рано темнеет, или потерян счет времени, нудным тягучим часам. После того, как приехал в золотисто-бежевом мобиле и в сопровождении десятка стражей Кассиус, забрал Элоизу и Вербену, – не разговаривали. Каждый о своем. Целест, помимо всего прочего, о том, что нужно объяснить матери насчет Касси. Неплохой он парень – о Элоизе заботится, с Вербеной покровительственно галантен… к ним с уважением.

Мы выросли, мама. Твой сын – легальный убийца, теперь и не только одержимых. Наградил старого солдата ресницами-шипами.

Мы выросли, мама. Твоя дочь – член Сената, наравне с отцом решает в слепящем доме-без-теней судьбу Эсколера. Вполне способна выбирать – мужчину тоже.

"Но я обещал", – скрипело где-то в шейных позвонках, в колесах облезлого мобиля – вместе со снегом и хрустким морозцем. Целест вывернул регулятор печки на максимум, и стекла подернулись туманом от дыхания. Рони смотрел в слепое бельмо окна. На заднем сидении обиженный Авис бормотал под нос что-то насчет "неблагодарных", а Тао нехарактерно прикусил язык. Наверное, его вымотала "сфера". Хорошо, без одержимых обошлось, до утра ресурс восстановится.

"Мы обречены. Амбивалента не остановить. Чушь. Все живое можно убить… и мертвое тоже".

Вокруг Цитадели клубился кофейной гущей с вкраплением снежных сливок, сумрак. Видимо, власти города сочти, что пиро– и электрокинеты об освещении позаботятся самостоятельно: в паре фонарей едва теплился мутный, похожий на куриный бульон, свет. Целест потер лоб, предвкушая ужин и вожделенную тишину; он обдумает еще разок, как объяснить матери, про Амбивалента, и… что им с Вербеной делать. Магнит и богиня – неравная пара.

Мысли рассыпались, словно давешние леденцы – круглые, они разбегались по углам, выскальзывали. Целест не завидовал телепатам: со своими бы справиться, а они еще и чужие раздумья слышат.

Ему необходимо немного покоя – теплой комнаты и холодной подушки.

Но из распахнутых ворот текли голоса.

– Там суета, – устало проговорил Рони. Авис прекратил бурчать, огладил и без того зализанные волосы:

– Общий фон – тревога. Чего-то дрянное приключилось.

Целест едва удержался от нового "заткнись!"

Мобиль пробился сквозь суету. Чернокожий парень с акцентом южанина цокнул языком и сорвался с поста, побежал то ли помогать, то ли вклиниться в толпу зевак.

– Дрянное дело, – повторил Авис. Он не дождался, пока Целест припаркует мобиль, выскочил в камень, снег и снующих людей, рослый мужчина – ученый едва не сбил с ног. Разворошенным муравейником была Цитадель, знакомые и полузнакомые люди куда-то торопились, компании по три-четыре человека курили и обрывисто, восклицающе спорили под голыми деревьями. Будто взорвалась бомба, а они и не заметили – но Цитадель на месте, антрацитовая и предвечная.

"Да что случилось?"

Целест поймал за рукав мальчишку лет двенадцати, замерзшего, с красными оттопыренными ушами и красным же пуговичным носом.

– Чего все бегают?

Мальчишка округлил глаза. В них полыхали блики чужих фонарей и факелов.

– Одержимых куча, наших дочерта положили… И злые, гады, будто научил кто драться. Одного только схватили, там он, – махнул рукой. "Там" означало – в Цитадели. Вполне можно догадаться.

Мимо пронеслись двое с носилками, волокли раненого. По разбитому черепу – словно клубничный джем поверх волос – Целест определил: несчастному не жить. Комья крови вмерзали в снег, прилипали к подошвам. Темнота разжевывала.

– Подойдем ближе? – сказал Рони.

Суета – шторм, а он – маленькая мягкотелая рыбка. Легко разбить о камни, вдребезги, в скользкую резко пахнущую муть внутренностей. Эмоции переполняют до тошноты. Рони выставил руки перед собой, словно лунатик. Он пытался идти и боялся, что собьют с ног.

Иди за Целестом. Он сильный и он не чувствует всего. Вместе доплывем до тихих вод.