Текст книги "Маски Тутанхамона"

Автор книги: Жеральд Мессадье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

11
НЕНАСТОЯЩИЙ МУЖ И РАЗДОСАДОВАННЫЙ МУЖ

«Муж ли он мне или младший брат? Может, даже сын?» – печально размышляла Анкесенпаатон на следующий день после прибытия в Ахетатон.

Знакомый с детства пейзаж пробуждал в Анкесенпаатон только демона грусти. Повсюду ей виделся образ Сменхкары: в розариях, в садах, в беседках и на террасе, где, бывало, они вместе играли в шашки.

У товарища по учебе, которого царь привез с собой, чаще всего было хорошее настроение, и он всегда старался найти себе развлечение. К счастью, лекарь Сеферхор, которому Тхуту с согласия Ая поручил заботиться о царской особе, быстро нашел в Ахетатоне двух необходимых для физических упражнений специалистов. Оба они состояли в прошлом на службе в личной охране Эхнатона, один был лучником, а другой – конником, и оба обладали необходимыми знаниями о теле, что способствовало точному следованию советам Сеферхора.

В зале цокольного этажа царь занимался физическими упражнениями.

Отдыху также придавалось большое значение: по приказу Ая и Тхуту визиты во дворец были запрещены, и если кто-либо расспрашивал о живущих во дворце, Второй управитель, слуги и охрана обязаны были отвечать, что никто не пребывает там постоянно. Представители высшего света, все еще проживавшие в бывшей царской столице, не пытались наносить нескромные визиты по поводу или же в отсутствие такового, дабы еще раз увидеть воплощение живого бога. Только Панезий был в курсе этой тайны, и он уверил жителей города в том, что царские дворцы при случае использовались как место отдыха для внуков и племянников регента. Даже некоторые из тех, кто был занят работой в кухнях и складских помещениях, полагали, что во дворце проживали только незначительные особы.

Сеферхор все свое время посвящал тому, чтобы успешно осуществить поставленную перед ним задачу. Утром, после уроков истории богов и царства, которыми Тутанхамон занимался вместе с его товарищем, царь попадал в руки тех, кто призван был развить его тело.

– Надо укреплять ноги, руки и спину, – предписал лекарь.

Таким образом, мальчик должен был делать упражнения на сгибание и разгибание, поднимать тяжести, выполнять другие упражнения. Но первые занятия были укороченными, так как быстро утомляли ученика. Они больше развивали терпеливость наставников, нежели его мускулатуру, несмотря на то что он охотно шел на эти пытки.

Подумав о том, что плавание могло бы стать более приятным средством развития всего тела подопечного, Сеферхор велел построить для царя большой бассейн – глубиной четыре локтя и двадцать локтей длиной. [7]7
  Царский локоть равнялся 52,5 см, обычный локоть был более коротким – 45 см.


[Закрыть]Лекарь и наставники находились в воде, когда обучали своего ученика координации движений и искусству держать голову над водой для того, чтобы дышать. Но узкая грудь мальчика не позволяла легким выдерживать нагрузки более десяти минут, после чего надо было извлекать запаниковавшего пловца из воды, поскольку тонкая вялая кожа не позволяла телу держаться на поверхности. Он шел ко дну, как мешок зерна.

Конные прогулки, предложенные наставниками как средство для укрепления мышц бедер, не дали никаких убедительных результатов. Молодой всадник боялся, к тому же даже легкая рысь, которую командир конников считал наименее изнурительной, вызывала у него неприятные ощущения в спине. Решено было ехать шагом. Но взбираться на лошадь и слезать с нее – эти действия являли собой предмет наибольшего беспокойства. [8]8
  В то время еще отсутствовали стремена.


[Закрыть]Когда Тутанхамон наконец усаживался на лошадь, он то и дело норовил соскользнуть с нее на ту или другую сторону. Вместо того чтобы научить его ездить верхом без седла, как наставник надеялся, велено было изготовить по заказу седло, которое удерживало бы его ягодицы.

В то время как лучники царской армии пытались защитить царство от мятежников, царь упражнялся в стрельбе из лука. Ему было не под силу даже натянуть лук размером в три локтя. Потребовалось изготовить лук в два с четвертью локтя из более гибкой древесины, а к нему пришлось изготовить и более легкие стрелы.

В приватной беседе Сеферхор рассказывал Анкесенпаатон о результатах всех этих занятий.

– Понятно, что за несколько дней мы не могли достигнуть желаемого, – сказал он, стараясь казаться спокойным. – Его величество сообщил тебе о своих ощущениях после занятий?

– Царь осознает, что ему потребуется терпение, – ответила она.

На самом деле Тутанхамона периодически охватывало уныние, и она изо всех сил пыталась вернуть ему уверенность в себе. Был риск, что большие надежды приведут к разочарованию.

– Посмотри, – сказал он однажды, указывая на свои голые ноги при выходе из бассейна, – я немного окреп, не так ли?

Действительно, он держался немного тверже на ногах, но трудно было не заметить, что левое плечо было явно ниже правого. Она пыталась исправить перекос, надавив рукой на плечо, но тогда он становился кривоногим. Очевидно, в этом была повинна левая нога, которая была короче правой. Или что-то было не так со всей правой частью тела? Она не могла этого понять. Тогда она спросила об этом у Сеферхора.

– У твоего величества острый глаз, – заметил он. – Действительно, есть врожденный дефект – левая нога более короткая, и тело приспособилось к этому, а я стараюсь исправить перекос.

Все, что она могла, – так это поверить Приближенному к телу царя.

Тем временем она возобновила интимные отношения с Пасаром. Ввиду того что вся территория дворцов усиленно охранялась, влюбленным трудно было пробраться в уединенные места, которые находились на севере от дворцов. Они встречались в одной из комнат, предназначенных для прислуги, пустующих уже долгие годы и занимающих большую часть дворца. Их встречи происходили реже, чем раньше, но стали более страстными. Между тем они практиковали прерванный половой акт, что всегда сильно огорчало Пасара.

– Сейчас, если бы родился ребенок, ты вполне могла бы сказать, что это ребенок царя, – заявил он однажды.

– Ты шутишь? Всем известно, каково его состояние.

Во время уроков плавания Тутанхамон был голым, и его жена, так же как и ее любовник, могли удостовериться в правдивости выводов Сеферхора, в конфиденциальной беседе обратившего внимание регента на этот недостаток.

Тем не менее Пасара сильно раздражала зависимость от сексуальной неспособности другого мужчины, пусть даже это был царь.

– Он никогда не сможет зачать ребенка! – воскликнул он.

– Замолчи, он еще продолжает расти. Увидим. В любом случае, сейчас я не могу вынашивать ребенка, даже думать об этом нельзя. Тогда пришлось бы оставить царя здесь и возвратиться в Фивы под наблюдение Ая.

Чем больше она размышляла, тем больше понимала, какую ответственность взял на себя Ай. Постепенно она осознала, что он прибег к убийству, чтобы иметь возможность защитить царство.

Даже с точки зрения своего места расположения суд храма Пта в Мемфисе пользовался авторитетом, равным авторитету Большого дома, то есть общего гражданского суда. В принципе, суды храмов рассматривали только второстепенные дела, но из-за того что, как правило, девять судей из десяти были постоянными писцами храма, либо по указанию верховного жреца Нефертепа привлекались утонченные образованные люди, во время судебных заседаний в храме Пта всегда присутствовала многочисленная публика. Туда приходили, как на спектакль, чтобы наслаждаться красноречием выступавших и мудрыми заключениями судей.

В тот день публики было даже больше, чем обычно. Жалоба, зарегистрированная в канцелярии суда неделю назад, стала достоянием гласности из-за бестактности людей, имеющих отношение к этому делу, и аудитория готовилась насладиться подробностями процесса.

Дело касалось супружеской измены: Хемтот, мужчина пятидесяти лет, в полном расцвете сил, подал жалобу одновременно и на свою супругу Хатсатит, и на своего соседа Секхемку, виновников супружеской измены. Он намеревался развестись и получить возмещение от любовника жены. Это было любопытное дело, но, с другой стороны, все обстояло достаточно серьезно, так как супружеская измена, согласно закону Двух Земель, в некоторых случаях каралась сожжением на костре.

Участники процесса прибыли. Сначала, войдя в большой зал, Хемтот, приземистый и ворчливый мужчина, окинул взглядом по очереди всех десятерых судей, которые, как он предполагал, были ему знакомы как покупатели его товара в Мемфисе и потому должны быть к нему хорошо расположены. Они сидели на возвышении вместе с секретарем суда, двумя писцами по правую руку и человеком, который расследовал дело, – по левую.

Хемтот буквально оцепенел, когда узнал верховного жреца Пта, Нефертепа, который находился в центре возвышения. Нефертеп в суде храма? Невиданно! Ведь на процессе рассматривают супружескую измену! Хемтот разволновался. Более того, справа от Нефертепа восседал человек, к которому явно все присутствующие относились с большим уважением.

Между тем в дверях храма была выставлена утроенная охрана. Может быть, из-за этого загадочного судьи? Истец рассматривал неизвестного, но так и не смог понять, кто это мог быть. Нефертеп велел Хемтоту сообщить, каков мотив его жалобы.

– Прошло девять дней после той ночи, когда я проснулся от недомогания. Я позвал мою жену Хасати. Она не ответила. Тут я обнаружил, что ее ложе пустует. Я искал ее по всему дому и не нашел. Мое беспокойство возрастало, и неожиданно я заметил, что задвижка на двери поднята. Я вышел на улицу. Громко позвал жену. Чуть позже я увидел, что она выходит из дома моего соседа – торговца Секхемки. Я спросил у нее, что она там делала. Она ответила: «Он мне дает то, чего не даешь ты». Я расценил это как признание супружеской измены. Я не могу больше жить с женщиной, которая меня обманывает вместе с моим соседом. И я требую возмещения от Секхемки. Решение относительно суммы возмещения я оставляю за судом.

– Сколько лет твоей жене? – спросил неизвестный судья.

– Двадцать три года.

– Есть ли у вас дети?

– Трое.

– Какого возраста?

– Шесть, четыре и два года.

Нефертеп наклонился, чтобы что-то сказать на ухо неизвестному судье, и тот отрицательно покачал головой. Истец занял место на одной из скамей, сев лицом к судьям. Секретарь суда велел привести Хасати.

Это была красивая женщина с правильными чертами лица и стройной фигурой, несмотря на то что три раза рожала.

– Тебе известна жалоба твоего мужа. Так ли все было, как он рассказал?

– Да, – ответила она. – Со времени рождения моего последнего ребенка мой муж относился ко мне как к кормилице и служанке. Торговец Секхемка предложил мне стать его второй супругой, но я не хотела оставлять своего мужа, потому что он не смог бы сам заботиться о детях.

Снова Нефертеп с соседом обменялись шепотом несколькими фразами.

– Знаешь ли ты, почему твой муж не почитает тебя?

– Мне это неизвестно. Он мне часто говорил, что, учитывая его возраст, к вечеру ощущает себя очень утомленным. Но соседи мне рассказывали, что он часто ходит в трактир.

– Мужчина имеет право развлечься! – крикнул муж.

Нефертеп велел ему замолчать и обратился к женщине с очередным вопросом:

– Где ты живешь в настоящее время?

– У моей матери, вместе с детьми.

Судья покачал головой, и женщина направилась к противоположному краю скамьи, на которой сидел ее муж. К судьям подвели любовника, Секхемку. На вид ему было чуть больше тридцати лет, он был красивым крупным мужчиной. Его дела шли хорошо, о чем говорил браслет из чистого золота, который он носил на запястье.

– Тебе известно, что рассказали Хемтот и его жена, – заявил ему Нефертеп. – Можешь ли ты что-нибудь добавить к сказанному?

– Мне известно, в чем состоит жалоба Хемтота, но я не знаю, о чем он тут говорил. Я уверен, что Хасати не все рассказала. Я встретил ее на рынке, и она мне понравилась. Мы разговорились. Я сказал, что нахожу ее привлекательной. Она призналась, что считает меня красивым мужчиной. Я спросил ее, замужем ли она. Она ответила утвердительно. Я заметил, что вряд ли доверился бы женщине, которая спит с другим мужчиной. Она мне объяснила, что вот уже на протяжении двух лет она для мужа не более чем служанка. Я предложил ей стать моей второй женой, но она отказалась, потому что не хотела бросать мужа – ей было его жалко, она считала, что он будет несчастнее, если она его оставит. Но так как нас очень сильно тянуло друг к другу, она согласилась прийти ночью втайне от своего мужа, который спит в другой комнате, чтобы не доставить ему огорчений из-за того, что его оставили.

– А дети?

– Я был бы рад оставить всех троих детей у себя, если их отец не в состоянии ими заниматься. Тем более что у меня только одна дочь. Трое моих детей умерли от болезней. Я думаю, что много детей – это благодать.

– Что думает об этом твоя жена?

– После последних родов у нее не может быть больше детей, и она огорчена тем, что у нас только одна дочь. Она согласна принять в дом вторую супругу.

Теперь все судьи стали качать головами, и Секхемка направился к скамье и сел рядом со своей любовницей. Муж бросил на них недобрый взгляд, затем отвернулся и стал смотреть прямо перед собой, видимо надеясь на то, что суд примет его сторону.

Судьи отправились в другой зал для обсуждения, установив время на песочных часах – тридцать минут. Затем они вернулись на свои места, и Нефертеп зачитал решение суда.

– Мы, судьи храма Пта в Мемфисе, постановили по делу о жалобе Хемтота, торговца, на его жену Хасати и Секхемку, торговца, что данное дело должно быть завершено разводом.

Хемтот поднялся с места, победно вскинув голову, и бросил презрительный взгляд на свою смущенную супругу.

– Между тем, – продолжил Нефертеп, – Хемтоту не полагается никакого возмещения от Секхемки, учитывая небрежное отношение истца к своей супруге и почтительность последней, которая отказалась публично унизить своего мужа, отнеслась к нему с состраданием и не оставила его.

Хемтот был ошеломлен.

– Но это же немыслимо! – воскликнул он.

Нефертеп велел ему замолчать и сказал:

– Мы даем Секхемке разрешение взять Хасати второй супругой с согласия его первой супруги. Принимая во внимание, что дети Хемтота и Хасати малолетние, они последуют за своей матерью и смогут, если пожелают, возвратиться к своему отцу, когда достигнут возраста семи лет.

Он окинул взглядом зал и добавил:

– Такое решение суда направлено и на то, чтобы предупредить всех подающих жалобу по подобной причине о необходимости прежде подумать, соответствует ли это духу правосудия, которому нас учит Пта. Не следует обращаться за правосудием к богу понапрасну, и его судьи не должны тратить свое время на беспредметные ссоры. Заседание закрыто. Советник, – произнес он, поворачиваясь к неизвестному судье, – вы оказали нам огромную честь, возглавив это заседание.

Только теперь изумленная публика узнала, что этим судьей был Тхуту – собственной персоной.

12
ПЫЛЬ ПРОШЛОГО

Первый советник обладал правом присутствовать на всех судах царства, но было вполне очевидно, что Тхуту отправился в Мемфис не затем, чтобы рассматривать дело о супружеской измене.

После визита Хумоса в зале судебных заседаний незамедлительно состоялся настоящий военный совет с участием регента Ая, Тхуту и Начальника охраны Маху. Обсуждалась необходимость принятия мер для того, чтобы нейтрализовать господина Апихетепа, прежде чем он начнет операцию по завоеванию Мемфиса. Даже предположив, что в подавлении повстанцев будут задействованы армии Севера и Юга, трое мужчин прекрасно осознавали, что захват Апихетепом города с таким местоположением приведет к многочисленным жертвам и политическим потрясениям огромной силы.

Подобную катастрофу необходимо было предупредить любой ценой.

Вызвали военачальника Нахтмина и поспешили отправить верхом гонца к военачальнику Анумесу, который накануне уехал в восточные пограничные районы, где нападения бедуинов на гарнизоны доставляли много забот. Ему был дан приказ срочно завербовать две тысячи наемников и держать их наготове, чтобы в случае необходимости они могли спуститься к дельте Великой Реки.

По мнению Ая, единственно верная тактика состояла в том, чтобы послать войска в Нижнюю Землю и разместить их в тех шести номах, где Апихетеп сосредоточил свое ополчение, затем начать боевые действия и уничтожить его отряды. Тхуту настаивал на другом варианте. Он считал, что лучше подождать, когда Апихетеп встретится со своими командирами в одном месте, и тогда напасть на них, захватить и доставить в Фивы, где они будут осуждены за государственную измену и убиты.

– Судить такого негодяя – только понапрасну тратить время судей! – пробормотал Ай.

Эта операция требовала предварительного сбора информации о регионе, который в Фивах знали плохо, к тому же в тех местах всегда ощущалось настойчивое стремление отделиться от центральной власти. Например, разузнать, где находится командный пункт Апихетепа, можно было только у местных жителей или используя разведчиков. Сведения Хумоса были ценными, имена писарей, сообщенные им, были тщательно записаны Маху; без сомнения, они могли предоставить больше информации. Но, как утверждал Нахтмин, намного больше можно было узнать, подробнее расспросив первого жреца Пта в Мемфисе, Нефертепа. Действительно, культ Пта охватывал также храмы в Нижней Земле, и вполне вероятно, что их жрецы и писцы могли быть в курсе того, что происходило в тех местах. Впрочем, Тхуту выразил удивление по поводу того, что Нефертеп не послал гонца в Фивы, более того, он уже мог бы прибыть сюда и сам.

Собрать нужные сведения с помощью Нефертепа представлялось для Тхуту весьма ответственным делом. Обычно сбором информации занимался Начальник охраны. Тхуту считал, что он как Первый советник сможет добиться большего от верховного жреца. Он прибыл в Мемфис вместе с Маху и дюжиной тайных соглядатаев, тщательно им отобранных для разведки в тех населенных пунктах, где Апихетеп готовился осуществить свои зловещие замыслы. Там они должны были проникать всюду, не привлекая внимания.

Первый советник прибыл в главный храм Пта в тот момент, когда Нефертеп собирался в суде храма заменить заболевшего судью. Не раскрыв сразу цели своего визита, Тхуту выразил удивление по поводу присутствия верховного жреца в суде храма.

– Моя задача, – пояснил Нефертеп, – состоит в том, чтобы остановить поток жалоб по поводу супружеской измены, которыми завален суд. Всякий обманутый муж видит в этом возможность не только освободиться от своей супруги, чтобы взять другую, но, главным образом, чтобы законно получить от любовника весьма значительную сумму. В наши дни любовников больше не убивают – их разоряют. Так как судьи – мужчины, к тому же жрецы, то есть защитники общественной морали, истец рассчитывает на их солидарность, и действительно, большая часть обманутых мужей выигрывает дело. Я нахожу это опасным, потому что именно судьи устанавливают сумму штрафа, а истцы умеют договариваться с некоторыми из них, а потом делятся с ними средствами, полученными от ухажера. Дошло до того, что пришли в упадок некоторые торговые предприятия в городе лишь потому, что их владельцы согрешили с замужними женщинами.

Несмотря на то что на первом месте у него были другие заботы, Тхуту заинтересовали аргументы Нефертепа.

– Раз уж ты в Мемфисе, Первый советник, пойдем со мной на заседание суда. Ты возглавишь суд. Это займет у тебя только час времени, и затем мы вместе пообедаем.

Вот так Первый советник Тхуту спас неверную жену от позора, а влюбленного торговца от разорения.

При выходе из суда он заявил верховному жрецу:

– Дело, о котором я хочу побеседовать с тобой как можно быстрее, чрезвычайно важное.

– Я в этом не сомневаюсь, если ты сам приехал в Мемфис, дабы увидеть меня. Но у меня также есть что тебе сказать.

Едва они уселись за обеденный стол в доме Нефертепа, как жрец сразу же спросил:

– Встретил ли ты моего посланника?

– Нет. Какого посланника?

– Пять дней назад я направил к тебе писца, чтобы предостеречь от сирийца по имени Сосенбаль.

Тхуту был настолько ошеломлен, что Нефертеп забеспокоился:

– Что происходит?

– Я тебе объясню, когда ты закончишь рассказ. Почему ты хотел предостеречь меня от этого сирийца?

– Потому что его подстрекает один из любимчиков Ая, которого я считаю опасным искателем приключений. Более того, это самый богатый человек в Нижней Земле, Апихетеп…

При этом имени Тхуту, который пил пиво, поперхнулся. Он закашлялся и с трудом восстановил дыхание.

– В конце концов, что происходит, Советник? – воскликнул верховный жрец.

Восстановив, наконец, дыхание, Тхуту произнес:

– Три дня тому назад этот Сосенбаль и его сын совершили попытку убить Ая в зале судебных заседаний дворца.

– Как?! – вскрикнул Нефертеп.

Теперь наступила его очередь изумляться, ему не удалось сохранить спокойствие. Он подался всем телом вперед, и его выпуклые глаза готовы были выскочить из орбит.

– Регенту удалось ускользнуть в последний момент. Стражники убили сирийца и его сына. Секретарь регента был ранен в плечо.

Нефертеп лишился дара речи. Достаточно долго он пребывал в задумчивости. И тогда Тхуту подробно рассказал ему о том, что произошло.

– Дело оказывается намного серьезнее, нежели я думал, – произнес наконец Нефертеп. – Получается, что Апихетеп подослал Сосенбаля, чтобы освободить путь себе.

Тхуту уже понял, что эти события взаимосвязаны.

– Освободить путь?

– Убить Ая, чтобы создать беспорядок в стране и захватить трон.

– Что ты знаешь об Апихетепе? Цель моего визита состоит в том, чтобы узнать о нем как можно больше.

– В своем послании я просил тебя направить ко мне Маху, ибо мне стало известно от моих писцов о подозрительных действиях Апихетепа.

– Маху в Мемфисе.

– Почему он не с тобой?

– Он сейчас в управе, занят организацией противодействия планам Апихетепа.

– Значит, вы в курсе?

– Благодаря Хумосу, а ему сообщили об этом писцы храма в Дельте.

– Думаете ли вы теперь опираться на духовенство? – иронически бросил Нефертеп.

Тхуту довольствовался тем, что улыбнулся и спросил:

– Но куда же тогда делся твой писарь?

– Это меня тоже интересует, – озабоченно сказал Нефертеп, – теперь я склонен думать, что он выполнял приказы Апихетепа. Очевидно, он понял, что послание могло помешать выполнению планов его нового хозяина. Он был подослан в мой храм.

Оба ели без аппетита. Тхуту машинально пережевывал нарезанное кусочками мясо ягненка и отхлебывал из кубка пиво. Нефертеп задумчиво грыз лук. Неожиданно он прекратил жевать.

– Верховный жрец, ты знаешь, где обосновался Апихетеп?

– Нет. Я знаю, что его дом находится в Саисе, и думаю, что он его использует в качестве командного пункта. Но вполне возможно, что он собирает единомышленников в другом месте. Во всяком случае, необходимо как можно быстрее послать людей в те храмы, которые я тебе укажу. Пусть эти люди выдадут себя за родственников моих писцов и поживут с ними несколько дней. Возможно, писцы узнали об этом больше уже после того, как приходили ко мне. Как только им станет известно, где Апихетеп встречается со своими командирами, их можно будет арестовать.

Верховный жрец составил точно такой же план сражения, как Тхуту и Маху. Это показалось странным; Первый советник пристально посмотрел на Нефертепа.

– Все это серьезно, очень серьезно, – пробормотал верховный жрец.

Обед уже чересчур затянулся, и Тхуту поднялся, чтобы позвать своего секретаря и отправить его в управу с тем, чтобы известить Маху. Затем он снова сел.

– Ай, – сказал Нефертеп, – не смог остановить развал страны. После смерти Эхнатона надо было посадить на трон сильного человека. Вместо этого, как мы видим, безжалостно столкнулись личные амбиции в борьбе за трон, который с каждым днем теряет свое влияние. И Ай принимал участие в этих бесконечных интригах и намеревался продолжать игру.

Он опустошил свой кубок с пивом и сам налил себе еще.

– Кто же тот сильный человек, которого ты хотел бы видеть на троне? – спросил Тхуту.

– Не знаю… Возможно, им мог быть Хоремхеб. Нужен человек военный, не участвовавший в дворцовых интригах, ведь в них все, включая Ая, запутались, как дети, играющие с куклами, которых дергают за бечевки.

Тхуту грыз хлебец с кунжутом, запивая пивом. Он так почти ничего и не съел.

– Ай вел себя как человек старой закалки, – продолжил Нефертеп. – К тому же он был почитателем Атона, жертвой колдовства этого разрушителя устоев Эхнатона, охватившего все его окружение. Сначала Ай пытался править, используя свою дочь, не замечая, что та была не способна осуществить самую незначительную реформу. Эта тщеславная и властная женщина стремилась сохранить то зыбкое положение в стране, которое сложилось после правления ее мужа. Когда мы с Хумосом попросили Нефертити об аудиенции, чтобы поговорить о восстановлении культов, она отказалась нас принять. Затем Ай был занят организацией заговоров против Сменхкары. И в конечном счете он нам навязал этого отставшего в развитии мальчика, из которого он хочет сделать марионетку! Как и его зятя Эхнатона, Ая не волнует, что происходит со страной. А мы… Мы потеряли три года. И теперь Двум Землям угрожает этот заговор. Возможно, было бы не так уж плохо, если бы Апихетеп захватил трон.

Тхуту, до тех пор казавшийся подавленным, вздрогнул.

– Как ты можешь такое говорить, верховный жрец?

– Если он достаточно отважен, чтобы планировать захват трона, тогда он, возможно, сумеет осуществить и необходимые реформы.

Первый советник наконец понял, почему таким беспокойством были охвачены умы людей: если сам верховный жрец Пта благоволит заговорщикам!..

– Самой ужасной была коронация Тутанхамона, – продолжил Нефертеп. – Показать стране мальчика, который не в силах держаться на ногах, – это уж слишком!

– Ты, кажется, недоволен Аем, – заметил Тхуту. – Почему ты тогда сотрудничаешь с нами?

Нефертеп посмотрел Тхуту в глаза, это был взгляд проницательного и хладнокровного человека.

– Я боюсь, что Апихетеп откажется от своих намерений, и тогда беспорядок в стране усугубится! Поэтому я предпочитаю сохранить порядок тем, что мешаю его нарушить.

Такое объяснение неприятно поразило его собеседника.

Прибыл Маху, запыхавшийся и потный. Нефертеп предложил ему пива. Тхуту кратко изложил Начальнику охраны некоторые моменты беседы с верховным жрецом, представляющие для него интерес.

План был определен: в каждый из шести номов, в которых было сосредоточено ополчение Апихетепа, направлялись по три тайных соглядатая. Имея на руках рекомендательные письма Нефертепа, они должны были явиться к писарям храмов Пта в этих номах. Как только они удостоверятся в том, что повстанцы готовятся перейти к действию, они должны будут направить гонцов к Нахтмину, три тысячи воинов которого станут в Саисе лагерем в готовности пойти в атаку на номы для того, чтобы помешать отрядам ополчения объединиться. Но узловым пунктом операции и условием ее успеха был захват Апихетепа и его окружения в их командном пункте, с тем чтобы обезглавить заговорщиков.

До Праздника сева, завершающего сезон Паводка и выбранного Апихетепом датой захвата Мемфиса, оставалось девятнадцать дней.

Вернувшись в город, Тхуту и Маху были удивлены тем, что жизнь там продолжалась как ни в чем не бывало. Зеленщики, торговавшие на улицах, расхваливали свой товар, а двуколки, запряженные ослами, развозили по лавкам разделанные коровьи туши и глиняные кувшины с вином.

Тхуту, все еще пребывавший в задумчивости, получил несколько больших кусков мяса, которые были приготовлены для него в царском дворце Мемфиса. Он обдумывал то, что сказал ему Нефертеп. Да, время тех, у кого он ранее находился на службе, миновало. И время Сменхкары. И время Ая.

Даже его время.

Было впечатление, что пыль прошлого опустилась на его плечи. Подумав о своей жене и четверых детях, он почувствовал растерянность: не занесет ли их этой пылью вместе с ним?