Текст книги "Королевский двор (СИ)"
Автор книги: Жанна Стужева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
– Я так и не поняла, – возмутилась я, – ну а при чем тут я?
– Мы с Арием практически уверены, что это Шалий травил всех этих бедных девушек, – невесело улыбнулся Сиэль и заботливо заправил мне за ухо выбившуюся прядку. – Потому что, пусть об этом не говорилось вслух, но вскоре после рождения Робертины король сделал последнюю попытку завести собственного наследника. После многократных неудач девушку вернули с компенсацией родителям, а королевский лекарь признал Ария бесплодным. Забавное совпадение? А значит, племянница оказалась единственной его наследницей.
– Подожди, – невежливо перебила его я. – А как же покушения на Робертину?
– Мы думаем, что они для отвода глаз, чтобы никто не подумал на Шалия, намеревающегося управлять дочерью на престоле. Ведь смута на границах и покушения на жизнь самого Ария намного серьезнее, – пояснил Сиэль. На минуту задумавшись, мой дракон крепко обнял меня и с удовольствием вдохнул запах моих волос. – Я уже и забыл, как бесподобно ты пахнешь. Но что-то изменилось, твой запах… Может, ты заболела? Тебе надо срочно возвращаться во дворец и вызвать лекаря; сам я не возьмусь лечить, иначе брачная татуировка заиграет красками, а мой дорогой тесть узнает о том, что я поблизости, что спутает все планы.
Я вырвалась из загребущих рук хитрого дракона, старательно пытающегося сменить тему.
– Ну уж нет, пока не услышу объяснения, никуда не пойду! – решительно заявила я. Запах ему, видите ли, показался другим! О здоровье моем, видите ли, беспокоится! Больше месяца не беспокоился, а сейчас вдруг забеспокоился. Гад. Чешуйчатый.
Вздохнув и покачав головой, супруг объявил:
– План таков: дать Шалию то, что он хочет. Для всех король погиб, королева тоже. Зато у младшего принца есть две дочери, одна из которых энканта и которой управлять проще простого. То есть Робертина не такой лакомый кусочек, пусть она и любит отца, но выросла той еще стервой. А вот ты – другое дело.
– Это еще что?! Значит, я наживка?! Совсем обалдели?! К тому же отец знает, что я никому не подчиняюсь! – возмутилась я.
– Не волнуйся, – успокоил Сиэль. – Почувствуй я хоть малейший вред, причиненный тебе, тут же явлюсь и сравняю все, размазав самого Шалия тоненьким слоем. Скорее всего, он захочет тобой управлять, а для этого отправит в Школу Энкант. Но и тут не волнуйся: главная преподавательница, которая когда-то давным-давно основала школу, крайне предана королевской семье. Она в курсе нашего с Арием плана и не позволит ничему с тобой случиться.
– Ну, выйду я из Школы Энкант, допустим, даже в своем уме, а потом что?
– Надеюсь, до этого мы не дойдем, и Шалий намного раньше проявит себя, – заключил супруг. – И я намного раньше размажу его ровным слоем, а мы улетим в драконьи долины.
Я пыталась еще возмущаться и выспрашивать детали, но где-то наверху принялся ругаться старый Хареон, сетуя на безголового молодого стража и обещая выгнать его за непослушание. Покидать территорию дворца Сиэль категорически не хотел, но и гулять по садам возможности не было: лишь на границе защитное поле блокировало его драконью ауру и делало невидимым для королевских архимагов. Поэтому пришлось быстро прощаться, садиться на спину сердитого Баяна и убираться восвояси.
Глава 15. О примерном поведении
Обратная дорога показалась самой настоящей пыткой.
И дело не в том, что мое транспортное средство так и норовило подвернуть ногу, споткнуться, ненароком влезть в кусты. Все это ерунда.
Стоило нам с фамильяром удалиться на приличное расстояние от ворот, а охранным башням скрыться из виду, как пони прорвало.
– Нет, я так больше не могу! – обращаясь в никуда, вдруг резко вскрикнул Баян. Его привычный бархатный бас сорвался до визгливого фальцета. «Ага, проклятие Сиэля перестало действовать», – поняла я и искренне пожалела, что не расспросила, как, собственно, накладываются эти печати молчания. Мне почему-то казалось, что фамильяр не станет привлекать внимание к своей временной потере речи, ведь в какой-то степени его унизили. Обычно мой друг старался показать, что выше всех оскорблений, что он такой замечательный и ничего его не берет, но не в этот раз. Теперь пони и не думал вести себя тактично, а возмущался по полной программе.
– Да кто он такой, чтобы закрывать мне рот?! – страдальчески воскликнул Баян; мне даже стало стыдно. На самом деле дракон погорячился: пони, конечно, тот еще ворчун, но и придержать язык за зубами тоже вполне был способен, особенно в нужный момент.
– Баяш, не сердись, он не со зла, – попыталась успокоить друга я. Извинения проигнорировали, фыркнули. Я ласково погладила пушистую белоснежную гриву, наклонилась и на мгновение обняла пони. – А если со зла, то мы ему отомстим. Попозже.
Я снова не удостоилась получить ответ, зато Баян перестал постоянно спотыкаться.
Некоторое время мы прошли молча. А потом вдруг ругательства пони возобновились с прежней силой.
– Тут не поможет не то что бочка портвейна – даже сто бочек не помогут, маловато будет! – распалялся Баян, периодически задирая голову к небу. – Знаешь, что? Вот был бы я человеком, может, и решил бы что. Но я, мать его, пони! По-ни! С копытами, милыми глазками и толстым задом. Так что претензии не принимаются.
Наконец, до меня дошло, что фамильяр разговаривал вовсе не сам с собой, и не со мной. «С Богиней о чем-то торгуется!» – догадалась я и собиралась уже повнимательнее слушать друга, чтобы уловить побольше подробностей. Но он перестал ругаться, окончательно замолчал и лишь сердито засопел. Мое врожденное любопытство вспыхнуло с такой силой, что я едва сдержалась, чтобы не начать выспрашивать детали разговора прямо тогда же. Еле заставила себя смолчать, досчитала до трехсот, и только тогда немножко отпустило. Потому что, если бы не удержалась, наверняка Баян или стал бы возмущаться с новой силой, или использовал бы мое любопытство против меня.
«Очень хитрый мне достался фамильяр», – подумала я и совершенно непроизвольно посмотрела вверх. Дневное светило уже взошло, и небо казалось поистине бездонным, чарующим.
«Только такой тебе и нужен был», – ласково отозвался голос Богини у меня в голове. Я даже вздрогнула от неожиданности. Вот так всегда: когда ее зовешь, то не дозовешься, а как просто так размышляешь, так пожалуйста! Несправедливо! Тоже насупилась. Так мы и дошли до дворца: сопящий от злости пони и я на его спине, пребывающая в таком же настроении.
* * *
– Ваше Высочество! Какой кошмар! – завопила одна из горничных, когда я, прихрамывая и плача от боли, поднималась по лестнице на террасу, намереваясь незаметно проскочить в свои покои. – Да что же это творится, Богиня?! Лекаря, срочно лекаря!
И вместо того, чтобы помочь мне, удрала за этим самым лекарем. Зараза! Мало того, что Баян по лестнице не мог подниматься с грузом на спине, так еще и собственная горничная бросила! Хотя чего я ожидала? Я ведь их всех не различала, даже имен не помнила. С чего бы ей меня любить в ответ? Тем более, энканту? Так что я повыше задрала нос, сосредоточилась на том, чтобы не реветь, и пошла дальше.
Но неожиданности все не заканчивались.
Стоило мне пройти всего пару ступенек, как из покоев Сиэля, имевших выход на террасу, как ужаленный, выскочил Шалий.
Разъяренный и напуганный, он, словно орел на охоте, окинул меня острым взглядом, сделал какие-то одному ему известные выводы и почти бегом приблизился, подхватил на руки и понес.
«Еще бы ему не беспокоиться! – нахмурившись, подумала я, пока он нес меня. – Я ведь то самое необходимое средство для достижения долгожданной цели!»
Внеся меня в покои Сиэля, Шалий не стал идти до смежных дверей в мои, а опустил пострадавшую, то есть меня, на кушетку прямо здесь. Сам принц присел рядом и, не спрашивая разрешения, принялся разувать меня.
– Не буду спрашивать где ты была, дочь, – меланхолично заметил отец и крякнул от вида опухшей ноги. – Дело дрянь, артефактом тут не обойтись.
– Ничего страшного, – беззлобно ответила я. – Несколько дней – и само заживет.
Пожав плечами, Шалий поднялся и навернул пару кругов по комнате. Задумчиво сложил руки на груди и спросил:
– Признайся: ты мазохистка? Любишь боль? – Я возмущенно открыла рот, чтобы высказаться, но отец опередил меня, добавив: – Если нет, будь добра, воспользуйся благами цивилизации и не заставляй меня лишний раз тратить свои нервы на переживания.
– Ладно, – согласилась я. Мне вдруг пришла в голову идея помочь Сиэлю в его поисках, а для этого нужно было выглядеть истинной паинькой. Нечего лишний раз привлекать к себе внимание.
– Честно говоря, я думал, ты сбежишь, – откровенно заявил Шалий, присел обратно на кушетку и посмотрел мне в глаза.
В его взгляде были гнев, презрение, высокомерие, но не только. Еще в нем было беспокойство. О чем это беспокоился отец? Неужели обо мне?
– Сестрица – большая выдумщица, – улыбнулась я в ответ. – Или мне запрещено гулять в саду?
Шалий собирался что-то ответить – возможно, даже что-то откровенное, но не успел: отворилась дверь, и вошел высокий худощавый мужчина. Коротко представился Абрахом Ларом, окинул меня и мою пострадавшую конечность суровым взглядом, сдвинул мохнатые черные брови к переносице и спросил:
– Делаем полную диагностику?
Отец отрицательно покачал головой и указал на ногу:
– Только это, и ни сантиметром больше.
«Он что, защищает меня?» – удивленно подумала я, но промолчала. Казалось, какая разница, уже наверняка вся Мерсия в курсе, что наследная принцесса – энканта. Что могло измениться от простой лекарской диагностики?
Вопрос мучил меня до такой степени, что я нетерпеливо ерзала, пока мужчина медленно и с душой делал выразительные пассы над моей ногой.
– Готово, сегодняшний день проведите в постели, Ваше Высочество. – Лекарь поклонился, попрощался и удалился.
– Умница, дочь! – похвалили меня. Шалий выглядел таким довольным и удовлетворенным, словно у него гора с плеч свалилась. – Останешься тут или перенести тебя в твои покои?
Хотелось возмутиться, сказать, что я и сама в состоянии дойти, но вредный язык едва ли не впервые в жизни был мастерски прикушен до озвучивания вслух ненужных мыслей.
– Тут, – вместо этого коротко согласилась я.
Отец кивнул и шагнул к двери, намереваясь удалиться.
– Приглашу служанок, чтобы ты не скучала в одиночестве, – помедлив у двери, сказал он. А для меня сказанное прозвучало: «Чтобы ты была на виду и не вздумала снова куда-либо влипнуть».
Мне безумно хотелось помочь мужу и вывести истинного предателя на чистую воду. В своих подозрениях я тоже думала, что во всем виноват Шалий – слишком уж ему была выгодна смерть королевской четы. Однако использовать собственные ментальные силы не решилась: мало ли, вдруг сделаю что-то не так, попадусь, и не спасет меня даже высокий титул. Потому и приходилось быть послушной и приветливой и наблюдать при этом.
– Вот что, – задумчиво сказал принц, прежде чем окончательно уйти. – Не хотелось бы сделать твою жизнь еще более невыносимой, ты и так настрадалась. Я постараюсь уговорить совет снять с тебя бремя власти и передать его Робертине – уж она-то точно не будет против и договорного брака, и постоянного контроля, и обязательного присутствия на всех официальных мероприятиях.
А я подумала, что, может, и не он заговорщик. Но кто же тогда? Робертина? Ей всегда безумно хотелось присвоить власть – достаточно вспомнить времена моего появления при дворе, как она злилась и какие истерики закатывала…
* * *
– Нет! – излишне резко ответила сестрица, когда я на следующий день выловила ее гуляющей по саду и расспросила о желании стать королевой. – Нет, нет и еще раз нет! Знаешь, что? Пока жив этот ужасный заговорщик, ноги моей не будет в правлении!
И, не желая продолжать со мной разговор, Робертина вежливо присела в книксене, поклонилась мне:
– Всего хорошего, Ваше Высочество! Сама разбирайся со своими проблемами.
Я заметно погрустнела. Это с моими-то проблемами?! Совсем недавно именно она была наследницей и упрекала меня за существование.
Получается, или сестрица действительно боится, или ловко играет на публику?
Меня мучило столько вопросов, что голова грозила лопнуть. Еще это постоянное сопровождение: бессменные щебечущие горничные и молчаливые любопытные стражи. Уединение оказалось недоступно…
Баян, как назло, куда-то запропастился, а так хотелось погладить его плюшевую шубку! Был у фамильяра один из ценнейших для меня талантов: снимать тревоги и волнения одним своим присутствием.
Но и без него я крепилась.
Наверное, если бы я все еще оставалась в неведении о здравии супруга, то наверняка зачахла бы окончательно. Но теперь внезапно откуда-то появились силы к борьбе.
Так и потекли дни, один за другим.
Занималась я исключительно тем, что играла сферическую дуру в вакууме: постоянно улыбалась, соглашалась со всем, что мне предлагали, с радостью присутствовала на официальных встречах и тихонько сидела на собраниях советов.
К сожалению, никто не казался мне достаточно кровожадным, чтобы быть истинным убийцей или заговорщиком.
Но у Баяна на все было свое мнение:
– А ты что думала, заговорщик тебе подмигнет и скажет, дескать, вот он, я, заговорщик? Бери меня тепленьким? Трижды «ха»! Заговорщик на то и зовется заговорщиком, что мастерски плетет интриги.
С фамильяром я была полностью согласна, но энтузиазм мой все равно никуда не делся.
Минула неделя.
На очередном совете было принято единогласное решение закончить траур по погибшей королевской чете и объявить поскорее дату моей коронации. Потому что столь крупное государство без правителя – как лошадь без подков: вроде и бежит, но на ухабистой дороге обязательно собьет копыта о камни.
Никаких возражений с моей стороны, понятное дело, не возникло: уже известная маска клинической дуры выходила у меня мастерски. А, может быть, я и была такой, как знать
Я уже привыкла к тому, что в обществе столь почтенных господ меня ужасно мутило, иногда даже рвало. Списывала все на персональную аллергию на долгие непродуктивные советы. Пусть я и успела посетить лишь восемь собраний, но мне их с лихвой хватило.
Барон Марсон осмелел; не знай я, что этот худощавый мужчина на самом деле являлся простым секретарем, подумала бы, что он очень важная фигура. Он обнаглел настолько, что даже сцепился раз с министром финансов. Но старина Уоррен оказался не лыком шит – пусть и был он кругл и в почтенном возрасте, а след на щеке Марсону оставил приличный. Сразу зауважала Закари Торнтона. Первый раз зауважала еще тогда, в первый мой выход в свет во дворце, когда Уоррен разорвал помолвку с ядовитой невестой. К сожалению, позже Делия все же стала супругой министра: договоренности рвались не так просто.
Присутствовали на советах всегда стабильно шесть человек: Шалий, Уоррен, Морсон, Талий До, Стефан Белов и Гордон Холтон. Иногда к совету присоединялись еще шестеро, но я их кандидатуры в заговорщики сразу отмела: слишком второстепенные роли у них были, вроде главного над ткацкими предприятиями, верховного епископа и наставницы школы энкант. Наставница школы энкант баронесса Анита Клоде лишь раз появилась при дворе, но увидеть ее лицо мне не удалось: женщина была одета в черную хламиду до пят, а лицо ее было скрыто золотой маской. Меня напугал необычный вид баронессы, страх, словно молния, пронзил с головы до пят, выступив липкой пленкой холодного пота по всему телу и заставляя меня трястись, как осиновый лист. Но я спрятала дрожащие руки за спину и заставила себя откинуть страхи, приветливо улыбнулась: если уж Сиэль хорошо отзывался об Аните, то и мне стоило ей поверить. А ведь именно баронесса гарантировала мою безопасность в случае, если все же не выйдет отделаться от школы энкант.
Вернемся к постоянным членам совета: если первых троих я знала как облупленных, то за последними пришлось понаблюдать.
К моему разочарованию, я рано радовалась после посещения библиотеки и изучения биографий знаменитых личностей. На поверку оказалось, что вся информация подавалась искаженно: очень приукрашено и неточно. Вот и Марсон, показавшийся мне в первую встречу жалким слизняком, а во вторую – ратующим за свое дело, сейчас мне виделся каким-то серым и невзрачным. У него не было своих идей и стремлений, зато Барон очень любил поспорить.
Место Сиэля занял низкорослый, но до невозможного коренастый светловолосый герцог Гордон Холтон, а по совместительству – волк-оборотень. Он обычно сидел, подперев подбородок кулаком, и бросал скучающие взгляды на галдящих коллег. Но по его подрагивающим ноздрям было видно, что присутствующие его нервируют. Лишь один раз мы столкнулись глазами с Гордоном, его яркие, медового цвета глаза едва не просверлили дырки в моих; стало как-то неуютно, и вдруг затошнило сильнее. Даже пришлось покинуть совет раньше времени. Во время всех остальных советов я предусмотрительно не бросала открытых взглядов ни на кого: вдруг еще поймут, что я их изучаю.
Начиная с третьего по счету совета, я приходила с наглухо заткнутыми ноздрями. Решение мне, кстати, Баян подсказал.
Стоило начать пользоваться маленькими ватными шариками, и стало намного легче: затычки помогли. Наверняка советники что-то приносили с собой на собрания – что-то незаметное, но вызывающее у меня столь неприятную реакцию. Мне на самом деле становилось дурно, и лишь в обществе советников.
Стефан Белов был исключительным дипломатом. Поэтому на советах ему влетало меньше всех – слишком мастерски худощавый брюнет с короткими, идеально зачесанными волосами владел языком. Он всегда улыбался и был настолько вежлив, что даже в тот единственный раз, когда Марсон и его задел, лишь поблагодарил за урок самообороны.
Талий До отвечал за торговые пути и торговлю в стране в целом. Мне он был неприятен, особенно его маленькие поросячьи глазки прозрачно-голубого цвета и необъятное пузо – сразу видно, что в торговле крутится. Он громче всех выступал за поднятие налогов и ужесточение податей.
И все же ни один из советников мне не казался подозрительным, не тянул на заговорщика.
Возвращаясь в свои покои, я собиралась обсудить с Баяном советников и их политику, но, подходя к двери, остолбенела: внутри кто-то ругался отборнейшей бранью, а еще бил посуду и крушил мебель.
– Ваше Высочество, Ваше высочество! – заслонила собой проход одна из служанок. – Не ходите туда, пусть стражи наведут порядок!
Я удивленно приподняла бровь: кто, интересно знать, мог осмелиться ворваться в мои покои и устроить там такой бардак?
– Стража! – гаркнула я. Двое ближайших мужчин, наглухо зашитых в стандартные костюмы стражей, молниеносно отделились от товарищей и подошли ко мне. Окинув взглядом их массивные фигуры, я неохотно отметила, что они намного крупнее остальной охраны. Кивнула в сторону двери, оба стража беззвучно приняли приказ и скрылись в моих покоях.
Отборная брань раздалась с новой силой, на сей раз я уловила, что голос женский, хоть и с явными рычащими нотками.
Глава 16. О сговоре против заговорщиков
Меня словно громом поразило: «Даория!» А кто еще кроме нее?
Золотая драконица Даория была дальней родственницей моего супруга, хотя сам Сиэль иногда все еще называл ее по привычке «бабушкой». А все потому, что она раньше и выглядела как самая настоящая бабуля. Даория вырастила Сиэля, вложив всю себя в его воспитание, за что он боготворил родственницу и любил, как родную мать. Даория Золотая заслуженно занимала пост главы драконьего клана, особенное уважение вызывал ее солидный вид. Но то было раньше; сейчас же, когда Даория, наконец, сбросила траур по ушедшей половинке и вновь обернулась драконицей, она выглядела немногим старше меня. Впрочем, свой пост она не потеряла, за глаза драконицу величали драконьей королевой.
Когда я с широкой улыбкой на лице двинулась к двери, оставшиеся в коридоре охранники испуганно дернулись мне наперерез.
– Все в порядке, – успокоила их я. Когда пятеро стражей так и не сдвинулись с места, загораживая проход, пояснила: – Свекровь пожаловала.
И путь это было неправдой – с мамой Сиэля я так и не познакомилась, а с Дао была больше в дружеских отношениях, все равно.
Увидев уверенность на моем лице и твердое желание поступить по-своему, стражи все же сдались: один открыл дверь, второй вошел и осмотрелся, убедившись, что заговорщиков и убийц внутри нет, повернулся и кивнул мне, приглашая войти.
Едва я последовала приглашению, ругань разнеслась вокруг с еще большей громкостью:
– Это так ты присматриваешь за нашей девочкой?! – яростно проорала драконица. Послышался звук удара о стену, и сверху на меня осыпалась сверкающая пыльца – то самое знаменитое эльфийское покрытие, благодаря которому потолок казался зеркальным.
– Да я и присматривал! – возмутился как раз из моей гардеробной Баян (я его по голосу узнала). – Сегодня один-единственный денек решил расслабиться, достал бутылочку портвейна, чтобы полечить свою исстрадавшуюся душу, так нет же!
– Врешь! – рявкнула Даория.
– Вовсе нет! – возмутился пони.
Я на цыпочках прошла к входу в гардеробную и увидела погром: мои наряды, сваленные в кучу, внутри которых сидел обиженный Баян.
– О, явилась! – возмутился фамильяр и тотчас нырнул в ворох платьев, когда в него полетели очередные мои туфли. Мне пришлось пригнуться, чтобы в меня случайно не попала летящая обувь. Наверное, Даория вошла в гардеробную не со стороны гостиной, а со стороны спальни.
– Со мной все в порядке! – на всякий случай громко предупредила я. – Баталию можно прекратить. Пожалуйста.
Из-за широкой вешалки с платьями показалась рыжеволосая макушка золотой драконицы. Она окинула меня скептическим взглядом и наморщила свой идеальный носик.
– С тобой что-то не так, – задумчиво сказала Даория, а потом радостно засияла. – Привет! Я так рада, что ты жива! Не то что мой бестолковый внук.
– Попрошу о нашем драконе плохо не говорить! – возмутился Баян, опасливо выглядывая из кучи платьев. Я втихаря гордилась им в этот момент: надо же, верен Сиэлю, приятно!
На что драконица лишь фыркнула, закатила глаза и пнула как следует надежное укрытие пони.
Фамильяр ойкнул, отполз ко мне и пожаловался:
– Одно сплошное насилие! Нет, моя тонкая душевная организация не вынесет подобного ужасного отношения.
– Еще как вынесет! – понизила голос драконица. – Это ты еще добавки не получал. Вот получишь – сразу станешь смирным. Где там моя половая тряпка?
– Не нужно добавки, – миролюбиво заключил Баян, очевидно, вспоминая, как Даория уже когда-то отхлестала его тряпкой. – Я уже все-все-все понял.
Не обращая внимания на последнее высказывание пони, драконица подошла ко мне и крепко обняла. Я обняла ее в ответ и не удержалась, разрыдалась. Хоть мы не виделись чуть больше полутора месяцев, а казалось, что прошла целая жизнь…
– А теперь все пошли вон! – гаркнула Даория, не разжимая объятий. – Вон до чего довели амадину нашу, сволочи! Я ж вам устрою!
– Минуточку, – высунул любопытный розовый нос из своего укрытия Баян. – Тебе же запретили посещать дворец?
Драконица тихо зарычала, я даже вздрогнула от испуга.
– Извини, дорогая, – сказала она мне. А потом сосчитала вслух до ста. Закончив, сделала три глубоких вдоха-выдоха и, наконец, ответила пони. – Так-то мы с Арием договорились, что он всецело позаботится о супруге моего дорогого Сиэлиуса. Но Ария сейчас во дворце нет, как видишь. А значит, пошли к демонам все наши договоренности. Никому не позволю обижать нашу птичку. Точка!
И при этом так грозно зыркнула на фамильяра, что пони деликатно откашлялся, опасливо прижал уши и попытался ретироваться:
– Ну… эм-м-м… я пойду, пожалуй. Проконтролирую, чтобы служанки и охранники как можно скорее покинули помещение.
Кроме нас в покоях присутствовала пара служанок, а также четверо стражей, причем все они вели себя удивительно тихо, как мышки. Баян вылез из-под платьев, отряхнулся и важно зашагал к выходу из гардеробной.
– Иди, иди, – миролюбиво разрешила Даория. – Дверь с обратной стороны закрой и тщательно следи, чтобы никто не подслушивал.
Когда белоснежный хвост уже покинул гардеробную, драконица гаркнула напоследок:
– На рабочем месте не пить! Словлю – получишь штраф! И он тебе очень не понравится, гарантирую.
Баян поторопился, вот только перед уходом хмыкнул и пробурчал себе под нос что-то вроде: «Из твоих золотых рук – все что угодно».
– Что ты там сказал? – уточнила драконица, разжала объятия и сделала шаг в сторону пони, на что фамильяр не ответил, лишь галопом припустил к выходу из покоев, на ходу поторапливая всех остальных.
Когда помещение, наконец, опустело, Даория посерьезнела.
– Ты ведь знаешь, зачем я тут? – спросила она и вопросительно посмотрела на меня. Я молча кивнула: было очевидно, что это Сиэль прислал ее присмотреть за мной. Драконица удовлетворенно кивнула и снова уставилась на меня критическим взглядом. – Нет, с тобой определенно что-то не так, запах очень странный… Как чувствуешь себя?
Пожав плечами, я увлекла Даорию за собой в спальню; там мы расположились на кушетке. Я несколько часов подряд рыдала у нее на плече, рассказывая, как же мне тяжело, как мне досталось, какая я бедная и несчастная. Жаловалась на все подряд, особенно не сестрицу и отца, и на советы.
– Определенно они используют что-то, чтобы я поменьше лезла в их дела, – пожаловалась я на советников и свою тошноту на собраниях. – Ну ведь не может такого быть, что везде я себя чувствую хорошо, а с ними – плохо.
Даория со мной согласилась, пообещав отныне присутствовать на каждом совете. И вообще, стать моей тенью до тех пор, пока зачинщики покушений не объявятся.
– Сиэлиус, конечно, тот еще дракон, – выпалила Даория, словно «дракон» – это не что иное, как ругательство. – Одну амадину упустил, со второй безалаберно себя ведет. Будь я драконом, уже давным-давно закинула бы тебя в далекий-предалекий замок и никуда не выпускала.
– Так ты и есть дракон, – ворчливо отозвалась я.
– Поэтому, как только я найду своего амадина, тут же уволоку на край Таиса. И пока пару драконят не рожу, никуда не отпущу. Если конечно, я еще не заржавела.
Я покраснела и не стала развивать тему: определенно, смущение все еще перебарывало любопытство и все остальное. С другой стороны, я понимала, что долгие годы носящая траур и не оборачивающаяся во вторую ипостась глава драконьего клана обрела не просто вторую молодость, а вторую жизнь. И я истинно верила, что она достойна лучшего.
– Я только одного не пойму, – задумчиво спросила я, сменив тему. – Почему Сиэль скрывается, боясь выйти даже в ночи, а ты так запросто расхаживаешь по дворцу?
На что Даория всплеснула руками:
– Ты еще будешь сравнивать этого неуча и меня?! Да я долгие годы держала своего дракона под замком, и ни одна душа не заметила, что он все еще со мной. Как говорится, жить захочешь, и не так раскорячишься!
Пожав плечами, я согласилась: все же тысячелетняя драконица действительно будет поопытнее молодого дракона, который в свое время ушел от сородичей к людям, не имея возможности оборачиваться.
На том мы и порешили: я исправно выполняю план короля, Даория добросовестно защищает меня, ловим негодяя заговорщика и уносимся в драконьи горы, подальше от неприятностей.
– Я догадалась! – радостно просияла драконица и принюхалась, забавно морща носик.
– О чем? – решила уточнить я: слишком уж довольной выглядела она, что казалось крайне подозрительным.
– Твой запах изменился, и на то есть причина: вы консумировали брак! – счастливо заявила Даория и сжала меня в объятиях с такой силой, что кости затрещали. В глазах тут же потемнело – не столько от боли, сколько от упоминания слова на букву «к». Тем временем счастливая драконица спохватилась, что может меня раздавить, и ослабила хватку, радостно подмигнула мне. – И скоро у меня будет много маленьких слюнявых внучков! Да! Хочу внучков!
– Э-э-э… Мы пока не планировали, но учтем пожелания, – озадаченно отозвалась я. Но драконицу уже было не остановить. Она требовала выложить все, вплоть до того, как прошел сам процесс. Может быть, для драконов подобное обсуждать было нормально, но не для меня. «Семья и отношения в постели – это слишком личное», – говорила когда-то матушка, а я была полностью с ней согласна. Поэтому я избрала политику молчания: покраснела и раздосадованно засопела, но ничего более подробного, чем «да, ты права, уже все произошло», так и не рассказала, как ни пыталась одна хитрая ящерица вытащить из меня детали!
Один за другим прошли три дня. Я заметно повеселела, Баян погрустнел и даже похудел.
За эти несколько дней я ощутила всеми фибрами души: с приездом Даории стало эмоционально намного проще. До ее приезда я ежедневно ощущала давление, нервничала и боялась сделать что-то не так. Но драконица, с ее задорным характером, зарядила позитивом и меня. К тому же она объявила себя моей фрейлиной и фавориткой (за «фаворитку» мне пришлось краснеть перед Шалием: папочка почему-то принялся мне намекать на функции, которые выполняют фавориты монарха) и подрядилась повсюду сопровождать. Королевские советники поначалу брезгливо морщили носы, мол, пришла какая-то женщина и чего-то хочет. Они ведь привыкли, что все новые члены правления избираются общим голосованием. Но я твердо решила, что драконица будет со мной везде, поэтому пришлось стоять на своем. Советники при этом бросали на меня странные снисходительные взгляды, от которых я терялась и чувствовала себя неуверенно, Словно я не будущая королева (пусть и липовая, но для всех-то настоящая), а максимум пустоголовая избалованная девочка, украшающая собой помещение. Элемент декора, если уж выражаться буквально.
Каюсь, не сдержалась… После очередного: «Деточка, не забивайте вашу прелестную головку всякими глупостями» я взорвалась. И дело было вовсе не в том, что я энканта: каким-то непостижимым образом советникам не было дела до вида моей магии ранее, всего за несколько дней до этого я ощущала себя важной, услышанной. Даже уважение сквозило в их голосах. Но нет, почти сразу после появления Даории я как-то чересчур стремительно упала с планки «уважаемая наследница и будущая королева» до «с ней нам приходится мириться потому, что идите в пекло, вот почему». Не выдержав этой демонстративной снисходительности, я сорвалась и едва ли не впервые в жизни гневно проорала: «И слова слышать не хочу, как я сказала, так и будет». И я прекрасно понимала, что подобное поведение недостойно, но, как ни крути, все это я поняла уже потом. А перед пониманием сперва я вспыхнула, как спичка, покричала вволю, а потом так же быстро остыла. Члены совета замерли и уставились на меня как-то устало и обреченно, будто я их заставляю выслушивать детские вопли, но не возмутились. Более того, они согласились. Право слово, как-то уж слишком просто… Наверняка они затаили на меня обиду, ведь ранее я особенно не подавала позитивом голоса, лишь тихонько сидела, слушала и кивала. Но гори оно все синим пламенем! Мне стало все безразлично. Тем более что мне не было дела до того, что они там думают: править я не собиралась, зарабатывать имя и репутацию мне было не нужно, драконицу отдавать я категорически не хотела. Единственной целью сама себе поставила наблюдение за придворными, анализ их поведения и поиск возможных виновных, что пока что получалось не очень хорошо ввиду моей невнимательности.
