Текст книги "50 оттенков ксерокса (СИ)"
Автор книги: Жанна Лебедева
Соавторы: Елена Кармальская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
– Ладно, мам, когда надо быть? – соглашаюсь в надежде, что обещанного бартера не случится никогда.
– А вот в эту субботу, – несказанно радует меня мама.
– В субботу? Нет, мам, не выйдет! – я иду на попятную, ведь моя ласточка разбита, для свадебного кортежа не годится, а починить её в течение такого ближайшего времени я вряд ли смогу.
– Стася, у тебя что-то случилось с машиной? – строго говорит мама, и голос её полон учительского разочарования и укора.
Так бывает всегда. Если у меня что-то случается, мама это просто чует, по-другому не скажешь, потом она записывает неудачу в мои личные косяки и долго и упорно нравоучает меня тоном, которым вещает своим непутевым подопечным старший инспектор детской комнаты милиции.
– Ничего, все в порядке, – я не собираюсь втягиваться в бесполезный разговор.
– Я тебе завтра ещё позвоню, уточню у тёти Гали, во сколько нужно быть у ЗАГСа.
– Лучше смску напиши, я буду занята, хорошо, мам? – говорю я и быстро кладу трубку.
Фуф, ну надо же было попасть в эту глупую аварию? А всё из-за жабьего визита. Типа, беда одна не приходит, да. Всю карму мне, гад, испортил. Теперь ещё и эта свадьба. Я так хотела отдохнуть на выходных, в конце концов прошлые у меня были заняты бизнес-семинаром... Имею же я право полежать спокойно и расслабиться? Ладно бы ещё я хоть кого-то знала из этих гостей...
Не теряя времени, я поспешно набираю телефон обслуживающего сервиса. Договориться удается только на пятницу, на самый вечер, но если встать в субботу пораньше и забрать, то успею.
Эдик
Я до сих пор не уверена, что решусь вручить
Кристиану мой глупый сувенир.
Он сочтет это детской выходкой.
Э.Л. Джеймс «50 оттенков серого».
На следующее утро я пришёл на работу и первым делом пошел к ребятам. Как я и предполагал, они толковали о случившемся вчера обыске.
– Кстати, сюда вчера Жабенко приходил, знаете такого? – с надеждой спросил я. Вчера я покопался в инете, но наши трехреченские сайты были скупы на информацию о "звезде" Жабенко.
– О-о... – Тина нахмурилась и вполголоса выругалась, – значит, поживиться хотел.
– А кто это вообще и что ему здесь надо? – спросил Мартышкин, который сегодня явился в неслыханную для себя рань – то есть к 11 часам.
– А ты не знаешь? Ах, ну да, ты ж ещё не работал тогда у нас. Жабенко это агентство основал просто, – поведала Тина.
– А я думал, это Настя сделала... – уточнил я.
– Нет, она переименовала и раскрутила. До этого фирма называлась ООО "Элит" и едва не разорилась, а Колумбовна её выкупила и подняла. О нас даже в "Рекламных технологиях" писали, – с гордостью похвасталась Тина.
– Вот оно что... – протянул я, а сам задумался, – так чего же приходил, раз фирму давно продал?
– Да кто его знает, завидует, наверное! Или долю решил купить. Только фиг ему, а не доля! – возмущенно потрясла кулачком Тина.
Дверь скрипнула, впустив Макса с большим свёртком. Мы выжидающе уставились на него.
– Нашёл я, нашёл, – зачастил он. – Вот, смотрите!
Из свёртка выглядывал кончик красной материи.
– Давай сюда, – потребовала Тина и запихнула свёрток за шкаф.
– Да вот только, боюсь, Врунгелевне-то не до сюрпризов сейчас, – вздохнул Макс.
– Наоборот, – заспорила Тина. – Сейчас у нашей фирмы неприятности, она должна особенно быть уверена, что мы – не просто сотрудники, а соратники! И что стукачей среди нас нет!
Остальные согласно закивали.
– Так, Эд, у тебя почетная миссия – уведёшь Колумбовну на обед, пока мы не закончим. Я тебе смс сброшу, а ты до того времени её как-нибудь заболтай.
Я направился в кабинет – дожидаться Настю. Он был не вполне убран после нашествия полицейских, кое-где на полу стояли распотрошенные кипы бумаг и какие-то архивные папки, которые после обыска не желали влезать в шкаф, хотя раньше там как-то помещались. Через минут пятнадцать она вошла в свой кабинет уверенной походкой.
– Доброе утро, Эдик, всё в порядке? – на ходу поприветствовала она, приветливо улыбаясь, как будто никаких проблем ей не грозило. Удивительная женщина.
– Доброе утро, да, – я протупил и не решился назвать её по имени, как это было в "Нижнеречье". Я украдкой бросил взгляд на то, как она сбрасывает с себя пиджак, открыв обнаженные плечи – сегодня под пиджаком был какой-то топ из жатой ткани без бретелек. У меня чуть крышу не сорвало – ну как можно работать спокойно в такой... хм, волнующей обстановке? Да ещё и нужно не забывать про свою важную миссию.
Чем ближе циферки компьютерных часов подползали к обеденному времени, тем больше я нервничал. На часах перевалило за 14, но я медлил. В 14:15 в кабинет заглянула Тина:
– Эдик, я тебе данные отправила сейчас, просмотри после обеда.
Я кивнул с серьезным видом, понимая, что это она просто заволновалась, чего мы ещё тут сидим, и покосился на Настю. Та увлечённо что-то печатала и отрываться от своего занятия не собиралась. Тогда я поднялся со стула и подошел к столику с цветами, за которыми был скрыт чайник, словно в раздумьях. Покосился на экран – Настя сидела на каком-то свадебном сайте, рассматривая белоснежные платья.
Надеюсь, что это всего лишь сайт клиента. Потому что если она и вправду замуж собралась, я не выдержу и откроюсь ей.
– Настя, может, пойдём перекусим? – перешёл в наступление я.
– Не хочется, – Настя свернула окно со свадебными платьями и вызвала на экран экселевскую таблицу.
– Ну, может попозже тогда?
– Некогда, – она снова уткнулась в монитор. – Скажи Лиле, пусть мне салатика захватит... и кекс ванильный, когда в столовую пойдет.
– А я с вами за обедом обсудить хотел один вопрос, – предпринял последнюю попытку я.
– Какой?
– Зоомагазин, который в Инстаграме решил раскручиваться, – наугад выбрал я.
– По животным у нас Мартышкин спец, – улыбнулась несговорчивая Настя.
– И с документами у меня есть вопросы, – вопросов у меня не было, но я решил ради правого дела прикинуться идиотом.
– Эдик, да что с тобой сегодня? – Настя бросила на меня раздражённый взгляд. – Ты есть хочешь, так иди. А я не хочу.
Ну вот, кажется, я все испортил. Я вышел из кабинета и обреченно развел руками перед Тиной, которая караулила у Лилиного стола.
– Никак, – развёл руками я.
– Ладно, – шёпотом сказала Тина, – иди уж. Мы тогда вечером останемся после неё, и всё сделаем. А завтра с утра все придём пораньше.
Я вернулся назад с пластиковым контейнером и кексом в салфетке для Насти. Девушка моих грёз всё так же сидела на стуле, яростно стуча по клавишам. Она сухо поблагодарила меня за еду, и пока она ела салат, я сделал ей чаю и вернулся к своим делам. Её плохое настроение и нежелание общаться слегка уронили мою бодрость духа.
До официального окончания рабочего дня оставалось минут двадцать, как Пашкин звонок отвлек меня от размышлений. Зная наперёд, что внезапные звонки Гаваны обычно ничего хорошего не сулят, я хотел было сбросить звонок, но потом, вспомнив, что за Пашкой наверняка увязался мелкий, решил удостовериться, что с ним все в порядке.
– Тут, кароче, это, Калыч....
Начало было многообещающим и малообнадёживающим. Насколько я помню, после неудачной рыбалки Паша как раз сегодня собирался на этот раз уж наверняка научить Эраську "снимать баб"... Доснимались, пикаперы хреновы?
– Чего случилось? – выдохнул, наконец. – Не томи, ну?
– Да попали мы с мелким, – пашкин голос стал тихим и заговорщицким, – деньги нужны, Калыч, позарез!
"В полицию, что ли, загремели?" – стал предполагать я, пытаясь предположить, какое развитие событий может быть наихудшим.
– Во что ты там ещё моего упырёнка втянул? – обеспокоенно поинтересовался я, но Пашка оборвал меня резко и взволнованно.
– Всё путем, Эд, но мне нужен ты и три штуки рублей, ты ведь у нас теперь парень работящий, – я пытался перебить его, но он не дал, затараторив как из пушки. – Привези бабло на Райского, 56, ок? Вот прям щас? Спасибо, братюнь, выручил!
Я хотел обругать Гавану, но тот бросил трубку. Хорошо ещё, додумался не посередине дня позвонить. Я извинился перед ребятами, которые остались дожидаться настиного ухода, чтобы готовить сюрприз для неё, а мне пришлось поспешно выдвигаться в самый дальний район Трёхреченска, куда даже вездесущие маршрутки ходили с перебоями.
Мне никогда так не хотелось послать Пашку с его неприятностями. Сейчас я больше всего хотел участвовать в приготовлении сюрприза, ну пусть я его и придумал, но поучаствовать в исполнении, предвкушая радостные настины глаза и чудесную улыбку... Зачем Пашке деньги? Сняли проститутку, что ли, а теперь она их не выпускает и требует оплаты? Миллионер-наследник долбанный...
Маршрутка по вечерним пробкам доставила меня в нужный район. Побродив с полчаса по извилистым улочкам, я вышел к двухэтажному кирпичному особняку с многообещающей табличкой "Церковь четвертого пришествия Евлампия" на воротах.
"Только сектантов мне ещё не хватало," – подумал я, в очередной раз проклиная Гавану, но делать было нечего – и я позвонил в звонок.
Калитку открыла симпатичная девушка. Неестественно улыбаясь, она смерила меня взглядом и пригласила внутрь.
– Проходите. Вы на службу по приглашению?
– У меня здесь друзья... – я попытался начать диалог, но девушка прижала палец к губам и поманила меня за собой.
Озираясь по сторонам, я пошел за ней следом, судорожно соображая, где могут находиться Пашка с Эрастом.
– Проходите в зал, – кивнула девушка и пропустила меня вперед через арку.
В небольшом зале под аккомпанемент барабана и двух дудок водили хоровод два десятка людей в длинных оранжевых хламидах, а на сцене какой-то бородатый дядька распинался и потрясал толстой книжкой в переплёте из белого дерматина.
– Братья и сестры! – вещал он. – Сегодня великий Евлампий прислал нам двоих последователей.
Приглядевшись, я увидел, что внутри круга уныло топчутся Гавана с мелким. "Вот придурки, как их только занесло сюда" – зло подумал я, пытаясь оценить уровень опасности возникшей проблемы, но пока по всему происходящее выглядело, как ни странно, весьма безобидно.
– Здраствуйте, – громко продекламировал я, на меня тут же обернулись и зашикали.
Дядька на сцене заметил меня и несказанно обрадовался:
– А вот и ещё один, великий Евлампий сегодня несказанно щедр.
– Простите, но я не к вашему Евлампию пришел, – я оценивающе оглядел присутствующих. Их конечно было много, но выглядели они весьма миролюбиво.
– То есть? – не понял бородач таким разочарованным голосом, что мне даже стало его немного жалко.
– Я пришёл выкупить у вас вон тех двоих, хотя, вампирёныша можете оставить себе... – вторую часть фразы я произнёс на полтона тише, но мелкий услышал.
– Выкупить? – снова удивился бородач. – Разве мы их тут в неволе держим? Ваши друзья сами обратились в обитель великого Евлампия.
– Они были не в себе, – уверил я и переглянулся с красным, как рак, Пашкой.
– Но ваши друзья сами обратились к нашим сестрам в поисках любви, и те привели их сюда, в нашу скромную обитель, где Евлампий согревает своей любовью всех страждущих...
Теперь настала моя очередь удивляться. Я строго посмотрел на Гавану и невозмутимо торчащего посреди хоровода мелкого. Что всё это значит, блин?
– Э... Простите, – Гавана, отодвинул в сторону дударя в оранжевой хламиде и выбрался из круга. – Мы, пожалуй, пойдём...
– А как же книги? Вы сказали, что станете распространять наши книги с учением Евлампия, – раздалось из толпы, и я разглядел симпатичную девушку. Фигуристая такая блондинка – ну очень в пашкином вкусе.
– Это обязательно, – тут же взбодрился Пашка и с надеждой посмотрел на меня.
– Тогда вот! – блондинка вынула откуда-то стопку красочных буклетов.
– Давай, Эд! Ну? – Гавана с надеждой взглянул на меня.
Поняв суть намёка, я нехотя потянулся за кошельком и вынул оттуда три последние тысячи, которые хотел отложить в заначку. Но дружба, как говорится, важнее. Не имей, так сказать, сто рублей, а имей сто друзей. Тут я с ужасом представил, что рядом со мной в общаге проживает не один, а целая сотня Гаван и полдюжины упырят впридачу, и меня прошиб холодный пот. Поэтому я поскорее сунул блондинке деньги, зло взглянул на Пашку, в руки которому уже перекочевала кипа злополучных брошюр, и грозным взглядом велел мелкому идти за мной...
Слава Евлампию, его оживленную обитель мы покинули с минимальными потерями. По дороге в маршрутке на нас странно косились пассажиры, видимо, думали, что мы сектанты, так как иными причинами объяснить кипу странных брошюрок на коленях у Пашки было сложно.
– А теперь рассказывайте по порядку, как вас угораздило влипнуть в очередную историю? – пытал я своих горе-соседей по дороге в общагу.
– Да просто. Я повел Эрика немного покутить – наследство обмыть, так сказать. Ну, сам понимаешь, я теперь могу себе это позволить, – важно заявил Гавана. – Тут навстречу нам две красотки – подходят, улыбаются, будто всю жизнь только и мечтали со мной познакомиться. "Не хотите ли вы поговорить с нами о любви?". Ну, кто ж не хочет. Я с ними слово за слово, они к себе пригласили, все дела...
– А я говорил, странные они, – пискнул Эраст, но тут же заткнулся под свирепыми взглядами – моим и Гаваны.
– Ну и придурки вы недоделанные! – не выдержал я и отчитал друга.
– Да ты дослушай! – возмущенно перебил Пашка. – Поехали мы к ним, в гости, а они и привели нас на это свое сборище, а там куча хипарей каких-то, растаманов, какая уж там любовь... Мы свалить хотели, а они нас обступили, укурки бородатые, и давай нам эти книги впаривать, мол, правило у них такое, чего-то расписаться... Они говорят, книги нам распространить надо – продать то бишь. Брошюрки. Ну, притащили они свои книженции, я за кошелек, а бабла-то нету – вспомнил, что мы с Эриком его ещё утром потратили – в ресторане пиццу и бухла с доставкой на дом заказали...
С этими товарищами мне все было ясно. Пашка, как всегда в своем репертуаре – ещё не перепрыгнул, а уже сказал "гоп", и этот (я с укором взглянул на братца) туда же. Ладно, милостью Евлампия от его рьяных последователей мы отделались всего лишь разорением моего кошелька. Ладно, подтягивать потуже пояс мне не привыкать. Позавтракать можно чашкой кофе на работе, а дома ещё какие-то материны закрутки есть, придется ими и питаться. Запас вкусных маминых вареников и пельменей ленивый братец уже употребил, вот пусть теперь супы варит или с Гаваной по соседям подкармливается...
Приехав в общагу, Паша задвинул стопки глянцевых брошюр под кровать, и они с братцем пошли стрелять денег у приятелей под обещание Пашки отдать с получением наследства. Вернулись они несолоно хлебавши – с парой-тройкой мятых сотен, а я пообещал, что если эти оглоеды сожрут мои сосиски и бомж-пакеты, то мелкого я отправлю домой, к маме, а у Гаваны пообещал отобрать айфон в счет долга.
Наверное, что-то во мне и впрямь изменилось. Пашка и Эрастик восприняли мои грозные обещания всерьёз и отправились на кухню со скорбным видом чистить картошку. Вечером мы поугорали над скачанной Пашкой киношкой и легли спать.
...Звонок Валерии Карловны с утра бодрит так же, как ледяной душ, если принимать его не выходя из постели.
На часах было шесть, но маму это совершенно не смущало. Нормальные люди все как один встают в пять, а ложатся в девять. Вот так. Если честно, меня насторожил не сам звонок, а то, что подобные звонки мама никогда не совершала просто так. Для этого нужна была особо важная причина. И выяснилась она почти сразу. Её сообщил мне торжественный и взволнованный мамин голос. Неужели к нам в гости приезжает президент?..
Нет, конечно, всё оказалось гораздо серьезнее. Как выяснилось, вся наша семья – включая меня и Эраську, была приглашена на свадьбу дочери двоюродных родственников по отцовской линии. Я помнил их – в детстве мы пересекались летом, когда гостили у общей прабабушки, которая жила в поселке колхоза "Труженик". С Лизкой, которая счастливая невеста, мы не то чтобы не ладили, просто интересов у нас общих не было. Я был послушный мальчик-ботаник, а она вся такая девочка-девочка. В общем, полная противоположность Насте...
– Алло, Эдичек! Ты меня слушаешь? Слушай внимательно, а лучше запиши! Центральный ЗАГС Трёхреченска, ты знаешь, где он находится? В субботу! Подъехать надо часика за два, чтобы не опоздать.
– Зачем, мам, мы вроде на одну свадьбу едем, а не на десять? – я просто не удержался от легкого троллинга.
– Эдичек, не ёрничай! Что за дурацкие шутки? Такое ответственное мероприятие!
– Прости, мамуль, – решив не будить в Валерии Карловне зверя, сбавил обороты я, но не удержался, – ты так переживаешь из-за чьей-то свадьбы, будто она твоя собственная.
– Эдуард! Ты меня разочаровываешь! – трубка в моей руке задрожала от праведного гнева. – Мы с твоим отцом прожили вместе почти 25 лет...
– Извини, мам, просто в главном ЗАГСе свадьбы идут потоком, если ты не знала, и за два часа мы рискуем пресытиться праздником, даже не начав праздновать.
Уловив долю здравого смысла в моих словах, не терпящая собственной неправоты Валерия Карловна тут же перевела тему:
– И не забудь погладить выпускной костюм.
О нет! Жуткий ношеный выпускной костюм, который щедро презентовал мне кто-то из добродетелей-родственников, снился мне в страшных снах. Мама втюхала мне его с собой, когда приезжала на мое вручение диплома, вместе с парадными "трусиками" и "носочками". Вы же помните, мой так называемый выпускной был обычной пикниковой пьянкой, и нужды в костюме не было, да и, если честно, я б постыдился его надеть куда бы то ни было.
– Я купил себе новый, – радостно объявил я: зная перфекционизм мамы, на таком важном мероприятии, как свадьба, она точно предпочтёт новинку обноскам, но не тут-то было!
– Нет, Эдичек, надо надеть именно этот костюмчик, ведь именно тётя Галя его тебе и подарила. Она обрадуется, увидев, что ты в нём придёшь.
– Мам, я думаю, тёте Гале будет не до моего костюма – у неё дочь замуж выходит как-никак, так что переживёт она, если я в своём приду.
– Сын! Мы с отцом всегда воспитывали тебя благодарным и вежливым человеком! Ты должен уважать своих родственников и быть благодарным за их внимание и подарки.
Теперь переводить тему пришлось мне.
– Мамуль, хочешь, я приду к ЗАГСу за два часа и займу вам место в первом ряду?
Мое подхалимство прокатило, мама растрогалась и ласково ответила:
– Вот видишь, Эдичек! Ты же можешь быть хорошим и послушным. Я ещё позвоню тебе позже, все уточню, а то бесплатное время на телефоне кончается.
На этом судьбоносный разговор окончился.
Вашу ж Машу, то есть Лизу! Только свадьбы мне не хватало. Сон с меня слетел, и я пошел на кухню и по такому поводу сварил себе кофе в турке. Пошарив в тумбочке мелкого, я нашел заначенные им полплитки шоколада и решил употребить их, чтобы мой бедный мозг придумал, как откосить от семейного торжества.
Мелкий неожиданно проснулся от шороха фольги и попробовал возбухнуть, но я напомнил ему, что вампиры бессмертны и вообще питаются кровью, так что с голода он не умрёт. Вампирёныш обиженно засопел и отвернулся к стенке. Это ведь я ему ещё про свадьбу не сообщил...
Отговориться работой? Симулировать тяжёлый грипп? Свалить и отрубить телефоны? Перебирая таким образом варианты, я подъехал к офисному центру. У самого лифта меня нагнала Лиля с букетом гербер и хризантем, подхватила под руку и принялась щебетать о том, как красиво украсили вчера кабинет, и чего это меня не было?
Впрочем, ответов она от меня не особо ждала, а сразу же потащила показывать сделанное. Кабинет был убран, на Настином столе стояла ваза, куда Лиля торжественно водрузила цветы. Над ксероксом гордо висел таджикский флаг, а на поверхности лежала открытка.
– Распишись, – Лиля сунула мне ручку. Я открыл сложенный листок и прочитал:
"Анастасия Христофоровна, все будет хорошо! Мы – Ваша команда – вас не подведем! Ваши "оттенки"
P.S. А Мартынов больше не будет!" и нарисованная рожица с жалобными глазами, вроде кота из "Шрека".
Я поставил свою подпись, Лиля несколько раз хлопнула ресницами, словно была очень растрогана всем этим, и позвала меня в кухонный закуток выпить чаю.
Вскоре пришли все сотрудники, опаздывал только Мартышкин, отчего все немножко нервничали. Наконец, пришла Настя, дёрнула ручку кабинета и удивилась:
– Лиля, почему кабинет заперт? Дай-ка ключи.
– Э... их забрала охрана... проверить... – залепетала Лиля.
– Что за бред? – Настя пожала плечами и увидела из кухонного закутка несколько выглядывающих радостных лиц. – Так, что у нас сегодня за праздник? До моего дня рождения ещё рановато...
В эту минуту за спиной возник запыхавшийся Мартышкин с коробкой в руках.
– Я не виноват, просто... – начал он и запнулся, увидев, что опять чуть все дело не запорол.
– Видимо, все в сборе и теперь я могу открыть кабинет? – захихикала Настя, уж очень уморительна была физиономия Мартышкина. – Надеюсь, там не разбитое стекло...
– Что вы! Наоборот! Закройте глаза и не подглядывайте, – Тина вынула шёлковую чёрную ленту и протянула её мне, как самому близко стоящему.
Я с бьющимся сердцем закрыл глаза Насти лентой, ощутив сладкий ванильный запах её волос. Я слегка провёл по ним пальцами, чтобы ненароком они не попали в узел, который я осторожно завязывал. Ох, я надеялся, что никто не обратит внимания на мои покрасневшие щёки.
– Готово, – скомандовал я и, осторожно придерживая Настю за плечи, ввел её в кабинет.
– Подожди, не снимай, – Лиля принялась поправлять цветы, а Тима поставил на ксерокс коробку с тортиком.
– Ну, скоро там? – голос Насти весело звенел от нетерпения, и её руки потянулись к повязке.
И тут я, внутренне холодея от волнения и собственной смелости, положил свои ладони на её, словно останавливая.
– Сейчас я сниму, – сказал я, почувствовав, как слегка пересохло в горле. Ноздри снова слегка щекотнуло тем же упоительным запахом ванили, я потянул за концы ленты, распуская узел и снова позволив себе дотронуться до её медных, блестящих волос.
– О Господи, – Настя ахнула, прикрыла рот ладошкой и засмеялась, увидев таджикский флаг. – Вы что, стащили его с базы отдыха? Вау, как убрались-то, не узнать просто! Так, я бросаю рекламный бизнес и открываю клининговую фирму!
– Не надо бросать, – Тина протянула открытку, Настя раскрыла её, а когда подняла глаза, они влажно заблестели.
– Спасибо вам, оттеночки, – сказала она слегка сдавленным голосом, но сразу же совладала с эмоциями. – Так, что стоим? Несите чашки, повестка утреннего совещания – есть торт!
Я пошел помочь Лиле с чашками, а когда вернулся, до меня донеслась часть диалога:
– ... всё придумал?
– Это Эда идея была, – сказала Алёнка, разрезая торт на маленькие кусочки.
– Не только моя... общая, – смущенно поведал я, передавая Насте чашку с кофе.
Тина закатила глаза:
– Не скромничай!
Настя посмотрела на меня с такой потрясающе счастливой улыбкой, что я позабыл добавить в свой чай сахара. Ничего, мне было и так сладко. Мои ладони снова ощущали прикосновение к её волосам, и от них мне чудился запах ванили.
Наш маленький неожиданный праздник здорово поднял всем настроение. Все работали, кажется, с огромным энтузиазмом. Даже предстоящие "свадебные выходные" не омрачали мою радость, несмотря на то, что мои две попытки избежать этой каторги провалились.
Итак, настала суббота. Волевым решением Валерии Карловны в Трёхреченск родители выехали даже не на первом, а на ночном автобусе. В пять утра они были на автовокзале, а через час, соответственно, перед нашей общагой.
"Рыбак рыбака видит издалека", как говорится, и наша дотошная вахтерша пустила Валерию Карловну и отца без разговоров – за пять минут общения они сумели найти общий язык и подружиться – родственные души, чего взять. Их маленькая светская беседа не пошла на пользу никому из нашей дружной компашки.
Вахтёрша нажаловалась на Гавану и, естественно, рассказала, что под его дурное влияние попал дорогой Эрастичек и вообще... Так что в нашу комнату мама ворвалась подобно торнадо и с утречка устроила разнос всем нам, для тонуса, так сказать. Хитрый Гавана, почуяв, что запахло жареным, тут же свинтил в душ, так что основной удар на себя принял я.
Когда страсти улеглись, я в целях примирения предложил родителям чай и пирожки из местного буфета. Это немного успокоило Валерию Карловну, то есть перевело её недовольство в новую плоскость – мама начала возмущаться, какую дрянь мы тут едим, и как это пагубно сказывается на организме.
Постепенно переведя разговор на поучение Эраста, я слинял в душ и долго не торопился оттуда возвращаться. Жаль, нельзя было остаться в душевой на целый день: во-первых, начали возмущаться соседи, а во-вторых, мама могла явиться по мою душу даже к душу. Пришлось вернуться.
Посреди комнаты Валерия Карловна примеряла на Эраста какой-то невнятный костюмец. Выглядел он не лучше моего выпускного (видимо, тоже щедрый дар тети Гали). На лице Эраста застыло выражение муки, но перечить маме он не смел – не тот случай – и принимал унижение молча. То есть, ноя и поскуливая, конечно, но не вступая в открытый конфликт.
– Какой ты у нас красавец! Ну-ка покрутись!
Я чуть со смеху не прыснул, наблюдая, как мелкий уныло топчется на месте, поворачиваясь вокруг своей оси.
– Может, я в своём пойду, а мам? – всё же решился на протест он и тут же получил за свою дерзость.
– В своём он пойдет! Чтобы я с тобой со стыда сгорела? Знаю я это твоё своё! – Валерия Карловна вынула из сумки расческу и принялась деловито зачесывать братцу волосы пробором. – Вот так, под Колю Баскова...
– Ну мааам, – взвыл Эраст, пытаясь уйти от позора.
Тут даже мои стальные нервы не выдержали, и я великодушно избавил вампирёныша от мук.
– Мам, мы опаздываем уже, выходить надо, если хотим пораньше к ЗАГСу приехать.
Уловка сработала, и Валерия Карловна отвязалась от братовой причёски. Мне даже жалко его было – бедолага, увидь его кто знакомый в таком облике, авторитету загадочного вампира будет нанесён неповторимый урон.
В суматохе сборов мама не заметила, что я-то свой злополучный костюм не надел. Просветление снизошло на неё в маршрутке. Сообразив, что на мне вовсе не подарок тёти Гали, а нечто другое, она сделала мне выговор, но поворачивать назад было поздно.
Я поймал на себе завистливый взгляд Эраста. Нечего тут завидовать, я боролся за его честь, как мог.
– Кстати, Эдичек, на свадьбе будет дядя Женя Жуков со своей Анечкой. Вы обязательно должны подружиться. Чудесная девочка – учится на экономиста и папа работает в Администрации, – слово "администрация" в устах моей мамы прозвучало именно так, с заглавной "А". – Она такая скромная, послушная, симпатичная...
В этот момент беседы в моих ушах автоматически выросли ментальные затычки. Раз – и все. Все эти Анечки, дяди Жени и прочие сотрудники администрации остались "за бортом". Мама периодически заводила подобные разговоры и я, дабы не травмировать свою и её психику, предпочитал в такие моменты выпадать из реальности.
Включился я на фразе "...и тебя туда обязательно устроим!"
– Куда? – переспросил я.
– В администрацию, к дяде Жене. Нужно работать в приличном месте, а не в этой твоей шараге!
– "50 оттенков" – одна из лучших рекламных фирм по стране, – брякнул я, тут же сообразив, что сболтнул лишнего.
– Какие ещё оттенки? – мама настороженно нахмурила брови. – Ты что-то недоговариваешь, Эдичек! Ты же работал в магазине?
Пришлось колоться. Я, как мог, пытался отвести подозрения от Насти, но материнское сердце не обманешь, и Валерия Карловна опознала "противника" мгновенно.
– Это та великовозрастная вертихвостка тебя окрутила? Я так и знала, что ты ей на крючок попадешься, ты же такой наивный, неопытный.
– Успокойся, мам, это такая программа по трудоустройству лучших выпускников, университетская, – я попытался придать "веса" своему выбору.
– Все смеешься, хихикаешь! – Валерия Карловна напустила на себя трагизма и повысила голос так, что на нас стали оборачиваться другие пассажиры маршрутки. – Ничего, вот поплачешь ты с этой "прости господи", попомнишь мои слова...
– Мам, Настя хорошая девушка и отличный руководитель.
– Да какая она девушка, она тебе в матери годится! Знаю я таких, видала, насмотрелась! Подавай им свежего мяса – мальчиков юных, несмышленых! Мегеры! Старухи похотливые! Подожди... Ты сказал – Настя? Она тебя уже... совратила, да? – в голосе мамы послышались визгливые нервные нотки.
Дальше слушать я не стал. Стало обидно и противно. И это моя семья, со своим гестаповским пониманием и заботой. А ну их и их свадьбу. Пусть мама вон, над Эрастом измывается – ему полезно, после гаваниного разгильдяйства. "Между прочим, зато меня сектанты не совращали" – хотел высказать я напоследок, но подставлять братца не стал – ему ещё за меня на этой дурацкой свадьбе отдуваться...
Да-да, именно за меня. Вместо меня. Никогда не поздно попытаться всё изменить... Когда маршрутка притормозила на ближайшем светофоре, я незамедлительно выскочил из нее, не слушая мата водителя и крика родительницы "Ты куда-а, сынок? Немедленно вернись!", и побрёл куда глаза глядят по старому тихому кварталу с тёмными деревянными двухэтажками, мимо цветущих аккуратных палисадников.
Спустя пару минут побега в кармане завибрировал телефон. Я был уверен, что звонит разгневанная мама, но на экране высветился давно забытый Вадик Суворов, который занял у меня прошлым летом четыре штуки, но так и не вернул. Если честно, я уж и не чаял.
– Алло, – хмуро буркнул я в трубку.
– Привет, Эдди! – зазвучал на другом конце линии бодрый прокуренный голос. – Слухай, ты там не очень занят?
– Не очень, – вздохнул я, понимая, что в ближайшее время мне совершенно нечем заняться.
– Тогда дуй ко мне, я те должок отдать хотел, – обрадовался Вадик.
– Круто. Я уж и не ждал.
– Да ты что! Вадян своих на бабки не кидает! – прозвучало в трубке обиженно.
– Я знаю.
– Ну, так, когда приедешь?
– А куда приезжать-то?
– На окружную, в салон ситроеновский, знаешь где, найдешь, доедешь? – искренне распереживался Суворов.
– Доеду как-нибудь, – пожал плечами я, пытаясь вспомнить, на чем можно доехать до "Ситроена" из Старой Пролетарки.
– Ну, ништяк! У меня сегодня сокращенный день, так что пива возьмем в соседнем гипермаркете, за жизнь потолкуем!
– Давай, – не стал спорить я.
– Тогда жду. Покеда.
– Пока.
Вадик повесил трубку. Я тоже и сразу выключил телефон, во избежание маминых телефонных истерик.
Я поспешил к ближайшей остановке, раздумывая, что ужасно начатый день оборачивается весьма неплохими перспективами: встречусь со старым приятелем, отдохну, да ещё и деньги на кармане появятся – уже хорошо. Всяко лучше, чем какая-то тухлая свадьба. Ни за какие коврижки туда не пойду!
Настя
Честно говоря, меня подавляют богатство,
