Текст книги "Полное собрание сочинений в трех томах. Том 1"

Автор книги: Жан-Батист Мольер

Те же, Селия и Андрес.

Андрес.

 
То, что сказали вы, ее касалось, да?
 

Лелий.

 
Так счастлив, как теперь, я не был никогда!
 

Андрес.

 
Я, сударь, ваш должник, что для меня бесспорно,
И долг свой отрицать считал бы я зазорным.
Но можно ль требовать, чтоб я платил его
За счет моей любви и сердца моего?
Судите же: могу ль, плененный красотою,
Услугу оплатить подобною ценою?
Ответ ваш наперед угадываю я.
Расстаться нам пора. Простимся как друзья.
 

(Уводит Селию.)

Лелий, Маскариль.

Маскариль (крикнув петухом).

 
Ну как не хохотать, хоть нам и не до смеха!
Он отдал Селию! Нет, какова потеха!
Договорились вы!..
 

Лелий.

 
Достаточно вполне,
И помощи твоей не надо больше мне.
Я пес, я негодяй, я палачу подобен,
Не стою я забот, ни к черту не способен!
О, злополучного не выручить никак,
Кто счастью своему сам наизлейший враг!
Не в силах мне помочь лекарство никакое,
И в смерти должен я искать себе покоя! (Уходит.)
 

Маскариль один.

Маскариль.

 
И в довершение несчастий он умрет!
Нам только этого еще недостает!
Вот глупостей его прямое заключенье.
Нет! Если даже он, в припадке исступленья,
Содействия уже не просит моего,
Наперекор ему я выручу его.
Победы я добьюсь, хоть в нем сидит лукавый!
Чем больше трудностей, тем сладостнее слава,
И все препятствия, что встанут предо мной,
Сияньем озарят венок победный мой.
 

Маскариль, Селия.

Маскариль что-то говорит Селии шепотом.

Селия.

 
Нет, что ни говори об этом предложенье,
Не вижу пользы я в подобном промедленье.
Успеха нет пока; предположить нельзя,
Что меж собой они поладят, как друзья,
А сердцу моему, ты знаешь, не под силу,
Чтоб одному из них я горе причинила,
И хоть по-разному, но цепью чувств моих
Равно привязана я к каждому из них.
За Лелия – любовь с сердечным интересом,
Но благодарностью я связана с Андресом,
И даже в мыслях я не смею допустить
Желаниям его наперекор ступить.
Пусть не идет ему любовь моя навстречу,
Пусть пламенем ему горячим не отвечу,
Клянусь, за все, что он предпринял для меня,
Обманывать его в любви не стану я
И буду сдерживать желанья терпеливо,
Как сдерживала я любви его порывы.
Вот так мне долг велит, поэтому суди,
Как мало нам надежд осталось впереди.
 

Маскариль.

 
Печально это все. Чтоб обручить вас с милым,
Здесь чудо надобно, – оно мне не по силам,
Но постараюсь я, пущу всю сметку в ход!
Решение мой ум хоть под землей найдет,
Спасительный обход придуман будет мною,
И верьте, вскорости я вам его открою! (Уходит.)
 

Селия, Ипполита.

Ипполита.

 
Вы появились здесь – и блеском ваших глаз
Вы отбиваете поклонников у нас.
Мы жалуемся все, потери так безмерны,
Вдруг все влюбленные нам сделались неверны.
Никто не избежал тех вредоносных стрел,
Которыми ваш взгляд их поразить сумел,
И, нами жертвуя, здесь каждый, вам в угоду,
Готов на цепь любви сменить свою свободу.
Однако лично я не вздумала бы клясть
Всех ваших прелестей губительную власть,
Когда бы, потеряв двоих влюбленных кряду,
Хоть одного себе я обрела в награду.
Но вы, жестокая, все взяли у меня,
И жаловаться вам сюда явилась я.
 

Селия.

 
С какой любезностью вы колкости дарите!
Но умоляю вас: довольно, пощадите!
Вы также знаете всю власть своих очей,
Что может им грозить со стороны моей?
Уверенности в них и прелести так много,
Что вряд ли надобно вам поднимать тревогу!
 

Ипполита.

 
Пересказала вам я только вкоротке
То, что у всех людей давно на языке.
Все знают: Селия красы волшебной силой
Леандра, Лелия к себе приворожила.
 

Селия.

 
Ну, если так уже они ослеплены,
Мне кажется, что вы утешиться должны;
К чему вам сохранять поклонника такого,
Кто сам унизился до выбора дурного?
 

Ипполита.

 
Напротив, мнения иного я держусь!
Я вашей красоте действительно дивлюсь:
Она пленяет всех и служит оправданьем
Всем тем, кто побежден ее очарованьем.
Не буду обращать к Леандру я упрек
В том, что на краткий миг ваш взор его привлек.
Возьму его в мужья без гнева и без боли,
Хоть он и стал моим лишь по отцовской воле.
 

Те же и Маскариль.

Маскариль.

 
Какие новости! Большой, большой успех!
Сейчас мои уста оповестят вас всех.
 

Селия.

 
А что?
 

Маскариль.

 
Послушайте… без всяких украшений…
 

Селия.

 
Ну что?
 

Маскариль.

 
…комедии прямое заключенье.
Цыганка старая не так давно…
 

Селия.

 
Она!
 

Маскариль.

 
…брела, не торопясь, по площади одна.
Откуда ни возьмись, другая старушонка,
Увидев первую, вдруг завизжала звонко
И взрывом бранных слов и ругани лихой
Оповестила всех, что выступает в бой —
Не на мушкетах бой и не на шпагах тонких: [25]25
  … не на мушкетах бой и не на шпагах тонких… – Этот стих и три следующих были в издании 1682 г. взяты в скобки вследствие цензурного запрета, по всей вероятности, из опасения оскорбить королевскую армию.


[Закрыть]
Махали в воздухе руками старушонки,
И в тело тощее противницы своей
Старалась каждая вцепиться побольней.
А в воздухе висит: «Распутница!», «Воровка!»
Слетают их чепцы от дикой потасовки,
У каждой лысина на темени блестит,
Сражению придав смешной и страшный вид.
Андрес и Труфальдин и всякий люд случайный,
Сбежавшийся сюда на визг необычайный,
Едва сумели их кой-как разъединить —
Так яростно они рвались друг друга бить.
Вот наконец вничью закончилось сраженье.
Старухи, плешь прикрыв, пыхтят в изнеможенье.
Их все расспрашивать пошли наперебой.
Вдруг та, что первою вступила в жаркий бой,
Хоть не оправилась от предыдущей ссоры,
На Труфальдине вдруг остановила взоры.
Вскричала: «Это вы! Сомнений больше нет!
Я слышала давно, что ваш нашелся след,
Что вы живете здесь, что вы избегли смерти!
Да, я узнала вас, Зенобио Руберти!
О встреча дивная! Я именно как раз
По делу вашему приехала сейчас.
Когда Неаполь вы покинули навечно,
Я скрыла вашу дочь – вы помните, конечно!
Она уже тогда – ей шел четвертый год —
Красой и прелестью пленяла весь народ.
Но ведьма чертова – вот эта, что пред вами, —
Пробралась в дом ко мне коварными путями
И выкрала дитя. Внезапная беда
Супругу вашу так расстроила тогда,
Что после этого она сошла в могилу.
Ваш гнев страшил меня, жизнь стала мне постылой,
И, чтобы попрекать меня вы не могли,
Я известила вас, что обе умерли.
Теперь я злобную узнала старушонку,
Пусть сообщит она нам о судьбе ребенка!»
При этом имени «Руберти», громко, вслух
Не раз помянутом в сражении старух,
Андрес, взволнованный, в лице переменился
И к Труфальдину так внезапно обратился:
«О, что услышал я! Возможно или нет?
Вот тот, кого искал я столько долгих лет,
С кем познакомился, не чувствуя нимало,
Что он родитель мой и дней моих начало!
Ведь я – Гораций ваш, вы – мой отец родной!
Когда мой опекун закончил путь земной,
Я беспокойное почувствовал стремленье:
Болонью бросил я, оставил я ученье
И странствовал шесть лет по разным городам,
По воле случая скитаясь здесь и там.
Но годы протекли; я захотел, тоскуя,
Увидеть родину, семью мою родную.
Увы! В Неаполе я нахожу не вас,
А только бедствия неясный пересказ.
Тогда наскучил я бесплодностью исканий,
В Венеции обрел предел своих скитаний
И там с тех пор живу, но где моя семья,
Я так и не узнал, лишь имя помнил я».
Судите же теперь о счастье Труфальдина,
Когда он встретил вдруг исчезнувшего сына.
Короче говоря, чтоб вас не задержать
(Все остальное вам должна пересказать
Цыганка старая), я сообщить имею,
Что Труфальдин признал вас дочерью своею.
Андрес – ваш кровный брат, и запретил закон
Ему вас в жены взять. И вот решился он
Отдать вас Лелию, чтоб сразу же на месте
С ним расквитаться так, согласно долгу чести.
Папаша Лелия, свидетель этих дел,
Свое согласие сейчас же дать успел,
И, чтобы не скучал Гораций обойденный,
Он собственную дочь ему вручает в жены.
Вот сколько родилось на свете новостей!
 

Селия.

 
Как сердце замерло от радостных вестей!
 

Маскариль.

 
Все будут здесь сейчас, лишь обе забияки
Остались отдохнуть немного после драки.
Придет сюда Леандр, а также ваш отец,
А я за Лелием отправлюсь наконец.
Помехи до сих пор грозили нам повсюду,
Но небеса теперь ему послали чудо. (Уходит.)
 

Ипполита.

 
Я так восхищена, взволнована душой,
Как будто это все произошло со мной.
Идут…
 

Селия, Ипполита, Труфальдин, Ансельм, Пандольф, Андрес, Леандр.

Селия.

 
О мой отец!
 

Труфальдин.

 
О дочь моя родная!
До слуха твоего дошла ли весть благая?
 

Селия.

 
Исполненный чудес я слышала рассказ.
 

Ипполита (Леандру).

 
Не оправдания я требую от вас;
Кто видел Селию, тот вас поймет, бесспорно.
 

Леандр.

 
Прощенья умолять я к вам пришел покорно,
Но уверяю вас, что это я, я сам,
А не приказ отца меня приводит к вам.
 

Андрес (Селии).

 
Кто мог предположить, что встанет между нами
Природа, осудив столь чистой страсти пламя?
Но непорочной страсть моя была всегда,
И победить ее сумею без труда.
 

Селия.

 
Как много раз себя досель я упрекала
За то, что вас, мой брат, я только уважала!
К вам нежность чувствуя, не знаю, почему
Я воли не дала влеченью своему,
Но проявлениям преступной этой страсти
Противилась душа, ей не давая власти.
 

Труфальдин (Селии).

 
О Селия, о дочь! Что скажешь, коль тебя,
Вновь обретенную, уговорю, любя,
Стать ныне Лелия законною женою?
 

Селия.

 
Скажу: вы мой отец, располагайте мною.
 

Те же, Маскариль и Лелий.

Маскариль (Лелию).

 
Захочет ли теперь бесенок злобный ваш
В такой счастливый миг устроить ералаш
Рассудку вопреки, без всякого зазренья
Опять расшевелив игру воображенья?
Балует вас судьба, счастливый человек,
И Селия теперь вам отдана навек.
 

Лелий.

 
Как! Небеса ко мне вдруг стали благосклонны?
 

Труфальдин.

 
Да, это так, мой зять.
 

Пандольф.

 
Вопрос вполне решенный.
 

Андрес.

 
Долг чести, сударь мой, я вам плачу сейчас.
 

Лелий.

(Маскарилю).

 
Тебя расцеловать хочу сто тысяч раз
От радости такой!
 

Маскариль.

 
Да тише! Осторожно!
Он задушил меня! Так тискать невозможно!
А вдруг вы Селию решитесь так ласкать?
За вас тревожусь я – не вздумала б сбежать.
 

Труфальдин (Лелию).

 
Сегодня счастлив я, и это всем известно.
Мы радость в этот день отпразднуем совместно
И не расстанемся до самого конца.
Так пусть же и Леандр ведет сюда отца.
 

Маскариль.

 
Ну, все с невестами. Пора и мне жениться.
А нет ли здесь еще незанятой девицы? [26]26
  А нет ли здесь еще незанятой девицы? – Исполнитель роли Маскариля согласно традиции, установленной Мольером, произносит эти слова, обращаясь прямо к публике.


[Закрыть]
От зависти во мне проснулся брачный зуд.
 

Ансельм.

 
Найдется.
 

Маскариль.

 
Ну тогда, хранимы небесами,
Пусть будем мы всегда детей своих отцами!
 

ЛЮБОВНАЯ ДОСАДА

Комедия в пяти действиях

Перевод Т. Л. Щепкиной-Куперник

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

[27]27
  Эраст– влюбленный (греч.). Метафраст– истолкователь, учитель, педант (греч.). Гро-Рене– толстый Рене, сценическое имя комика дю Парка (франц.). Ла Рапьер– рапира (франц.).


[Закрыть]

АЛЬБЕР.

ЛЮСИЛЬ

его дочь.

ДОРОТЕЯ

его дочь, переодетая мужчиной и скрывающаяся под именем Асканя.

ПОЛИДОР.

ВАЛЕР

его сын.

ЭРАСТ

молодой человек, влюбленный в Люсиль.

МАРИНЕТА

служанка Люсиль.

ФРОЗИНА

наперсница Асканя.

МАСКАРИЛЬ

слуга Валера.

ГРО-РЕНЕ

слуга Эраста.

МЕТАФРАСТ

педант.

ЛА РАПЬЕР

бретер.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Эраст, Гро-Рене.

Эраст.

 
Скажу ли я тебе, что тайною тоской
Давно уже смущен моей души покой?
Что б ты ни говорил, любовь моя, признаться,
Страшится, мочи нет, обманутой остаться:
Чтоб верности твоей соперник не купил
Иль чтобы вместе нас обман не ослепил.
 

Гро-Рене.

 
Поставьте же любовь почтенную в известность,
Что даром лишь моя задета ею честность
И что к тому ж она – плохой знаток людей.
Подозревать, что я – предатель и злодей!
С моею внешностью, благодаренье богу,
Не суждено вселять сомненье иль тревогу.
О нас, о толстяках, давно идет молва,
Что неспособны мы на козни плутовства
И что не знаемся ни с хитростью, ни с злобой;
Я это подтвердить могу своей особой.
А что обманут я – вот это может быть,
И это б вы скорей могли предположить.
Но все ж не вижу я, не понимаю даже,
Что повод вам подать могло к подобной блажи.
По мне, Люсиль любви не может скрыть от вас:
Готова видеть вас, встречаться всякий час;
Что ж до Валера, то, по моему сужденью,
Люсиль терпеть его должна по принужденью.
 

Эраст.

 
Как часто ложные надежды мы храним!
Кто принят лучше всех, тот не всегда любим,
И нежность женская, как складки покрывала,
Огонь другой любви нередко прикрывала.
И наконец, Валер, – да, этим я смущен:
Коль им пренебрегли, что ж так спокоен он?
То, что на милости, которым простодушно
Ты веришь, он теперь взирает равнодушно.
Мне отравляет их; я погружаюсь в мрак,
Который разогнать не можешь ты никак,
И трудно верить мне словам моей Люсили,
Хотя бы мне они о счастии гласили.
Пойми: тогда бы я судьбой доволен был,
Когда б соперник мой был мрачен и уныл;
Его отчаянье и нетерпенья страстность
Вернули бы душе утраченную ясность.
Но мыслимо ль, как он, чуть не скрывая смех,
Спокойно наблюдать соперника успех?
И коль не веришь мне, тогда тебя прошу я:
Подумай и скажи, не грежу ль я впустую.
 

Гро-Рене.

 
Быть может, сердце он к другой уж обратил,
Поняв, что тщетен здесь его любовный пыл.
 

Эраст.

 
Когда любовь души отвергнута бывает,
Она присутствия любимой избегает
И в равновесие немедля не придет,
Разбивши с легкостью оков тяжелый гнет.
Воспоминанию жестокому послушна,
Душа к былой любви не будет равнодушна,
И коль презрение не победит любовь,
То берегись: она способна вспыхнуть вновь.
К тому ж, как ни гаси огонь минувшей страсти,
А ревновать еще ей свойственно отчасти,
И больно видеть нам, как овладел другой
Нам не доставшимся всем сердцем дорогой.
 

Гро-Рене.

 
По мне, так рассуждать поистине накладно.
Не философствую – что вижу, то и ладно.
Терзаться? Проверять ревниво всякий шаг,
Чтоб попусту страдать? Да я себе не враг.
Что проку умствовать и мудрствовать лукаво?
Причин для горести искать не нужно, право.
Вот вы печалитесь теперь: из-за чего?
Дождемся праздника, чтоб праздновать его.
Считаю горе я пренеудобной штукой
И даром бы себя не стал терзать я мукой.
Подчас, наоборот, есть повод горевать,
Но я решил глаза на горе закрывать.
В любви нам суждено узнать одно и то же,
И с вашей участью в моей все будет схоже:
Уж если госпожа готовит вам обман,
Служанкой будет мне урок такой же дан.
Но места не хочу давать я подозреньям:
Мне говорят «люблю» – я верю увереньям,
И, чтоб счастливым быть, не нужен мне ответ,
Что друг мой Маскариль рвет волосы иль нет.
И если Гро-Рене красотка Маринета
Расцеловать себя допустит без запрета
И будет надо мной соперник хохотать,
Я в смехе от него не вздумаю отстать.
Тогда пусть судят все, кто веселей смеется.
 

Эраст.

 
Ну, будет рассуждать!
 

Гро-Рене.

 
А вот она несется.
 

Те же и Маринета.

Гро-Рене.

 
Тсс!.. Тсс!..
 

Маринета.

 
Ты здесь чего?
 

Гро-Рене.

 
Легка ты на помин:
Речь о тебе была.
 

Маринета.

 
А, здесь твой господин!
Набегалась же я! Хоть умереть на месте,
Все это из-за вас!
 

Эраст.

 
Как?..
 

Маринета.

 
И могу по чести
Я вас заверить…
 

Эраст.

 
В чем?
 

Маринета.

 
…что в этот самый час
Ни дома, ни в саду, ни в церкви нету вас.
 

Гро-Рене.

 
Поклясться б ты должна.
 

Эраст.

 
Ты послана за мною?
Скажи скорее – кем?
 

Маринета.

 
Особою одною,
Чьи чувства к вам никак нельзя враждою счесть.
От госпожи моей я принесла вам весть.
 

Эраст.

 
Ах! Эта речь твоя – скажи мне, Маринета, —
Действительно ль залог ее души привета?
И нежности твоей прелестной госпожи
Могу ли верить я действительно, скажи?
Молю: я знать хочу, в чем тайна роковая.
Ведь я не рассержусь – ответь лишь не скрывая.
 

Маринета.

 
О! Это что еще? Откуда? Не пойму!
Иль мало вам она открыла самому?
Какой же надо вам в ее любви поруки?
 

Гро-Рене.

 
Да сущих пустяков: коль не наложит руки
Соперник на себя, покою не бывать.
 

Маринета.

 
Что?
 

Гро-Рене.

 
Так изволит он к Валеру ревновать.
 

Маринета.

 
К Валеру ревновать? Премило! Презабавно!
Никто бы, кроме вас, не выдумал так славно.
Так что же до сих пор, не знаю почему,
Доверье к вашему питала я уму?
Да, по всему виать – ошиблась я порядком.
А ты подобным же не захворал припадком?
 

Гро-Рене.

 
Я – ревновать? Ну нет! Не так я недалек,
Чтоб из-за ревности я стал спускать жирок.
Ты мне не кажешься способной на измену,
Во-первых, во-вторых, себе я знаю цену
И убежден, что ты другого не найдешь,
Чтоб так был мил тебе и так же был хорош.
 

Маринета.

 
Ты верно говоришь, так рассуждать и надо!
Поверь: всегда вредна ревнивая досада.
Ты, выказав ее, себя разогорчишь,
А для соперника победу облегчишь,
И то, что блеск его тебя так беспокоит,
Быть может, на него ее глаза откроет.
Да, счастием своим избранник и герой
Обязан ревности соперника порой.
Ну, словом, кто всегда уныл, ревнив и мрачен,
Того дебют в любви частенько неудачен,
И делает себя несчастным он в кредит. (Эрасту.)
Вам это выслушать совсем не повредит.
 

Эраст.

 
Пусть так, но говори: зачем меня искала?
 

Маринета.

 
Эх, стоило бы мне помучить вас сначала
И в наказание отдать вам не сейчас
Ту весть, с которою я так искала вас!
Бог с вами, вот письмо; возьмите, успокойтесь.
Здесь нету никого – читайте же, не бойтесь.
 

Эраст (читает).

 
«Сказали вы, что ваша страсть
Разбить способна все преграды!
Когда она отца склонить сумеет власть —
Ей нынче ж можно ждать награды.
Пусть будет приговор судьбы произнесен:
Просить даю вам позволенье,
И если вам меня присудит он,
Тогда клянусь ему в повиновенье».
 
 
О счастие! А ты, принесшая его, —
В тебе явилось мне благое божество.
 

Гро-Рене.

 
Я вам сказал, что все – игра воображенья.
Как безошибочны мои предположенья!
 

Эраст (перечитывает).

 
«Пусть будет приговор судьбы произнесен:
Просить даю вам позволенье,
И если вам меня присудит он,
Тогда клянусь ему в повиновенье».
 

Маринета.

 
А расскажи я ей, что слышала сама,
Она бы отреклась от своего письма.
 

Эраст.

 
Скрой от нее, молю, минутное сомненье,
Вселившее в меня внезапное смятенье,
А если скажешь ей, тогда прибавь, не скрыв,
Что смертью искупить готов я свой порыв,
Сложив к ее ногам свое существованье,
Чтоб справедливое смягчить негодованье.
 

Маринета.

 
Некстати вам сейчас о смерти говорить.
 

Эраст.

 
Я должен горячо тебя благодарить,
И я вознагражу – ты можешь быть спокойна —
Такую добрую посланницу достойно.
 

Маринета.

 
А кстати, знаете, где я еще была,
Когда искала вас?
 

Эраст.

 
Где?
 

Маринета.

 
В лавке у угла,
В той, помните?..
 

Эраст.

 
В какой?
 

Маринета.

 
Где вот уж три недели,
Как ваша милость мне колечко приглядели.
Так вы сказали мне.
 

Эраст.

 
Да, помню, ты права!
 

Гро-Рене.

 
Плутовка!
 

Эраст.

 
Повторить готов свои слова.
Я с этим запоздал, но ждет тебя награда.
 

Маринета.

 
Да я не тороплю, и обождать я рада.
 

Гро-Рене.

 
Еще бы!..
 

Эраст (дает ей кольцо).

 
Но постой! Взгляни-ка: может быть,
Вот этим я могу тот перстень заменить?
 

Маринета.

 
Вы, сударь, шутите! Его принять мне стыдно.
 

Гро-Рене.

 
Бедняжка, не стыдись! Ведь слишком очевидно:
Не брать, когда дают, способен лишь дурак.
 

Маринета.

 
На память сохраню, как дорогой мне знак.
 

Эраст.

 
Когда ж могу пред ней излить свое томленье?
 

Маринета.

 
Вам нужно заслужить отца благоволенье.
 

Эраст.

 
А если ждет отказ?
 

Маринета.

 
Тогда решим, как быть.
Стараться будем вам согласие добыть,
Но так или не так, а вы придете к цели.
Старайтесь о своем, а мы – о нашем деле.
 

Эраст.

 
Сегодня же еще узнаем мы исход.
 

(Про себя перечитывает письмо.)

Маринета (к Гро-Рене).

 
А что твоя любовь? Настал и наш черед.
Чего же ты молчишь?
 

Гро-Рене.

 
К чему тут разговоры?
Чтоб пожениться нам, какие нужны сборы?
Ты хочешь за меня?
 

Маринета.

 
С восторгом – мой ответ.
 

Гро-Рене.

 
Так по рукам, и все.
 

Маринета.

 
Прощай же, мой предмет!
 

Гро-Рене.

 
Прощай, моя звезда!
 

Маринета.

 
Прощай, источник света!
 

Гро-Рене.

 
Прощай, о радуга моя, моя комета!
 

Маринета уходит.

 
Ну, радуйтесь – дела в порядке наконец:
Наверно, даст свое согласие отец.
 

Эраст.

 
Сюда идет Валер.
 

Гро-Рене.

 
Раз так судьба решает,
Бедняга жалость мне невольную внушает.
 

Эраст, Гро-Рене, Валер.

Эраст.

 
Ну-с, господин Валер?
 

Валер.

 
Ну-с, господин Эраст?
 

Эраст.

 
Как ваших чувств огонь?
 

Валер.

 
Что ваша страсть вам даст?
 

Эраст.

 
Люблю я все сильней.
 

Валер.

 
И я.
 

Эраст.

 
Люсиль?
 

Валер.

 
Конечно!
 

Эраст.

 
За образец того, как постоянство вечно,
Готов я вас признать, любезнейший Валер.
 

Валер.

 
И редкой твердости потомству вы пример.
 

Эраст.

 
Я лично не пойму такой любви суровой,
Питаться взглядами и вздохами готовой.
Мне не хватило бы ни чувств моих, ни сил,
Чтобы я вечную холодность выносил.
Когда люблю – люблю, чтоб и меня любили.
 

Валер.

 
Понятно. Вы мое лишь мненье подтвердили.
С предметом тотчас бы порвал я дорогим,
Когда бы не был сам взаимно им любим.
 

Эраст.

 
Однако же Люсиль…
 

Валер.

 
Люсиль душою нежной
Давно ответила любви моей безбрежной.
 

Эраст.

 
Довольны малым вы, однако.
 

Валер.

 
Не совсем.
 

Эраст.

 
Но я, не хвастаясь, скажу вам между тем,
Что вправе я себя считать любимым ею.
 

Валер.

 
В ее любви ко мне я вас уверить смею.
 

Эраст.

 
Вам, обольщенному, в ошибку впасть легко.
 

Валер.

 
Вас ослепление заводит далеко.
 

Эраст.

 
Я б доказательство сейчас вам мог представить…
Но нет, позвольте мне от горя вас избавить!
 

Валер.

 
Я мог бы вам сейчас открыть один секрет…
Но… я б вас огорчил. Не выдам тайну, нет!
 

Эраст.

 
Вы вынуждаете меня на откровенность,
Нельзя не пристыдить подобную надменность.
Вот!
 

Валер (прочитав письмо).

 
Да, слова нежны.
 

Эраст.

 
Рука известна вам.
 

Валер.

 
Рука Люсили, да.
 

Эраст.

 
И что ж, ее словам…
 

Валер (со смехом).

 
Прощайте, сударь мой! (Уходит.)
 

Гро-Рене.

 
Бедняга! Он помешан,
Иначе отчего он так уж разутешен?
 

Эраст.

 
И сам я поражен: он словно рад письму.
Здесь что-то кроется, но что – я не пойму.
 

Гро-Рене.

 
Идет его лакей.
 

Эраст.

 
Поговорим с лакеем
И правду выпытать хоть от него сумеем.
 

Эраст, Гро-Рене, Маскариль.

Маскариль (про себя).

 
Плачевней участи не знаю я другой,
Чем быть у юноши влюбленного слугой.
 

Гро-Рене.

 
Привет!
 

Маскариль.

 
Привет!
 

Гро-Рене.

 
Куда, друг Маскариль, плетешься?
Ты возвращаешься, идешь иль остаешься?
 

Маскариль.

 
Не возвращаюсь я – еще я не был там,
А также не иду, стою – ты видишь сам,
Но и не остаюсь; скажу тебе наверно,
Что тотчас ухожу.
 

Эраст.

 
О, точность беспримерна!
Постой-ка, Маскариль!
 

Маскариль.

 
Ах, сударь, ваш слуга!
 

Эраст.

 
Иль каждая тебе минута дорога?
Боишься ты меня?
 

Маскариль.

 
Ах, ваша милость, что вы!
 

Эраст.

 
Дай руку – мы забыть все прошлое готовы.
Нет больше ревности, я вам уже не враг.
Освобождая путь, желаю вам всех благ.
 

Маскариль.

 
Дай боже!
 

Эраст (показывая на Гро-Рене).

 
Подтвердит тебе он новость эту.
 

Гро-Рене.

 
Да, и тебе отдать готов я Маринету.
 

Маскариль.

 
Об этом речи нет, не велика беда,
Соперничество нам не принесло б вреда,
Но смею ль верить я, что ваша милость точно
Забыли страсть свою? Иль это вы нарочно?
 

Эраст.

 
Твой господин сумел ее любовь стяжать,
Я ж не настолько глуп, чтоб стал воображать,
Что я теперь могу добиться этой чести.
 

Маскариль.

 
Поистине я рад такой приятной вести.
Хоть вы и были нам весьма не по нутру,
Но, право, вовремя вы бросили игру.
Давно бы надо вам оставить – это верно —
Тех, кто любезностью дарил вас лицемерно.
Как часто вас жалел я, знавший их дела,
Когда надежда в вас все более росла!
Обман подобный был прямое оскорбленье.
Но как узнали вы про их соединенье?
Ведь ночью, кроме вас, – поруку в этом дам —
Лишь два свидетеля нежданных было там,
И все мы тайною считали безусловной,
Как утоляется счастливцев пыл любовный.
 

Эраст.

 
Как! Что ты говоришь?
 

Маскариль.

 
Понять я не могу.
Я тайну до сих пор так свято берегу,
Но кто ж вам мог открыть, что не подозревалось,
Что так хитро от вас и ото всех скрывалось, —
Что нежная чета вступила в тайный брак?
 

Эраст.

 
Вы лжете!
 

Маскариль.

 
Сударь, лгу, коль вам угодно так.
 

Эраст.

 
Вы негодяй!
 

Маскариль.

 
Да-да.
 

Эраст.

 
За это всенародно
Сто палок стоило б вам всыпать.
 

Маскариль.

 
Как угодно.
 

Эраст.

 
Рене!
 

Гро-Рене.

 
Мой господин?
 

Эраст.

 
Тебе я сознаюсь,
Что в правде слов его увериться боюсь. (Маскарилю.)
Как! Ты – бежать?..
 

Маскариль.

 
Нет-нет!
 

Эраст.

 
Люсиль – жена Валера?..
 

Маскариль.

 
Нет, сударь, я шутил.
 

Эраст.

 
О дерзость без примера!
«Шутил»!
 

Маскариль.

 
Нет, не шутил.
 

Эраст.

 
Так это правда?
 

Маскариль.

 
Нет.
Ведь я же не сказал…
 

Эраст.

 
Каков же твой ответ?
 

Маскариль.

 
Не знаю, что сказать, чтоб не напортить хуже.
 

Эраст.

 
Солгал ты или нет, я знать желаю. Ну же!
 

Маскариль.

 
Все как угодно вам: я здесь не для того,
Чтоб с вами в спор вступать.
 

Эраст (обнажая шпагу).

 
Не скажешь ничего?
Вот что немедленно язык тебе развяжет.
 

Маскариль.

 
Ну вдруг она на мне характер свой покажет!
Прошу вас: лучше вы скорее дайте мне
Десяток палочных ударов по спине —
Я вас от своего присутствия избавлю.
 

Эраст.

 
Несчастный! Ты умрешь, иль я тебя заставлю
Открыть мне истину.
 

Маскариль.

 
Увы! Я все скажу,
Но, сударь, правдой вас, наверно, рассержу.
 

Эраст.

 
Смотри, не вздумай ты от истины отречься!
От ярости моей тебе не уберечься,
Когда хоть каплю лжи найду в твоих словах.
 

Маскариль.

 
Я ко всему готов. Обманщикам на страх,
Вы даже можете убить меня на месте,
Когда хоть капля лжи в моей таится вести.
 

Эраст.

 
Свершился этот брак?
 

Маскариль.

 
Что делать? Сплоховал —
И мой язык сболтнул, что долго я скрывал.
Ну, словом, было тут свиданье за свиданьем,
А вы служили им прикрытьем, оправданьем.
Так незамеченной осталась их игра,
И обвенчалися они позавчера.
С тех пор она к нему на вид все холоднее
И пылкую любовь скрывает все умнее;
Решила потому отныне делать вид,
Что благосклонностью своею вас дарит,
К предосторожностям подобным прибегая,
Чтоб не открылась всем их тайна дорогая.
Коль вы не верите, что мой правдив рассказ,
Пускай ваш Гро-Рене пойдет со мной хоть раз
И убедится он, на страже ночью стоя,
Как легок доступ нам в окно ее покоя.
 

Эраст.

 
Прочь с глаз моих, наглец!
 

Маскариль.

 
Охотно поспешу.
Я только этого у вас ведь и прошу. (Уходит.)
 

Эраст.

 
Ну что?
 

Гро-Рене.

 
Что, сударь мой? Обмануты мы оба.
 

Эраст.

 
Наглец! Но не могла б солгать так даже злоба.
Правдоподобно все, не верить как ему?
А отношение соперника к письму?
Все ясно мне теперь: здесь умысел коварный,
И служит целям он моей неблагодарной.